Текст книги "Хождение к морям студёным"

Автор книги: Вадим Бурлак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)

Голубь, роза и лед

Более трех десятилетий люди, интересующиеся арктическими исследованиями, вспоминая об Андрэ и его экспедиции, задавали вопрос, прозвучавший в записках Лашамбра: «Где они?»

До 1930 года ответа не было. И потому возникало множество предположений и даже мистических слухов. Особенно усердствовали журналисты.

Отгадку тайны исчезновения экспедиции пытались найти в прошлом, в биографии Соломона Августа Андрэ. Родился будущий путешественник и воздухоплаватель 18 октября 1854 года в небольшом шведском городке. Его отец, владелец аптеки, рассчитывал, что сын продолжит дело. Но вышло по-иному. В школе мальчик увлекся книгами о Севере, о путешествиях, воздухоплавании и творениями Жюля Верна. А роман «Пять недель на воздушном шаре» стал буквально его настольной книгой.

Получив инженерное образование, Андрэ некоторое время работал на заводе механиком, а затем отправился за границу набираться опыта. В Германии и Франции он знакомился с новыми достижениями науки и техники, а еще встречался с путешественниками, побывавшими за Полярным кругом.

В Париже одна его знакомая, то ли в шутку, то ли всерьез, предсказала будущему воздухоплавателю: «Много будет тайн вокруг тебя, но самой большой из них станет твоя смерть… Голубь, роза и лед – вот символы этой тайны».

Наверное, молодой инженер не придал значения предсказаниям парижской знакомой. А если бы и отнесся всерьез – разве что-нибудь изменилось бы в его судьбе?

Вскоре после возвращения на родину он стал профессором «чистой и прикладной физики» в технической школе. А в 1882 году принял участие в метеорологической экспедиции на Шпицберген. Там Андрэ провел около года, возглавляя опыты, связанные с атмосферным электричеством. Суровый архипелаг покорил его неброской северной красотой. Именно на этой земле у молодого ученого появилась дерзкая исследовательская программа.

Его работа в Арктике была замечена и одобрена в научных кругах Швеции. Молодого исследователя назначают главным инженером Бюро привилегий и одновременно приглашают преподавать в Стокгольмскую техническую школу.

Но для Андрэ теперь все это – лишь этапы на пути к сокровенной мечте: достигнуть Северного полюса на воздушном шаре.

Он делает инженерные расчеты и консультируется с учеными, изучает историю освоения Арктики и воздухоплавания, ищет сторонников своей идеи и средства на экспедицию, встречается с опытными полярниками.

Наконец, в 1892 году Андрэ получает от Шведской академии и фонда «В память Л. Гьерта» деньги на постройку воздушного шара и проведение научных исследований.

Через год он совершает свой первый самостоятельный полет из Стокгольма. Начало было удачным. Но вот третье путешествие на воздушном шаре едва не закончилось его гибелью. На Балтийском море произошло крушение: аэростат упал на камни. Сам испытатель отделался незначительными ушибами.

Но эта беда не сломила исследователя. Андрэ остался непоколебим в стремлении покорить Северный полюс. В 1895 году он защищает в академии наук свой проект экспедиции. Полет на аэростате, по его замыслу, должен начаться со Шпицбергена.

Проводы и прибытие

(Из записок Анри Лашамбра)

Июнь 1896 г…я приезжаю в Готенбург, где меня принимает капитан Андрэ, брат исследователя, и, хотя я очень устал, от сорокачасового путешествия по железной дороге и на пароходе, я раньше всего отправляюсь на «Virgo» (экспедиционный корабль), который приютил меня на несколько месяцев и приведет в северные страны.

Андрэ удачно выбрал судно для своего путешествия; нагрузкой его руководил его брат.

При моем прибытии работа идет с лихорадочной деятельностью, и почти невозможно себе представить, какая масса предметов помещается на этом небольшом пароходе в триста тонн…

У нас отборный экипаж, состоящий почти исключительно из молодых техников, студентов политехнической школы в Стокгольме и офицеров, поступивших простыми матросами для того, чтобы принять только участие в экспедиции. Видно, что у нас не будет недостатка ни в отважных, смелых моряках, ни в ученых…

Воскресенье, 7 июня… Прощание очень трогательно, и волнение, которое охватывает всех присутствующих и душит меня самого, достигает своего высшего напряжения, когда ровно в десять часов посреди благоговейной тишины раздается сигнал к отъезду.

«Virgo» медленно отчаливает.

Тогда энтузиазм становится неописуемым. Четырехкратное громкое «ура» вырывается из всех взволнованных грудей…

…вокруг нашего парохода, вышедшего уже из гавани, образуется целый кортеж лодок.

Около сотни судов провожает нас. С некоторых нас приветствуют музыкой… Те, которые не имеют пароходов, идут вдоль набережной. Это настоящее море людей…

Солнце сияет; небо также как будто принарядилось и своим видом ободряет смелых путешественников, отправляющихся на исследование Северного полюса…

Вот мы наконец в открытом море.

…16 июня, полдень. С сегодняшнего утра мы плывем вдоль берегов Шпицбергена… Пароход идет медленно посреди плавающих льдин, которые каждую минуту грозят затереть нас. Нужна вся опытность нашего капитана и бдительность рулевого, чтобы избежать катастрофы.

Лоцман занимает наблюдательный пост и указывает свободные проходы.

Мы видим массу птиц, китов, пускавших в воздухе громадную струю воды, тюленей и т. п.

…«Virgo» остановился, и офицеры совещаются; мы находимся под 76 градусом северной широты, и нам осталось пройти еще немного, чтобы достигнуть Ледяного Фиорда, где мы должны отдохнуть раньше, чем отправимся в Норск-Оарну.

Направо горы, покрытые вечным снегом; прямо – непроходимый, сплошной лед. Остается свободный проход у берегов, но капитан не знает глубины моря; он ищет в своих картах: подождем!..

Среда, 17 июня, под 77 градусом северной широты…

В девять часов утра мы с нескрываемым удовольствием сходим на землю. Андрэ, Экгольм и Стриндберг выносят свои инструменты, устанавливают их и определяют отклонение магнитной стрелки.

Впрочем, с тех пор, как мы вышли в море, они не перестают работать. Это настоящие ученые, влюбленные в свою задачу, не выставляющие на показ своих знаний.

…Геологи нашли здесь обильную почву для своих исследований, а ботаники могут вдоволь гербаризировать.

…Мы устраиваем нашу главную квартиру на развалинах лагеря, принадлежавшего племени сибирских охотников, которые провели весь прошлый год в этом ущелье.

…Воскресенье, 21. Около двух часов утра мы находимся в виду островов Норск-Оарна, места, где мы решили построить сарай и которое будет центром наших действий.

Утром мы делаем в лодке рекогносцировку вокруг островов с целью найти удобное место, где бы могло пристать наше судно, разгрузка которого будет чрезвычайно трудна вследствие отсутствия пристани и всех приспособлений, существующих обыкновенно в портах.

Имеющиеся у нас карты этой области очень неточны.

Понедельник утром. Исследователи снова делают рекогносцировку и Андрэ окончательно выбирает пунктом нашей остановки долину Данск-Гатт.

Это место защищено со всех сторон высокими горами и открыто только с севера, со стороны моря.

Маленький, деревянный домик, выстроенный некогда англичанином Пиком, будет служить нам убежищем, и здесь мы сложим излишек наших припасов.

…Это небольшое здание, сделанное все из дерева, довольно удобно; оно состоит из столовой, спален и кухни. Во всех комнатах есть печи, и наши матросы затопили их, чтобы просушить стены…

Чердак очень удобен для голубятни, и мы помещаем там наших голубей, которым здесь не будет, конечно, так хорошо, как в их обыкновенных голубятнях, но которые найдут здесь все-таки сносное жилище. Эти голуби взяты нами из Гаммерфеста. Мы пустили уже несколько из них с парохода, но пока еще не знаем, вернулись ли они в Норвегию».

Загадочная собеседница

В разгар работы экспедиции к острову подошел пароход «Эрлин Ярл», и на берег высадилось около шестидесяти праздных туристов из разных стран. Помеха или небольшая разрядка для полярных исследователей? Незваные гости с любопытством рассматривали экспедиционное оборудование, приставали с расспросами, делились новостями с материка и даже устраивали развлечения для покорителей Арктики.

В честь Андрэ и его товарищей туристы организовали обед на борту корабля. Здравицы, добрые и веселые пожелания, восторженные речи, звон бокалов…

Окрыленный таким вниманием и комплиментами, Андрэ тоже расчувствовался.

– Дорогие друзья, явившиеся издалека, чтобы видеть, как я отправляюсь на завоевание великой неведомой области, благодарю вас! – начал он, занинаясь от волнения. – Меня назвали великим человеком… Но мне будет трудно заслужить это имя, если северные ветры продолжат еще несколько недель дуть, как теперь. Наше величие улетит вместе с нами далеко, очень далеко. Тут мы ничего не сможем поделать. А если нам не суждено будет подняться, то вы засвидетельствуете, что мы исполнили все, что зависит от нас… Вы возвращаетесь на юг. И если вам повстречаются ветры, которые могут стать для нас попутными, пришлите их к нам. И мы будем их приветствовать как вестников от наших друзей с «Эрлин Ярла»… Товарищи с «Virgo», четырехкратное «ура» нашим друзьям, которые пришлют нам южные ветры!

В разгар веселья к Андрэ подошла очаровательная молоденькая туристка. По давней традиции скандинавских мореходов, она повязала ему на руку голубую ленту и преподнесла бутылку вина и четыре розы.

Розы за Полярным кругом! Как она сумела их сохранить? Андрэ был тронут до слез.

– Но почему их четыре? Ведь это несчастливое число в букетах! – спросил он.

– Вас полетит на аэростате трое. Значит, каждому по цветку. А четвертую розу бросьте вниз, когда достигнете Северного полюса, – поспешно пояснила девушка. – А взамен я хочу получить от вас голубя. Я его выпущу, как только почувствую благоприятный для вас ветер…

И не забывайте: голубь, роза и лед…

Девушка не договорила. Веселый взгляд сделался многозначительным и таинственным.

Андрэ вздрогнул и с удивлением уставился на собеседницу. Голубь, роза и лед… Эти слова ему произносила давным-давно другая…

Что это – случайное совпадение? Почему и когда-то, в Париже, и сегодня, на Шпицбергене, названы голубь, роза и лед?.. Почему их связывают с его судьбой?

Да, он нередко останавливался у церкви Святой Гертруды в Стокгольме, чтобы покормить голубей. Но никак не был связан с ними. Да, он любил цветы и даже иногда покупал розы на Юргордене, восточном острове Стокгольма. Но они не играли значительной роли в его судьбе… А лед? Для жителя северной страны застывшая вода – явление обыдённое…

Девушка прервала минутное замешательство и размышления Андрэ. Она вдруг прикрыла глаза и тихо, так, чтобы слышал он один, произнесла нараспев строки из старинной песни мореходов:

Но голубь не садится на лед, Но розы не растут во льдах…

Зачем нашептала она эти слова? Андрэ показалось, что девушка хочет предостеречь его от беды, но не решается приоткрыть роковую тайну.

Арктика дружит с мистикой. Здесь часто происходит то, что одни потом называют стечением обстоятельств или случайным совпадением, а другие – непостижимыми для человека игрой судьбы и воздействием таинственных сил.

Андрэ ничего не успел спросить у загадочной собеседницы. Грянул салют в честь его экспедиции. Двадцать один выстрел из пушки «Эрлин Ярл» взорвал тишину северного простора.

Больше у них не было возможности поговорить наедине. И осталось неизвестным, получила ли девушка в подарок голубя.

Праздник завершился, и пароход с туристами отчалил от острова.

Тайные замыслы богов

(Из записок Анри Лашамбра)

Северный ветер продолжает дуть; он принес нам настоящую снежную бурю. Горы покрылись снегом, и природа как бы готовится ко сну. Птиц меньше; реже слышны их веселые крики. Белый капюшон покрывает купол аэростата, который ждет только дуновения южного ветра, чтобы подняться; но этот ветер, дувший в июле, теперь совершенно исчез.

Ирония судьбы! Кто мог предвидеть это препятствие, и как бы могла удаться экспедиция, если бы нам были известны тайные замыслы богов!

Теперь небо на севере туманное и темное; солнце уже давно не показывается, море бурное.

Флаг, поставленный на горе позади сарая, который должен был указывать нам направление ветра, опрокинут в эту ночь вихрем. Лоцман говорит, что до конца этого месяца нам не грозит опасность, что море замерзнет, но капитан объявил, что «Virgo» снимется с якоря и пойдет к югу не позже 20-го числа, что бы ни случилось с полярной экспедицией.

Андрэ и его двое товарищей терпеливо ждут появления кусочка ясного неба и свежего южного ветра, чтобы подняться; их поддерживает сильная вера. Аэростат сам как будто ждет, чтобы его освободили от связывающих оков… Все готово, предусмотрено, проверено Андрэ до мельчайших подробностей; припасы, инструменты, приборы на своих местах.

…Газовый аппарат функционирует, шар наполнен еще десять дней тому назад. Он покрыт снегом, который проник в каждый уголок сарая. Лодка закрыта паруси-ным чехлом, но снег пробился и туда.

Невозможно оставаться на палубе, где бушует ветер; и день проходит скучно и монотонно. Все ждут конца этой кампании…

Воскресенье, 9 августа. Утром: слабый южный ветер; после полудня: затишье; общее уныние. Экгольм заявляет, что аэростат теряет около 30 килограммов в день; он рассчитывает, что его может хватить на 40–50 дней путешествия, что, конечно, мало при настоящем положении, но оболочка прочна…

Понедельник, 10 августа… Семь часов вечера: довольно сильный южный ветер в верхних слоях.

Затем полная перемена; господствует северный ветер.

Что это? Неужели в последнюю минуту нас постигнет неудача?

Неужели нужно будет уложить этот шар, готовый полететь в страны, где разбивалось столько усилий уже несколько веков?..

Воскресенье, 16 августа. Снег перестал падать, и показавшееся солнце вернуло нам некоторую надежду; ветер, хотя и слабый, кажется, клонится к северу. Еще одно разочарование…

Наконец, в понедельник, 17 августа, после двадцати одного дня ожидания, Андрэ решается открыть клапаны аэростата, который совершенно наполнен, и я с понятным сожалением смотрю, как уходят в воздух 5000 кубических метров газа, которые было так трудно получить!..

Уложить и упаковать нелегко… Кроме того, ящик, в котором был привезен аэростат, разобран, нужно сделать другой и перевезти все на «Virgo». Ограда сарая разобрана, на всех этажах, кроме второго, где она необходима для прочности здания. Аппарат, производящий газ, закрыт, а все хрупкие части перенесены на судно.

Четверг, 20 августа. «Virgo» нагружен; утро прошло в отшвартовании всех предметов, которые могут быть опрокинуты качкой. Андрэ до последней минуты работает в сарае; он укрепляет доски, кладет ванты на подпорки…»

Решение принято

Он вернулся на родину усталым, недовольным, но не побежденным. Андрэ просто на время отступил. И не его в том вина. Это понимали многие. Хотя, конечно, раздавались и насмешки, и злословие в адрес аэронавта. В прессе появилось несколько недоброжелательных заметок.

Находились и те, кто заявлял, что любая попытка достичь Северного полюса – бессмысленный риск… А тем более, на воздушном шаре, который гораздо больше подчинен ветрам, нежели человеку.

Андрэ выслушивал и читал неприятные замечания в его адрес и продолжал свое дело. Конечно, в первую очередь надо было сделать отчет об исследованиях, проведенных на Шпицбергене. Неудача неудачей, а научная работа на острове шла постоянно.

Не менее важным для Андрэ было убедить общественность, академию наук и меценатов в необходимости организовать новую экспедицию.

И он добился своего… Когда Андрэ получил разрешение провести полет к Северному полюсу в 1897 году, в дневнике появилась его восторженная запись: «Мы будем летать, как орлы, и ничто не сломит наших крыльев!»

Среди тех, кто финансировал экспедиции полярного воздухоплавателя, кроме Шведской академии наук, были и король Швеции, и знаменитый предприниматель Нобель, и десятки известных и неизвестных людей.

Многие из них и после неудачи 1896 года продолжали верить в возможность покорения Северного полюса на воздушном шаре. В новый полет с собой Андрэ решил взять физика Стриндберга и техника Френкеля.

В экспедиции на Шпицберген и в подготовке к полету участвовало много тех, кто уже работал с Андрэ в 1896 году. Однако на этот раз не смог присоединиться к нему его друг и восторженный почитатель француз Анри Лашамбр. Вместо себя он уговорил взять своего племянника А. Машюро-на. И дядя, и племянник оставили важные записи об экспедициях Андрэ, а также множество фотоснимков.

К сожалению, не удалось выяснить, как звали Машюрона. Но, скорее всего, как и его дядю, – Анри.

Лашамбр передал через племянника для Андрэ сборник стихов Жана Ришпера. Некоторые строки были подчеркнуты:

…Какой странный день! Можно подумать, что находишься В таинственной стране, Незнакомой даже оленям. В мрачном и холодном воздухе Показалась стая северных птиц, Разбрасывающих белые цветы, Сорванные в царстве Эреба

Да, это полюс! Темный холодный ад С подвижными льдами и Фантастическими ущельями. Кажется, будто видишь сквозь Эту густую пелену, как по небу Ходят молчаливые льдины…

Жан Ришпер был школьным приятелем Анри Лашамбра. Но зачем понадобилось передавать его стихи Андрэ? Был ли в этом какой-то многозначительный смысл или простая случайность?

Никто уже не ответит…

Море, лед и… неизвестность

(Из дневника А. Машюрона)

Городок Готтенбург готовился проводить вторую полярную экспедицию 18 мая (1897 г.).

Громадные толпы жителей, явившихся выразить Андрэ свое восхищение его необыкновенным предприятием, покрывают набережную.

…Несмотря на свою скромность, Андрэ не может избежать восторженных манифестаций. Его настойчивость обезоружила самых больших скептиков. Все поняли, что этот – новатор недюжинный человек, и провожают как его, так и его спутников, самыми горячими пожеланиями…

31 мая. На следующий день по прибытии все принимаются за работу.

…После беглого осмотра дома Пик, где все найдено в порядке, мы направляемся к сараю для воздушного шара, который нас очень интересует.

Он сильно пострадал; основание наполовину закрыто снегом; его покачнуло, и он наклонился к востоку. В прошлом году части второго этажа были оставлены для большей прочности; некоторые из этих кусков разломаны и вырваны ветром; другие отнесены очень далеко; в некоторых местах концы их торчат из-под снега…

…Почтовых голубей экспедиции поместили на чердаке в комнате, где они содержались и в прошлом году…

2 июня. Ветер снова изменил направление… Сегодня работа идет еще труднее. Вооружившись кирками, наши матросы стараются разбить льдины… все части газового завода перенесены на землю. Инженер Стак с помощью механиков устанавливает прибор.

19 июня… Внутреннее устройство лодки (аэростата) почти окончено; в ней помещено громадное количество самых разнообразных предметов: компасы, инструменты, секстанты, зрительные трубы, фотографические принадлежности, электрические лампы и приборы, оружие и т. п.

Нет маленького местечка, которое не было бы утилизировано, и оставлено еще достаточно пространства для постели и мехов.

…Андрэ берет с собой припасов всего на четыре месяца. Он считает, что этого достаточно, и что в случае, если им придется зимовать на льду, они будут пополнять свои запасы с помощью оружия. Показывая на патроны, он говорит с улыбкой: «Вот концентрированная пища».

…К двенадцати веревкам прикрепляются сани, лыжи, челнок, составленный из деревянных частей, который разбирается; этот последний покрыт двойной оболочкой из той же непромокаемой ткани, из которой сделан аэростат.

1 июля. Измеряют поднимательную силу аэростата. Высчитано, что он может поднять 1700 кило балласта… и что он может держаться в воздухе не менее 30–35 дней. Это время может быть в случае необходимости продлено, для чего нужно будет пожертвовать парусами и различными частями, которые будут лишними…

Воздухоплаватели могут таким образом продержаться в воздухе более 50 дней…

Переменные ветры могут носить аэростат в продолжении нескольких дней над сплошным льдом и над океаном раньше, чем они встретят землю, где бы они могли спуститься.

…Если по какой-либо непредвиденной причине они будут принуждены спуститься на лед, то они совершат обратное путешествие так, как это сделал доктор Нансен.

…Андрэ возьмет с собой 32 почтовых голубя.

Мы полагаем, что некоторые из них вернутся на Датский остров, где они живут более месяца, и что они принесут нам вести от наших друзей. Но мы боимся, что они никогда не прилетят в Швецию; только от Шпицбергена им пришлось бы пролететь расстояние около 2500 километров, чтобы вернуться в свою голубятню.

Тем из них, которые будут пущены с полюса, придется сделать более 3500 километров, причем на большей части этого расстояния они не найдут ни пищи, ни пристанища. Насколько мне известно, почтовые голуби еще никогда не пролетали такого большого расстояния, и те которые принадлежат экспедиции, не захотят, вероятно, оставить аэростат, где они имеют приют и корм…

Ввиду этого Андрэ сказал нам, чтобы мы не беспокоились, если о нем не будет известий в течение целого года; что он может спуститься в таком месте, откуда всякие сообщения невозможны, вследствие чего он должен будет провести зиму у лапландцев, или эскимосов, или же в пустынной стране…

Воскресенье, 11 июля. Резкий южный ветер!

Серьезно ли это наконец?..

Не ложная ли это тревога?..

…Андрэ ничего не говорит, но мы понимаем его мысли: он спешит отправиться на завоевание полюса и произносит только: «Отъезд решен».

…Плотники с несколькими матросами быстро взбираются на сарай, северную часть которого они разбирают с поразительной быстротой.

…Повсюду царит лихорадочная деятельность; сборы идут очень быстро.

…Ветер все усиливается; струя его достигает аэростата, который слегка колеблется; ремни на экваторе прекрасно его поддерживают и ограничивают его движения.

…Андрэ благодарит всех членов экспедиции за содействие, которое они оказали его предприятию. Он передает капитану несколько телеграмм, наскоро написанных в последнюю минуту, одна из них обращена к шведскому королю…

Другая телеграмма посылается газете «Affbonbladet» в Стокгольм; она гласит:

«Согласно принятому решению, в воскресенье в девять часов тридцать пять минут мы начали делать приготовления к воздухоплаванию и в настоящий момент, в два с половиною часа пополудни, мы совершенно готовы.

Нас, вероятно, отнесет на С. С.В., но мы надеемся достигнуть мало-помалу мест, где ветры будут нам более благоприятствовать.

От имени всех товарищей шлю наш самый горячий привет друзьям и отечеству!

Андрэ».

…Андрэ вырывается из объятий друзей, всходит на балкон лодки (аэростата) и решительным голосом зовет:

«Стриндберг… Френкель… Идемте!..»

Оба его спутника сейчас же подходят и становятся рядом с ним. Все трое вооружаются ножами, чтобы перерезать веревки, поддерживающие мешки с баластом.

…Наступает решительный момент.

«Раз!.. Два!.. Рубите!» – кричит по-шведски Андрэ. Матросы моментально исполняют приказание и воздушный корабль, свободный от всяких оков, величественно поднимается в воздух, приветствуемый нашим громким «ура».

…Аэростат, прийдя в равновесие на высоте около 50 метров над уровнем моря, быстро удаляется; веревки снастей скользят по воде, оставляя за собой широкую борозду, подобную той, какую оставляет пароход.

…Вскоре мы уже не различаем аэронавтов, но видим, что они натягивают паруса, а потом замечаем изменение направления шара.

Аэростат несется теперь прямо к северу; движение его очень быстро, несмотря на сопротивление, которое оказывают волочащиеся веревки; его скорость определяют приблизительно в 30–35 километров в час. Если он сохранит свою первоначальную скорость и направление, то может достигнуть полюса менее чем в два дня.

…Мы видим, как он перелетает через вершину горы, держится еще несколько минут в голубом небе, спускается за гору и, наконец, исчезает из наших глаз.

…Еще на одну минуту между двумя горами далеко, очень далеко, показывается серая точка и, наконец, окончательно исчезает.

Путь к полюсу открыт; нет больше препятствий; море, лед и… неизвестность!..

…Ничего!.. Ничего не видно вдали, что бы дало нам знать, где теперь наши друзья; их окружает тайна.

Счастливого пути, герои ученые!.. Наши самые горячие пожелания сопровождают вас. Да поможет вам Бог!»