Текст книги "Страсти Земные"

Автор книги: Вадим Крабов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)

   Внешне я снова выглядел молодым, но слабость неимоверно бесила. Меня не побрили и не подстригли. Интересно, это для меня исключение или всем такое послабление? Не знаю, и выяснять не собираюсь. Мне даже резинку дали хвост перетянуть и одежду вернули. Футболки, рубашки, белье, джинсы. Правда без ремня и теплые кроссовки выдали без шнурков.

   – Так почему вы не боитесь заключения, оно скорей всего окажется пожизненным.

   – Потому, что вы пришли ко мне сразу, как только меня перевели в камеру, а не вызвали на допрос. Я вам нужен.

   – Вот как! До такой степени, что мы готовы закрыть глаза на массовое убийство?

   – Даже если бы там были невинные младенцы, закрыли бы. Возможно, относились бы по-другому, содержали не так, но в целом закрыли бы.

   – Вот вы какого мнения о нашей службе! – он искренне возмутился, – да я бы не посмотрел тогда на все ваши умения!

   – Другие бы нашлись, – пожал я плечами, – и я их понимаю. Представляете, что сулит государству изучение меня? Но давайте не будем заниматься предположениями, – вот это я загнул, сам же их выдвинул! Просто, чтобы позлить собеседника и выявить собственную важность, – работайте со мной с таким, какой я есть. Я полностью ваш.

   – А вы наглец! – Шувалов откинулся спиной на стену и скрестил руки, – кто вы такой, только честно.

   – Оператор пси-поля, – ответил неожиданно для самого себя.

   – О-го-го! Не маг, не колдун, не шаман, а просто оператор?

   – Представьте себе. Но те названия мне тоже подходят, не вижу разницы. Кроме шамана, конечно.

   – А чем шаман вам не угодил? – спросил с хитринкой.

   – А тем, что вы уже знаете его работу. Кстати, спасибо вам за Розу с Зиной, они реально меня спасли. Так вот, шаманы камлают, призывают духов, занимаются предсказаниями и так далее. А мы, волшебники, колдуем потихоньку, без камланий.

   – Вы их сами поблагодарите, позже. А еще хочу вам напомнить, что вы, волшебники и людей иногда в сердце закалываете. Не по злому умыслу, разумеется, а чтобы сил набраться.

   Уел он меня этим заявлением. Не объяснять же ему сейчас все различия между мной и серыми.

   – Знаете что, Александр Сергеевич, я вам потом все объясню. Я таких колдунов больше вашего ненавижу, есть за что. А сейчас я устал и хочу есть. Аппетит у меня, знаете ли, повышен, сил набираюсь. Мне сказали, что у меня особое довольствие – по просьбе.

   – Хорошо, хорошо, – Шувалов встал с шутливо поднятыми руками, – но в следующий раз я приглашу вас к себе. Не возражаете? – с издевочкой.

   – Буду рад, – полностью серьезно.

   – Конвой! – постучал по двери, – до встречи, Егор Михайлович.

   – Ронович, – поправил я его, – если Егор, то отчество Ронович. Запомните, пожалуйста.

   Шувалов вышел из камеры мрачным. Точно подметил молодой нахал: будь на его месте один тех, кто занимается жертвоприношениями, с ним носились бы не меньше. Больно заманчивые последствия это сулит для страны. Да что страна, для всего человечества в целом. Разрешили бы тогда принести жертву в этих стенах? Если бы это зависело от него, то нет, а руководство... Ну, Егор, заставил же сомневаться!

   Дни потекли за днями. Я постепенно набирался сил, тренировался по мере возможности, медитировал. Астрал так и оставался для меня закрыт. Кто я без него? Теоретик. Я и теоретизировал. Читал лекции в отделе "П" и ждал, когда ко мне вернутся стихии. Еще меня неоднократно обследовали. Прокрутили во всевозможных приборах, позабирали на анализы все, что можно. Кроме этого меня обследовали мои же «слушатели» из отдела "П" и двое уфологов из Питера. По их отчетам я был «обычным» экстрасенсом, видящим ауры. Правда, очень хорошо видящим, все их представители были намного слабее меня в этом плане. Зато переплевывали в других областях. Особенно меня поразил пожилой мужик – телекинетик. Он действительно двигал спичечный коробок, не потребляя ни капли маны. По крайней мере, я без свободного сознания не заметил.

   Изучил все амулеты серых и объяснил, как они действуют. Настолько, насколько смог разобраться и больше по памяти, из свободного сознания. Техномагическое устройство подчинения на меня подействовало. Не так безусловно, как на других, но все же. Чувства словно приглушались и в ответ на команды "хозяина" возникало горячее желание их выполнить. Тяжело, но я мог сопротивляться. Не знаю сколько, потому что силу в нем экономили, и прибор быстро выключали, иначе она утекала буквально ручьем. Я даже навскидку придумал несколько вариантов уменьшить потери, но, разумеется, промолчал об этом.

   Про старинную брошь объяснил, что она примерно такое же устройство, но действует исключительно в руках "серого" мага, гораздо экономичней и качественней современной техномагии. После этого Фарид, молодой экстасенс с неплохими зачатками мага жизни, посмотрел на меня с таким блеском в глазах, что я решил еще раз прочитать лекцию о сути "чернокнижия".

   – Понимаете, само жертвоприношение безнравственно, – передо мной собрался весь отдел "П" и несколько экспертов из других служб, – вы решаете судьбу души жертвы, однозначно отправляете её к демонам на вечные муки. Это наихудшее посмертие. Поверьте, оно, посмертие, ждет всех.

   Большинство взглядов было заинтересованными, но... сильно сомневающимися.

   – Отправляется к демонам независимо от земной жизни, хоть муху за всю жизнь не обидел, хоть сознательно сто детей убил.

   Я избегал выражений типа: "какое вы имеете право решать за Господа Бога" потому, что сам был далек от религиозных догм.

   – Кроме того, получая часть жизненных сил жертвы, вы посвящаете свою душу божеству, которое освятило это жертвоприношение. Пусть вы не будете знать его имени, но только бог может разрешить жертвоприношение, и после ваша душа будет принадлежать ему. Он станет определять ваше посмертие. Захочет – отправит к демонам, они перерабатывают прану и она становится как бы "слаще" для богов, захочет – не знаю, что сделает. Да что угодно!

   В аудитории явный скепсис.

   – Но главное, с каждой жертвой открывается канал к нижнему миру, миру демонов и в один прекрасный момент они явятся сюда. Земля со всем своим оружием ничего им не сделает. Попируют они здесь всласть и оставят часть людей на развод, чтобы плодились и размножались на их радость и силу. Такой вот апокалипсис. Не верите? Ничем не могу подтвердить свои слова, но дожидаться их прихода не советую,– как я жалел в этот момент о потерянных магических способностях! Девочки, ау! Что же вас блокирует?

   После разных каверзных вопросов "слушатели" разошлись. В них сквозило недоверие. Конечно, все понимали аморальность самого акта жертвоприношения, но сила "чудесных" амулетов перечеркивала мои слова, и я не мог предложить им альтернативы. Почему я раньше не наделал щитов жизни, они тоже держат пули! Амулеты исцеления хороши, но... слишком долгая "перезарядка". Скорей бы прорвать "блок", но пока не мог разобраться где он, да и есть ли вообще. Может дело в богах или психологии? Не знаю.

   Несколько раз встречался с Розой и однажды, когда мой "сопровождающий" отлучился буквально на несколько секунд, она быстро мне прошептала:

   – Белый Шаман, что за дух просил за тебя?

   – Не понял, какой дух?

   – В первый раз после камлания, я попала в место, где меня окружил очень могучий дух. Он и посоветовал мне пригласить Зину, чтобы она вытащила тебя.

   – Откуда я знаю! Так и сказал, Зину?

   – Нет, сказала того, кто искренне тебя любит, а я только Зину знала.

   – Подожди. "Сказала" – я не ослышался?

   – Нет, голос был женский.

   – Как выглядел дух, – я заинтересовался. Очень любопытно! – и еще, именно про меня сказала или просто о том "кого хочешь спасти".

   – Про тебя. Спросила, откуда я знаю Егора Горкомеса. Я поняла, что это ты.

   – Стой! Может ор'Комеса? – сердце бешено заколотилось, – и как выглядел!?

   – Точно, ор'Комес! А выглядел, – Роза задумалась, – никак не выглядел. Ярко-синий свет вокруг меня и чувство огромной силы. Точнее голубой свет. Очень сильный дух, дед о таких не рассказывал.

   – Я понял, спасибо, Роза, – имя девушки я уже прошептал, отвернувшись от неё.

   Вернулся "сопровождающий" и подозрительно посмотрел на слишком близко подошедшую эвенкийку. Здесь её иногда дразнили чукчей. За глаза, конечно.

   Вечером в камере меня как по голове стукнуло: голубой сгусток света – Богиня-Лиона! Она такой появилась в алтарном зале. Молодец, Лиона! Прав Рон, не погибла ты, и действительно какие-то дела у тебя с той богиней есть. Вот только как обо мне узнала!? Большой вопрос.

   Почти каждый день были допросы. Допрашивали: один Шувалов, он же с компанией и компания без него. Рассказал об инициации, об Эгноре, о действиях на Земле. Умолчал об умных стихиях, астральных метках, "абсолютной" энергии, о битве с Вартарааром... о многом умолчал, оставил лишь общие сведения. Кино в Закутке снимал при помощи заклинаний иллюзий. Простите, продемонстрировать не могу, жду воссоединения со стихиями. А кто знает, почему до сих пор не получилось, сам беспокоюсь. Во время рассказа про Эгнор, попросил пригласить Зину. Шувалов согласился. Она еле сдерживала слезы, когда я рассказывал о Лизе.

   После, без особой надежды, я уговаривал следователя отпустить её и он согласился! Взял подписку о неразглашении и отпустил. Разрешил проститься.

   Зина обняла меня, поцеловала и закрыла своим пальцем мои губы.

   – Молчи. Я знаю, ты меня не любишь, но я люблю тебя, и моей любви хватит на двоих. Я еще поборюсь за тебя, так и знай. До встречи.

   На следующем допросе я удивленно сказал Шувалову:

   – Как это вы так, Александр Сергеевич!

   – Надоели её брат и отец. С ними мы провели беседы и взяли подписки. Зачем она здесь нужна? Девушка она к тому же не болтливая, проблем не будет.

   – А чего же так долго держали?

   – А то вы не понимаете! На вас хотели надавить, – усмехнулся Шувалов, – но после вашего рассказа в её присутствии, понял, что это бесполезно.

   – Как-то вы подозрительно откровенны, Александр Сергеевич.

   – Да, Егор Ронович, – снова с усмешкой. Он упорно не звал меня на "ты", но и Роновичем называл крайне редко. Егор и на "вы", – могу себе позволить и вам настоятельно это рекомендую. Я хорошо к вам отношусь, поверьте мне, но есть руководство, которому мало от вас только теории. Понимаете меня?

   – Не очень. Нет, понимаю, но... в чем смысл?

   – Смысл в том, что вы после больницы почти месяц у нас нары греете, а отдачи от вас ноль.

   – ???

   – Проект "Мерлин" могут закрыть за неимением самого Мерлина, то бишь вас. Ваше удивительно воскресшее тело продолжат изучать и совсем не обязательно на Лубянке. Некоторые наши горячие головы считают, что убийца обязательно должен понести наказание. Вам есть что возразить?

   – Полностью согласен на счет убийц и сразу прошу: как только поймаете хоть одного из сатанистов – жертвенников, пригласите меня на допрос. Очень прошу.

   – Это все, что вы можете мне сказать?

   – Нет. Еще прошу позволить мне заниматься в спортзале. В камере места не хватает, а на прогулках охрана не одобряет. Тело просит, прихожу в форму.

   – Хорошо, Егор, я учту. А про спортзал хорошо, что напомнили. Вы говорили, что на мечах сражались, вот и проверим вашу подготовку.

Глава 17

   Жертвенная пятерка разъехалась с жертвоприношения к полудню. Пока загребли труп мусором и снегом, пока стерли с мерзлой земли знаки, то да се – раньше не получилось. Отправлялись по разным дорогам, каждый на своей машине. В последнее время приходилось соблюдать особую осторожность, менты как с цепи сорвались.

   Никто точно не знал из-за чего, но приказы во всех отделениях были однозначными: регистрировать трупы всех бомжей, особенно пожилых и расследовать обстоятельства смертей с особой тщательностью. В случае обнаружения в трупах колотых ран в области сердца, объявлять план "перехват" и сообщать смежникам из ФСБ. Задерживать всех лиц по малейшему подозрению в причастности к данному убийству. В среде почитателей Апопа ходили упорные слухи, что это связано с пропажей одной из сибирских пятерок во главе с двумя Главными жрецами. Выяснение точных причин затруднялось разобщенностью почитателей, что напрямую поддерживалось самими богами. Они лично организовывали встречи своих Главных жрецов и делали это очень редко, не говоря уже о собственных отчетах перед недостойными смертными. На прямые вопросы Главного жреца, с кем общались во снах, не отвечали из принципа и требовали исключительно подобострастного отношения. Подслащивали пилюлю непременным обещанием сделать жреца Верховным, если он будет все их приказы выполнять в точности. Главные старались. На второй чаше весов лежала вполне осязаемая возможность самому стать жертвой. Стоило Апопу присниться одному из старших жрецов, как участь Главного была решена, его сила легко блокировалась недовольными богами-демонами. Впрочем, сетовать почитателям было не на что. Как только они приобщались к культу их земная жизнь резко шла в гору. Это было таким приятным сюрпризом, что некоторые жрецы даже самим себе боялись признаться, что опасаются реального прихода "начальства" на землю. Но кто их спросит?

   Евгений Светлов или среди своей пятерки "Семех" попался по-глупому. Сегодня он проводил обряд и надо же так случиться, что в нем изволила принять участие "госпожа Главный жрец" Вероника Павловна, руководящая тремя Московскими пятерками. Многие облизывались на эту шикарную девушку выглядевшую так молодо и доступно, но о большем и думать не смели. Все посвященные знали о её нестандартной ориентации.

   Резали в этот день какую-то женщину и, похоже, для Вероники это было что-то личное. Она её привела, но обряд доверила провести молодому Семеху. А после заставила слить всю силу в накопитель. Он, видите ли, сильно любит транжирить её попусту и это будет ему уроком. Вскоре сила должна потребоваться просто в неимоверных количествах и даже не намекнула на что. Накопитель, они в последнее время приспособились использовать графит в форме кубиков – неплохо держал и несложно достать, забрала с собой, су... ой, Великая. А как ему иначе бизнес вести? На одних откатах и крыше разоришься! Да и конкуренты не дремлют, за удобными площадками под застройку длиннющая очередь.

   Надо было и жертвенный нож отдать, но пожадничал. Он был новенький, впервые опробованный и так приятно пах остатками силы, что рука не повернулась. Вероника лишь презрительно скривилась. С этим ножом и встрял.

   Он выехал последним и как раз попал на план перехват. Видимо нашли наскоро припрятанное тело старухи. Нехорошее было место, неподалеку дачный поселок и собак скорей всего бегало не сосчитать. На рассвете их, конечно, не было, но он на месте старшего ни за что не выбрал бы это место. Собаки и боялись и тянулись к местам захоронений жертв. Наверное, выкопала какая-нибудь сучка на выгуле и дачники, а их здесь много круглогодичных, тут же подняли вой.

   На посту ДПС нашли в багажнике нож и пошло-поехало. Теперь приходится сидеть в отделении милиции и ждать допроса. Или Вероника раньше приедет, он сделал разрешенный телефонный звонок именно ей. Это была маленькая месть: забрала силу – выручай. Не она, так он кивнул бы тормозившему его гаишнику и поехал бы дальше. Чего так долго маринуют, давно должны уже допросить. Ничего, Вероника скоро все здесь поправит, и следов от его задержания не останется ни в одном протоколе.

   В спортзал меня привели на следующий день после просьбы. Маты, турник, шведская стенка, гантели, штанга, баскетбольные кольца, на полу разметка – все как обычно. С удовольствием пробежался по кругу, размялся, не обращая внимания на любопытные взгляды моего сопровождающего и пятерки занимающихся в углу на матах коротко стриженных парней в тренировочных штанах и тельняшках. Я был босиком и в джинсах, спортивную форму мне выдать не удосужились. Стал проводить бой с тенью. Тело слушалось сносно. Не по причине нездоровья, а из-за застоя. В ускорение не входил, но чувствовал, что по-роновски ускорюсь. Какой кайф свободно двигаться, растягиваться, выполнять привычные движения и связки! Прямо душа пела.

   Кто бы сомневался, что те парни не просто парни. Они, как я и думал, подошли в разгар работы.

   – Эй, парень, можно тебя отвлечь? – спросил самый старший по возрасту, в пределах тридцати. Под два метра ростом, за сотню кило без капли жира. Машина для убийства. Лицо меж тем было очень добродушным, курносым голубоглазым с рыжим ежиком на голове. По весне наверняка на носу веснушки выступают.

   – Разумеется, сударь, для того мы здесь и собрались, – я остановился. Ребята хмыкнули.

   – Сударь так сударь, – с улыбкой согласился здоровяк, – как называется твой стиль.

   – Э-э-э ушу-рона. Из дзен архивов Шаолиня. Двадцать лет изматывающих тренировок и медитаций, – я кивнул головой по типу "честь имею".

   Парни откровенно заржали. Рыжий поддержал игру:

   – Не соблаговолите ли сударь поучаствовать в спарринге? – предложил с легким поклоном. На слове "соблаговолите" пару раз спотыкался, чем вызвал дополнительный хохот. Хоть слово знает, не совсем деревянный и чувством юмора не обделен.

   – Извольте, – новый взрыв смеха.

   – Ша! – остановил расшалившихся ребят рыжий, – хватит язык ломать, мы поняли, что ты остряк. С кем хочешь поработать?

   – Мне без разницы.

   – Коля, – рыжий выбрал самого маленького, примерно моей комплекции, – у вас одна категория. Начали.

   – Стой! – остановил я вышедшего из мгновенно образовавшегося круга парня, и уточнил, – полный контакт?

   – Конечно! – удивленно ответил Коля, – да ты не боись, калечить не буду! – сказал с подкупающим подмигиванием.

   – Согласен, – ответил я, – ты уж поаккуратней со мной, – и сам скомандовал, – бой!

   Я получал искренне удовольствие от боя. Поначалу он себя сдерживал, но быстро разозлился. Я только уходил и блокировал. Никакого ускорения не требовалось, по мне он, без хвастовства – деревенский увалень. Через пять минут я пожалел тяжело дышащего Колю и мягко уложил его на лопатки.

   Раздались аплодисменты и крики:

   – Молодец... Коля, а ты долго его за нос водил... Не расстраивайся...

   Коля шумно дышал, удивлялся и нисколечко не расстраивался. Я подал ему руку, он легко поднялся. Поклонился мне.

   – Молодец! Не ожидал! А чего тянул, давно бы мог меня завалить.

   – Давно не занимался, в камере сам понимаешь, не развернешься. Удовольствие получал.

   – Понимаю! – слова о камере его нисколечко не смутили.

   – Насколько я понял, дальнейшие спарринги бессмысленны, – взял слово рыжий, – как к тебе обращаться?

   – Егор.

   – Стас, – представился в ответ он, – командир этих неучей, спецназа охраны изолятора. Нас мало, но мы в тельняшках, – позволил себе улыбнуться, – тренируемся не здесь, у нас, сам понимаешь, база в другом месте. А этот зал так, для сотрудников и некоторых других. Мне еще сказали на мечах тебя проверить, – перескочил без паузы, – ты как?

   – Я-то как, а ты? – задал я ответный вопрос.

   – Немного занимался кендо.

   – А что это?

   – Не знаешь? – удивился он, – японский бой на мечах в защитных латах. Олег, принеси форму.

   Мы оделись в шлемы с сеточкой на манер фехтовальных только с наплечниками. Пластиковые нагрудники с защитой живота и юбочкой, и "латные" рукавицы. Стас называл каждую деталь, но я не запоминал. Бамбуковый двуручник запомнил – синай.

   – Какие правила, – спросил я, приноравливаясь к балансу, длине и хлесткости меча.

   – Правил куча, но мы обойдемся без них. По яйцам не бить и, пожалуй, все.

   – Колющие удары считаются?

   – Если чувствительно, то почему бы и нет, – пожал он плечами, – но не советую на них размениваться, темп потеряешь. Да, бой кончится, если один окажется на земле или признает поражения.

   – Понял.

   Мы разошлись метров на пять, и он скомандовал по-русски "бой!", а дальше пошли чисто японские вопли вместе с хлесткими разнонаправленными ударами. Честно говоря, я не ожидал такой прыти и, запутавшись в непривычных неудобных латах, пропустил пару чувствительных ударов по корпусу. Бил он, я скажу, увесисто. Позор, в настоящем бою так и погибнуть можно, а он далеко не Витар и даже не Рон. Я быстро собрался, привык к одежде, к необычно легкому двуручнику и начал теснить Стаса. Он упал через минуту от точного удара меча по темечку. Для этого мне пришлось подпрыгнуть. Шлем, разумеется, выдержал удар бамбуковой палки, а голова нет.

   Стас не потерял сознание, он сразу сел и сорвал шлем. Прижал ладонь к темени:

   – Нихренасе, я понимаю боккэном, деревянным мячом, но бамбуком!?

   – Не стану утомлять разговорами типа "сила в правде" или "меч – продолжение духа воина". Скажу просто: мой вес, помноженный на скорость удара. Квадрат скорости, – я уважительно посмотрел на бамбуковый синай, – ты погляди-ка, хороший бамбук, выдержал. Если бы сломался, погасил бы энергию удара. Я рисковал.

   – Риск оправдался, – сказал Стас, поднимаюсь, – думаю, закончим. Ты действительно знаком с мечом. Не буду спрашивать где учился – запретили. Построились мужики!

   Мне уважительно поклонились, повернулись направо и гуськом, никак не колонной – строем и не пахло, вышли через дверь, противоположную "моей" раздевалке.

   – Егор, – позвал меня мой "сопровождающий" и показал на выход в тюрьму.

   Я со вздохом сложил руки за спину и делано-угрюмо поплелся "домой". На самом деле настроение было великолепное и руки назад мне совсем не обязательно складывать, давно вышло такое послабление, но играть, так играть.

   Александр Сергеевич лично зашел за мной на очередное занятие в отделе "П".

   Я проводил обучение медитации по-эгнорски. Надеялся, что кто-нибудь сумеет выйти свободным сознанием. Круг инициации ни для кого не сработал, новых способностей не получили, кроме долгой головной боли. Мана нужна, много маны. Надо будет в лесу по одной жизни попробовать провести обряд, но сейчас зима. Не знаю. Не хочется загадывать до весны, я надеюсь раньше отсюда убраться, но как!? Я еще бодрился, убеждал себя, но надежда на то, что я верну себе способности, таяла. После каждой попытки войти в астрал я долго в досаде скрипел зубами и чуть не плакал. Как же так, за что!? Душа все чаще наполнялась черной меланхолией. Отъезд на зону становился все более реальным. Как мне говорили многие сотрудники отдела "П", меня держат на Лубянке в относительно комфортных условиях исключительно благодаря пробивным качествам Шувалова. Я был ему искренне благодарен.

   В машине на заднем сиденье мы расположились вдвоем. Впереди водитель и мой неизменный "сопровождающий". Ехали на окраину Москвы в обычное отделение милиции. Предыдущие два выезда закончились пшиком – задержанные не были "серыми".

   – Егор, я хочу поговорить с вами серьезно, – тихо произнес Шувалов.

   – Я слушаю, – так же тихо ответил я.

   – Нашему проекту на следующей неделе собираются понизить статус, если не закрыть совесем, для вас это означает закрытый суд и отправка на зону.

   – И что? – у меня неприятно сжало сердце.

   – Я хорошо к вам отношусь и думаю вам там не место... – многозначительно замолчал.

   – То есть вы мне предлагаете...

   – Я н и ч е г о не предлагаю. У вас есть хороший друг, Сергей Хром, я постараюсь вас с ним связать. Это все, что я могу для вас сделать.

   – Спасибо, – ответил я через паузу. В голове закрутились разные варианты, один фантастичней другого, – эх, Александр Сергеевич, сколько раз я просил вас отвести меня к Тунгусскому метеориту, там ниточка силы, может, помогла бы! – горячо прошептал я, сжав руки в кулаки.

   – Я всегда был только за, но у меня есть начальство! – не менее горячо прошептал он в ответ, – они боятся, что вы оттуда уберетесь в свой Эгнор! Не надо было о нем рассказывать, – закончил с сожалением и сразу твердо добавил, – не делайте глупостей сейчас, вам не уйти, застрелят. Ваш "сопровождающий" далеко не единственный.

   В ответ я криво улыбнулся. Появилась такая мысль, не стану скрывать, но сначала – вероятный "серый". Машина плавно остановилась в заснеженном дворе небольшого отделения милиции.

   Маленький кабинет дознавателя. За столом женщина-дознаватель средних лет, стул для допрашиваемого напротив стола и пара стульев у стены рядом с сейфом. На них мы с Шуваловым и пристроились. Меня Александр Сергеевич представил экспертом. Женщина недоверчиво хмыкнула и сказала уставшим голосом заглянувшему в дверь сержанту:

   – Приведите задержанного, – и уже обращаясь к нам, с явным недовольством, – навыдумывали приказов, давно бы с ним разобралась.

   – Мы приехали сразу, как получили сигнал, уважаемая Светлана Викторовна, – спокойно ответил ей Шувалов.

   – Торопились через пробки, сломя голову, – сказала с вызовом, в сердцах, всем видом показывая – зачем вы нифиг вообще здесь нужны? Навыдумывали с бомжами возиться, нам лишняя головная боль.

   Сказала и сразу пожалела о сказанном, испугалась грозного ФСБ. Пока вели задержанного, словно извиняясь, подробно рассказала обстоятельства задержания.

   Сегодня в полдень рядом с дачным кооперативом нашли труп старухи заколотой в сердце. Как положено по инструкции объявили план перехват. На посту ДПС остановили машину с одиноким водителем, он занервничал. Обыскали, в багажнике нашли кривой нож. Сразу задержали и препроводили в ближайшее отделение милиции. Сидит в обезьяннике, ждет вызова. Нож показать не успела, ввели задержанного, но у меня уже свербило в носу: из ящика стола слабо светило серым светом.

   Парень лет двадцати пяти вальяжно опустился на "допросный" стул. Закинул ногу на ногу, скрестил на груди руки. Ботинки, джинсы, свитер, расстегнутый пуховик – все фирменное, не китайское. Он держал себя очень уверено, даже высокомерно.

   Я не слушал допрос. Имя, фамилия, работа, обстоятельства задержания, откуда ехал и так далее, я внимательно изучал ауру и ничего не понимал. Четкий свежий след от недавнего жертвоприношения и ни капли силы. Аура растянута, но пустая, амулетов нет. Сердце бешено колотилось, я чувствовал подвох и не мог понять, в чем он заключается, уж слишком уверенно он держался для пустого мага. Парень почувствовал мое внимание и в свою очередь поглядел на меня. Презрительно скривился и отвернулся. Вот он напрягся. Светлана Викторовна вытащила из ящика стола запечатанный в пластиковый пакет жертвенный нож. С каким вожделением серый посмотрел на него! Но нет, не на него расчет, в нем жалкие крохи. "В чем подвох!", буквально вопило все мое естество, и как назло мы не успели взять защитные амулеты, их только сегодня перенесли в другой сейф. Какому-то хозяйствующему придурку не понравилась слабая надежность старого несгораемого шкафа. "Где опасность?", вскоре я дождался ответа.

   В коридоре раздался цокот женских каблуков, распахнулась дверь и, обдав нас тонким парфюмом, в кабинет решительно вошла эффектная девушка в распахнутой длиннополой норковой шубе. Обворожительно улыбнулась и вместе с улыбкой выпустила три серые нити в наши стороны.

   Я в роновском ускорении увернулся от нити и бросился на неё, целя собранными пальцами в горло. Сработала защита, рука уперлась в прочную упругую пленку, но по инерции мы завалились на пол. Извернувшись, я оказался у неё на спине. Обхватил шею "серой" руками, в тщетной попытке сдавить горло, но от её затылка мне в лицо прилетело серое плетение. Я погрузился во тьму.

   Тьма была кругом. Не было никого и меня в том числе. Внезапно прозвучал совсем юный, по-мальчишески звонкий голосок:

   – Что, живчик, допрыгался? Хи-хи. Теперь узнаешь, как шутки шутить, к демонам пойдешь, они тебе бо-бо будут долго делать. Хи-хи, – сказано было так непринужденно-весело, что я мгновенно поверил.

   Ужас спеленал мой разум, но все равно пришла догадка:

   – Ва-вартараар!? – произнес, заикаясь. Душа окончательно ушла в пятки.

   – Хи-хи, угадал, догадливый ты мой. Мы с тобой навсегда одной ниточкой. Стра-а-ашно? – пропел злорадно-язвительно, – А думаешь, мне сладко! – это уже прорычал.

   – Значит так, я добрый, я помогу тебя. Не бойся, никого резать не нужно, раз ты такой чистоплюй, – говорил уже солидным мужским голосом.

   – Не-не верю, – выдавил я. Ужас перерастал в панику, я чувствовал – это были мои последние связанные мысли.

   – А мне плевать, веришь или нет. Либо к демонам, – возник яркий сюжет, где убитый мной в алтарном зале демон опускает меня, визжащего, в котел с кипящим маслом.

   Я заорал в голос, почувствовав пальцами ног нестерпимый жар.

   – Либо, – боль мгновенно ушла, – забери у этой сучки силу. И все.

   Ко мне начала медленно приближаться девушка в норковой шубе. Она вся была окутана серым клубящимся туманом. С приближением туман стал обретать вкус. Сладкий, сочный, так и хотелось его выпить, возникла просто нестерпимая жажда.

   – Не бойся, – проникновенным шепотом продолжил говорить голос, – это всего лишь прана, не сами души. А души она погубила, не осталось в ней ничего человеческого, ты всегда ненавидел таких. Вот и отомстишь и сам спасешься...

   "Да! Да!", пело во мне, "как сладко! Пить! Её задавить, гадину! Я этого хотел и хочу!"

   Девушка подлетела совсем близко, туман поредел. Я собрался уже втянуть его в себя, как вдруг разглядел её переменившееся лицо. На меня укоризненно смотрела... Лиза...

   – А-а-а! – заорал я, разрывая несуществующие связки, – ты – падаль! Лиза!!! Лизия!!! – почему заорал полное имя.

   Завертелся в цветном калейдоскопе. Мелькали лица, просто цветные пятна, быстрые пейзажи и вдруг перед моим прыгающим от головокружения взором появилась Земля. Планета, вид из космоса. Нет, не Земля – Лизия, мир без магии. Я рухнул вниз. Толи послышалось, толи на самом деле, но на самом краю восприятия раздавался досадный нечеловеческий вой.

   Я осознал себя лежащим на спине девушки в норковой шубе. Шуба была помята и вымазана в пыли. Двумя руками, предплечьями я сдавливал её горло, а она слабо шевелила руками, ногами и хрипела. Меня кто-то тянул за волосы и что-то кричал. Наконец, до меня дошел смысл:

   – Отпусти её, Егор, задушишь! – голос Шувалова. Впервые на "ты".

   Я мгновенно вскочил и нашел второго серого. Он лежал рядом с упавшим стулом и со страхом смотрел на меня. Женщина – дознаватель сидела с открытым ртом, откинувшись на спинку стула. По краю рта тянулась тонкая полоска слюны, глаза были стеклянными.

   – Откат от резко прерванного подчинения с дополнительным выбросом силы, – раздался в голове голос Фионы.

   И тут Александр Сергеевич стянул мои руки назад:

   – Спокойно, Егор, спокойно, – зашептал мне в ухо, – теперь все будет хорошо.