Текст книги "Страсти Земные"

Автор книги: Вадим Крабов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)

Глава 3

   Обратно мы ехали не так быстро. Сквозняк из полуоткрытых окон охлаждал разгоряченные Зинины нервы. Меня сквозняк спасал лишь от усилившейся жары, мои нервы были спокойными. Я «отвел душу» и теперь неторопливо вспоминал события.

   Тот живчик с задатками мага жизни меня чуть не достал! Его звали Верес, вернее Верещагин Александр Сергеевич двадцати лет от роду – подсмотрел в правах. Он и был тем единственным здравомыслящим в четверке. Фанатично занимался различными единоборствами пока не связался с Толяном, боксером и сыном того пресловутого "председателя совета районных депутатов", а по совместительству "авторитета" одной из криминальных группировок. Отец сына до "больших" дел не допускал – сынок умом не вышел. Зина просветила меня не только в этом, но и во многих других вопросах.

   Я не стал отвечать на вопрос кто же я, а крикнул:

   – Ты медсестра или нет? Быстро проверяй, все ли живы.

   Она очнулась и бросилась к пострадавшим. Я принялся за мародерство. Аккуратно, что бы Зина не видела. Она смотрит одного, я шарю другого. Забирал только деньги и оружие – ножи и кастеты. У всех были солидные кожаные портмоне, я их протирал от пальцев и клал обратно.

   – Все живы просто без сознания, – облегченно сказала Зина, – даже крови нет. Так кто ты, все-таки? – спросила уже спокойней.

   – Не помню! Тело само вспомнило, как те тренировки во дворе. Не хочется думать, что был убийцей. Нет, это решительно невозможно!

   – Слушай, – произнесла она медленно, садясь на траву, – я слышала, что бывают такие амнезии, когда человек хочет что-то забыть и забывает, а стресс ему только помогает в этом. Тебя отравили, и ты подсознательно воспользовался этой причиной. Значит, ты давно хотел забыть что-то... тягостное для тебя. Может, захотел завязать и отравление тебе в этом помогло. Точно! – девушка снова засветилась.

   Мы все обманываться рады! Она совершенно упустила, что я мог хотеть забыть убийство родного отца или изнасилование собственной матери или... да мало ли мерзкого творят маньяки!

   – Не знаю, Зина, – пожал я плечами.

   Обида на собственную тупость во время вынужденного "признания" в амнезии свернулась в маленький жалкий клочочек в дальних уголках совести. Мир снова стал не таким уж и несовершенным, злость прошла.

   – Да ты сам подумай: они все живы и даже не покалечены. Кроме этого, – показала на распухшую кисть главаря, – перелом, но так ему и надо, а ты мог бы их всех убить, я видела.

   – И что это значит?

   – А то, что я снова права! Ты не хочешь убивать! – выкрикнула, победно вскакивая. От торжественного выражения лица, мне стало неудобно.

   Её логика меня и обрадовала и удручила. Я действительно не хотел убивать, но я и не "завязавший" убийца, а она похоже уверилась в этом. Бог ей судья. Вернее мне, что не признался, когда была возможность. Почувствовал легкий укор совести и отмахнулся. Надо жить, как живется, назад ходу нет! Здорово подлечила меня эта скоротечная схватка, депрессию как рукой сняло.

   – Ты же говорила в психологии ни бельмеса?

   – Можно подумать ты про такое не слышал! Все сходится: у тебя сохранились знания и навыки, ты не помнишь исключительно свою жизнь, я права?

   – В общих чертах да. Ладно, хватит психоанализа, пора убираться отсюда, я прав? – передразнил Зину.

   – Точно! Пойдем быстрее, рассчитаемся в кафе и уедем.

   – Они милицию случайно не вызвали? – спросил я уже на ходу.

   – Туда позвонят в самую последнюю очередь.

   – Почему?

   – Расскажу в машине.

   Кафе принадлежало отцу Толяна, "авторитету" Седому иначе Седулину Виктору Леонидовичу председателю законодательного собрания района. Он полностью седой, не такой как я, от этого и погоняло, не только от фамилии. Кафе и ночной клуб – не основной его "бизнес".

   Вторая группировка, "Сельские" или попросту "деревня", возглавлялась натуральным "вором в законе" Семой – Паровозиком. Хотя каким натуральным – давно семьей и хозяйством обзавелся. Славик, её бывший, был "бригадиром" одной из бригад "Сельских". Собственно, поэтому Зина и знала всю эту подноготную. Отношения между "Седовскими" и "Сельскими" были мирно – натянуто – конкурентными. На мой резонный вопрос, откуда в таком задрипаном, не в обиду будет сказано, городке столько организованной преступности, последовал резонный ответ: "Так на золоте сидят и на лесе, да зоны рядом, многие здесь оседают".

   Воровство, с её слов, на фабрике процветало. Прокуратура, суд, милиция, опять с её слов, были "прикормлены". Нет, Сергей – редкое исключение. Надо же кому-то жуликов ловить, мелких наркодиллеров и всякую другую шушару, которой везде хватает. Люди боятся вякнуть – можно пропасть с концами, а "громких" случаев способных привлечь столичные власти не допускали сами группировки: оба лидера "дружили с головой". Местную элиту такое положение вполне устраивало, приходилось "отбиваться" только от различных "проверяющих" из центра.

   Когда девушка все это рассказывала, у меня волосы на голове дыбом стояли. Интересно, в моем довольно крупном городе в центральной России такая же петрушка? А что, один Сан Саныч с его мутной конторой чего стоит. Интересно, как он там. Как я далек от криминального мира! Был. Теперь, думаю, придется немножко пободаться. Вряд ли сегодняшнее событие останется без последствий. Зина со мной согласилась. Какие они будут, она не знала и очень жалела, что не увела меня из кафе и вообще, что туда приехала. Я ни о чем не жалел.

   Скорей бы стихии просыпались! Ау, девочки! Кажется... зашевелились!? Еще чуточку и... неужели драка на них подействовала? Или... контакт с Вересом? Отыскать его, что ли. Ладно, поживем – видим.

   Кастеты и ножи выкинул по дороге. Все, кроме одного, Вересовского. Зачем-то оставил себе этот "зоновский" складной нож, нет, скорее финку со складным лезвием. Сталь была неплохой. Вернул Зине деньги. Она нахмурилась, покачала головой, но взяла. Не дочка Рокфеллера. На первое время денег мне хватит. Видимо эти бабки братки и решили обмыть. Не успели.

   Перед милицией заехали на рынок за новыми джинсами, те разорвались "по самое не хочу".

   Дежурный ГОВД показал мне кабинет. Там скучала женщина в звании лейтенанта.

   – По какому вопросу?

   – Я за справкой, документы потерял.

   – Вам в паспортный стол.

   – Я неправильно объяснил. Я приезжий. У меня амнезия, я не помню фамилию и документы утеряны. Мне сказали, что дело передали вам для выдачи мне справки об утере документов, – сказал и чуть не вспотел. Трудно дается канцелярский язык.

   – Фамилия.

   – Я же сказал – не помню.

   – И как, по-вашему, я должна искать дело?

   – Не знаю, – я растерялся.

   – Вот кто передавал, тот пусть и ищет. До свиданья.

   – Подождите, девушка, – это я ей польстил, – где и кого мне искать? Сергей Иванович сказал, что я могу получить справку у вас.

   – Сергей Иванович? Хром?

   – Да-да, – я решительно закивал, – он самый. Я в деле Неизвестным обзываюсь.

   – Что ж вы мне голову морочите! Так бы и сказали – Неизвестный от Сергея Ивановича. Вы присаживайтесь.

   Я устало опустился на стул. Всегда не любил чиновничьи кабинеты. "Неизвестный от Иван Иваныча" – звучит!

   Женщина порылась в шкафу и вытащила тонкое дело, на котором стоял номер и от руки написано: "Неизвестный". Полистала его и спросила:

   – Какую фамилию писать?

   Я задумался. Иванов? На крайний случай пойдет.

   – Комес, – неожиданно сорвалось с языка.

   – Что комес?

   – Вы спросили фамилию, я сказал Комес.

   – Вспомнили? – удивилась она, – тогда вам в паспортный стол.

   – Если бы! – сказал я с сожалением, – само всплыло. Не Ивановым же, в самом деле, обзываться, – выкручивался, как мог.

   Женщина смотрела на меня подозрительно.

   – Обычно мы так и пишем. Или Неизвестный, и такая фамилия есть. Вспомнил? Признавайся!

   – Может действительно вспомнил, и не осознаю. Может прозвище. Пробейте её!

   – Хм, мне действительно все равно как назвать тебя в этой справке, она ничего не стоит, документов по ней не выдадут, – теперь обращалась ко мне на "ты" и видимо сама этого не замечала, – пробьем, не переживай, я все в деле запишу. Вы, художники, странные люди, – закончила совсем не по теме.

   Я промолчал.

   – Фамилия.

   – Комес.

   – Имя.

   – Егор.

   – Отчество или второе имя, если они есть в ваших национальных традициях.

   – Ронович.

   – Как?

   – Ронович, от имени Рон.

   Женщина покачала головой и с презрительным бормотанием "художник", увековечила Рона на земле.

   "Обязательно памятник ему поставлю, когда вернусь. Как обещал", – пронеслось в голове.

   – Фотографию принес? Бородатый. Не положено, но для справки сойдет. Распишись. Нет, не твоя это фамилия – расписываешься неуверенно.

   – Но вы все равно пробейте!

   – Кому напоминаешь?

   Тетенька расписалась сама, шлепнула печать и протянула мне справку.

   – Действительна месяц. После только через суд. Понял? Свободен.

   – Спасибо. До свиданья.

   – Лучше не надо.

   В коридоре мы с Зиной рассмотрели этот мандат.

   Справка, удостоверяющая личность, выданная в связи с утерей документов.

   Комес Егор Ронович 198х года рождения. Моя фотография, подпись, печать.

   Справка выдана 17. 08.20хх Закутокским ГОВД Кутинского района ...ской области. Годна до 17.09.20хх

   И ниже крупными буквами:

   ДАННЫЕ О ГРАЖДАНИНЕ ЗАПИСАНЫ С ЕГО СЛОВ. СВЕДЕНИЯ НЕ ПОДТВЕРЖДЕНЫ.

   Вот тебе бабушка и юрьев день! И куда я с ней?

   – Ты чего, все вспомнил? – испуганно спросила Зина.

   – Нет, – я огорченно покачал головой, – к сожалению. Само всплыло, а расписался неуверенно. Идем отсюда.

   – Домой, только домой, – приговаривала Зина, ведя машину, – ты выпить хочешь? Я ужасно хочу! Коньяку. Ну и денек. У меня до сих пор руки трясутся.

   Заиграл мобильник.

   – Да! Не, Лидок, не могу. Не могу и все, занята, – посмотрела не меня, – ты в своем уме? Кого ты слушаешь, подруга называется! Да, завтра дежурю. Все, мне некогда, я за рулем, пока. Вот что значит бабский коллектив, – с досады стукнула по рулю, – у всех языки чешутся!

   – Про меня?

   – Больше про меня.

   Я не стал уточнять, и так ясно.

   От коньяка Зину повело. После наскоро выпитой стопки она приготовила закуску и мы продолжили снятие стресса. Коньяк пили из водочных стопок. Девушка налегала на напиток и много курила, я почти не пил. Вскоре начались пьяные разговоры, перешедшие в рыдания. И жизнь тяжелая и с мужиками не везет, и снова с бандитом связалась и как не хватает мамы и все в этом роде. При этом плакалась мне в жилетку.

   – Зина, у тебя интернет есть?

   – За кого ты меня принимаешь!? Конечно! Не хуже, чем в вашей Москве!

   – А где компьютер.

   – У меня ноутбук. В моей комнате. Но тебе я его не да-ам, – покачала пальцем перед моим носом, – у меня там мои маленькие женские секреты...

   – Поставь пароль на себя и открой гостя.

   – Да??? А так можно!? Не-е ты хитрый, пароль подсмотришь...

   – Не буду, честное слово!

   – Я не умею, – вздохнула девушка, – давай завтра. Я такая пьяная...

   – Неси бук, я тебе помогу.

   – Чего?

   – Ноутбук принеси на кухню, я помогу на него пароль поставить.

   – А ты умеешь!? Я сейчас... это интересно... и меня научишь, – выкрикнула уже из спальни.

   "Что-то долго её нет", подумал я, вздохнул и пошел в её комнату. Она лежала на заправленной кровати в домашнем халате и мирно спала. Ноутбук призывно стоял на столе. Я прикрыв девушку покрывалом и закрыл за собой дверь. Не хотелось обманывать девочку еще и в этом. Секретики у неё видите ли.

   Выключил радио, оравшее чуть не на полную, провел полноценную тренировку и завалился на кровать. Телик смотреть не хотелось, отвык. Погулял по астралу. Девочки действительно зашевелились! На меня пока не реагировали, но скоро "проснутся" окончательно, чувствую! Сумерки плавно перешли в ночь, и я заснул.

   Проснулся мгновенно, от тревожного предчувствия. В окно яркого светили автомобильные фары. Не думая, скользнул сознанием во двор. Мужик под тридцать с намечающимся брюшком открыл калитку и, слегка пошатываясь, не торопясь пошел по дорожке к веранде. Пес тихо тявкнул и завилял хвостом. Мужик остановился возле него. Машина тихо урчала. Я заглянул в неё – пусто. Внимательно разглядел ночного визитера, давно догадавшись, кто это. Он напоминал потолстевшего Сергея: такой же здоровый, черноволосый с короткой стрижкой и... еще чем-то труднообъяснимым. Самое обычное типично славянское лицо с крупными чертами.

   Сидя на корточках, он любовно трепал пса: "Соскучился, Шарик? Хозяйку, небось, редко видишь? Извини, старик, скоро еще реже видеть будешь. Заберу я её отсюда, силком заберу, раз сама не хочет, запомни мои слова, псина ты эдакая. На вот тебе колбаски", Славик, неудобно раскорячившись, вытащил из кармана домашних эластиковых трико кусок копченой колбасы и сунул её псу. Шарик аккуратно взял лакомство. В ночной тишине слышимость была отличной, через открытую форточку я прекрасно слышал громкий пьяный голос.

   Славик встал, поскользнулся на траве в домашних тапочках, удержался и с криком: "Зинка, открывай, муж пришел!", направился к дому.

   Я мгновенно вернулся в тело, быстро натянул Серегины треники и с мыслью: "Не дай бог Зину разбудит", выскочил на улицу.

   Мы столкнулись с ним возле распахнутых дверей веранды. Его глаза не успели округлиться, как я с силой толкнул его назад. Он упал, пару раз перекувыркнулся и ловко поднялся, для пьяного неожиданно резво. Застыл возле пса. Тапочки куда-то улетели. Глаза Славика за секунду налились кровью:

   – Убью, – сквозь зубы прошипел он и в это легко верилось.

   – Шарик, взять, – скомандовал я.

   Пес вздыбил шерсть, скалил клыки и злобно зарычал на Славика.

   – Да я тебя, – замахнулся бывший муж на новую угрозу.

   Шарик прыгнул, вцепился в руку и повалил человека на тротуар. Большой пес с силой мотал руку вместе с тяжелым телом, не обращая внимания на сыпавшиеся на него удары.

   – Пусти, падла! – орал Славик.

   Я заткнул его ударом в челюсть.

   – Шарик, фу. Молодец, хороший пес, – потрепал я его за загривок.

   Он сел и, тяжело дыша открытым ртом, преданно посмотрел на меня.

   Я за здоровую руку отволок вырубленного Славика к машине и полусидя прислонил к задней двери с водительской стороны. На правую руку было страшно смотреть: рваные вывернутые раны, сочащаяся из них темная кровь. Проверил кости – целые. Заживет, кровопотеря небольшая. Жаль, аурной диагностикой владею в самых общих чертах. Сорвал со Славика майку и обмотал ей руку. Сойдет. Похлестал по щекам. Глаза стали медленно принимать осмысленное выражение.

   Когда он окончательно пришел в себя, я слегка ударил его поддых. Славик согнулся и схватился здоровой рукой за живот. Я за волосы поднял его голову. Как трудно это оказалось сделать! Пришлось буквально щипать за короткие волосы. Ничего, так даже больнее.

   – Слушай ты, урод, если подойдешь к Зинаиде Ивановне ближе, чем на десять метров, я тебя убью. Ты меня понял? – буквально прошипел я.

   Он посмотрел на меня с такой лютой ненавистью, что не повидай я ранее и более тяжелые взгляды, то кровь застыла бы в жилах. Наверное.

   – Да пошел ты, колдун...

   С чего бы это? И тут я представил:

   Ночь. Улица. Фонарь. Аптеки, простите, нет. Я стою склоненным над полулежащим телом и он видит голого по пояс длинноволосого бородатого полуседого мужика, склоненного над ним. Длинные волосы падают на лицо, глаза горят. Это я образно. Не хватает еще вспышки молнии и грохота грома. Собака, опять же, кинувшаяся на хозяина.

   Я захохотал. Негромко, но как можно более демонически. Славик вздрогнул. Я резко прервал смех и зловеще прошептал:

   – Езжай, лечись, пока я душу твою не выпил.

   Он испугано вздрогнул, дернул правой рукой и скривился от боли. Посмотрел на пропитанную кровью свою бывшую майку и простонал. Развернулся и левой рукой с трудом открыл водительскую дверь. Мне пришлось выпрямиться. Вдруг меня как током ударило:

   – Замри! – крикнул ему.

   Он замер. Я отошел на пару шагов и демонстративно сел в позу лотоса. Быстро выскочил свободным сознанием и буквально пропахал машину насквозь. Есть! Над рулевой колонкой, под приборной панелью хитрый ящичек. Закрыт на элементарную защелку и в нем пистолет, легендарный ТТ. Патрон в стволе, обойма в магазине и рядом запасная. Славик уже отошел от испуга и начал медленно тянуть левую руку в сторону ящика.

   Я вскочил, одним прыжком оказался рядом и хлопнул его по руке.

   – Ай-я-яй! – щелкнул замком и забрал пистолет с обоймой, снова склонился к самому лицу и опять зловеще прошептал, – со мной лучше не шути.

   Славик завыл от страха и злости, вскарабкался в машину. Прогазовал, воткнул левой рукой заднюю скорость и только после этого крикнул в открытое окно:

   – Я тебя пришибу, колдун, и Зинку тебе не отдам ни живой, ни мертвой, – и сразу, с пробуксовкой, рванул задним ходом. Развернулся, с секунду постоял, переключаясь, и с визгом шин ушел в точку. Хорошая у него тачка, БМВ из дорогих. По-моему семерка, но... не специалист.

   М-да, не отступит. Но ничего, пока полечится, то да се. Другим не перепоручит – дело чести, что его! Вернуть себе женщину, которая тебя ненавидит – дело чести. Ничего не понимаю. Любовь у него такая или чувство собственника? Или чисто перед пацанами неудобно? А ну его, просто впредь надо быть настороже.

   Потрепал Шарика:

   – Спасибо, друг. Честно говоря, я сомневался: вдруг не послушаешься? Но ты послушал. Интересно, почему? – пес предано смотрел в глаза, всем видом отвечая: "Неужели не ясно?".

   – Представь себе, пес, не ясно. "Девочки" спят... ну да ладно, спасибо еще раз. А колбасу доешь, она вкусная. Это ничего, что из рук врага, именно эту – можно, но больше от него – ни-ни. Ясно?

   Шарик в ответ гавкнул. Ясно, мол.

   Засунул предварительно разряженный трофей под подушку и спокойно уснул.

   Утром на тренировку встал пораньше, чтобы успеть в душ первым, но снова опоздал.

   – Я завтракать не буду, – заявила Зина, зайдя на кухню с обмотанными полотенцем волосами, – я только кофе. Фу, ну и навонял, меня от одного запаха мутит.

   Пахло просто яичницей.

   – Ты чего в такую рань? – спросил я.

   – На дежурство к восьми, времени в обрез, – ответила, глотая горячий кофе, – я вчера ничего такого не наговорила? – сказала, пряча взгляд.

   – Нет, Зин, все нормально, – я старательно избегал шуток и намеков, – разрешишь мне попользоваться интернетом?

   – Конечно! Бери ноутбук. Нет, я сама его тебе принесу. У меня вай-фай, проводов не надо.

   – Спасибо.

   – Да не за что.

   Бук она передала полностью одетой и накрашенной. Когда успела? Волосы высушить, намалеваться и одеться – не шутка. Конечно, Лиза собиралась еще быстрей, но она и косметикой почти не пользовалась, а вот Ольга Ивановна копушей была страшной. Лучше на работу опоздает, чем не наштукатуренной из дома выйдет. О-па, впервые за полтора года про Ольгу вспомнил, не нравится мне это.

   – У тебя там ничего секретного нет? – спросил, беря компьютер.

   – Я что, в ЦРУ работаю? Но ты все-таки сильно не ходи по моим документам, хорошо?

   – Не буду, – честно ответил я, – надеюсь, я не на домашнем аресте?

   – Ах, да! – Зина хлопнула себя по лбу и убежала к себе. Быстро вернулась и протянула ключи, – держи, разберешься. Все, я побежала.

   – Счастливо!

   Девушка развернулась на пороге:

   – Мой сотовый на телефоне записан, – махнула рукой на городской аппарат, – пока!

   Только после её ухода я пошел в ванную.

   Интернет порадовал своей пестротой. Как я по нему соскучился! Походил по любимым сайтам, заглянул на форумы, с удовольствием посмотрел ютьюб. Похохотал от души. Ладно, хватит развлекаться. Вздохнул – выдохнул и зашел в почту. Писем было не очень много, ожидал большего. Ах, да, здесь же и месяца не прошло. Вот они: письма от родителей. От друзей и тем более спам проигнорировал.

   Сынок напиши, позвони, свяжись, куда пропал? Мы тебя любим! Ком подкатил к горлу, сердце защемило. Как и я вас люблю, родные мои и соскучился неимоверно! Снова то же самое, опять похоже, вот новое: у нас все хорошо. Как же! Мечетесь, не зная куда приткнуться. А вот отец написал. Ага, ага... стоп!

   "Был у тебя дома, смотрел по твоему компьютеру кино. Ничего не понял, но мне понравилось. И зачем ты на него почти весь винчестер убил? Сегодня приходили из милиции, ищут злодея, который в парке какого-то парня угробил. Говорят, похож на тебя, но я-то тебя знаю, ты не мог. А что пропал после этого – это просто совпадение, правда? Ответь, когда сможешь, а лучше не отвечай, я и так в тебя верю. Ты у меня самый умный и все понял".

   А какой ты умный! Спасибо, отец. Так, посмотрим в местной прессе и инет-тв. Есть! Во время драки в парке погиб подросток. Ничего себе подросток! Разборки скинхедов. Хм, еще лучше. Дальше. Есть подозреваемый в убийстве скинхеда. Объявлен в розыск. В интересах следствия имя не разглашается. М-да... я в розыске. А пальцы? Меня наверняка в больнице откатали... надо будет уточнить у Зины, пусть она у Сергея проконсультируется. А это что... убит скинхед – сатанист!?

   Я сполз на пол. А я голову ломал, почему я на земле все души видел, а в эгноре исключительно чернокнижников. Оказывается и здесь я нарвался на... не "черного", но так же отдавшего душу... не убедительно. Или... да пошли они, эти загадки душ! Надо в церковь сходить, посмотреть земную благодать. Сегодня же. На эту, как её... обедню. Главное на молитву попасть. Время двенадцать – пора! Вызвал такси. Для этого пришлось выйти во двор, чтоб найти номер дома и название улицы. Очень неприметно они были написаны.

   Церковь маленькая, старинная. Фрески, иконы, царские врата пред алтарем, свечи. Народу мало. Как всегда преобладали старушки. Одна на меня цыкнула за что-то. Священник зычным голосом читал нараспев молитвы на церковно – славянском. Я, глядя на всех, крестился в нужных местах, кланялся и ждал прихода благодати. Когда уже потерял надежу, дождался. Священник в последний раз пробасил нараспев "амии-инь", перекрестил всех, и сверху нас накрыла легчайшая светло-серая пелена. Нет, больше подходит "покров": она именно накрыла медленно и ласково, словно покрывалом всех людей в храме. Ответный отток энергии не последовал. Я внимательно прислушался к ощущениям: на душе стало легче и... все.

   Никакого сравнения с молитвой "Спасителю": там я чувствовал радость, чуть ли не до эйфории. У других похмелье снималось или исцелялись недуги неподвластные магам-целителям, но это очень редко и всегда прямо на глазах у других. Теперь я вижу, что это было очень демонстративно, мол, смотрите, как я могу! И энергию души, некоторые теологи называли её праной, бог забирал в ответ на каждую благодать. Правильно сказал о "Спасителе" Рон – мелкий божок.

   Итак, что мы имеем? Да ничего, вернее два воочию подтвержденных факта: во-первых, у нас бог есть, во-вторых, он "работает" без лишних понтов. Надо будет еще в мечеть на намаз сходить. Да, по цвету, пелена напоминала ту, которая вылетела от меня во время разгона "Шествия Спасителя", но только по цвету. Других общих свойств я не нашел. Еще... что-то важное... точно! Без "понтов" – значит практически без явной помощи. И что?..

   – Молодой человек, вы так долго крестик выбираете, может вам помочь? – спросила женщина за прилавком на выходе из храма.

   – Что? – переспросил я и с удивлением обнаружил себя стоящим перед лотком с крестиками, иконками и свечами.

   – Вы крещеный?

   – Да.

   Меня окрестили в детстве в девяносто втором под влиянием новой моды. Серьезно о вере я никогда не задумывался.

   – Вот этот, пожалуйста, – показал на первый попавшийся серебряный крестик на обычном шнурке.

   – Они все освященные, – привычно сказала женщина, подавая мне крест, – храни вас Господь.

   – И вас. До свиданья.

   Крестик тут же я надел и снова обратился к женщине:

   – А где можно записать имя за упокой?

   – Я и записываю, – достала тетрадь, – говорите имя.

   – Рон.

   Записала, не переспрашивая. "А ведь в святках его нет", удивился я, но промолчал.

   – Еще?

   – Нет, спасибо.

   – В ближайшую заупокойную его помянут, не переживайте. Он там, – женщина кивнула наверх, – будет очень рад.

   – Надеюсь, – отсчитал деньги, – спасибо, до свиданья.

   – Храни вас Господь.

   "Странная женщина", подумал я, выходя из храма.

   Пообедал в ближайшей кафешке и задался извечным русским вопросом: «Что делать». Не в глобальном смысле, это и так ясно – домой в Эгнор быстрее возвращаться, там время летит с неимоверной скоростью, а в чисто конкретном – чем заняться?

   К Зине домой к инету возвращаться? Неохота в доме сидеть. Пошел гулять по городу. Купил дешевый мобильник. Надо было видеть лицо девицы, когда я показал свою справку. Позвонила менеджеру и симку все же продала. Сел на скамейку в бульваре и стал тупо изучать настройки. Позвонить можно было только Зине. Я автоматически "срисовал" её номер, когда такси вызывал. Ну и родителям... пока не стоит. Симка засветится и вообще... боюсь услышать голос матери.

   – Простите, разрешите присесть на скамейку, – услышал я знакомый молодой мужской голос и оторвался от телефона. Верес! Собственной персоной.

   – О! Мы вежливые слова знаем? – ответил я, незаметно озираясь. Взвинтившееся восприятие молчало: особого внимания ко мне не проявляли, движения вокруг были относительно неторопливыми.

   В который раз пожалел о спящих девочках и отсутствии силы. Ни "нормального" чувства опасности, ни сторожки, ни щитов, ни "нормального" ускорения. Снова почувствовал себя беззащитным.

   – Я один пришел.

   – Садись, коли пришел. А как ты меня нашел? Только не говори, что случайно встретил.

   Не гнать же его? Тем более он тогда меня заинтересовал, высказывался против драки. Правда, чуть не подрезал, но... если честно, мне скучно.

   "А вдруг девочки от контакта с ним зашевелились?", повторилась вчерашняя мысль. Внимательней пригляделся к ауре. Ничего себе, аура, как у начинающего ученика магии жизни, откуда!?

   – Я с утра за Зининым домом следил, – сразу поправился, – один, без приказа.

   А я ночью обещал себе быть настороже! В первый же день прокололся. Не выйдет из меня Бонда. Как я раньше жил без магии? Удивительно.

   – Седой, это отец Толяна, в ярости, но он с кандачка ничего не делает. Сейчас через милицию вас пробивает. А Толяну сказал, что так ему и надо, умнее будет.

   – А он поумнеет?

   – Горбатого могила исправит, – с сожалением произнес Верес.

   – Ты понимаешь, что только что предал своих друзей? – спросил я в лоб и посмотрел ему прямо в глаза.

   Верес отвел взгляд.

   – Не предавал я, – произнес глухо, – это не секретно и не друзья они мне. Понимаете...

   – Стоп! Прежде чем исповедоваться, ответь: зачем я тебе нужен, – сказал я, чеканя каждое слово.

   Парень помялся и произнес на одном дыхании давно обдуманную фразу:

   – Станьте моим тренером, – увидев мои удивленно поднятые брови, быстро продолжил, – вы двигались очень быстро, я не успевал за вами уследить. Меня легко вырубили, а я начеку был. После я обдумал ваши действия: вы уводили нас от Зинки, простите, Зины. Специально Толяня оскорбили, чтоб мы все побежали. Никто не рискнет остаться, если старший догонять бросился.

   – Ты убить меня пытался.

   – Я защищался! Когда вы Толику руку сломали и Мокрого уронили, я подумал насмерть. Вот и ударил. А так не собирался, зуб даю! Наоборот, я хотел Толяна остановить, чтоб не убивал. Я и раньше его останавливал, а то он совсем псих. По-моему Седой за этим меня к нему и приставил.

   – С трудом вериться.

   – Я правду говорю! Мы с мамой три года, как в Закуток переехали. Из Крупинска. Там для мамы работы совсем нет, – он все-таки начал исповедь, – я здесь в колледж поступил на механика горно-обогатительного оборудования и на секции каратэ и самбо пошел. А дома ушу с боксом занимался.

   – Всем сразу?

   – Здесь да, они в разные дни идут, а дома сначала боксом, а потом на ушу. Кхм, – кашлянул и, немного подумав, продолжил, – на секции меня Седой и приметил. Тогда я не знал кто он такой на самом деле – депутат и все. Предложил поработать в его охранном агентстве, я согласился. Вот, до сих пор работаю, – криво усмехнулся.

   – Нравится?

   – Нет. Поначалу вроде как понравилось: долги выбивать, с барыг за крышу бабло брать – святое дело. Деньги свои появились, человеком себя почувствовал. А потом пару раз пацанов за просто так избили и чуть не зарезали – они Толяну не понравились. Я его тогда еле остановил, чтоб не насмерть. А в последний раз девчонку по кругу пустили. Не проститутку, насильно...

   И выдавил из себя:

   – А я просто ушел. Что я мог сделать?

   С надеждой посмотрел на меня.

   – Уйти совсем.

   – Как!? Оттуда так просто не уходят.

   – У вас прямо мафия, – произнес с издевкой.

   – Конечно, – твердо сказал Верес, – если уходишь – докажи, что не расскажешь, а это кровью повязаться надо. Иначе – везде достанут, – попахивало мальчишеской страстью к тайнам.

   – Неужто везде? – я усмехнулся, – Седой киллеров по всей стране нанимать станет?

   – Зачем? У него связи в ментовке и у блатных по всей России. Найдут и тогда он кого-нибудь из своих пошлет. Говорят у него спецы есть – любого киллера за пояс заткнут. Да и куда я поеду?

   – Он у вас дон Корлеоне какой-то.

   – Да, – снова твердо произнес "мафиози", – а та девчонка мне по ночам снится, – почти прошептал, сжимая кулаки от досады.

   Я сидел, откинувшись на скамейку закинув руки за спинку. Думал. Вернее ни о чем не думал. Неохота было влезать в местные дела, но увяз по уши. Странная аура у парня опять же.

   – Допустим, стану я с тобой заниматься, как на это твое начальство посмотрит? И все равно тебе из вашей "мафии" уходить придется и я тебе в этом не помощник.

   – Начальство не узнает, – оживился фанат, – а уходить... не знаю. Я по-любому отсюда свалить решил, только не думал так скоро. А меня могут и просто так отпустить, я ничего секретного не знаю.

   Сам себе противоречит: свидетель группового изнасилования, где замешан сын босса – не секретные сведения? Вроде не глупый, но пацан пацаном или... не хочется думать, что подослан.

   – Что ты знаешь про Славика? – спросил, сам того не ожидая.

   – Славик? Зинкин муж?

   – Бывший.

   – Разве? Пацаны Зину его женой считают. Не в обиду вам. Так, сплетни разные ходят о том, что злится на свою бабу начал, вроде как поссорились и разъехались.

   – Конкретно о нем: кто, чем занимается, характер.

   – Откуда я знаю, чем занимается? Он под Паровозом ходит. Вроде как бригадир. На стрелки ездит. Что интересно, у всех джипы, а он один на простом бумере. Наши его жадным считают, на бензин жалеет. Вроде все.