Текст книги "Кровь нынче в моде"

Автор книги: Валери Стиверс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

– Кстати, я Кейт Макэллистон, – наконец выпаливаю я.

– Я знаю, – улыбается он, затем добавляет: – А я Джеймс Труакс из «Фото».

Я протягиваю ему руку, и мы неуклюже пожимаем друг другу руки. Зачем я делаю это? Кошмар!

У Джеймса Труакса из «Фото» крепкое рукопожатие, но не слишком сильное. Он кажется высоким, хотя на самом деле не на много выше меня. То, как Джеймс смотрит мне в глаза, порождает в моем сознании нелепую мысль о том, что он пытается произвести на меня впечатление. Я отпускаю его руку. Возникает неловкая пауза. Направляюсь к себе. Как это ни удивительно, он следует за мной.

– Как прошел твой второй день? – спрашивает он.

– Отлично! – Неожиданно меня прорвало: – Просто великолепно! Надо мной издевались, публично унижали, обо мне сплетничали, а теперь еще… ладно, хватит об этом.

Он качает головой.

– Скажу тебе по секрету. Я родом из штата Огайо. Может, слышала? – Я улыбаюсь. – Правда? Хорошо. Ты на голову выше большинства из них. Та женщина, на которую ты работаешь, не может отличить Огайо от Айдахо. И если ты из какой-то там провинции и твоя семья не супербогатая, для нее ты никто. Просто не существуешь. – Он говорит это довольно небрежно. – Если она устраивает тебе трудные времена, это значит, она тебя опасается. А это не всегда плохо. Держи ее в напряжении, и ты далеко пойдешь.

Он очень уверен в себе. Подобных людей я встречала не много. И хотя я не очень понимаю, каким образом могу представлять угрозу для Алексы, мне нравится, как он рассуждает.

– Ну хорошо. Приму твой совет, – говорю я. – Должно быть, это не слишком трудно – вляпываться в неприятности. Это я могу делать, даже не прилагая усилий.

Он смеется.

– Я могу сделать кое-что получше, чем давать советы. Например, угостить тебя.

Я только еще собираюсь проанализировать скрытый смысл этого предложения, когда он говорит, что к нам присоединится еще и его сосед по комнате, Рико.

– Мы устроим Марк Джекобс достойные проводы, – объявляет он, – и Рико расскажет тебе об «Олдем». Он редактор отдела «Аксессуары» журнала «Мир мужчины», и именно он привел меня сюда. Рико – наглядное доказательство того, что не все люди в мире моды – дерьмо. Вот и ты тоже.

Мы подходим к закутку стажеров. Он заглядывает в комнатку, не скрывая любопытства. Она выглядит не очень эстетично, поскольку чуть ли не по пояс завалена заявками желающих стать «Тэсти-герл». Догадываюсь, что в мое отсутствие прибыла почтовая тележка, обещанная Алексой.

– Не очень-то здесь пекутся об улучшении условий труда, не так ли?

– Раньше здесь стояло кресло для релаксации. Но его убрали, чтобы освободить место для меня. Ко всеобщему неудовольствию.

Он смеется:

– Тебе определенно нужно выпить.

Я открываю рот, чтобы поблагодарить и отказаться – выпивка с симпатичным сослуживцем кажется мне слишком большим стрессом – и… соглашаюсь встретиться с ним у выхода в девятнадцать тридцать.

К счастью, Нина и Рэйчел все еще отсутствуют и не стали свидетелями его приглашения и моего согласия.

Антея Феррари запретила нам распространяться о том, что случилось с бедной собачкой, под страхом судебных преследований. Однако после нескольких часов регистрации заявок я решила, что Сильвии это не касается. Я позвонила ей и ввела в курс дела. Поскольку моя подруга – заядлая собачница, она настолько разволновалась, что еле-еле дотянула на своем автомобиле до парковки у «Пинкберри» и там остановилась.

– Милая, это так ужасно, – сочувственно говорит она. – Ты не могла вызвать «скорую помощь»?

Я не знаю, существует ли скорая ветеринарная помощь, хотя это сегодня было бы как нельзя кстати.

– Больше всего меня беспокоит то, что, по моему твердому убеждению, это не просто несчастный случай, – заявляю я.

– Что? – Автор комиксов, Сильвия всегда готова выслушать запутанный сюжет. – Почему?

– Ну, мне так кажется.

Кстати, о «кажется». Уже семь часов, и почти весь этаж погрузился в темноту, исключение – круг света от моей настольной лампы.

– Я пошла в туалет как раз перед тем, как позвонить тебе, и могу поклясться, что кто-то наблюдал за мной из-за ксерокса. А еще я видела сегодня, как одна симпатичная блондинка рылась в мусорном баке на кухне. Она вытащила оттуда все пустые чашки из-под густого свекольного напитка, который все здесь просто обожают. Они похожи на хищников.

– Интуиции следует доверять, – серьезно говорит Сильвия. – Если тебя это беспокоит, нужно собрать больше информации. Изучи место преступления. И присматривайся ко всем.

– Хорошо.

– И не работай допоздна.

– Приходится. Мой единственный шанс отличиться – разгрести эти конкурсные заявки за рекордно короткое время.

Поскольку в последнее время Сильвия подавлена своим одиночеством, я умалчиваю о том, что мне предстоит свидание с сослуживцем.

Глава 5 ЖАЖДА

Джеймс Труакс поджидает меня на площади, вымощенной черными плитами. Он стоит, засунув руки в карманы своих штанов цвета хаки, прислонившись к бетонному вазону.

– Идем, быстро.

– Что? Почему?

– Ш-Ш-Ш…

– Ты шутишь, да?

Он молча устремляется прочь от офисного здания.

Миновав пару небоскребов, он обретает дар речи:

– Теперь можно говорить.

– Что за спешка? – отдышавшись, спрашиваю я.

Наверное, нам следует обсудить обстоятельства кончины Марк Джекобс и обязательство сохранять конфиденциальность, которое нас заставили подписать.

– Я стараюсь не попадать в поле зрения писак из бульварных газет, – говорит он.

Можно подумать, кому-то интересен ассистент фотографа, собирающийся угостить стажера.

– О… – Наступила неловкая пауза. – Это же глупо, – усмехаюсь я.

Он соглашается:

– Да. Особенно после того, как я взял за правило никогда не назначать свидания модным птичкам.

– Это ты про меня? – Такое впервые. – И намек на то, что у нас свидание?

– Нет! – Он рассмеялся: – Не подслащай пилюлю.

– Знаешь что? Я передумала. Никуда с тобой не пойду. – Я останавливаюсь на углу улицы и обнимаю себя руками, зябко поеживаясь.

– Да ладно, не злись. Кажется, я неудачно пошутил.

– Я не злюсь, просто устала. У меня был длинный странный день. Хочу домой.

– Тем более надо выпить. Пойдем. Прости меня. Я иногда не знаю, как себя вести в той или иной ситуации.

Почему-то я в этом сильно сомневаюсь. Подозреваю, что Джеймс Труакс лукавит, но ситуация несколько разряжается, и я следую за ним через улицу.

– Если ты против модных девушек, к чему тогда это приглашение?

– Ты отлично держалась сегодня. Никто из тех, вместе с кем ты работаешь, не догадался оказать Бэмби первую помощь. Откуда ты такая? – спрашивает он. – Почему ты впрыгнула туда, как Мередит Грей [9]9
  Доктор Мередит Грей – героиня телесериала «Анатомия страсти».


[Закрыть]в одежде от-кутюр?

– Эта одежда не от-кутюр, она сшита в домашних условиях. А что касается Бэмби, так я раньше работала в Службе спасения, а осенью начинаю учиться в медицинском колледже. Собираюсь стать врачом. А ты почему работаешь в «Тэсти», если тебе там не нравится?

– Я фотограф. Эта работа помогает мне заводить знакомства. И к тому же она хорошо оплачивается – можно накопить деньги, чтобы потом снимать то, что на самом деле интересно.

– И что это?

– Ничего, что могло бы тебя заинтересовать.

– Ты только что со мной познакомился, откуда ты можешь знать, что мне интересно, а что нет? – удивляюсь я, поражаясь собственной бойкости.

Кто меня не очень хорошо знает, мог бы подумать, что я флиртую.

– Я планирую съемки в Гватемале.

– В команде волонтеров я строила там дома, – гордо заявляю я, – летом, после окончания школы. И это была одна из лучших работ, которыми я когда-либо занималась.

Мы остановились перед небольшой витриной, освещенной неоновой вывеской: «Хайнекен».

Какое-то мгновение Джеймс Труакс смотрит мне в глаза. И я словно впадаю в транс.

– Мы пришли. – Он открывает дверь и пропускает меня вперед – неожиданная галантность для мужчины его возраста.

Слегка касаясь рукой моей спины, Джеймс проводит меня мимо длинного бара туда, где расположены закрытые деревянные кабинки.

В одной из кабинок нас ждет, дымя сигаретой – а я и не знала, что до сих пор можно курить в помещениях, – парень в мягкой фетровой шляпе, изящном белом блейзере поверх хлопчатобумажной футболки с надписью «Бундесвер».

– Присаживайтесь, котятки, и все мне рассказывайте, – командует он, выдувая облако дыма нам в лицо. – Я слышал, что в «Тэсти» имел место собачий суицид?

Это, догадываюсь я, и есть Рико. Джеймс подзывает официанта, чтобы сделать заказ.

Я шепчу ему:

– Мы же подписали обязательство о неразглашении.

Рико наклоняется ко мне:

– Брось, дорогая. Ты же не собираешься становиться верноподданной «Олдем», не так ли? Эти боссы смешают себе коктейли из нашей крови, если захотят.

– Сомневаюсь. Я из тех, кто считает, что слово кое-что значит.

Правда, Сильвии-то я уже проболталась.

– Кейт – идеалистка, – говорит Джеймс. – Год назад она окончила Браун.

– Это та-а-а-к мило. – Рико выпускает еще одно облако дыма. – Вот что мы сделаем. Пусть тогда Джеймс расскажет мне все – и овцы будут целы, и волки сыты, и мы сможем свободно обсудить происшествие.

Джеймс приступает к изложению событий, и после непродолжительной схватки со своей совестью я начинаю сыпать техническими подробностями.

– Очень странно, – провозглашает довольный Рико. – Итак, что из этого следует, братцы? Будем ли мы подозревать внештатного редактора в недопустимом пренебрежении к своей собачке? Джеймс пожимает плечами:

– Я ее не знаю.

– Мы встретились с ней сегодня утром в коридоре, – говорю я, – до того как все это случилось с Марк Джекобс. Кстати, это она, я имею в виду собаку. Не думаю, что редакторша не заботилась о своей собаке. Казалось, она очень любит ее. И сотрудники сошлись во мнении, что это несчастный случай.

– Конечно, все может быть. – Рико наклоняется над столом и говорит заговорщическим шепотом: – Однако именно так рождаются сплетни, часто – совершенно невероятные. Если редакторша ни при чем, то вина лежит на ком-то из сотрудников. – Рико явно неравнодушен к сплетням. – Лиллиан – темная лошадка, ты так не считаешь? – продолжает он. – А эти вампирши, которых она привела с собой, брр… Не хотел бы я встретиться с кем-нибудь из них в темноте… например, в плохо освещенной кладовой.

– Не знаю. Я действительно пока еще ни с кем не знакома.

– Незнание кого-либо лично никогда не мешало Рико говорить о нем, – вставляет Джеймс.

Рико делает большие глаза:

– Ты же знаешь, что два члена коллектива «Тэсти» умерли за то время, что Лиллиан возглавляет издание. Что ты теперь скажешь?

– Еще он любит читать блоги со сплетнями, – добавляет Джеймс.

– Джимми! – возмущается Рико. – Неужели ты хочешь, чтобы у твоей новой подружки сложилось плохое впечатление обо мне?

– Рико, кажется, ты хотел, чтобы я сделал твою следующую серию фотопортретов бесплатно?

Это оказывается действенной угрозой, так как Рико тут же берет свои слова обратно – про «новую подружку». Джеймс кипит от возмущения.

– Я почти не знаю Лиллиан, – быстро снимаю я всеобщее напряжение. – Я ведь всего лишь стажер.

– И Джеймс не посвятил тебя во всю эту кухню?

– Я не специализируюсь на офисных интригах, – отбивается Джеймс.

– Ладно, дорогая. Видишь ли, существует несколько неписаных правил касательно Лиллиан Холл. Первое: никогда не поднимайся вместе с ней в лифте. Надеюсь, этого пока не случилось?

– Нет.

– Вот и славненько. Ты еще можешь выжить. Второе: она не выносит запаха чеснока, именно поэтому никто не посещает уже известный тебе кафетерий.

– Я еще не бывала там.

– Хорошо. Третье: никому, имеющему размер больше шестого, не позволено появляться на этаже Лиллиан. Не может быть и речи о том, чтобы пригласить толстого друга в «Тэсти» или предложить там работу человеку с избыточным весом.

– Это ужасно.

– Это мода, детка. Четвертое: она всегда сидит на одном и том же стуле в конференц-зале, на просмотрах, в ресторане «Карнивор» и всюду, где постоянно бывает. Но никто из персонала никогда не скажет новичку, чей это стул.

– Ты пытаешься сделать из меня параноика? – Я смотрю на Джеймса – может быть, все это тщательно продуманный розыгрыш.

Рико берет мои руки в свои.

– Я пытаюсь спасти тебе шкуру. Или по крайней мере работу. Ты меня слушаешь?

– Да. Понятно. Если сомневаюсь, лучше остаться стоять до тех пор, пока Лиллиан не сядет.

– Ты обязана уметь также всегда ответить на вопрос: «Что на ней было надето?» Лиллиан требует полного описания костюма со всеми портновскими тонкостями. Например, Сьюзен Крейгс, хозяйка Марк Джекобс, обезумев от горя, ковыляет по сцене, щеголяя… – Он щелкает пальцами и одновременно с этим произносит: – Снимаю.

– Косичками. – В эту игру я хорошо умею играть. – На ней цветастая блузка с рукавом до локтя от «Пол энд Джо» прошлого сезона. Хлопчатобумажная мини-юбка от «Пэйпер Деним энд Клот». Голубые резиновые браслеты. И… какие-то босоножки на ремешках с подошвой, похоже, из пластика. Может быть, Гуччи или Луи Вуиттон. В целом, я бы сказала, она была одета в стиле курорта восьмидесятых.

Рико приподнимает одну бровь.

– Я поражен. Не ожидал, что ты дашь столь подробное ТМО – тотальное модное описание.

Джеймс, напротив, смотрит на меня так, будто у меня выросло две головы. Я пожимаю плечами:

– Я не покупаю одежду мировых люкс-брэндов, но я люблю читать о ней.

– Итак, если Сьюзен Крейгс – «курорт восьмидесятых», то кто я? – спрашивает Рико.

– Гей из Касабланки, – вырывается у меня.

Он не обиделся.

– Мм… Богарт. [10]10
  Имеется в виду Хамфри Богарт (1899–1957) – американский киноактер, получивший известность благодаря ролям «крутых парней»: детективов и гангстеров. Фильм «Касабланка» (1942), где он сыграл главную роль, был удостоен премии «Оскар» и считается одним из лучших фильмов в истории Голливуда.


[Закрыть]Мне нравится. А как насчет тебя?

– О, не знаю. Рециклинг? Почти все мои вещи переделаны из чего-то другого.

– А как насчет Лиллиан Холл?

– У Лиллиан безупречный стиль. Она всегда выглядит собранной, но в то же время немного опасной. Викторианская редакторша.

Рико заказывает еще один раунд выпивки для всех, поскольку Марк Джекобс «наверняка тоже не отказалась бы от этого», и переходит на новый виток конфиденциальности.

– Ты ей рассказывал, золотко, еще об одном загадочном несчастном случае, случившемся в «Тэсти» в этом году?

«Золотко» в данном случае относится к Джеймсу, который странно смотрит на Рико.

– Каком еще несчастном случае?

– Здравствуйте! – восклицает Рико. – Ты же там был! Неудачный кастинг?!

Джеймс согласно кивает и объясняет:

– Одна из моделей поранилась во время кастинга.

Мы с Рико ожидаем дальнейших подробностей, но ничего за этим не следует.

– Честные мужчины – самые плохие рассказчики, – вздыхает Рико – Его босс, как обычно, проводил кастинг, в котором принимали участие пятнадцать или двадцать великолепно сложенных девушек, толпившихся в отделах искусства и фото. Их отбирали для демонстрации купальников, снимали «Полароидом» в нижнем белье, и, как всегда, было много неразберихи. Для переодевания девушкам выделили пустующий кабинет. И, между прочим, никто не видел, как все произошло.

– А что именно? – не смогла удержаться я – попалась-таки на крючок.

– Мы до сих пор этого не знаем! – сладострастно говорит Рико. – Но когда двери лифта открылись перед Роджером Уайтмэном из «Мира мужчины», этот самый элегантный джентльмен увидел там растерянную юную девушку в одном лишь окровавленном белье «Тайна Виктории» и презерватив, полный ярко-красной крови. Роджер Уайтмэн – гей, и ему лет семьсот; наверное, поэтому можете себе представить, какой он испытал шок.

– Что? – Я не могу до конца осознать смысл того, что Рико обрушил на меня. – Так что же стряслось?

– Нам известно лишь то, что засняли камеры охранного наблюдения в лифте и в приемной «Тэсти», показывающие одно и то же. Девушка превратилась в Кэрри [11]11
  Кэрри – героиня романа Стивена Кинга «Кэрри».


[Закрыть]еще до того, как покинула этаж. Она утверждала, что ничего не помнит.

– Что же было причиной кровотечения? – спрашиваю я.

– Это было кошмарно, дорогая. Ее руки, грудь и спина были покрыты следами уколов. Некоторые из них были достаточно глубокие. Никто не знает, что это могло быть.

– А что говорит полиция?

– Ты же знаешь, как корпорация ненавидит, когда полицейские фотографы штурмуют ее штаб-квартиру. Все было урегулировано внутри. Думаю, все сочли, что она сделала это сама, чтобы привлечь к себе внимание.

– Девушка та еще, – говорит Джеймс. – Вероятно, она увидела какие-то модные шикарно-брутальные снимки, решила, что нашла путь для самовыражения, и вступила в эту игру. Граница между модным роликом и, скажем, рекламой триллера «Пила-3» все более размывается. Кое-кто говорит, что это влияние Лиллиан.

– Но зачем же кататься в лифте в нижнем белье, если снимки еще не сделаны? – задает вопрос Рико.

– Я не знаю подробностей. – Джеймс поворачивается ко мне: – Поверь мне на слово, здесь все как раз ясно.

– Все как раз ясно только до тех пор, пока человек не пришел в модный бизнес, – ухмыляется Рико. – Этой весной было еще одно мрачное событие, когда сразу две девушки умерли в студии Жана Сен-Пьера. Помнишь?

Я, извиняясь, пожимаю плечами.

– Вполне понятно, что ты ничего не слышала об этом у себя в провинции, – всех очень быстро заставили замолчать.

– Ты считаешь, так уж необходимо рассказывать обо всех этих омерзительных сплетнях? – перебивает его Джеймс. – Кейт только начала работать у нас. Зачем ей все эти ненужные детали?

– Да, – киваю я, – мне обязательно нужно это знать.

– Конечно! – соглашается Рико.

Джеймс сокрушенно качает головой и начинает взбалтывать свой напиток.

– Жан Сен-Пьер владеет просто захватывающей дух студией в модном районе, в одном из зданий бывших складов, с огромными окнами, низкими железными потолками и деревянными полами. Этой весной он решил отказаться от показа в пользу проведения Дня открытых дверей. Я не одобряю, но все больше модельеров теперь так делают.

– Как бы то ни было, был большой успех. Мода победила. И все согласились, что та коллекция сфокусировала внимание на теле, но не отказалась от объемных элементов, которые сделали Жана Сен-Пьера таким популярным благодаря его предыдущим нескольким коллекциям.

– Вчера на Алексе была надета вещица от Жана Сен-Пьера, – замечает Джеймс. – Черный топ.

Я смотрю на него, удивившись тому, что он заметил это.

– У меня хорошая зрительная память, – объясняет он.

– О, сладенький, – смеясь, говорит Рико. – Так все говорят.

– Это то, о чем все кричали на днях? – спрашиваю я.

Джеймс спокойно посылает нас к черту.

– Закончи эту историю для Кейт, – требует он.

– Два человека, извинившись, вышли покурить на лестничную клетку, и больше их никто не видел. Никто ничего не заметил. Они не были знаменитыми. Одна девушка была закупщицей в сетевом отделении по Среднему Западу. Другая – из «Ярн дейли», и ей «повезло» оказаться в списке приглашенных. На следующий день их обнаружила белошвейка – засунутыми за рулоны крепдешина. У обеих было перерезано горло, а у закупщицы пропала сумка «Биркин».

– Это… ужасно. Не могу поверить в это. Что сказала полиция?

– Полиция узнала об этом только по телевидению. В реальном мире они лишь говорят: «Да ну?», почесывают свои головы и переходят к следующей проблеме. Думаю, они просто выдворили из страны эту белошвейку.

Звонок открывающейся двери лифта в апартаментах Виктории показался мне слишком громким, когда я возвращалась домой в час ночи. Я вовсе не собиралась поднимать весь дом в это время суток.

Осторожно снимаю туфли и тихо крадусь в гостиную, мечтая, чтобы там никого не оказалось и мне не пришлось бы рассказывать о своем первом вечере, проведенном в Нью-Йорке. Плоский экран, впрочем, благополучно спрятан за картиной Каспара Давида Фридриха, и вокруг нет никаких признаков жизни. Возможно, тети даже нет дома. Когда я прохожу мимо двери спальни хозяев, моя мечта сбывается. Дверь открыта, одинокий ночник озаряет жуткую картину с изображением суккуба, висящую над кроватью, однако красное бархатное покрывало – такое же, как в моей комнате, – не смято.

Виктория задерживается где-то ужасно поздно для пятидесятилетней женщины.

Мой собственный «бурный» вечер заметно тускнеет на этом фоне. Я сворачиваюсь клубком в своей кровати, взяв с собой блокнот и ручку, чтобы составить список статей, которые я хотела бы написать для журнала – то, что просила меня подготовить Лорен, – и работаю, пока не засыпаю.

Глава 6 МОЛОДАЯ ГОРЯЧАЯ КРОВЬ

Если человек всерьез напрягает свои мозги, то он может довольно быстро разобрать и зарегистрировать заявки на участие в конкурсе.

После выпивки с Джеймсом и Рико я являюсь рано утром в офис и работаю с поразительной быстротой. Рэйчел и Нина периодически помогают мне, и к полудню пустые почтовые тележки громоздятся одна за другой в коридоре за нашей дверью, а у меня в руках крупноформатная таблица «Эксель», плотно забитая информацией. Мы справились.

– Давай отдадим это Алексе, – предлагаю я Нине, которая сидит за своим столом.

Рэйчел ушла по какому-то заданию, касающемуся ее блога. Я до сих пор не набралась смелости спросить ее, о чем этот блог и каков его электронный адрес.

– Вы покинули свои рабочие места, как я вижу, – говорит Алекса, когда мы с Ниной стучим в ее открытую дверь.

Аннабел поднимает голову. Она выглядит оскорбленной. Стоя на коленях, девушка моет пол под «троном» Алексы, в то время как та и не думает отодвинуть свой стул.

– Извини, я не смогла проследить за ними сегодня – извиняется она.

– Мы просто зашли сообщить вам, что мы все сделали и принесли вот это – Я вручаю Алексе сводную таблицу.

Она внимательно рассматривает ее сквозь очки.

– Хорошо, – сухо произносит она. – Мы планируем собрание… в удобное время… – Она умолкает и щелкает пальцами.

Аннабел вскакивает на ноги и выбегает из кабинета, а через мгновение возвращается с книгой для записи деловых встреч Алексы.

– Вы заслужили поощрение завтра после полудня, – говорит она с озабоченным видом.

Алекса продолжает щелкать пальцами.

– Можно было бы провести его ровно в полдень, – предлагает Аннабел.

– Заполучи «Искусство» и «Фото» на собрание. И забронируй конференц-зал, – командует Алекса.

Ее раскосые зеленые глаза смотрят сквозь меня и Нину. Мы продолжаем стоять, дрожа, на пороге.

– В качестве поощрения, – говорит она нам, – можете присутствовать на собрании.

– Алекса – великолепный наставник. – Мои глаза встречаются с безумными серыми глазами Аннабел.

И хотя в ее голосе нет ни малейшего намека на сарказм, я бы именно так определила ее высказывание.

Когда мы покидаем кабинет Алексы, я говорю Нине, что иду в туалет, но вместо этого захожу на территорию Лиллиан. Кошмарные истории Рико, проникшие в мой мозг, побуждают меня – да, мне это просто необходимо! – повторно осмотреть место преступления.

Дверь кладовки заперта.

На стуле Бэмби сидит хрупкая девушка с крохотным колечком в носу. Она говорит, что ее зовут Сэри. Поскольку маловероятно, чтобы кто-то рассказал Сэри о вчерашнем происшествии, я спрашиваю, нет ли у нее ключа от кладовой. Ключа нет, но она услужливо предполагает, что ключ, должно быть, имеется в кабинете Лиллиан.

– Не могла бы ты зайти попозже? – улыбается она. – Лиллиан нет на месте, а мне нельзя входить туда. Сегодня мой первый рабочий день, и я еще не имела возможности познакомиться с Лиллиан.

Еще лучше.

– О! – лучезарно улыбаюсь я ей в ответ. – Лиллиан на самом деле очень милая! Я просто войду и возьму его сама. Она не будет возражать!

Я бочком протискиваюсь в огромный угловой кабинет, к своему разочарованию, обнаруживая, что даже здесь шторы плотно задернуты. Тем не менее, это очень симпатичная комната. В кабинете Лиллиан восточные ковры, а вместо офисного стола – антикварный стол из какой-то ценной породы дерева. Интересно, что на его полированной поверхности стоит свежий свекольный сок. Я удивляюсь, откуда он мог взяться, ведь Сэри слишком неопытна, чтобы знать излюбленный напиток своего босса. Быстрый осмотр безупречно чистой поверхности рабочего стола – никаких ключей. Нет ключей также и на столе из тяжелого темного стекла, за которым проходят совещания, – только стопки книг о моде. На стене доска объявлений, заполненная фотографиями Лиллиан: Лиллиан, получающая награды, Лиллиан в костюмах разных эпох, газетные вырезки с именем Лиллиан в заголовках. Нечто похожее есть и у Алексы в ее кабинете, но гораздо скромнее. На доске объявлений тоже нет никаких ключей. В углу комнаты стоит какой-то большой контейнер. Я принюхиваюсь – странно, от него пахнет землей. Меня и привлекает, и одновременно отталкивает этот запах сырости и плесени. Господи, что там внутри?

– Я могу помочь? – Лиллиан Холл бесшумно материализовалась прямо за моей спиной.

Несколько секунд я пребываю в полном шоке – стою как парализованная, раскрыв рот и вытаращив глаза. Изящная норковая накидка с головой и лапками зверька на голых мраморно-белых плечах. В ушах серьги с огромными рубинами, гармонирующие с кольцом и топом в виде корсета. Совсем как принцесса. И только теперь я вижу, что она меньше меня ростом.

– Что ты делаешь в моем кабинете? – строго спрашивает она.

Я никогда не умела складно лгать, однако тут на меня снисходит вдохновение.

– Мне хотелось лично поблагодарить вас за то, что вы устроили для меня эту стажировку.

– Присаживайся, – нараспев произносит она.

Опускаюсь на один из стульев с высокой спинкой, стоящий как будто специально для меня.

Лиллиан подходит к двери и, выглянув из кабинета, говорит:

– Ты уволена. Я не желаю иметь секретарей, позволяющих себе входить в мой кабинет кому бы то ни было в мое отсутствие.

Сэри начинает плакать.

Я пытаюсь подняться, но безуспешно.

– Это моя вина, Лиллиан, – выпаливаю я. – Я сказала ей, что вы не против.

О Боже. Сначала из-за меня убрали мягкое кресло для релаксации, а теперь еще и это. Я определенно представляю угрозу для общества.

Лиллиан закрывает дверь.

– Она не должна была слушать тебя, дорогая.

– Я сказала ей, что вы не будете возражать, что вы очень милая.

На ее лице ничего не отражается, однако уголки рта все же слегка дрогнули.

– Ты лжешь. – Она немного оживляется. – Ты истинная дочь своей матери. Не многие новички отважатся войти в мой кабинет.

Она знала Эву? Мне так хочется узнать, где и когда, но я говорю себе, что сейчас не самый подходящий момент для подобных вопросов.

– Пожалуйста, не увольняйте Сэри из-за меня, – умоляю я.

Лиллиан тяжело вздыхает.

– Не надоедай мне, – невнятно произносит она. – Терпеть этого не могу.

Двигаясь так, будто плывет в воздухе – интересно, как она это делает? – Лиллиан приближается ко мне и пододвигает себе стул. В течение нескольких долгих минут просто пристально смотрит на меня. Я вспоминаю предостережение Рико – никаких совместных поездок в лифте. Неужели это действительно опасно – оставаться с ней наедине?

Лиллиан медленно придвигает свой стул ближе к моему. Она неестественно бледна, ни кровинки в лице. Ледяные голубые глаза. Красивый овал лица. Странные, тяжелые, пахнущие болотом духи. По крайней мере, хочется надеяться, что это именно духи.

Лиллиан так близко, что ее обнаженные колени касаются моих. Я все сильнее вжимаюсь в стул. Чего она от меня хочет?

– Ты так свежа и молода… – с придыханием говорит она. – Такая живая… Я просто физически ощущаю жизнь в тебе. Как горячая, молодая кровь пульсирует в этих нежных, тонких венах…

У меня вдруг помутилось в голове, словно я под гипнозом. Мне показалось, что вот-вот она поцелует меня – ее совершенное лицо, на котором не видны даже поры, приблизилось к моему, и странный запах заметно усилился. Должно быть, это ее дыхание. Неужели Лиллиан лесбиянка? Ее губы раздвигаются. Я вижу острые белые зубы, на которые обращала внимание и раньше, и вздрагиваю.

Это моментально вывело меня из транса.

Она встает и берет свой свекольный сок.

– Как ты думаешь, сколько мне лет?

Тут меня выручает правило от Виктории: «Возьмите вашу честную оценку возраста человека; удвойте число десятилетий и затем вычтите получившееся число из честной оценки возраста, чтобы дать вежливую недооценку». Так, например, если вы думаете, что женщине двадцать девять лет, вы удваиваете количество десятилетий и получаете четыре; вычитаете из двадцати девяти четыре и сообщаете ей, будто думаете, что ей двадцать пять. Если же женщина, по-вашему, выглядит на шестьдесят пять, вы даете ей пятьдесят три. И так далее. Это походит на уравнение для богатеньких сынков, по которому вычисляется возраст самой молодой девушки, с которой парню прилично встречаться; «Раздели свой возраст пополам и приплюсуй семь».

– Вы выглядите на двадцать девять, – отвечаю я Лиллиан, хотя на самом деле оцениваю ее на тридцать пять. Вероятно, она даже старше, однако кожа у нее очень гладкая. – Хотя думаю, что это не так, потому что вы главный редактор.

При этом я не кривлю душой. На сей раз уголки ее губ определенно приподнимаются – она улыбается.

– Я чувствую себя на восемьсот пятьдесят лет. Не заметно?

– Совсем нет. Это не ваш возраст. Вам до старости еще жуть как далеко. Вы запросто могли бы быть супермоделью.

– Годы проходят, и я все больше и больше времени провожу в разных СПА-салонах. Не для того чтобы всегда выглядеть молодой, а чтобы оставаться здоровой и… как бы это сказать… соблазнительной.

– Вы можете делать акупунктуру, массаж, да много чего еще, – говорю ей я. – Я где-то читала, что даже просто получение достаточного количества витаминов повышает общий тонус организма.

Она какое-то время смотрит на меня как на сумасшедшую, затем разражается хриплым смехом.

– Я могла бы порекомендовать вам хорошие мультивитамины…

– В этом нет необходимости. Спасибо. У меня насыщенная витаминами диета. Хотя мне никогда не удается съесть столько, сколько хотелось бы.

– А кому удается? – с сочувствием говорю я.

– Ты действительно ничего не понимаешь! – Она снова жутко смеется.

От этого я чувствую, как волосы у меня встают дыбом. Есть что-то кошмарное в этой женщине. Интуиция подсказывает мне, что надо выметаться отсюда, и как можно быстрее, однако в то же время мне жалко Лиллиан. Она очень одинока, я ощущала это всем своим существом. Возможно, все эти страшные истории о ней – не больше чем выдумка.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – искренне спрашиваю я. – Теперь, когда вы уволили Сэри, я могу принимать ваши телефонные звонки, пока вы не найдете нового секретаря. – Эти слова вырвались у меня, прежде чем я успела хорошенько подумать о том, что говорю.

Она очень удивилась моему предложению, но, тем не менее, после небольшого раздумья согласилась.

– Да, – медленно произносит она. – Это… возможно. Алекса, правда, обидится, что я похитила тебя у нее, но ничего, переживет, – усмехаясь, произносит Лиллиан. – Ты можешь приступать, пока отдел кадров не пришлет мне новую секретаршу. И с этой минуты ты также будешь замещать моего заместителя во время ее перерыва на ленч.

– Это большая честь для меня, – говорю я, хотя на самом деле я в шоке.

Куда я только что влезла?

Когда я уже ретируюсь к двери, она бросает мне вдогонку: