Текст книги "Страсть по расчету (Строптивая леди)"

Автор книги: Валери Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

38

– У меня много источников, Шарлотта, откуда я черпаю сведения о самых разнообразных новостях. И редко полагаюсь только на один, чтобы составить то или иное представление. Похоже, ваш отец должен Текстеду весьма большую сумму. Следовательно, маркиз крепко держит сэра Джона в руках.

Кровь отхлынула от лица Шарлотты.

– О чем вы говорите? Отец сказал, что должен ростовщикам. Он ни разу не упомянул о Текстеде. Вы уверены?

В слабом свете Шарлотта увидела по лицу Стоунлея, что тот тщательно взвешивает свой ответ.

– Согласно одному из источников, контора – держатель долгов вашего отца – что-то около шестидесяти тысяч фунтов два месяца назад продала их Текстеду.

У Шарлотты засосало под ложечкой.

– Тогда он действительно крепко держит отца, – ошеломленно произнесла девушка.

А если Стоунлей лжет? Но зачем? Она не видела причины.

– Возможно, мертвой хваткой. Полагают, что желание вашего отца создать акционерную компанию – идея Текстеда. Они станут партнерами, но участие Текстеда должно быть негласным.

Шарлотта собиралась наговорить всякой лжи об отце и маркизе – какая нелепость, какая ирония судьбы. Она и представить не могла, что ее отец может заняться коммерцией с Текстедом. Теперь же, узнав, что сэр Джон должен немыслимую сумму не ростовщикам, а Текстеду, девушка почувствовала, что готовится какое-то зло. Она не верила, что ее отец способен на подлость, но бесчестный человек с легкостью возьмется использовать дружеские отношения сэра Джона с принцем в своих гнусных целях.

Мысли девушки вернулись к отцу и Текстеду. Маркиз, без сомнения, был хорошо осведомлен о хлопотах отца в отношении компании. Похоже, что дело обстоит именно так, как говорит Стоунлей.

Шарлотта мысленно вернулась к веселью отца и Текстеда накануне вечером – словно они давно добрые друзья, хотя ей казалось, они просто знакомые. Она вспомнила свое первое впечатление от маркиза и свое интуитивное недоверие к этому человеку. На память пришли его насмешки над ней и то, как он высмеивал ее взгляды на жизнь на балу у леди Перселл. Воображение нарисовало красные прожилочки у него на щеках и на носу – ясное указание на образ жизни. И, наконец, она живо припомнила, как застала его полураздетым, и он весьма непринужденно восстановил свой туалет, не обращая на нее внимания. Все это скорее подтверждало, а не опровергало растущую уверенность Шарлотты, что вымышленная причина, позволившая похитить Стоунлея, оказалась на самом деле правдой.

Онемев от новой догадки, девушка поняла, что Текстед, увидев, какой опустошенной она приехала из Эшеста, использовал ее раненую гордость и сердечную маяту. Она стала жертвой обмана, полагая, что помогает отцу.

Но сколь зловещи его намерения? Лишь похитить на день-другой Стоунлея? Но она и правда не слышала ничего другого.

Девушка вспомнила, как распространялся о турках ее отец, не зная, что она в гостиной. Возможно ли, чтобы нахлынувшие события, задуманные Текстедом, подразумевали незаконную торговлю в Средиземноморье, о которой не подозревает ее легковерный отец.

– Что вы знаете о Северной Африке? – спросила она Стоунлея.

Лорд молчал. Шарлотта оцепенела, у нее закружилась голова.

Сколько они уже проехали? Три с половиной мили? Осталось еще полторы.

– Пожалуйста, скажите, – взмолилась девушка, глядя вперед и видя мокрые от пота крупы лошадей и пар, валивший от их тел в прохладном ночном воздухе. – Я должна все знать.

– Мои агенты сообщают, что Текстед тесно общается с местными правителями – деями Туниса и Триполи. В XV веке лорд Эксмут казнил каждого десятого алжирца, пытаясь искоренить пиратство. Но морские разбойники по-прежнему беспокоят Средиземноморье, грабя и похищая людей, хотя действуют они теперь осторожнее.

– И чего надеется достичь Текстед?

– Многого. Уверен – власти, состояния, его преумножения…

– Но он едва ли не самый богатый в королевстве человек.

– Некоторым всегда мало, их жажда неутолима. Но думаю, им владеет не просто страсть к накоплению… его привлекает сама возможность завоевывать, подчинять.

Шарлотта тряхнула головой, как бы желая отогнать слова Стоунлея. Но у нее не было причин сомневаться. Лорд ничего не приобретал, очерняя в ее глазах маркиза.

– Вчера вечером, когда я приехала от вас, – начала Шарлотта, – папа получил письмо. Его люди сообщали, будто стало известно, что его деловое предприятие – обман. Что он хочет создать фиктивную компанию, получить средства и воссоздать в Северной Африке сильное государство. Папа пришел в ужас и решил, что это вы распустили этот слух, чтобы уничтожить его. Ведь если такое дойдет до принца, он никогда не воспользуется своим влиянием, чтобы помочь отцу.

Стоунлей усмехнулся.

– И вы этому верите? – спросил он.

– Вы сказали мне, что поклялись погубить отца. Как же я могу не верить?

Стоунлей, нахмурившись, глядел в сторону.

– Вы признались мне, Шарлотта, что, хотя приехали в Брайтон с не очень-то благородными намерениями в отношении моего сердца, вскоре поняли, что не испытываете желания осуществить задуманное. – Он повернулся к девушке и пристально посмотрел ей в глаза. – Может, я и поклялся уничтожить сэра Джона, но, признаюсь, испытал облегчение, когда увидел, что он губит себя сам, без всякой помощи с моей стороны. И теперь, по прошествии стольких лет, зачем мне распространять подобные слухи, если я намерен ухаживать за его дочерью? Ведь если она узнает, это навсегда отвратит от меня ее сердце. Я был бы круглым дураком, поступая так.

Шарлотта приняла его разумный и правдивый ответ. Она некоторое время молчала и наконец спросила:

– Почему Текстед сам не пойдет к принцу или не использует свое влияние в парламенте, чтобы получить грамоту? Зачем ему нужен сэр Джон?

– Принц обожает вашего отца. А Текстеда с принцем не связывают теплые чувства. Да и в парламенте маркиз не пользуется доверием и не вызывает симпатии со стороны пэров. Они его никогда не поддержат, настолько он неприятен. Так что никто не даст ему грамоты. Ни за что.

– Каким бы плохим ни казался мой отец, он никогда не станет участвовать в работорговле. Он не опустится до такой бесчеловечности и подлости.

– Вам следовало бы лучше знать своего отца, – спокойно сказал Стоунлей.

– Вы мне не верите? – неприятно пораженная, воскликнула Шарлотта.

– Вы так и не спросили у него, почему я дал слово погубить его?

Шарлотта перевела дыхание.

– Он под любым предлогом уклонялся от ответа. Сказал, что ради меня хочет забыть существовавшие между вами недоразумения и разногласия. Я ничего от него не узнала. А поскольку он казался довольным тем, как развивались наши с вами отношения, я понадеялась, что все устроится, какие бы причины не лежали в основе вашей ссоры.

Стоунлей вздохнул. Некоторое время был слышен лишь стук копыт и фырканье лошадей.

Шарлотта ощущала исходившее от лорда напряжение. Она снова глянула в окошко на причудливые тени, ложившиеся на изгороди, кусты и лужайки. Позади осталось более четырех миль. Ей хотелось открыть Стоунлею истинную причину их путешествия. Вынужденная ложь мучила Шарлотту. Она решила, что на ферме они с сэром Джоном – Текстеда там не будет – разберутся в двуличии маркиза там, где это касается ее отца и грамоты. А до тех пор ей придется помучиться.

Стоунлей наконец заговорил, в голосе его прозвучало облегчение.

– Шарлотта, будет лучше, если вы узнаете, что произошло несколько лет назад и заставило меня возненавидеть вашего отца. Примерно через год после смерти вашей матери у сэра Джона начались первые неприятности с ростовщиками – у него набралось счетов почти на пятнадцать тысяч.

– Он так и сказал мне вчера вечером, – подтвердила Шарлотта. – Хотя цифра, названная им, была не так велика.

– Создается впечатление, что ваша мать при жизни сдерживала его страсть игрока. Как только ее не стало, его истинная натура взяла верх.

– Возможно.

– В любом случае, – Лорд глубоко вздохнул, – он намеревался разрешить свои трудности с помощью моей сестры, уговаривая ее бежать с ним. Она не только наследует огромное состояние, но и душевно неуравновешенна. Я не смог простить – такой поступок порочил его честь джентльмена.

– Боже милостивый, только не Элизабет! – Слезы покатились из глаз объятой ужасом Шарлотты. – Как он мог так поступить? Эмили рассказала мне о ее… о ее странностях. Но мой отец… о, Эдвард, мне так жаль. Не удивительно… вы не могли относиться к нему иначе. Теперь я все понимаю, мне так стыдно.

– Вам нечего стыдиться. Мы не выбираем своих родителей.

– Но он мой отец.

– То, что вы связаны с ним узами родства, – случай, а не ваш позор. Не смейте обвинять себя. Скажите только, Шарлотта, теперь вы понимаете, почему мой гнев против него так силен?

– Конечно, – всхлипнула она. – Я лишь удивляюсь, как вы вообще смогли пригласить меня в Эшест, даже если главным для вас было испытать меня?

Стоунлей обнял Шарлотту за плечи, а другой рукой ласково коснулся ее лица.

– Пожалуйста, не напоминайте о моем безумии. Мне очень жаль, что вы не дождались меня, а леди Перселл умудрилась столь «по-дружески» рассказать вам о моих намерениях, что спугнула вас. Может, вам теперь не нужно ехать к тете? Скажите, почему вы уехали? Почему не узнали, что я хотел вам сказать?

Шарлотта посмотрела на него. Подозревает ли лорд, что мотивы, побудившие ее обратиться к нему за помощью, ложны? Так хотелось открыть ему правду, особенно сейчас, когда он улыбался ей так нежно. Но она лишь ответила на его вопрос, на сердце у нее все еще лежала тяжесть:

– Я покинула ваш дом, потому что хотела избежать вашего отказа. О нем мне сказала леди Перселл. Это последняя часть испытаний показалась мне нестерпимой.

Стоунлей застонал и закрыл глаза.

– Да, мой знаменитый отказ.

– Совершенно верно.

– Напоминанием именно об этом меня изводили вчера весь вечер, я чуть не сошел с ума. Понадеялся, что никогда больше не услышу этих слов. И вот – какая ирония! – их произносят ваши губы.

– Можете ли вы винить меня в бегстве?

– Нет, – ответил он, глядя на Шарлотту; губы его болезненно искривились. – А вы поверите, если я скажу, что я не собирался отвергать вас?

Шарлотте стало совсем нехорошо. Он, видимо, придумал для нее новое, еще более трудное испытание?

– Что же вы хотели сделать, – спросила она недоверчиво, – если не отвергнуть меня? Или собирались подвергнуть новой проверке?

Она не могла вообразить ничего более страшного.

Он погладил Шарлотту по щеке.

– Должен заметить, хотя это испытание показалось бы вам самым ужасным, я хочу, чтобы вы согласились пройти его. Вчера вечером я собирался сделать не что иное, как попросить вас стать моей женой.

39

Шарлотта была ошеломлена. Тысячи тонких иголочек разом вонзились ей в лицо, так оно запылало. Не поверив услышанному, она переспросила:

– Попросить меня стать вашей женой?

– Да, – тихо ответил он, проведя большим пальцем по губам Шарлотты. – Упасть перед вами на колени, сознаться в своем глубоком восхищении вами, признать, что полюбил вас в тот момент, когда поднял в переулке в первый день и взял на руки.

– Не отказ? – снова переспросила она, боясь поверить и отметив в глубине сознания, что они проехали больше четырех миль и путешествие должно скоро окончиться.

– Не отказ, – повторил Стоунлей. – Вы выйдете за меня, Шарлотта? Вы позволите вернуть Генри его состояние? Мне это вполне по силам, по моим возможностям, если вы еще не до конца представляете, насколько я богат. Вы станете хозяйкой моих поместий? Вы разделите со мной свое будущее, чтобы дать мне счастье, которое способны принести только вы? Я этого не заслуживаю, я знаю. Я обманывал вас и обращался с вами жестоко, но раскаиваюсь и обещаю отдать вам свое сердце на всю оставшуюся жизнь… и доказывать, что я исправился. И сделать вас самой счастливой женщиной на земле.

Карета замедлила ход, хотя Шарлотта почти этого не заметила. Ее внимание было приковано к лицу Стоунлея, едва различимому в темноте. Его глаза блестели той жаждой, перед которой Шарлотта не могла устоять. Лорд наклонился к ней, его дыхание опалило щеку девушки.

– Вы простите меня? – прошептал он.

В этот момент карета остановилась.

Стоунлей, не ожидая ответа, крепко поцеловал Шарлотту.

Перед его объятиями и захватывающей сладостью его губ мысли, тревоги, злость Шарлотты – все отступило. Осталась всепоглощающая любовь к нему и желание стать его женой. Ласка чувственных губ лорда пробудила в Шарлотте сильную страсть. Она как бы растворилась в своем чувстве к нему. Она стала его нераздельной половиной, наверное, с того самого момента, когда очнулась у него на руках рядом с магазином роскошных часов.

Шарлотта порывисто обняла Стоунлея за шею. Крепко прижалась к нему, от всего сердца отвечая на его поцелуи. Прошло несколько минут, прежде чем она слегка отстранилась от лорда.

– Я люблю тебя, Эдвард, – прошептала она. – И всегда буду любить.

Прерывистое дыхание Стоунлея и волшебный поцелуй стали ответом на ее. признание. Ее вдруг охватил страх, что их могут разлучить.

Вдруг дверца кареты открылась. Она высвободилась из объятий Стоунлея. Осознание того, что она наделала, накрыло ее пугающей волной.

– Нет! – закричала она, когда на подножку кареты ступил высокий незнакомый ей человек. – Это ошибка! Стойте!

Потом как во сне она увидела, что Стоунлей повернулся, и тут мужчина обрушил на голову лорда дубинку. Тот со стоном упал на колени Шарлотты.

– Ты убил его! – выкрикнула она. – Боже мой, что я наделала?

Сэр Джон широко распахнул дверцу и оттолкнул громилу.

– Что тут происходит? Великий Боже, да ты ранил его! Шарлотта, что с ним? Послушай, у него бьется сердце?

Шарлотта лихорадочно пыталась добраться до левой стороны груди Стоунлея. Он всей тяжестью навалился на ее колени. Наконец она почувствовала слабый и редкий стук сердца.

– Благодарение Богу, он жив. Папа, что это значит? Это ты приказал, чтобы его ударили по голове?

– Нет, – ответил сэр Джон недоумевая. —

Я бы никогда такого не сделал.

– Это показалось целесообразным, – раздался неприятный мужской голос, несколько сонный.

Эмберли повернулся и вздрогнул.

– Текстед! Но ты не должен был приезжать сюда.

Маркиз дробно засмеялся, заполнив своим кудахтающим смехом маленькое пространство дорожной кареты и заставив Шарлотту похолодеть от страха. На Текстеде было пальто с двойной пелериной и надвинутая на глаза шляпа. За его спиной в пляшущем свете фонарей виднелись развалины старинной, сложенной из камней фермы, причудливые и неприветливые.

– Я долго ждал этой минуты, – спокойно объяснял Текстед. – Месть прекрасна, не правда ли, Эмберли? Но сначала распорядимся нашей добычей. – Он подошел ближе и, сунув голову в карету, ухмыльнулся очевидной заботе Шарлотты о Стоунлее. – Не волнуйтесь за его безопасность. Мне не нужна его жизнь. Я только хочу отправить его в небольшое путешествие.

– В путешествие? На корабле? – испуганно воскликнула девушка. – Куда?

Текстед снова засмеялся.

– Скажем, в южном направлении.

Он повернулся и приказал своему прихвостню перенести Стоунлея в карету Эмберли.

– Не смейте трогать его! – крикнула Шарлотта. – Кучер, вперед! Немедленно возвращайся в Брайтон!

Кучер коснулся своей шляпы, но не тронул лошадей с места. Шарлотте показалось, что она видит кошмарный сон.

– Я не могу этого сделать, мисс, – сказал он. – Мне приказывает маркиз Текстед.

Двое мужчин оттолкнули сэра Джона. Один из них – лица его не различить в темноте – забрался в карету и стащил Стоунлея с колен Шарлотты. Лорда отнесли в многоместный экипаж отца, нанятый им в Брайтоне.

Текстед приказал кучеру уезжать.

Шарлотта смотрела, как темная ночь поглотила последний промельк быстро вращающихся колес. Девушка почувствовала подступающую к горлу дурноту. Беспомощность и страх свели судорогой ее желудок.

– Нет, – выдохнула она. – Папа, сделай что-нибудь. Пожалуйста, помоги ему.

Шарлотта высунулась из кареты и потянула за рукав стоявшего рядом сэра Джона. Он смотрел вслед экипажу, направлявшемуся в Льюис.

Когда он, наконец, повернулся к дочери, Шарлотта застыла от сострадания, увидев его глаза. В них читалось потрясение и неверие.

– Они увозят его, Шарли, – произнес он слабым голосом. – Зачем они это делают?

– Папа, пожалуйста… поговори с Текстедом. Это, должно быть, его распоряжение. Он твой друг… – Тут она осеклась, вспомнив недавний рассказ. Она внезапно поняла: оба они с отцом пешки в игре маркиза. А сама она явилась приманкой, на которую Текстед поймал лорда.

– Все сложилось как нельзя лучше, – начал Текстед, адресуя слова Шарлотте. – Особенно если учесть, что весь высший свет знает, что, вне себя от негодования, вы покинули дом Стоунлея. – Он удовлетворенно хихикнул и кивнул стоявшему рядом слуге. – Пойдут слухи, и как вы объясните их, мисс Эмберли… вы, которая превыше всего ценит честность, прямоту и доброту? Что вы делали, тайно встретившись со Стоунлеем? Заманили его в ловушку? А после того как он убил вашего отца, он, естественно, сбежал из страны.

– Но он никого не убил! – выкрикнула Шарлотта. – Папа, скажи, что мне делать? О чем он говорит?

Слуга, выступивший вперед по кивку Текстеда, держал две шпаги. Маркиз снял шляпу, пальто и фрак и взял обе. Затем бросил одну сэру Джону, который, поймав ее, тут же воткнул ее острием вниз в гравий у себя под ногами. Дорожка перед фермой пришла в запустение, на ней проросла трава и сорняки, появились колдобины, опасные для неосторожного ходока.

Эмберли долго стоял не двигаясь. Он недоуменно смотрел на шпагу, потом поднял глаза на Тексте да.

– Я считал тебя другом, – начал он. – Ты устроил все для того, чтобы избавиться от Стоунлея?

– Хорошо придумано, а? – с сарказмом осведомился маркиз.

– Но почему? Что он тебе сделал? Маркиз Текстед проверил свое оружие и начал разминаться. Членораздельно произнося каждое слово, он ответил:

– Я ненавижу его. И всегда ненавидел. Все, к чему он прикасается, обращается в золото. Он даже смог завоевать доверие Эмили. Одно время я думал, они поженятся. Ему посчастливилось, что она выбрала полковника. Иначе я убил бы его.

– Вы ревнуете, – просто сказала Шарлотта.

Текстед с удивлением посмотрел на нее.

Потом хмыкнул:

– Думаю, да.

– Но разве это достаточная причина для того, чтобы уничтожить его… или моего отца?

– А разве нужно что-то еще? – холодно ответил маркиз.

– Я не стану драться с тобой, Текстед, – сказал сэр Джон, пристально глядя на маркиза. – Ты сошел с ума. Чего ты этим добьешься? А как же наше соглашение, мой долг тебе, грамота для нашей компании, с помощью которой мы сколотим целое состояние?

Этот вопрос подтверждал подозрения Стоунлея, о которых он говорил Шарлотте, – мужчины уже давно в сговоре, но не ради обычной коммерции, как думал сэр Джон.

– Ротшильды пронюхали о моем плане, – проговорил Текстед, попробовав пальцем кончик шпаги и рубанув тонким узким лезвием воздух. – Ты действительно думаешь, будто мы убедим принца, что станем торговать шелком и специями?

– Но… мы же именно этим и собирались торговать.

Текстед лишь рассмеялся.

– Ты самый настоящий дурак. Да я мог бы купить для себя целую судоходную компанию, если бы пожелал. Нет, мне надо чего-нибудь более волнующего. Иногда я думаю, что мне следовало бы родиться пиратом и командовать своим флотом. – Он вздохнул и продолжал: – Преуспеть же в торговле невозможно – из-за Ротшильдов или кого-либо другого. Кроме того, в твоей карете находится самая большая для меня ценность.

И он многозначительно поклонился Шарлотте.

– Моя дочь? – потрясенно спросил сэр Джон. – Но это же полная нелепость! Ты, верно, шутишь, только меня это нисколько не забавляет. Убери шпагу и объясни, что все-таки происходит.

– Ты знаешь, как я тебя презираю, сэр Джон?

– Но я считал тебя своим другом… ты помог мне выпутаться из долгов… мы строили планы…

– Но лишь представилась возможность, ты оставил еще одну тысячу у Дональдсона. Ты недалекий человек. Но сверх ожидания послужил моим планам. А теперь, если в тебе еще осталась капля мужества, хоть я в этом искренне сомневаюсь, прими вызов. Пусть это будет твоей расплатой за долги. По крайней мере, твоему драгоценному Генри кое-что останется – я не стану требовать шестьдесят тысяч с сироты. – Он снова засмеялся и двусмысленно закончил: – Особенно учитывая, что он очень скоро станет моим родственником.

Эти слова подстегнули сэра Джона. Он перебросил шпагу из руки в руку, быстро, зло сдергивая с себя фрак. Шарлотта ощущала ярость отца, видя, как сжимаются его кулаки. От негодования лицо его побагровело.

– Ты ублюдок! – выкрикнул он, делая мощный выпад в сторону Текстеда.

Маркиз легко отбил яростную, но неуклюжую атаку, скрестив шпагу с клинком Эмберли.

Шарлотта почувствовала, что в любой момент может потерять сознание. С трудом проглотив комок в горле, она прислонилась головой к раме окошка. В неярком свете фонарей она бессознательно следила за страшным танцем мужчин; шпага ударялась о шпагу. Дом позади сражавшихся казался темной громадой и служил фоном для подвижных теней, достигавших пустых окон второго этажа.

Текстед обладал преимуществом отточенной техники. Он все время наступал и парировал удары, чтобы снова наступать, и посмеивался при этом. Он снова и снова колол сэра Джона – чиркнул по щеке, по рукам, по ногам. Раны кровоточили. Короткие брюки Эмберли были пропороты в нескольких местах, и кровь пятнами, как на шутовском наряде, проступила на тонкой оленьей коже.

Сэр Джон начал уставать, движения его становились все более тяжелыми. Несколько раз он оступался на изрытой гравиевой дорожке, вскрикивая от боли в подвернутых лодыжках. Но каждый раз быстро поднимался и снова бросался на Текстеда.

Сердце Шарлотты сжал страх за отца. Защищая свою жизнь, он вел неравный бой. Она с болью видела, как он постепенно сдает позиции перед мастерством маркиза, как тают его силы. Он задыхался, по лицу его стекал пот.

Текстед перестал улыбаться, затих его смех.

– Подумают, что тебя убил Стоунлей, – повторил он, небрежно отмахиваясь от уже неопасных выпадов сэра Джона. – Станет известно, что он бежал из страны, чтобы спастись от виселицы. Великолепно.

С последними словами шпага Текстеда глубоко вонзилась в правый бок Эмберли. Шарлотта услышала, как отец вскрикнул и захрипел, прежде чем тяжело упасть на землю. Текстед медленно вытащил шпагу, на лице его играла улыбка огромного удовлетворения.

– Чудовище! – прошептала Шарлотта, отчаянным усилием сдерживая подступающую тошноту. – Ты мне за это ответишь.

Текстед быстро подошел к Шарлотте, притянул к себе, схватив за ворот плаща, и грубо поцеловал в губы. Она отбивалась, пока не упала на сиденье.

Засмеявшись, он приказал подать свою лошадь. Несколько подручных подвели к нему белого мерина. Маркиз быстро вскочил в седло и, бросив быстрый взгляд на лежавшего на дорожке сэра Джона, подъехал к Шарлотте.

Глядя на нее, Текстед приказал:

– Отвези ее в мой дом в Гемпшире и передай экономке. Она знает, что надо делать. – Шарлотте он сказал: – Вам понравится быть моей женой.

И, взрыв гравий на дорожке, Текстед и его бандиты ускакали прочь.

Кучер хлестнул лошадей, отчего усталые животные привстали на дыбы в упряжи. Выругавшись, он успокоил их. Но, как только карета тронулась, Шарлотта быстро подскочила к двери и выпрыгнула. Она упала тяжело на колени, но не ушиблась. Девушка бросилась к отцу и прильнула к нему. Он еще дышал и постанывал.

– Папа, ты тяжело ранен?

Позади себя она услышала брань кучера.

– Вы слышали, чего приказал хозяин, мисс. Идемте.

Шарлотта почувствовала на своем плече тяжелую руку и попыталась сбросить ее, но кучер был слишком силен и волоком потащил девушку к карете.

– Если надо будет, я вас свяжу.

– Я не поеду с тобой! – закричала Шарлотта. – Лучше умереть. Что ты за человек, что обращаешься с дамой, как с тварью?

Он хохотнул, крепко держа Шарлотту за плащ и с легкостью покрывая расстояние до кареты.

– Негодяй, которому хорошо платят.

Когда он открыл дверцу кареты, держа сопротивлявшуюся Шарлотту, из-за экипажа появился еще один человек. Он переступил через девушку и приставил к виску кучера пистолет.

– Отпусти ее, очень осторожно, или я с удовольствием разнесу тебе голову.

– Гарри! – вскрикнула Шарлотта. – Слава Богу, ты пришел. Но как ты здесь оказался? Откуда ты узнал?

– Стоунлей заподозрил какую-то хитрость. Я все время следовал за вами. Что случилось с сэром Джоном? Мне было плохо видно. Я старался оставаться незамеченным, пока не понадоблюсь.

Шарлотта быстро поднялась и побежала к отцу, на ходу объясняя, что произошло.

– Но я не знаю, куда они повезли Стоунлея.

– Я слышал разговор людей Текстеда. Они направились с ним в Льюис. Завтра с утренним приливом оттуда в Новый Южный Уэльс отходит корабль с осужденными на каторгу. Если мы хотим спасти твоего отца и увидеть Стоунлея, надо торопиться. Ты можешь дать что-нибудь из твоей одежды, чтобы связать этого негодяя? Он должен быть с нами как доказательство наших слов. Я уверен, констебль в Брайтоне поможет нам.

Шарлотта вытащила из капюшона шнурок и передала его Гарри. Потом оторвала оборки от своего муслинового платья и положила голову отца себе на колени. Разглядев побелевшее лицо сэра Джона, влажное от испарины, и ощутив могильный холод его кожи, девушка заплакала.

– Ты должна увидеть принца, – с трудом проговорил сэр Джон. – Только он может задержать отплытие корабля. Если Стоунлея увезут, он пропал. Текстед проследит за этим. Теперь я это знаю.

– Молчи. Береги силы, – шепнула Шарлотта. – Мы поедем к принцу.

Она попыталась закрыть рану отца, подложив муслин под окровавленный жилет.

Усадив связанного кучера на свою лошадь, Гарри крепко привязал его к ней и прикрепил поводья к задку кареты. Сэр Джон и Шарлотта разместились в ней, Гарри сел верхом на переднюю лошадь упряжки, и не прошло и минуты, как они помчались назад в Брайтон.