Текст книги "Тайная война против революционной Кубы"

Автор книги: Вадим Листов

Соавторы: Владимир Жуков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

Июнь 1957 года. Масштабы карательных экспедиций расширяются. Другой американский журнал – «Нейшн» – публикует статью Карлтона Билса, известного американского писателя, специалиста по латиноамериканским вопросам. Вот что пишет Биле:

«Отборные кубинские военные части, обученные американскими инструкторами, оснащенные американским оружием, предоставленным для обороны полушария, были переброшены на подаренных американцами самолетах в Сантьяго-де-Куба, когда Батиста приказал проводить тактику выжженной земли против партизан...».

Июль 1958 года. Батиста объявил о «последнем решительном наступлении» на позиции повстанцев. Корреспондент американской газеты «Нью-Йорк пост» Джей Меллин, посетивший освобожденную от батистовцев территорию, свидетельствует:

«Повстанцы продемонстрировали ящик, в котором находились ракетные заряды. На ящике была эмблема американской помощи иностранным государствам. В ящике, который повстанцы, по их словам, захватили у кубинских солдат, находились осколочные бомбы. Среди них – одна со следующей надписью: «Бомба 750 фунтов. «Босуэр инкорпорейтед». Собственность военно-воздушных сил США»... В некоторых городах я видел разрушенные при бомбежках, почерневшие здания. Повстанцы говорят, что это результат бомбежек, которые вела кубинская армия. Американцы Моснесс и Элмор рассказали мне, что им показывали труп трехлетнего ребенка, убитого при обстреле с самолета».

По мере того как борьба кубинского народа против тирании нарастала, Соединенные Штаты оснащали карателей все более современными видами вооружения – реактивными самолетами, тяжелыми танками, ракетами ближнего боя. Газета «Нью-Йорк тайме» имела все основания писать в апреле 1958 года: «Кубинская армия, военно-воздушные силы и военно-морской флот осна-щены лучшим американским вооружением».

Кубинцы знали подлинных виновников обрушившихся на них бед и страданий. Представители демокра

тической общественности страны, руководители Повстанческой армии неоднократно разоблачали перед всем миром соучастие США в войне против кубинского народа. Сначала это мало беспокоило Вашингтон. Однако, по мере того как кровавые преступления диктатуры распространялись по многострадальному острову, во многих странах, в том числе и в самих Соединенных Штатах, усиливалась массовая кампания протеста против американской военной помощи Батисте. С решительными протестами выступали Конфедерация трудящихся Латинской Америки, многие национальные профсоюзные и студенческие объединения латиноамериканских стран, Национальная студенческая ассоциация США и т. д.

«Продажа американского оружия (диктатуре.– Авт.) подвергается на Кубе, как и во всех латиноамериканских странах, резкой критике»,– тревожно сообщал в феврале 1957 года корреспондент «Нью-Йорк тайме» Мэтьюс. «Прямо или косвенно, Соединенные Штаты в глазах многих кубинских демократов отождествляются с батистовским режимом»,– телеграфировал из Гаваны корреспондент бостонской газеты «Крисчен сайенс монитор» Холлет.

В конечном счете именно волна протестов заставила Вашингтон сделать вид, будто США решили отказаться от поставок оружия Батисте. В конце марта 1958 года государственный департамент опубликовал заявление, в котором торжественно провозгласил, что Соединенные Штаты прекращают всякую военную помощь Кубе и впредь будут придерживаться нейтралитета в отношении происходящей там гражданской войны. Но это заявление было сплошным лицемерием. Не случайно газета «Нью-Йорк пост», хорошо знакомая с вашингтонской политической кухней, писала в те дни: «Официально политика США не является вмешательством. В действительности же всегда имело место вмешательство Соединенных Штатов в дела Кубы, и они будут продолжать вмешиваться в будущем в течение многих лет».

Позднее кубинским патриотам удалось перехватить и опубликовать в печати документ, подтверждавший политическое двуличие Вашингтона. Это секретное донесение, направленное кубинским военным атташе в

Вашингтоне полковником Хосе Феррера тогдашнему начальнику штаба кубинской армии генералу Франси-ско Табернилье. Донесение содержало запись конфиденциальной беседы атташе с двумя американскими генералами– «генерал-майором» и «полным генералом», имена которых не названы. Феррера сообщал в Гавану: «Касаясь эмбарго на поставки оружия и на экспортные лицензии, они (американские генералы.– Авт.) выразили свое недовольство позицией государственного департамента, назвав ее глупой и вредной как для кубинских, так и американских интересов». Смысл донесения сводился к тому, что Пентагон намерен игнорировать «эмбарго» госдепартамента на поставки оружия Батисте.

И действительно, после мартовского заявления государственного департамента поток американского оружия, направлявшегося в армию диктатора, не прекращался ни на минуту. Изменились лишь каналы, по которым это оружие поступало на Кубу. Один из них проходил теперь через центральноамериканские страны. Сателлиты Вашингтона – Сомоса в Никарагуа и Трухильо в Доминиканской Республике – охотно взяли на себя роль «субподрядчиков» в сделках Батисты с Пентагоном. Американские танки, пушки и самолеты поступали теперь на Кубу не непосредственно из США, а через Санто-Доминго и Манагуа. Выстроенный американцами в Доминиканской Республике завод «Сан-Кри-стобаль», выпускавший ручные пулеметы, стал работать на нужды батистовской армии, а маленькая Никарагуа, не имеющая собственной тяжелой индустрии, превратилась в экспортера... тяжелых танков. И отнюдь не случайно в 1958 году Вашингтон резко увеличил размеры военной помощи своим карибским сателлитам. Если за восемь предшествующих лет сумма этой помощи составила 194,6 миллиона долларов, то только в 1958 году американское правительство ассигновало на эти цели 46,5 миллиона долларов.

Крупные партии вооружения поставили Батисте и союзники США по агрессивному блоку НАТО, в частности Англия (17 реактивных истребителей и танки-амфибии), Дания (боеприпасы) и Италия (стрелковое вооружение и боеприпасы). До последних дней гражданской войны Пентагон сохранял на Кубе свою военную

«миссию», помогавшую батистовским генералам планировать и осуществлять карательные операции.

Иначе говоря, заявление государственного департамента США от марта 1958 года представляло собой своеобразный фиговый листок, призванный хоть как-то прикрыть неблаговидные дела Пентагона. Однако в разгар последнего «решительного» наступления батистов-ских войск против повстанцев летом 1958 года американская военщина отбросила прочь и этот листок...

«Атомная бомба» повстанцев

Между двумя низкорослыми кофейными деревьями покачивается походный гамак. В гамаке – командующий вторым фронтом повстанцев Рауль Кастро. Прищурив глаза и стиснув зубами сухую травинку с такой силой, что кровь гулко стучит в висках, Рауль неотрывно смотрит в одну точку.

А кругом творится что-то невообразимое. Противно, до тошноты, воют бомбардировщики, один за другим пикирующие на беззащитное крестьянское селение. Смертоносный груз, которого хватило бы на то, чтобы разрушить провинциальный городок, обрушивается на убогие «боио» – хижины, слепленные из тощих тесин, глины и пальмовых ветвей. Сверху хорошо видны эти «боио», сбившиеся в кучку в самом центре кофейных плантаций. Бомбы низвергаются на плантации, валя наземь деревья и взметая к небу комья сухой красноватой земли. Дождь осколков и пулеметные очереди безжалостно секут мелкую листву кофейных деревьев.

Монотонно покачивается походный гамак. Бомбежка началась несколько минут назад. Но сегодня налет гораздо интенсивнее, чем вчера, чем третьего дня. Пожалуй, это самый сильный воздушный налет с тех пор, как повстанцы перенесли свои боевые операции сюда, в центральную часть провинции Орьенте.

В последних числах февраля 1958 года повстанцы, укрепившиеся в Сьерра-Маэстре, решили расширить вооруженную борьбу. Они создали колонну № 6 и поставили перед ней задачу пересечь с юга на север провинцию Орьенте, выйти в район гор Сьерра-де-Никаро и создать там еще один очаг борьбы. Второму фронту

присвоили имя героя-подполыцика Франка Пайса, командующим назначили Рауля Кастро. 11 марта бойцы колонны № 6 вышли в намеченный район боевых действий и, не теряя ни минуты, стали создавать опорные пункты. Так возник второй фронт «Франк Пайс».

С тех пор прошло чуть больше трех месяцев. Много раз повстанцы отбивали атаки батистовцев, сами проводили смелые рейды. Но если на их стороне были симпатии и поддержка крестьянского населения, то батистовцы располагали численным превосходством и мощным современным оружием. Батистовская авиация предпринимала один воздушный налет за другим. Они начались одним туманным утром, когда колонна № 6 после многочасового броска на автомашинах и такого же стремительного десятичасового перехода оказалась возле поселка Пилото-аль-Медио, у подножия гор Сьерра-де-Нипе. С той поры налеты не прекращались ни на один день. Бомбежкам подвергалась вся зона действий повстанцев, но страдали от них в первую очередь мирные крестьянские семьи. Повсюду разрушенные крестьянские хижины, сожженные напалмом плантации сахарного тростника, обгоревшие, изуродованные осколками бомб трупы стариков, женщин, детей.

Изо дня в день бойцы и офицеры второго фронта упорно искали способ положить конец бесчеловечным бомбардировкам.

17 июня 1958 года Рауль Кастро приехал на командный пункт одного из отрядов, и почти тотчас начался очередной воздушный налет. Повстанцы укрылись в пещере, которую они приметили накануне. Здесь собралось почти все население небольшого поселка. Взрослые подавленно молчали, из дальнего .угла доносились приглушенные всхлипывания детей.

– Скоро все это кончится...– попытался развеять мрачное настроение крестьян Рауль Кастро.

– Кончится, конечно,– сердито ответил старый крестьянин.– Но прежде «они» покончат со всеми нами...

И тут молодой командующий особенно отчетливо понял: любые его уверения бесполезны. Нужно что-то сделать. Немедленно, сейчас, в самый разгар бомбежки! На карту поставлена вера крестьян в повстанцев, в дело, за которое они борются. Рауль молча вышел из

пещеры, не спеша повесил между кофейными деревьями гамак и демонстративно улегся в него. Не только крестьяне – повстанцы и те были поражены бесшабашной храбростью командующего.

Монотонно покачивается гамак. Рауль Кастро глубоко задумался. Что предпринять, как спасти беззащитных людей от батистовского варварства? Как рассказать миру о зверствах диктатора? Как разоблачить перед всеми лицемерие американских опекунов Батисты, продолжающих поддерживать его, оказывать ему помощь вооружением?

«А что, если пустить в ход нашу «атомную бомбу»?» – подумал Рауль.

«Атомной бомбой» Рауль называл два исключительно важных документа, доставленных ему в конце мая разведывательным отделом второго фронта. Один из них – фотография, сделанная на территории американской военно-морской базы Гуантанамо: рядом с двумя самолетами кубинских военно-воздушных сил стоит грузовик, с которого солдаты морской пехоты США перегружают в раскрытые люки бомбы и боеприпасы. Об ошибке не могло быть и речи – слишком отчетливо выделялись опознавательные знаки. Другой документ был изъят из архивов военно-морской базы: на странице, вырванной из регистрационной книги, перечислялись боеприпасы, переданные американским командованием батистовским летчикам в мае 1958 года; тут же красовалась завитушка – подпись одного из должностных лиц США.

Для повстанцев и прежде не являлось секретом, что значительную часть американской военной помощи Батиста получал непосредственно через базу Гуантанамо. Об этом доносила служба разведки Повстанческой армии, да и сам командующий базой контр-адмирал Роберт Эллис признал, что батистовские самолеты несколько раз заправлялись в Гуантанамо.

В конце мая разведка Повстанческой армии информировала командование второго фронта о том, что в течение всего месяца батистовская авиация заправлялась боеприпасами и горючим на базе Гуантанамо. В одном из донесений говорилось:

«8 мая армии диктатуры были переданы 300 ракет и 300 направляющих устройств общим весом

9,6 тонны... То и дело батистовские самолеты после бомбардировок Сьерра-Маэстры и позиций второго фронта заправляют бензобаки на самой базе». А вот другое донесение:

«19 мая в 15.00 на американской военно-морской базе Кайманера1 произвели посадку два кубинских самолета. Один – с номерным знаком 614 – четырехмоторный ДС-4 (военный тип С-54); другой – с номерным знаком 220 – двухмоторный ДС-3 (военный тип С-47). В течение длительного времени они загружали боеприпасы и бомбы различного калибра. Как свидетельствуют данные, собранные сотрудниками разведывательного отдела, в четырехмоторном самолете находился заместитель командующего кубинской авиацией».

Имелись и другие доказательства соучастия правящих кругов Соединенных Штатов в борьбе против кубинских повстанцев. В местах расположения батистов-ских войск повстанцы много раз находили ящики с надписями на английском языке и с небольшим знаком в виде герба – две скрещенные в пожатии руки на фоне флага Соединенных Штатов и надписи на испанском языке: «Взаимная помощь». В населенных пунктах, подвергавшихся налетам батистовской авиации, часто попадались неразорвавшиеся бомбы с клеймом «Made Ўn USA». И тем не менее все это были доказательства косвенные. Только теперь, когда информация разведывательной службы подтверждалась наконец документально, можно во всеуслышание заявить: бомбы, падавшие на крестьянские поселки, не просто американского происхождения – они грузились в батистовские самолеты американцами и на американской военной базе.

Подготовка к взрыву «атомной бомбы» заняла немного времени. 22 июня Рауль Кастро провел совещание с командирами подразделений. Он информировал командиров об общем положений повстанческих отрядов, о документах, подтверждавших вмешательство США, и познакомил с созревшим у него планом дейст

1 Военно-морскую базу Гуантанамо кубинцы часто называют также «Кайманерой» – по имени поселка, который расположен напротив базы, на противоположной стороне бухты.

вий. Рауль Кастро предложил следующее: захватить большую группу американцев и воспользоваться международным резонансом, который неминуемо вызвала бы подобная акция, чтобы разоблачить зверства Батлсты и лицемерие правящих кругов США и одновременно потребовать прекращения варварских бомбардировок беззащитных крестьянских селений.

План был одобрен единогласно. Участники совещания исходили из того, что на прямую вооруженную интервенцию ради освобождения нескольких своих граждан Вашингтон в данный момент не пойдет. Такое вмешательство могло вызвать бурю возмущения по всему континенту.

Сразу же после совещания Рауль Кастро написал приказ № 30, подробно разъяснявший необходимость задуманной операции и ее цели, а также дополнявшую приказ секретную инструкцию. В параграфе пятом инструкции, в частности, говорилось следующее:

«Учитывая, что после произведенных задержаний на различных командных пунктах наверняка появятся представители североамериканского посольства и консульств, а также иностранные журналисты, аккредитованные в стране, всех их следует встречать в высшей степени вежливо, но держать под наблюдением и на расстоянии от всего, что связано с нашей Революционной армией...»

Днем начала «Противовоздушной операции» (ее условное название лишний раз подчеркивало, что главной целью повстанцев было добиться прекращения налетов батистовской авиации) стала пятница 27 июня. Этот выбор не случаен: по пятницам многие офицеры и солдаты, служившие на базе Гуантанамо, получали увольнительные и отправлялись провести «уик-энд» в расположенный в 30-ти километрах от базы город Гуантанамо. Предполагалось устроить засаду на шоссе, ведущем в город, и одновременно совершить нападения на горнорудный центр в Moa, на владения американских компаний «Никаро никел» и «Юнайтед фрут шугар», а также на ряд принадлежавших американцам сахарных заводов.

Нет необходимости останавливаться на деталях «Противовоздушной операции». Достаточно сказать, что в тот же день в руках повстанцев оказались 29 морских

пехотинцев, направлявшихся в автобусе из Баракоа в Гуантанамо, и 20 американских специалистов.

Повстанцы основательно испортили «уик-энд» не только захваченным американцам, но и дипломатическим представителям США на Кубе, их шефам, самому Батисте. Буквально на следующий день воздушные налеты прекратились, а батистовские солдаты получили приказ отойти назад.

Последнюю точку ставит Пучо

30 июня в скрытом от посторонних глаз крестьянском «боио», расположенном на одном из холмов, окружающих небольшую живописную долину Калаба-сас, произошла первая встреча руководителей второго фронта с американским консулом на Кубе Парком Уольямом.

С кубинской стороны во встрече участвовали Рауль Кастро и Аугусто Мартинес. Рауль пригласил также некоторых захваченных американцев, которые, как ему казалось, лучше других понимали существо дела и мотивы, побудившие повстанцев предпринять «Противовоздушную операцию».

– Прежде всего вы должны понять, что принятые нами меры – это меры самозащиты и одновременно ответ на непрекращающуюся военную помощь, которую ваше правительство оказывает Батисте,– сказал Рауль Кастро, обращаясь к Уольяму, когда участники переговоров разместились за небольшим столом из грубо отесанных досок.– Мы доставили граждан вашей страны в район действий второго фронта. Мы сожалеем, что пришлось несколько поступиться этикетом, но иного выхода у нас не было. Мы хотели, чтобы они своими глазами увидели, как войска Батисты используют то самое оружие, которое ваше правительство предоставляет диктатору под предлогом «взаимного обеспечения безопасности»...

– Это не соответствует действительности,– не выдержал консул Уольям.– Должен напомнить вам официальные заявления, сделанные еще в марте этого года государственным секретарем Даллесом. Он подчеркивал, что впредь Соединенные Штаты не будут оказы

рать никакой – я обращаю ваше внимание, никакой! – военной помощи правительству генерала Батисты.

– Вы правы, в заявлениях недостатка нет,– отпарировал Рауль Кастро.– А как вы объясните вот это?

И> он положил на стол фотографии, запечатлевшие самолеты кубинских ВВС в момент погрузки боеприпасов на базе Гуантанамо. Консул принялся недоверчиво их разглядывать. Не давая ему опомниться, Рауль положил перед ним фотокопию документа о передаче батистовской армии партии авиационных ракет.

– Я обращаю ваше внимание на дату,– иронически сказал он.– Документ помечен маем, а май, как известно, всегда наступает после марта...

В довершение всего Рауль Кастро предъявил консулу Уольяму еще один документ, полученный им в последний момент. Это был секретный «Проект заявления американского посольства в Гаване и государственного департамента в Вашингтоне на случай огласки операции с боеголовками». Пытаясь задним числом оправдать поставки вооружений батистовской армии на базе Гуантанамо, Соединенные Штаты выдвинули версию о... замене одних ракет другими. В этом документе, в частности, говорилось:

«2 марта 1956 года правительство Кубы через официальные каналы сделало правительству Соединенных Штатов Америки запрос, касающийся поставок 300 пятидюймовых ракет типа «воздух-земля» для использования их кубинскими военно-воздушными силами. Соответствующий заказ на поставки ракет был сделан правительством Кубы 4 декабря 1956 года... Поставки ракет были произведены 11 января 1958 года. После получения заказа правительство Кубы обнаружило, что ракеты снабжены инертными боеголовками (без взрывателей), а оно желало получить боеголовки со взрывателями и считало, что условия заказа предусматривают именно их. Поэтому правительство Кубы перезаключило контракт с Соединенными Штатами... 25 февраля 1958 года, и окончательная поставка боеголовок была произведена 19 мая 1958 года...»

Консул молчал. Да и что мог он возразить: ведь перед ним лежали неопровержимые доказательства правоты повстанцев! К тому же находившиеся в «боио» американцы, ради освобождения которых консул явился

сюда, обрушились на него так, будто сами боролись против Батисты. Они не щадили ни своего правительства, ни слуха консула Уольяма. Положение создалось явно невыгодное для Уольяма, и он попросил устроить перерыв. Консул заметно нервничал и, как только все встали из-за стола, отвел Рауля в сторону и резко спросил:

– Когда соизволите освободить захваченных американских граждан?

– Как только мы договоримся...

– У меня нет полномочий вести с вами переговоры.

– Тогда зачем же вы приехали? Кстати, нам некуда торопиться...

На ночь консула США устроили в деревянном домике.

Между тем в Калабасас, как и предвидели повстанцы, один за другим начали являться корреспонденты газет, радио и телевидения Соединенных Штатов, примчались даже кинооператоры. Вместе с ними к Уольяму прибыло и «подкрепление»: приехал вице-консул Роберт Уайеч.

Стремясь придать как можно больше гласности происходившим событиям, повстанцы предложили вести переговоры открыто и разрешить присутствовать на них не только группе захваченных американцев, но и всем приехавшим журналистам. Однако консул Уольям категорически этому воспротивился.

На следующий день переговоры возобновились, и опять несколько часов дискуссии ни к чему не привели. В перерыве Уольям снова потребовал у Рауля немедленного освобождения американских граждан.

– Они будут свободны, как только мы придем к соглашению,– снова заявил командующий вторым фронтом.

– Я уже сказал, что не имею на это полномочий.

– Я тоже уже сказал, что, если нет полномочий, можете возвращаться...

– Это не понравится моему правительству. Это – варварство...

При последних словах консула Рауль Кастро взорвался:

– То, что сделали мы, вы называете варварством. А то, что вы предоставляете Батисте оружие для рас

правы с нашим народом,– это не варварство?! Каждый раз, когда мы предъявляем доказательства, вы начинаете ссылаться на международные соглашения о «военной помощи в целях обороны континента»... Вы говорите, будто уже некоторое время не помогаете Батисте. А мы утверждаем: вплоть до последних дней ваше правительство давало ему даже напалмовые бомбы...

– Это ложь!..

Вместо ответа Рауль приказал принести новые вещественные доказательства. Принесли небольшой ящик. В нем лежал осколок напалмовой бомбы с отчетливым клеймом: «Собственность военно-воздушных сил США. Май 1958 года».

Консул Уольям тихо произнес:

– Это – важное доказательство. Я хотел бы взять этот осколок и показать моему правительству...

– Правительство Соединенных Штатов,– ответил Рауль Кастро,– при желании найдет сколько угодно таких доказательств у себя дома.

Позднее к Раулю подошел американец Антони Чем-берлен, высокопоставленный служащий компании «Фредерик Снэр корпорейшн», руководивший строительством горнорудного центра в Moa. Он взял Рауля под руку и на превосходном испанском языке, усвоенном за долгие годы, прожитые на Кубе, сказал:

– Я буду говорить с тобой, как со своим сыном. Ты с ума сошел! Как можно ссориться с американским правительством? Разве ты не представляешь себе, что тот, кто противится американцам здесь, на Кубе, тот – ничто?! После окончания войны ты когда-нибудь можешь стать даже сенатором республики. Ты что, не представляешь себе мощи Соединенных Штатов?!.

Раулю Кастро очень хотелось резко оборвать «папашу», но он сдержался.

– Послушайте, мистер Чемберлен!– сказал Рауль.– Давайте прекратим этот разговор, ведь' мы никогда не поймем друг друга. Вы ошиблись: мы не те люди, с какими вы привыкли иметь дело. Мы говорим на разных языках, у нас различные взгляды на жизнь. Мы революционеры, а не тщеславные политиканы, против которых, кстати, мы тоже ведем борьбу...

В дни переговоров штаб второго фронта организовал

для американцев посещение окрестных деревень, подвергшихся налетам батистовской авиации. Они увидели разрушенные дома и сожженные плантации, беседовали с пострадавшими мирными жителями, с матерями, потерявшими детей... Это произвело такое сильное впечатление, что четверо из американцев – служащие компаний «Фредерик Снэр корпорейшн» и «Moa бэй майнинг» – по собственной инициативе написали письмо послу Соединенных Штатов в Гаване. В письме они настаивали: правительство США должно публично заявить о том, что оно, «во-первых, прекращает поставки оружия кубинскому правительству под предлогом «взаимного обеспечения безопасности» и, во-вторых, что ни одному кубинскому самолету впредь не будет позволено получать боеприпасы на военно-морской базе Гуантанамо».

Другая группа американцев направила аналогичное письмо в Нью-Йорк на имя некоего министра Таккера, одного из руководителей компании «Стеббин инжени-ринг мэньюфэкчуринг компани». Отметив высокие моральные качества повстанцев, их искреннее стремление избавить родину от режима угнетения и коррупции, авторы письма заявляли: «Они (повстанцы.– Авт.) были вынуждены принять решительные меры, ибо американские бомбы и боеприпасы убивают неповинных людей, включая женщин и детей».

Со своей стороны командование второго фронта обратилось с открытым письмом к родственникам задержанных американцев. В этом письме, в частности, говорилось: «Наша цель – привлечь внимание народа США и народов всего мира к тому факту, что американские бомбы и военные материалы используются для убийства неповинных людей в провинции Орьенте, рключая женщин и детей, для бомбардировок и уничтожения целых поселков, не имеющих никакого военного значения»... -

Одновременно повстанцы обратились с воззванием к молодежи Кубы, Латинской Америки и всего мира. «Наш народ является объектом варварских воздушных налетов,– говорилось в этом воззвании,– каких не знает ни одна из республик американского континента... Изверги, которые с помощью правительства США удерживаются у власти,– многие из них извлечены Бати-

стой из тюрем для уголовников – превратили наши жизнерадостные города в ад. Они пытают 13– и 14-летних детей, насилуют женщин; при молчаливом попустительстве правительства США батистовские каратели с сатанинским ожесточением применяют такие пытки, перед которыми меркнут зверства нацистов».

Журналисты в эти дни буквально осаждали повстанцев. Больше всего их занимал, казалось бы, незначительный вопрос: кем «бородачи» считают захваченных американцев – заложниками, арестованными или пленниками? Ответ был прост и ясен: «международными свидетелями» зверств Батисты и соучастия правительства США в преступлениях диктатора.

Тем не менее в последующие дни в печати США появилось немало явно инспирированных сообщений, призванных очернить цели повстанцев. В каких только смертных грехах не обвиняли революционеров иные органы монополистической пропаганды, явно пытавшиеся спровоцировать интервенцию американской морской пехоты. В действительности, как мы уже отмечали, «Противовоздушная операция» преследовала только одну цель – добиться прекращения вмешательства Соединенных Штатов во внутренние дела Кубы. В пункте 4-м меморандума, врученного командованием второго фронта консулу Уольяму, говорилось:

««Движение 26 июля» и его Революционная армия противились и будут впредь энергично и решительно противиться всяким попыткам вмешательства других государств во внутреннюю политику Кубы. Меры, обсуждавшиеся на этих переговорах, были направлены именно на то, чтобы добиться соблюдения строгого нейтралитета, который должен определять отношения между соседними дружественными нациями».

2 июля консул Уольям покинул Калабасас-де-Сагуа на прилетевшем за ним американском военном вертолете. Он увозил меморандум и копию приказа № 30, о содержании которых повстанцы просили его информировать государственный департамент. Требования повстанцев сводились к тому, чтобы Соединенные Штаты, во-первых, «прекратили поставки военного снаряжения правительству генерала Батисты» и, во-вторых, «прекратили снабжение военными материалами и горючим, а также оказание технической помощи кубин-

4 В. Листов, Вл. Жуков 49

ским военно-воздушным силам на военно-морской базе Гуантанамо». Что же касается судьбы «международных свидетелей», то госдепартаменту предлагалось выделить для обсуждения этого вопроса своих полномочных представителей.

Через несколько дней консул Уольям снова явился в Калабасас. На этот раз он сиял и торжествующе размахивал пачкой газет. Протянув Раулю Кастро свежий номер «Нью-Йорк тайме», Уольям с довольным видом ткнул пальцем в первую полосу, где говорилось, что Фидель Кастро приказал немедленно освободить захваченных американцев и что его приказ уже передан по «Радио Ребельде». Сообщение подтвердилось, и приказ этот, разумеется, был незамедлительно выполнен.

На следующий же день, после того, как последний американец покинул зону Калабасас-де-Сагуа, бати-стовская авиация бомбардировала 24 крестьянских селения, расположенных в районе второго фронта. Снова стали рушиться мирные хижины, снова американские бомбы и пули принесли смерть в крестьянские семьи. Но теперь весь мир знал, кто несет за это ответственность и почему Батиста продолжает удерживаться у власти и творить свои преступления.

Повстанческие отряды использовали передышку в военных действиях для обучения, пополнения и укрепления своих позиций, налаживания коммуникаций и путей снабжения. Партизанская жизнь быстро вошла в привычную колею, и повстанцы часто смеялись, вспоминая забавные происшествия, которыми сопровождалась «Противовоздушная операция». Особой популярностью пользовался рассказ о Пучо – неказистой деревенской дворняжке.

...Это случилось в последний день переговоров в Калабасас-де-Сагуа. На летном поле уже стоял вертолет, готовый принять на борт консула Уольяма и последнюю группу американцев. Когда до отлета оставались считанные минуты, откуда-то появилась белая с черными пятнами на морде собака и покатилась через поле прямехонько к вертолету. Она обнюхала переднее шасси и тотчас задрала заднюю лапу...

– Пучо поставил последнюю точку в переговорах с консулом Уольямом – такой фразой заканчивались рассказы о «Противовоздушной операции».

Несолоно хлебавши...

«Противовоздушная операция» была предпринята накануне летнего наступления батистовской армии. Инцидент с захватом американских граждан Вашингтон предпочел исчерпать «дипломатическим путем». Однако очень скоро в США поняли, что наступление Батисты обречено на провал. Стремясь спасти свою марионетку, Вашингтон решил пустить в ход провокацию. Полагая, что П9встанцы не откажутся от искушения провести «операцию», аналогичную «Противовоздушной», вашингтонские стратеги задумали спровоцировать вооруженное столкновение между «бородачами» и персоналом военно-морской базы Гуантанамо и создать таким образом предлог для прямого вооруженного вмешательства в гражданскую войну на Кубе.