
Текст книги "Искатель. 2009. Выпуск №8"
Автор книги: Вадим Кирпичев
Соавторы: Александр Козырев
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
Происки Прометея
На совещании в «Общероссийском промышленном банке» обсуждалась проблема возврата кредитов, выдаваемых банком для реализации «глобального мебельного проекта».
Присутствовало руководство банка – Балакирев Виктор Павлович со своим замом и руководство «Эванса плюс» – Елена Станиславовна с Гудковой Анной и Золотарюк Инной Яковлевной.
С докладом выступала Семкина. По раскладу на текущий момент данный проект представлялся неокупаемым, убыточным.
В богатейшей стране, в которой леса хоть отбавляй, Семкина не смогла договориться о более-менее реально выгодных поставках.
Цены, которых «Эвансу» удалось достигнуть на переговорах, были явно завышены. И это при том, что объемы поставок предполагались огромные. Инна Яковлевна представила перспективные финансовые расчеты, которые также не вызвали никакой радости у присутствующих.
Пока за счет сверхусилий менеджеров «Эванса плюс» компания держалась на плаву, хотя прибыль давала небольшую. Если так будет продолжаться дальше, расходы могут превысить доходы. Нужно, кровь из носа, искать дешевое сырье. Ведь, как докладывают менеджеры, чувствуется заинтересованность поставщиков в больших объемах при относительно низких ценах.
После совещания Виктор Павлович попросил Елену Станиславовну остаться. Предложил кофе, налил коньячку.
Бизнесвумен отказываться не стала. Не потому, что хотела выпить, а потому что надо. Выпивала она теперь только на встречах по вопросам бизнеса, чтобы не портить деловую атмосферу.
А на ее организм алкоголь действует отрицательно, оказывает только кратковременное тонизирующее действие. Проверено. Потом наступают отходняк и снижение интеллектуальной и физической активности.
После рюмки Балакирев заговорил:
– Я предполагал, что могут возникнуть подобные трудности. Правда, я надеялся… Этот бизнес держат «мебельщики» и отпускать просто так не будут…
– Да, даже грозили. Некий Сан Саныч. – Елена Станиславовна решила, что держать проблему при себе ни к чему, раз уж сам Балакирев об этом заговорил.
– Известная личность. Сволочи… Их надо нейтрализовать! Причем самым кардинальным методом. Другого выхода не существует. Это черви, которые сидят в яблоке, но которых можно выковырнуть. Задача непростая, но выполнимая. У меня есть однокашник, друг, можно сказать. Он работает в ФСБ, как раз занимается вопросами глобальной экономической безопасности России. Твой проект вполне укладывается в его задачи. Но здесь действовать нужно тонко. Методы, которые они используют, не всегда законные, так что гласности должно быть минимум.
– Ну, лично я пока не собираюсь предпринимать никаких экстраординарных мер. Не собираюсь объявлять им войну. Сан Саныч обещал содействие в бизнесе. Не просто так, разумеется.
– Ну, дай бог, чтобы вы могли найти с ними компромисс полюбовными методами. Но не забывайте, что для бешеной собаки существует только одно лекарство – хороший заряд свинца.
– Виктор Павлович, большое спасибо за информацию! И за предложение помощи. Правда, очень надеюсь, что это не понадобится, – Елена Станиславовна вымученно улыбнулась.
…Семкина привычно проходила по всем «контрольным точкам» производства – проверяла те его элементы, которые считала важными, и одновременно философски размышляла о сложности бытия бизнесвумен. Как обычно, заключила размышления глубокомысленным «а кому сейчас легко?».
Елена Станиславовна, несмотря на то что не была в отпуске уже два года, выглядела превосходно. Загоревшая в процессе регулярных соляриев, с подкачанными в фитнес-клубе мышцами, с великолепной прической, смотрелась вполне привлекательно.
В ее зрелом возрасте, несопоставимом с моложавым видом, была даже какая-то изюминка, тайна, которая заключалась в вопросе: как женщина в тридцать девять лет, прожившая всю сознательную жизнь на скудном офицерском пайке и при этом вырастившая сына, может быть такой сексуально привлекательной? Даже голос, приобретающий к сорока годам у некоторых женщин неприятные визгливые нотки, у нее сохранял вполне эротический тембр.
Рафаэль, как телохранитель, «особо приближенный к телу начальствующей леди», иногда невольно с огоньком в глазах посматривал на это самое тело.
В результате этого к половинке грамма суточной дозы кофеина, получаемой вместе с несколькими чашечками кофе, Елена Станиславовна получала лошадиную порцию адреналина.
А поскольку рядом с ней в ее личной жизни, наверное, в связи с ее большой занятостью сейчас никто из особей мужского пола не крутился, молодой крепкий парень Рафаэль, с его соблазнительной фактурой, вызывал иногда у Семкиной весьма недвусмысленные желания.
Елена Станиславовна и Рафаэль стояли у окна и обсуждали вопросы нейтрализации «мебельщиков». Что для «Эванса» выгоднее: пойти с ними на компромисс или организовать противостояние? Психологическое состояние в этот момент отличалось от того, которое сейчас могла бы испытывать на ее месте железная леди. Железной Семкина не была.
От неудач Елена Станиславовна хотела просто по-женски поплакать, к тому же ей непреодолимо хотелось упасть на широкую мускулистую грудь Сафарова, прижаться и так стоять, стоять…
И она не удержалась, обняла. Рафаэль растерялся. Оттолкнуть ее, разумеется, он не мог. Полуобнял и попытался сказать что-то ободряющее.
Елена Станиславовна, подумав нечто вроде: «Боже мой! Как глупо себя веду, никакой ответственности или хотя бы осмысленности», потянулась губами к его губам. Принимая поцелуй, Сафаров задрожал от возбуждения.
Рафаэль не успел о чем-либо подумать.
В этот момент, постучав и, разумеется, не дождавшись разрешения, в кабинет вошла Анна. Сафаров мягко попытался отстраниться.
Елена Станиславовна сообразила и отреагировала не сразу.
Увидев картину «Скарлетт и Эшли обнимаются… да нет, черт возьми, они целуются!», Гудкова остолбенела. Возмущению ее не было предела, но оно застряло в горле. Анна пулей выскочила из офиса, забыв даже, зачем приходила.
Зашла за угол здания в укромный уголок, стояла и размазывала слезы, сопли и тушь по лицу.
Через полчаса отчаяние сменилось ненавистью: «Надо же, какая сволочь! Сделал мне ребенка, а теперь к директорше!.. А эта сучка тоже хороша! Знает, что мы живем с Рафом, и лезет! Совесть есть? Ну, я ей покажу!»
Вечером, как только все разъехались по домам, на основном складе, там, где хранились и заготовки, и уже готовые изделия, и лакокрасочные материалы, запылало. Пожарные приехали, но к складу подъехать не смогли, дворик был завален всякой рухлядью. Пламя перекинулось на соседнее здание – фабричное.
Огонь распространялся как живой. Сделать ничего было нельзя. Пожарные поливали пепелище.
Жертв не было, люди успели выскочить вовремя. Начальница склада была уже дома. Рабочие, оставшиеся для дополнительного заработка, выскочили. Но вся фабрика сгорела дотла.
Елена Станиславовна чувствовала, что мир уходит из-под ее ног. Кое-как дотянула до вечера. Приняла на ночь снотворное и двойную порцию феназепама.
Прометей со своей помощью людям на этот раз явно перестарался – подкинул огоньку, да не туда. К старым неприятностям добавилась еще и новая, да какая! Врагу не пожелаешь!
Кадры решают все!
Следственные органы и пожарные эксперты долго копались, пытаясь обнаружить причину возгорания. Нашли, конечно, много возможных причин. Но основная достоверно установлена не была.
Может, ветхая электропроводка, может, неосторожное обращение с огнем, а может, поджог! В заключении написали: «установить причину не представляется возможным».
Дознаватель поработал основательно. Выспросил почти у всех по минутам, кто где был, зачем и почему.
Оказалось, что Анна заходила туда незадолго до ухода домой, но заходила по делу, как обычно. Придраться не к чему. Заходили и клиенты – те, кому отгружали мебель и фурнитуру. Очевидно, что даже если это поджог, дело зависнет.
Три дня Семкину давила депрессуха. Елена Станиславовна боролась с ней посредством активных упражнений в фитнес-зале, использования русской бани и полного игнорирования производственных дел. Наконец почувствовала, что отходит.
Более того, обнаружила в себе силы для войн вселенского масштаба. Страх и опасения пропали…
Что-то внушало уверенность – наверное, женская интуиция, – что пожар устроила Анна… Девку эту неблагодарную немедленно уволить! А лучше посадить! Ревность должна иметь свои пределы…
Все-таки вполне может быть, что это происки «мебельщиков»! А почему нет, реальная версия!
Сан Саныч конкретно насчет пожаров намекал! Может, это они в подтверждение его слов, для профилактики, так сказать! Эти ребята зря словами не разбрасываются! Стоит только вспомнить о судьбе покойного мужа.
Делать нечего! Плюнуть на все и начать все заново!
Елена Станиславовна вызвала Сафарова. Рафаэль чувствовал за собой вину. Ведь это он отвечает за безопасность жизнедеятельности фирмы «Эванс плюс». И этот пожар – результат его недоработок! Кроме того, он целовался с начальницей, когда зашла Анна, и это ему не сошло с рук.
Дома он выдержал целую словесную экзекуцию!
Точнее, терпел и выдерживал только сначала, а потом взорвался. Наговорил всякого, назло, хотя не собирался: «Да, действительно, гендиректорша ему нравится, и если бы он хотел… Давно бы уже все случилось! Но он от этого уходил, а сейчас ее избегать – и не подумает!»
Разругались в пух и прах.
Анну он еще никогда не видел такой злючкой. Откуда ему было знать, что так может действовать на женщину беременность и обида!
Потом, правда, остыл и попытался объяснить, что ничего между ними не было, что Елена Станиславовна была просто не в себе, а он сразу не мог ее оттолкнуть…
Сафаров чувствовал себя кругом виноватым.
Но длительное самоедство было ему чуждо. Сангвиник по темпераменту, он был готов действовать, действовать смело и решительно. Горел желанием выполнять все приказы начальства. К тому же его подстегивал еще и риск потерять работу. Когда работа тебе нравится и хорошо оплачивается, терять ее ой как не хочется.
А у Елены Станиславовны имеется полное моральное право уволить начальника службы безопасности фирмы «Эванс плюс».
Она вызвала к себе Сафарова, сначала молчала, копаясь в бумагах. «Что она там может найти, все же бумаги сгорели», – раздраженно подумал Сафаров.
Наконец заговорила:
– Рафаэль, твою Гудкову я пока отстраняю отдел!
– Увольняете?
Думаю, придется. Тебе не кажется, этот пожар – результат ее глупости и ревности?
– Абсолютно исключаю такую возможность. Я с ней говорил, она шокирована случившимся. Пожар для нее был полной неожиданностью. Я намекнул, мол, не ты ли случайно приревновала, она возмутилась! – Сафаров врал напропалую, так убедительно, что начинал уже сам себе верить.
Елена Станиславовна некоторое время смущенно молчала. Потом вяло махнула рукой:
– Ты прав, это было бы совершенным идиотизмом… Все равно, пусть идет пока в отпуск… На месяц… А тебе придется сейчас заняться вопросами безопасности «Эванса плюс». У нас есть серьезные враги, и ты их знаешь. Если не чувствуешь в себе сил противостоять им, лучше скажи сразу. Я что-нибудь придумаю сама.
– Что вы, Елена Станиславовна, неужели я давал повод усомниться в себе?
– Не давал… Ну, слушай. Наберешь ребят, как обещал. Смелых, профессионалов. Нужно задавить этих «мебельщиков». Все равно они жить не дадут. Вам в усиление будет мозговой центр – представитель ФСБ, который как раз и занимается аналогичными вопросами – обеспечивает экономическую безопасность России.
– Хорошо, Елена Станиславовна. Думаю, на подготовку мне хватит недели две.
Рафаэль созвонился со своими друзьями и знакомыми, с теми, на кого он мог положиться.
Предложил работу сержанту запаса Васильеву Сереге, бывшему сослуживцу. Тогда, помнится, именно его хотели поставить старшиной роты, но Серега отказался, сказал, что Рафаэль с этой должностью лучше справится.
Командирам пришлось назначить старшиной Сафарова (достойный парень), но Васильев так и остался его лучшим другом.
Чеченская война это подтвердила. Специфика службы подразделения, в котором Сафарову с Васильевым довелось понюхать пороху, была такой, что риск для жизни считался нормой. И в этих условиях Серега показал себя как надо. Боялся ли он? Наверное. Дураки только не боятся. И все же выполнял свою боевую работу – неважно, в чем она заключалась, «в уничтожении под огнем живой силы противника», захвате «языка» или в установке «растяжек».
У Сереги было хобби, совпадающее с одним из видов боевой подготовки. Любил ножи метать, все свободное время на это тратил, как фанатик. Мог метать из любых положений, в роте считался самым лучшим. Но это было не единственным его достоинством.
Уже после службы по призыву Васильев еще и съездил в Чечню, приобрел новый боевой опыт и навез всякого оружия. Даже РПГэшек припас. А патронов – просто немерено. Уж как ему удалось это сделать, неизвестно. Для чего – тоже непонятно. Говорил, «на всякий пожарный» (Сафаров с Васильевым время от времени общались).
Но особой гордостью у него пользовалась трофейная душманская снайперская винтовка калибра 7,62. Удобная такая, по-видимому, на заказ сделанная! Отнял у чеченки-пигалицы. Хотел было тогда ей головенку отвернуть, да очень уж плакала – в семье одна детвора осталась да дед-инвалид, кормить нечем. Отпустил, хотя заслуживала смерти.
А стреляла «только по солдатам», клялась и божилась (нашла чем оправдываться)! За каждого по триста баксов платили, на эти деньги жить можно! Восемь зарубок на винтовке.
Жил Васильев недалеко, во Владимирской области, в деревне. Работы там почти не было, да и людей тоже. Серега работал шофером, точнее, «разношофером» – мог водить и легковую, и грузовую, и трактор. Даже комбайн. Причем мог завести любую машину без ключа. Сигнализацию почти любую отключал «на раз». Начал в армии – проходил такой курс для спецназа ВДВ. Увлекся и пошел дальше (в изучении систем сигнализации с точки зрения ее отключения), командование только поощряло такое рвение. В боевых условиях может оказаться важным, спасти жизнь, и не только свою. Правда, подписал бумагу, что не будет этим пользоваться «в мирной жизни».
На досуге не забывал и про свои ножи, вся баня у него была истыкана. Сафаров с любопытством исследовал эти отметины, когда приехал к нему в гости, заодно и в баньке попарился.
Серега согласился сразу, но оговорился, что это будет не постоянная работа. Подзаработать – другое дело, а всю жизнь прожить в московской суете он не в состоянии – «менталитет не такой».
Вторая кандидатура сомнений не вызывала: Дима Перевозкин.
Одноклассник. Был на оперативной работе в ментовке, но пришлось уволиться по здоровью. Друзьями они в школе не были, но Сафаров и Перевозкин всегда уважали друг друга. Каждый знал про другого – если что, не подведет.
Перед поездкой в Чечню Дима прошел курсы взрывников. Съездил в Чечню, там попал под снайпера. Левая рука стала плохо действовать, два ребра удалили. Уволился инвалидом, начали платить пенсию. Но мужик умный, реакция быстрая, знает взрывное дело, да и стреляет отлично, практически без промахов, уникум, можно сказать. В школе стрельбой занимался, мастер спорта…
На предложение Сафарова Дмитрий согласился сразу, какая пенсия у инвалида! А еще потому, что соскучился по стрельбе и по взрывам – Рафаэль обещал: точно, постреляешь! Кто не воевал и не стрелял, тому этого не понять…
Иногда вот так и хочется взять автомат да как шмальнуть… например, по памятнику какому-нибудь, а потом еще и гранаткой его! Погреметь, понюхать пороха – и на дно, успокоиться на месячишко…
Но самое главное, Рафаэль и Дмитрий отлично понимают друг друга и могут вполне выработать какое-то оптимальное решение в той или иной критической ситуации. Кашу могут сварить что надо!
Третьим кандидатом в команду Сафаров выбрал Андрея Клейменова, товарища покойного Ершова, который присутствовал при его гибели. Попросил о встрече. Посидели в баре, выпили за упокой души Ершова. Хороший был мужик и классный следователь.
Поговорили за жизнь. Нелегкая, оказывается, жизнь у офицера штаба, даже Генерального («генеральского», как иронично называл его Клейменов). Работы полно. Есть реальная работа, для профессионалов. Но, к сожалению, в основном бумажки. Планы, приказы, отписки, приписки… Некогда от них и носа оторвать. Правда, это не во всех отделах Генштаба, кое-где можно и дурака повалять, нагрузка намного меньше. Тут уж кому как повезет!
– Но меня успокаивает, – рассказывал Клейменов, – что на дембель выйду хорошим, высококлассным специалистом. Моя специальность теперь котируется.
– С этим согласен. Только вот зачем сейчас выходить-то? Можно пока служить и служить. Москва все-таки, столица!
– Так я за семь лет службы в Москве если куда и вырвался, так это домой к телевизору. Служба! Да и как только соберешься выбраться куда-нибудь на культурное мероприятие, финансы начинают петь романсы.
– А передают, что прибавляют постоянно военным!
– Да, правда, недавно прибавили. Теперь подполковник на две бутылки водки в месяц может больше купить! Или на дополнительный торт, кому как больше нравится.
– Кстати, о финансах. Хочу сейчас предложить тебе подработку. Сволочей нужно кое-каких нейтрализовать. Но это общая задача, тебе-то только «уши» навострять надо будет, записывать, как в тот раз… Помнишь перестрелку в «Изумрудном»?
– Еще бы не помнить! Еле ноги тогда унесли… Жалко Ершова!
– Вот этих бандюг. Их, кстати, выпустили из СИЗО. Вины ни в чем не нашли. А то, что мы тогда записывали, в качестве доказательства не подошло. По уголовно-процессуальному кодексу это не котируется как доказательство, так как источник неизвестен.
– Но мне нельзя было светиться в качестве источника, сам понимаешь. Вышвырнули бы из армии в два счета!
– А то не понимаю!.. Ну, так вот. Будет реальная команда «нормальных пацанов», – Сафаров артистично сделал пальцы по «пацански» и изменил говорок, имитируя «братву». – Чтобы мы смогли что-то сделать не понарошку! А платить будем прилично, не пожалеешь. Вся работа будет стоить для тебя полсотни тысяч евро. А там работы всего недели на три-четыре.
– Это что же, придется отпуск брать?
– Отпуск нужен. Возьмешь, когда попрошу!.. Тебе нужно будет приборчики свои использовать – для прослушки и записи!
– Ну ладно, тогда будь спок! Кто не рискует, тот не пьет коньяк и бутербродами с икрой не закусывает, – переиначил поговорку Клейменов.
– Договорились. Через полмесяца начинаем.
В формировании «спецподразделения «Эванса», как и ожидалось, поучаствовала Елена Станиславовна. Позвонила Сафарову на мобильник:
– Рафаэль! Записывай номер телефона фээсбэшника, о котором я тебе говорила.
– Готов.
– Ивлев Леонид Павлович, телефон…
Отлично! Фээсбэшник не помешает, раз уж готов «подписаться под священной войной против криминала в экономических интересах России»!
Найти, поймать и обезвредить!
«Гусиная» логика была не по-птичьи железной. Путем экономического давления заставить Семкину пойти на сотрудничество. В таком ракурсе он и инструктировал Сан Саныча, чтобы тот подвел ее к невозможности вести бизнес самостоятельно.
Но Сан Саныч перестарался. Для пущей важности он тогда на встрече с Семкиной начал лепить отсебятину. Решил, что кашу маслом не испортишь, и заявил для острастки, что, мол, будешь кочевряжиться, заводы спалим.
Завод и сгорел. Кто виноват? Ясно, кто. Правда, Гусь не догадывался о самодеятельности Сан Саныча и не знал, что находится под подозрением у Семкиной. Повезло и Сан Санычу, что не проговорился Гусю, когда докладывал о разговоре с Семкиной.
Елена Станиславовна никак не могла избавиться от навязчивых размышлений о пожаре, хотя это и мешало созидательной деятельности. Если рассуждать логически, Гудковой не было никакого смысла вредить «Эвансу». Работа у Анны стабильная, высоко оплачиваемая, вступила в ипотеку, деньги надо каждый месяц выплачивать, и немалые. Какой смысл пакостничать себе же?
Подумаешь там, флирт на рабочем месте, с кем не бывает! Хотя, конечно, противная ситуация. И что это на нее нашло? Уж если так приспичило, можно было бы и более подходящую ситуацию создать. Безопасную, безо всяких жен!
А между тем как раз интуиция Семкину и не обманывала, когда говорила: «Анна подожгла, Анна!»
Гудкова была беременна, и в этот период ощущала себя в психическом плане неважно, нестабильно. То она чувствовала сильную нежность и любовь к Рафаэлю, то вдруг вспыхивала к нему, а затем и ко всем окружающим ненавистью. Почему он на ней не женится официально?! Может, замыслил что-то, например, бросить в самый неподходящий момент?!.. Вот оставит с ребенком, бегай потом по судам, доказывай, кто должен алименты платить! А как с работой будет? Вдруг Елена Станиславовна придерется к чему-нибудь да выгонит? Бизнес есть бизнес, здесь человеческий фактор учитывается только, как его лучше поэксплуатировать, а если человек становится ненужным – его вышвыривают.
Когда она зашла в офис и застала целующихся, в душе у нее все перевернулось. Все пропало! Жизнь кончена. Хотела тут же выброситься в окно, да было слишком низко – покалечишься только. Чуть позже созрел другой план – спалить весь «Эванс» к чертовой матери! А сделать это можно запросто!
Анна часто заходила на склады. Это требовалось по ее функциональным обязанностям. На этот раз зашла и попросила заведующую складом сходить в столярный цех, благо он тут рядышком, спросить, подойдет ли эта фурнитура к новой модели дивана.
Женщина отошла, на «Эвансе плюс» все доверяют друг другу, да и подменить в случае необходимости заведующую некому, кроме Анны.
Анна рысцой пробежала по длинному складу, вскрыла банку с краской и разлила ее, поближе к деревянной стене. В этой стенке давно уже дыры с палец толщиной. Все собираются заделать.
Успела, начальница склада ничего не заподозрила. Чуть позже она ушла на другие склады и больше уже туда не возвращалась.
А вечером, когда уходила, Анна с какой-то дикой ведьминской злорадностью подожгла кусок ветоши, пропитанной бензином, и бросила ее на краску через дырку в дощатой стене.
Отлично заполыхало!
Когда ехала в трамвае, прекрасно видела с приличного расстояния зарево и клубы черного дыма. Диверсия удалась на сто процентов, месть была сладка!
Только позже, на следующий день, она почувствовала нечто вроде раскаяния. А может, ничего между ними и не было. Может, это просто показалось, что целовались!.. А работа? Что же теперь будет с работой? Выгонят? А как платить за квартиру? Как вообще жить? На Рафа надеяться? Только на него? А если он и правда с Еленой Станиславовной… Что теперь делать?!..
…Раздумья и рассуждения наконец подсказали Семкиной из двух подозреваемых в пожаре самого «логически правильного». Елена Станиславовна «назначила» им Сан Саныча и, соответственно, его «Мебельную епархию».
После пожара ждать новых выходок «мебельной мафии» у Елены Станиславовны не было ни малейшего желания (Семкина теперь на сто процентов была уверена, что пожар – дело рук «мебельщиков»). Война так война!
Гендиректор «Эванса плюс» собрала совещание с участием Сафарова и фээсбэшника Ивлева.
Вопреки представлениям Семкиной, Леонид Павлович Ивлев оказался очень симпатичным интеллигентным мужчиной лет пя~ тидесяти. Ко всем обстоятельствам дела отнесся холодно и спокойно, как истинный ариец, хотя и был славянином, судя по имени и фамилии. Даже когда Елена Станиславовна рассказывала о гибели Ершова, ни один мускул на его лице не дрогнул.
Солидно, как на высшем уровне, заговорил:
– Елена Станиславовна, я немного посвящу вас в то, чем мы занимаемся и чем в этой ситуации я могу быть полезен. Вопрос экономической безопасности для нас очень важен, и мы не можем допустить, чтобы всякая шваль портила нашу общую российскую жизнь. Звучит громко, но это наша работа. Работа специфическая, и это замечательно, что у вас есть люди, готовые на не совсем правильные действия, чтобы помочь нам в этом благородном деле (или мы поможем вам, как хотите). Но сразу предупреждаю, Рафаэль Фарухович – так, кажется?
Ивлев устремил свой проницательный всепонимающий взгляд на Сафарова.
Рафаэль кивнул, рассеянно думая про себя: «А хоть бы и не так, наплевать. Переживем, даже если Сарухановичем назовет. Хоть горшком назови, только в печь не сажай!.. А вообще, это удача, что такое солидное ведомство собирается нам помогать!»
Между тем Ивлев увлеченно продолжал:
– Сейчас я вижу нашу задачу в пресечении крышевания рынков сбыта и источников сырья. Я имею в виду компании, осуществляющие лесозаготовки, и крупные торговые компании, специализирующиеся на продаже мебели. Постараюсь задействовать свои каналы, насколько это возможно, чтобы поставлять вам информацию.
– Кстати, здесь может быть полезным наш представитель Вооруженных сил. Клейменов Андрей, подполковник, занимается проблемами перехвата, – Сафаров не был уверен, стоит ли ему «рассекречивать» Клейменова, но решил играть в открытую. В конце концов, что он теряет? После этого охарактеризовал принятых на работу Перевозкина и Васильева.
Фээсбэшник слушал очень внимательно.
– Да, это поможет. Кстати, старайтесь не очень светиться. Если будут складываться благоприятные условия, подкинем оперативную информацию коллегам из МВД, пусть работают. По сути, это их хлеб. Но у них тоже руки связаны, их можно понять. Чтобы какое-то мелкое процессуальное действие выполнить – например, взять с поличным взяточника, – нужно задействовать целую армию.
– Ну что же, будем считать, что первое производственное совещание было успешным. Декларация о намерениях – это уже полдела, – подытожила Семкина, коротко взглянув на Рафаэля и Ивлева.
Леонид Павлович удалился с чувством выполненного долга, в полной уверенности, что «новые нештатные сотрудники ФСБ» будут действовать в духе организованности и дисциплины.
Но он ошибался.
Елена Станиславовна и Рафаэль не чувствовали себя обязанными соблюдать фээсбэшную дисциплину и пришли к солидарному мнению, что на удар (под которым имелся в виду не только пожар, но и действия «Епархии» по экономической изоляции «Эванса») надо отвечать ударом, причем не обязательно ставить об этом в известность дружественное в настоящий момент ведомство (а вдруг в следующий момент оно изменит свое мнение и станет недружественным!).
Семкина была уверена: потери, которые относительно честные предприниматели уже понесли от криминального крыла российского мебельного бизнеса, надо компенсировать.
Почему «относительно честным»? Да так, к слову о нашей действительности. Абсолютно честных предпринимателей у нас не бывает. Слишком много взаимопротиворечащих друг другу вопросов надо решать. Один решишь честно – значит, в другом сплутовал. Плутом, батеньки, надо быть, чтобы заниматься предпринимательством! А местами – и бандитом (в общем, пятнистым, как северному оленю). Иначе затрут конкуренты.
Рафаэль предложил план «первого шага».
Самое лучшее – ликвидировать главу «преступного синдиката», Гуся. Наиболее эффективный шаг по дезориентации любой оргструктуры – физическое устранение ее руководителя, и Сафаров, хоть по образованию не стратег, это хорошо понимал.
Технически эта операция особых сложностей не представляет, а польза может оказаться – ого-го! Главное – могут порваться ниточки, за которые Гузьков дергает марионеток в лесодобывающей промышленности и в сфере сбыта мебели. Точнее, ниточки могут остаться, а вот дергать за них уже некому будет!
На первую операцию решили идти втроем. Задача простая но подстраховаться никогда не помешает. Мало ли что!
Два дня потратил Серега, чтобы вычислить маршруты движения и стоянки Гуся. Задача оказалась не такой простой, как предполагалось. Возле офиса «мерин» Гузькова охранялся охраной, плюс уличная камера шныряла туда-сюда. Дома Гусь машину ставил в гараж. Решили, что проще будет ее в гараже достать.
Теперь дело за Димком!
В его задачу входило, пока Сафаров с Васильевым сидят в «позаимствованной» у случайного «очкастого частного собственника» машине в перчатках и масках наготове, с автоматами и хорошим боезапасом (контролируют процесс), вывести из строя уличную камеру, установить в машину Гуся заряд, достаточный для его летального исхода.
И, разумеется, точка над i – не отказать себе в удовольствии всем вместе проследить за «фейерверком».