Текст книги "Искатель. 2009. Выпуск №8"

Автор книги: Вадим Кирпичев

Соавторы: Александр Козырев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Глава 14
Последователи Аль Капоне

После того как у Елены Станиславовны появился Ершов, она стала ощущать себя совсем иначе. Перед ней как будто забрезжило будущее, а настоящее уже представлялось в другом, более радужном свете. Исследуя копию конкурсной документации, а также дополнительный материал, который покойный супруг собирался представить на тендер, она пришла к выводу, что вполне может с этим справиться.

Страх, связанный с действиями мафиозных структур, остался, это нормально для человека – действует инстинкт самосохранения. Однако чувство своей правоты, готовность сражаться и побеждать рядом с надежным человеком, каким представлялся следователь, пересиливали.

Елена напросилась на встречу с Балакиревым. Виктор Павлович с живым интересом смотрел на вдову Семкина, слушал, как гладко и разумно она излагает суть проекта, на котором он уже было поставил крест. Тендер, поскольку уже назначен, должен был состояться. Но так как планируемый победитель, трудяга, от которого ожидалась реальная прибыль, был убит, Балакирев собирался спустить тендер на тормозах. Не дать под каким-нибудь благовидным предлогом кредит и убедить правительство также не давать на него денег. Словом, полностью его похерить.

Тендер-пустышка, в результате которого его кровные денежки, да еще плюс и государственные, уйдут в мафию и бесследно растворятся, ему не нужен. А тут оказывается, что вдова вполне дееспособна, «вменяема», не запугана и в состоянии работать. Женщины иногда бывают крепче мужчин. А Елена Станиславовна представлялась именно такой.

– Виктор Павлович, взгляните, пожалуйста, на правоустанавливающие документы. Как видите, все права на «Эванс плюс» в настоящее время принадлежат мне. Я знаю, что у вас была договоренность с Алексеем Владимировичем о том, что мы немного изменим конкурсную документацию…

– Я бы сказал, сильно изменим, – улыбнулся Балакирев. Решение у него уже созрело. – Вы уже подготовили документы?

– Да. Вернее, еще Алексей Владимирович подготовил. Я только немного доработала.

– Елена Станиславовна, вы отдаете себе отчет, что вам придется бороться с силами, которые действуют не совсем законными методами?.. Впрочем, вы уже убедились в этом на собственном горьком опыте, – банкир сделал последнюю попытку отговорить. – И вас это не пугает?

– Как видите, нет.

– Ну что же, рассчитывайте на мою поддержку! Бумаги оставляйте. Считайте, что раздел технико-экономического обоснования в вашу конкурсную документацию уже включен. – Виктор Павлович поднялся.

Деловые партнеры, мужчина и женщина, пожали друг другу руки.

Шаг вперед был сделан грандиозный, и теперь важно было предпринять меры для своей безопасности. Нанять телохранителя? Дело нужное и полезное, но профессионалам ничего не стоит отправить на тот свет и телохранителя, и собственно «охраняемое тело». Здесь нужна более тонкая игра, необходим какой-то компромисс, причем со всеми. Вот только как его достигнуть, если они разговаривают не языком, а железными прутьями… Есть одна идея, которая до сегодняшней встречи с Балакиревым пока не имела смысла.

Попробовать заинтересовать местных братков и столкнуть их лбами с мебельщиками! Тем более местные обещали разобраться с киллерами! Вот пусть разбираются между собой, а платить и тем и другим невозможно, прогоришь. Это еще надо было сделать Алексею, а не упираться рогом, как барану. Привык мыслить правильными армейскими категориями. Здесь никакой линии фронта, с этим врагом либо ищешь компромисс, либо погибаешь. Одновременно и воевать, и заниматься производством, когда нет тыла, глупо, да и физически невозможно. Что, вокруг деревянного цеха колючую проволоку под напряжением натягивать будешь, чтобы враг не проник? Нет, конечно. Пока государству, точнее, некоторым его представителям, выгодна такая ситуация – отсутствие механизмов ликвидации криминала – вноси в смету расходы на этот криминал.

…Очное знакомство Елены Станиславовны со своей «крышей» состоялось в кабинете ресторана «Евгения» на Китай-городе. Идея выбора места встречи принадлежала даме. В это заведение она заходила время от времени, после того как завелись деньжата, и никогда не была разочарована ни обслуживанием, ни кухней. Семкина собиралась решать жизненно важные для себя вопросы, и ее ничто не должно от этого отвлекать. Поэтому, когда знакомый по телефонным переговорам голос предложил забить стрелку, чтобы «продолжить деловое сотрудничество», Елена предложила этот ресторан. У абонента возражений не было.

Представитель «крыши» выглядел вполне респектабельно. Его тысячедолларовый костюмчик от «Версаче» с кожаным галстуком в настоящий момент слегка устарел, если спросить мнение какого-нибудь московского тусовщика, но смотрелся великолепно. Волосы прилизаны с гелем на манер Майкла Джексона. Такой же элегантный, как и он, правда, несколько более смуглый.

«Ничего себе, гангстер, больше похож на гомика», – решила Елена Станиславовна. Впрочем, имя и голос абсолютно не соответствовали имиджу.

– Меня зовут Григорий, – все тем же знакомым жестким голосом представился криминальный мачо.

– Очень приятно, Елена, – на всякий случай назвалась Семкина, хотя на самом деле ей было не слишком приятно.

– Разрешите выразить вам свое соболезнование по поводу…

– Да-да, конечно, спасибо, – не дослушав, поблагодарила Елена Станиславовна. – Давайте к делу. Вот взнос по тарифу.

Бизнесвумен положила пакет с деньгами на стол, там была сумма, которую упоминал муж, когда ругался на крышевателей, в их отсутствие, разумеется.

– Хорошо, – прокомментировал гламурный Григорий и положил деньги, не пересчитывая, во внутренний карман. Похоже, за подобные уплаты у них не принято благодарить, хотя эти бандитские «спасибо» Семкиной были до фонаря.

– Григорий, не знаю, уполномочены ли вы вести переговоры, жизненно важные для меня и, возможно, для вас…

– А что такое?

– Покойный Алексей Владимирович собирался серьезно расширять свой бизнес, и я не собираюсь бросать эту затею.

– Ну? – задал вопрос «высокоинтеллектуальный» проводник интересов криминала.

«Нос загну», – ответила про себя Елена Станиславовна, а вслух сказала:

– Мне кажется, в увеличении доходов от бизнеса заинтересована не только я, но и вы, не так ли?

– Это однозначно.

– Но, как видите, есть люди, которые в этом не так заинтересованы, как мы с вами. Я даже могу сказать, кто.

– Вы это связываете с ликвидацией вашего мужа? – «тактично» поинтересовался Григорий, наблюдая за вошедшим в кабинет официантом.

На подносе у него возвышались две порции фирменного блюда «Евгении», похожие на маленькие башенки, под названием «коллаж из морепродуктов под французским соусом». Официант поставил порции перед клиентами и разлил по бокалам белое вино. Елена тактично молчала, зачем посвящать официанта в то, что ему знать совсем не обязательно.

– Конечно, связываю. Его убили из-за того, что он собирался участвовать и победить в тендере, это, кстати, сейчас буду делать я. В случае победы ваш интерес в моем бизнесе будет существенно увеличен. Но это только в том случае, если вы сможете решить проблему с нашими конкурентами. С которыми, между прочим, вы обещали разобраться.

– А кто это такие?

– Слышали о «мебельщиках»?.. Есть такая фирма – «Мебельная епархия»!

– Еще бы! Очень уважаемые люди. Но как с ними работать, решает Грузин. Не думаю, что он захочет с ними ссориться.

Семкина вспомнила, как муж несколько раз упоминал про какого-то грузина. Тогда она думала, что это просто национальность, но теперь все становилось на свои места. На самом деле по национальности грузином он не был, просто сильно похож. Впрочем, сложно сказать точно, может, и был. Воспитывался одной матерью, в графе «отец» – прочерк. Очевидно, это кличка криминального авторитета.

– Это ваши проблемы, – заявила Елена, с аппетитом принявшись за уничтожение морепродуктов и потягивая винцо. – В принципе, мне все равно, кто будет моей крышей – они или вы. Договаривайтесь между собой, но платить мы будем кому-то одному. Если хотите, я могу обсудить с Грузином перспективы нашего сотрудничества, долю, которую он получит в случае развития моего бизнеса.

– Хорошо, я передам.

– Не затягивайте, пожалуйста, с этим. Если со мной что-нибудь случится, поверьте мне, вы потеряете очень большие деньги.

– Передам, без базара!

– Большое спасибо.

– Не за что. Извините, я вас оставлю, надо идти. – Григорий поднялся. Видно было, что он озабочен разговором. Даже блюдо не доел, хотя такую вкуснотищу по Москве еще поискать надо. Заплатить, разумеется, и не подумал. Наверное, еще и считает, что одолжение сделал, что соизволил откушать с ней за ее счет… Вон как чешет! Наверняка докладывать своему «крестному отцу».

Гриша и вправду был взволнован. Запросто можно было потерять значительную часть доходов, если спустить дело на тормозах.

Грузин был в игровом зале, на автоматах. Он не был игроманом, излечился от этой болезни несколько лет назад, но обязательно каждый месяц выделят на автоматы определенную сумму. Либо ее проигрывал, либо что-то выигрывал, педантично просаживал до конца номинал – назначенную сумму – и дальше не играл. Чаще всего проигрывал. Сейчас он был в выигрыше, так что к нему можно подойти с любыми вопросами, даже самыми паршивыми. Гриша начал непосредственно с «сути проблемы»:

– Грузин, наше бабло под угрозой!

– Чушь, я больше не играю по-крупняку!

– Я не об этом. Конкуренты наступают на пятки. Вмешиваются в нашу сферу. Кажется, я узнал, кто это сделал, Семкина сказала. Это мебельщики.

– Значит, все-таки Гусь… Не хотелось бы с ним вести войну, силы неравные. – Грузин прекрасно знал вора в законе Гуся, который теперь имел официальное прикрытие – действовал под вывеской мебельной корпорации. Начало своего срока Грузин начал отбывать во Владимирском централе, где как раз тогда и был коронован Гусь, находившийся в то время в большом авторитете, который он снискал себе за строгое выполнение воровских законов, жестокость и масштабность мышления. С тех пор воды много утекло.

– Тогда придется им отдать «Эванс», – задумчиво ответил Григорий. – Кстати, Семкина хочет с тобой встретиться. Собирается бизнес расширять, будет расклад показывать.

– Набери ее номер, забью стрелку, – Грузин, не отрываясь от игрового автомата, протянул свой мобильник. Григорий набрал номер Семкиной. Передал мобильник Грузину.

Встречу с Грузином Елена Станиславовна провела на высоте. Чего-чего, а уж убеждать она умела. Особенно умело представленными фактами. Грузин понял, что, уступив Гусю, он навсегда упустит верную возможность «стать человеком». Мелким шишкарем криминального мира – это тоже, конечно, почетно, но как же тогда подниматься по жизни, если всем ж… лизать?

Конечно, Гусь – авторитетный вор. Но, во-первых, он сам пошел против понятий, воровского закона – неправильно замочил не своего человека. Правду сказать, скосорезил. Семкин был честным фраером, исправно платил дань, был под крышей Грузина. Ежу понятно, никакого права Гусь его мочить не имел, должен был все решать с ним, Грузином. Во-вторых, Гусь пытается наложить лапу на его бизнес. Зело борзо, однако! Мебельное производство, которое находится под контролем вора в законе Грузина, расширяется. С чего это, с какого перепуга теперь контроль упускать, передавать другому вору в законе? Это что же получается, Гуся нужно больше уважать, чем Грузина? Так можно и весь авторитет растерять. А вот дудки, не за то боролись!

Грузин принял решение назначить сходняк, попробовать по-хорошему договориться, а если не получится, тогда война. Трудно будет, но другого выхода нет. Иначе не только другие, но и сам Грузин перестанет себя уважать, а это самое страшное. С самим собой надо в ладу жить.

Отыскать координаты Гуся было делом техники. Но прежде чем стрелку забивать, нужно еще потрудиться. Последние четыре года Грузин жил тихо, как тортилла в болоте. Никто его не трогал, и он никого не трогал. Он уже, было, заскучал. И тут судьба подкидывает такое развлечение. А почему бы и нет!

Через Григория Грузин отдал распоряжение бригадирам готовиться к войне. Это было немного сложновато после нескольких лет затишья – нужно организовывать братков, – но вполне реализуемо. Впрочем, оставалась надежда, что до войны не дойдет.

Грузин, несмотря на свой несколько простоватый вид, имел острый ум и умение весьма эффективно, а временами даже и эффектно устраивать дела. Он знал, что до войны еще по меньшей мере два этапа.

Первый – стрелка с постановкой проблемных вопросов.

Второй – слушание позиций сторон и, если надо, бряцание оружием. Ну а если до третьего дойдет, хоть повеселее будет. Откинуться Грузин не боялся, все равно когда-нибудь там будем.

Когда все было более-менее готово, Грузин сделал звонок:

– Алло! Гусь! Я тебя приветствую! Это Грузин!

– А, очень рад, очень рад! Чем обязан? – Гузьков слегка лукавил. Радости он не испытывал абсолютно никакой. Тем более что погоняло «Грузин» вспоминал весьма смутно. Да и то, что это погоняло, понял только по тому, что тот сам его погоняло «Гусь» употребил. Еще надо будет справки наводить, что это за Грузин такой.

– По крайней мере, встречей, – Грузин отвечал по существу. – Боюсь, ты затронул мои интересы. Надо перетереть эту тему.

– Не возражаю. Через четыре дня – нормально?

– Годится, договорились.

Гузьков еще раз попытался напрячь память, но так и не вспомнил Грузина. Не страшно. На то и нужна целая армия своих и «общественных» сотрудников.

Плюс неписаные законы, согласно которым, если о требуемой личности хоть что-то кому-то из воровского мира известно, уважаемый вор получит любую информацию – буквально о любом человеке, который так или иначе в нем, этом мире, фигурирует.

А даже если и не фигурирует, ментовская база для чего? Благодаря своему «авторитету» вор в законе может и туда залезть. Будь то осужденный, будь то подследственный, даже мент. А уж тем более – вор в законе. По нему будет исчерпывающая информация, откуда бы тот ни взялся. Роль играет только фактор времени, нужная информация может не скоро прийти, так как передается разными способами, вплоть до медленной воровской почты, перевозимой нарочным.

Ну а собственно по Грузину будет все гораздо проще. Логика здесь элементарная. Гусь о нем слышал. Это раз. Грузин не сказал, откуда он. Это два. Два аргумента в пользу того, что «работает» в Москве. Иначе он, по неписаной воровской этике, хотя бы намекнул, откуда взялся, чтобы не слишком напрягать титулованного собеседника.

Надо бы проверить, по какому вопросу мебельщики могли затронуть его интересы. Понятное дело, что по мебельному производству. За последнее время только в одном проекте пришлось проявить кардинальные меры – устранить мелкого гендиректора, который «абсолютно без понятий», решил порушить всю сложившуюся систему, а на компромисс идти не хотел. Все указывает на «Эванс плюс».

Логично получается, ну а чтобы было еще и практично, все нужно теперь как следует проверить. Гузьков вызвал заместителя по безопасности, Воротова Сан Саныча, который также выполнял и организаторские функции по незаконным операциям – в частности, руководил и устранением этого зарвавшегося директоришки, Семкина. Надо же кому-то делать черновую работу!

По рангу – штатной, так сказать, категории, – и Гузьков, и Воротов стояли на одной ступени. Но по всем реальным принципиальным вопросам решал все, конечно, Гусь. Выше них номинально стоял еще гендиректор, но тот был фигурой официальной, публичной, вхожей в серьезные общественно-политические круги и, по возможности, не касался никаких криминальных дел. Был высокооплачиваемым наемным менеджером и решал только стратегические задачи.

Сан Саныч – мужик знающий и исполнительный, так что через сутки у Гуся была по Грузину исчерпывающая информация – когда и по каким статьям сидел, как себя вел, когда на зоне чалился, кто и когда его короновал, чем занимается сейчас.

В свое время, когда они еще не работали вместе, Сан Саныч здорово поддержал Гуся финансами. Не важно, что они были фальшивыми, зато оказались весьма качественными и надежными. К тому же брал совсем небольшие проценты. Впечатление от сотрудничества с Воротовым осталось положительное, поэтому позже, когда тот после увольнения из армии попросил подыскать ему местечко, Гусь с удовольствием взял к себе помощником. Учитывая армейский опыт и врожденный авантюризм, Сан Саныч оказался в его делах очень полезным кадром. Скоро Гусь наделил Сан Саныча весьма обширными полномочиями.

…С удовлетворением убедившись в правильности своих аналитических выводов, Гусь начал готовиться к встрече. Время еще есть. Целых двое суток, и их надо использовать от и до. Еще раз внимательно проанализировал ситуацию и пришел к выводу, что разменял Семкина правильно. Нечего было лезть не в свою область – ишь, замахнулся на всю мебельную промышленность. Оборзел фраер вконец! Но это еще ладно, предположим, по незнанию, простить можно.

Так ведь ему сказали даже не блатным, а русским языком: не лезь не в свои сани, остановись! Если уж совсем невмоготу, тоже можно понять, прогресс не остановить, но и в этом случае надо было договариваться, а не самовольничать! Пожалуйста, если надо, трудись, но будь добр, башляй кому следует, то есть Гусю, положенное!

А что касается Грузина, так тот сам виноват, что упустил контроль за своим подопечным. Допустил, что Семкин не в свои сани сел. Если бы он с ним нормально работал, у Семкина бы и в мыслях не было совать свой нос куда не следует.

Глава 15
Тяжело в деревне без нагана!

После такой дерзкой попытки наезда Анна некоторое время была в шоке и даже не могла говорить. Но, слушая успокаивающий говорок татарина, как она мысленно его иногда называла, мало-помалу пришла в себя. Рафаэля же, напротив, эта экстремальная ситуация ввела в пиковое физическое и ментальное состояние, какое он обычно испытывал на соревнованиях.

Бородка – ершовский маскарад – у Сафарова немного отклеилась, он ее послюнявил и водрузил на прежнее место. Спину ломило. Может, переломов и нет, но ушиб приличный.

– Похоже, мы встретились вовремя, – криво улыбаясь, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, прокомментировал Сафаров.

– Уж это точно, – тоскливо промямлила Анна, теперь уже окончательно оклемавшись от ступора.

– Кто-то тебя явно боится, а значит, уважает! – осторожно пошутил Рафаэль.

– Этот кто-то, похоже, Ефремов, – не стала крутить вокруг да около Гудкова.

Она рассказала Сафарову о подслушанном телефонном разговоре Михаила Борисовича. Рафаэль сейчас казался ей как никогда сильным и близким. Человеком, который может защитить. Милиция-то далеко не все может (или не все хочет).

– Вот это новости! Вот кто, оказывается, в мочилове Стеклянного поучаствовал, да еще хотел на меня все спихнуть! Обидно, однако! – Рафаэль говорил, а его быстрый мозг уже вычислял, как зацепить обидчика, вывести на чистую воду. – Неужели это он из-за денег?

– Он говорил о каких-то бумагах. Да и кроме того, этот наезд, в прямом смысле слова, он сделать не мог по причине его нахождения на «Эвансе».

– Судя по всему, он пешка. Но через него мы можем выйти на основных.

– Зачем? И что значит – мы? А милиция?

– Милиции по барабану. Правда, не всей. Есть там и нормальные. Сейчас я тебе все сказать не могу, но мне им на глаза показываться нельзя. Я оттуда сделал ноги.

– Неужели убежал?

– А что делать, другого выхода не было, они на меня стрелки решили перевести. Ты это сама прекрасно знаешь. Алиби мое пропало, теперь придется самому доказывать, что не верблюд…

– Все равно, я так рада, что ты здесь, со мной…

– А уж как я рад! Аня, мне кажется, тебе сейчас лучше ехать не к тетке, а ко мне. Где гарантия, что они не предпримут повторных попыток покушения?

– А ты разве не поедешь?

Поеду, но чуть позже. Езжай и жди меня. Мне надо побеседовать тет-а-тет с Ефремовым…

– Сомневаюсь, что расколется!

Сафаров хищно улыбнулся:

– Уж я об этом позабочусь!

Анна купила продуктов и послушно поехала на конспиративную квартиру к Рафаэлю.

Рафаэль проявлял чудеса изобретательности и смекалки, чтобы выследить Михаила Борисовича и при этом не попасться ему на глаза. Тот даже разок подозрительно зыркнул на него, но, кажется, не узнал. Помогли ершовские усы и борода.

Самое сложное было – проскочить за ним в подъезд дома. Когда перед носом Сафарова захлопнулась дверь в подъезд с кодовым замком, он даже негромко выругался – попробуй теперь просочись через железную дверь! Но, дернув посильнее за ручку, Раф убедился, что этот замок скорее декоративный. Дверь легко открылась. И опять волнение – дверь лифта плавно закрылась. Сафаров наугад бросился вдогонку, вверх по лестнице.

Опять повезло – поймал момент открытия Ефремовым двери в квартиру. Тот даже пискнуть не успел – сильный толчок в спину отбросил его метра на два. Михаил Борисович ударился головой о косяк комнатной двери.

Еще не успев как следует испугаться, машинально прижал ладонью место, где появится приличная шишка. Перед ним, согнувшись и упершись руками в колени, уже стоял какой-то тип с перекошенной злобой физиономией, рыжеватыми усами и почти мефистофельской бородкой. Что-то в нем было до боли знакомое.

Когда незнакомец заговорил, Ефремов его узнал. Физиономия бывшего грузчика «Эванса», того самого, что сейчас, по идее, должен находиться в КПЗ по обвинению в убийстве, которого не совершал. Михаил Борисович это прекрасно знал и потому сильно испугался. Сафаров, кажется, понял состояние Ефремова, и это его завело еще больше.

– Что, сволочь, испугался? Сейчас ты мне скажешь все! И не вздумай орать! Башку оторву!..

Сафаров хотел было связать ему руки, но передумал. По рыхлому телу и медлительным движениям пленника он безошибочно определил, что тот для него абсолютно безопасен. Пока Ефремов будет тянуться за каким-нибудь предметом, Раф успеет десять раз ему руки переломать. Сафаров взял Михаила Борисовича за шкирку и потащил в комнату. Усадил на диван, сел рядом. Вокруг да около ходить не стал:

– За что ты убил Стеклянного?

Михаил Борисович молчал. «Он решил, я с ним шучу, – с холодным бешенством подумал Сафаров. – Придется объяснить, что ошибается!» Раф поискал по комнате глазами, взял висевшее на спинке стула полотенце. Аккуратно свернул его в трубочку, положил рядом. Быстрым и точным движением руки схватил мизинец Михаила Борисовича и повернул его вокруг оси. Раздался противный хруст. В следующее мгновение чуть ли не полностью вогнал полотенце в открывшийся для крика рот. Михаил Борисович, давясь, приглушенно закашлялся.

Сафаров ловко, как большую плюшевую куклу, опрокинул задыхающегося и дуреющего от боли Ефремова лицом в палас, завернул ему за спину руку со сломанным мизинцем. Несколько секунд крутил вывихнутый мизинец, удерживая конвульсирующее тело.

Эти действия отнюдь не доставляли Сафарову удовольствия. Он не был садистом, где-то в глубине души даже жалел свою жертву. Но ему сейчас нужна была правда. Не время для соплей, когда тебе минимум пятнашка за убийство светит.

Сейчас он просто допрашивал врага, допрашивал с пристрастием. Тот почти созрел, чтобы говорить. Но его нужно было немного дожать, это Сафаров видел по глазам. Как учили в спецназе воздушно-десантных войск. А в том, что это враг, у него после рассказа Анны, подтвержденного «автородео», никаких сомнений не осталось.

Уже около двадцати секунд почти без воздуха. Для обычного неподготовленного человека время критическое. Сафаров вытащил полотенце. Михаил Борисович, тараща глаза, судорожно глотал ртом воздух и надрывно кашлял.

Не давая жертве отдышаться, Сафаров больно сжал шею сильными пальцами и голосом, почти не содержащим эмоций, спросил:

– Говорить готов? Если да, кивни.

Михаил Борисович поспешно закивал. Несчастный Ефремов никак не мог предположить, что вот так сразу, безо всякой подготовки, может попасть в ад наяву. И кто этот ад устроил? Его же собственный грузчик! Может, у него и есть на это моральное право… Но кто же от него такого ожидал! В крайнем случае, Михаил Борисович не исключал, что у него могут возникнуть проблемы с мебельщиками, которым он, по его собственному выражению, «продался за квартиру». Точнее, за возможность ее получить.

Еще полгода назад, когда затевался этот злополучный тендер, его подкараулил на улице похожий на здоровенную обезьяну субъект и «ненавязчиво» предложил сотрудничество. Предполагалось, что Михаил Борисович будет давать подробнейшую информацию об «Эвансе плюс» и ее руководстве и получать за это неплохую мзду. В случае отказа – будет убит. Вот так, просто, но эффективно.

Конечно, Ефремов мог тогда уволиться, уехать в какой-нибудь другой город. Вряд ли его стали бы искать, кому он нужен. Но он согласился – очень хотел купить себе квартиру, сколько можно снимать, а денег не хватало много – почти половины суммы.

Потом, когда им потребовалось устранить Семкина, Ефремов оказался в гораздо худшем положении. Опять появился человек-горилла и опять начал морально давить. Ему, видите ли, плевать, что не каждый способен убить человека! Опять, можно сказать, заставили.

Но, правда, и на этот раз очень хорошие деньги предложили. Ефремова эти денежки очень заинтересовали, но он долго ныл и скулил, что не сможет. Горилла тогда заставил ходить целую неделю в спортзал. Притащил набивные мячи, приказал тренироваться, бить по ним железкой. Но самое главное, всю неделю долдонил, что это очень просто убить, что все будет нормально.

В сущности, для Сан Саныча, организатора мероприятия, по большому счету было по барабану, кто будет мочить «провинившегося». Но Ефремов на предложение повелся, а это очень выгодно. Если исполнителем будет Ефремов, «Мебельная епархия» остается как бы ни при чем. Даже если его повяжут и если начнет колоться. Кстати, в этом случае долго не проживет. Если бы Ефремов категорически отказался, Сан Саныч бы его не стал трогать. Для подобных мероприятий и своих кадров в избытке. Но он согласился – тем лучше.

Осуществить задуманное для Ефремова оказалось проще пареной репы. Если пробить набивной мяч на тренировке было проблематично, железка отскакивала, то голова раскололась, как арбуз. Он даже поразился, как легко можно заработать на квартиру. Точнее, на оставшиеся полквартиры – раз и готово, и не горбатиться всю жизнь. Оставалось немногое – выскользнуть из офиса, чтобы тебя никто не видел. Алиби обеспечила мафия. Во время убийства Ефремов находился в клубе, где его как бы многие видели.

Потом, когда допрашивал следователь, появилась идея – подставить своего грузчика, Сафарова! Он как нельзя лучше подходил для роли мстителя. Горячий, темпераментный, как кавказец, злой, как черт! За несколько дней до убийства крупно пособачился со Стеклянным, даже напал на него! Ну чем не убийца?

Мафия живо и с удовольствием откликнулась на предложение Ефремова, тем более что в милицейской «конторе» у них был свой осведомитель, высокопоставленное лицо, которое и информировало о ходе следствия. А уж отпрессовать Анну, администратора кафе и официантку, так, чтобы навсегда забыли, что Сафарова видели в вечер убийства, было делом техники. Раз плюнуть, жить-то всем хочется, примем жить не калекой, а нормальным, здоровым человеком!

И вот сейчас наступает расплата… Стрелочник – грузчик, который, казалось, рожден для роли козла отпущения, – неожиданно превратился в палача! Ефремов заныл в отчаянии:

– У меня не было другого выхода! Меня заставили!

– Кто? Где их найти?

– Не знаю, клянусь, не знаю! Они сами меня находят!

Рафаэль слегка надавил Ефремову за ухом. Ефремову не показалось, что это было всего лишь «слегка». В голосе Михаила Борисовича появились визгливые нотки:

– Его зовут Султан! Его телефон у меня в сотовом!

Вот это уже лучше. Хоть что-то.

– Значит, ты убил? Отвечай!

– Я не хотел, меня заставили!

– О каких бумагах ты говорил с ними по телефону?

– Это конкурсные бумаги, их шеф готовил для тендера!

– Ты обчистил в конторе сейф, получил баб™ за Стеклянного. Где они?

Михаила Борисовича в очередной раз застопорило. Сафаров схватил его за сломанный мизинец.

– Ааа-уу, – заскулил Ефремов и здоровой рукой показал на ящик стенки. Сафаров повернул поверженного и раскисшего врага лицом к стене, заставил заложить руки за голову, расставить пошире ноги. Ефремов квашня, но меры предосторожности никогда не помешают. Не соврал, деньги аккуратно сложены в пачки, перетянуты резинками и упакованы в полиэтиленовый пакет. Ого! И баксы, и деревянные! Впервые за все время «общения» с Ефремовым сердце Сафарова взбудораженно заколотилось. Быть благородным рыцарем без страха и упрека – это, конечно, очень мило. Но попробуй выполнить эту роль без казны – ни лошадь не купишь, ни доспехи. Сафарову сейчас нужны деньги, и много.

Рафаэль оставил Михаилу Борисовичу чуток на текущие расходы, остальное приватизировал. Забрал мобильник, оборвал и разбил стационарный телефон. Сафаров был уверен, что Ефремов не рискнет звонить в милицию, но береженого бог бережет. Или, логичнее сказать, аллах.

Немного денег положил в карман, остальное – в пакет. Вышел из квартиры и только сейчас почувствовал, какой перенес стресс. Дико захотелось покурить. Минута не решает ничего. Поднялся на лестничную площадку этажом выше, уселся на подоконник, закурил. Заодно полистал электронный справочник в трофейном мобильнике. Ага, вот он, Султан.

А это еще кто, не он ли случайно?!! Легок на помине! Осторожно выглядывая, Сафаров видел, как в квартиру Ефремова заходит здоровенный детина, похожий на обезьяну! Не может быть, Султан!

Это действительно был Султан. Через минуту, показалось Рафу, раздался приглушенный вскрик. Еще через две визитер вышел, нажал кнопку лифта, дождался, поехал вниз. Повинуясь инстинкту, Сафаров быстро спустился на площадку и осторожно толкнул дверь. Она оказалась открытой.

Ефремов лежал ничком. Из проломленного темечка быстро бежала кровь. Этого еще не хватало! Сафаров через пять ступенек помчался вдогонку за лифтом. Не так ему представлялась эта встреча с обезьяноподобным! Не так скоро. Выскочил из подъезда.

В пяти метрах от него обезьяноподобный, в надежде усесться на водительское сиденье, уже наполовину просунул неестественно длинное туловище в потертый «жигуль». Бросив молниеносный взгляд по сторонам, Рафаэль увидел, что люди во дворике находятся на приличном отдалении и вряд ли поймут, что происходит…

Несколько легких скачков, и Сафаров оказался рядом с убийцей. Гадство, бить неудобно, а надо! Резким движением Сафаров нанес противнику точный удар кулаком по позвоночнику повыше поясницы. «Горилла» крякнул и осел. Второй удар пришелся в скулу. Он был нокаутирующим, но не смертельным. Рафаэль умышленно не стал полностью в него вкладываться, чтобы обойтись без лишних трупов. Его нужно было только на время выключить. Впрочем, если и сдохнет, не жалко, он это заслужил.