Текст книги "Страсти Земные"

Автор книги: Вадим Крабов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)

   – Зачем тебе деньги, уезжать собрался? – спросила с деланным безразличием.

   – Тебе Сергей не рассказывал? А, ну да, он же конспиратор, мент до мозга костей. Секрета нет. Я собираюсь в Эвенкию и чем быстрее, тем лучше. Там скоро снег выпадет.

   – Не только Сергей, но и ты не болтливый, – проворчала девушка и, словно опомнившись, спросила, – А зачем тебе туда?

   – Забыл сказать, извини. По делу. Сергей глухарь один показал, по моей специальности дело. Надо помочь.

   – За свои деньги!? Они что там, в милиции, с ума посходили!

   – Ты не поняла, Зиночка, это для меня важно. Очень.

   – Ну, если очень, тогда конечно. Давай спать.

   Мы просто уснули. Все-таки обиделась.

   Зина не поленилась встать ни свет, ни заря и приготовить мне завтрак. Подождала с тренировки и заявила:

   – Скажи, Егор, если я сегодня найду деньги, ты возьмешь меня с собой?

   – Сегодня? В воскресенье? На двоих? – на каждый вопрос уверенные кивки, – в Тайгу комаров кормить? Возьму. Давай деньги.

   – Кушай и поедем.

   Славик был еще тем куркулем, он хранил деньги не только в банке, но и в "банке". В буквальном смысле зарывал таланты в землю. Кто не в курсе, талант – крупная древнегреческая золотая или серебряная монета.

   – Он давно готовился к посадке, – объяснила мне Зина по пути за город.

   – А чего раньше не вспомнила.

   – А я не знаю где точно зарыто. Это ты у нас экстрасенс, сквозь землю видишь. Вот сейчас и посмотрим, на что ты способен.

   – У-у-у, как все запущено, а уговор был, что ты сама в клювике принесешь.

   Зина резко остановила машину.

   – Так ты теперь меня не возьмешь? – пристально уставилась на меня, кусая губу. Она всегда так делала, когда волновалась. Чуть раскосые карие глазки в это время превращались в яркие угольки.

   – Да возьму, не переживай, только поверь – там тебе делать абсолютно нечего. Мошкару с комарами кормить разве что.

   – А тебе что там делать?

   – Я взгляну на одно место и попробую добраться до другого. И все.

   Да, я надеялся "подзарядиться" от ниточки маны и уловить "черные" эманации на месте жертвоприношения. Извиняюсь, в обратном порядке.

   Вероятность найти следы эманаций хорошая – на алтарях они годами держатся но, то в Эгноре. Как на Земле – неизвестно. Фиона клятвенно уверила, что сможет определить: Вартараару посвятили жертву или нет. Если нет, то она пас – других знакомых богов у нас нет. Я чувствовал, что не ему, но убедиться надо. А самое главное, надо снять слепок местной "черноты", тогда и в пустой ауре можно отыскать следы этой силы. Она, сила смерти, всегда разная и зависит от "отпустившего" её бога. Это жизнь у нас дает один Создатель, а забирают её все, кому не лень.

   Ниточка маны манила, и добраться до неё я обязательно попытаюсь. Без фанатизма. Так что опасности, кроме как заблудиться в безлюдной Тайге, я не видел.

   Мы остановились возле давно заброшенного дачного участка. Недостроенный шлакоблочный дом утопал в зарослях сорняков, кое-где завядших от ранних заморозков. В дальнем углу стоял сиротливо скрипящий деревянный туалет с болтающейся на одной петле дверью и кучи мусора по всему бывшему огороду с трудом различимые в пышной растительности. Забор отсутствовал, как класс.

   – Славкиных родителей дача. У них еще одна есть, в более удобном месте, но эту он запретил продавать, – пояснила Зина, и смело шагнула с разбитой грунтовки на полужелтую траву, – ищем следы недавней деятельности.

   Я пожал плечами и побрел по участку. В детстве я, как многие мальчишки, увлекался кладоискательством, но потом прошло. Думал безвозвратно.

   – Мне нужна лоза, – сказал я. Неохота было свободным сознанием зарываться в землю и тупо шерстить участок. Там видимость ноль, в пределах "глаз". Правда, круговая. Я уже проверил несколько подозрительных мест, пусто.

   – Ой, а где я виноград возьму?

   – Совсем не обязательно виноград, две любые ветки из общего ростка. Постой Зин, – остановил я девушку. Она уже побрела в сторону ближайших зарослей, – я сам. Измажешься.

   Пробовали резать свежие ветки перочинным ножом? Не советую. Теперь я, извазюканный в грязной холодной росе, ходил с важным видом, держа в согнутых руках отломанную березовую ветвь. Зина ходила за мной следом.

   Синя командовала, подражая навигатору:

   – Через два метра поворот налево девяносто градусов. Извиняюсь, ошибочка вышла. Направо сорок пять градусов... ой, налево... – прикалывалась, одним словом.

   Как она мне пояснила, живая ветка из окрестности клада нужна, что бы увидеть чужеродность. Ветка помнит "структуру" жизни в том месте, где выросла и "видит" нарушения нитей жизни корешков, грибниц и других живых существ. Синя отсканирует степень разрывов и поймет что это. В теории так. В реальности я с полчаса ходил по недостроенному дому и по всему огороду. Хотел уже плюнуть на кладоискательство, как Синя решительно сказала:

   – Здесь, прямо под тобой, копай. Глубина залегания тридцать восемь сантиметров.

   Я стоял за туалетом на полусгнившем деревянном тротуаре. Никаких следов недавней деятельности. А место удобное: куча мусора, кабинка туалета и кусты закрывали обзор. Поднимаю доски, а под ними деревянные распорки – поставишь и не надо сдвигать этот кусок щита. Следы раскопок если и были, то надежно придавились тротуаром.

   – Давай лопату, – обратился к Зине. Она как верный Санчо Панса носила её с собой. Хорошо, что соседей толи не было, толи побоялись выйти, а то... забыли бы увиденное и вернулись к себе.

   Это действительно оказалась пятилитровая банка, плотно забитая аккуратно перетянутыми резинками пачками евро и долларов. Не считая, отнесли банку в машину.

   Дома Зина весело скакала на кровати, веером осыпала себя купюрами и восхищенно приговаривала:

   – Сто тысяч баксов, двести тысяч евриков! Мы богачи! Всегда мечтала постоять под дождем из денег! Правда здорово, Егор! – потом устала, села на кровать и сказала злорадно, – ну Славик, ну паскуда, знала, что ты деньги от меня тыришь, но не столько же! И смерть твоя их не спасла, как видишь. Ау, Славик! Гуляем, Егор! Ты не против?

   – Я не против, но ты не дразни умерших, мало ли что.

   – Ой, – Зина смешно зажала свой рот ладошкой, – что теперь будет, – прошептала испуганно. Пообщавшись со мной, действительно поверишь в мистику.

   – Успокойся, ты мало дразнилась, ничего, – запугаю еще девчонку, потом сам не обрадуюсь, – звони Сереге. С собой возьмем.

   – И Эльку! Серегину жену.

   – Ей и звони, тогда без скандала обойдется, – можно расслабиться перед началом трудовой недели. Мне-то ничего, а вот остальным... ладно, исцелю после пьяки. О чем и сказал Сергею приватно, по сотовому. Он передал Эльвире, а та уже была наслышана обо мне. Короче, согласились. А зачем мне трудовая неделя, если столько денег? Нет, завтра еще схожу, пациенты записанные есть, но больше ни-ни.

   Веселый загул в ресторане описывать не стоит.

   С быстрой поездкой пришлось обломиться. Загвоздка в турфирме, которая занималась турами «к месту падения тунгусского метеорита». Нашу заявку приняли и попросили подождать. Сезон закончился и если наберется еще пара человек – пожалуйста, иначе – добирайтесь сами. Выяснил самостоятельный маршрут: до Туры без проблем, а оттуда только с оказией. Пока суд да дело, позвонили с турфирмы: пятнадцатого сентября чартер Красноярск – Богучаны – Вартарара, там четверо суток и назад. Почему так мало? Это крайний тур, Север как-никак, снег, холод. Обязательная экскурсия к месту падения – облет на вертолете, опытный гид, местная экзотика, сувениры. Культурная программа, извините, уже свернута, но постараемся организовать. Досуг на наше усмотрение. И это за бешеные деньги!

   В принципе, по времени даже удачно получилось. Неделю мы с Зиной дорабатываем и в отпуска. Я – по семейным обстоятельствам, у Зины – очередной. До Красноярска на поезде, там сутки на встречу с родителями и полетели в турпоездку. Через четыре дня обратно. А дальше... все зависит от результатов вояжа.

   "Как бы мой сын не познакомился с папой уже взрослым", мелькнула грустная мысль и тоска сдавила грудь. Бр-р, гнать эти мысли поганой метлой!

   – Не все так просто с течением времени, ты же знаешь, оно относительно, – задумчиво произнесла Фиона.

   – Так и абсолютная энергия в этой теории невозможна! Не успокаивай меня.

   – Я не успокаиваю, а говорю свое предположение. Интуиция, если хочешь.

   Я уже говорил, что интуиции Фионы можно доверять? Вот и сейчас успокоился. Но ты, Лиза, смотри у меня!

   Неделю, после работы, особо не торопясь, делал амулет с заклинанием исцеления первого уровня. В Эгноре их не было. Ограничений два. Вернее два основных – исцеление работает исключительно из ауры мага и плюс к нему – маг сознательно направляет его в больного. К обычной виртуальной ауре из Жизни и Разума необходимо добавить "магическую" компоненту и волевой посыл. Идея была найдена мной после месяца астральных экспериментов.

   Чем отличается аура мага от обычного человека? Правильно, очень многим, но главное – наличием маны. Чего проще: оставить капельку маны в виртуальной ауре, но не так все просто. Мана в амулете и так присутствует изначально, но почему-то вирт не считает её своей. Пошли эксперименты. Ничего не получалось, пока я не плюнул и не скомандовал Сине:

   – Крути ключ в обратку, ничего не выходит! Я чую, что можно, но как!?

   – В какую сторону ключ крутить, командир? – привычно пошутила Синя и меня как молотом по голове – ключ!

   Модуль-ключ пропускает ману от мага к плетению, а если обратно?

   – Синя, уловила мысль? От неё и начнем плясать.

   Дальше дело техники. Привычный выверт рун, расчет индукций и пошло. Виртуальная аура стала не просто человеческой, она стала магической. В смысле заклинания, требующие присутствия мага, сработают. Правильно или нет – другой вопрос. Фиона тоже не сидела, сложа руки, выделяла "волевой посыл". В итоге выделила не волевой посыл, а... как бы это назвать. Определенный спектр вспышки ауры Разума в ответ на сознательное сильное желание высокой интенсивности и короткой длительности. Во как! Можно просто написать "импульс Разума". Глупо, но в амулетах это будет выглядеть именно так. Переложила его в отдельный модуль. Были проблемы, но со мной ими не делилась, справилась сама. Умница!

   Снова эксперименты, теперь уже с переделанным для вложения в амулет плетением. Брака было много. Очень уж хитрая пространственная конфигурация, напоминающая несколько раз перекрученную двойную спираль ДНК. Куда петли крепить? Работали долго, часто с моим участием пока не добились приемлемого результата. Но, то в астрале. Теперь проверим в реале.

   Я заранее выточил кругляшек из свежего дерева, типа медальон. Резчик из меня еще тот, поэтому плюнул на надписи и знаки, хотя изначально подумывал вырезать крест. С Богом! Поместил плетение в амулет и заполнил его манной жизни. Испытание, чтобы восполнять затраты маны, происходило в лесу, в "Зинином" бору в пятницу вечером.

   "Схлопнул" ауру, то есть переместил основные потоки ближе к корневому слою, что бы стать более-менее обычным человеком. В Эгноре просто развеял бы ману или слил в накопитель. Неприятное ощущение, как будто свербит во всем теле. Сжал амулет. От него идет приятное тепло и чувство наполненности. Просто понимаешь, что он полон, и все. Пожелал и увидел, как заклинание окутало мою ауру. Привычная эйфория. Нет, непривычная, эта... покорявей, что ли, менее приятная. А как со здоровьем?

   – По тебе трудно судить, но по основным признакам плетение сработало, аура сбалансировалась. Не навредило – это точно! – ответила Синя.

   – Улучшить можешь?

   – Нет, ну, хозяин, самому не смешно?

   Смешно, со стандартным еле разобрались. Хватит дурью маяться, на безрыбье и рак рыба. За два часа заполнил оставшиеся десять амулетов и полчаса заполнял ауру. Нет, она не сдулась, но на земле как-то непропорционально расходуется. Фиона так и не поняла, куда идет перерасход силы.

   Возвращаясь домой, нарвался но компанию пьяных подростков. Обозвали нехорошим человеком, попросили закурить. Не выдержал, усыпил их всех. Одеты тепло, не простынут. А застудят чего, знать судьба такая.

   Вместо комиссии, из горздрава пришла одна тетка-инспектор. Не стал дожидаться обвинения в шарлатанстве, а сразу взял её в оборот. В итоге женщина ушла довольной:

   – Вы все-таки не ставьте точных диагнозов, врачи не любят, когда их больные сами себе болезни приписывают.

   – Хорошо, – легко согласился я.

   Я всем с серьезными болячками даю установку обратиться к врачу и не собираюсь менять это правило. Недолго осталось, я сюда не вернусь. Из налоговой так и не пришли. Наверное, Лизка исправно платит налоги. Из компетентных органов тоже пока никого не было. Я не обольщался, непременно заинтересуются, особенно после амулетов. Вот и еще одна причина не возвращаться.

   Накануне отъезда мы с Зиной зашли в гости к Сергею.

   – Вот вам с Эльвирой двадцать амулетов, – я высыпал деревянные медальоны с красными крестами на стол. Зина краской нарисовала, – в каждом по одному исцелению первого уровня. В критических случаях поможет или при длительном лечении. Одно использование – месяц зарядки в лесу. Чем глубже чаща, подальше от людей, тем лучше. Зимой зарядка чуть дольше, месяца полтора. Как пользоваться, поймете сами, почувствуете. Можно носить на шнурке видите, дырка есть, но можно в любом другом месте. Во время использования желательно зажать в кулаке – легче сосредоточиться. Вот, собственно и все. Да! Исцеление можно направлять на другого человека, главное, чтобы он находился рядом. Надо просто мысленно направить на него... сами разберетесь, я уже говорил. Самое главное, – сделал значительную паузу, хотя на меня итак смотрели, открыв рот, – их нельзя продавать, только дарить. Иначе – потеряют силу.

   Зачем я так сказал? Сам не знаю, само вылетело. Когда-нибудь это перерастет в легенду, покроется ореолом тайны... очнись! Дерево, конечно, обработано "нетленкой", но сам материал мягкий, подвержен стиранию. Тысячелетие не перенесет. Но два века точно протянет!

   Потом мы ужинали, немного выпили. Дети, двое пацанов десять и девять лет, донимали меня вопросами. Отшучивался. Не умею с детьми общаться. Надо бы учиться, у самого сын будет. Или есть. Фиона совсем запутала.

   Перед уходом, Серега отозвал меня в сторону.

   – Ты не вернешься? – спросил, отводя глаза в сторону.

   – Скорей всего нет.

   – А Зинка?

   – Вернется. Ей со мной физически не уйти.

   – Береги её.

   – О чем разговор, конечно! Вот тебе последний подарок, – протянул другой медальон. Тоже деревянный с нарисованным на нем зеленым рыцарским щитом, – носи на себе. Одну пулю остановит, но потом придется заряжать так же, как и целительские. Ты поймешь по наполнению, почувствуешь.

   – Спасибо, Егор, – сказал и в сердцах обнял меня, – береги себя, друг.

   Я в ответ лишь сильнее сжал объятья. Ободряюще похлопал друга по спине.

   По дороге домой Зина призналась:

   – Я Эльке сто тысяч евро оставила, ты не против? Они все в кредитах, а получают, сам понимаешь. Она учитель младших классов.

   – Не оправдывайся, не против я и более того, видел, как ты деньги брала. Не переживай, нам хватит. Я и сам кое-что заработал в салоне. Мне самому неудобно было предлагать.

   – Вот и я поэтому не Сережке, а Эльке деньги передала, он бы не взял.

   – А я все думал, догадаешься ты брату часть наследства предложить или нет. Смотрю, берешь. Ну, думаю, не все еще потеряно, можно из тебя человека сделать. А то: "Всю жизнь мечтала о золотом дожде!", – попытался спародировать, но получилось только передразнить.

   – Да иди ты! – отпустила мою руку и отвернулась в сторону. Обиделась.

   Лиза бы обязательно съязвила, и я бы остался виноват. По крайней мере, дураком бы точно обозвала. Ни на кого я тебя не променяю, любимая, и не мечтай. Зина – хороший человек, но я её не люблю. Жаль девочку, но она сама знает, на что пошла. Пускай пока купается в счастье, на всю жизнь останется память. Дай бог ей хорошего жениха. После меня, конечно.

Глава 10

   В поезде пришлось объяснить Зине ситуацию с родителями. Я уже не боялся, что не простит. Конечно, говорить, что изначально все помнил не стоит, это перебор. Дозированная правда наилучший выход. Все же девушка ко мне со всей душой, нельзя так сразу гадить. Постепенно оно как-то меньше воняет.

   – Так ты изначально все помнил!? – Зина задохнулась от обиды, отвернулась и зарылась лицом в подушку. В купе мы ехали вдвоем, выкупили четыре места.

   – Ты меня вообще слышишь!? – пришла пора и мне возмутиться, – я тебе русским языком объяснил: в голове случайно всплыл логин, хлоп – родители! Я сам был в шоке, поэтому сразу и не рассказал! Потом стыдно стало, откладывал и откладывал. Теперь некуда откладывать.

   Девушка рывком села. Губы – ниточки, глаза – огонь, лицо – сама злость. Пантера перед прыжком, не иначе. А в душе боль, видимая и без помощи Фионы.

   – Значит, про родителей стыдно, а про жену нет? – прошипела сквозь губы, – тебе нельзя верить.

   – Не хочешь – не верь, – медленно проговорил я, – я оправдываться не собираюсь. Вспомнил всю свою жизнь до драки с грабителями, а после как отрезало. Единственное, после встречи с твоей Лизкой вспомнил жену, Лизу, и я её люблю, извини, – после этих слов запрыгнул на вторую полку и отвернулся, – Я такой, какой есть и все неувязки обсуждать не собираюсь.

   Так оно будет лучше, перебесится. Неожиданно для себя я разозлился.

   Зина в бешенстве вскочила. Прорычала:

   – Нет, давай разберемся! Ты все врешь, все! – замахнулась рукой и... в ней словно что-то сломалось. Все еще тяжело дыша, вяло опустилась на полку, автоматически поправила постель, легла, отвернувшись к стенке, с головой накрылась одеялом.

   – Она не уйдет, не надейся, – сказала Фиона, – обещал – вези. А злишься ты на себя.

   – Да пошла ты! Сама все уши прожужжала: ждет, ждет!

   – Ох, Егор, Егор. Мне бы твои проблемы, они яйца выеденного не стоят, – говорила тоном мудрой бабушки, – девочка влюбилась искренне, благородно, самоотверженно и сама об этом еще не знает. Чисто тургеневская барышня разве о жизни не рассусоливает. Поверь моему опыту, она еще попросит от тебя ребенка и отпустит, лишь бы ты был счастлив. Сказать о чем она думает? У неё все так явно в ауре полыхает.

   – Не надо! И вообще заткнись, не до тебя. Опыт! Тоже мне. Откуда у тебя опыт?

   В ответ Фиона лишь загадочно улыбнулась. И как это ей удается одним голосом, не показываясь?

   Наутро Зина вела себя как обычно. Я тоже успокоился. О вчерашнем разговоре не вспоминали.

   – Сынок, что с тобой сделали!? – воскликнула мама и чуть не упала в обморок.

   Мы стояли на перроне. Я рядом с родителями, Зина чуть в стороне. Нет, мама у меня сильная и в обмороки не падает, а вот изобразить может запросто, хлебом не корми. Вот и сейчас она сымитировала падение, и мне пришлось её поддержать. Я уже говорил ей по телефону, что изменился, что жил в монастыре, но увидеть – большая разница. Сначала она меня не узнала, пришлось позвать, зато теперь вцепилась. Заново выдал версию про Бурятию, про испытание, где поседел. В результате, мама долго плакала у меня на груди. Я успокаивающе похлопывал её по спине и обещал, что теперь все будет хорошо.

   Как они постарели! Папа осунулся, у мамы мешки под глазами, морщины. Веб камера не передавала всех нюансов. Только глаза у обоих светились радостью и горечью одновременно, у мамы вдобавок в них угадывалась мысль: "Не отпущу!".

   Я терялся в чувствах. Радость, счастье, горечь, предчувствие скорого расставания неизвестно насколько и многое другое, всего не опишешь. Отдельно шла досада на вопиющую несправедливость мироустройства и лично на себя, любимого. Сердце ныло.

   Представил родителям Зину. Она скромно ждала нас в сторонке.

   – Познакомьтесь, это моя спутница, Зина, очень близкая подруга. Я отравился в Закутке и она меня выходила. Теперь мы вместе, – не стал рассказывать им о жене. Не к месту и не время. Перед расставанием шепну. Пожалуй, одному отцу. Он видел запись инициации, поверит.

   Мама ей просто кивнула, папа вежливо поздоровался. Им было не до неё.

   Поезд пришел поздно, поэтому с перрона поехали сразу в гостиницу, где, поужинав, разошлись по номерам. Маму отцу пришлось долго уговаривать оставить меня "всего лишь на ночь".

   – Ты извини, Зина, моих, – с ней только отец перекинулся парой слов, а мать вовсе не обращала внимания.

   – Что я не понимаю? Они тебя похоронили. А про Бурятию...

   – Выдумал, – махнул рукой, – не помню.

   – А что, очень похоже на правду. Но я-то видела, как ты дерешься, такому за месяц не научишься, Игорь, – сказала, как бы просто так, даже вроде как отвернувшись.

   Я не ответил. Хитренькая, не все сразу! Игорь, Егор – одно имя. Нет, разные, только люди об этом не знают. Меня так и так называли, Егор мне всегда больше нравился. И про Эгнор расскажу, но позже.

   Ночью долго не мог уснуть. Сердце стонало в предчувствии расставания, возможно на всю жизнь. Душа заранее тосковала по родным мне людям. Хватит переживать, еще целый день впереди, они поздно вечером уезжают. А после, в Эгноре, может чего и придумаю. Появлялась мысль перенастроить наш портал, надеюсь, получится. После встречи с родителями очень надеюсь. Как я по ним скучал! Жить с ними рядом, конечно, не собираюсь, но сама возможность встретиться в любой момент будет греть душу. Да и с Лизой надо познакомить, и с внуком. С этими приятными мыслями я и заснул.

   С утра всей толпой бегали по магазинам: мы с Зиной закупали теплую одежду и разный НЗ, в турфирме посоветовали. Мама все возмущалась, что это за командировка такая на крайний север, отец большей частью молчал. Они не звали меня к себе, понимали, чем это может для меня кончиться. Проконсультировались с адвокатом и он их просветил: сдаваться, конечно, нужно, но не так срочно. Адвокату надо время по-тихому собрать материалы на тех скинхедов, о том событии и обо мне. Тогда он быстро вытащит меня из СИЗО, куда непременно посадят, как "бегунка".

   Сначала мать к Зине отнеслась настороженно, но позже, уже к концу походов в магазины сдалась под напором спокойного Зининого обаяния и особенно после её подарков. Чего-то там из шмоток. Теперь они болтали, как старые подруги. Кстати, с Ольгой она тоже быстро сошлась, в первый же день. Мать у меня в принципе компанейская, так что за их с Лизой отношения я был спокоен. Эх, состоялась бы встреча!

   Воспользовавшись разговором двух женщин, отвел отца в сторону.

   – Пап, ты помнишь запись в моем компе?

   – Конечно! Сотню раз смотрел, не меньше, даже жесткий диск с него забрал домой. Жду пояснений.

   – Покадрово смотрел? – посмотрел на меня с видом "не учи отца...", – это была инициация в маги. Да, пап, не смотри на меня, как на идиота, у тебя мелькала похожая мысль, согласись.

   – Исключительно в плане бреда. Я материалист до мозга костей и во всю эту чертовщину не верю.

   – В чертовщину и я не верю, я верю в науку – магию. Кстати, бумажных записей не находил? Я так и думал. Внимательно осмотри мою руку и держи её в своих руках, чтобы не думал, что это фокус. Не отпускай.

   Отец скептически осмотрел мою ладонь, закатал рукав. Подумал, ухмыльнулся и отвернулся от меня, зажав мою руку у себя подмышкой. Над моим указательным пальцем зажегся желтый огонек. Оторвался от пальца и плавно полетал перед родительским лицом, меняя яркость. Потом тихо "испарился". Сказать, что отец был поражен, значит сильно приуменьшить. Для него мир перевернулся. Он еще долго стоял, держа мою руку, пока к нам не подошли наши женщины.

   – Ты чего в руку сына вцепился, старый? Оторвешь еще, отпусти, – только после этих слов папа очнулся и повернулся, наконец, ко мне.

   – Пойдем, Игорь, выпьем. Вдвоем, без баб. Надо кое-что обсудить, – сказал он задумчиво.

   – Вот еще! – возмутилась мать, – нам вечером уезжать, а я с сыном и не пообщалась толком!

   – Нет, мам, серьезно, мы на часик. Не напьемся, честное слово! В этой кафешке посидим, – кивнул, сося леденец, на ближайшее. Они в центре города были на каждом шагу, просто под разными именами. "Мое" называлось просто "Бистро", – а вы нас в соседнем подождите, хорошо?

   – Может, мы пока все баулы в гостиницу отвезем? Примерите там все, Галина Павловна, – встряла в разговор Зина.

   – Будет совсем здорово! – поддержал я её.

   Мама повозмущалась для порядка, отец вызвал тачку, мы их посадили и зашли в "Бистро". Здесь, за коньяком с обильной закуской, я рассказал отцу все. Кроме войны и боя с аватаром бога, это уже слишком.

   – Да уж, – пробормотал отец, – как фантастику рассказал. Не хочется в это верить, а придется. Барон, говоришь? – хмыкнул, – нет, пока сам не увижу, до конца не поверю, не укладывается в голове!

   – Я сам в шоке, – ответил я и неожиданно для себя добавил, – пока не увидишь, говоришь? Смотри.

   Спустя минуту, над моей ладонью возникла голограмма. Я в баронских одеждах, с бляхой на цепи, с парадной шпагой на поясе обнимаю Лизу в роскошном платье. Так мы были одеты на злополучной свадьбе Рона с Агной. Фигурки не выше пятнадцати сантиметров, очень четкие, в легкой дымке рассеянных лазерных лучей. А что вы хотели – первый блин, он всегда того.

   Крася прекрасно поняла задачу: осветить наши фантомы рассеянным белым светом, посветить одновременно с трех сторон, чуть сверху, лазером, результат зафиксировать на плоскости под нашими ногами. Получится матрица. Поместить её на ладонь и осветить тем же самым лазером. Объемное изображение готово. Практически без моего участия.

   – Быстрее снимай на телефон, – проговорил я.

   Отец лихорадочно порылся в кармане, дрожащими руками потыкал на кнопки, пока не вспыхнула вспышка. Я облегченно убрал иллюзию и набросился на еду. Не сказать, что совсем невмоготу, но голод явственный.

   Папа еще долго смотрел в экран аппарата. Потом заговорил совсем о другом.

   – На тебя посмотришь – действительно помолодел, но и возмужал одновременно и не из-за бороды. Жена у тебя красавица. Подожди, так эта командировка по твоей... специальности? – в проницательности отцу не откажешь.

   – Да, – не стал отпираться, – там сила есть, надо заправиться и домой. Зина останется.

   Отец поморщился.

   – Домой! Ты так говоришь, будто... а, – махнул рукой, – твоя жизнь, сынок. Как ни тяжело нам с матерью, но жить тебе. Матери не вздумай ляпнуть такое!

   – За кого ты меня принимаешь? – не стал уточнять чего "такое" и вдруг хлопнул себя по лбу. Как я мог забыть! – Па, пойдем быстрее до ближайших сувениров.

   Мне с трудом удалось отыскать деревянные медальоны, "печати" славного города Красноярска с гербом и флагом. Подошли бы и ложки, но форма тоже кое-что значит. Скупил все шесть штук. На глазах у отца, прямо на улице и в такси обработал их "нетленкой", вложил исцеления. Пока шли до родительского номера, объяснил, как ими пользоваться. Отец поверил только после того, как взял один амулет в руку. У него глаза на лоб полезли. А что вы хотели, почувствовать "живую" деревяшку, которая сама неизвестным образом сообщает вам, что нужно делать. Это не шутка, Буратино отдыхает.

   На перроне состоялся приватный диалог с мамой.

   – Игорек, объясни мне, у тебя с Зиной серьезно?

   – Не знаю, мам.

   – Ты не торопись, пожалуйста, Ольга мне тоже сразу понравилась, а теперь на развод подала. На имущество не претендует, поэтому разведут и без твоего присутствия.

   – Еще бы претендовала! Квартира по наследству моя, а машина – развалюха.

   – Не скажи, могла бы отсудить часть, но бог ей судья. Ты сильно изменился, сынок. И внешне и внутренне. Возмужал. Сбрей бороду, подстригись, закрась седину, и ты помолодеешь лет на десять!

   Я засмеялся:

   – Не хватало мне еще совсем пацаном становиться! Как скажешь, десять лет! – отсмеявшись, продолжил, – не, мам, мне нравится мой внешний вид. А что касается Ольги, то черт с ней, с бумажкой – браки заключаются в сердцах, – чуть не проговорился "на небесах", тогда бы однозначно в сектанты записала.

   – Вот видишь! – победно воскликнула мама, – ты раньше ни за что бы так не ответил. Что случилось, сына, скажи мне правду, я мать, я чувствую ложь.

   От очередного вранья меня спас отец:

   – Чего вы там уединились, поезд скоро отходит!

   Стоя в тамбуре, глядя на удаляющегося сына, мать произнесла:

   – Он не вернется, слышишь, Миша, не вернется, я чувствую, – отец молчал, – но я почему-то не переживаю...

   Чартер. Слово сразу навевает Боинг, красивых стюардесс с напитками, комфорт. В действительности это оказался АН-3, модификация АН-2 с керосиновым движком, от Богучан – вертолет. Багаж не досматривали совсем. Единственное, пропустили всех через металлоискатели. Мечта террориста или контрабандиста, особенно учитывая, что багаж все время валялся рядом.

   В нашей группе кроме нас было еще восемь человек: трое явных блатных и пятеро наукообразных бородатых мужиков, классические геологи. От фирмы – молодой шустрый парень, типа гид и массовик-затейник в одном лице.

   – Дышите глубже, пролетаем девственную Тайгу! – орал он сквозь шум винтов, – давайте споем: "Под крылом самолета о чем-то поет...", Зиночка, подхватывайте! – тупая шутка, но все развеселились. Три часа болтанки в шумном МИ-8, не фухры-мухры!

   Мы, разумеется, перезнакомились за пять часов ожиданья в Богучанах. Там что-то не срасталось у организаторов. Хотели отложить полет на завтра, но из-за шума возмущенной общественности, в последние разрешенные минуты скомандовали быстро грузиться в вертолет. Разрешенные, потому что по ночам вертушки не летают. Гражданские, по крайней мере.

   Блатные просто назвались по именам и сразу попытались пристать к Зине, единственной женщине, но она их отшила:

   – Мы с мужем в свадебном путешествии, – я хотел было нагнать на них немного жути (исключительно словами!), как она добавила, – он следователь по особо важным делам. Вопросы есть?

   Вопросов не последовало. Мы перестали для них существовать.

   Перед поездкой я предложил Зине побыть моей женой. Временно! Её счастье трудно описать, на лице гигантскими буквами было написано: "нет ничего более постоянного, чем временное". Не стал её разочаровывать. А вот на счет милиции – экспромт, на мой взгляд, неудачный. А если кто из них черный? Затаится. Или уголовники забеспокоятся, они явно не на место падения метеорита летят смотреть. А взять хотя бы этих ученых от частного НИИ. Осмотреть поваленные деревья и сделать замеры. Впятером? Деньги девать некуда. Грант что ли осваивают? Потом в статье расходов появится соответствующая запись: экспедиция прошла туда за стоко, получила результаты таки-то. А всего-навсего на вертушке крутанутся. Ну и хрен с ними, не мои деньги. А мужики компанейские, черноты в аурах не видно.