Текст книги "Не ошибись с выбором (СИ)"

Автор книги: Валентина Колесникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

– Кстати, вы мне так и не ответили… – Виктор сделал вид, что не понимает о чем я, ехидно при этом улыбаясь, – я про фамилии. Почему они разные?

– Потому что мы сводные братья. Мама одна, а отцы разные. В этом весь секрет. Что еще хотите спросить?

– Вы удивились, когда узнали, что я не ходила по клубам и не сбегала с мальчишками… Почему? Ваша молодость была очень бурной?

– Мне стыдно за свою молодость, – ответил Виктор после долгого раздумья, – до определенного момента у меня словно крышу снесло. Я делал что хотел, с кем хотел и когда хотел. Но история с Оксаной меня поставила на место. Точнее это сделал брат, отправив меня в больницу одним мощным ударом. Я видел, как ему плохо. Меня это отрезвило… Да и устал я тратить время на ненужные встречи и ненужных людей. Все просто.

Да уж. Моя мама обычно про таких мужчин говорила – «нагулялся», но здесь все преподнесли в более благородном свете…

– Почему вы решили пойти в бар? – Мой вопрос был неожиданным. Судя по реакции, Виктор надеялся, что я его не задам.

– Потому что в моей жизни все пошло наперекосяк. Если можно так выразиться. Я многое осознал и сейчас не имею понятия, как поступить.

– И в чем именно проблема?

– Прости, Мария, но я сейчас не готов это обсуждать. Я сам не понимаю, что чувствую, поэтому и слов подобрать не смогу. Лучше скажи мне, чем же ты в детстве занималась? В юности? В институте?

– Эм, уроки, школа… В городе, где я раньше жила, мы собирались огромной компанией. Ребята были разного возраста, и мы все время играли в игры, дрались друг с другом, отвоевывали территории.

– Так ты была пацанкой? Не верю…

– Я была девочкой в платьице, которая раздавала всем звездюлей по самые уши. Но потом мы переехали – новые знакомые, новая школа… Новый период в жизни. Я стала самой настоящей недотрогой, верила всему, что говорят…Очень доверчива и самая настоящая скромница. Опять же – я училась, а в свободное время гуляла с друзьями, как и большинство детей.

– И что же вы делали?

– Обычно шли на озеро, в лес. Иногда на кладбище. Меня всегда удивляло, насколько там тихо. Мы навещали наших друзей очень редко – страшно терять близких. Потом институт – моя профессия достаточно сложная. Личная жизнь отсутствовала – мы даже шутили, что посвятили себя анатомии и гистологии. Времени на клубы попросту не было, но некоторые с нашего потока умудрялись отрываться на полную и при этом хорошо учиться – у меня так не получалось. Я больше любила проводить свободное время за творчеством – рисовать, писать, сочинять истории… А вы? Чем вы занимались?

– Я был трудным подростком, гораздо хуже брата. Не знаю, как моя мама не поседела в тот период. Деньги портят, особенно когда нет контроля. Сейчас я это понимаю, а тогда мне было откровенно наплевать на собственную жизнь. Осознание пришло в институте, в голове что-то переклинило, плюс ситуация с братом оказала сильное влияние. Я стал много работать, помогать родителям, очень много учился – пропадал сутками среди учебников, таблиц, расчетов, изучал языки и многое другое. Забросил бессмысленные встречи, полностью разорвал все отношения с друзьями. Они до сих пор со мной не здороваются, но я ни о чем не жалею.

– Ну вот… – я печально вздохнула.

– Что-то не так?

– Мне теперь интересно, что ты такого делал, что твоя мама должна была стать седой…

– Может, потом расскажу, – Виктор улыбнулся и замолчал. Дверь стеклянного домика открылась и на пороге возникла официантка с подносом. Перед нами поставили огромные блюда, наполненные вкусной и красиво оформленной едой. Аня набросилась на свою порцию, тут же поглощая пюре. Иногда мне кажется, что я ее не прокормлю. И судя по всему, в скором времени мне придется покупать замок на холодильник.

Дочка с удовольствием поглощала котлетки, смотрела на Виктора огромными глазами и постоянно пыталась дать ему то вилку, то ложку, то кубик сахара. Мужчина принимал странные подарки, постоянно благодарил и продолжал улыбаться до тех пор, пока не раздался звонок:

– Да, – голос ровный, не напряженный. И судя по интонации – говорят о работе, – да, я знаю. Сейчас посмотрю… Ну это уже их проблемы, что они не могут. Этот договор – большая удача для таких фирм, лично я склонен к тому, что этих ребят можно спокойно заменить… Значит подождут, если хотят сотрудничать… Слушай, я занят, я все понял. Сейчас посмотрю … Нет, не один…

В этот момент Аня чихнула прямо в тарелку и резко рассмеялась. Остатки пюре застряли у нее на самом кончике носа и этот факт девочку очень радовал.

Повисло молчание… Виктор продолжил разговор уже более напряженно:

– Да, я с Марией Олеговной и ее дочкой. – Неожиданно, неужели на том конце провода Преображенский? – Да, мы вместе… Да не в этом смысле… Это допрос? Слушай, у меня долгожданный выходной, я понял по поводу Германии и как только мы закончим разговор – разберусь с рейсом и обо всем договорюсь!

Повесив трубку, Виктор набрал еще один номер и заговорил на немецком. Я ни слова не поняла, но отметила про себя, что этот язык очень красивый. И Виктор говорил на нем очень уверенно и свободно, как мне показалось. Аня тут же замолчала, с интересом наблюдая за мужчиной, открыла от удивления рот и замерла на стуле.

– Я завтра улетаю… – Волков повесил трубку и о чем-то задумался.

– Не хотите?

– Нет. Не хочу. Но надо. Не хотите прогуляться вдоль берега? Здесь есть пледы для гостей – Аня не замерзнет.

Я радостно согласилась, так как уже давно хотела подойти к воде.

Мы вышли из уютного кафе, Аня с удовольствием бегала по песку, раскидывая вокруг себя камушки и небольшие палки. Она визжала от удовольствия, подпрыгивала на месте и постоянно смотрела на то, как далеко убежала от нас. На самом деле Аня была трусихой и никогда не решалась отбежать от меня слишком далеко.

– Вам холодно, – Виктор заметил, как я передернулась. Беспокоясь об Ане, я отдала ей свой плед и сейчас девочка изображала летучую мышь, размахивая руками словно крыльями. Внезапно на плечи упало теплое мужское пальто…

– Так странно. – заметила я, наблюдая за чайками.

– Что именно?

Виктор стоял очень близко, за моей спиной. Он будто бы дышал в затылок – на шее ощущалось теплое дыхание, несмотря на сильные порывы ветра. Я повернулась к нему лицом:

– Запах. Вы пахните хвойным лесом, Виктор Сергеевич и именно ваш запах смешивается с водой. Мне нравится это сочетание…

Мы замерли, глядя друг другу в глаза. Он хотел что-то сказать, иногда морщил лоб, намереваясь задать вопрос или что-то сделать…

Внезапно его рука легла ко мне на спину.

– Тебе холодно?

– Нет, но ты стоишь в одном свитере, а завтра важный день. Будет плохо, если ты заболеешь. Думаю, нам уже пора возвращаться…

Виктор молчал. Просто смотрел на меня, практически не моргая. Он тяжело дышал, было видно, что волновался, но при этом не позволял мне отойти от себя, крепче сжимая мою ладонь.

– Думаю, ты права… Нам пора…

Не знаю, сколько прошло времени, сколько на самом деле мы стояли вот так на берегу залива, отвлекаясь разве что на детский смех. Я ощутила, как его рука тянет за собой, поняла, что мужчина зовет Аню, и дочка с радостью бежит на звук его голоса… Поняла, что все это время сердце билось с такой силой, словно готово было вырваться из груди… Запах хвои… этот аромат… Разве человек может пахнуть настолько приятно?

Мы ехали молча – Аня спала на заднем сидении, я держала ее за руку и смотрела в окно, так и не решаясь задать вопрос по поводу того, что почувствовала утром странный еловый аромат на своих губах…

Если он отнес меня в кровать, то наличие запаха объяснимо, а вот дальше подсознание могло сыграть со мной злую шутку и выдумать то, чего на самом деле не было…

Или было?

* * *

– Могу я отвезти вас на работу? – Впервые за все время проживания в этой квартире мы встали с Виктором в одно время. – Мне по пути.

– Лучше в ясли, если можешь. И еще одно. Может, уже окончательно перейдем на «ты»? Или…

– Да, я согласен. Это привычка, от которой сложно избавится, поэтому просто не обращай внимания, если я начну разговаривать с тобой официально. Я спущусь вниз, подгоню машину, а вы выходите…

Перед самым выходом Виктор получил сообщение на телефон. Прочитав его, он рассмеялся, что-то бормоча себе под нос. Его лицо при этом изменилось – выражение стало мягким, добрым… Непривычным… Интересно, что могло вызвать такую реакцию? Или кто…

Собирая Анечку в садик, я думала о том, что Волков сказал в том кафе, на берегу залива… Что есть что-то, что его мучает… Что-то, в чем он запутался. Может, он имел в виду чувства? Что, если Арина уже давно в прошлом? Что, если появилась другая девушка? Но тогда зачем проводить свое свободное время в компании матери одиночки с ребенком? Или он действительно просто хотел извиниться…

Резко встав на ноги, я почувствовала острую боль внизу живота. Ну вот, а говорили, после родов станет легче…

– Мамочка, все холошо?

– Да, солнышко, у меня просто болит животик, но он скоро пройдет.

Зная свое тело, я понимала, что этот день обещает быть тяжелым и трудным. Внутренняя злость закипала, бурлила из-за постоянной ноющей боли, которая внезапно становилась яркой, острой… Будто ножом полоснули… Как хорошо, что Виктор сможет довести нас хотя бы до садика!

Радость от того, что мы поедем вместе с Виктором мгновенно испарилась, как только я вышла из парадной.

Они стояли возле машины и о чем-то мило беседовали. Девушка из салона – Виктория, выглядела просто потрясающе. Белоснежная улыбка, легкий загар на здоровом лице, блеск в глазах и постоянная, не спадающая с губ улыбка. Волосы девушки были распущены и огромной копной доходили почти до поясницы. Черные, словно враное перо, здоровые и блестящие.

Виктор стоял слишком близко и улыбался. Он не сводил взгляда с девушки и что-то рассказывал ей, жестикулируя при этом руками. Таким я его еще не видела… Таким простым и… Живым.

Внутри все резко упало. Странное чувство. Не понимаю, мы же почти не знаем друг друга, но тогда почему я ощущаю эту странную ноющую боль в области сердца?

Девушка встретилась со мной взглядом и резко оборвала разговор. Виктор обернулся в мою сторону как раз в тот момент, когда я стала поправлять шнуровку на обуви Ани. Не хочу на него смотреть, не хочу, чтобы они видели мое лицо… Надо справиться с эмоциями, запереть все как можно глубже, натянуть дежурную улыбку и забыть все как страшный сон…

– Мама… – Аня все чувствовала и видела, но не понимала, что происходит, – болит?

Она указала ладошкой в сторону живота, и я утвердительно кивнула.

– С вами все хорошо? – Виктория с беспокойством отметила жест дочки, – если что, у меня есть обезболивающее…

– Все хорошо, Виктория, спасибо, – улыбайся, просто мило улыбайся, – у меня тоже есть. Я приму на работе.

– У нас вечерний вылет, не опаздывай, пожалуйста, Виктор! Рада была с вами встретиться. До свидания, Анечка!

– Пока! – Дочка мило улыбнулась, продолжая держать меня за руку. Она забралась в машину и позволила Виктору застегнуть ремни безопасности. Машина плавно тронулась с места и уже спустя полчаса я бежала на работу, выходя из садика. Как здорово, что нас могли подвести и… они летят вместе? Но ведь Виктория не работает в фирме… Проанализировав ситуацию, я сделала вывод, что, скорее всего, Волков действительно забыл Арину. Ее поведение говорило о многом – обычно такое предательство заставляет по-иному смотреть на женщин. Виктория показалась мне хорошей. Настолько хорошей, что даже обидно.

– Мария! – Голос Виктора оказался неожиданным. Я вздрогнула, вновь вспоминая аромат хвойного леса, который постоянно сопровождает мужчину. – Ты куда так побежала? Я же тебя жду…

– Я думала, что вы нас только до садика подбросите…

– Нет, конечно, садитесь. Мне все равно надо в офис заехать, уже потом в аэропорт.

Виктор открыл передо мной дверь, позволяя сесть на переднее сиденье. Внезапно он нажал на какую-то кнопочку и…

– Ой, мама! Это что такое? – Спинка сидения стала слегка вибрировать и нагреваться. К такому я была не готова, а вот Виктор тут же рассмеялся.

– Это режим массажа – расслабляйтесь и отдыхайте. Преображенский в последнее время очень нервный…

– Ты сказал это так, словно знаешь причину его беспокойства…

– Знаю, к сожалению. Но мы с ним разберемся…

Я не стала лезть с расспросами, решила просто расслабиться, к тому же у меня постепенно отпускало живот – боль стала менее яркой и не такой частой. Как же я не люблю «эти самые дни»…

– С тобой все хорошо? – Мы почти подъехали к офису, когда я внезапно схватилась за живот. – Ты очень бледная.

– Все нормально, просто немного больно…

Он видел, где лежит моя рука. Думаю, что все понял, раз перестал спрашивать о причине моего недомогания. Я повернула голову в его сторону и…

Черт. Какие же у него пронзительные красивые глаза! Словно бездонные… Еле заметная улыбка на тонких, влажных губах… И о чем я только думаю? Маша, очнись, только не смей влюбляться… Ни к чему хорошему безответные чувства не приведут.

– Удачи сегодня.

Я поблагодарила Виктора в ответ, и мы спокойно вышли из машины.

У входа в здание офиса меня уже ждали.

Лина.

Злая, словно тысяча чертей, она о чем-то спорила с Преображенским, наблюдая за тем, как я приближаюсь все ближе. При этом выражение лиц обоих участников спора сильно менялись. Александр уставился на нас с Волковым так, словно мы шпионы, засланные в его фирму. Лина же будто бы выдохнула, с облегчением…

– Доброе утро. Всем. – Александр Сергеевич был зол. Эти яркие эмоции распространялись вокруг него словно темная аура. – Ты не забыл, что сегодня вылет?

– Вылет вечером, и я прекрасно все помню. – Виктор держался спокойно, но было видно, что это дается ему с большим трудом. Да что произошло между ними? Неужели это все из-за той ситуации после бара?

Все это время Лина с интересом наблюдала за происходящим. Похоже, она свято уверена в том, что между мной и Волковым что-то есть… Учитывая то, что она не в курсе моей ситуации – не мудрено. Девушка не знает, что другом, пустившим меня к себе временно пожить, и есть тот самый Виктор Сергеевич.

Мы зашли в здание, затем направились к лифтам.

– Александр Сергеевич, кофе? – Атмосфера накалялась, но причина была мне не понятна. Лина вышла на тринадцатом этаже вместе с Виктором, что-то шепнув Преображенскому на ухо. Девушка мельком подмигнула мне, намекая на то, что хочет знать все подробности и детали. Ага. Размечталась. Не в этой жизни.

– Да, – он смотрел на меня так, словно я кролик, а он удав. Создалось ощущение, что еще мгновение и змея окончательно проглотит свою жертву. Его мышцы были напряжены, скулы с силой сжаты, – как провели выходные?

– Хорошо, – осторожно ответила я, понимая, что сегодня начальника злить нельзя.

– И что же вы делали?

– Виктор Сергеевич решил извиниться за тот инцидент с выпивкой, отвез нас с Аней в кафе, что на берегу залива… – с каких пор начальник интересуется моими выходными?

– Это все? – В голосе прозвучали нотки сарказма, – Вы ведь теперь знаете, кто такой Волков, не так ли? Он рассказал…

– Вообще-то вы сами сказали мне, что он ваш брат… И да, это не все. Еще я была на массаже, так как моя спина сильно болела, но я не понимаю, с какой стати должна вам это все рассказывать. С каких пор моя жизнь стала вам интересна?

– Ты шутишь? Виктор – мой брат. И это все? – Он словно не верил в то, что Волков решил промолчать о своей должности. Да что же это такое. Я скоро лопну от любопытства! Так нельзя издеваться над трепетным мозгом бедной девушки! – И он больше ничего тебе не сказал?

– Я не знаю о его должности, хоть мне и любопытно… Но это все вы виноваты – напустили тумана вокруг совершенно обычной информации. Да какая разница, кем он работает? Вам кофе со сливками?

– Что? – Мужчина словно не расслышал вопроса, но потом резко ответил, – Да, со сливками и… Ладно, потом скажу. Я скинул на почту список дел. Займись всем этим немедленно… И как тебе?

– О чем вы? – Преображенский заметно нервничал, что для такого мужчины не свойственно.

– Я о вашем общем выходном. Тебе понравилось?

– Да, я уже очень давно не была на берегу залива. Словно море… К тому же за то, что вы оба сделали – извинение – самое правильное решение.

– А мои извинения вы примите?

– Смотря, в какой форме вы их преподнесёте…

Мужчина ничего не ответил. Он спокойно вышел из лифта, вновь напомнил про список дел и скрылся в своем кабинете.

Кофейный аромат бодрил и придавал сил. Приятный напиток заставлял тело и разум проснуться, насытиться энергией и работать как можно более продуктивно. В кабинете начальника было поразительно тихо. Даже звук клавиш улавливался с большим трудом, словно человек что-то печатал, потом внезапно останавливался на полуслове и долго думал о наболевшем.

Собрав все необходимые документы, разложив их по папкам, проверив определенные пункты, подписи сотрудников, сделав несколько переводов сложных статей, наполненных множеством незнакомых мне медицинских терминов, сварив дюжину чашек кофе, я поняла, что пора сделать перерыв.

– Как вы себя чувствуете? – Осторожно спросила я, надеясь, что мне больше не придется волноваться за состояние начальника.

– Намного лучше физически, но если честно, я безумно устал… – Александр Сергеевич сидел за своим столом и что-то подписывал. Очки на его лице смотрелись очень органично и придавали образу строгости и серьезности, что немало важно, – Мария Олеговна. Я боюсь, нам с вами придется ненадолго уехать. Вы нужны мне на встрече как личный помощник. Это ненадолго, я отвезу вас обратно, когда будет необходимо забрать дочку.

– И что мне нужно делать? – Впервые я поеду куда-то с начальником и если честно, меня это смущает. Чувство тревоги самым наглым образом становилось все ярче, сильнее. Во взгляде Преображенского появился задор, ощущение игры, соперничества… Вот только с кем и из-за чего?

– Расскажу по дороге. Собирайтесь. Мы уедем через полчаса.

– Что мне нужно взять с собой?

– Кроме своих личных вещей – ничего.

Я молча вышла из кабинета, прекрасно понимая, что сейчас просто умру из-за жуткой боли в животе. Как все не вовремя. И как назло я забыла взять таблетки…

Сделав глубокий вдох, сжав ладони в кулак, я мысленно стала проговаривать, что никакой боли я не чувствую, что все это пустое, не нужное мне. Что необходимо просто потерпеть и все скоро пройдет, стихнет, как яростный шторм среди ясной погоды. Из-за резкого спазма передернуло все тело, не выдержав таких мучений, я спустилась на тринадцатый этаж, в отдел продаж за помощью.

– Мамочки, что с тобой? – Тихоня Анна мгновенно подскочила ко мне, в надежде узнать подробности несуществующего романа, но резко остановилась.

– А что не так? – Я вымучено уставилась на девушку, прося ту о помощи с обезболивающим. Анна тут же открыла свою сумочку и стала искать нужные мне таблетки.

– Ты такая бледная, Маша! Да где же они… А вот, нашла! – спасительный препарат мгновенно был запит водой. Как жаль, что действие не мгновенное. – Что с тобой? Неужели так сильно живот болит? Может лучше в больницу пойти? Черт с ней, с работой…

– У меня «те самые дни» так что нужно просто выдержать первый день. К сожалению, у меня всегда так. И даже таблетки полностью не снимают боль.

– Так обычно после родов боли проходят, как мне рассказывали подруги, – заметила Анна, явно жалея меня, – все равно тебе бы к доктору.

– Я обязательно пойду, но сейчас мне нужно прийти в себя. Скоро придется ехать на встречу и нужно продержаться…

– Ты едешь с моим боссом? – Лина внимательно слушала разговор. Она ловила каждое мое слово, любой намек или даже полунамек в сторону Преображенского. Это уже не смешно. – Ну да черт с ним. Как там романчик с нашим неизвестным никому Волчонком? Ты уже знаешь его тайну? Кстати – неплохой вариант, Маша. Молодец! Для матери одиночки это прям бонус! Он, конечно, не такой богатый как мой Саша, но для тебя в самый раз. Я смотрю, он в последнее время стал хорошо выглядеть и больше не убивается по своей Арине…

– У меня нет романа с Виктором Сергеевичем. Я по-прежнему мать-одиночка, так что в моей жизни ничего не изменилось…

– Ты совсем дура? – Лина не выдержала, подскакивая с места, – открой глаза, Смирнова! Он с тебя глаз не сводил! Вы вместе приехали на работу, на заднем сидении – детское кресло и ты утверждаешь, что у вас ничего нет? Очень смешно, детка.

– Лина, может, хватит так сильно интересоваться…

Договорить мне не дали. Телефонный звонок от начальника заставил прервать гневную речь и с большим удовольствием оставить отдел продаж. Вот только вышла я из офисного здания не одна…

– Слушай, я чувствую, как между нами возникло напряжение, – Лина не могла успокоиться. Причина моего сопровождения очень проста – ей необходимо понять истинные намерения начальника, вот только ей совершенно наплевать на то, что еще мгновение и из-за дикой боли я сяду на землю, не в силах стоять на ногах.

Очередной приступ привел к сильному головокружению. Работать в таком состоянии просто невозможно, надо сказать об этом Преображенскому… Я могу подвести его на встрече… С этими мыслями мы вышли из главного здания и обе замерли на месте.

Лина стояла с открытым ртом, я же напрочь забыла про боль в животе…

– Бэтмобиль! – Воскликнув на всю улицу, я дико удивила Преображенского, – это же Бэтмобиль!

– Я не понимаю, о чем ты, подруга, но машина шикарна, милый!

Лина тут же подскочила к начальнику, но тот отстранился, спокойно ответив девушке:

– Хватит. Мне это уже все порядком надоело, – голос ровный, без единого намека на раздражение или злость, но это лишь внешний обман. Я видела, как сжались его скулы, – Лина, я тебя уволю. Еще одно предупреждение и ты больше не будешь работать в этой фирме. Отойди от меня и не мешай.

– Что? Какого черта? – Девушка развернулась в мою сторону, – на двух стульях усидеть захотела? А губа не треснет, а?

– О чем ты, Лина? Прошу тебя, только не надо ссор. Мне и так плохо…

– Тебе плохо… Ну, ладно… Как скажешь, подруга…

Прозвучало как угроза, но мне было совершенно наплевать. Преображенский открыл передо мной дверь и пригласил сесть в автомобиль моей мечты еще с далекого детства.

– Это же действительно бэтмобиль!

– Я не понимаю, о чем ты… Я купил эту машину по рекомендации Волкова еще год назад, за 20 млн. Хотя он что-то говорил про какие-то комиксы… и про какую-то копию… Но я посчитал это полнейшим бредом…

– Копия? Да все равно, что это не оригинал!m Это же легендарная машина! Это же… Это же… Ну, это же бэтмобиль! Как можно не знать культового героя всех времен? И дело не в комиксах, а уже в старых добрых фильмах о супер-герое, который спасает свой город от бандитов! Какие сидения! Они такие удобные! О! А тут куча кнопочек… Интересно, для чего они…

– Эта – выпускает слезоточивый газ, а эта – придает ускорение. Можем пальнуть в твою непутевую подругу и быстро уехать, пока она не превратилась в гарпию, – спокойно ответил Преображенский, явно наслаждаясь моей реакцией, – шучу. Эта кнопка включает фары, а эта – подогрев руля, сидений и прочее. Но идея с газом мне понравилась…

Мы синхронно повернулись в сторону Лины. Она источала вокруг себя ауру зла, от которой как минимум должны сдохнуть комары в радиусе ста метров. Я устроилась как можно удобнее, пристегнулась ремнями и положила руку на живот. Боль от восторга притупилась, но полностью не ушла. Преображенский завел свою прелесть, и мы резко тронулись с места.

– Александр Сергеевич, объясните, зачем я вам понадобилась на встрече? У вас же так много квалифицированных сотрудников…

– Я обманул, – голос не дрогнул, даже намека на раскаяние не было, – все дело в том, что мы с братом причинили много неудобства в тот день, и я тоже повел себя как дурак. Если вспомнить наш предыдущий конфликт… Простите, что не сказал сразу, просто я боялся, что все выйдет как в прошлый раз, что мы вновь неправильно поймем друг друга, поэтому прошу меня простить и принять мои извинения…

– То есть мы просто взяли и в середине рабочего дня куда-то поехали?

– Да, я хочу показать вам одно место. Кажется, я опять сделал что-то не то, да?

Мой голос источал ярость, но несколько из-за обмана, а сколько из-за дикой боли внизу живота.

– С вами что-то не то? Вы сегодня очень бледная, Мария…

– У меня, если честно, сильно болит живот. Я приняла таблетку, но прошу не уезжать далеко. Мне не хорошо.

– Тогда чего бы вы сейчас хотели?

– Спокойно посидеть в тихом уютном месте, послушать красивую музыку, помечтать о будущем и скушать какой-нибудь салатик… Так что дава…

– Я знаю подобное место, думаю, оно вам понравится.

Преображенский не дал закончить фразу. На самом деле я говорила о доме. Больше всего на свете я бы хотела оказаться сейчас в своей постели, завернутой в одеяло. Или сидеть на подоконнике, наблюдая за тем, как течет за окном жизнь, слушая при этом любимую музыку и наслаждаясь покоем.

За окном мелькали машины. Многие прохожие оборачивались, показывали пальцем на автомобиль моего начальника, который действительно был сильно похож на бэтмобиль. Только выглядел более современно и с наворотами. Огромные колеса, красивые диски… Может, я и ошибаюсь, но это чудо человеческих рук стоит баснословных денег. Приборная панель походила на сложную систему. Множество кнопочек, ярких цифр, но апогеем совершенства стала новая система навигации. Голосовая команда мгновенно включила навигатор на… Лобовом стекле автомобиля… Не яркая, но в тоже время четкая карта была видна чуть выше уровня подбородка, приятный голос указывал путь и четкие красные стрелки показывали маршрут.

Преображенский видел мой восторг, наблюдал и наслаждался реакцией. Внезапно его пальцы умело переключили маленький рычаг возле руля, и мое кресло, словно по взмаху волшебной палочки, слегка откинулось назад, начиная очень плавно массировать мне спину… Что-то мне это напоминает…

Преображенский смотрел на дорогу и при этом слегка улыбался. Легкая смешинка в уголках глаз… Очень обворожительно, этого у него не отнять. Со стороны он казался неким сердцеедом, не знающим проблем, но его ситуация в семье очень показательна.

Интересно, сколько ему лет? Широкие плечи, подтянутое мускулистое тело, твердая походка и прямая осанка. Он выглядел гордым самоуверенным человеком, который точно раздражает большинство людей, вкалывающих ради результата.

Волосы светлые, русые, они блестели, отдавали рыжиной всякий раз, как из-за грозовых туч выходило яркое солнце. Яркие голубые глаза… Хотя, скорее синие – редкий цвет, очень глубокий.

Как таких два разных человека могут быть братьями? Они с Волковым совершенно не похожи. Словно луна и солнце. Свет и тьма в одном флаконе. Яркий и очень популярный Преображенский, пользующийся этим у женщин всех возрастов, и Волков – тихий, спокойный, себе на уме, и очень скрытный.

– Это ведь все не настоящее… – Мой голос нарушил молчание. Я видела, как начальник хотел о чем-то поговорить, но ни как не мог решиться.

– О чем вы?

– Вы устали, ведь так? – Улыбка мгновенно исчезла с лица кумира многих женщин, – я ведь права…

– Смотря, что именно вы имеете в виду, ваше замечание слишком расплывчато и многогранно.

– Вы устали притворяться перед окружающими, – пояснила я, слегка поглаживая живот. Еще немного, и я вновь почувствую приступ боли, – устали быть тем, кем вы не являетесь. Много лет назад вас предали, и вы потеряли веру в людей. Проще закрыться, уйти в свой собственный мир, играть определенную роль, показывать, что в вашей жизни все хорошо, но это не так. Я права?

– Допустим, – ему не нравилось то, что я говорила, но при этом он не прервал разговор, – и что вы думаете по этому поводу?

– Я думаю, что вы зря тратите время на женщин. Я говорю это не потому, что вас считают бабником – хотя это так и есть, – Преображенский возмущенно хрюкнул, но прерывать не стал. Все же я озвучила то, что он и сам прекрасно знает, – я говорю это к тому, что хорошей, воспитанной, нормальной девушке нужен мужчина, который будет ее оберегать, любить и никогда не предаст. Вы отталкиваете от себя таких, притягивая как раз подобных Лине.

– Твоя подруга еще та змея, ты бы с ней осторожнее была… Совсем не умеешь друзей выбирать.

– А она мне и не подруга. Мы просто общаемся. И она видит во мне соперницу из-за вас.

– Может не зря видит?

– В смысле? – Я удивилась такому высказыванию, но Александр Сергеевич ничего не ответил. Вместо разговора, он тихо включил музыку.

Мгновенно заиграл блюз. Самый классический, мелодичный… такой, как я обычно люблю слушать под настроение, но сейчас мне хотелось просто свернуться клубком и стонать от боли. Достав еще одну таблетку, я запила ее остатками воды из бутылки, что успела прихватить из офиса и буквально через несколько минут почувствовала облегчение.

– Мы на месте, Мария Олеговна.

Машина медленно подъехала к старому зданию, проскочила небольшой уютный двор, проехала под аркой и остановилась напротив входа в клуб…

– Клуб? – Я была удивлена. Хотя больше подходит слово «ошарашена» – я не…

– Это не совсем тот клуб, к которому все привыкли. Тебе понравится, Маша, я обещаю. И если ты не против, можешь звать меня вне работы по имени. Мне так привычней, если честно.

Я медленно вышла из машины, понимая, что оказалась в каком-то очень дорогом и элитном месте «для своих».

Мы спустились вниз по очень темной лестнице – такие я помню еще с практики в медицинском вузе, когда наши занятия проходили в подвале старой больницы. Рядом с черной дверью стоял охранник довольно-таки грозного вида. Он внимательно посмотрел на нас, слегка кивнул в знак приветствия и без лишних слов распахнул двери…

Сильный, мощный мужской голос завораживал с первых же секунд. Он распространялся по небольшому клубу, полностью заставленному столами, за которыми сидели очень богатые, прекрасно одетые, знающие себе цену люди. Они наслаждались атмосферой блюза, медленно и очень эстетично поднося к губам бокал дорогого вина. О чем-то тихо вели беседу, наблюдая за тем, что происходит на сцене… А там…

Темнокожий мужчина, слегка полноват – своего рода классическое представление блюзового артиста. Дорогой, шикарный костюм, своеобразная манящая харизма и невероятный, потрясающий голос, который завораживал с первых же строк, с первых нот… Он словно мед, что постепенно касается твоих губ… Бархатный, опьяняющих голос, с переходом на определенную хрипотцу – не знаю, как правильно обозначить эти моменты в песне.

Я замерла, наблюдая за тем, что происходило вокруг. К нам мгновенно подбежал высокий, статный мужчина, забрал верхнюю одежду и попросил следовать за ним.

Наш столик оказался в вип-зоне и стоял он таким образом, что бы можно было полноценно насладиться звучанием голоса и видом, что открывался со сцены. За нашими спинами стояли невысокие перегородки – они создавали определенную атмосферу уединения, не позволяя окружающим наблюдать за теми, кто сидит в особой зоне. Вместо привычных стульев мы сели на мягкий диван, я приняла удобную позу и завороженно уставилась на сцену.