Текст книги "Не ошибись с выбором (СИ)"
Автор книги: Валентина Колесникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
– Так аппетитно ест! – Возмутился Виктор, соблазняясь на початок, – действительно вкусно, я и забыл уже…
Мужчина угостил и меня, так же купил напитки и попросил подождать его возле деревянной статуи дракона. Аня вертелась под ногами, пища от негодования и невозможности быть в нескольких местах одновременно, тут же указывала пальчиком на машинки, кричала от восторга, наблюдая за белками в огромной, неимоверных размерах клетке, топтала какую-то бумажку и тянула меня в сторону катамаранов.
Виктор пришел не с пустыми руками. В его ладонях красовались цветные браслеты, которые означали безлимитный проход на все аттракционы.
– Ой, нет, вы что, я же…
– Это моя вина, – Виктор кивнул на Аню, – я привел сюда двухлетнего ребенка, который ни разу не видел ничего подобного. В ее возрасте я бы точно сбежал от родителей и не стоял возле мамы, когда вокруг столько всего необычного. Она у вас героиня и обладает невероятным терпением.
– Мне непривычно, – честно призналась я, все еще отказываясь от браслетов, – простите, но я все же оплачу их.
– Тогда я обижусь, – Виктор не врал и выглядел серьезным. Он в принципе очень выделялся на фоне всеобщего шума и веселья. Черные волосы, такого же цвета рубашка и джинсы. Одежда дорогая – это видно, но на фоне бледного лица Волков больше походил на ангела Смерти или изголодавшегося вампира, нежели человека. – Вы на меня сейчас странно смотрите… Что-то не так?
– Вы вампир, – заявила я, застегивая на запястье Ани браслет, – или демон. Или смерть, или прочая подземная ночная нечисть…
– Это с чего вдруг такие выводы? – Раз мы живем теперь в одной квартире, ему придется привыкать к моим интересам в плане фэнтези.
– С того, что вы во всем черном, с бледной кожей. На фоне такого изобилия цвета вы больше похожи на персонажа какого-нибудь фэнтези. Если не нравится нечисть, можно предположить, что вы колдун…
– А вы тогда кто, если не секрет?
– Люблю оборотней, – честно призналась я, – и ведьм. А если это один персонаж, то он автоматически становится мне очень интересен.
Волков промолчал, изумленно посмотрел мне в глаза, словно не верил тому, что услышал, но комментировать мое заявление не стал. Может, я зря это сказала? Он ведь серьезный взрослый человек… А я как обычно…
– Вы сейчас подумали о том, что зря это сказали, ведь так?
– О, колдун! Говорю же… – хмыкнула я в ответ, – читаете мысли?
– В моем арсенале подобных заклинаний нет, к сожалению. С ними было бы намного проще жить.
Аня не дала мне ответить, она судорожно звала нас пойти в сторону самых огромных «шляп», которые крутятся под музыку и медленно поднимаются то вверх, то вниз.
Этот выходной оказался одним из самых счастливых дней в моей жизни за последний год. Аня искрилась счастьем, она была безумно довольна и источала любовь к окружающему ее миру. Все трогала, везде бегала, постоянно каталась в «шляпе», пристегнутая ремнями безопасности словно космонавт. Я сидела рядом с ней все это время, потом не выдержал и Виктор.
– Мы, наверно, странно смотримся… – заметил мужчина, наблюдая за всеми остальными людьми.
– Почему вы так думаете?
– На меня мужики с такой ненавистью смотрят, хотя, я догадываюсь, почему…
– Хах, тут не сложно разобраться в причине, – я искренне рассмеялась, стараясь побороть головокружение, – со стороны мы смотримся как семейная пара с ребенком. Мама с папой катаются вместе с дочкой, едят кукурузу, конфеты, смеются и просто наслаждаются моментом. Об этом мечтает большинство женщин, но чаще всего их мужья не особо участвуют в семейной жизни.
– Вы думаете, что дело в этом?
– Да, – я ответила честно.
– Почему?
– Потому что надо было слушать маму… – я вновь рассмеялась, поясняя свой ответ, – она всегда говорила, что выходить замуж надо в осознанном возрасте, имея за плечами опыт и какую-то собственность. Сейчас многие молодые девушки и юноши влюбляются, путая это чувство с любовью. Романтические встречи и слова о безмерной любви или о том, что «мы умрем в один день» – чушь. Это просто набор букв. Они многого не понимают, вступая в брак, продолжают жить за счет родителей, не понимают ценности денег. Влюбленность со временем проходит, а вот быт – нет. Мальчик становится мужчиной, девушка – женщиной. Первый – защитник, опора, добытчик. Вторая – хранительница очага, опора для мужчины, мама и любящая жена. Появляются обязательства друг перед другом. Верность своему выбору, долг перед семьей. А этого все боятся, ведь проще просто разойтись, но они не понимают, что с каждым разом будут повторять свою ошибку снова и снова. И хорошо, если в такой паре нет детей – меньше проблем и покалеченных судеб. Другое дело – осознанный и зрелый выбор. Мужчина уже давно знает, чего хочет от женщины и наоборот – женщина понимает, чего хочет от мужчины. Их потребности совпадают, будь то создание семьи или просто случайные связи без обязательств. Знаете, почему большинство мужчин называют женщин в возрасте тридцати лет стервами?
– Догадываюсь, конечно, но мне интересно, что вы думаете по этому поводу.
– Потому что у такой женщины включаются мозги. Она все еще красива, в самом расцвете сил. Возможно, уже с ребенком. Она прекрасно понимает, чего хочет от жизни, и простыми словами о безумной любви ее не обманешь. В первую очередь она смотрит на то, что мужчина делает, а не на его слова. Сладострастный лепет пошлостей на ушко, обещание золотых гор просто пустой звук. Разве я не права?
Виктор задумался, наблюдая за Аней. Он смотрел на то, как девочка постепенно бледнеет, не выдерживая постоянного кружения, но продолжает проситься на карусели. Он дал ей бутылочку воды, я стала поддерживать ее за горлышко, позволяя дочке утолить жажду.
– Я думаю, что вы правы, но при условии, что такая волшебная дама сама понимает, что одной ее красоты недостаточно для создания семьи. Я согласен с тем, что крепкий союз основан на согласии в потребностях, желаниях. Тут вы правы… Большинство людей относятся друг к другу как к товару… Нет смысла разделять эти понятия на гендерные признаки. Видимо, это моя карма…
– Карма? – Последняя фраза прозвучала очень тихо и, судя по всему, Виктор успел пожалеть о том, что сказал ее вслух. – Значит, вы не такой и тихоня, как я думала. Бурная молодость?
– О да, – Волков рассмеялся в ответ, – но я пока не готов этим делиться, Мария. Может потом, в будущем…
– В тихом омуте черти водятся, – серьезно заметила я, наблюдая за тем, как в глазах Виктора пробежали бесята, – ваш омут особенно тихий.
Волков лишь хмыкнул и ничего не ответил.
Мы обошли все детские карусели, на которые пускали Аню. Дошло до того, что дочка внезапно расплакалась и мгновенно уснула у меня на руках.
Она просто не выдержала эмоций и была очень счастлива.
Виктор хотел предложить понести Аню, но я тут же отказалась. Это моя Аня, и Волкову я не доверю, вдруг уронит. Мужчина все прекрасно понял, забрал мою сумку и указал в сторону небольшого озера, скрытого высокими густыми деревьями.
Возле берега плавали белые лебеди, они смело подплывали к людям, с интересом изучая содержимое протянутых ладоней.
Аня проснулась, посмотрела на птиц, обреченно вздохнула, явно желая их потрогать, но вновь уснула.
Мы сели на свободную лавочку, одиноко стоящую возле самой воды – кто-то умудрился притащить ее с главной улицы, смотрели на благородных и безумно красивых лебедей, изящно изгибающих свои шеи. Мы молчали, погруженные в свои мысли и со временем я заметила, что Волков на самом деле уже давно спит. Его голова оказалась на моем плече, руки расслабленно повисли. Он о чем-то бессвязно бормотал, мешая Ане менять положение тела, я же ловила со стороны завистливые женские взгляды. Мужские, кстати, тоже.
Со стороны мы выглядели очень забавно – довольная и счастливая дочка спит на руках у мамы, крепко обхватывая ее за шею. На соседнем плече пристроился «муж», который на самом деле был мне совершенно чужим человеком, уставшим от бесконечной работы, внутренних терзаний и прочих проблем.
А я поняла, что хотя бы сейчас могу претвориться, что я больше не одна.
Слезы предательски скатились по щеке, губы затряслись, и все тело передернулось из-за эмоций. Я всегда мечтала именно так проводить выходные. Вместе, всей семьей. Думаю, об этом каждая женщина мечтает…
Теплый весенний ветер нежно ласкал волосы, слегка касаясь лица и свободных ладоней. Аромат цветов приносил с собой счастье, детский смех – радость. Вокруг все было пропитано яркими красками, задором, неким теплом, не относящимся к погоде.
Небольшое круглое озеро было скрыто в тени деревьев. Рядом с берегом росли высокие ивы, и наша скамейка как раз находилась под одной из них. Длинные тонкие ветви шелестели всякий раз, как возникал поток ветра. Эти звуки напоминали звон колокольчиков. Еле заметный, приглушенный, похожий на музыку. Рядом прогуливались пожилые пары, молодые семьи с детьми, студенты вузов и многие другие. Аня постепенно опустилась с моего плеча на колени, Виктор так и продолжил спать в неудобной позе, все время стараясь изменить свое положение. Он не понимал, что находится на улице, пытаясь найти рукой одеяло. Я взяла черное пальто и накрыла им мужчину.
Возникла тишина. Нет, не внешняя – внутренняя. Словно именно сейчас я находилась на своем месте, словно именно так должна сложиться моя жизнь. Когда-нибудь я вернусь сюда, но уже с мужем. Он будет спать на моем плече, полностью принимая Аню.
Когда-нибудь…
Внезапно зазвонил телефон. Волков подскочил словно ужаленный, мгновенно принимая вертикальное положение. Он еще до конца не понял, где находится, все время оглядывался по сторонам, увидел сброшенное на землю пальто, почувствовал на своей щеке тепло от моего плеча и мгновенно покрылся краской.
– Да, я слушаю, – впервые на моей памяти его голос прозвучал настолько разочарованно и раздраженно, – что, прости? Кто пришел? Она совсем рехнулась, гони ее к черту и посылай адвокатов прямиком ко мне… В больницу? Сейчас буду… Я сказал, что сейчас буду!
Виктор ходил вдоль скамейки и с кем-то разговаривал. Было видно, что он жалеет о том, что поднял трубку. Постоянно посматривая в мою сторону, он старался не повышать голоса, видя, что Аня все еще спит.
– Простите, Мария, но надо ехать. Я заберу документы у Преображенского и отвезу вас домой или туда, куда захотите, вы не против?
– Нет, раз надо ехать, значит поехали, – к начальнику, так к начальнику. Я просто подожду в машине вместе с Аней.
* * *
– А мы где? – Больницей это место точно назвать сложно. Аня спала на заднем сидении у меня на коленях, Волков что-то писал в сообщении, посматривая на огромные железные ржавые двери.
– Это черный ход. Сейчас явится…
Не успев спросить о ком речь и неужели начальник уже готов вернуться домой, массивные двери со скрипом открылись и из черного прохода вышла толпа людей с Ариной и… Линой… Вот кого не ожидала увидеть, так это этих женщин… А посмотреть было на что. Две дамы сцепились друг с другом словно собаки. Лина возмущалась по поводу хамства своей соперницы даже не замечая того, как Преображенский под общий шум просто подошел к машине, открыл пассажирскую дверь и сел рядом с Виктором.
– Добрый день… – прошептала я, наблюдая за начальником. Он мгновенно застыл, округлив глаза и резко оборачиваясь на звук моего голоса, – Тссс, Аня спит…
Александр Сергеевич замер, не в силах повернуть голову в сторону дороги. Словно призрака увидел… Посмотрел на Аню, на меня, потом на Виктора и снова на Аню.
– Какого лешего вы вместе? – Огрызнулся так, словно увидел нечто невозможное, – и с каких пор вы так близко знакомы?
– Мы вместе живем, – холодность в голосе Виктора соперничала разве что с айсбергом. Причем последний явно проигрывал, – снимаем квартиру недалеко от главного офиса. Какие-то проблемы?
– Вы… вместе… вы… Стоп, в смысле снимаете? Какую нахрен квартиру? Я что, еще сплю? Ты, и квартиру? С ней и ее дочкой? Это какая-то шутка? Вас же затопило!
– Да, меня затопили, и Виктор Сергеевич предложил помощь, сказав, что от него съехал сосед и для него это стало проблемой, – видя, как удивленно вытянулось лицо начальника, я добавила, – я снимаю комнату… Ну, плачу за аренду и… В общем как-то так…
Повисло молчание. Начальник никак не мог переварить то, что услышал, уставился во все глаза на Виктора, прошептав что-то вроде «вовремя подсуетился, гаденышь» и вновь перевел взгляд на Аню. Заметив на ее запястье браслет, он пришел в ярость, но промолчал, резко отвернувшись в сторону окна.
– Я так понимаю, что могу назначить дату встречи в Кельне? Или тебе нужно время?
– Я и дня не выдержу в этой больнице, – Преображенский пришел в себя, уже спокойно продолжив разговор, – моего зама посадили. Нашли, что искали. С этим порядок. Завтра поеду в офис. Вы, Мария Олеговна, тоже выходите.
– Завтра воскресенье, – Виктор ответил вместо меня. Преображенский обреченно сник и больше не поднимал никакие темы. Мы ехали молча, в машине царила напряженная атмосфера, я же заснула на заднем сидении, приняв для себя решение, что ни какой начальник не испортит этот обалденный день.
Мужчины лишь иногда поднимали рабочие темы, но было видно, что при мне обсуждать что-то серьезное они не хотели. Чаще использовали замысловатые термины, обходили финансовые проблемы и ни разу не назвали имен сотрудников, чьи проверки привели к печальному результату.
Нас с Аней высадили у подъезда. Виктор помог поднять сонную девочку в квартиру, Преображенский тем временем наблюдал за происходящим и словно не верил в то, что видел собственными глазами. Лицо начальника стало бледным, обеспокоенным и изнуренным.
– Вы уедете сейчас?
– Да, осталось пару дел согласовать с Александром. Думаю, через пару часов вернусь, так что наслаждайтесь одиночеством в полной мере, Мария.
– Вы думаете, что напрягаете меня своим присутствием? – Я искренне удивилась.
– А разве нет?
– Я просто не привыкла, что в квартире есть еще кто-то помимо меня и Ани. Вот и все. К тому же к новому месту нужно приспособиться.
– Скоро буду, – Волков печально улыбнулся, закрыл за собой дверь, и я осталась одна в полной тишине. Аня уже давно видит сны и, судя по всему, проснется только утром.
Часы показывают десять часов вечера, дочка спит у себя в кроватке, на кухне я все еще утром убрала и… Кажется, мне нечего делать…
Пришедший в голову вывод поверг в ужас. Я всегда находилась в шумовой завесе, сотканной из детских криков, разговоров, шепота, телевизора и радио, криков соседей и просто проезжающих под окном машин.
Сейчас все иначе…
Тишина… Выглянув в окно, я удивилась тому, что увидела – пусто. Людей попросту нет, они словно куда-то делись. В голове тут же возникли ассоциации с концом света или зомбо-апокалипсисом, которые в последнее время были очень популярны среди молодежи.
Небо за окном потемнело, и все вокруг заполонило темной завесой. Появились первые звезды, загорелись фонари вдоль дорог и окна в квартирах. Сколько же людей живет в этих домах напротив. У каждого своя жизнь, своя маленькая история. Кто-то счастлив, а кто-то прямо сейчас сходит с ума от неудержимой печали.
Вот женщина с ребенком – они что-то поют вместе и танцуют, а вот одинокий мужчина – он курит в слегка приоткрытую форточку кухни и с кем-то разговаривает, а вот… Ну ничего себе!
Показав в окно неприличный знак при помощи среднего пальца, я мгновенно отбила у старика охоту подглядывать за мной – мужчина стоял возле окна с огромным биноклем.
И тут извращенцы… Куда мир катится?
Заметив, что я так и не сняла браслет подаренный Виктором, я осторожно дотронулась до него кончиками пальцев. Слегка провела вдоль защелки, смяла плотный бумажный край и… вспомнила…
Вспомнила то самое чувство полноценности жизни, когда Виктор опрокинул голову мне на плечо, когда Аня спала на коленях, когда мимо проплывали благородные птицы.
Внутри, в области живота, что-то кольнуло. Словно зашевелилось, теплой волной распространяясь по всему телу. Запах мужского одеколона, легкие прикосновения, забавное бормотание во сне – все мгновенно всплыло в памяти.
Меня передернуло, словно от электрического тока. Перед глазами возникло уставшее лицо Виктора, и прогнать наваждение практически не получалось.
Странно, что я вообще о нем вспоминаю…
Отбросив все сомнения, я раскрыла деревянный мольберт, поставила на него все еще не завершенную картину и продолжила рисовать, расслабляясь под монотонное дыхание Ани.
Штрихи выходили плавными, размеренными, словно отражали то странное чувство спокойствия, всякий раз возникающее в этой комнате.
Я не замечала хода времени – оно словно протекало мимо, обходило стороной, не замечало, но в итоге это оказался простой самообман – часы показывали два часа ночи.
Удивленная тем, что Виктора все еще нет, я спокойно умыла лицо, почистила зубы и уже была готова уйти в мир грез, как…
Судя по шебуршанию и отборному мату, возле входной двери велась исключительная борьба с замком. Попав в скважину раза с десятого, дверь квартиры открылась, и моему вниманию предстали двое…
Один – совершенно пьяный измученный Волков. Второй – не менее выпивший, но лучше перенесший дозу алкоголя Преображенский.
– Маааша, – протянул Виктор, пытаясь сфокусировать взгляд. Получалось с трудом – он практически не мог стоять на ногах, – прости, я не хотел приходить в таком … таком…ну… стоянии…
– «Состоянии» – медленно и чисто на автомате я поправила фразу, находясь при этом в глубочайшем шоке, – какого черта тут происходит?
– Я не виноват! – Преображенский огрызнулся, прекрасно понимая мой яростный взгляд, тут же выпуская Виктора из рук. Тело мужчины слегка качнулось, высказало что-то особенно едкое и медленно сползло по стеночке на пол, – я его еле вытащил из бара… Знает ведь, сволочь, что пить не умеет… А ну вставай, псина!
Начальник грубо пнул Виктора, но тот не отреагировал, только наблюдал за мной, рассматривая узор на домашних штанах.
– Уйди, и без тебя тошно…
– Тошно тебе? – Преображенский сел на обувную тумбу, вытер со лба холодный пот и со злостью смотрел на Виктора, – скотина! Это твоя карма, гад. Вот теперь сам и разгребай. Я тебя предупреждал по поводу этой Арины!
– Я не… я не из-за нее…
– Да иди ты к черту!
– А ну оба заткнулись! – Я не выдержала, и плевать на их должности! – В моей комнате спит дочка. Если из-за вас она проснется, я клянусь! Клянусь вам, что собственноручно отсеку нахер ваше мужское достоинство вашими же руками! Какого черта вы творите? Вы оба! Ты должен был следить за тем, что и как он пьет!
– Я должен? – Мой переход на «ты» был полностью проигнорирован. Александр Сергеевич еле справлялся с дрожью в руках, бледнея на глазах, но в тоже время голоса не повышал, прекрасно понимая, что с угрозой я не шутила, – какого черта я должен следить за этим идиотом?
– Вы были вместе! Вместе уехали, и ты знал, что он не умеет пить!
– Да хрена лысого я был с ним! Мы просто уехали вместе! – судя по выражению лица – не врет, – я вообще был дома. И теперь жалею, что поднял эту гребанную трубку! Что ты делаешь?
– А на что это похоже?
Я огрызнулась, пытаясь обхватить Виктора руками и стянуть с него пальто. Зачем я вообще это делаю? Пусть тут и валяется, пьянь!
Преображенский хотел встать, но вместо этого пошатнулся, хватаясь за голову, побледнел еще сильнее и внезапно из его носа пошла кровь.
– Твою ж мать… все из-за тебя… – рыкнул мужчина, вытирая кровавые капли рукавом белой рубашки, – осторожней!
Он хотел поймать меня, но не вышло. Виктор оказался очень тяжелым и совершенно расслабленным, не стоящим на ногах. Вместо того, чтобы послушно последовать в свою комнату, он крепко обнял меня, что-то бормоча себе под нос, положил на плечо голову и тихо рассмеялся, наваливаясь всем своим весом. Грохот стоял неимоверный, мой мат не расслышали лишь соседи с нижних этажей и странно, что после этого Аня так и не проснулась.
– С ума сошла? Оставь его, я сам дотащу. Куда нести?
– Ты себя в зеркало видел? Хочешь, чтобы я потом два ваших тела несла? Его – отсыпаться, а твое закапывать? Иди умойся, кровь идет!
Преображенский меня не послушал. Еле встав на ноги, он схватил Виктора и бесцеремонно потащил его в указанном мною направлении. Открыв дверь четким пинком, мы ввалились в комнату, включили свет, найдя выключатель только с пятого раза, и с превеликим удовольствием кинули Волкова на кровать.
– Ой, мама! – вместо того, чтобы спать и никого не трогать, Виктор мгновенно схватил меня за талию и тут же повалил на кровать рядом. Он спал, что-то бормотал и… назвал имя «Машенька»…
Постоянно, раз за разом…
– Машенька… Маааш, Маша… Прости, я не хотел…
Хватка крепкая, сильная. Я пыталась вырваться, но получалось с трудом. Он ухватился за майку и почти стянул ее с меня, оголяя красный бюстгальтер, не позволял скинуть руки, цеплялся за домашние штаны…
Все это наблюдал Преображенский и только после громкой оплеухи по щеке Виктора, опомнился и разорвал его объятья.
– Теперь я тебя понимааааю, – Виктор что-то бормотал себе под нос, – теперь понимаю… Тогда, с ней… Тебе, брат, было так же хреново…
– Оставь его, до завтра оклемается…
Голос Александра мгновенно стал серьезным и низким, с хрипотцой. Я стояла позади него в порванной майке, растянутых штанах, злая, словно собака, с заплаканными глазами и просто шептала:
– Ненавижу… Все это… Ненавижу…
– Прости, я не думал, что все… Так будет…
Внезапно Преображенский качнулся и сел на пол. Его руки вновь затряслись и, судя по всему – не из-за алкоголя. Судорожно хватая воздух, я молча подошла к мужчине, подставила свое плечо и заставила встать на ноги.
– Давление? – Спросила я.
Преображенский просто кивнул, сказав, что в кармане куртки есть лекарства. Я провела его на кухню, где стоял широкий и мягкий диван, поставила чайник, взяла назначенные врачом препараты и принесла их Александру. Тот мгновенно выпел три таблетки, запрокинул назад голову и резко выдохнул.
– Он ведь не из-за Арины так напился, да? – Злость внутри бурлила словно жерло вулкана. Еще мгновение и я просто взорвусь. – Ненавижу алкоголь! Ненавижу пьяниц! Ненавижу выпивших людей, не способных себя контролировать! Словно чертово стадо баранов, прожигающих свою драгоценную жизнь! Отвратительно и мерзко. Я не за что не поверю, что Виктор стал таким из-за той, что его кинула!
– Я смотрю, ты очень высокого мнения о нашем общем знакомом, – Преображенский выпел крепкий чай, что я с остервенением заваривала в чашке, резко вынимая и окуная пакетик.
– По крайней мере, он не набрасывается на все, что имеет грудь и задницу! Поэтому да, я не представляла его таким.
– Да ты же ничего не знаешь! – Не в силах себя сдерживать, Преображенский встал из-за стола и почти навис надо мной. Черт, а он очень высокий и в отличие от Виктора – выглядел гораздо более мощным.
– Вот и объясните мне! – Мои глаза сверкали адовым пламенем, тело трясло от злости и ярости. – Может для многих такое состояние мужчины является нормой, но не для меня. Называйте, как хотите, но я не приемлю в своем доме блюющих пьяных грязных мужиков!
– Следите за языком, Мария Олеговна! Из ваших уст эти слова звучат особо уничижительно… Простите. Виноват. Правда виноват, просто… Это все давняя история и очень длинная.
– Я никуда не тороплюсь!
Мужчина вновь сел на диван, соображая, с чего начать рассказ. Я села рядом с ним, понимая, что моему телу нужно что-то мягкое под боком, так как спина сильно болела и сидеть на твердом стуле мне не шибко улыбалось.
От Преображенского пахло мятой. И медом. Такое странное сочетание. Наблюдать за тем, как такой большой начальник сидит на кухне и еле держит чашку с чаем в больших ладонях, сопит из-за гнева и злости, было очень непривычно. Он как-то странно посмотрел на меня, а затем заговорил:
– Мне фирма ведь не по наследству досталась, – голос стал очень тихим. Было видно, что ему сейчас очень плохо, – я видел, как вкалывала моя семья, сколько она вкладывала сил и нервов. Постоянные ссоры, споры, примирения… Но в тоже время родители всегда были рядом, хранили семейный очаг, если можно так выразиться. Я был сопляком, но уже в юном возрасте пообещал себе, что буду помогать им, чем смогу. Все началось с маленького магазинчика техники. Образовалась команда, появились стартапы, нашли инвесторов и… пошло поехало. Дело взлетело в гору, я работал с братом день и ночь… Виктор младше меня на шесть лет, но, так же как и я, он стал работать в фирме еще с первых курсов института. Мы вкалывали, как проклятые…
Александр замолчал. Он смотрел в одну точку еще долгое время, явно вспоминая что-то неприятное из прошлого. Затем медленно повернул в мою сторону голову и продолжил:
– Наша семья стала очень богатой. Ты даже не представляешь себе насколько. В то время мне было двадцать шесть лет и на моем счету уже лежали приличные суммы. Я этого и не скрывал, о моем статусе знали многие и я гордился тем, что помогал родителям строить компанию… Но затем появилась она…
– Женщины, от них все проблемы, – я сказала это, удивляясь всему тому, что услышала.
– Ахах, – хмыкнул Александр и вновь продолжил, – да, в этом есть доля правды. Ее звали Оксана. Безумно красивая. Словно ангел. Я влюбился с первого взгляда, не мог не смотреть на нее. Любовался каждым движением ее тела, ловил каждый намек, слово, улыбку… Все мысли были только о ней и о том, как сделать ее счастливой. Она даже внешне напоминала мне нимфу из этих фэнтезийных сказок… Маленькая, худенька и безумно хрупкая…
– Вы были счастливы? – так странно слышать от Преображенского подобные слова. Раньше он был романтиком… Точнее влюбленным романтиком, что же сделало его самовлюбленным эгоистом?
– Да, на тот момент я думал, что счастлив. Думал, что нашел ту, ради которой хочу сделать все возможное. Я настолько сильно стал от нее зависеть, что не видел ничего вокруг себя, в отличие от других… Сделал ей предложение, она согласилась и… Мы решили отметить это событие в баре. Я собрал друзей, Виктор был со мной.& Мы выпивали, и вот тут-то все и началось. Один из знакомых, поддавшись алкоголю, высказал все, что думает по поводу моего будущего брака. Он был полностью уверен, что ее любовь ко мне зависит только от размера кошелька.
– И что же произошло потом? – Я попросила продолжить рассказ, вновь наливая Александру чай.
– Я его избил. Сильно. Мы даже судились потом, но… Сомнение он посеял, но не в моей голове. После сильной ссоры, Виктор предложил эксперимент. Просто проверка чувств на прочность. И я согласился, сказав Оксане, что фирма обанкротилась, что уже давно работает в глубокий минус, что денег нет, и что нам временно придется пожить за ее счет… Я даже сделал вид, что продаю недвижимость – дом заграницей ради погашения долгов. Мы продолжали жить вместе, но ее отношение изменилось. Она объясняла это тем, что просто находится в ужасе из-за случившегося. Говорила, что мы со всем справимся и все сделаем правильно. Но Виктор придумал план интереснее. Он сказал, что на самом деле в фирме произошел раскол, что я остался ни с чем, а вот он поднимается по лестнице бизнеса все выше и выше… Ты себе даже не представляешь, что я чувствовал, когда застал их вдвоем…
– ЧТО-О? – Сказать, что я была удивлена, это ничего не сказать, – Виктор и Оксана? Тот самый Виктор? Подождите, но он же получается ваш брат и … Они что, то есть они…ну… Переспали вместе?
– Она танцевала стриптиз, он смотрел. Перед этим делом Оксана сказала, что идет к подруге, а мой брат прислал сообщение с адресом. Он клялся, что между ними в ту ночь ничего не было, но я сорвался. Избил его. Брат оказался в больнице, а вот Оксана у другого мужика… Богатого… Как там женщины любят говорить – мой мир рухнул? Вот эта фраза очень подходит. Я возненавидел всех женщин в один момент. Совершил много ошибок, но понял одно – какой смысл в браке, в создании семьи, если все сводится к деньгам? Если все те женщины, что меня окружали, банально хотят красивой жизни, и им совершенно по барабану, с кем…
– И что… – Я не могла найти правильных слов. После услышанного, мне отчасти стало понятно отношение Преображенского к женскому полу в целом. Но все равно его это не оправдывает, – что было потом?
– Через несколько месяцев, когда я ушел в конкретный загул, Оксана вернулась. Сказала, что беременна.
– Так ваши дети… они…
– Нет, все намного интересней, Мария. Женщины же коварные стервы, тебе ли не знать, – он погрозил пальчиком прямо у меня под носом. Я хотела грубо ответить, но не стала, – я не поверил в ее беременность, но анализы оказались неподдельными. Учитывая ее любовь к богатым мужчинам, гарантии того, что ребенок действительно мой – не было. Делать тест на отцовство, не причиняя вреда ребенку, можно уже после его рождения. Я не жил с ней, не верил, что внутри нее мой сын, но поддерживал финансово. Арендовал квартиру, оплачивал все анализы, роды в самой лучшей клинике с самыми лучшими врачами, а затем она исчезла…
– Как? В смысле? А ребенок? – его рассказ был больше похож на сюжет к женскому сериалу, но если честно, моя история ничуть не лучше.
– Вместе с ребенком. Она прислала сообщение, что все это время обманывала меня. Я нанял определенных людей, они нашли ее в Австрии с богатым толстым дядечкой. Как выяснилось позже – я был не единственный «отец» ребенка. Так что Оксана просто собрала со всех деньги и выбрала более оптимальный для нее вариант жизни. Думаю, после этого не стоит напоминать, что я стал относиться к женщинам с презрением. Эта хрень с беременностью меня подготовила и те разговоры по телефону, что вы слышали сидя рядом с моим кабинетом – ложь. Точнее я не имел никакого отношения к другим детям. И попытки развести меня на алименты были и есть равны нулю.
– Но ведь у вас же есть дети… – от ужаса истории волосы на руках зашевелились, «встали дыбом», как любила говорить моя бабушка.
– Есть. Один. Сын. Угадай, кто мама?
Я лишь развела руками.
– Оксана, – Преображенский рассмеялся, вновь запивая таблетку водой, – в тот день я был дома. Раздался звонок. Открываю дверь, а там пацан лет семи. По-русски почти не говорит, трясется, плачет, но шепчет при этом, что я его отец. Я закрыл перед ним дверь.
Какой кошмар. Даже думать не хочу, что почувствовал в тот момент этот маленький мальчик. Сердце бешено стучало. Тело трясло от возмущения и непонимания того, как подобное вообще могло произойти. Как мать может оставить своего ребенка по собственному желанию, имея столько возможностей и денег? Я ни когда не смогу этого понять. Это же твоя кровь… твой человечек, единственный, кто любит тебя всем своим сердцем…
– И что потом?
