355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ваккури Юха » Цивилизации долины Нигера » Текст книги (страница 2)
Цивилизации долины Нигера
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 01:45

Текст книги "Цивилизации долины Нигера"


Автор книги: Ваккури Юха



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Легенда о Вагаду

Хотя легенды, рассказываемые о Вагаду, не могут считаться надежным источником-таковыми они никогда и не считались, – но они дают все же хорошую картину той мощной, интересной и богатой культурной традиции, которую создал западноафриканский образ жизни.[7]7
  Даже к тем сведениям устной традиции, которые кажутся точными, надо относиться с осторожностью. Так, например, цифры дают только общее представление о количествах, о которых идет речь. Если традиция говорит о 9999 всадниках, то можно предполагать, что это было довольно значительное подразделение – если фольклорный рассказ можно считать описывающим действительность. Как уже доказала Уиннифрид Галлоуэй в своей достойной внимания книге, рассматривающей традицию и ее истолкование, определенные числа, например семь, повторяются в фольклоре очень часто. В то же время следует помнить, что устная традиция в некоторых случаях сумела сохранить невероятно точные и подтвердившиеся впоследствии данные, поэтому какие-либо обобщения, касающиеся фольклора, небезопасны. Следует, далее, обратить внимание на то, что и арабские хроники, которые историки иногда склонны считать более надежными источниками, чем фольклор, во многих случаях также основываются на сохранившихся легендах, которые были записаны на каком-то определенном этапе. Изложенную в нашей книге легенду о Вагаду опубликовал в 1913 г. заслуженный исследователь истории Африки М. Делафосс. В его версии имя Динга употребляется в форме Динья. – Прим. авт.


[Закрыть]

Легенда о Вагаду, как и почти все легенды, имеет много версий, но сюжет в них в общих чертах одинаков. В центре легенд стоит Динга, который, по версии, записанной М. Делафоссом, восходил к библейским Давиду, Соломону и Иову, а непосредственно происходил от Киридион Тамаганке. Говорят, что Динга прибыл с востока с 300 священнослужителями, главой которых был Карабара Диадиане, праотец клана судуро. Прибыв в Западный Судан, Динга сначала поселился в Дженне,[8]8
  Раскопки, проведенные в 1977 и 1981 гг. в Дженне американскими археологами Сьюзен и Родериком Макинтош доказали, что Дженне на самом деле более древний город, чем думали ранее. Старый Дженне-Джено восходит к нескольким глинобитным хижинам примерно середины III в. до н. э. К IX в. н. э. он вырос в город с 10 тысячами жителей. Старый Дженне начал приходить в упадок в XV в., в то время как поблизости начал развиваться современный Дженне. Именно раскопки подтверждают возможность того, что Динга мог поселиться и жить в Дженне, хотя арабские хроники не упоминают Дженне в числе особо древних городов. – Прим. авт.


[Закрыть]
где он женился на женщине по имени Сета Хуле Дафе и прожил с ней 27 лет. Брак их остался бездетным, и Динга вновь пустился в странствия, пока не попал в деревню Диага или Диа. Здесь он женился на Ассакуле Судоро, которая родила ему троих детей. Один ребенок умер, а от двух других – Диа Фуне и Диагаба Фуне – пошли предки двух кланов сонинке (кланы дюикине и соре).

Из деревни Диага Динга продолжил свое странствие в провинцию Кинги и остановился в Дагара; она находилась во власти Духа вод. Динга померился с ним силой, послав своих людей принести воды из ближайшего источника. Дух запретил брать воду, и Динга пошел сам решать этот спор. Поначалу, казалось, для Динги все шло хорошо, своим волшебством он лишил Духа зрения, но немного спустя к тому вернулись силы, и он так заколдовал Дингу, что тот ослеп и оглох. Динга позвал тогда на помощь главу священнослужителей Карабара Диадиане, который разрешил дело тем, что лишил Духа слуха и зрения. Теперь Духу ничего не оставалось, как заключить мир с пришельцами и позволить им жить в этой местности. Для закрепления сделки Дух предложил в жены Динге трех своих дочерей. Динга согласился и женился на Диангана Боро, Катана Боро и Синангеле Гунехусо. Они родили ему 15 детей, одним из которых был знаменитый змей Вида.[9]9
  Детьми Динги, рожденными от Диангана Боро, были: 1) Тере-Кине, который стал прародителем клана Сохона, 2) Тере-Калле, оставшийся бездетным, 3) Лампаке Мохамаду Буда Иоре – праотец клана Берете, 4) Вагара Гиде, основатель клана Сенега, 5) Туга Мади Кабуда, основатель клана Дьябира, 6) Вагаду Вида, который был змеем. От Катаны Боро у него были: 1) Маган Диабе Сиссе, 2) Маган Тане Сиссе, 3) Маган Тане Фанканте Сиссе, 4) Маган Мамди Сиссе, Маган Кайа Сиссе (во время владычества которого, по рассказам, погибло Вагаду). От брака с Сианагиле Гунехусо: 1) Доиссе, прародитель одной ветви клана Дуаих, 2) Мамади, предок клана Туре-Канкадиабе, 3) Фа Сире, основатель клана Кумма, и 4) Матам, у которого не было потомства. – Прим. авт.


[Закрыть]

Перед своей смертью Динга хотел оставить наследником старшего сына, Тере-Кине, который жил в Дагара. Ослепший Динга позвал Тере-Кине и попросил угостить его жареным мясом; за трапезой он намеревался передать сыну царский талисман, с помощью которого тот сумел бы стать властелином. Однако разговор с Тере-Кине услышал глава священнослужителей Карабара Диадиане. Так как он был в наилучших отношениях с Боро Диабе, старшим сыном от Катана, второй жены Динги, он решил с помощью козней сделать его наследником Динги.[10]10
  По другой версии легенды, помощником Диабе был раб по имени Сударо. – Прим. авт.


[Закрыть]
Карабара Диадиане поспешил к Диабе и велел ему быстро достать для отца жаркое, а также одеться в шкуру животного, чтобы Динга принял его за Тере-Кине, поскольку тот был заметно более волосат, чем Диабе. Диабе все сделал, как ему было велено; и вскоре предстал перед отцом с блюдом из барана и одетым в снятую с животного шкуру. Когда Диабе поздоровался с отцом, тот узнал его по голосу, но, ощупав сына, решил, что он все же ошибся, и счел его за Тере-Кине. Когда Тере-Кине принес из леса добычу и узнал об обмане Диабе, он пригрозил, что убьет брата. Но Динга запретил ему это и в утешение дал волшебный инструмент, с помощью которого Тере-Кине мог вызывать дождь.

Позже некий вестник сообщил Диабе, что он станет повелителем большого вагадуского царства в Кумби. После смерти Динги Диабе ушел из Дагара на восток, взяв с собой среди прочего 40 молодых кобыл. Пересекая пустыню, Диабе попал в страну гиен; там он спросил у вождя гиен Турукуле Фадига, знает ли он место под названием Кумби. Предводитель ответил, что место с таким названием существует и именно в тех краях, куда направляется Диабе.

Затем Диабе пришел в страну грифов и встретил там слепого и ослабевшего от старости грифа. У него он также спросил дорогу в Кумби. Птица сказала, что готова проводить туда Диабе, если к ней вернутся силы и отрастут выпавшие перья. Но для этого гриф должен ежедневно в течение 40 дней есть печень молодой кобылы. Диабе резал одну кобылу за другой, пока от табуна ничего не осталось, а к грифу вернулись силы и оперение. Как птица и обещала, она проводила Диабе в Кумби. Странствуя день и ночь, они в конце концов пришли к большому дереву, и гриф, опустившись на него, сообщил, что они прибыли на место. Диабе приказал своим людям срубить дерево, и, когда оно упало, из колодца, бывшего в его тени, появился большой змей. Одновременно из ветвей дерева упал длинный барабан, который играл сам собой. На звук барабана со всех сторон стали собираться люди верхом на гнедых лошадях, общим числом 9999.[11]11
  Для воссоединения на место прибыли, в частности, следующие основатели племен сонинке: основатель клана Сохо – Вагане Сохо; Диамера Сохона, который стал основателем клана Дьягурага; основатель клана Силла – Маха Думбе Силла; и Гумате Фаде, основатель клана Яресси. Клан Сохо расселился в Диаре, Диамера Сохона со своим кланом – в деревне Вега, лежащей в окрестностях Масины; власть его, как рассказывают, простиралась до Гессене в Бакуну; Маха Думбе Силла поселился в Губа и Яфера, неподалеку от Каматинга; Гумате Фаде – в деревне Фаллу, поблизости от Бередугу. – Прим. авт.


[Закрыть]
Прибывшие заспорили, кому быть среди них повелителем, и решили, что выбор сделают с помощью барабана: царем выберут того, кто сумеет через отверстие в дне барабана дотронуться до кожи, затягивающей другой его конец. Только у Диабе пальцы дотянулись до мембраны, и его единодушно выбрали царем.

Когда Диабе избрали царем, змей, выползший из колодца, спросил, не узнает ли его Диабе. Так как Диабе его не узнал, то змей сообщил, что он – Вида из Вагаду, которого родила Диангана Боро. Далее змей добавил, что позволит Диабе вместе с его людьми остаться в Кумби только в том случае, если он будет давать ему каждый год 100 красавиц. При этом условии он останется в колодце и не будет пугать людей. Диабе не согласился на эти условия, и они стали торговаться. В конце концов сошлись на том, что Диабе и его войско могут оставаться в Кумби, если каждый год будут отдавать змею самую красивую девушку. В качестве ответной службы змей обещал, что каждый год в течение 20 дней с неба будет идти золотой дождь, так, чтобы его вдоволь хватило на всех.

Жизнь в Вагаду процветала, и вожди четырех кланов этой земли собирались ежегодно в Кумби, чтобы каждый по очереди давал по красавице змею Вида. Соглашение со змеем соблюдалось при многих царях.[12]12
  После Диабе царем Вагаду, согласно легендам, стал его брат Маган Тане, после которого на трон взошел Маган Тане Фанконте. После его смерти царем стал Маган Мамади, а затем Маган Кайа, во времена которого Вагаду, как говорят, было разрушено. – Прим. авт.


[Закрыть]
Мир был нарушен только в царствование Магана Кайа, когда юноша по имени Мамади Сефе-Доколе, то есть Мамади Молчаливый, решил отказаться отдать змею свою красавицу невесту Сива Ялабаретту. Когда наступил день жертвоприношения, Мамади вместе с другими пошел к колодцу Вида, взяв с собой меч, которым он решил убить змея. Народ хорошо знал, что Вида обыкновенно трижды высовывает голову из колодца, прежде чем захватить предложенную ему девушку. Когда по обыкновению довольная и торжествующая голова Вида дважды уже появилась из колодца. Мамади занял позицию, и, когда голова змея появилась в третий раз, он отрубил ее. К удивлению Мамади, змей, однако, не умер, а через минуту из колодца появилась новая голова, которую Мамади также отрубил. Всего Мамади пришлось отрубить семь голов, прежде чем Вида умер. Умирая, он воскликнул: «О Мамади, Вагаду теперь погибнет! Семь лет страна не получит ни капли дождя». Умирающий Вида предрек еще, что и золота с неба больше не будет. Последняя голова змея, по преданию, улетела в Буре, оттого там и возникли богатые золотые россыпи.

Убив змея, Мамади бежал на быстроногом скакуне. За ним послали погоню, и Вагане Сохо поймал его. Но, в конце концов, Вагане решил помиловать Мамади, так как он приходился ему родственником.

После смерти Вида Вагаду опустело: из-за отсутствия дождей земля превратилась в пустыню, и страну наводнили шайки разбойников, которые занимались грабежом местных жителей. Народ сонинке рассеялся, и на территории старого Вагаду воцарилась безудержная анархия.

В сказаниях о Вагаду есть очевидные совпадения с библейским рассказом об Исааке, Исаве и Иакове. В начале версии, которую опубликовал Делафосс, при упоминании о праотцах имеется прямая ссылка на персонажи Библии – Давида, Соломона и Иова.[13]13
  Такие совпадения в значительной мере могут быть объяснены позднейшим влиянием ислама, в догматике которого библейские персонажи занимают довольно заметное место. Иначе говоря, перед нами, так сказать, вторичная (или даже «ложная») традиция. – Прим. ред.


[Закрыть]
В других версиях такие намеки отсутствуют: говорится только, что Динга пришел с востока; в некоторых случаях его родиной называется Йемен. В легенде о Вагаду есть и другое совпадение с известным в Европе сказанием: сражение Мамади с Вида явно напоминает сражение св. Георгия с драконом.

Делафосс полагал, что княжество было основано в VIII в. По его мнению, легенда, сохранившаяся в устной передаче, все-таки в какой-то мере отражает историческое прошлое. Историки наших дней толкуют легенду по-разному. Согласно одному толкованию, смерть Вида означала смерть старой, анимистической культуры африканцев, а засуха на плодородных землях – распространение ислама в Западном Судане. Такое толкование, пожалуй, поддерживает датировку Делафосса. Однако определение времени исторических событий и оценка исторических процессов на основе устной традиции очень трудны. По версии Делафосса, например, жизнь Вида в принципе равна человеческому веку. Змей умер в то время, как его «сводный брат» Кайа Маган царствовал в Вагаду. По другой версии, Вида прожил 1044 года!

Левцион продолжает историю Вагаду – Ганы, опираясь на арабские хроники, и пишет о купце-сонинке по имени Мана Маган Ниахате, которому надоела анархия, наступившая после гибели Вагаду; он сам организовал из своей челяди и жителей местных деревень войско, с помощью которого разбил шайки разбойников. После этого он вступил на престол в Диаре и положил начало династии Ниахате. По Левциону, из этого клана со временем сложилось государство Coco, ставшее позже вассалом Мали. В XIII в. клан Ниахате был отстранен от власти династией Диавара.

По некоторым преданиям сонинке, в ранних приключениях Динга принимал участие также раб по имени Биранин Тункара, из потомков которого вышли доверенные придворные царя Вагаду. Один из его потомков стал даже царем. Это был Фаре Бирама Тункара, который правил в Мема. С точки зрения государственно-политической, эта область не имела большого значения, но позже, в XIII в., она упоминается как место изгнания Сундиаты, основателя малийского государства.[14]14
  По версии гриота Диара Силла, которую сохранил Мамаду Сумаре и которую вместе с ним изучала Жермен Дитерлен, Динга жил сначала в Аравии. По роду занятий Динга был охотник и воин. По версии Силла, его первую жену звали Фатун Ганесси. Главным богатством Динги были три кувшина. В самом большом из них, называвшемся мама кубахе, хранился материал, из которого был сотворен мир. Этот самый важный кувшин всегда хранили в одном и том же месте. Кувшины поменьше Динга брал с собой в походы. Один из них был предназначен для вызывания дождя и грозы. Диара Силла рассказал далее, что, утратив право первородства, Тере-Кине поселился с 300 рабами в Тринга, где и женился. После смерти змея Вида и гибели Кумби от засухи сонинке переселились, по версии Диара Силла, на 200 км южнее, где построили город Кури. – Прим. авт.


[Закрыть]

Название Вагаду иногда считается произошедшим от слова «ваго», которое обозначало высший класс страны. Есть мнение, что оно значило просто «государство стад рогатого скота», что указывает на хорошие пастбища в этой области. Хотя эта западносуданская область могла быть сколько угодно хороша для скотоводства и сколько бы скот ни приносил дохода казне, Вагаду – Гана осталась бы, по всей вероятности, забытой в мировой истории, если бы она не была расположена в месте, стратегически важном с точки зрения караванных путей и международной торговли. И предметом этой торговли было именно золото, которое в IX в. привело к процветанию государства Сонинке.

Сахарская торговля золотом

Благосостояние древней Ганы основывалось не на использовании природных богатств страны, а на таможенных сборах с караванной торговли.

Через Сахару везли золото, медь, соль и рабов. По караванным путям переправляли слоновую кость, орехи кола, страусовые перья, кожи и некоторые предметы роскоши. Самыми важными среди этих товаров и почти равными по стоимости были золото, которое везли из Западного Судана в страны Средиземноморья, и соль, которую везли с севера на юг.

Большая часть золота, проходившего через Гану, добывалась на приисках Бамбука, местности между реками Сенегал и Фалеме.

Другие золотоносные земли Западной Африки были расположены южнее, в Буре, на верхнем Нигере (благодаря этому золоту позже разбогатели малийские цари). Существовали также прииски на границе тропических лесов в области Лоби и прииски Акана, внутри области тропических лесов, откуда золото нашло путь в Европу через европейские торговые фактории, зародившиеся на побережье Гвинейского залива.

Ни одно из этих западносуданских месторождений не было слишком богатым. Золотоискателями были по большей части обыкновенные земледельцы, которые добывали золото в свободное время. Доходы от этого никогда не были особенно велики: настоящие сокровища накапливались у посредников, например царей Ганы.

Обмен между скупщиками золота и поставщиками происходил на основе так называемой немой торговли. Обмениваемые товары, то есть золото и предметы, необходимые золотоискателям, и, прежде всего соль, переходили от владельца к владельцу, и при этом они не видели друг друга. Товарообмен происходил на открытых лесных полянах, куда одна сторона приносила свои товары, а затем скрывалась в лесу, в то время как другая сторона приходила смотреть, что оставлено на поляне, и в свою очередь оставляла там товары соответствующей стоимости. Если обе стороны оказывались довольны предложенным, сделка завершалась. Иногда пришедшие с севера купцы пытались обмануть партнеров, но, как правило, обмен велся честно.

Общий объем торговли золотом в Западной Африке оценить трудно. Как арабские хроники, так и устная традиция в этом отношении ненадежны. Но, видимо, большая часть золота, имевшего хождение в те времена в Северной Африке и Европе, была африканского происхождения. Испанец Абу Хамид ал-Гарнати описывал торговлю солью и золотом следующим образом: «Они выходят в путешествие из Сиджильмасы и пересекают пустыню так, как если бы это был океан, имея с собой проводников, которые находят дорогу по звездам и скалам… Они берут с собой припасов на шесть месяцев и когда прибывают в Гану, то развешивают соль и продают ее за соответствующую единицу золота, согласно закону спроса и предложения».

Некоторый намек на размах торговли золотом дает Ибн Хаукал. Он рассказывает о купце из Сиджильмасы, который был должен собрату по занятиям из Аудагоста 42 тысячи золотых динаров. Известно, что золотой динар весил 4,729 г; следовательно, можно вычислить, что речь идет о 200 кг золота! Если бы торговля золотом не была установившейся, надежной и обеспеченной, вряд ли такой заем мог быть получен.[15]15
  Согласно такой стоимости золотого динара, основанной на исследованиях Р. Мони, уточненный размер долга составлял 196, 618 кг золота. – Прим. авт.


[Закрыть]

Другой пример изобилия золота при дворе царства Ганы приводит ал-Идриси, живший в XII в. По его рассказу, среди сокровищ двора был слиток золота примерно в 30 фунтов (почти 15 кг), к которому прикрепляли повод царской лошади. Слухи все более и более увеличивали размер этой драгоценной коновязи: через две сотни лет Ибн Халдун, рассказывая о том же самом золотом слитке (который царь сонинке к тому времени продал в Египет), утверждает, что он весил тонну!

Двор царя Ганы и Кумби

«Гана – большой город, который состоит из двух частей. Одна из них, расположенная на равнине, – мусульманский город, где живут арабские и берберские купцы, знатоки закона факихи и все остальное цивилизованное общество. В этой части имеется 12 мечетей на казенном содержании».

Такими словами рисовал Гану уроженец Кордовы, принадлежавший к мавританской верхушке, Абу Убейд ал-Бекри в своей известной книге «Пути и государства», написанной около 1067 г.

Вторая половина Ганы, в которой жили африканцы-анимисты и располагался царский дворец, находилась в шести милях от мусульманской части города. В этой «правительственной» части, которую арабы называли «аль-Габа» (роща, лес), поскольку ее окружал священный лес анимистов, в отличие от мусульманской части города не было каменных домов. Согласно хроникам, разные верования, то есть анимизм и ислам, существовали в Гане в полном согласии. Черные цари позволяли мусульманам вести среди негров проповедь ислама и оплачивали их услуги придворным кругам, прежде всего в области экономики, так как у мусульман в то время был явно больший опыт международной торговли, чем у африканцев.

Благосклонное отношение царя Ганы к исламу подтверждается тем, что и в аль-Габа была построена мечеть, предназначенная для гостей из высших мусульманских кругов. Но, несмотря на мирное сосуществование, здесь были и определенные ограничения: мусульманам запрещалось ходить в священный лес, где находились священные реликвии анимистов и жили священные змеи. Нарушителя ждала смерть. Картина Ганы и ее столицы, сохраненная в устной традиции, почти совпадает с описанием ал-Бекри. Рассказывается, что в восточной части города стоял дворец царя – Кумби Калата, на запад от него лежала Кумби Салех, или часть города, предназначенная для торговцев, ремесленников, иностранцев. Еще западнее был Кумби Диуфи, где держали скот и рабов.

Исследователи устной традиции сообщают, что в Кумби не было деревьев, кроме находящихся вокруг священного колодца Вида неподалеку от царского дворца. Город раскинулся так широко, что из конца в конец надо было ехать верхом целый день, а идти пешком – неделю.

Упоминаемый аль-Бекри главный город Ганы уже давно пытаются разыскать археологи. Французский колониальный чиновник Боннель де Мезьер в 1914 г. начал раскопки в Южной Мавритании и нашел развалины на месте, которое теперь называют Кумби Салех. Но для систематических раскопок средства были получены только в 1939 г., и вторая мировая война прервала работы в самом начале. Исследования были продолжены только через 10 лет. Тогда работами руководили Поль Томассе и Раймон Мони. В 1951 г. они нашли следы развитого мусульманского города, в котором, по их оценке, жило около 30 тысяч жителей. Однако нет уверенности, что найден именно тот город, о котором писал аль-Бекри. По мнению Р. Мони, Кумби Диуфи, то есть часть города, отведенная для скота и рабов, находилась, исходя из археологических данных, примерно в 30 км от Кумби Салех к югу. Большого различия между устной традицией и археологическими свидетельствами здесь нет. Согласно материалам раскопок, торговая часть Кумби Салех была основана в IX в., а царская Кумби Калата – еще раньше.

Несмотря на свое арабское происхождение, аль-Бекри признавал блеск царского двора африканцев и отдавал должное той власти, которую имел царь Ганы, а также военным силам страны.

Царь Ганы может собрать войско более чем в 200 тысяч воинов, из них 40 тысяч лучников.

Когда царь принимает своих подданных для того, чтобы выслушать их жалобы и наставить на путь истинный, он сидит в павильоне, вокруг которого расставлены 10 лошадей, украшенных золотой сбруей. Позади царя стоят 10 придворных юношей, их щиты и мечи также украшены золотом. Справа от царя находятся сыновья князей его страны в красивых одеяниях, в их волосах золотые украшения. Правитель города сидит на полу перед царем, а вокруг него в той же позе сидят визири. Вход в павильон стерегут породистые собаки в золотых и серебряных ошейниках, они никогда не отходят от царя. О начале приема сообщают боем в барабан-даба, сделанный из выдолбленного ствола дерева; народ собирается, услышав его звук.

По устной традиции, у царя было целых четыре барабана, у каждого из них свое назначение: золотым барабаном он собирал потомков Динга, серебряным – знать своей земли, медным – свободных граждан, а железным – рабов.

По словам знаменитого малийского гриота Ва Камисоко, чтобы созвать рабов, по обычаю, сначала играли на флейте, сделанной из берцовой кости человека, а потом били в железный барабан.[16]16
  Ва Камисоко принимал участие в семинарах, которые проводились в 1970-х гг. в Нигере и Мали, и были посвящены древним царствам африканцев; участники семинаров имели уникальную возможность задавать вопросы непосредственно хранителям устной традиции. Отчеты об этих беседах убедительно показывают, какое огромное количество сведений могут держать в своей памяти гриоты. – Прим. авт.


[Закрыть]

Хронист Махмуд Кати, ведущий свое происхождение из племени сонинке, которое господствовало в стране во времена процветания Ганы, начал в 1519 г. собирать материал для труда, повествующего о государстве его предков. В этом сочинении-«Тарих ал-Фатташ», что означает «История ищущего», – рассказывается об аудиенции царя Ганы примерно так же, как у аль-Бекри. Согласно Кати, царь принимал своих подданных ежевечерне, после того как «тысяча вязанок хвороста была собрана для костров», пламя которых освещало все, «от неба до земли». Престолом царю служил помост из красного золота, откуда он приказывал слугам принести для подданных пищу и питье в количестве, «достаточном для 10 тысяч душ». Изобилие пищи было не единственной чертой широкого размаха. Как рассказывает Кати, у царя Ганы была тысяча лошадей, у каждой из которых были своя подстилка для сна, медный сосуд для мочи и трое слуг.[17]17
  Блеск двора Ганы в «Тарих ал-Фатташ» отчасти объясняется тем, что Кати сам происходил из древнего царства сонинке: по-человечески понятно, что он не хотел рисовать картину жизни своих предков и их царского двора слишком непритязательной. – Прим. авт.


[Закрыть]

Согласно аль-Бекри, в ганском дворце был строгий и четкий этикет: мусульмане в знак своего подданства хлопали в ладоши, а анимисты посыпали головы пеплом. Несомненно, подданные царя, будь то анимисты или мусульмане, имели достаточное основание выражать господину почтение и покорность: западноафриканский царь, как и вообще африканские сакральные цари, был в полном смысле слова самодержцем, в руках которого находилась сама жизнь подданных.

Рисуя картину власти ганского царя, английские историки Роланд Оливер и И. Д. Фейдж опираются на арабского хрониста аль-Мухаллаби, жившего в X в., который писал о властителях народа Загава и их полу божественном положении в традиционном африканском обществе. У Оливера и Фейджа были основания полагать, что обрисованная аль-Мухаллаби картина в целом не противоречит истине.

…они [народ] почитают его и молятся на него [царя] до такой степени, что даже пренебрегают Аллахом, Высшим из Высших, и ложно полагают, что он [царь] не ест мяса. Еду ему приносят во дворец тайно, и, если кто-то из подданных встретит верблюда, на котором везут царскую пищу, его тут же убивают. У него неограниченная власть над подданными, и он распоряжается их имуществом по своему произволу. Их стада состоят из коз, коров, верблюдов и лошадей. В стране выращивается в основном просо, бобы и пшеница. Многие простые люди ходят нагими, накинув лишь шкуру животного. Они занимаются земледелием и скотоводством; по своей вере они поклоняются царям, поскольку полагают, что в их власти жизнь и смерть, а также болезни и здоровье.

Аль-Бекри подробно описывает похороны царя Ганы, поскольку этот обряд красноречиво говорит о его положении в обществе:

Верования народа – это язычество и поклонение идолам. Когда царь умирает, они строят над местом его погребения огромный купол из дерева садж, затем кладут царя на ложе, покрытое коврами, и вносят его под купол. Рядом с ним кладут его украшения, оружие и посуду, из которой он пил и ел. Сосуды полны различных напитков и яств; они хоронят также слуг, которые прислуживали царю. Они закрывают дверь строения, а сверху купол покрывают коврами и тканями, а потом созывают людей, и они насыпают землю на купол, пока не получится большой холм. После этого они окружают этот холм рвом так, что через него можно пройти только в одном месте. Эти люди приносят жертвы покойникам и приготовляют для них опьяняющие напитки как жертвенный дар.

Общественный строй Ганы достаточно точно обрисован в устной традиции. В стране господствовал царь – тунка (его называют иногда маган, или кайа маган, что, как говорят, значит «властитель золота»). Как явствует из вышеприведенных выдержек, царь считался полу божественным существом. Народ верил, что через посредство царя он может общаться со своими предками. Полагали также, что царь может в какой-то мере влиять на силы природы. (Вспомним «способность» Тере-Кине вызывать дождь.)

Следом за царем стоял высший класс. К нему в первую очередь принадлежали три группы, которые составляли армию царя: суба – воины, имевшие репутацию непобедимых, их называли иногда также магасуба, то есть царские воины; кагоро, что значит «уничтожающие деревни»; это были элитарные части войска царя, которые набирались из людей кланов Дантиохо, Магасса, Камара и Фофана; магаси – царская конная гвардия, которая сопровождала его во всех передвижениях.

Простой народ делился на малые группы в зависимости от рода занятий. Кроме черных, в стране жило некоторое количество мусульман – арабов и берберов, которые обычно служили царскими чиновниками. Важнейшей задачей чиновничества был надзор за экономикой государства, сбор налогов и пошлин.

Пошлины, которые платили царю Ганы, известны: с каждого осла с вьюком соли, ввозимой в страну, царю платили золотой динар; с каждого вьюка соли, который вывозили из страны, – два золотых динара; с каждого ввозимого груза меди взималась пошлина в пять мискалей. Мнения историков о размере мискаля расходятся: одни считают его равным золотому динару, то есть 4,729 г золота, другие – одной восьмой золотой унции, то есть 3,57 г золота.

Кроме установленного размера пошлин, в стране действовали различные законы и распоряжения в области государственной экономики. Хотя золотоносные земли были расположены за территорией Ганы, царь постановил, что все найденные в стране или привезенные в нее золотые самородки принадлежат ему, в то время как золотой песок народ может хранить у себя. Существовал также запрет на вывоз золота из страны.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю