Текст книги "Искатель. 2009. Выпуск №8"
Автор книги: Вадим Кирпичев
Соавторы: Александр Козырев
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
Колесо правосудия
Колесо правосудия повернулось на сто восемьдесят градусов. По объединенному делу об убийстве Семкина и Ефремова, а чуть позже – Ершова и иже с ним – был назначен другой следователь московской городской прокуратуры, старший советник юстиции с говорящей фамилией Неберущий и старомодными именем и отчеством Вениамин Сидорович, старый опытный служака.
Другого Звонарев и рад был бы назначить (на то, чтобы дело развивалось в правильном направлении, он имел свои причины – на него давил генеральный), да не получалось – все остальные были перегружены. Кроме того, что он Неберущий, следователь был еще и непробиваемым.
На внешние раздражители в виде руководящих указаний и несговорчивости коллег (оперативников, криминалистов, экспертов и т. д.) не поддавался. Если на Ершова Звонарев еще мог как-то воздействовать (тот ходил винтом, но слушался), то Неберущий был упрямым и непоколебимым, как гранитная плита, а искать недочеты в его работе – все равно что вступать в дискуссию с Иудушкой Головлевым. Не заболтает, так бумажками замучает.
В руки Неберущего попали неофициальные аудиозаписи всех допросов, а кстати, и разговоров, записанных Семкиной. Он, как завороженный, внимательно их прослушивал раз за разом, отрываясь только для общения с начальством, изучения срочных материалов по убийству Ершова да неясных вопросов по другим, связанным с этим делам.
И это при том, что в СИЗО и в тюремной больнице сидит целая компания «стрелков», ждет допросов, да еще и материалов по всем убийствам ворох, дай бог за неделю изучить.
Через четыре дня Неберущему по почте дополнительно поступила дискета с mp3-файлом записи разговора сходки, вплоть до выстрелов. Интересные откровения, только вот насколько они проверяемы, трудно сказать! Правда, напрямую Гузьков в них не сказал, что убийство Семкина его рук дело, а другие факты к данному делу не относятся.
В итоге у Вениамина Сидоровича складывалась довольно ясная картина этих преступлений, за исключением убийства Ершова.
И пусть Ершов записи допросов администратора, официантки и Гудковой, подтверждающих алиби Сафарова, делал незаконно! Зато теперь Неберущий был просто обязан использовать эти записи как важное обстоятельство гибели следователя!
Другим обстоятельством являлось и то, что фактически вместо поиска настоящих преступников следствие, обвиняя Сафарова, пошло по ложному пути.
Более поздние результаты допросов говорят о том, что свидетелей запугали. Но теперь их можно официально и законно прижать, предъявив в качестве доказательства результаты их бесед со следователем Ершовым.
Сафаров сейчас находится в бегах… Не совсем понятно, на что он рассчитывает! Скрываться всю жизнь?
А вот записи, в которых фигурирует Семкина, представляют особый интерес. Получается, на почве дележа сфер влияния у двух крупных преступных группировок произошел конфликт. В принципе, чтобы взять «епархию» в оперативную разработку, уже достаточно трех записей – разговора Григория, а потом Грузина с Семкиной и последняя перепалка. Из них ясно, что дележка сфер влияния не миф, а реальный факт.
Однако во всей этой истории есть много темных пятен, которые не мешало бы прояснить. Вопросов, на которые пока нет ответа.
Интересно было бы знать, что за контакты такие были у убитого Семкина в правительстве, что позволило ему правильно составить «бумаги», которые так были нужны Гузькову и компании. Здесь, правда, речь может идти, видимо, только о превышении с их стороны полномочий и больше ни о чем…
Почему Ершов не пошел по прямому пути раскрытия преступления, хотя информации у него было достаточно, а зациклился на Сафарове, грузчике, который абсолютно погоды не делает. Может быть, причиной этому было нежелание «возиться» или боязнь вывести на чистую воду «больших людей»?
Что это за неизвестный добродеятель, «бэтмен», который нет-нет да и появляется то там, то здесь в этом деле. Кто отключил Султана Салтыкбекова рядом с местом преступления и почему он, бывалый рецидивист (который, впрочем, уже семь лет как на свободе), оставил окровавленную железку со своими отпечатками пальцев на трупе, вместо того чтобы сныкать ее куда подальше?
Откуда взялся помощник следователя Ершова с бородкой и с усами, который лихо завалил добрую половину боевиков? Кто выслал дискету с записью сходки Гуся и Грузина?
Группировке Грузина не повезло. Полегли все.
Адвокаты Гузькова начали проявлять активность. Похоже, всех придется выпускать под подписку о невыезде. Оружие у всех легальное. Что касается применения, то это еще большой вопрос, удастся ли доказать, что сам Гусь и охрана применяли его незаконно. Формально, по бумагам, по закону, у них все в порядке.
Ершов начал палить первым, со стороны охраны были ответные выстрелы; кроме того, эксперты-баллистики вычислили, что его завалили люди Грузина.
Но, правда, Ершов крикнул «милиция!», как свидетельствуют многочисленные посетители ресторана. Но это единственная зацепка со стороны обвинения, притом малозначащая. Даже если они и виноваты в смерти Ершова, трупам обвинение не предъявишь.
В сущности, улики такие, что адвокаты, уже съевшие на таких делах не одну собаку, теперь и следователя схавают с потрохами.
Зато появилось много вопросов к руководству «Мебельной епархии» по убийствам Семкина и Ефремова. Неберущий вызвал на допрос сначала Гузькова, а затем и Воротова.
Однако те, люди бывалые, воспользовались своим правом не давать показания. Поймать их на каком-нибудь вранье не представилось возможным.
Салтыкбеков, сотрудник службы безопасности «Мебельной епархии», также отказался отдачи показаний. Сколько ему ни «тыкали в харю» результатами экспертизы, гласящими, что та железяка и есть орудие убийства, а на железяке его пальчики, он только кисло улыбался. Хотя на его месте можно было бы и призадуматься. Улика пусть единственная, но зато убойная.
Опытный следователь не сдавался. Он забалтывал Гузькова, выкладывал аргументы и доказательства и так, и этак, объяснял, что имеются доказательства того, что он был заказчиком Семкина.
Зудел до тех пор, пока Гусь не начал сомневаться. А засомневавшись, начал думать, что делать, чтобы подозрение было снято. В конце концов решение выплыло.
Почему бы Султану не взять на себя еще одну мокруху? Одна, считай, доказана – на трупе Ефремова орудие преступления с отпечатками пальцев (не очень качественными, но годными для распознавания). Одним трупом больше, одним меньше – какая разница! Пусть возьмет на себя и Семкина!
А мы ему обеспечим кайфовую жизнь на строгаче, или какой ему там режим дадут. С бабами и водкой.
…Салтыкбеков вдруг начал давать показания. Описал во всех подробностях убийство Ефремова, признался, что оно было не единственным: Семкина убил тоже он.
Подробности убийства он знал, Ефремов после его выполнения тогда подробно перед ним отчитался. Поэтому Салтыкбекову не составило труда свои показания подкрепить показом убийства Семкина на следственном эксперименте. Его показания совпадали с объективными данными следствия, что позже и явилось доказательством в суде.
Неберущий версию убийства Семкина Салтыкбековым посчитал доказанной, однако косвенные факты и, главное, интуиция, говорили, что тот является только исполнителем. Все указывало на более высоких заказчиков – шефов.
Допросил вдову Семкина.
Елена Станиславовна выслушала доводы следователя о необходимости и возможности «взять за жабры мебельщиков»; правда, для этого необходимо поучаствовать в оперативных мероприятиях – спровоцировать его на откровенность.
Это было бы мощным доказательством, позволившим бы его надолго засадить, да и, вполне возможно, пролить свет на заказ убийства Семкина – выявить мотивы руководства «Мебельной епархии».
Вениамин Сидорович говорил горячо и с такой самонадеянностью, что Семкина невольно засмеялась:
– Уважаемый Вениамин Сидорович! Вы не забываете, в какой стране мы с вами живем? В стране криминального разгула! Вы что же думаете, я готова пожертвовать своей жизнью и жизнью своего сына ради священных идеалов построения развитого капитализма, свободного от криминала? Успокойтесь. Мне просто хочется жить. Жить и работать. А уж как с преступностью бороться, как их выводить на чистую воду – это ваше дело. Я здесь ни при чем… Вы сначала накажите убийцу мужа!
– Накажем, он уже разоблачен. Но многое зависит и от того, как вы сами будете помогать следствию! Вы же хотите, чтобы были наказаны все причастные к его убийству?
– Кажется, ваш следователь, Ершов, хотел их вывести на чистую воду? И что? Где он теперь? Вот так у нас иногда заканчивается борьба с преступностью. С переменным успехом. Мне в процент расходов попасть не хочется.
Семкина была буквально разбита гибелью Ершова. Казалось, вот, жизнь начала налаживаться, и тут на тебе!!
Конечно, «сотрудничество» с «Мебельной епархией» ей было не в кайф, как вострый нож, но наивное предложение следователя ее только раздражало. Пойти на сотрудничество со следствием, влезть в мафиозные дебри – значит подписать и бизнесу, и, самое главное, себе смертный приговор.
С Ершовым она была гораздо откровеннее, но с ним контакт возник практически сразу.
Кроме того, что Ершов был ее любовником и это преступление принимал на личный счет, он обладал способностью фильтровать информацию, которую она ему выдавала, не бросать бездумно подряд все факты под колеса следствия, подвергая ее риску.
Милиции за разоблачение преступников деньги платят, вот пусть и разоблачают, это их работа!
Пытаясь разрешить неясные вопросы, «осветлить темные пятна», Вениамин Сидорович невольно затягивал следствие.
И тут он столкнулся с таким давлением и «благородным возмущением» со стороны Звонарева, что дальше тянуть не мог. Не потому, что испугался начальства и поддался давлению. Этим его не пронять! Неберущий был сам убежден, что доказать причастность к преступлению заказчиков вряд ли удастся – существуют только догадки и косвенные улики и зацепки, доказательств нет. Ершовские записи, а также анонимная запись сходки приобщены к делу, но они не доказывали причастности Гузькова к убийствам Семкина и Ефремова.
А Звонарев был всего лишь стимулом к логическому завершению следствия.
ЧАСТЬ ВТОРАЯЖизнь снова набирает обороты
Пока руководящие лица «Мебельной епархии» парились в СИЗО, фирма «Эванс плюс» в лице Семкиной Елены Станиславовны выиграла тендер. Правда, непосредственно само решение конкурсной комиссии носило уже чисто формальный характер, оно принималось задолго до финального заседания, в процессе подковерной возни.
Елена Станиславовна сумела освежить связи покойного мужа, с успехом их использовала, подключила свои, как оказалось, выдающиеся организаторские способности.
Деньги на счета «Эванса» поступали постепенно, не все, сразу, да это и нормально, все равно Семкина еле успевала их осваивать, хотя дневала и ночевала в офисе. Работы навалилось невпроворот – все текучка. И все вопросы важные, не отложишь надолго.
В первую очередь Елена Станиславовна зашлась подбором кадров. Наняла финансового директора – Золотарюк Инну Яковлевну, специалиста с большим опытом. Ранее она работала аудитором, потом главным бухгалтером одной из довольно крупных московских фирм.
Задача подбора кадров оказалась непростой. Особенно сложно было искать людей на вакансии директоров предприятий в регионах. Оклад предлагался приличный, и желающих хоть отбавляй. Но реально руководителя, который смог бы и возглавить производство «с нуля», оказалось днем с огнем не сыскать.
Семкина приняла решение организовать эталонное производство в Подмосковье под своим непосредственным руководством и затем, если все будет получаться как надо, обучать на месте подходящих кандидатов в руководители и отправлять для самостоятельной деятельности.
Такие же планы Елена Станиславовна имела относительно сети мебельных магазинов-салонов. Инвестиции в бизнес были достаточно серьезными, и нужно было осваивать разные по сути проекты – аренду, покупку торгово-складских помещений, даже строительство их с нуля.
Все эти варианты казались выгодными, только отбивать деньги в последнем случае дольше.
Гудкова Анна была назначена главным администратором, Сафаров – начальником службы безопасности, оба – с правом приема сотрудников на работу.
Сафаров все еще находился во всероссийском розыске: сначала не спешили снять обвинения, а потом просто забыли. Жил в Москве без регистрации (по базе проверить и вычислить нельзя), а вломить его никому в голову не приходило, не находилось «доброжелателей».
Наконец-то прошел суд над Салтыкбековым, за двойное убийство приговорили к двадцати двум годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима.
Сафаров насчет регистрации в Москве пока не дергался, со свойственными ему упорством и целеустремленностью занялся изучением основ безопасности функционирования предприятия в широком понимании этого слова, начиная от охраны и заканчивая противопожарными вопросами.
То, что он усваивал теоретически, сразу же и претворял в жизнь.
Расширяя свое базовое производство, Елена Станиславовна не жалела денег на его переоснащение и приведение в соответствие со всеми технологическими требованиями.
Отказов в реализации своих планов Рафаэль от Семкиной не получал и всегда испытывал непривычное удовольствие, когда одерживал локальную победу – завершал какое-то маленькое дело (впрочем, получалось практически всегда).
Это удовольствие было сродни тому, которое он испытывал при победе в поединке на первых кругах соревнований в единоборствах, но все-таки отличалось. Он впервые в жизни, если не считать армейского старшинского опыта, почувствовал себя успешным организатором. Здесь было совсем другое, не как в армии. Здесь был производственный процесс, созидание.
Штат Сафарова включал уже десять человек.
Двое занимались организацией охраны – составляли инструкции, выходили к руководству с предложениями, что нужно закупить или установить, как обеспечить пропускной режим на фабрику и склады.
Один из них – бывший сотрудник внутренних органов – настоял, чтобы все вопросы, касающиеся охраны финансов и производственных мощностей, соответствовали законам и требованиям бюрократических инструкций. Чтобы оружие регистрировалось как положено и был определен порядок его применения. Пришлось собирать бумаги по организации частного охранного предприятия.
В штат Сафарова также входили два инженера по технике безопасности, один из которых «пожарник»; два человека занимались вопросами финансовой безопасности и безопасности бизнеса, плюс два сторожа-охранника.
Сам Рафаэль курировал все направления, кроме этого занимался вопросами личной безопасности Семкиных – Елены Станиславовны и ее сына.
Семкина сначала противилась тому, чтобы Сафаров уделял такое внимание ее личной охране. Зачем? Целых два месяца прошло после перестрелки в «Изумрудном». Грузин стерт с лица земли, Гусь & Ке сидят в СИЗО, похоже, загремят на долгий срок. Никто не наезжает.
К чему копья ломать?
Если человек какое-то время живет под прессом опасности, то к безопасности привыкает нескоро. Так считает большинство. Но Елена Станиславовна к этой категории людей не принадлежала, относилась к оптимисткам и быстро забыла о «наездах».
Но тут Сафаров настоят, пришлось согласиться. Потом ей даже в какой-то степени стало приятно такое внимание к своей персоне.
Чтобы немного прийти в себя после произошедших событий, а также для снятия накапливаемого в клубке проблем стресса, Елена Станиславовна стала ходить в спортивный клуб, что недалеко от дома. Уже через два месяца она почувствовала себя помолодевшей.
После интенсивных занятий два раза в неделю с массажем, бассейном, сауной и солярием сбросила три последних лишних килограмма, стала похожа на типичную современную моложавую бизнес-леди, которая любит себя и умеет держать в форме.
Рафаэль и Анна еще полтора месяца жили на старой квартире, вместе с гастарбайтерами. Однако очень скоро уровень зарплат позволил им сменить обшарпанные «апартаменты» на более комфортабельные. Рафаэлю идти в милицию пока резона не было, так что Анна занялась оформлением ипотечного жилья. Попросила у Елены Станиславовны взаймы деньжат для первого, крупного взноса. Та, видя «морально-деловые» качества своего главного администратора, выдала беспроцентный кредит.
Адвокаты Гузькова сумели убедить суд, что аудиозапись встречи сходки, где Гузьков говорил о трупе Семкина, равно как и другие аудиозаписи, не доказывают причастности Гузькова к убийствам.
После осуждения Салтыкбекова, разумеется, с них полностью были сняты все обвинения.
Сафаров рискнул перейти на легальное положение. К его удивлению, привлекать его ни к какой ответственности не стали.
«Бэтмена с усами и бородкой», который то там появится, по шее убийце-преступнику даст, то сям возникнет, постреляет, следствие и, соответственно, суд, решили «не заметить», точнее, отнесли это к обстоятельству, не имеющему значения при рассмотрении дела.
И правильно, задача правосудия – делать так, чтобы преступник был наказан по заслугам, а не разгадывать ребусы.
По традиции, криминальный авторитет Гусь «как следует» отметил возвращение из СИЗО – две недели «отдыхал» после тюремной шконки. Он умел снимать стресс и потому уже не скрипел зубами, наблюдая, как берет тендер «Эванс плюс». Теперь он лично имеет возможность активно участвовать во всех жизненно важных процессах и свое возьмет.
Правда, опасаясь всякого рода «ментовских подстав», пока слишком активных действий не предпринимал.
Елена Станиславовна, а вместе с ней Анна и Рафаэль с утра до ночи проводили на работе. Но только через полгода появились первые результаты.
В Подмосковье, в Реутово, заработала первая фабрика, в Москве открылись два магазина «Эванса плюс». Звучит буднично, но для Елены Станиславовны это была победа. Большая победа. Теперь – тиражируй этот опыт по всей стране!
Первая прибыль после технологической цепочки от лесоруба до покупателя была вполне сносной. Правда, Петрович, директор двух магазинов, признался, что это только благодаря его изворотливости. Если бы все делал официально, доход был бы незначительным.
Перечисляемые из правительства и «Общероссийского промышленного банка» в «Эванс плюс» деньги зависали на счетах «Эванса» без дела, прогнозы по бизнесу были оптимистичными, и
Елена Станиславовна решила немного изменить свои бытовые условия, чтобы соответствовать теперешнему статусу.
Купила за городом коттедж с гаражом. Джип покойного Семкина поменяла на элегантную «Тойоту». Старую квартиру продала.
Незапланированные «тормоза»
Криминальный авторитет Гусь, он же респектабельный заместитель председателя совета директоров группы компаний «Мебельная епархия», хотя и не смертельно пострадал от правосудия, все же потерпел локальное поражение – проиграл схватку за тендер. Но это не значит, что он смирился. Не в его характере.
Не желая наломать дров, зная, что оперативники вполне могут какое-то время наблюдать за его телодвижениями в отношении Семкиной и иже с ней, пока им не надоест, Гусь решил достать конкурентку окольными путями. Через те компании и тех чиновников, которые были уже «под ним», Гузьков начал действовать…
После суда прошло уже больше года.
Елена Станиславовна постепенно начала замечать, что на разных этапах производства и реализации мебельной продукции у нее возникают необъяснимые трудности. В мебельных салонах, где, казалось бы, и ассортимент беден, и торгово-складские площади позволяют, директора отказывают в приеме на реализацию продукции «Эванса плюс».
Фирмы, занимающиеся лесозаготовками и с удовольствием ранее принимавшие заказы на поставку леса, теперь в заключении договоров «Эвансу» отказывали, ссылаясь на то, что все заказы уже сделаны. То, что это вранье, для Семкиной было очевидным – эти фирмы прозябали без заказов. А некоторые директора делали стеклянные глаза и заламывали такую цену, что заключать с ними договоры на поставку древесины было бессмысленно – нерентабельно.
Со стороны «Эванса» были и попытки прорвать «железный таможенный занавес», выйти на дальнезарубежный рынок. Продукция конвертируемая, качественная, но в процессе перевозки через таможню фур с мебелью возникала целая масса проблем – то та бумажка не так оформлена, то другая. Так что частенько приходилось фуры возвращать, мебель разгружать на склад.
Убытки от таких «мероприятий» были немаленькие, а результат по налаживанию зарубежного канала сбыта – нулевой.
Поставки оборудования для мебельных фабрик тоже затормозились по непонятным причинам. Конечно, можно хоть до бесконечности спорить и даже судиться со всеми подряд, для этого были все основания, ну а в таком случае когда дело-то делать?
Завязнешь в судах, деньги скушает судопроизводство, и бизнес погибнет. Не выгодно у нас пока это, компенсировать потери некому. К тому же суды почему-то чаще принимают сторону государственных учреждений.
Когда таких «тормозов» накопилось настолько много, что они стали видны невооруженным глазом, Елена Станиславовна слегка затосковала. Эйфория первых успехов улетучилась. Так можно и все деньги «проесть» без толку. Статистика-то накопилась удручающая!
Вскоре одно событие в значительной степени пролило свет на эти несчастья. Обнаружилось, что «ларчик просто открывался».
Однажды, ужиная в своем любимом японском ресторанчике, Елена Станиславовна обратила внимание на то, что на нее пристально смотрит крепкий, по-мужски симпатичный субъект в кожаном пиджаке и с седым ежиком на голове. Что ж, если хочет познакомиться, она не против, решила Семкина.
Незнакомец действительно подошел:
– Елена Станиславовна, приятного аппетита, меня зовут Александр Александрович, фамилия Воротов.
– Спасибо, Александр Александрович! Стало быть, вы меня знаете? Что же, очень приятно и мне с вами познакомиться! Чем могу быть полезна?
– Можете! Также, как мы вам!.. Вообще-то, все меня зовут сокращенно, Сан Саныч. Так мне больше нравится, – Воротов доверительно осклабился, показывая то ли золотые, то ли латунные клыки.
– Хорошо, Сан Саныч, – улыбнулась Елена Станиславовна, ковыряя вилкой в тарелке. – У вас есть ко мне дело, какие-то конкретные предложения? Или, может, хотите просто поговорить?
– Да, у нас есть предложения, – мясистая физиономия Сан Саныча посерьезнела. – Эти предложения касаются производственных проблем. Вашему покойному мужу они в свое время высказывались, но он, к сожалению, на них «не повелся». А зря. Но, как вы могли убедиться на своих неудачных потугах в мебельном бизнесе, мы можем действовать вполне цивилизованными методами. В результате вы просто потерпите экономический крах!
– Ага, значит, вот в чем причины моих неудач, это я вам мешаю… Сан Саныч, если это не секрет, кого вы представляете и вообще что вам от меня нужно?
– Я заместитель генерального директора группы компаний «Мебельная епархия». Предлагаю вам сотрудничество.
– И в чем оно, по-вашему, должно выражаться? – Елена Станиславовна спинным мозгом чувствовала, что в дензнаках, которыми ей нужно поделиться с представителем мафиозных структур. Эту тему уже проходили!
– Мы предлагаем вам помощь в продвижения ваших проектов в различных структурах, а взамен – участие в вашем бизнесе.
– Давайте по сути!
– Для начала мы организуем вам поставку производственного оборудования и леса для ваших фабрик, а вы нам будете отчислять сорок процентов прибыли.
Семкинй слегка опешила. Сорок процентов! Но постаралась виду не показать:
– Это вполне возможно, но сначала нам нужно сделать экономический расчет. Если это не окажется убыточным производством, почему бы и нет!
– Хорошо, рассчитывайте плюсы и минусы, потом можете позвонить мне вот по этому телефону. Мы вам будем говорить, с кем нужно заключать договоры. Хочу сразу нацелить вас на положительное решение. Помимо того, что мы вам будем всячески помогать, вы избавитесь от различных побочных проблем. Например, никакие крыши вас не будут касаться. Хотите жить мирно и спокойно? Вы же не сможете предпринять такие меры, чтобы, к примеру, у вас завод вдруг случайно не загорелся! В этом только на божью помощь можно надеяться, в меньшей степени – на помощь профессионалов, а все охранные и пожарные мероприятия бесполезны… Пути господни неисповедимы, – назидательно заключил Сан Саныч. – Согласны?
Елена Станиславовна неопределенно пожала плечами.
Вот тебе и ответ на вопрос, откуда берутся «тормоза», рассуждала бизнесвумен, доедая морского окуня в маринаде. Выпила залпом свежевыжатого сока и отправилась на фабрику.
Теперь ей необходимо обсудить это с Сафаровым, Гудковой и Золотарюк. Это сотрудники, проверенные временем и делами.
На совещании пришли к выводу, что опять «ложиться» под бандитов – это значит работать только на них. Сначала сорок процентов прибыли. Потом аппетиты вырастут.
Причем неизвестно, как они еще будут рассчитывать эти сорок процентов, не исключено, что каким-то хитрым методом, который в сорок процентов втиснет все живые деньги. Так что это цифра условная. Нужно решать принципиально.
Решение оставалось за Еленой Станиславовной.
Семкина не спешила, хотела «немного подумать», об этом и сообщила Сан Санычу, который не дождался ее ответа и позвонил сам. «Я вас понял, госпожа Семкина», – подчеркнуто официально, даже с пафосом, ответил Воротов. Похоже, воспринял поведение Елены Станиславовны как отрицательный ответ.
Елена Станиславовна попробовала ориентироваться на свои собственные мебельные салоны. Но это оказалось слишком долгой историей. К тому же очень дорого – их нужно еще было построить. Да и пропускная способность таких салонов невелика. Чтобы пропускать солидные объемы продукции, которая выходит из-под станков «Эванса», нужна сеть магазинов. Будешь ориентироваться только на свои – с кредитами не расплатиться. Слишком мало еще у фирмы магазинов.
У поставщиков древесины Семкина сталкивалась все с такой же теперь уже объяснимой глухой стеной. В Карелии оказалась такая же петрушка, как и в Сибири, и на Урале. Лес слишком дорог. Но что интересно – другие фирмы свободно заключали договоры на меньшие объемы и за гораздо меньшие суммы, чем предлагали менеджеры Елены Станиславовны. Кое с кем договариваться получалось, но это была мелочь. Не те объемы.
С большим трудом удавалось поддерживать положительный баланс, но чувствовалось, что это ненадолго.
…Сегодня Елена Станиславовна попросила Сафарова подвезти ее до дома. В последнее время он часто это делал.
Семкина чувствовала себя рядом с ним защищенной и была довольна, что Сафаров в свое время настоял на необходимости ее личной охраны.
В машине Елена Станиславовна посетовала на бандитов, которые «обложили» и не дают продохнуть, хотя Рафаэль и сам был на совещании, все слышал и знал. Он попробовал ее успокоить:
– Елена Станиславовна, сейчас, возможно, более выгодно пойти с ними на компромисс, посмотреть, что из этого выйдет, а потом уже, если будут садиться на голову, я наберу отчаянных ребят, способных выполнять специфические задачи. Причем профессионально. Против грубой силы иногда эффективна только еще более грубая сила. Но пока в этом особой необходимости нет.
– Не знаю, Рафик, не знаю. Иногда такое возмущение накатывает! Мужа убили. Ершов, царство ему небесное, тоже погиб от их рук. И вот сейчас нас обложили, как волков. Будто не в цивилизованном мире живем, а в пещерном веке, где речь идет о выживаемости – или твоя пещера победит, или вражеская!
– Не драматизируйте, Елена Станиславовна. Возможно, не все так плохо. Подождем, с какими новыми предложениями Гузьков выходить на нас будет. Надеюсь, все утрясется мирным путем.
«Тойота» Семкиной заехала в аккуратный а ля датский дворик. Рафаэль щелкнул пультом, гараж открылся. Высадил начальницу, поставил машину в гараж. Удобная штука – этот гараж! Все на электронике. Хорошо бы такой же себе надыбать. А что, вполне реально! Еще вчера был босяком-грузчиком, а сейчас, можно сказать, человеком себя чувствуешь!
На пороге дома появился Артем. Помахал обоим рукой, исчез. Ему сейчас не до сантиментов с мамашей – много занимается, поступил в «Плехановку» на экономиста, самостоятельно изучает английский и немецкий. Целеустремленный парень.
Домой Рафаэль добирался своим ходом. Пришел поздно, в животе сосало. Наверняка Аня приготовила что-нибудь эдакое. Молодец Анюта, знает, как мужику угодить!
Подоспел как раз вовремя:
– Ага, вкусно пахнет!
– Садись! Лопай, а потом я тебе новость сообщу!
– Положительную или отрицательную?
– Не знаю, как тебе, а мне она кажется положительной!
После ужина уже и забыл о ждущей его новости. Уставился в «ящик». Вообще, Рафаэль телевизор редко смотрел, только когда очень уставая. К тому же времени не было.
Сегодня Сафаров прилично утомился.
Анна напомнила о новости. Обняла мужа (ничего, что гражданского):
– Милый, ты знаешь, а нас уже трое!
Рафаэль непонимающе уставился на спутницу жизни. Потом до него дошло:
– Какой срок?
– Уже пять недель!
