Текст книги "Взрыв Секс-бомбы"

Автор книги: Валентин Черных

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Секретарша и Продюсер

Пока Продюсер отсутствовал, все расслаблялись. Опоздание в десять минут не считалось опозданием, задерживались с обеда, срочные факсы отправляли на следующий день.

Наверное, все знали, что она спит с Продюсером, не осуждая и не завидуя. Такая уж участь всех молоденьких секретарш – рано или поздно, с этим руководителем или с другим, пока не замужем, это неизбежно. Конечно, и на секретаршах женились, но не часто, кратковременный роман с секретаршей был нормой, женитьба – исключением. Никто не предвидел, что она уже примеряет на себя обязанности хозяйки, владелицы маленькой, но студии, и к оборудованию – компьютерам, факсам, принтерам, сканерам – относилась как к собственному имуществу, запрещая девочкам использовать картриджи и бумагу студии в личных целях.

Никто не предполагал, что она почти сразу разобралась в расстановке сил и симпатий на студии. Такое редко, но случается. В тринадцать лет девочка еще ребенок, в пятнадцать – подросток, в шестнадцать – юная девушка, к восемнадцати – уже все понимающая женщина.

Она почти сразу догадалась об истинных отношениях между Продюсером и Поскребышем. Такие отношения напоминали ей отношения между родителями. Но, в отличие от матери. Поскребыш всегда говорила умно и зло.

Продюсер ей понравился сразу, и, прикинув, что разница между ними – в двадцать лет, она решила, что это вполне нормально. В последние годы преуспевающие, еще совсем не старые мужчины, часто разводились со своими женами и женились на ее ровесницах.

Теперь, когда забеременела, а этого еще никто не заметил, она понимала, что у нее в запасе не так много времени. Ее поразило, что Поскребыш через день после того, как она осталась на квартире, которую снимал Продюсер, не эту, сегодняшнюю, а другую, увидев, осмотрела ее оценивающе и спросила:

– У тебя парень есть?

– Есть, – ответила она.

– А если он узнает, что ты спишь с начальником?

– Это будут его проблемы.

– А какие твои проблемы на сегодня?

– Пока никаких.

– Ну, поиграй во взрослую жизнь, – и Поскребыш улыбнулась. – Только эта взрослая жизнь не так уж привлекательна. Надо постоянно думать о его диете потому, что он все еще толстеет, хотя вроде бы и некуда, и это при его язве желудка, намечающейся стенокардии, возможном диабете. Б о льшая половина мужчин-евреев – диабетики. Тебе придется выслушивать охи и кряхтения по утрам оттого, что перепил вечером. Поиграй, но не заигрывайся, – предупредила ее Поскребыш. – Уволю.

В этот же вечер Секретарша снова поехала с Продюсером на его квартиру, и ее не уволили. То, что Секс-символу не понравился материал и она приостановила киносъемки, обсуждалось и в киногруппе, и в офисе. Такого на киностудии еще не случалось. Она чувствовала, что на студии что-то назревает. В киногруппе нервничали из-за увольнения Второго режиссера и назначения на его место Ассистентки. Она тут же позвонила Продюсеру в Берлин.

Уезжая, он говорил:

– Оставляю тебя на хозяйстве.

Теперь она отслеживала все, что происходило на студии, и рассказывала ему, когда он возвращался. Его поражало, что на каждый его вопрос у нее был вполне аргументированный ответ.

Поскребыш теперь ей улыбалась, как всем на студии. Она не знала, что недавно между Поскребышем и Продюсером состоялась ставшая уже привычной утренняя беседа.

– Я сегодня не приеду на дачу, – сказал Продюсер.

«На завтрак и на ужин тебе в холодильнике приготовлен аварийный запас еды», – обычно отвечала на это Поскребыш, но на этот раз она сказала:

– Я думаю, что ты уже выполнил свой долг начальника и окучил молодую Секретаршу. Я бы не хотела, чтобы этот долг перешел в обязанность. Ты для нее уже сделал достаточно: в институт поступил, старенькие «Жигули» купил. Пусть девочка учится.

– Пусть девочка учится, – подтвердил Продюсер.

– Остановись, милый. Я тебе не давала оснований так поступать со мною. Мы же с тобой договорились с самого начала: если что-то начнет рушиться в наших отношениях, ты мне об этом скажешь.

– Я тебе скажу, – ответил Продюсер, хотя раньше, когда она напоминала о его обещаниях, отвечал привычной фразой: «Не говори глупостей».

На этот раз он этого не сказал.

– Поскребыш о тебе расспрашивает, – предупредила Хлопушка (так называли всех помощниц режиссера).

И она теперь присматривалась к Поскребышу. Обычно Поскребыш не особенно интересовалась фильмами, которые были в производстве у Продюсера, ей хватало своих забот со своим Актерским агентством. Поскребыш каждый год снималась в двух-трех фильмах, конечно, не в главных ролях, но она могла вытянуть любой эпизод.

В первый же день работы в киногруппе Секретарша взяла сценарий, в котором должна была сниматься Секс-символ. Она прочитала оба сценария и удивилась, как роли Поскребыша и Секс-символа похожи, но фильм с Поскребышем уже снимался, а с Секс-символом находился в периоде подготовки. Тогда она сказала Продюсеру:

– Роли Секс-символа и жены очень похожи.

– Они давние соперницы, – ответил Продюсер, но оценил ее наблюдения.

Самолет из Берлина прилетел утром, и Продюсер из аэропорта приехал в офис. Он обнял ее и сказал:

– Рассказывай.

– Секс-символ остановила съемки.

– Чем мотивировала?

– Наверное, мотивы она изложит тебе.

– Еще как изложит. А что говорят в группе?

– Что ей не нравится, как играет Стас.

– Разберусь. Сразу после полудня поедем к нам.

– Не надо. Уже и так стали замечать, что после твоего приезда я раньше ухожу с работы.

– Им к этому придется привыкнуть.

– Секс-символ просила передать, что готова встретиться с тобой в любое удобное для тебя время.

– Кассета на сколько минут?

– На сорок две.

– Дай мне кассету и сообщи ей, что я буду готов к разговору через сорок две минуты.

– Есть и другие срочные дела, требующие твоего решения. Не возражаешь, если я приглашу ее через час двадцать?

– Не возражаю. А что думаешь ты? Отчего она вдруг взбеленилась?

– Я думаю, она узнала, что ее роль и роль жены очень похожи.

– В каком смысле?

– В прямом.

– А почему ты мне об этом раньше не сказала?

– Я говорила.

– Да, что-то говорила. Оба сценария ко мне на стол. Секс-символ приглашай через три часа. Я должен перечитать сценарии, и никого ни по каким другим проблемам не принимаю.

Вначале Продюсер посмотрел рабочий материал съемок. Стас ему понравился. Смешно и трогательно. Секс-символ играла очень средне. Ее надо будет подрезать в монтаже. Фильм получался. Он ждал неприятностей, но неприятностей здесь не было. Он еще раз просмотрел отснятый материал. Первое впечатление оказалось верным. Смотреть было интересно, но самыми удачными были сцены Секс-символа и Стаса. Молодой мужчина и красивая, но уже стареющая женщина, которая это понимала и пыталась скрыть.

Продюсер закончил просмотр и вызвал Секретаршу.

– Садись! – сказал он. Она продолжала стоять. – Садись, есть разговор…

Она села.

– Как тебе кино? – поинтересовался он.

– Мне нравится, – ответила она.

– Что нравится?

– В основном только Стас и Секс-символ. Я бы продолжила эту линию.

– Как?

– Пусть Секс-символ потерпит поражение. Мальчик ей должен изменить. Мальчики в конце концов всегда изменяют старушкам.

Он отметил про старушек. Они с Секс-символом ровесники, значит, он тоже старичок.

– Нельзя обижать старушек. Основные зрительницы состоят из таких старушек. А старушки хотят, чтобы все заканчивалось хорошо.

– Старушки смотрят кино по телевизору, – возразила она. – А в кино ходят молодые телки, которые не любят, когда их законные места занимают тетки или старушки.

– А чем успокоятся тетки и старушки?

– Учителем физики. Но Секс-символ – еще и мечта для многих молодых телок, поэтому ее отступление должно быть достойным. Она сама должна уйти от молодого, тогда и молодой будет наказан за то, что кинул ровесницу. Все по старому принципу: за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь.

– Ровесницы в фильме нет.

– Ее надо ввести. В фильме мало молодых лиц.

– С новым персонажем мы не войдем в метраж фильма.

– Придется сократить производственную часть, оставить ее только как фон. Главный интерес только во взаимоотношениях молодого мужчины и стареющей женщины.

Она была права. Пока она говорила, он прикинул, что и где можно безболезненно сократить. Получится очень неплохой фильм, лучше, чем он ожидал. Как только Режиссер закончит съемки, его придется отстранить, а монтаж поручить молодому, из клипмейкеров. Эти ребята, пришедшие из рекламы, профессионально безжалостны, они-то уж не оставят ни одного лишнего кадра. Режиссер, конечно, будет канючить и доказывать, что лучше его никто не смонтирует. Плевать.

– Молодец! – похвалил он. – Ты все усекла под самый корень. Я, пожалуй, переведу тебя в линейные продюсеры. Поработаешь месяца четыре, перед тем как уйдешь в декрет. И мне будет приличнее жениться на линейном продюсере, чем на собственной секретарше.

– От этого клейма, что ты женился на собственной секретарше, уже никуда не уйдешь. Но ведь жениться совсем необязательно. Можем пожить гражданским браком, сейчас так многие делают.

– Я хочу жениться. А ты разве не хочешь замуж?

– Разок сходить замуж, конечно, надо… да и хочется, – фата, венчание. Кстати, а тебе можно венчаться?

– Можно. Я крещеный еврей. А почему так много плохих актеров в эпизодах? – спросил он, чтобы проверить, заметила ли она эту странную закономерность. – Это вкус Режиссера, или Ассистентка пристраивала своих знакомых?

– Это клиенты Актерского агентства нашей жены.

– Она настаивала на их участии?

– Я не знаю. Ассистентка очень толковая, вряд ли это ее самодеятельность. Кстати, Секс-символ уволила Второго режиссера и теперь Ассистентка исполняет его обязанности.

– Вызывай Секс-символа.

– Я бы не торопилась…

– Почему?

– Секс-символ рвет и мечет. Пусть успокоится.

– Сколько времени надо женщине, чтобы успокоиться и поменять решение?

– Мне достаточно суток. Но я жалостливая и сентиментальная, Секс-символ покрепче.

– Она меня все равно достанет.

– Ты собирался съездить на съемки в Одессу. Суток за трое обернешься.

Так и сделаю, решил он и подумал, что решила она, а он принял ее решение.

Продюсер и Секс-символ

Он и Секс-символ встретились через три дня, как встречались всегда. Поцеловались.

– Переменил парфюм? – спросила она.

– Ну и память у тебя! – восхитился он.

– На память не жалуюсь, – ответила Секс-символ и предложила: – Приступим к обсуждению. У меня есть предложение: вернуться к первому варианту, выбросить роль Стаса, естественно, заплатив ему за проделанную работу.

– Нет, – ответил Продюсер.

– И обсуждать не будем? – удивилась Секс-символ.

– Не будем. Мне рассказали обо всех обсуждениях, которые ты провела. Я знаю мнения твоих оппонентов и разделяю их мнения, а не твои, потому что при таком варианте получается хорошее кино.

– Тогда я ухожу и забираю половину денег из проекта.

– Договор внимательно читала? – спросил Продюсер.

– Мои юристы предупредили меня, что могут возникнуть сложности, но в конце концов враг будет разбит и победа будет за мною.

– Ты и так победила. Ты впервые в жизни сыграла замечательную роль. Именно с этой ролью ты войдешь в историю кино. – Продюсер подумал, что он беззастенчиво перегибает, но продолжил: – Думаешь, будут помнить о твоих замечательных сиськах, как помнят сегодня миллионы мужчин?

– Я думаю, эти ценности как раз и не пересматриваются.

– Еще как пересматриваются. Попка и сиськи – это только представление об эротике в кино в историческом аспекте.

– Грудь, – поправила Секс-символ. – Сиськи – это вульгарно.

– Грудь, – согласился Продюсер. – Если бы это был плохой или средний фильм, зачем мне с тобою ссориться по такому пустячному поводу? Но это хороший, а может быть, и великолепный фильм. У меня не так много хороших фильмов, а этот, вероятно, лучший, и я его тебе не уступлю. Я буду судиться и выиграю процесс, потому что договор составлял я и предусмотрел вариант, если ты попробуешь выкинуть этот фортель.

– Считай, что выкинула. Я не буду сниматься дальше.

– Посмотри пункт о штрафных санкциях. Штраф очень большой. А ты не бедная. Я докажу в суде, что ты способна заплатить двести тысяч долларов.

– Не дождешься.

– Дождусь.

– А если я выплачу эти деньги?

– Перестрою сюжет, материала достаточно, и озвучу другой актрисой.

– Поскребышем?

– Возможно.

– Давай все-таки обсудим, а вдруг я тебя сумею убедить?

– Нет. Фильм замечателен, и я не хочу его калечить.

– Но на экране я старая и надо мною смеется мальчишка.

– Он по-прежнему хочет с тобою переспать или уже переспал?

– Какое тебе дело, с кем я сплю!

– Спи с кем угодно, но со Стасом не спи. Он привык, что ему не отказывают. А ты ему не дай. Это его разозлит, а злость и мальчишеская обида, что тетя ему не дала, проявятся на экране.

– Зачем?

– Для твоей же победы. Да, ты стареешь, как стареют миллионы женщин. Но у этих миллионов должна быть надежда. У тебя надежда – учитель, который в тебя влюблен. Но, чтобы покаяться, надо согрешить.

– Но я же не согрешила. И это печальное возвращение к старику.

– Это радостное возвращение. Миллионы зрительниц должны понять, что всегда есть к кому вернуться. А он не старик, о таких элегантных стариках мечтают юные девочки. Мы отстаем на две недели, – напомнил Продюсер в конце разговора.

– Я нагоню, – пообещала Секс-символ, и поняла, что согласилась и приняла доводы Продюсера. На самом деле она приняла их почти сразу, а сопротивлялась, чтобы увериться, что не ошибается. Так она покупала одежду. Зная, что купит, вначале всегда отказывалась, потом соглашалась, снова отказывалась, а потом, когда ее все перестали убеждать, внезапно соглашалась. И с мужчинами она поступала так же.

Поскребыш

Всегда существовали мальчики и девочки, которые влюблялись в актрис и актеров, поразивших на экране их детское воображение.

Актеры старели, девочки вырастали, но по-прежнему любили своих детских кумиров. И когда старый, чаще всего овдовевший или много раз разведенный актер оказывался в одиночестве, всегда находилась девочка из прошлого, которая выходила за него замуж. Разница в возрасте иногда достигала сорока-пятидесяти лет.

И актрисы выходили замуж за бывших влюбленных в них мальчиков, правда, разница в возрасте в этом случае была меньше, но тоже достигала двадцати-тридцати лет.

На таких актрис она всегда смотрела с жалостью, считая, что сама никогда не попадет в подобную противоестественную ловушку.

Ее начальник охраны был ее ровесником и даже чуть старше. Ровесники мужчины, достигнув критического сорокалетнего возраста, уходили от сорокалетних женщин чаще, чем от женщин, которые моложе их или даже старше. У нее были мужчины разных возрастов, но она обычно уходила от мужчины, как только он начинал думать об уходе. Этот момент она улавливала задолго до принятого им решения и всегда уходила первой.

– Надоел, – обычно объясняла она подругам. Но сейчас она хотела, чтобы этот мужчина оставался с нею до конца жизни. Сорокалетние женщины видели этот конец далеко за восемьдесят. Она не могла бы объяснить, но чувствовала, что этот охранник станет не только ее мужем, но и партнером. Сейчас, наверное, многие уже знали, что у Продюсера появилась пипетка, и поэтому она должна первой объявить всем о своем уходе от Продюсера.

Осталось снять всего несколько эпизодов из фильма «Пансионат для богатых». Федор уже наладил охрану. Теперь она называла его по имени без отчества, и такая форма предполагала и мгновенный переход на официальные отношения. Сейчас он заканчивал ремонт бывшего санатория.

– Нужны большие деньги, – сказал он еще в первые дни, когда пересчитал смету, составленную директором фильма. – На мелком воровстве денег от съемок фильма можно будет сделать только косметический ремонт.

– Что ты предлагаешь?

– Уволить директора.

– За что?

– За то, что он не привлек денег на реконструкцию, а только воровал по-мелкому, ухудшая изобразительную часть фильма и не улучшая реконструкцию будущего пансионата. Кстати, ты ему предложила долю от будущих доходов?

– Я ему обещала должность директора пансионата.

– За обещания работают только идиоты. Это еще одно подтверждение, что он идиот.

– У него нет денег, чтобы вложить в пансионат.

– Значит, как партнер он не нужен.

– У меня тоже нет больших денег.

– Я найду деньги, но тогда я участвую в доходах.

– Закрытое акционерное общество? – поинтересовалась она.

– Формы могут быть разными, но контрольный пакет акций останется у вас. Это разумно. Вы – главная приманка или, как бы сказали молодые, главная фишка. Владелица – известная актриса! Значит, будет культурное обслуживание и вряд ли станут воровать на кухне.

– Я о вас ничего не знаю, – сказала она. – В военном комиссариате, несмотря на все мои связи, мне не удалось узнать даже вашего бывшего звания.

– Я подполковник. О моих деловых качествах вы можете справиться в Главном разведывательном управлении Генерального штаба. Но запомните, когда офицер уходит в отставку подполковником, значит, он звезд с неба не хватал, но и не полный идиот, если дослужился до подполковника. Я толковый работник даже и вне армии, можете обо мне узнать у вице-губернатора, и с губернатором я знаком, но он все-таки посматривает на меня свысока: он генерал, а я подполковник. Берите меня в партнеры, не пожалеете…

– Мне надо несколько дней на размышление, – сказала Поскребыш.

Нескольких дней не хватило, добывать сведения о нем оказалось трудно даже при ее связях.

Но она узнала, что у него в области есть свой бизнес – небольшая лесопилка – и акции кирпичного заводика.

У нее были знакомые генералы. В министерстве обороны ей подтвердили, что он действительно из ГРУ, теперь на пенсии, живет в деревне в доме покойных родителей. Ему предлагали стать директором крупного московского отеля, потому что у него был опыт: в какой-то стране он был владельцем отеля.

– Значит, он богатый? – осведомилась она.

– Вряд ли, – ответили ей. – Не те были времена, чтобы разрешали разбогатеть, а отель, скорее всего, был прикрытием, а сейчас этим отелем якобы владеет тот, кого послали на его место.

И она поняла, откуда у него интерес к пансионату, – может быть, он знал и любил такой бизнес.

– Пригласите меня в гости, – попросила она подполковника.

– Когда?

– У меня сейчас все вечера свободные.

– Тогда сегодня я пришлю за вами машину.

– Я приеду сама, я знаю деревню, в которой вы живете.

Его дом не отличался от других деревенских домов. Такой же забор из штакетника, может быть, чуть выше, чем у остальных. Колодец во дворе. Хлев для скота, сарай. Но в доме стояла удобная шведская мебель, деревянная, не крашеная. Ее поразила кухня со всеми рекламируемыми сегодня приспособлениями: двухкамерный огромный холодильник, набор соковыжималок и кухонных комбайнов, но особенно ее обрадовала посудомоечная машина.

Вино было чилийским, но хорошего качества, много овощей и жареная рыба.

– Сам наловил утром, – объяснил он.

– Удочкой, спиннингом? – спросила она.

– Браконьерствую сеточкой, – признался он.

Они поговорили о кино. Он хорошо знал испанское и португальское. Кроме Южной Африки он, вероятно, поработали в Южной Америке.

По тому, как он смотрел на нее и вроде бы невзначай прикасался, она поняла, что он хотел, чтобы она осталась.

– Я перебираю с вином, – сказала она.

– Я тоже. Но мы найдем кого-нибудь, кто вас отвезет.

– А я могу переночевать у вас? – спросила она.

– Конечно, – ответил он. – Где вам постелить?

– Стелите у себя, все равно этого не избежать, – ответила она.

– Я бы не хотел этого избегать. Мне очень понравился ваш ответ…

Она не поняла, был ли он нежным или опасался, что не справится со своей ролью. Она не любила сексуальных прелюдий и если хотела мужчину, то желала, чтобы все произошло сразу и длилось не очень долго. От сексуальных упражнений она уставала. Утром ей захотелось уже совсем стремительного секса. Он понял и обрадовался этому. Все получится, решила она, придется только немного приспособить его под себя. Продюсер про нее знал все, и она всегда радовалась, что ему ничего не надо объяснять. Ничего, обучу и этого, решила она.

Она отсмотрела весь отснятый материал, и поняла, что получается средний фильм с минимальным прокатом, но телевизионные каналы его купят. Доход будет минимальный.

Она знала, что Продюсер и Секс-символ снимали непрерывно, догоняя упущенное время. Ей очень хотелось посмотреть отснятый материал.

– Мне надо посмотреть, что получилось у них, – сказала она Ассистентке, а с недавних пор Второму режиссеру.

– Это невозможно, пленка под двойной охраной, они боятся, что пираты снимут копию.

– Мне надо посмотреть, что получилось у них, – повторила она.

– Интересно получилось.

– А как она?

– Впервые без дураков хороша. Она попросила меня сделать ей копию на ВХС. Я дам тебе эту кассету, но смотреть будешь в моем присутствии.

– Ты и мне уже не веришь?

– Мне слишком хорошо платят, чтобы верить, и к тому же она пригласила меня на вторую картину.

– Она собирается делать вторую картину? О чем?

– Я дала слово.

– Дала слово, держи его. Где будем смотреть?

– У меня в кабинете. У меня теперь свой отдельный кабинет, – не могла не похвастаться Ассистентка.

Они прошли в кабинет, Ассистентка закрыла дверь на ключ и вставила кассету в видеомагнитофон.

Поскребыш была профессионалом и через десять минут поняла, что фильм хороший, а может быть, и замечательный. Теперь она будет играть матерей, подумала Поскребыш, хотя еще две-три картины может играть и любовниц. Еще она подумала, что Секс-символ, пожалуй, актриса лучше, чем она, впервые подумала так за двадцать лет. Соревнование и соперничество между ними закончилось. Она будет заниматься пансионатом и Актерским агентством, а года через два-три Секс-символу тоже придется менять род деятельности. Может быть, она станет режиссером, может быть, продюсером. Если бы она знала, чем заканчиваются все страсти и интриги. Конечно, и она, и Секс-символ не уйдут на пенсию, как работницы с «Трехгорки», они будут сопротивляться, теряя с таким трудом завоеванные позиции. Наверное, в последний раз Поскребыш пожалела, что не имеет детей, сейчас могла бы заниматься внуками.

– Узнать, про что она будет снимать кино? – спросила Ассистентка.

– Не надо, – ответила она и подумала: – «Неужели я проиграла?» И решила, – нет, не проиграла. Недавно она читала книгу про войну, где генерал всегда говорил: мы отступили на заранее подготовленные позиции. А она заранее подготовила другие позиции: сначала – Актерское агентство, а теперь пансионат, партнера и, может быть, даже мужа. Женщине в сорок лет дай бог с этим справиться.