Текст книги "Страсть по расчету (Строптивая леди)"

Автор книги: Валери Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

40

– Он будет жить? – спросил принц.

Его круглое покрасневшее лицо выражало озабоченность. Было поздно, почти час ночи. Его Королевское Высочество принимал нескольких избранных гостей, развлекая их по своей привычке до двух или трех часов пополуночи.

Шарлотта прикрыла плащом запятнанное кровью платье, свидетельство серьезных ранений отца, и ответила, сдерживая слезы:

– Хирург ничего не обещает, он только сказал, что приложит все усилия.

– Все в руках Божьих, – тихо сказал принц, похлопывая ее по плечу. Затем обратился к Гарри: – Что же нам делать со Стоунлеем? Льюис, вы говорите?

Гарри кивнул:

– Да, я слышал разговор подручных Текстеда, пока шел бой между ним и сэром Джоном.

– Он очень умен, этот Текстед. Нам следует мчаться в Льюис, чтобы успеть до прилива. Я поеду с вами.

– О нет, Ваше Королевское Высочество, – сказала Шарлотта, выступая вперед и делая реверанс. – У меня и в мыслях не было подвергать вас опасности, когда я попросила вас о помощи. Я думала, с этим справятся ваши драгуны.

Теплая улыбка озарила лицо принца. Лучась гордостью, он ответил:

– Я отлично владею шпагой. Я был при Ватерлоо, вы знаете.

Сердце у Шарлотты замерло, а потом оно часто забилось. Она слышала, что принц и в самом деле верит, что служил в армии Веллингтона. Но, насколько ей было известно, за все время войны нога Его Высочества не ступала на земли за пределами Англии. Неужели он так же безумен, как и его отец, Георг III? Страдая умственным расстройством, тот кричал, уставившись в пол: «Я смотрю в ад!» Взлохмаченные седые волосы, неопрятная борода, слепота – таков был облик отца принца.

– Что вы так на меня смотрите? – спросил принц и, подмигнув, добавил: – Даже если мы с вами знаем правду, что с того? Сердцем я всегда был с ними. Однако вы правы в одном: мои ребята сослужат нам хорошую службу. Но я все равно намерен ехать с вами. В конце концов, кому, если не принцу, отправиться за настоящим приключением?

Шарлотта удивилась быстроте, с какой принц отдавал приказы. Не прошло и нескольких минут, как его карета уже была готова и шестерка ретивых коней нетерпеливо переступала копытами.

Поездка в Льюис на великолепных лошадях Его Королевского Высочества прошла быстро и без всяких происшествий. Разбуженный капитан был крайне удивлен, узнав, что у него на борту неизвестный ему заключенный. Не составило никакого труда разыскать Стоунлея, все еще пребывавшего без сознания. А еще через несколько минут его голова уже покоилась на коленях Шарлотты.

– Наверное, надо отвезти его в Эшест-холл, – сказала она, взглянув на принца.

Сев напротив Шарлотты, он отдал приказание кучеру, готовому закрыть дверцу:

– В Эшест-холл. – Довольный, что лорд жив, хоть и без сознания, принц улыбнулся: – Неплохо я распоряжался, как вы считаете, мисс Эмберли? Мне следовало бы сделать военную карьеру, как моему брату герцогу Йоркскому. Хотя тот оказался замешан в ужасном скандале с миссис Кларк, что погубило его будущее. Да, пожалуй, военная служба подошла бы мне больше, чем ожидание и надежда однажды стать королем. Но хватит жалоб, расскажите мне о планах Текстеда. Думаю, мы поступим не слишком мудро, привлекая его к суду – тогда не избежать скандала, – но что вы думаете о высылке его за пределы Англии?

Шарлотта не сводила глаз с безжизненного лица Стоунлея и гладила его холодные щеки. Она почти не слышала принца. Забыв, что разговаривает с Его Королевским Высочеством, ответила:

– Мне все равно, даже если вы сошлете его в ад. Лишь бы он никогда больше и пальцем не коснулся никого из нас.

– Какая прекрасная мысль! – со смехом отозвался принц. – Но боюсь, у меня недостанет на это власти. В ад, говорите?

Шарлотта подняла взгляд и увидела веселых бесенят в глазах принца.

– О, простите меня, Ваше Королевское Высочество. Мне и в голову не приходило дерзить вам. Я лишь высказала боль своего сердца, оно обливается кровью.

– Понимаю, – посочувствовал принц. – И не волнуйтесь за Стоунлея, моя дорогая. Он крепкий человек. День-другой в постели – и он встанет совершенно здоровым. Не повредят банки и пиявки. Я лично дам указания врачу.

Яркий, слепящий свет резал глаза. Спрятаться от него, загасить его. Кошмары теснились в мозгу лорда. Все перемешалось: ночи и дни, шпаги и корабли, чудовища и драконы. В них мелькали Шарлотта, ее отец, Гарри. Какие-то хищные животные подползали к его ногам, а он, прикованный цепями, не мог двинуться. Кожа горела от укусов.

Наконец он очнулся, или ему показалось, что очнулся, а возможно, его снова посетил Морфей. Но он ощутил на лице прикосновение прохладной, влажной травы, отовсюду лился свет. Травинки прикасались к его щекам, губам. Какая мягкая трава. Прохладная и влажная. Влага просочилась между губ, и он удивился, почувствовав соль.

Внезапно ему стало трудно дышать, на грудь навалилось что-то тяжелое, и это что-то издавало странные вздохи. Он протянул руку, пытаясь потрогать этот предмет, и запутался пальцами в женских волосах.

Вздрогнув, Стоунлей с трудом открыл глаза – так болела голова. Он понял, что женщина на его груди плачет.

– Ты простишь меня, моя любовь? – Он узнал голос Шарлотты. Почему она в таком отчаянии? – Пожалуйста, не покидай меня. Это я во всем виновата. Я могу винить только себя. Только не оставляй меня! Не оставляй меня, Эдвард, умоляю тебя!

Стоунлей еще плохо понимал, где он и что с ним случилось.

– А куда я еду, дорогая, и почему ты плачешь?

– Эдвард! – вскрикнула Шарлотта и принялась гладить его по лицу. – О, мой любимый! Ты вернулся!

Она целовала его щеки, подбородок, губы, и тогда он понял, откуда взялся привкус соли. Она плакала и целовала его, и ее слезы смочили его губы.

– А что случилось? – спросил лорд, с обожанием глядя на Шарлотту.

Он увидел, как дрогнули ее губы.

– Все и ничего! Ты жив, и это главное. Эдвард, ты находился без сознания несколько дней. И все потому, что я… я тебя похитила.

Стоунлей закрыл глаза. Словно тысячи океанских волн накатывались, сталкиваясь в его голове, делая невозможным любое умственное усилие.

– Меня кто-то ранил? – спросил он.

– Да, очень сильно. Я думала, ты умер. Это произошло на ферме: я должна была доставить тебя туда обманом и встретиться там с отцом.

Стоунлей улыбнулся.

– Нечто в этом роде я предвидел. Очень романтично, только без сэра Джона было бы лучше. Как-то не принято бежать вместе с отцом невесты!

– Да не бежать, родной! – с любовью прошептала Шарлотта. – Тебя похитили.

– Теперь я припоминаю… да, твое странное и очень спешное послание. Я невольно насторожился. – Он открыл глаза и притянул к себе Шарлотту. – Гарри тебя нашел?

– Да, он спас меня.

– Тогда я доволен. Надеюсь, все улажено. Когда мы назначим день свадьбы, Шарлотта? Если не возражаешь, поскорее… как только я буду получше соображать. Мы получим специальное разрешение, и тогда нас никто не разлучит. Что скажешь?

Шарлотта слегка отодвинулась и расправила ворот ночной рубашки лорда. Взглянув ему в глаза, она сказала:

– У тебя, должно быть, мозговая горячка, дорогой. Ты не можешь жениться на мне, узнав, что я подготовила твое похищение. Я очень порочна, Эдвард. Я… по-моему, очень даже хорошо, что так все получилось, теперь ты точно знаешь, что я из себя представляю.

– Так и есть, – спокойно ответил Стоунлей. – Женщина, которая пойдет до конца ради тех, кого любит. А теперь хватит болтать чепуху. Ты станешь моей женой, и чем скорее, тем лучше.

– О Эдвард, – выдохнула Шарлотта, прижимаясь губами к его губам.

И снова минуты превратились в вечность. Так бывает со всеми влюбленными.

– А где Текстед? – спохватился Стоунлей.

– Его Королевское Высочество навсегда выслал его из Англии. Думаю, он уже уехал. Сначала в Кале, потом в Италию.

– Значит, принц знает о моем похищении? Шарлотта поведала всю историю, начиная с появления громилы, который ударил его по голове. Рассказала о поединке на шпагах между ее отцом и маркизом, поведала о том, как принц настоял на своем личном участии в его освобождении.

Стоунлей нежно коснулся пальцами щеки и подбородка Шарлотты.

– Как твой отец? Он жив? Девушка улыбнулась.

– Вполне. Оказалось, он очень похож на тебя – слишком упрям, чтобы так легко умереть.

– Я рад. Не придется пережидать срок траура, чтобы пожениться.

Шарлотта взяла ладони Стоунлея в свои. Встала у кровати на колени, чтобы быть вровень и смотреть лорду прямо в глаза.

– Эдвард, ты уверен? Когда я думаю, что мы чуть не сотворили с тобой… а еще папино прошлое, когда он уговаривал Элизабет бежать с ним… По-моему, ты допускаешь ошибку, желая связать себя с нашей семьей. Боже мой, ведь я виновата в том, что тебя едва не убили!

– Я пострадал из-за собственной глупости, Шарлотта. Я понимал, что ты действовала, желая отомстить мне за те испытания, которым я тебя подверг. Кроме того, я знал, что Текстед хочет причинить мне вред.

– Откуда?

– Скажем, его ненависть ко мне не такая уж большая тайна.

Лицо Шарлотты болезненно исказилось.

– Я везла тебя в пасть коварной ловушки. Ты не представляешь, какой ужас мне пришлось пережить, увидев того страшного человека с дубинкой! Я никогда себе этого не прощу!

– Не переживай, Шарлотта, – притянул ее к себе Стоунлей. – Если я оказался настолько нерасторопен, что позволил огреть себя по голове, то получил бы по заслугам, умерев. И не смей больше обвинять себя. Хватит. Веди я себя с самого начала нашей встречи по-джентльменски по отношению к тебе, ничего бы не случилось. Поэтому во всем виноват я. Было бы лучше, если бы все эти дни мы посвятили нашему будущему. И спорили только об одном – где провести медовый месяц.

– Значит, ты меня прощаешь? – громко всхлипнув, спросила Шарлотта.

– А разве нет?

– Тысячу раз да!

Он крепче прижал ее к себе. Голова его все еще гудела. Лорд осторожно дотронулся до затылка, коснулся шеи.

– Почему у меня здесь болит?

– Вши, – ответила Шарлотта. – Мы их вывели, но остались укусы. Ты расчесал их, пока был без сознания, мы не могли удержать тебя. По всей видимости, ты принес их с корабля. Я сама оказалась искусанной ими, пока держала твою голову на коленях во время возвращения из Льюиса. – Она дотронулась до его лица, и слезы снова выступили у нее на глазах. – Эдвард, ты не представляешь, как я рада видеть тебя живым и выздоравливающим!

– Похоже, я тебе немного нравлюсь?

– Пожалуй да, немного.

Раздался осторожный стук в дверь, Шарлотта торопливо объяснила, что дом полон гостей.

– Возможно, этого не следовало делать, но Его Королевское Высочество предложил дать от твоего имени прием для всего графства – чтобы смягчить возможный скандал. Хотела бы я знать, что предложил бы он в случае твоей смерти?

Стоунлей рассмеялся, но тут же поморщился от боли в голове.

– И кого же я принимаю?

– Во-первых, моего отца, хотя он еще неважно себя чувствует. Он потерял много крови. Здесь Эмили с полковником, чтобы придать пристойность моему присутствию в твоем доме. Селина и Мод… и, конечно, Гарри.

Лорд слабо улыбнулся.

– Разумеется. Он все еще без ума от нее?

– А она от него, – тихо ответила Шарлотта, проводя пальцем по его подбородку, щекам и бровям.

– Похоже, мой прием имеет все основания стать праздником по случаю помолвки. Ты теперь уже не сможешь мне отказать, Шарли.

Глаза Шарлотты расширились.

– Ты назвал меня Шарли?

– Мне хотелось этого, едва я услышал, что к тебе так обращаются. Моя дорогая Шарли. Я так рад, что ты нашла меня.

Лорд с усилием поднял руку, положил ладонь Шарлотте на затылок и, притянув ее голову к себе, поцеловал девушку.

Стук в дверь повторился, и вошли сэр Джон и Генри.

– Как наш больной? – поинтересовался баронет, медленно проходя по комнате. Поймав взгляд Стоунлея, он продолжил: – Клянусь Юпитером, вы живы. Слава Богу!

Генри подбежал к Стоунлею.

– Он уже не такой белый, как сегодня утром, правда, папа?

– Белый? – переспросил Стоунлей.

– Ну да, как меловые скалы. – Явно довольный видом Стоунлея, Генри тут же повернулся к сестре и заговорил о более важном для его юного сердца: – Ты пойдешь завтра со мной купаться? С няней совсем не так весело, она не позволяет мне прыгать в воду с верхней ступеньки купальни. Отсюда до моря два часа и два часа обратно.

– Генри, веди себя как следует, – укорила брата Шарлотта. – Лорд Стоунлей только что пришел в себя. Ты ничего не хочешь ему сказать?

– О да, сэр. Прошу прощения. Раз вы не собираетесь умирать, не хотите ли поехать с нами завтра на море? Няня говорит, что это очень полезно для здоровья.

Стоунлей засмеялся.

– Непременно поеду, если смогу.

– Иди отсюда, негодник, – сказала Шарлотта. – Можешь попозже еще навестить его светлость. Мы пробудем здесь несколько дней, так что тебе придется придумать другие развлечения.

Не меньше пяти секунд на лице мальчика читалось сильнейшее разочарование, сменившееся выражением блаженства.

– Я все равно не смог бы поехать на море, – сообщил он. – Конюх Бадгет обещал разрешить мне чистить конюшню, если я буду хорошо себя вести. А я вел себя очень хорошо, да, папа?

Сэр Джон погладил сына по голове:

– Да, сынок.

Генри не нуждался в других поощрениях и тут же выбежал из комнаты.

Сэр Джон, пересиливая боль и головокружение, придвинул стул к постели лорда. Он с трудом сел, неловко застыв в неудобной позе.

– Папа, тебе надо вернуться в постель, – мягко предложила Шарлотта, видя, как нездоровится ее отцу.

– Я хотел убедиться, что Стоунлей выкарабкался. Теперь я должен кое-что сказать.

– В этом нет нужды, сэр, – сказал Стоунлей. – С вашего разрешения, мы с вашей дочерью хотим пожениться. Какое бы зло не омрачало наши прежние отношения, я намерен полностью забыть прошлое. Вы готовы начать все заново?

За последние несколько дней сэр Джон постарел лет на десять. Из него словно утекли жизненные силы. Повлияло тяжелое ранение, но, несомненно, и предательство Текстеда, и пагубная страсть к рулетке, повредившая Генри.

Сэр Джон медленно заговорил:

– Как мне исправить все то зло, что я вам причинил? Мне нечего сказать в свое оправдание, кроме того, что я был слеп до той поры, пока Текстед не обнажил свою шпагу, решив убить меня. И тут я словно прозрел. Память об Элизабет тяжелым проклятием лежит у меня на сердце. Что бы ни нашло на меня, она была совершенно невинна.

По щекам его потекли слезы.

Шарлотта посмотрела на Стоунлея. Что он ответит на признание ее отца? Ведь тот подло собирался воспользоваться душевным нездоровьем Элизабет. Лорд смотрел в потолок, лицо его исказила душевная боль. Напоминание причиняло ему страдание.

– Когда-то я решил уничтожить вас, сэр Джон, из-за сестры. Но шли недели, годы, и вы, казалось, своими руками несли себе гибель.

Не стану отрицать, в моем сердце все еще тлеет негодование против вас. – Стоунлей посмотрел на баронета. – Но я прощу вас ради Шарлотты. Давайте больше не будем об этом говорить. Он протянул руку, и сэр Джон взял ее в свои ладони и крепко сжал.

– Шарлотта упомянула в своем письме, что вы попали под влияние дурного человека. Он теперь далеко. Давайте забудем и об этом. Вам нужно воспитывать сына и, если пожелает Господь, внуков. – Лорд слегка улыбнулся. – Как только я поправлюсь, вы отдадите мне в жены свою дочь, и все плохое забудется.

Сэр Джон боролся с охватившими его чувствами. Наконец он снова крепко сжал руку Стоунлея и произнес:

– Настоящий джентльмен, славный парень. Затем медленно поднялся и вышел из комнаты.

Он ушел. Шарлотта, присев, положила голову на подушку рядом со Стоунлеем, чтобы быть еще ближе к нему. Окна были открыты, ветерок надувал тонкие занавески, доносился отдаленный смех.

– Кто это? – спросил Стоунлей.

– Мод и Гарри. Ты ни за что не угадаешь! Она…

– … приняла его предложение руки и сердца.

– Да.

Лорд нежно поцеловал Шарлотту.

– Это ты так яростно требовала, чтобы она образумилась и согласилась на столь достойный союз?

Шарлотта лукаво улыбнулась:

– Нет. Ну разве что немного. Она и сама его любит.

– А как же Селина? Полагаю, у тебя есть жених и для нее.

Шарлотта порозовела.

– Так получилось, что Альфред Найт решил приехать в Брайтон и побыть здесь до конца лета.

– Альфред Найт? Тот рыжий молодой человек, что ходил за ней по пятам, по-моему, год назад?

– Именно тот.

– Как повезло твоим подругам, что у них есть ты, которая так близко к сердцу принимает их интересы.

– Но и тебе повезло. Их оскорбленная гордость заставила меня приехать сюда.

– Как же так?

– Я никогда не направилась бы в Брайтон, – сказала Шарлотта, – если бы не их настоятельные просьбы и не письмо моего отца. Ты не находишь это забавным?

– Я считаю это не чем иным, как Божьей волей. – Стоунлей помолчал, потом добавил: – Или карой Немезиды? Скажи, Шарлотта, ты мое благословение или наказание за гордость и высокомерие?

Шарлотта мягко коснулась его щеки ладонью, легко ущипнув.

– И то и другое – заявила она.

– Злюка, – прошептал он, обнимая ее за плечи и прижимая к сердцу.