Текст книги "Танкист (СИ)"

Автор книги: Валентин Егоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

Несмотря на молодость, отвратительную дорогу до Белгорода, а затем до места расположения 27-й гвардейской танковой бригады, эта настоящая русская дорога сумела-таки из молодых парней выбить все силы. Да и двухгодичное пребывание в энкеведешной тюрьме давало себя знать, там они здорово ослабели. Вскоре все трое крепко спали, а принесший им сухой паек старшина Полтавченко, долго стоял и смотрел, как спят эти молокососы.

В этом году июньские дни под Белгородом и Курском были напоены летней жарой, по вечерам красноармейцам даже шевелиться не хотелось. Целые дни они проводили под открытым небом в полях, где работали, не покладая рук, роя траншеи и окопы, с раннего утра до позднего вечера.

Проснувшись утром следующего дня, Прошка после плотного завтрака вышел во двор дома, в котором стоял разведвзвод, так сильно потянулся всем своим телом, чтобы каждая косточка скелета звонко и протяжно хрустнула, словно домашняя кошка после приема большой дозы валерианы. Этот дом с двором располагался на вершине берега Северского Донца. Поэтому с него было хорошо видно, как взвод за взводом, рота за ротой, тысячи и тысячи красноармейцев покидали места ночлега, отправлялись на огневые позиции. Там они продолжат рытье окопов, траншей, строительство полевых и фортификационных укреплений. В этот момент у него в голове мелькнула мысль о том, что и в том, что их не приписали ни к одному взводу танкового батальона, имело свою выгоду, в какой-то мере они были свободны. Они не находились под постоянным взором ротных старшин и взводных сержантов, поэтому могли заниматься своими собственными делами..

Прохор вышел на улицу и по ней спустился к самому срезу воды, поселок Ржавец высился за его спиной невзрачными домами. Затем он нашел прибрежный косогор, с которого хорошо просматривалась сама речная излучина и два моста, соединяющие два берега этой реки. Он с удобством расположился на вершине этого косогора и, положив голову на руки, лениво веками прикрыл свои глаза от яркого летнего солнышка. Он лежал таким образом, чтобы, время от времени, открывая глаза, посматривать на мосты через реку и на ведущие к ним дороги противоположного берега. Скоро на этой дороге, если поверить тому чувству, которое у него возникло где-то глубоко в его сознании, должен был появиться тягач с грузовой платформой, на которой их танк КВ везут в расположение батальона в поселке Ржавец. Свой КВ Прохор не видел вот уже почти два года, с тех пор, когда они с ним расстались на берегу великого украинского Днепра. Прохор лежал на косогоре, слегка подремывал и вспоминал свои последние дни в тюрьме на Лубянке.

Когда следователь им сообщил о том, что высшее руководство Наркомата внутренних дел, вероятнее всего, положительно решит их просьбу об отправлении на фронт, то они очень этому обрадовались. Затем им сообщили, что они, как экипаж тяжелого танка КВ, будут направлены в район Курска или Орла. Следователь сказал, что в том районе немцы планируют свое новое летнее наступление, глубокий прорыв обороны РККА. Причем, по разведывательным данным немцы в это сражение бросят свои новые тяжелые танки. Поэтому их экипажу основной боевой задачей будет поставлена борьба, уничтожение именно этих немецких тяжелых танков. В заключение следователь жестко добавил, что после окончания сражения, независимо от конечного результата, они будут возвращены в Москву для дальнейшего расследования, а их КВ будет снова передан в техническую лабораторию НКВД для дальнейшего изучения.

Честно говоря, все трое заключенных очень обрадовались такому решению. Они были готовы отправляться в путь на фронт в любую минут. Багажа у них не было, даже своей одежды не было, одна только тюремная роба!

Прошка Ломакин не терял надежду на освобождение даже в самые тяжелые минуты нахождения в тюрьме. Поэтому эту первичную информацию о возможном их направлении на фронт он воспринял с большим достоинством. Тогда Прохор и заявил следователям о том, чтобы им вернули именно их КВ, а не какой-либо другой тяжелый танк, чтобы его перевооружили на 122 мм. Пушку, чтобы им предоставили возможность воевать по своему усмотрению.

Один из следователей, имевший наиболее высокий энкеведешный чин, майора государственной безопасности, написал записку на имя наркома внутренних дел СССР, в которой изложил просьбы Ломакина. Затем он к этой записке приписал свое личное мнение о том, что считает арестованные Ломакин, Мышенков и Кувалдин принесут большую пользу на линии фронта. Записка ушла, и почти месяц на нее не было никакого ответа.

Прошка в тот момент не терял зря времени! Он занимался теоретическими расчетами, каким способом на их КВ можно было бы установить 122 мм гаубицу. К тому времени 76 мм танковую пушка КВ стала анахронизмом, ее обязательно следовало бы заменить на более мощное танковое орудие. Расчеты Прошки теоретически доказывали, что танк КВ с новым орудием действительно превращался в страшное оружие по уничтожению немецких тяжелых танков. Мог их расстреливать с дальнего расстояния!

Прошка, по-прежнему, лежал на косогоре, пригревшись на солнце, он начал впадать в более глубокую дрему, а память все возвращалась и возвращалась в его недавнее прошлое! В этот момент он получил мысленное послание от Мишки Кувалдина.

Сразу же после завтрака Мишка Кувалдин вместе с танкистами 1-й роты батальона капитана Авраменко отправился на батальонное стрельбище. Ему очень хотелось посмотреть на то, как сегодня стреляют советские танкисты, да и себя хотел показать в качестве отличного наводчика танкового орудия. Утром этого дня у этого сельского паренька, танкиста, было отличное, безоблачное настроение. Связавшись и мысленно переговорив с Прошкой Ломакиным, Мишка одним прыжком вскочил в кузов полуторки, которая ехала на танковый полигон. Вскоре этот грузовичок вместе с Кувалдиным скрылся в большом пыльном облаке белгородской пыли, поднявшейся на дороге после проезда полуторки.

После почти двухлетнего пребывания в тюремной камере одиночке у Сергея Мышенкова в характере появилась и начала развиваться новая черта. Он больше уже не мог долгое время проводить в одиночестве, старался придерживаться какой-либо компании. Серега теперь предпочитал развлекаться и одновременно заниматься полезным делом. Вот и сейчас он был в окружении пятерых деревенских мальчишек в возрасте от восьми до десяти лет, во дворе одного дома. С ними он обсуждал серьезнейший вопрос организации совместной рыбалки на Северском Донце.

Сергею доставляло огромное удовольствие одно уж то, что он запросто поддерживает разговор с этими простыми деревенскими мальчишками. Пользуясь возможностью, Сергей даже немного побродил по закоулкам сознания этих мальчишек, выясняя степень их грамотности, желание дальше учиться. Два года из-за войны эта сельская детвора жила вне школы, не учились, но хорошие воспоминания о школе не умерли в головах ребят. Они с удовольствием сели бы снова за парты, но школа была сожжена во время немецких бомбардировок, а всех учителей забрали в действующую армию.

По всей очевидности, мысли о друзьях-товарищах, о прошлой жизни сыграли с Прошкой злую шутку, он не заметил, как задремал под жаркими солнечными лучами. И спал он настолько крепко, что чуть-чуть не проспал появления на дороге итальянского тягача, тянувшего большую грузовую платформу с тяжелым танком на ней. Эта грузовая платформа и тягач были явно не приспособлены для путешествий по русским дорогам, которые еще не дошли до такой степени, чтобы их относили к цивилизованным дорогам с отлично наезженным полотном поверхности, по которой можно было бы катить со скоростью в сто – сто пятьдесят километров в час.

Вот и сейчас молодой водитель этого итальянского тягача, одетый в форму рядового красноармейца, стоял на дороге, замысловато выражаясь на родном русском языке. Водитель был слишком молод для того, чтобы догадаться о простой для каждого русского человека вещи, как развернуться на этой дороге, не повредив иностранной машины, случайно не уронив танк с грузовой платформы. Ведь всего было нужно грузовую платформу, грузоподъемностью в пятьдесят тонн и длиной чуть более десяти метров, развернуть на девяносто градусов. Но разворот должен быть осуществлен в том месте, где дорога резко поворачивала налево и сразу спускалась под уклон к реке.

Разворот должен был осуществлен между двумя большими косогорами. Дорога имела глубокую автомобильную колею, поворот производился под прямым углом. Итальянский тягач, тем более с такой длинной грузовой платформой и тяжелым русским танком на этой платформе, в данный разворот попросту не вписывался. Вот мальчишка красноармеец и надрывал свои горло и легкие, пытаясь заставить дорогу хотя бы слегка скруглиться.

Прошка поднялся на ноги и, сладко потянувшись, вот что значит свобода, когда человек находится вне окружения четырех тюремных стен! Она сладка, приятна и неоценима! Он неспешно помахал руками, притворяясь, что делает утреннюю зарядку, и так же неспешно начал спускаться по косогору, фальшиво насвистывая какой-то популярный мотивчик из кинофильма "Волга-Волга". Увидев красноармейца, который направлялся к нему, молодой водитель транспортера тягача вдруг перестал кричать и браниться, правой рукой, на правом боку начал разыскивать кобуру пистолета, которую в жизни там никогда не носил. Этот парень вдруг осознал, что он один на дороге, с ним нет никакой охраны. Он же везет ценный груз – сорока пяти тонный советский танк КВ, который у него могут украсть в любую минуту.

От досады и от допущенной ошибки, что остановился в пустынном месте, молодой красноармеец, водитель транспортера тягача, все еще продолжал скрежетать зубами, когда незнакомец подошел и, также не торопясь, полез в водительскую кабину тягача. Вскоре зашумел его мощный двигатель, с громким скрежетом включилась первая передача, тягач медленно сдвинулся с места и потянул за собой грузовую платформу с танком. Но транспортер тягач не поехал по дороге, которая на данном участке была совсем непроезжей для этой сцепки, а прямо по степи стал объезжать этот плохой участок дороги. Вскоре объезд был завершен, тягач остановился, снова хлопнула дверь водительской кабины тягача. Из кабины вышел тот же незнакомый красноармеец и такой же неторопливой походкой зашагал в сторону домов поселка Ржавец.

**************************************

Естественно, молодой и не очень опытный водитель итальянского тягача, платформу с тяжелым танком КВ доставил на сельскую площадь непосредственно к зданию штаба батальона. На ту самую сельскую площадь, которая итак была по уши забита танками и автотранспортными средствами командования танкового батальона. Причем, тягач отцепил свою грузовую платформу с танком, а сам к моменту появления Прошки на этой площади исчез в неизвестном направлении.

Появившийся неизвестно откуда, капитан Сергеев сердитым голосом тут же потребовал у рядового Ломакина, чтобы он забрал свой танк, освободил бы площадь для проезда другого транспорта.

Послушно козырнув в ответ капитану, Прошка подошел к платформе, чтобы внимательно осмотреть свой танк. В его глазах появились слезы, когда он заметил скол башенной брони от попадания вражеского снаряда. Незаметно смахнув мужскую слезу, само собой образовавшейся на ресничке глаза, Прошка стоял и не мог своих глаз оторвать от этой зеленой громадины. Последний раз это свое сокровище он видел более полутора лет тому назад, когда он только что выполз на днепровский берег. С тех пор, видимо, этим танком мало кто занимался, по самую башню танк был заляпан масляными пятнами и дорожной пылью и грязью. Он выглядел каким-то неухоженным и неприкаянным танком, словно никогда не имел танкового экипажа, который бы внимательно присматривал бы за своим боевым товарищем! Но даже в таком виде этот тяжелый танк КВ был ему дорог и необходим!

Чуть ли не силой оторвав свой взгляд от родного КВ, Прошка развернулся и еще раз внимательно осмотрел площадь, красноармейцев, потихоньку на ней собиравшихся. Сергей Мышенков стоял рядом с ним и так же, как он до этого, не отрывал своих глаз от своего старого боевого друга. Рядом с ними стоял Михаил Кувалдин, который успел вернуться с полигона, всех присутствующих там танкистов поразив своей меткой стрельбой из танкового орудия.

Увидев мелькнувшую вдали на площади фигуру старшины Полтавченко, Прошке его нагнал и перекинулся с ним парой слов. Он ему объяснил, что хотел бы провести небольшое торжественное мероприятие по вводу своего старого танка, боевого друга КВ, в строй. Тот, прижимая пухлые руки к своей груди, пообещал, вопрос согласовать с командованием батальона и, в случае его согласия, провести такое мероприятие.

Пока старшина Полтавченко бегал по батальонным инстанциям, согласовывая вопрос о проведении мероприятия, танковый экипаж КВ принял за наведение порядка на самой площади. Первым делом, она была расчищена от всякого мусора. Батальонные технические и транспортные средства были аккуратно расставлены таким образом, чтобы высвободить больше места вокруг грузовой платформы с танком КВ. Саму площадь со всех сторон окружили высоким плетнем, эта работа была проделана по совету старшины Полтавченко. Вскоре сельская площадь поселка Ржавец с технической стороны была готова к проведению мероприятия, а сам КВ был отмыт и очищен от грязи, пыли и масляных пятен.

Капитан Авраменко, которому доложили об инициативе простых танкистов, провести небольшое мероприятие в виду ввода тяжелого танка КВ в общий танковый строй своего батальона, согласился с этим предложением. Ему понравилась сама идея отношения к танкам, как к боевым товарищам, соратникам! Но после того, как он переговорил с полковником Невжинским, его энтузиазм по этому поводу несколько угас. С большим трудом и с одним непременным условием полковник, командир бригады, согласился на осуществление данного мероприятия. Он только категорически потребовал, чтобы это мероприятие проводилось в узком кругу, практически без участия рядовых танкистов.

Но к этому времени информация о танке КВ и готовящемся мероприятии по его торжественному вводу в танковый строй широко разошлась по батальону. Практически все свободные от боевого дежурства танки захотели принять в нем участие. Тогда умный и очень хитрый старшина Полтавченко и придумал этот трюк с плетнем, за которым могли расположиться, спрятаться от своих командиров те танкисты 1-го батальона, которые хотели бы поучаствовать в данном мероприятии.

За несколько минут до начала мероприятия, на площади собралось около двухсот танкистов 1-го танкового батальона. Все они оставались за плетнем, который их скрывал от командирских глаз.

К слову сказать, капитан Авраменко, командир 1-го танкового батальона, все же почувствовал некий подвох в предстоящем событии. Ему явно не понравились те безлюдье и тишина, которые в тот момент царили на площади. Хотя он сам потребовал того, чтобы церемония возвращения на военную службу танка ветерана проходила при отсутствии танкистов его батальона. Он с большим подозрением смотрел на новый забор-плетень, который сейчас окружал площадь со всех сторон. Уж слишком этот плетень выглядел новым и хорошо укрепленным забором для русской деревеньки, словно он использовался для каких-то определенных целей.

Капитан Авраменко слишком хорошо знал характер своих танкистов, поэтому не верил в то, что они смогут пропустить эту церемонию. Он почти был уверен в том, что его танкисты уже давно прослышали про эту необычную троицу недозрелых танкистов, об их необычных приключениях во вражеских тылах, а также об их тяжелом танке КВ, ветеране боев в 1941 году! Капитан Авраменко решил особо долго не светиться на этом мероприятии и, как можно быстрее, уносить отсюда ноги.

Сохраняя серьезное выражение своего лица, командир батальона клонился к уху старшины Полтавченко, что-то тихо ему приказал, а сам тут же скрылся за дверьми штаба батальона. Вслед за командиром батальона за этими же дверьми вскоре скрылись и остальные офицеры 1-го батальона 27-й гвардейской танковой бригады.

Прохор Ломакин внимательно отслеживал развитие событий на площади и, когда капитан Авраменко вместе с другими офицерами батальона скрылся в штабе, то он понял, что настала его минута.

Рядовой красноармеец Ломакин расправил плечи, выпрямился, осмотрелся вокруг. Сейчас он ничем, ни фигурой, ни обмундированием не напоминал молодого призывника, который понятия не имел о военной дисциплине и о военной службе. Одновременно с Прохором Ломакиным рядовые Мышенков и Кувалдин перестали выглядеть бойцами красноармейцами неряхами. Они как-то подтянулись, выправились. Грудь парней выкатилась вперед колесом, солдатское обмундирование на них перестало топорщиться, а как-то сгладилось, село по их ладно скроенным фигурам. Эта троица танкистов неожиданно для присутствующих на площади танкистов вдруг превратилась в настоящих русских гвардейцев, которых обычно рисуют на плакатах и с которых пресса обычно советует брать пример.

Разумеется. такая перемена во внешнем облике танкистов новичков не прошла не замеченной. Бойцы 1-го танкового батальона, маскировавшиеся за плетнем, громким шепотом и восклицаниями поприветствовали такую разительную перемену новичков.

Действуя, словно он командовал парадом на Красной площади в Москве, рядовой Ломакин громким командирским голосом скомандовал:

– Батальон, стоять смирно! Разобраться по подразделениям, быть готовыми принять участию в торжественном мероприятии по возвращению в строй боевого тяжелого танка Климента Ворошилова, который совершил героический рейд по вражеским тылам летом 1941 года. Этим танком было сбито шесть вражеских штурмовиков и три бомбардировщика ...

Пока Ломакин перечислял героические деяния танка КВ и его экипажа, танкисты 1-го батальона разбирались по взводам, ротам и артбатареям, выстраиваясь квадратом вокруг платформы с танком. Заняв положенные места в общем строю батальона, танкисты становились по стойке смирно, продолжая внимательно вслушиваться в слова рядового Прохора Ломакина.

–... разгромлен и полностью уничтожен механизированный полк СС, двенадцать бронетранспортеров и шестнадцать вражеских танков Т-3 и Т-4.

С последними словами Прохор Ломакин задрал, чуть ли не на высоту пояса, свою правую ногу и "прусским шагом"^{13} зашагал по направлению к старшине Полтавченко. Старшина с любопытством рассматривал приближающегося к нему рядового. Со стороны казалось, что Полтавченко не вполне серьезно, а больше играючи воспринимает данную ситуацию. Но, когда Прохор Ломакин приблизился к старшине и согласно уставу остановился от него в трех положенных шагах, круглое лицо старшины приняло серьезное выражение:

– Товарищ старшина, 1-й танковый батальон 27-й гвардейской танковой бригады построен по случаю торжественной церемонии возвращения в строй заслуженного ветерана 1941 года, тяжелого танка КВ, прошедшего почти тысячу километров по вражеским телам и уничтожившего до бригады живой силы противника! Прошу вашего разрешения на то, что ввести в танковый строй тяжелый танк КВ?

– Рядовой Ломакин, разрешаю тяжелый танк КВ ввести в строй!

Прохор Ломакин развернулся лицом к общему строю батальону и громко скомандовал:

– Батальон, тяжелый танк КВ вступает в строй 1-го батальона 27-й гвардейской танковой бригады!

Тут же поднялись и откинулись танковые люки, словно сам КВ приглашал экипаж занять места по боевому расписанию. Парни ловко и быстро поднялись на броню, встали по обе стороны орудийной башни танка, держась руками за приваренные к башне поручни. Над сельской площадью зазвучал гимн Советского Союза.

По его окончанию голос с металлическим оттенком произнес:

– Рядовые красноармейцы Прохор Ломакин, Михаил Кувалдин и Сергей Мышенков, вы включены в состав танкового экипажа. С этого момента получаете свободный допуск к органам управления танка и к его вооружению! Настоящим объявляю, что тяжелый танк Климент Ворошилов к походу и бою готов!

Танкисты батальона в едином порыве тронулись с места и, сделав пару шагов, подошли к платформе, на которой все еще стоял танк КВ со своим экипажем.

Всем было хорошо видно, как начал вибрировать бронекорпус КВ, который слегка поднялся в воздух и, проплыв над головами танкистов, опустился на свободное место за их спинами. В этот момент заработал танковый двигатель, молчавший более чем полтора года назад.

Глава 3

**************************************

Полковник Невжинский ходил по комнате, бессильно сжимая кулаки, сердито посматривая на капитана Авраменко, который стоял перед ним с багровым лицом, низко опустив голову, словно провинившийся мальчишка. По правде говоря, он с удовольствием отхлестал по щекам этого парня в офицерской форме за ту ошибку, которую тот допустил во взаимоотношениях со своими подчиненными рядовыми танкистами! Но нельзя, этот молодой офицер столько времени провел на фронте! Он столько повоевал с немцами, неплохо себя показал, немало побил фрицев! И с таким богатым боевым опытом этот капитан Авраменко допускает такую серьезную политическую ошибку, как устроить массовое сборище танкистов своего батальона для участия в церемонии ввода в строй старого тяжелого танка! Идея-то, в принципе, неплохая, наша советская, но командиру батальона нельзя было пускать это мероприятие на самотек, иметь дело с подозрительным экипажем того танка. Он же специально предупреждал этого капитана о том, чтобы тот подальше своих бойцов танкистов держал бы от этой троицы танкистов, которых им так несвоевременно подсунул НКВД.

Видимо, сегодняшние молодые офицеры хорошо понимают только сердитый окрик своих старших командиров, думал Невжинский, туда-сюда мечась по комнате, одновременно раздумывая о решении выхода из этого идиотского положения. Вот сейчас и приходится ему попусту изгаляться над Авраменко, искать нужные слова, чтобы этот молодой офицер, командир батальона, понял, что он, как командир батальона, неправильно построил идеологические взаимоотношения с танкистами своего батальона. Надо же было ему устроить это сборище, да еще позволить тем тюремным доходягам выступать перед всем приписным составом всего батальона! Хотя слова они произносили неплохие, своих братьев танкистов призывали крепко биться за отечество, не щадя своих жизней!

Но нельзя, даже в Красной армии, позволять рядовым танкистам устраивать политические митинги на линии фронта, предварительно их проведение, не согласовав с правоохранительными армейскими органами.

Когда начальник Особого отдела бригады, словно взмыленный жеребец, влетел в помещение штаба бригады, чтобы ему, командиру бригады, сообщить о проведении несанкционированного политического митинга в 1-м танковом батальоне, то полковник Невжинский, командир бригады, поначалу ему попросту не поверил. А у начальника Особого отдела бригады в тот момент глаза были на затылке из-за того, что этот митинг не был предварительно согласован с ними, особистами, представителями этих правоохранительных армейских органов. Ведь, если бы они заранее знали бы о проведении такого мероприятия, то провели соответствующие профилактические аресты, тогда и можно было бы проводить митинги. Сейчас же этот особист, майор-гаденыш, хорошо понимал, что он сам вместе с командиром бригады, а также вместе с командиром того батальона – все они горят ярким пламенем в этой связи.

Его непосредственное начальство теперь всегда могло задать ему такой простой вопрос:

– А куда ты, баран стоеросовый, смотрел, когда этот митинг танкистами организовывался и проводился?

В данную минуту майор НКВД, начальник Особого отдела бригады, сидел в углу кабинетика полковника Невжинского. Он с нескрываемым удовлетворением наблюдал за тем, как командир бригады строгает в щепки этого заносчивого капитана Авраменко. В свое время Виктор Сергеевич Мельников не раз пытался с этим гонористым капитаном пытался установить дружеские отношения. Ну, правда, он бы попросил этого капитана время от времени пописывать бы ему время от времени короткие записочки о том, как дела обстоят в его танковом батальоне, о чем говорят и чем дышат его танкисты. Так, нет, в ту минуту этот офицер почему-то начал на него орать, хвататься за свой ТТ. В тот момент иногда майору казалось, что он вот-вот ему живот прострелит! Пришлось срочно покидать, бежать, от этого несдержанного, психически ненормального капитана. В его майорской памяти этот казус надолго сохранится, будет время от времени всплывать на поверхность, напоминая о таком безобразном поведении капитана и о необходимости быть с этим психом-капитаном осторожней!

Сейчас майор Мельников был снова спокоен, только что к нему приходил сотрудник его отдела, по секрету на ушко доложил ему о том, что, оказывается, проведение этого митинга было заранее согласовано с самой Москвой. Таким образом, майору опять-таки удалось выйти совсем сухим из этого неприятного политического заговора. А что касается капитана Авраменко, то ему будет полезно услышать, что о нем командир бригады думает, так строго отчитывая его в профилактических целях.

Полковник Невжинский в этот момент произносил очередную мораль нотацию молодому командиру батальона, но эта нотация у него почему-то не получалось вполне складной. Все умные слова уже были высказаны и произнесены, или разбежались по закоулкам памяти, где их трудно было найти! Чтобы их вспомнить полковнику приходилось делать длительные паузы, выглядывать в распахнутое настежь окошко, чтобы вздохнуть свежего воздуха. Но и там, на улице его взгляд постоянно упирался в трех танкистов, которые, по-прежнему, своими кирзачами расковыривали и так всю изрытую сельскую улицу.

Полковник Невжинский при виде грустных лиц этих трех молодцов танкистов сразу же тускнел и своим лицом, у него снова явно портилось настроение. Он тут же забывал, о чем именно бранил капитана Авраменко, его начинали беспокоить эти чертовы попрошайки. Видите ли, пользуясь своим высоким энкеведешным положением, они снова и без спроса приперлись к нему на прием. Им какая-то гнида в Москве сказала, что в бригаде им помогут заменить 76 мм танковую пушку на более скорострельное и длинноствольное орудие для их КВ, чтобы поражать противника с расстояния в пять километров. Таких танковых орудий в инженерной роте его бригады и в помине никогда не было, и не должно было бы быть! А эта святая троица требует, чтобы именно он, командир бригады, это орудие нашел и им бы передал в пользование. В 27-й гвардейской танковой бригаде имелись одни только средние танки Т 34 с 76 мм пушками. Никаких других танковых орудий, тем более танковых пушек, для тяжелых танков и у него никогда не было.

Полковник Невжинский хотел высунуться в окошко, чтобы послать, куда подальше, этих попрошаек из 1-го батальона. Но так и не успел этого сделать, в этот момент его голову посетила гениальная армейская идея, переложить тяжесть решения этой проблемы на другие плечи с офицерскими погонами с меньшим количеством звездочек. Невжинский еще более надул свои и так пухлые щеки, выражение лица поменял на важное, значимое, на полковничье. Затем высунулся в окошко по пояс, чтобы эдаким строгим голосом приказать этим попрошайкам проходить в помещение штаба бригады к нему на ковер для секретного разговора.

Командир Особого Отдела бригады майор Мельников догадался о том, что время на чтение нагоняя капитану Авраменко за проявленную политическую близорукость у командира бригады закончилось, что теперь он, как главный обвинитель по этому делу, может быть свободным. Чему немедленно и последовал, майор так незаметно покинул кабинет командира бригады, что ни полковник Невжинский, ни капитан Авраменко этого не заметили.

Трое же рядовых танкистов послушно последовали приказу полковника. Они разом, словно по общей команде, развернулись через левое плечо и, шаркая кирзовыми сапогами по пыльной улице, один за другим, цепочкой с равными интервалами, направились к входу в здание штаба бригады. Вскоре в кабинете полковника Невжинского собрались одни только свои люди, – сам командир бригады, капитан Авраменко, рядовые Ломакин, Мышенков и Кувалдин.

– Ну, что, братья-акробаты, на свое танковое старье хотите новое вооружение поставить. Ну, а где я вам найду длинноствольную танковую пушку на ваше старье?! – Поинтересовался полковник, наблюдая за тем, как экипаж танка выстраивается в шеренгу.

Этой полушуткой, высказанной вполне серьезно, полковник Невжинский прокомментировал сложившееся положение в связи со специфической просьбой этих парней. Отчего те, если судить по выражению их лиц, явно рассердились, они решили в этой связи нахамить самому командиру бригады, напомнить ему о том, что он обязан их всем обеспечивать что касается технического обеспечения. Прохор Ломакин начал было раскрывать свой рот, чтобы достойно, по его мнению, но хамски ответить на эту шутку командира бригады, который не понимал серьезности момента с установкой нового танкового орудия.

В этот момент в разговор вмешался капитан Авраменко, которого полковник Невжинский попросил задержаться, чтобы якобы вместе с ним еще раз выслушать просьбу этих танкистов. Полковник надеялся, что командир батальона сумеет своих танкистов поставить на место, объяснить им, что командир бригады не в состоянии решить этой проблемы. Втайне же он лелеял надежду на то, чтобы бремя решения по этому орудию, его розыску и установлению на КВ, переложить на плечи Авраменко.

Молодой командир батальона строгим голосом поинтересовался:

– Рядовые, почему вы, минуя меня! Через мою голову с какими-то просьбами обращаетесь к командиру бригады?! Может быть, все-таки введете меня в курс дела!

Рядовой Прохор Владимирович Ломакин сформулировал, и озвучил свою проблему с новым орудием для их КВ. К слову сказать, во время первых встреч с капитаном Авраменко, Прохор совершенно случайно выяснил, что тот является неплохим телепатам. Поэтому он воспользовался и мыслеречью для того, чтобы капитану более подробно объяснить сложившуюся ситуацию с танковым орудием. Авраменко не потребовалось много времени для того, чтобы разобраться с сутью проблемы, принять сторону своих танкистов красноармейцев. После чего ситуация изменилась коренным образом, теперь командир батальона вместе со своими условно подчиненными танкистами потребовал от полковника Невжинского, чтобы тот приложил все свои силы и в армейских тылах разыскал бы такое орудие для КВ.

Все это время полковник Невжинский делал капитану Авраменко какие-то странные знаки руками, ему улыбался, что-то пытался рассказать мимикой лица. Но Авраменко не обращал внимания на полковничьи ужимки, но в конце разговора вдруг он о чем-то задумался. Прекратил участвовать в разговоре, отошел в сторону.