Текст книги "Тайная война против революционной Кубы"

Автор книги: Вадим Листов

Соавторы: Владимир Жуков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Пять фигур, облаченные в легкие водолазные костюмы, скользнули за борт в надувную лодку, еле различимую во тьме.

Проводив их, капитан отошел от борта и отрывисто, теперь уже по-испански, приказал:

– Готовиться к высадке!

Часы показывали 23.00. Воскресенье, 16 апреля 1961 года было на исходе.

Их тоже было пятеро. Пятеро бойцов 339-го батальона народной милиции. У них был «джип», пулемет и

13 В. Листов, Вл. Жуков

четыре автомата. В ту ночь они охраняли пять километров береговой полосы Плайя-Хирон.

Вскоре после полуночи внимание бойцов привлекли яркие огни – красный и белый, неожиданно вспыхнувшие на побережье.

Юркий «джип» быстро мчал по ровному песчаному пляжу в сторону огней. До них осталось не более двухсот метров, когда в свете фар заплясали пулевые фонтанчики. Автомобиль резко затормозил. «Милисианос» бросились на землю. На какое-то мгновение воцарилась тишина. Но как только патруль попытался короткими перебежками продвинуться вперед, со стороны моря снова заговорили автоматы.

Вскоре автоматные очереди раздались справа и слева от патруля. Затем с моря грянуло несколько орудийных выстрелов. Новые партии нападавших высаживались на берег. Силы были явно неравными.

После полуночи радиостанция сахарного завода «Аустралиа» приняла радиограмму патруля: «Их много. Мы деремся, но не сможем выдержать долго. Быстрее высылайте подмогу. Родина или...»

На волне патрульного передатчика воцарилась тишина.

Телефонный звонок в нью-йоркской квартире специалиста по рекламе Лема Джонса раздался вскоре после полуночи. Сонный Джонс снял трубку.

– Началось,– услышал он хорошо знакомый голос одного из работников Центрального разведывательного управления Соединенных Штатов.– Записывай: «Коммюнике номер один... Сегодня утром президент «Кубинского революционного совета» доктор Хосе Миро Кардона сделал следующее заявление... Перед рассветом кубинские патриоты в городах и горах начали битву за освобождение нашего отечества...»

Знакомый из ЦРУ диктовал медленно и внятно. Но Джонс поспевал с трудом: дрожали руки.

– Записал? Теперь слушай внимательно. Ты должен немедленно отвезти это в отель «Статлер Хилтон». Там тебя встретят журналисты. Коммюнике во что бы то ни стало должно появиться в утренних газетах. Во что бы то ни стало! Спокойной ночи!

– Ничего себе, спокойная ночь...– подумал Джонс, стаскивая пижаму.

Лем Джонс выходил из своей квартиры, когда американский радиоцентр «Суон», разместившийся на одноименном островке в Карибском море, передал в эфир такое загадочное сообщение:

– Внимание! Тщательно следите за радугой. Она скоро появится. Мальчик дома. Посетите его. Небо голубое. Оставьте заметку на дереве. Дерево коричнево-зеленое. Письма доходят хорошо. И письма белые. Рыба не замедлит появиться. А рыба красная. Тщательно следите за радугой...

Еще через несколько минут «Суон» передал в эфир коммюнике номер один «Кубинского революционного совета».

Лем Джонс еще вез текст коммюнике в отель «Статлер Хилтон», а американская радиостанция, находящаяся за несколько тысяч километров от Нью-Йорка, побив все рекорды оперативности, уже передавала его в эфир...

В большом бараке на территории заброшенного флоридского аэродрома Опа-Локка группа людей сгрудилась возле транзисторного приемника. Несколько складных стульев, спальные мешки да этот приемник – вот все убранство деревянного барака, в котором уже несколько часов под усиленной охраной ЦРУ содержались члены «Кубинского революционного совета».

О начале вторжения на Кубу они узнали из передач радиоцентра «Суон». Коммюнике номер один «Кубинского революционного совета» оказалось для его членов полной неожиданностью.

В трехкомнатном номере отеля «Ла Конча» в Сан-Хуане (Пуэрто-Рико) расположился директор Центрального разведывательного управления Аллен Даллес. Официальной целью его приезда в Сан-Хуан было выступление на тему «Коммунистический бизнесмен за рубежом». А неофициальной? Учитывая географиче

скую близость Пуэрто-Рико к Кубе, можно предположить, что шефа ЦРУ привело сюда желание находиться поближе к месту проведения тщательно готовившейся операции.

Ровно в полночь в номере Аллена Даллеса зазвонил телефон. Знакомый мужской голос сообщил: «Рыба не замедлила появиться...» Шеф американской разведки удовлетворенно потянулся и погасил свет.

Зато в штаб-квартире Центрального разведывательного управления, в государственном департаменте, Пентагоне и служебных помещениях Белого дома свет горел до утра. Самого президента Кеннеди в Вашингтоне не было. Еще накануне он перебрался в свою загородную резиденцию Глен Opa (штат Виргиния). Не было в столице и вице-президента Линдона Джонсона. Обязанности главы государства в ту ночь исполнял государственный секретарь Дин Раек, которому помогали специальный помощник президента по вопросам национальной безопасности Макджордж Банди и заместитель директора ЦРУ генерал Кейбелл. Эти трое всю ночь не смыкали глаз.

В 5.15 утра 17 апреля, когда сообщения из района Плайя-Хирон подтвердили, что высадка состоялась, Банди связался по специальному телефону с Глен Opa. Трубку снял военный помощник президента бригадный генерал Честер Клифтон. Он молча выслушал сообщение и, в точном соответствии с инструкциями, направился в спальню Кеннеди, чтобы разбудить президента и сообщить ему о событии.

А в это время на улицах Вашингтона, Нью-Йорка и других городов западного побережья Соединенных Штатов пронырливые мальчишки-газетчики уже кричали:

– Вторжение на Кубу! Коммюнике номер один «Кубинского революционного совета»! Пять центов! Всего за пять центов!..

...Так началась неделя, которую позднее печать США окрестила «горькой неделей» Вашингтона. «План Плуго» – план коварного нападения на революционную Кубу – вступил в решающую фазу.

История с продолжением

Пять лет отделяют нас от событий на Плайя-Хирон, но и по сей день не ослабевает интерес общественности к этому крупнейшему поражению американского империализма в Латинской Америке. Не ослабевает этот интерес и в самих Соединенных Штатах. Не далее как летом 1965 года два крупнейших американских журнала —«Лайф» и «Лук» – опубликовали отрывки из мемуаров ближайших сподвижников покойного президента Кеннеди – его помощника Теодора Соренсена и специального советника Артура Шлезингера-младшего. Оба они считают, что основными виновниками авантюры были Центральное разведывательное управление США, генералы Пентагона.

Соренсен пишет, что уже после разгрома вторжения, прогуливаясь по парку Белого дома, Кеннеди рассказал ему, «переходя временами на язвительный тон, о «других отцах», которые впутали его в эту историю». Президент, подчеркивает Соренсен, был весьма категоричен: он говорил о правительстве Эйзенхауэра, заварившем всю эту «кашу», о руководителях Центрального разведывательного управления и Пентагона, которые давали ему неверные советы, ввели его в заблуждение и втянули в авантюру, с самого начала не имевшую шансов на успех.

Можно понять, почему подобная версия пришлась явно не по вкусу многим в США, и прежде всего «людям из Лэнгли». «Опровержение» не заставило себя долго ждать. 20 июля 1965 года на страницах газеты «Вашингтон стар» появилось интервью с бывшим заместителем директора ЦРУ Ричардом Бисселом, руководившим непосредственной разработкой и осуществлением планов высадки. В этом интервью Биссел, в частности, заявил:

– Если бы тогда мы смогли сбросить в пять раз больше бомб на аэродромы Кастро, у нас был бы чертовски хороший шанс...

Биссел обвинял покойного президента в том, что тот не создал контрреволюционное «правительство в изгнании», не снабдил его деньгами и не поддержал «добровольцами» «бригаду вторжения».

Иными словами, бывший заместитель Даллеса, которого президент Кеннеди уволил в отставку вместе с его шефом, возлагает сейчас вину за фиаско на покойного президента: это он, дескать, упустил «чертовски хороший шанс», ограничив воздушные удары по Кубе накануне вторжения и не разрешив использовать в критический момент «добровольцев», то есть американскую морскую пехоту. Биссел воспользовался этим случаем и высказал принципиальные соображения относительно методов действий Соединенных Штатов на международной арене.

– В мире,– витийствовал он,– есть районы, где будет жизненно важно и разумно для правительства США использовать силу, чтобы избежать худшего исхода... Мы вмешивались в дела других стран во всем мире многие годы. «План Маршалла» был, конечно, самой массированной формой вмешательства после второй мировой войны... Возникает вопрос: оправдано ли вторжение против законно установленного правительства? Я думаю, что есть случаи, когда это оправдано...

Известно, что в Соединенных Штатах действуют весьма строгие правила на счет публичных заявлений ответственных сотрудников разведки, даже ушедших в отставку. Они не имеют права раскрывать детали секретных операций без специального на то разрешения, а тем более высказываться по вопросу об основных принципах деятельности ЦРУ. Таким образом, интервью Биссела, провозглашавшее право на вмешательство США в дела других стран, можно расценивать как своеобразную декларацию внешнеполитических целей ЦРУ. Не следует забывать, что Биссел давал свое интервью в момент расширения американской агрессии во Вьетнаме и интервенции против Доминиканской Республики. Говоря о Плайя-Хирон, Биссел наверняка имел в виду не только и не столько Плайя-Хирон, сколько сегодняшнюю американскую внешнюю политику.

Комментируя интервью Биссела, газета «Нью-Йорк уорлд телеграмм энд Сан» (номер от 28 июля 1965 года) обратила внимание на еще один любопытный момент. В своем интервью Биссел утверждал, что если бы вторжение на Плайя-Хирон отменили, то вооруженные силы кубинских эмигрантов («самые могущественные

вооруженные силы в пространстве между Мексикой и Панамой», говоря его словами) могли бы «вызвать беспорядки» в Гватемале, Гондурасе или Никарагуа.

«Истина,– пишет газета,– достаточно хорошо документированная, но скандально игнорируемая, заключается в том, что Кеннеди не мог бы отменить вторжение, даже если бы пытался это сделать. (Подчеркнуто нами.– Авт.) Согласно одному неопровергнутому заявлению, опубликованному в печати, ЦРУ заявило руководителям вторжения за несколько дней, перед высадкой в бухте Кочинос, что Вашингтон, возможно, отменит это вторжение. На этот случай «таинственный Фрэнк» из ЦРУ, который был главным офицером, осуществлявшим военную подготовку сил вторжения, заявил руководителям кубинских эмигрантов, что они должны захватить в плен своих опекунов из ЦРУ и осуществить до конца планы высадки».

Таким образом, рассказ о закулисной стороне событий на Плайя-Хирон не только освещает механику агрессии американского империализма, но и позволяет заглянуть в самые дальние углы политической кухни Вашингтона. Перед человеком, который попытается распутать клубок событий, приведших к Плайя-Хирон, разверзнется такое чудовищное переплетение коварства, жестокости и цинизма, ему придется познакомиться со столь неприглядными сторонами деятельности американской разведки, что временами ему будет казаться – не сон ли это?

Но недаром говорят, что действительность подчас изобретательнее любых снов.

Время, обладающее способностью поднимать покров таинственности над событиями прошлого, пролило достаточный свет на многие темные стороны этой позорной авантюры. Достоянием гласности стали факты, которые уже сегодня позволяют нарисовать более или менее полную картину подготовки агрессии на Плайя-Хирон, проследить ее воздействие не только на внешнюю, но и на внутреннюю политику Соединенных Штатов. Как мы уже имели возможность убедиться, история Плайя-Хирон – это история с продолжением. Отзвуки выстрелов, раздавшихся в ночь с 16 на 17 апреля 1961 года, до сих пор гремят на американской политической арене.

Но, с другой стороны, планы вторжения на Плайя-Хирон возникли не на пустом месте. Они явились логическим завершением всей предшествующей политики американского империализма в отношении народа героического острова. Ведь с момента начала вооруженной борьбы кубинцев за свободу и независимость империалисты США пускали в ход все средства с целью подавить эту борьбу. Победа революции в первые дни 1959 года не только не ослабила, но, наоборот, удесятерила решимость Вашингтона расправиться с «непокорным» народом.

Однако жизнь показала – Соединенным Штатам не удастся свергнуть революционную власть на Кубе ни путем организации заговоров, ни с помощью экономических и прочих диверсий. Все те методы тайной войны, которые ранее почти без осечек приносили Вашингтону в Латинской Америке желаемый эффект, оказывались безрезультатными на Кубе. Революционное правительство не только не стало на колени, но и с успехом отражало удары Вашингтона. Потому-то в высших правительственных сферах Соединенных Штатов и было решено применить к острову Свободы «крайние меры».

Аллен Даллес гарантирует успех

Трудно сказать, когда именно в вашингтонских «коридорах власти» впервые был поставлен вопрос о подготовке вооруженного вторжения на Кубу. В своей книге «Шесть кризисов» тогдашний вице-президент США Ричард Никсон задним числом приписывает эту «заслугу» себе. Никсон приводит текст меморандума, который еще в мае 1959 года он направил в Белый дом, государственный департамент и Центральное разведывательное управление относительно «кубинской проблемы». В этом меморандуме подчеркивалось, что Фидель Кастро «подчиняется коммунистической дисциплине», а посему Вашингтону надлежит пустить в ход «более решительную политику», не останавливаясь, в случае необходимости, перед «военным решением».

Однако «приоритет» Никсона оспаривается многими в Соединенных Штатах, и в первую очередь Централь

ным разведывательным управлением. В пользу ЦРУ склоняется и большинство американских исследователей истории агрессии на Плайя-Хирон.

И не без оснований. Начиная с 1952 года, то есть с момента прихода в ЦРУ Аллена Даллеса, это ведомство окончательно превратилось в основной центр Вашингтона по свержению неугодных правительств, организации мятежей, развязыванию подрывной деятельности во всемирном масштабе. К моменту описываемых событий на совести людей Аллена Даллеса было немало «грязных операций». Однако наиболее важной явилось свержение летом 1954 года демократического правительства Арбенса в Гватемале. Эта операция считалась в Вашингтоне непревзойденным эталоном тайной войны против народов Латинской Америки, позволившим ликвидировать неугодное правительство.

И уж кому-кому, как не Аллену Даллесу, герою «операции Гватемала», надлежало возглавить новый заговор – на этот раз против революционной Кубы?

17 марта 1960 года президент Эйзенхауэр подписывает секретную директиву, обязывающую Центральное разведывательное управление подготовить банды кубинских контрреволюционных эмигрантов для вторжения на остров Свободы. Спустя неделю Национальный совет безопасности одобряет «черновой набросок» плана агрессии, разработанного ЦРУ. Этот план предусматривал организацию на территории США и «дружественных латиноамериканских стран» вооруженных формирований кубинских контрреволюционных эмигрантов и всемерную активизацию ♦контрреволюционного подполья на Кубе. Одновременно предполагалось создать кубинское контрреволюционное «правительство в изгнании». Последующая высадка наемников на Кубе в сочетании с ударами подполья и должна была, по замыслам Аллена Даллеса, ликвидировать на острове революционную власть.

Для человека, знакомого с историей свержения демократического правительства Гватемалы, не составит труда установить ее почти полное тождество с планом свержения кубинского правительства. Это обстоятельство, судя по всему, и объясняет, почему предложения Центрального разведывательного управления были

утверждены без особых возражений. Успех операции гарантировал сам Аллен Даллес.

Помимо Аллена Даллеса активное участие в организации антикубинского заговора играл уже упоминавшийся Ричард Мервин Биссел, первый заместитель директора ЦРУ.

В ЦРУ он пришел в 1954 году. Оказавшись в святая святых американского империализма, Биссел начал быстро подниматься по ступеням служебной иерархии. Именно в этот период он сам охарактеризовал себя как человека, «всегда готового идти на риск». Это его заявление справедливо можно расценить как чересчур скромное. Не риск, а самый беззастенчивый авантюризм характеризует деятельность Биссела в ЦРУ. Как свидетельствует печать США, именно он стал инициатором полетов шпионских самолетов У-2 над территорией Советского Союза и других социалистических стран. Позднее, в 1960 году, он был замешан в скандальных связях агентов ЦРУ с главарями французских «ультра», действовавших в Алжире. К моменту описываемых событий Биссел уже занимал в ЦРУ второй по значению пост. В руках этого «любителя риска» и сосредоточивались все основные нити антикубинского заговора.

Еще одной колоритной фигурой, игравшей ключевую роль в подготовке и осуществлении агрессии, был некий Фрэнк Бендер. Подлинное имя этого «рыцаря плаща и кинжала» – Фрэнк Визнер – стало известно совсем недавно, после того как 29 октября 1965 года он при загадочных обстоятельствах покончил жизнь самоубийством.

Руководящая роль Бендера-Визнера в антикубинской авантюре также не случайна. Бендер был одним из главных действующих лиц в осуществлении гватемальского переворота. И поэтому вполне естественно, что и в готовившейся кубинской авантюре ему также надлежало играть одну из первых скрипок. «Все должно произойти точно так, как в Гватемале в 1954 году»,– подмечают одну из характерных особенностей этих событий авторы вышедшей в США книги «Невидимое правительство» Д. Уайз и Т. Росс. Засучив рукава, Даллес, Биссел и Бендер принялись за дело.

карта районов провинции матансас и лас-вильяс, где происходили военные действия (наземные, воздушные и морские) во время событий на плапя-хирон

Операции День Час

1. Огнем противовоздушной артиллерии Кубы сбит

американский самолет Б-26 17 апреля 8.00

2. Высадка воздушного десанта наемников 17 апреля 8.00

3. Заграждения 17 апреля —

4. Заграждения 18 апреля 6.15

5. Высадка наемных войск 17 апреля 2.30 С. Воздушное нападение противника 18 апреля 10.30

7. Потоплены 2 десантных катера противника 17 апреля 6.30

8. Потоплено большое пехотно-десантное судно противника типа LCT водоизмещением 5000 тонн 17 апреля 6.30

9. Бегство наемных войск 18 апреля 14.30

10. Сбит самолет Б-26 17 апреля 17.00

11. Сбит самолет Б-26 17 апреля 9.50

12. Сбит самолет Б-26 17 апреля 6.30

13. Сбит самолет Б-26 17 апреля 17.35

14. Потоплено связное судно 17 апреля 6.30

15. Потоплено судно водоизмещением 5000 тонн 17 апреля 6.45

16. Потоплены 3 десантных катера противника 17 апреля 10.00

17. Здесь предполагался Фронт воепных действий 19 апреля 9.00

Продол ж с пне День Час

13 апреля 14.00

Операции

18. Аэродром, которым хотели воспользоваться паем-пики, подвергся бомбардировке военно-воздушными силами Кубы

19. Воздушное нападение па противника (были сброшены бомбы 2 тонны)

20. Разгром судов противник!

21. Потоплены 3 судна противника типа LCT

22. Сбит самолет Б-26

23. Сбито 2 самолета Б-26

24. Здесь предполагался фронт военных действий 2Г>. Здесь предполагался фронт военных действий

26. Высадка десанта наемников

27. Нападение наемников

МЕСТА БОЕВ

A. Незащищенное шоссе, где противник намеревался воздвигнуть заграждения, чтобы преградить путь кубинской артиллерии и танкам.

Б. Проходящее через болото шоссе, ксторое хотели захватить наемники.

B. Предполагаемое место высадки вражеского десанта (Зеленый нлнж).

1!) апреля 19 апреля 17 апреля

17 апреля

18 апреля 18 апреля 17 апреля 17 апреля 17 апреля

17.50 15.35 12.30 12.20 7.00 9.00 13.00 8.13 12.45

Глаза X ■ «БРИГАДА 2506»

«Золотой мальчик» ЦРУ

18 декабря 1959 года к причалам флоридского порта Тампа подошел старый потрепанный пароход под гондурасским флагом. Как положено, пароход с грузом кубинского сахара встречали американские таможенники. Но кроме них на борт поднялся джентльмен в штатском. Таможенники приступили к оформлению документов, а джентльмен вместе с капитаном проследовали в одну из кают.

Дверь за ними плотно закрылась. Сдвинув в сторону небольшой шкаф, капитан обнажил в стене квадрат потайного люка.

– Выходи,– сказал он.– Прибыли...

Щурясь от дневного света, из люка выбрался молодой невысокий шатен с широко расставленными глазами, упрямым подбородком и длинным узкогубым ртом.

– Мануэль Артиме,– представился он.

– Барнетт, друг Уильямса,– проговорил скороговоркой джентльмен, протягивая ему руку.– Со счастливым прибытием...

Так вместе с партией кубинского сахара в Соединенные Штаты доставили человека, которому суждено было играть заметную роль в последующих событиях, разыгравшихся вокруг Кубы.

Читатель помнит, что мы расстались с Мануэлем Артиме 28 декабря 1958 года, когда за несколько дней до победы революции он объявился в Сьерра-Маэстре.

Артиме прибыл туда, выполняя очередное задание своих американских «наставников», в частности резидента ЦРУ в Гаване Уильямса, который на заключительном этапе борьбы стремился насадить в рядах Повстанческой армии как можно больше своих людей. После победы революции Артиме при поддержке разоблаченных позднее влиятельных покровителей быстро сделал карьеру. По рекомендации Сори Марина его назначили ответственным за проведение аграрной реформы в провинции Орьенте. Между тем старые связи Артиме с американскими дипломатами не только не ослабевали, но становились все более тесными.

Как мы уже говорили, в первые месяцы после свержения диктатуры на Кубе интенсивно шел процесс размежевания классовых сил. Среди противников революционных преобразований, которых поддерживала американская разведка, начали выкристаллизовываться различные группы заговорщиков. Одной из них стало так называемое «Движение революционного восстановления», активную роль в котором играли иезуиты. Артиме стал одним из лидеров этой подпольной организации, провозгласившей своей целью борьбу против революционных преобразований.

И хотя «Движение» не принимало непосредственного участия в камагуэйском заговоре Уберта Матоса, близость Артиме к некоторым его участникам могла побудить революционные следственные органы сделать свои выводы. В начале ноября 1959 года, испугавшись разоблачения, Артиме перебрался из Орьенте в Гавану под крылышко своих иезуитских наставников. Чтобы замаскировать дезертирство, он несколькими днями позднее опубликовал в католической газете «Авансе» «открытое письмо» Фиделю Кастро, в котором объявил себя «принципиальным противником» революционных преобразований, а правительство обвинил в том, что оно «продалось Москве».

Трудно сказать, кто инициатор «открытого письма». Но этот шаг как бы приподнял Артиме над всем легионом заговорщиков – ренегат претендовал на «идейные разногласия» с революционной властью!

Едва успев перевести дыхание, «идейный противник» кубинской революции прежде всего потребовал у иезуитов связать его с мистером Уильямсом. А еще че

рез несколько дней в облачении священника, со спрятанным под рясой пистолетом, Мануэль Артиме проскользнул в посольство США. Там он пробыл до середины декабря. Американские дипломаты подробно расспрашивали его о положении в стране, а затем в сопровождении двух телохранителей переправили в один из гаванских портовых кабаков и сдали на руки капитану потрепанного гондурасского парохода.

14 декабря за Артиме захлопнулась дверца небольшого потайного люка, которая открылась четырьмя днями позднее в Тампе перед «Барнеттом, другом Уильямса».

Минуя таможенников и иммиграционные власти, «Барнетт» доставил беглеца в один из уединенных мотелей, расположенных под Майами. «Друг Уильямса», по его словам, конечно же не имел никакого отношения ни к Центральному разведывательному управлению, ни к какому-либо другому правительственному органу США. Он назвался «представителем влиятельной группы бизнесменов, борющихся против коммунизма на Кубе».

Артиме было безразлично, как рекомендует себя «мистер Барнетт». Бизнесмены – так бизнесмены. Он-то хорошо знал, в чьих руках находится. Главное, что удалось улизнуть с Кубы и что Уильяме его не подвел. Уже одно это позволяло надеяться на многое.

Внимание, которым Артиме окружили в США, было весьма и весьма специфическим. Вот что писал, со слов Артиме, автор книги «Залив Свиней» Хейнс Джонсон: «В Майами появилось много новых друзей Уильямса и Барнетта. Они тоже говорили, что хотят помочь Артиме раздобыть оружие для кубинского подполья. Однако прежде они желали удостовериться в его намерениях. Артиме подробно расспрашивали о жизни и планах на будущее. После долгих часов допроса в одном из уединенных мотелей началась формальная проверка в присутствии стенографа. Сначала у него взяли отпечатки пальцев, а затем предложили пройти проверку на «детекторе лжи»».

Как позднее узнал Артиме, подобное «гостеприимство» не являлось чем-то из ряда вон выходящим. Испытанию на «детекторе лжи» подвергался каждый кубинский контрреволюционер, попадавший в США.

«Формальная проверка» длилась несколько недель. Затем «хозяева» отправили Артиме в пропагандистское турне по странам Латинской Америки. Выступления на митингах сменялись пресс-конференциями. Артиме оказался в центре внимания реакционной прессы. Газетные полосы заполнились его призывами покончить с «кастровским раком». Коста-Рика, Панама, Венесуэла, Перу, Чили, Бразилия... Разные страны, разные города, разные люди... Одно оставалось неизменным: в каждом новом месте коммивояжеру кубинской контрреволюции звонил некий Хайме Кастелло, справлявшийся, чем он может помочь Артиме. И не беда, что, скажем, в Венесуэле голос Хайме Кастелло совсем не походил на голос Хайме Кастелло в Коста-Рике. Американцы не теряли интереса к его персоне – это было главным.

Последний раз Хайме Кастелло позвонил Артиме в Рио-де-Жанейро. Теперь анонимный покровитель требовал личной встречи. В условленном месте к Артиме подошел американец, бегло говоривший по-испански. Он приказал кубинскому эмигранту немедленно прервать пропагандистское турне и возвратиться в Нью-Йорк. Там ему надлежало остановиться в отеле «Статлер Хилтон» и ждать звонка от «мистера Джорджа Ринго».

Не успел Артиме переступить порог приготовленного для него номера в «Статлер Хилтон», как действительно раздался звонок мистера Джорджа Ринго. А еще через несколько минут в другом номере того же отеля Артиме встретился со своими кубинскими единомышленниками.

После первых приветствий и рукопожатий собравшиеся сообщили Артиме, что группа видных кубинских деятелей решила начать открытую борьбу против Кастро. Готов ли он, Артиме, принять в ней участие? Если да, то сегодня же он встретится с «одним важным американцем», представляющим влиятельные круги Соединенных Штатов, которые хотят помочь антикастровско-му движению.

Ни о чем другом Артиме и не мечтал. Вечером того же дня его представили седовласому американцу среднего роста в очках с толстой роговой оправой.

– Тогда я впервые услышал имя,– вспоминал два

Главари контрреволюции в одном из гватемальских тренировочных лагерей. Слева направо: Мануель Артиме, Хосе Сан Роман, Ан-тонио Maceo и Антонио де Барона.

С таких лодок высаживались наемники на Плайя-Хирон.

года спустя Артиме,– которое позднее мне пришлось слышать постоянно, вплоть до Плайя-Хирон. Это был Фрэнк Бендер, великий Фрэнк Бендер...

– Что ж, Маноло,– сказал «великий»,– у нас есть о чем поговорить. Я именно тот человек, который занимается этим кубинским делом...

Разговор с глазу на глаз длился более двух часов. Впрочем, это трудно назвать разговором. Говорил один Маноло, а Бендер внимательно слушал, лишь изредка задавая короткие вопросы. Он оживился, когда Артиме начал излагать свой план вооруженного восстания в провинции Орьенте.

– Да, но почему только в Орьенте? – неожиданно прервал он Артиме.– А если поднять восстание по всей Кубе?

– Но у нас нет ни оружия, ни людей...

– А если я скажу, что у нас есть люди, которые готовы помочь вам в подготовке партизанской войны? Если у нас есть люди, готовые помочь вам в подготовке войны обыкновенной? Я имею в виду нормальную армейскую подготовку...

– А оружие? Дадите ли вы нам оружие?

– Мы дадим вам все оружие, какое будет необходимо,– ответил Бендер.– Мы также подготовим для вас радистов, чтобы вы могли поддерживать непосредственную связь с Кубой... Есть ли у вас здесь люди, готовые пройти такую подготовку?

– Такие люди есть...

Бендер что-то написал на клочке бумаги и протянул его Артиме.

– Если я тебе понадоблюсь, звони по этому телефону. Скажи: «Фрэнку от Маноло» – и тебя сразу же со мной соединят. А пока поедешь в Майами, где установишь контакт с нужными людьми. С какими – узнаешь на месте. Вот билет на ближайший самолет. За номер можешь не платить. Просто оставь ключ у администратора. И запомни, Маноло, я не представитель американского правительства. С правительством Соединенных Штатов я не имею ничего общего. Я работаю на влиятельную группу американцев, желающих бороться против коммунизма...

Артиме, конечно, понимал, что его готовят к какой-то незаурядной роли, однако в тот момент он еще

14 В. Листов, Вл. Жуков

не подозревал, как высоко рассчитывала вознести его «влиятельная группа американцев».

С точки зрения руководителей ЦРУ Артиме являлся вполне подходящей фигурой на пост главаря планировавшегося вторжения. Проверенный агент, он не вызывал сомнений в том, что будет безропотно исполнять все приказы. Другое важное преимущество Артиме заключалось в его беспринципности и неуемном честолюбии. Именно такой человек требовался Центральному разведывательному управлению: ловкий, не считающийся ни с чем.

– Это наш золотой мальчик – так позднее назвал Артиме в беседе с корреспондентом журнала «Тайм» один из руководителей ЦРУ. Но тогда, в марте 1960 года, Артиме был еще далек от этой лестной клички. Ее предстояло заслужить...

«Вспомните обо мне в Гаване»

В конце марта 1960 года к гватемальскому послу в Вашингтоне Карлосу Алехосу явились несколько высокопоставленных визитеров-американцев. Без лишних церемоний они спросили дипломата: не может ли он помочь Соединенным Штатам организовать на территории Гватемалы тренировочные лагеря для кубинских эмигрантов, жаждущих освободить свою родину от Кастро? Карлоса Алехоса вопрос нисколько не смутил. Он посоветовал визитерам связаться с его младшим братом Роберто Алехосом, находящимся в Гватемале.

– Ему на месте виднее,– добавил он.– Я думаю, что все будет в порядке...