Текст книги "Капитан Брамы (СИ)"

Автор книги: Вадим Булычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Казнь

Гном Ляксашка бежал по узкому и извилистому коридору. За ним с тяжелым топотом неслись соплеменники.

– Стой, ма-а-асон! Стой, эку-у-уменист! – кричали они.

Коридор вел от шахт к потайному выходу из катакомбного монастыря. Ляксашка не добежал до выхода совсем немного.

Он как раз пробегал под электрической лампочкой, (еще два дня назад ее здесь не было, горел обычный факел). Яркий свет ослепил его и отнял последнюю надежду юркнуть незамеченным в тайный лаз, Ляксашка сбавил ход и тут же почувствовал сильный удар в спину, потом еще удар. Ляксашка задохнулся, кто-то ударил его по ногам. Ляксашка упал. На него тут же навалились.

– Прости, бра-ате, наш грех несмирения, – шипел ему прямо в ухо Филька, заламывая руку.

– Иначе ты не поймешь, – шипел во второе ухо Васька, заламывая вторую руку.

– Та-а-щите его к человеческой машине, – скомандовал старший гном Гришка.

– Не-е-ет!!! – завопил Ляксашка.

– Глупе-е-ц, – возразил ему Гришка, – мы заботимся о спасении твоей ве-е-чной души.

– Глупцы вы! – орал Ляксашка и даже перешел на «тарабарский язык» – совсем с ума посходили, где вы видели, что бы народ гор ползал как червь перед человеками. И никогда наш народ не воевал с народом лесным. Народ лесов нам ничего плохого не сделал. И вы будете вдвойне глупцами, если…

– За-а-ткните ему поганую бесовскую пасть, – скомандовал Гришка.

Ляксашка замолчал. Топоча, гномы свернули в боковой коридор…

В тот самый момент, когда соплеменники схватили и поволокли бедного Ляксашку к человеческой машине, от толпы гномов незаметно отделился гном Прошка. Он подождал, пока гномы свернули в боковой коридор, и быстро нырнул в тот самый тайный ход, до которого чуть-чуть не добежал Ляксашка.

Минут через пять Прошка выбрался наружу.

Он знал, что должен встретиться с лесным народом и все им объяснить. Но было уже темно, и Прошка не решился идти через враждебный лес. К тому же он еще не совсем понимал, куда идти.

Он решил пока переночевать в знакомой ему пещерке и завтра пораньше с утра двинуться в лес по Брошенной дороге…

Ляксашку тем временем дотащили до небольшого прохода в стене. Через проход змеился толстый, черный и жирный человеческий провод, от одного взгляда на который начинала болеть голова. По ту сторону проема была небольшая ярко освещенная комната, в ней-то и располагалась страшная человеческая машина – воняющий соляркой генератор.

Отец Василий стоял прямо посреди комнаты, в полном облачении. Рядом с отцом Василием, ближе к генератору, стояли еще два человека бомжеватого вида. Это были Анатолий и Сергей, бывшие рабочие Виктора-корейца.

Самого Виктора, однако, не было. Еще утром, под надуманным предлогом – мол, надо бы поточнее договорится о закупке солярки, и прикинуть, как лучше ее транспортировать через Заячью Нору – он ушел в Алексеевку.

Виктор догадывался о предстоящей экзекуции и, будучи неисправимо добрым, от природы, решил избавить себя от ее лицезрения.

Не было и Пастуха. Пастух должен был появиться у отца Василия в келье сразу, после заката, но так и не появился. Это было странно.

Пастух вел почти непрерывное и очень осторожное наблюдение за перемещением краснокутовского попа с сотоварищами и лесными демонами по землям «за Брамой». Этим вечером, после захода солнца он должен был обязательно явиться к отцу Василию, прямо в келью. И вот не явился. Это был тревожный знак.

Неужели они и Могильники перешли и даже Пастуха обезвредили, – тревожно размышлял отец Василий, – очень плохо, они у меня под боком, а я о них ничего не знаю.

В коридоре раздался тяжелый топот гномьих сапог.

Ведут этого, как его, Ляксашку. Краснокутовский поп возможно уже почти на пороге, пора срочно поднимать боевой дух. Так что Ляксашка умом повредился весьма вовремя.

– Вот он, негодный раб! – закричал отец Василий, перекрикивая работающий генератор.

Гномы втащили Ляксашку в комнату, через проем, и поставили под самую лампочку. А сами быстро отступили в тень.

Бывший обладатель священной «рыбки» Ляксашка стоял под невыносимым человеческим изобретением – электрической лампочкой. Страшный желтый свет слепил, давил на мозги, запрещал думать. Ляксашка не слышал ничего, кроме голоса авве Василия, и голос этот звучал подобно громовым раскатам в его голове…

Неужели и вправду через авве Василия вещает грозный человеческий бог, – смутно размышлял Ляксашка. – Или грозный царь, которого он страшно прогневал своей кражей монастырского металла, или своими сомнениями по поводу войны с лесными демонами.

Вот только откуда взялись эти самые сомнения? Кажется, он что-то нашел?..

Нет, ничего он не находил – все бесовский обман. И теперь его ждут вечные муки, если, конечно, авва Василий и ангел, а может быть и сам грозный царь не отмолят его у бога. Но для этого он примет мучения здесь, примет смерть…

Ляксашка задрожал. Он не боялся смерти и страшной человеческой машины, он боялся посмертной неопределенности. Он боялся грозного судию, страшного и неумолимого к еретикам и экуменистам.

Отец Василий поинтересовался: забрали ли у отступника-гнома священную рыбу? На это старший гном Гришка доложил, что рыбку забрали сразу, как обнаружили в сумке у Ляксашки ворованный ценный металл и камень-самородок…

Да, – вспомнил иеромонах, – утром как раз проводили ревизию всего собранного земляным народом. Завтра все ценное потащат через Заячью Нору на сдачу Анатолий и Сергей. Пора готовиться к затвору…

Гришка продолжал рассказывать о том, как, обнаружив ворованное, устроили Ляксашке допрос, ну тут и вскрылась крамола. Крамола выражалась в том, что Ляксашка стал проповедовать зловредные масонские идеи непротивления. Мол, идти войной на лесных демонов не надо и не надо слушать авву Василия, а следует вернуться в прежний бесовский облик. И жить как прежде, точилки-молотилки.

Посему, услышав такое, было решено заключить отступника Ляксашку под стражу. Ляксашка был под стражей, а когда его уже повели на игуменский суд, пытался бежать:

– Но от нас, конечно же, по вашим молитвам, дорогой наш авве Василие, не сбежать, – торжественно закончил Гришка.

– Зачем же ты, брат, впал в прежние бесовские сети? – вопросил гнома-отступника отец Василий.

Ляксашка молчал, ослепленный и оглушенный безжалостным светом электрической лампы.

– Молчишь, но так я скажу; так говорит ангел Господень: брат, тяжек иудин грех, в который ты впал. И тяжка не кража, сама по себе, а то, что ты плюнул прямо в душу своему духовному отцу. Так говорит ангел – тебе, несчастный раб, мы даровали бессмертную душу не для того, что бы ты обрек ее на ад. Да еще и своих братьев обрек.

– Вы слышите, братья! – обратился отец Василий к гномам, – он хочет, чтобы вы все мучились вечно! Он хочет вас всех предать в руки лесных демонов! Он ненавидит вас! Как вы думаете, чего он заслуживает?

– Смерти! – завопили гномы.

– Правильно, смерти, – сказал удовлетворенный отец Василий. – И мы даруем ему смерть. Даруем ее потому, что любим его. Мы даруем ему возможность смертью искупить предательство.

– Мы умолим грозного царя, а царь попросит Господа простить этого безумца. И пусть эта смерть послужит ему надеждой на спасение души. Мы будем молить о нем царя. И мы отомстим проклятым лесным демонам!

– Отомстим! – завопили гномы, – смерть!

Отец Василий был доволен правильной реакцией гномов, и в тоже время ему было очень неспокойно – не явился ангел! В прежние две казни ангел присутствовал неизменно (ангел последних времен любил созерцать муки врагов Божьих).

Ни ангела, ни Пастуха, что же случилось? Но больше медлить нельзя.

Отец Василий зябко поежился и дал тайный знак Анатолию и Сергею. И те, крепко взяв гнома Ляксашку за плечи, медленно, даже торжественно повели его к генератору.

С каждой секундой страшная человеческая машина становилась все ближе. Ляксашка уже ощущал ее смертоносную силу. Тысячи невидимых иголочек потихоньку впивались в тело: сперва в руки, потом выше, в легкие, в голову.

Вот его подвели к самой машине. Он обреченно смотрел на нее и ничего не понимал. Лишь тело хотело жить дальше.

Анатолий с Сергеем с трудом оторвали от груди правую руку гнома и стали медленно опускать на ребристый корпус генератора. Иголки все глубже и глубже впивались в тело, становилось невыносимо больно.

Рука гнома коснулась вибрирующего, наэлектризованного металла. И тут же все тело полыхнуло огнем. Боль была запредельной, но мучился он совсем недолго. Ляксашка дико закричал и тут же обвис в руках Анатолия и Сергея.

В отдалении раздалась первая дробь барабана.

Искушение

Откуда-то издалека прилетел жуткий крик. Стало не по себе. Холодком по спине побежал страх. Ночная птица – успокоил я сам себя. Посмотрел на стражей, стражи спокойно спали. В нормальном, «недревесном» облике. И Капитан спал. И даже отец Иван спал!

Странно. Отец Иван человек беспокойный, а завтра решающий день. А он спит. Как сурок! Все спят. Один я мучаюсь бессонницей. Такое у меня изредка бывает – обратная реакция организма на переутомление и пережитый психологический стресс. Только Могильники чего стоят…

Нет, Могильники лучше не вспоминать.

Удивительно, столько всего за два дня! А ведь не так давно, но, кажется, в другой жизни, мы сидели на маленькой кухне в Черноморке, и отец Иван говорил, что Брама для нас милость Божья…

Я ясно увидел эту сцену, но как бы со стороны, словно в кино – отец Иван говорит и смотрит невидящими глазами в мутное окно; мол, не мы этот путь выбрали, я даже за штат подавал, что б только не ехать в аномальную зону, а теперь вижу, Господь судил иначе. Еще неясно, куда дело повернет, но то, что мы не останемся прежними, это точно…

Да, куда дело повернет. Наверное, это будет ясно завтра.

Я хотел заставить себя думать о завтрашней встрече с иеромонахом Василием, но мысли упорно бежали прочь:

Мы не останемся прежними… Интересно, изменился ли я?

Я приехал сюда разочаровавшимся в кипучей околоцерковной, полуполитической возне человеком. Когда я вступил на эти земли, я знал – построение православного царства в разношерстном современном мире – утопия (или великое чудо Божье). Проблемы одними лишь крестными ходами не решаются. Мир сложнее, чем бравурные прокламации ура-патриотов, а борьба с вездесущими масонами и антихристовым духом не есть духовная жизнь.

А где духовная жизнь?

Теоретически – в церкви; практически, я видел, что делает с отцом Иваном епископ и ему подобные.

Вот с таким, примерно, багажом я и прибыл. А потом лавиной понеслись события, и перевернули мой мир с ног на голову – видения у Брамы, знакомство с Николаем, детективная история с приходом.

Все один к одному, все толкало нас в зону Брамы. Как будто некая мощная сила подхватила и несла. Не было даже времени все глубоко осмыслить.

Нет, были, конечно, разговоры с Николаем. По поводу мира за Брамой. Это было непросто принять, это казалось невозможным, все, что Николай рассказывал об ином мире (даже мирах!) и благих существах – не то деревьях, не то людях. И о реках, и вообще обо всем таком.

Как же мне тогда хотелось верить, что Николай тихопомешанный, божевильный[14]14
  Божевильный (укр.) – сумасшедший


[Закрыть], со слов головы, прельщенный. Но, нет же, ни на помешанного, ни на человека в прелести он никак не походил. Он не размахивал руками, не говорил постоянно о своих видениях, говорил только, если мы просили.

Более того, Николай порой мне казался большим христианином, чем мы с отцом Иваном вместе взятые: смиренен, нравственно чист, в Бога верит. Наконец, благодаря Николаю мы с батюшкой выжили, не протянули с голода ноги.

Приход-то отцу Ивану так и не удалось собрать! Бывшие прихожане шарахались от нас, как от каких-то вурдалаков. (Даже кривоногая бабка Никитична и учительница с нами на контакт не пошли). Комната, выделенная под храм, так и была в запустении, без икон, словно в ней действительно воцарился дух антихристов.

На отца Ивана все это производило гнетущее впечатление. Он места себе не находил, наконец, не выдержав, поехал к епископу. Сказал – с меня довольно, Брама – это замечательно, но надо чем-то и семью кормить.

Поездка к епископу стала роковой. Владыка его даже толком не выслушал. Раскричался: мол, ничего не знаю, почему не заявили в милицию, ищите Антиминс, где хотите, ищите отца Василия, работайте с приходом, действуйте, не бегите от трудностей.

Потом явились какие-то богатые и нужные спонсоры и отца Ивана тут же выставили за дверь.

– Я вышел, как оплеванный, – жаловался нам отец Иван. – Еще раз убедился, что он нас, простых попов, за людей не считает. Как унижает, даже не выслушал и давай орать. Я ему что, мальчик… у меня аж сердце прихватило. И что теперь делать, что?! – Отец Иван сжал обеими руками голову, – Он меня уничтожил.

– Нет, не уничтожил, – спокойно возразил Капитан. – Через епископа, косвенно, действовал Промысел Божий… Все идет к тому, что бы нам лезть в Браму. Другого пути нет.

– Точно, – согласился я с Николаем.

Так, на рассвете 15 апреля, мы вошли в Браму. Увидели много чудесного, познакомились с прекрасными существами…

А дальше? Что дальше?!

Как после этого возвращаться в обычные серые будни? Вот завтра встреча с отцом Василием, и все должно окончиться. И что дальше?..

Кажется, я незаметно задремал.

– И что дальше? – спросил меня низкий густой голос.

– Кто тут? – бросил я в темноту. Страха не было, я был уверен, что сплю, но какое-то беспокойство было.

– Я твой ангел-хранитель, – спокойно ответил голос.

– Где ты, покажись!

– Я везде.

– Так не бывает. Ангел-хранитель должен иметь четкую форму. Он не может присутствовать везде.

– По-разному бывает, – голос оставался невозмутимо спокойным, каким-то даже немного механическим. – Но если ты настаиваешь на форме, хорошо.

Возле выхода из шатра тускло замерцало. Появилась высокая стройная фигура (все остальное сливалось во мраке). Фигура жестом попросила меня следовать за собой.

Зябко поеживаясь, я встал, накинул куртку и направился к выходу. Идти как-то не хотелось, что-то внутри меня сопротивлялась.

Но это же мой ангел-хранитель, даже если мне все и снится!

Вышел из шатра. Светящаяся фигура предложила мне сесть. Я все никак не мог разглядеть лицо ангела. Назвавшийся моим ангелом-хранителем был в капюшоне, как страж. И довольно умело скрывал свое лицо. Мне даже порой казалось, что под капюшоном нет ничего, пустота. От этой мысли становилось совсем не по себе.

– Итак, что дальше? – повторило свой вопрос светящееся существо. Я промолчал.

Из шатра вылез отец Иван и, не смотря по сторонам, уверенно направился в густые заросли кустарника, что рос возле самого болота, сразу за нашей ложбиной. Я хотел его окликнуть, но тут светящийся заговорил снова.

– Вы идете не имея никакого плана, совсем не зная катакомб отца Василия. Странно, что ваши проницательные друзья об этом совсем не думают. Как будто путь в катакомбах будет для них легкой прогулкой по лесу…

В низком завораживающем голосе ангела проскользнула ядовитая усмешка. Я насторожился. Но тут же снова зазвучал вибрирующий голос:

– И не стоит списывать несколько десятков фанатично преданных отцу Василию гномов, готовых умереть за своего авву. И, наконец, сам отец Василий прекрасно осведомлен о вашем перемещении. Он знает, что вы у него почти под боком. И Антиминс и Чаша укрыты им в надежном месте… У вас нет никаких шансов без плана катакомб, без знания о всех затаенных уголках отыскать что-либо.

Ангел на минуту замолчал, давая мне возможность осмыслить услышанное…

Да, то, что мы идем без четкого плана, немного тревожило меня. Я рассчитывал, что завтра, по ходу, стражи что-нибудь придумают. Или Отшельник поможет. Ну а то, что отец Василий знает о нашем перемещении, конечно, совсем плохо. Плохо, но, думаю, не настолько, как ангел мне изложил. Что же делать?

– Я помогу тебе, – заговорил «светящийся». – На наше счастье, несколько гномов отца Василия взбунтовались. Одному гному удалось бежать. Он находится недалеко от вашего шатра. Но боится подойти близко, боится ваших друзей. Он даст тебе подробный план катакомб и расскажет про все потаенные места.

– Мне?! Ну… да… Только надо остальных разбудить!

– Ни в коем случае, если вы ринетесь толпой, гном испугается и бежит… Пошли, это совсем недалеко. Не бойся, я твой ангел-хранитель и желаю тебе только блага… Ну, пошли, это недалеко, – голос ангела стал тихим и совсем вибрирующим и завораживающим. Устоять против этого голоса было невозможно.

– Пойдем, – мягко повторил ангел и взял меня за руку, – хоть раз переступи через себя, преодолей страх. Не будь малодушным. Ну, пошли.

«Светящийся» наступил мне на «больную мозоль», упомянув малодушие. Все же это ангел-хранитель, – решил я про себя и покорно двинулся вслед за высоким гостем.

Мы вошли в те же кусты, куда несколько минутами ранее вошел отец Иван. За кустами шла просека. Мы двинулись по ней. Шли, как мне показалось, долго. Болотом пахло все сильней и сильней. Я ощутил нарастающее беспокойство и уже жалел, что поддался на уговоры неведомого ангела.

– Почти пришли, – успокаивающе сказал ангел и даже потрепал меня по голове, словно ребенка, своей холодной и, как мне почудилось, шершавой рукой. Наконец я заметил, как справа и слева от меня появились и стали приближаться тусклые болотные огоньки. Ангел остановился.

– Ну, вот и все, – торжественно произнес он, – путешествие окончено.

Цепко схватив меня за рукав, «светящийся» другой рукой потянулся к моему горлу. Тут только я все понял. Я понял, что принял демона за своего ангела-хранителя. И что никакой это не сон, все происходит на самом деле.

Ужас овладел моей душой.

Я схватился за руку, тянущуюся к моему горлу. От руки веяло космическим холодом. Я чувствовал, как внутри меня все леденеет.

Тускло мерцающий демон стал что-то бормотать. Его бормотание очень напоминало бубнение водителя-корейца, того самого, что вез меня в Черноморку. Только сейчас я понял, отчего мне было так неудобно в его машине. Однако теперь мое положение было много хуже.

Едва демон забормотал, как тусклые огоньки сорвались с места и закружились вокруг нас в бешеном хороводе. Раздался хорошо знакомый мне, по Сумрачной земле, душераздирающий свист. Я закричал, но крик мой был подобен жалкому стону.

И вдруг жуткий свист прекратился. Болотные огоньки остановили свое бешеное кружение и погасли. Рука, что уже почти сжала мое горло, дрогнула и обвисла, словно тряпичная.

Демон зашипел, как змея. Но в шипении ясно слышались ноты ужаса и отчаянья. Фигура демона колыхнулась и растаяла. И вместе с ней канули в небытие огоньки. Я остался один в незнакомом мне месте.

Из-за облака вышла начинающая полнеть луна. В ее тусклом свете я увидел, что стою на едва заметной тропинке, справа и слева от меня двухметровая стена камыша. И больше ничего не видно.

Попытался вспомнить – с какой стороны меня вел сюда демон? Мои бесполезные воспоминания прервали осторожные шаги. Я почему-то решил, что это пробирается гном отца Василия. Бежать, неизвестно куда, было бессмысленно. И я решил спрятаться в камышах.

Пятясь в камыши, случайно наступил на сухую ветку. Ветка предательски хрустнула под ногой. Шаги стихли.

– Кто здесь?

Это был голос отца Ивана, тревожный, испуганный.

– Это я, Дима.

– Дима! И ты тут?! Ну, слава Богу, хоть не один!

Я вышел из зарослей. Отец Иван стоял в нескольких метрах, мокрый и дрожащий. От него за версту несло болотом.

– Что произошло?

– Отца Василия встречал, – ответил отец Иван, стуча зубами. – Только вместо встречи провалился в болото. Еще едва не утопили… Бесы! Сила нечистая! Или, как стражи говорят: пришельцы с кургана… Бр-р-р, холодно как.

– Ангелом-хранителем назвался. Говорит, мол, иеромонах идет на мировую. Хочет покаяться и вернуться в лоно церкви. Вместе поедете к епископу. Епископ Василия оставит на краснокутовском приходе, а с меня, в знак благодарности, опалу снимет и приход нормальный даст. В пригородной зоне и возле реки, как я давно хочу. Вот, брат, такая сказка.

– А дальше демон говорит, мол, он тут рядом стоит, к шатру подойти не решается, стражей боится. Так ты, браток, встреть его, выйди. Ну, вот я и встретил. Едва не утонул.

Я вкратце рассказал свою историю.

– Да, дружище, попали мы с тобой! Видать серьезные дела завтра предстоят. Но и мы с тобой как легко на искушение угодили. Посему не будем судить отца Василия. Каждый из нас может оказаться на его месте.

Я согласился с отцом Иваном и тут же увидел два ярких огонька, они стремительно приближались к нам. Вот уже показались Клен с Белодревом, в руках у них пылали золотистые шарики.

– Вот вы где! – воскликнул Белодрев, – нашлись! Идемте, идемте скорее к шатру.

Шатер оказался не так уж и далеко. Но пока шли, я успел кратко рассказать, что произошло со мной и отцом Иваном.

– Это были пришельцы с кургана, как вы и сами догадались, – сказал Белодрев. – Но не те, что напали на нас в Сумрачной земле. Это их начальники. Примерно такой вот начальник и искушает Василия… Только удивительно, что их спугнуло. Отшельника сейчас быть не должно… Странно. Очень странно. У меня такое чувство, друзья-человеки, – обратился он к нам, – радостное чувство, что вмешалась большая сила, от Кон-Аз-у…

Подошли к шатру. Возле шатра ярко горел костер, рядом суетились Пестрый и Брат.

– Нашлись! – радостно воскликнул Брат. А Пестрый добавил с досадой:

– Как же это мы духов с кургана пропустили? Эх, стареет Царь-Дерево.

– Что произошло? – из шатра вылез заспанный встревоженный Капитан. Он один из всех нас спал сном младенца.