Текст книги "Искатель. 2009. Выпуск №8"
Автор книги: Вадим Кирпичев
Соавторы: Александр Козырев
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
Елена Станиславовна выручила. Приказала:
– Наливай себе!
Сафарову это и понравилось, и не понравилось. Хорошо, что не отвернулась так сразу от него. С другой стороны, Рафаэль не любит, когда им командуют женщины… Но что поделать, заслужил еще и худшего. Достал такую же пузатую рюмку, плеснул туда коньяку.
– Полную! – резко сказала Семкина.
Рафаэль разозлился, взглянул на нее, сверкнув глазами. Но чувство вины и желание выпить подавили приступ гордости. Налил полную рюмку, выпил. Мало. Теперь уже, не дожидаясь команд, налил и выпил еще, стоя спиной к Семкиной. Закусил конфеткой.
Сафаров услышал, как заскрипел кожаный диван, но оборачиваться не стал. Почувствовал, как его сзади за торс сначала несмело обхватили женские руки. И это ему не было неприятно…
Не встретив никакого сопротивления, руки Елены Станиславовны осмелели, одна поползла вверх, нащупала круглую грудную мышцу, вторая – сползла пониже. Семкина давно нравилась Сафарову, и изредка он даже представлял себя с ней в недвусмысленных ситуациях. Рафаэль от удовольствия закрыл глаза, замер, предоставив инициативу Елене Станиславовне.
Та знала, как ее использовать. После Ершова у нее еще не было мужчины. А с этого времени, кажется, целая вечность прошла.
Рафаэль повернулся, чтобы дать волю рукам и губам. Его ждал обжигающий поцелуй. Поцелуй Клеопатры.
Елена Станиславовна была сильно пьяна, но это не внушало отвращения, наоборот, расковывало (в таком состоянии она казалась намного доступнее). Рафаэль завелся. С ним была женщина, которая обожала его и была готова в сексе на все.
Чем сильнее он пьянел, тем красивее и соблазнительнее она ему казалась. В голове проносились десятки вариантов, что сейчас с ней можно проделать.
И они самозабвенно отдались власти своих инстинктов и нескромный желаний. Инь и ян поладили. Несколько часов проскочили как одна минута.
Оба утомились и протрезвели. Оделись. Сафаров не чувствовал угрызений совести. По его убеждению, мужчина может себе позволить других женщин. Но не женщина – других мужчин.
Уходя домой, Сафаров на пороге столкнулся с Артемом, который, похоже, пришел из института.
Поприветствовал:
– Здорово, джигит! Как гранит науки? Грызешь? Зубы, не сломал?
– Здрасьте, Рафаэль Фарухович! С зубами все в норме, к стоматологу хожу, – улыбнулся Артем. – К тому же у нас в институте мягкий гранит, не обо что пока ломать.
Молодец паренек. Умный и вежливый… Взрослеть начал – у парня проснулся интерес к семейным проблемам.
Недавно начал расспрашивать, что да как, почему отец погиб, что на производстве делается.
Рафаэль тогда, в порыве откровенности, не стал скрывать от
Артема ничего. Тем более информацию о главных персоналиях. Пусть знает парень врагов своей семьи. Повзрослеет – тогда сам будет принимать решения.
Появление «Фредди»
Гудков Виталик, бывший муж Анны, так и не смог тогда смириться с ее уходом. Ходил за ней по пятам, упрашивал, умолял, грозил. В конце концов Анна исчезла. По слухам, подалась в Москву. Месяц Виталик ходил сам не свой. Даже пить перестал. И не потому, что деньги кончились. От переживаний.
Устроился на работу. Тяжелая работа, в пекарне. Но зато там и платят как следует, все черным налом. Но мысли о несправедливости судьбы не оставляли… Все складывалось так удачно! Любимая жена, работа. Он и выпивал-то потому, что душа пела!
Теперь все улетело в тартарары!
Получал он теперь вдвое больше прежнего, но к чему эти деньги! Анна все не появлялась, хотя наведывался по местам «ее возможной дислокации» почти каждый день, несмотря на усталость.
Через два месяца опять запил. С горя. Напарник неодобрительно молчал, но начальству не закладывал, хотя часть работы мало-помалу перелегла на его плечи.
В конце концов Виталик перебрал с нормой алкоголя, поскользнулся у печки и угодил туда физиономией. Получил ожог щеки. С месяц бюллетенил, снова решил вести трезвый образ жизни. Но продержался недолго. Физически мог и не пить, но душа страдала, пылала. А душевный пожар Виталик умел гасить только водкой.
Работу в пекарне оставил, с такой щекой работать невозможно, печет. Начал куролесить. Деньги кончились быстро. Бюллетеней никаких на такой работе нет. Чтобы снова пойти на работу, Виталик еще не созрел, к тому же болела щека. Зато в очередной раз родилась нездоровая идея найти Анну и попытаться ее вернуть.
Деньги нужны, работать пока неохота. В долг пить надоело. Но все же занять пришлось. Вмазал с приятелем самогонки. Вошли в кураж, пошли в город «просвежиться». Идея грабануть толстушку в голову Виталика пришла внезапно. Приятель согласился. Быстро распределили роли.
Пока приятель отвлекал объект атаки – полную солидную женщину, – Виталик рванул из рук сумочку – и деру.
Не повезло. Женщина оказалась крикливой, а милицейский патруль – неподалеку. Виталика взяли с поличным.
Осудили за грабеж на два года.
Отсидел от звонка до звонка. По причине скандального характера – все время спорил с администрацией – досрочно выйти не удалось. Весь срок зек по кличке Фредди (по причине обожженной физиономии – похож на Крюгера) укреплялся в мысли, что можно вернуть Анну. Идея стала маниакальной.
Еще на зоне выяснил: Анна в Москве, у троюродного брата.
С зоны возвращался через Москву. Заехал там к другану Вовану. Чалились на зоне вместе, здорово за это время подружились. Виталик приехал к Вовану не просто навестить, а с личной просьбой. Выяснить, где живет Гудкова Анна. Вован мог это сделать. У него полно друзей, в том числе и в ментовке, и он запросто мог попросить пробить ее по ментовской базе.
Виталик не хотел, но пришлось выпить за встречу. Потом еще и еще. Пить по-европейски они не умеют, только до отказа! Впрочем, выпивка – это еще не предел мечтаний. Вован, по законам гостеприимства, должен угостить братана «по полной»!
Предложил дозу. Там, за колючкой, они несколько раз ширялись на пару (чуть ли не на брудершафт) «в знак дружбы». Вован где хочешь достанет все, что угодно. Тем более на зоне. Дом родной! Как-никак, третья отсидка! Все статьи вполне приличные, да и сам по себе Вован – бродяга правильный, так что уважение к нему на зоне вполне заслуженное.
Виталик не собирался на воле ширяться. Всем известно, к чему приводят наркотики. Но ему нужна была информация, и пренебрегать законами гостеприимства он не стал.
Доза легла на алкоголь как родная, что называется, в кайф! Не забыв о цели своего прибытия, попросил Вована прозвониться насчет Анны. Через полчаса на бумажке в кармане у Виталика лежал адрес Анны. Теперь его нужно было обмыть.
На следующий день Фредди почувствовал конец света. Отходняк был тяжел. Пузырь водяры вернул Виталика к жизни только наполовину. Нужна была доза, и Вован ее обеспечил в лучшем виде. Гостеприимный хозяин уснул, а Виталик, полный радужных надежд, отправился по известному адресу.
Самое интересное, что, кажется, «шалость с огнем» для Анны сошла с рук. Елена Станиславовна решила, что она здесь ни при чем. А Анна уже приготовилась к самому худшему.
Сейчас Гудкова чувствовала, что была не права. Конечно, эта любовная сцена Рафа с начальницей стала жестоким ударом, и все же не стоила такой расплаты.
За время, проведенное дома (одной ехать отдыхать не хотелось, настроения не было), Анна закончила водительские курсы, сдала на права и теперь наслаждалась подарком мужа, машиной. Езда на «Пежо» здорово ее успокаивала. Специально выезжала за город.
Когда трасса была посвободнее, набирала скорость, наполнялась новым необычным ощущением – абсолютным владением стальной лошадкой. В эти мгновения она полностью прощала за эту интрижку своего мужа. Теперь про себя она его так называла, хотя официального предложения стать женой он не делал.
Анна наслаждалась отпуском. Не беда, что проводила его практически одна. В этом и свой плюс был – ссориться не с кем. Кроме «авторалли», у Анны были и другие интересы. Задень успевала походить по музеям, выставкам, театрам, часок вздремнуть, приготовить что-нибудь на скорую руку, а там и Рафаэль приходил.
…Сегодня вот только почему-то рано пришел. Заглянув в глазок, Анна улыбнулась. В глазок был виден огромный букет роз – не часто Рафик ее так баловал!
Женщина открыла дверь и остолбенела: перед ней с букетом роз стоял бывший муженек и улыбался во весь щербатый рот.
«Что-то во рту сильно поредело. Шевелюра тоже, кажется, погуще была. А вроде не так много времени прошло… А рожа-то, рожа! Что это с ним? Щека как у Фредди Крюгера… Щетина как на сапожной щетке!» Пока Анна стояла у порога с открытым ртом, Виталик протиснулся в квартиру.
Мимоходом сунул в руки букет:
– Это тебе!
Ну и шлейф изо рта! Это же сколько дней он квасил!.. Как вот от него теперь избавиться?! Надо его выставить, но как бы это сделать повежливее, а то он вспыльчивый, непредсказуемый, тем более в таком состоянии!
– Спасибо, конечно, но…
Но Виталик уже перемещался в глубь квартиры. Анна поспешила следом. Виталик был какой-то не такой. Помимо изуродованной щеки, Анну пугал взгляд. Какой-то нечеловеческий, стеклянный. Но незваный гость уже восседал на диване.
– Послушай, Виталик! Я тебя, по-моему, не приглашала!
– А какие проблемы? Могла бы и пригласить! Два года не виделись!
– Послушай! Я замужняя женщина, сейчас придет муж…
– Заткнись!..
Мгновение назад экс-муженек казался душкой, а сейчас будто в злобного черта превратился. Перемена была разительна. Но Виталик тут же взял себя в руки.
– Извини. Я думал, все будет по-другому!
– Ты думал, я тебе брошусь на шею?
– Почему на шею? Чисто по-человечески…
«Начинается, теперь товарища Гудкова не остановить…»
– По-человечески тебе надо уйти! Я не могу сейчас с тобой здесь… – зная характер своего бывшего, Анна не стала «тянуть кота за хвост».
Виталик молчал, но по складкам на лбу Анна видела, как он недоволен. Достал принесенные с собой бутылку вина, бутылку водки и нехитрую закуску.
– Давай лучше выпьем за встречу!
Как всегда, оригинален. Похоже, если не выпьет, не отвяжется! Самой пить нельзя… А то малышу перепадет, а это ему ни к чему. Анна машинально погладила незаметный еще живот.
– Хорошо, только быстро. Скоро должен прийти муж… Что у тебя со щекой-то?
– А, это боевое ранение!.. Шрамы украшают мужчину!
Взгляд Виталика упал на фотографию, где его супруга красовалась со своим новым избранником. Подумал, надо эту рожу как следует запомнить, вдруг на узкой тропинке встретиться доведется – расквасил бы тогда вдрызг с превеликим удовольствием!
Анна изучала Виталика… Да уж, красавчик хоть куда! Насчет мужа женщина слегка лукавила – Раф должен появиться несколько позже.
Себе Гудков налил полный фужер водки, вместимостью почти с граненый стакан, Анне – половину фужера вина. Впервые за эти годы Анна даже немного его пожалела – несчастный, потерянный в жизни человек, попавший в алкогольную зависимость. Но это только на мгновение. Следующая мысль – когда же он свалит?!
Но Виталик сваливать не собирался. Никакие аргументы на него не действовали. Напротив, после стакана в нем проснулось красноречие. Завел долгую и нудную шарманку «за жизнь». Говорил о том, «какой он хороший, как он изменился». Это и видно. Новая черта появилась – неумеренная болтливость.
– Давай выпьем за то, – сказала Анна, – чтобы у каждого из нас сложилась личная жизнь! Судьба сначала нас свела, плохо ли, хорошо ли мы жили, но ей было угодно, чтобы мы расстались друг с другом. Выпьем за то, чтобы судьба подарила лучшую жизнь, более счастливую!
Разгоряченный мозг Виталика воспринял этот тост как удар по себе. Выходит, все то, что он здесь говорил, для чего пришел, – напрасно! А ведь он так себе нравился во время этой пламенной речи – так все было убедительно и логично: Анне надо вернуться к нему, они начнут новую жизнь!
И тут Анна путает все карты!
Как она могла! Неблагодарная, зажравшаяся тварь!..
Бывшая жена как будто решила подлить масла в огонь. Пригубив свой фужер, сказала:
– Извини, Виталик, тебе нужно идти!
«Ах ты, циничная сучка, еще и извиняется!» – разгоряченный водкой и героином мозг Гудкова-Фредди теперь уже руководствовался не общепринятой логикой, а собственной, извращенной.
Не владея собой, Виталик кинулся на бывшую жену с кулаками. Он яростно наносил жестокие удары в лицо, по рукам, в живот, не заботясь о силе ударов и пьянея от разбрызгивающейся крови.
Анна пыталась сначала кричать, но, получив удар поддых, замолчала, судорожно хватая ртом воздух. Виталик начал осознавать происходящее, только когда женщина неподвижно лежала у его ног и больше не реагировала на удары.
Непрошеный гость в оцепенении сел на диван, тупо уставился на тело. Теперь он уже ясно, в красках, представлял себе судебный процесс, в котором главным фигурантом будет он. Вот судья зачитывает приговор… Двадцать лет за убийство!!! В тюрьму Виталик не хотел. Нужно срочно замести все следы своего визита!
Он вылил содержимое фужеров и бутылок в раковину. Намочил тряпку, старательно затер все места, к которым прикасался. Отпечатков остаться не должно. Нашел пакет, сложил туда все принесенное с собой – бутылки, фужеры, букет цветов, нехитрую закуску. Все это он выбросит на другом конце города. Внимательно следя, чтобы не остались отпечатки пальцев, разложил все по своим местам.
И все же Виталика не покидало чувство, что он что-то забыл сделать. Уселся на диван, задумался. Так и не вспомнил. Ушел.
Враг за все должен ответить!
Рафаэль чувствовал себя отвратительно. Странное дело: казалось, после того, как он работал простым грузчиком, прошла целая вечность, доходы его увеличились в сотни раз, а на душе спокойнее не стало! Снова появилось ощущение, что он в западне.
Первый ляп – так облажаться с договором! Как он мог позволить себя кинуть! В «Эвансе», если об этом узнают, Сафаров будет выглядеть, чуть ли не предателем! Второй – эта ненормальная история с малолетками… А в довершение ко всему – рискованный роман с директоршей, Еленой!
Сам по себе факт измены гражданской жене его совесть как-нибудь еще выдержит, однако если он вскроется (а такие вещи рано или поздно становятся явными), Анна, к которой он успел привыкнуть, даже привязаться, отреагирует однозначно… Не хотелось бы с ней расставаться, тем более что она носит его ребенка!
…Нельзя сказать, что Сафаров слабонервный. Тем не менее, увидев Анну, лежащую лицом в луже крови, он испытал потрясение. Что же это такое творится!
Пусть лучше бы досталось ему! По крайней мере, в этом случае он контролировал бы ситуацию…
Дыхания ее Рафаэль не услышал, но ее сердце, кажется, билось. Как в тумане, он вызвал «Скорую помощь»…
Возвратился домой Рафаэль с тяжелым сердцем. Он не понимал, зачем кому-то понадобилось так избивать Анну!
И все же у Сафарова было одно предположение, кто это сделал. Гусь, больше некому! Враг номер один! Вероятность того, что его достали омские бандюки, оставалась, но Рафаэль считал, что это вряд ли. У них там свои, более важные дела есть. К тому же, если хотят, пусть попробуют найти, Рафаэль своего адреса им не оставлял. А начнут справки наводить, Сафарову это станет известно. Вот когда нарвутся!
Но зачем Гусю нужно устраивать такие дикие экзекуции, когда он и так уже провел финансовую аферу, в результате которой «Эванс» оказался на грани банкротства! Причем так хитро подставил его, сделав владельцем векселей, что теперь он выглядит иудой.
Рафаэль еще мог бы понять, если бы на него самого устроили покушение, чтобы не отдавать векселя по договору – ведь они по договору должны будут стать его!
Но чтобы так бессмысленно и жестоко избить женщину! Какое же надо иметь извращенное сознание! Гусь должен за это ответить! А вместе с ним – и его братки.
Выслушав доклад своего помощника о полном выкупе «Эвансом» векселей, Гусь, довольный, потирал руки. Он всегда был в отличном настроении, когда у него выгорало дело, пусть маленькое. А тем более крупное – практически без силового воздействия, только путем незначительных лохотронных манипуляций он возвратил себе значительную часть бабок, из-за которых и разгорелся весь этот сыр-бор за последний год.
Все-таки это большое удовольствие – безо всякого силового воздействия, что называется, на одном интеллекте достичь своей цели!.. Надо обязательно обмыть, закрепить успех. В противном случае дело может снова принять неблагоприятный оборот. Проверено горьким опытом – был случай, когда Гусь этого не сделал. За что и поплатился – получил пулю в живот. Еле выжил тогда. С тех пор каждое удачное дело обязано было обмываться.
«Изумрудный» гудел как улей. Этот гул не заглушал даже элегантный джазовый оркестрик. Гусь вдвоем со своим новым помощником сидели за столиком в излюбленном месте и поглощали под водочку тушеное мясо из горшочков.
Бывший зек по прозвищу Камень (которое он получил за твердость характера, граничащую с тупым упрямством) в новой роли помощника-телохранителя чувствовал себя вполне комфортно и уверенно. Он с детства любил оружие, а сейчас ему приходилось с ним работать чуть ли не круглые сутки. Устраивался официально, хотя и не без труда – в ментовке не хотели выдавать разрешение на оружие из-за судимости. Хорошо, Гусь все устроил.
Камень практически никогда не позволял себе расслабляться алкоголем на работе, но на этот раз пришлось.
Проблем с собутыльниками у шефа не наблюдалось, но именно в этот вечер ему не хотелось никого видеть.
– Садись, выпьешь со мной, – спокойным, но не терпящим возражений тоном предложил Гусь.
Камень нутром почувствовал, что противиться не стоит, это вызовет только раздражение. Решил – ладно, в машине остался шофер-телохранитель, вдвоем как-нибудь справятся, если что. Усаживаясь, Камень привычно погладил рукоятку пистолета, торчащую из нательной кобуры, снял с предохранителя.
Когда в частном охранном предприятии, действующем под покровительством шефа, Камень получил оружие, он колдовал с ним три дня – подтачивал нулевкой спуск и ослаблял предохранитель. Теперь стрелять из него было одно удовольствие – спуск плавный и мягкий, а с предохранителя пистолет снимался легким движением большого пальца. Профессиональные навыки в зонном оружейном цеху пригодились (цех по производству холодного оружия, огнестрельное – подпольно, так сказать, факультативно).
Теперь можно и поужинать. Обзор зала прекрасный, патрон загнан в патронник. Если что, понадобятся секунды, чтобы выхватить пистолет и навскидку произвести выстрел. Ну, пусть еще одна – на алкоголь.
А шефа явно что-то тяготит. Легкий во время выпивки на язык, в этот раз он большей частью молчал.
И действительно, чем больше Гусь выпивал, тем неспокойнее было на душе. Обычно все происходило наоборот. Это стало невыносимо. Гусь поднялся, не дождавшись даже любимого мороженого. Махнув рукой официанту, бросил на стол деньги.
– Уходим! – коротко приказал Камню.
Рассеянно, как будто пытаясь осознать, для чего он это делает, Гусь в сопровождении Камня подходил к своей машине. Камень был рядом. Внимание его привлек паренек интеллигентного вида, лет двадцати, который стоял неподалеку, но при появлении Гуся, не глядя ему в глаза, направился навстречу к нему. Ситуация была подозрительная, но Гусь был как под гипнозом.
Когда расстояние между ними сократилось до двух метров, неожиданно в руке у парня появился какой-то темный длинный предмет, и затем – вспышка, толчок в грудь и резкая боль в сердце.
Падая, Гусь, как в замедленной съемке, видел вспышки выстрелов сначала Камня, а затем и нападавшего. Видел, как, картинно уронив пистолет, с гримасой боли падает на него Камень, как хватается за шею и убегает парень.
«А что же этот гад в машине сидит, задницу оторвать не может, телохранитель хренов?» – мелькнула у Гуся бесполезная мысль. Он не знал, что его шофер помочь уже ничем не мог, лежал на руле с пробитой головой.
Несмотря на нестерпимую боль, Гусь задвигал бровями, пытаясь разогнать застилающий глаза туман.
Не вышло, отключился.
Новый поворот
Инна Яковлевна Золотарюк, проверяя государственный реестр обладателей векселей своей серии, обнаружила, что владельцем солидной части соседней серии является Сафаров. Он стал долларовым миллионером, к тому же мог получить в десять раз больше, если бы не хитрость «мебельщиков».
Выслушав доклад своего финансового директора, Елена Станиславовна впала в ярость. Неужели продался? Сволочь! Иуда! А как она ему доверяла… Еще к себе в постель этого гада пустила!
Семкина относила себя к терпимым людям, всегда этим гордилась. Но теперь она осознала, что поступок Рафаэля изменил ее. Елена Станиславовна чувствовала себя втоптанной в грязь, и это сделал он – человек, которому она доверила все, что у нее было.
На смену непреодолимому влечению к Сафарову пришла жгучая ненависть. И более сильного чувства она не испытывала никогда. Теперь Елена Станиславовна могла понять, почему в России периодически отстреливают так называемых предпринимателей. Причины для этого могут быть вполне уважительными!
Надо идти в милицию. Но перед этим не помешает проконсультироваться с фээсбэшником.
Пригласил Елену Станиславовну Ивлев к себе на работу.
Как на исповеди, Семкина рассказала, в каком тяжелом финансовом положении сейчас находится, как ее кинула «Мебельная епархия» при активном участии мерзавца Сафарова. Попросила совета – есть ли смысл обращаться в милицию?
Ивлев сочувственно выслушал. После паузы сообщил:
– Елена Станиславовна, сейчас мы никаких активных мер по данному делу принять не можем. Вы не смотрели криминальные новости? Вчера было совершено покушение на Гузькова – человека, который все решает в «Мебельной епархии». Ночью была сделана успешная операция, но сейчас он находится в крайне тяжелом состоянии в институте Склифософского… С точки зрения гражданского права в этой сделке комар носа не подточит. Все документы в порядке. Можно зацепиться лишь за то, что такая сделка противоречит здравому смыслу с коммерческой точки зрения и что Сафаров получил в собственность эти злополучные векселя. Но предположим, что против Сафарова будет возбуждено дело о мошенничестве. Что это вам даст, даже если Гузьков встанет на ноги? Во-первых, дискредитацию перед клиентами и партнерами. Черный пиар вряд ли пойдет вам на пользу. Во-вторых, у меня есть информация, что Сафаров был обманут, но доказать это теперь будет очень трудно, если не невозможно. Проще доказать, что он вступил в сговор с Гузьковым. Но даже и в этом случае вернуть деньги вам будет проблематично, я думаю, они давно уже растворились в банковском мировом океане. И потом, представьте себе, что в ходе следствия Сафаров исчезает или погибает! Учитывая специфику «Мебельной епархии», вероятность такого поворота довольно велика. Даже если его в СИЗО посадить. А нет человека – нет дела, и денежки ваши плакали.
– Так что же мне делать, Леонид Павлович?
– Давайте подождем, выживет ли Гузьков. А я пока подумаю, как его можно «зацепить».
Елену Станиславовну такой ответ вряд ли устраивал. Как была неопределенность, так и осталась. Все равно решать ей.
В сумочке зазвонил мобильник. Высветился номер Артема. Вчера вечером Артем позвонил и сказал, что задержится. Поговорили, потом он добавил: «Ну если что, мамуль, не волнуйся, если вообще сегодня не приду!» – «Я тебе дам – не приду!» – полушутя-полусерьезно ответила Елена Станиславовна. Артем ночью и правда так и не появился – и вот сейчас звонит.
– Да, Артем, я тебя слушаю!
– Это не Артем, с вами говорит Сафаров. Елена Станиславовна, срочно приезжайте, Артем сейчас у меня.
– Что-то случилось?
– Боюсь, что да. Записывайте адрес… – Рафаэль объяснил, как до него добраться.
Бледный Артем лежал на диване, голый по пояс. Шея и правое плечо обмотаны толстым слоем пропитанного кровью бинта. У Семкиной упало сердце:
– О господи, сынок, что случилось?
– Не волнуйся, мама, все в порядке! Повреждены только мышцы…
– Как это «в порядке»! – Слезы сами собой струились по ее щекам. – Кто это тебя? Он?
– Да при чем тут Рафаэль Фарухович! Так получилось! Я сделал то, что давно должен был сделать! Да не плачь ты, в конце концов все обошлось! – Артем повернулся всем корпусом к Рафаэлю. – Говорил я вам, не нужно было ей сообщать!
Рафаэль сделал успокаивающий жест:
– Нужно, Артем, нужно. Здесь тебе не шутки, от этого, может, твоя жизнь зависит… А мать ты подвел! У нее и так проблем выше крыши, а тут еще ты со своими подвигами. Ты понимаешь, что тебе сейчас нужна квалифицированная медицинская помощь?!
– Так расскажет мне наконец кто-нибудь, что случилось? – воскликнула Семкина.
Сафаров пояснил:
– Ваш сын застрелил Гузькова и его охрану. И сам получил ранение в шею и руку. Кажется, ранения не опасные, в мякоть, но он потерял много крови. К тому же надо, чтобы его осмотрел врач. Отправить его в больницу мы не можем. Надо искать врача, который не станет докладывать в правоохранительные органы!
Елена Станиславовна хотела было засесть за телефон, обзвонить своих знакомых. Но, подумав, решила поступить иначе:
– Подождите, я скоро приеду или позвоню!
Семкина вдруг вспомнила, что у нее в поликлинике работает отличный хирург – женщина, с которой она в прекрасных отношениях… Ах, Артем, как он мог так поступить! Такой всегда тихий и скромный! Можно даже сказать, кроткий.
Конечно, когда погиб отец, он переживал очень сильно, но старался не показывать виду. Стойко перенес, по-мужски.
Елена Станиславовна вспомнила, как Сафаров иногда подолгу разговаривал с Артемом. Иногда даже слышала обрывки разговоров – кажется, Рафаэль рассказывал ее сыну о производственных проблемах. И она относилась к этому если не одобрительно, то терпимо: какой будет вред, если мужчина поговорит с парнем! А ведь вот как они вылезли, эти разговоры!
Не сразу, но все-таки врач согласилась помочь.
Раны и правда оказались неопасными. Произведя осмотр, женщина заявила, что надо их зашить…
Во время операции, проводимой под местной анестезией, Рафаэль и Елена Станиславовна сидели в комнате и тихо переговаривались. Семкина выспрашивала подробности случившегося. Сафаров не стал скрывать, что держал Артема в курсе всех происходящих вокруг «Эванса» событий. Кто же знал, что он поведет себя как неуловимый мститель?
Елена Станиславовна, которая еще несколько часов назад готова была разорвать «продажную сволочь» на куски, теперь спокойно с ним разговаривала. Проблемы с «Эвансом» показались малозначащими по сравнению с тем, что произошло с сыном.
