Текст книги "Иисус, не знавший Христа"

Автор книги: Вадим Черный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 62 страниц)

Поэтому трактовка Фм43:2-3 распространяется и на тезис Мф12:33, который, таким образом, оказывается неправильно вставлен в контекст. Вероятно, сам контекст не аутентичен.

12:37: "ибо по словам вашим будете оправданы, и по словам вашим будете осуждены".

Это может быть аутентичным текстом. В нем нет и намека на жесткое порицание фарисеев в других частях Евангелия, где сектанты доходят до утверждения, что они обязательно попадут "во тьму внешнюю", а не в царство небесное.

Позже христиане вынуждены были критиковать фарисеев – в ответ на насмешки с их стороны.

Ортодоксальные иудеи предполагали осуществление суда по делам, а не по словам (с учетом того, что некоторые слова – как богохульство – являются делами сами по себе). Такая позиция может быть характерной для сектантов. Будучи ограничены в делах (ритуалах, посещении синагог, социальной жизни), они, натурально, придавали особое значение словам.

12:38-39: "Тогда некоторые из книжников и фарисеев сказали: Учитель! хотелось бы нам видеть от Тебя знамение. Но Он сказал им в ответ: род лукавый и прелюбодейный ищет знамения; и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка..."

Целиком правомерное требование. Не только в практическом смысле – ведь учение Иисуса отличается от традиционного; чтобы ему следовать, нужно хоть как-то убедиться в правдивости деклараций Иисуса. Правомерно, прежде всего, в теологическом аспекте. В Исх4 Моисей говорит Б., что израильтяне ему не поверят. В ответ, он получает три знамения: каждое следующее на случай, если они не поверят в предыдущее. Иисус, претендуя на аналогию с Моисеем (носитель Закона и нового завета), также должен был доказать иудеям, что говорит от Б. Ничего чрезмерного в требованиях фарисеев не было.

На знакомство христианского автора с Исх4 указывает жесткая параллель Исх4:12 ("Я буду при устах твоих {Моисея}, и научу тебя, что тебе говорить") и 10:19-20 ("Когда же будут предавать вас, не заботьтесь, как или что сказать... Ибо не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас").

Хотя технически Иона был пророком (говорил то, что услышал от Б.), традиционно иудеи его так не называют. Он внимал Б. в одном случае, а не постоянно, как пророки.

Фарисеи требуют от Иисуса знамения. То есть чудеса Иисуса показались им неубедительными. То ли они такое часто видели, то ли чудес Иисуса не видели вообще. Последнее более вероятно. И почему же Иисус отказывает им в знамениях, если постоянно творил чудеса перед толпой? Можно допустить, что описания чудес были позднее добавлены в прототексты в ответ на критику ущербности Иисуса (не творившего чудес) по сравнению с героями языческих мифов.

Иисус предлагает им знамение Ионы, 12:40: "Ибо как Иона был во чреве кита три дня и три ночи, так и Сын Человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи". Но ведь такой знак заведомо некорректен. Фарисеи хотели подтверждения, чтобы воспринимать Иисуса как Мессию – т.е., при его жизни. Иисус же требовал сначала казнить его, чтобы потом они узнали об ошибке. Это напоминает логику Ин2:19: Иисус предлагает иудеям разрушить Храм, чтобы он показал, что может его построить за три дня.

12:40: "Ибо как Иона был три дня и три ночи во чреве чудовища, так три дня и три ночи Сын Человеческий будет в сердце земли".

Нахождение Ионы у кита знамением не было. Речь шла о силе молитвы, которую услышал Б. и спас Иону. Скорее, знамением можно было бы считать спасение Ионы из пасти этого чудовища. Спасение от кита было знаком для него лично, а вовсе не для ниневитян. Получив этот знак, Иона отправился в Ниневию, не опасаясь быть убитым.

Технически, не была знамением и проповедь раскаяния. Знамением могло бы быть разрушение Ниневии, которое проповедовал Иона, и от которого ниневитяне были спасены раскаянием. Собственно, 12:41 также говорит о ниневитянах. Но "три дня и три ночи" никакого отношения к ниневитянам не имеют. Какое же они представляют знамение? Вспомним и запутанные обстоятельства воскрешения Иисуса, и то, что, после воскрешения, его видели мало людей. В то же время, по обещанию Иисуса в 12:39, знамение должно было быть явлено фарисеям.

Проповедь Ионы предназначалась для спасения жителей Ниневии. Аналогично проповедь Иисуса была направлена иудеям. Знамение спасения от кита получил только Иона, а не ниневитяне. По аналогии, воскрешение было бы знамением для Иисуса, а не для иудеев. Кроме того, знамение Ионы произошло вовремя, чтобы он мог спасти город. Воскрешение произошло уже после казни Иисуса, когда он был отвержен иудеями и, с точки зрения христиан, они потеряли возможность спасения.

"Знамение Ионы" у Матфея неверно и по формальным признакам. Иисус воскрес через два полных дня и две ночи. Включая дни полностью, с натяжкой 3 дня и две ночи. Но никак не три дня и три ночи. Более того, Иисус умер не ранее трех часов пятницы, и его едва ли успели похоронить до начала субботы. Тогда речь идет о двух дня и двух ночах.

Апологеты несколько натягивают факты, утверждая, что иудеи считали день и ночь одним целым. Считая дни полностью, с пятницы по воскресенье прошло бы три дня и три ночи. Но ведь евангелист четко разбивает на день и ночь. Некорректно объединять их обратно в одно целое для соответствия заданным фактам.

Лк11:30 пишет по-другому: "как Иона был знамением для ниневитян, так и Сын Человеческий будет для этого поколения".

Версия Луки хотя бы отвечает формальным признакам и в целом представляется корректной. Матфей или, более вероятно, редактор пытался и в этом тезисе усмотреть пророчество о воскрешении Иисуса.

Прототекст в основе Луки сформировался достаточно рано, чтобы Иисуса еще не воспринимали, как божественную фигуру. Автор сравнивает его с Ионой, довольно малозначительным посланником (тем более, к язычникам). А время действия обращения Иисуса указано всего лишь в одно поколение.

12:41: "Ниневитяне восстанут на суд с родом сим и осудят его, ибо они покаялись от проповеди Иониной..."

Иона3: ниневитяне не покаялись и поэтому обратились, а испугались пророчества Ионы о том, что через сорок дней Ниневия будет разрушена, и поэтому покаялись.

12:42: "Царица Юга поднимется на суд с этим поколением и осудит его, ибо она пришла от края земли послушать мудрости Соломона, и глядите, здесь нечто большее Соломона!"

Речь идет о царице Савской. Обычно Sheba локализуется в Египте или Месопотамии. В любом случае, на Ближнем Востоке или в Северной Африке. Во времена Иисуса иудеи никак не могли рассматривать эти территории как "край света", были известны более дальние земли. Для европейского же автора, плохо представляющего ближневосточную географию, это было просто очень далеко. Наверняка в иудейской традиции Sheba отождествлялась с какой-то известной территорией. А язычник ее местоположения не знал.

Обращает на себя внимание, что иудейские теологи абсолютизировали отличие Б. Для них нетипично употребление сравнительной степени "большее".

12:43-45: "Когда нечистый дух выйдет из человека, он скитается по безводной пустыне, ища покоя, но не находит его. Тогда говорит: 'Возвращусь в дом мой, откуда я вышел'. И, придя, находит его незанятым, выметенным и убранным. Тогда идет и берет с собой семь злых духов, злейших себя, и войдя живут там..." Аналогично Лк11:24-26.

Такое сходство указывает на общую традицию. И она действительно существует, но вряд ли связана с христианством. Так, Zohar5:267 приводит похожую притчу: "Кому можно уподобить злое побуждение {yetzer ha-ra, Sitra Ahara, нечистый дух}? Человеку, который подходит к двери, открывает ее, и, если никто не остановит его, входит как приглашенный гость. Если и тогда никто не возражает, он отдает распоряжения, как хозяин дома". Совпадают и текст, и смысл: человек, не заполненный знанием, легко доступен злому духу.

Интересно описание "безводной пустыни". Это типичное восточное представление об обитании духов в пустыне. Маймонид, рассуждая о природе запрета на поедание крови, полагает, что оно было свойственно и иудеям. Однако этой традиции не знали авторы, описывавшие исцеления, осуществленные Иисусом. Только эпизод с переселением бесов в свиней обнаруживает знание этой традиции. В остальных случаях описания чудес принадлежат, скорее, автору европейской культуры. Иначе трудно объяснить отсутствие упоминаний о переселении (при исцелениях) бесов в животных или изгнании их через определенную точку тела (большой палец правой ноги и т.п.), чтобы они не могли вернуться обратно или вселиться в другого человека.

12:46-50: "Матерь и браться Его стояли вне дома, желая говорить с Ним... Он же сказал... кто матерь Моя, и кто братья Мои... кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь".

Иисус отказывается встретиться с матерью и братьями. Подобное неуважение по Закону, теоретически, могло наказываться смертью, и явно не поощрялось. В 19:19 Иисус призывает соблюдать заповедь: "Почитай отца и мать..." в числе нескольких других.

Маловероятно, здесь отголосок неверия в него его братьев, Ин7:5.

Фм99: "Ученики Его сказали Ему: 'Твои братья и Матерь стоят снаружи'. Он сказал им: 'Те здесь, которые исполняют волю Отца Моего, они Мне братья и матерь. Они войдут в Царство Небесное'". Аналогично Лк8:19-21.

Проясняет Лк14:26: "Кто приходит ко Мне, и не ненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником". Дополнение "и самой жизни своей" однозначно указывает на гностическое происхождение и смысл тезиса.

Вряд ли речь идет об отторжении Иисусом своих иудейских корней, хотя это и не исключено. Метафоры с несколькими смысловыми слоями встречаются нередко. Такой смысл вполне подходил бы гностикам.

Матфей искажает тезис, показывая, что Иисус отверг свою семью ("Кто Матерь Моя, и кто братья Мои...") и принял вместо них в свою семью христиан ("тот Мне брат, и сестра, и матерь"). Возможно, такая "семейная" концепция была необходима маленькой, изолированной секте Матфея.

Епифаний из Саламиса цитирует аналогичную редакцию Евангелия Эбионитов, гл.5, и комментирует ее, как дающую основания полагать, что Иисус не был человеком, а семью свою не воспринимал в буквальном смысле. Но редакция эбионитов едва ли независима от Матфея. Вполне возможно, что эбиониты и были сектой Матфея.

Гностики уделяли много внимания одиночеству, видимо, как свободе от привязанностей. Фм49: "Блаженны те, кто одиноки и избранны, ибо вы найдете Царство Небесное. Ибо вы пришли оттуда, и вы вернетесь туда".

Важным видом привязанности является привязанность к семье. Гностики составляли притчи, мифы, евангелия по каждому минимальному поводу, и маловероятно, чтобы они пропустили такой важный аспект. В дальнейшем, их текст был истолкован буквально, как отказ Иисуса встретиться с родственниками.

На неаутентичность указывает и идиома "Отца Моего", очень типичная для вставок. Автор совсем не понимал структуры доводов, и привязанность к семье просто заменил на привязанность к другим христианам. И заодно поощрил христиан тем, что они избраны Иисусом впереди его собственной семьи и даже (канонизированной) девы Марии.

Автор явно заимствует Втор33:8-9: "И о Левии он сказал... который {Левий} сказал о своем отце и матери: 'Я не отношусь к ним никак'; он презрел свой род {братьев}, и не признал своих детей. Ибо они слушают Твое слово и хранят Твой завет". Причем, смысла он не понимает. Речь о том, что левиты ставили Б. выше родственников. Например, в Исх32:27 они убили своих ближних, поклонявшихся золотому тельцу. Втор33:9 описывает ситуацию, когда левитам приходилось делать выбор. У Иисуса же такая необходимость в описываемый момент полностью отсутствовала.

13:3-9: притча о семенах: "вышел сеятель сеять... иное упало при дороге, и налетели птицы и поклевали то; иное упало на места каменистые, и скоро взошло, потому что земля была неглубока... как не имело корня засохло... Иное упало на добрую землю и принесло плод: одно во сто крат, другое в шестьдесят..."

Притча похожа на аутентичную, поскольку содержится в том же виде в Фм9.

Такая урожайность нереальна и сейчас. Не сеяли ценные семена на камнях или среди сорняков. Время появления ростков, похоже, не зависит от глубины почвы (эта фраза отсутствует в Фм9, является прозрачной аллегорией неглубокой веры и явно вставлена).

Иисус был знаком с сельской жизнью и вряд ли употребил бы такие абсурдные метафоры. TCG в комментарии к Фм9 указывает, что аналогичные истории о небывалой (якобы обычной) урожайности имеются у Плиния и Геродота. Тогда, возможно, здесь след обработки редактором языческой культуры.

МладФм12 описывает, что зерно, посеянное Иисусом, взошло во сто крат. Возможно, что притча о сеятеле заимствует это соотношение из прототекста МладФм. Стократная всхожесть могла быть стандартной метафорой для учения, посеянного Иисусом.

Здесь мы видим очень важную тенденцию заимствования даже ранних евангельских текстов из каких-то популярных историй (отраженных также античными историками). Либо же дело с аутентичностью обстоит еще хуже, и прототексты относятся к дате, настолько поздней, что тексты историков были тогда единственным свидетельством предполагаемой эпохи Иисуса.

13:10-13: "ученики сказали Ему: 'Для чего притчами говоришь им?' Он сказал им в ответ: 'Для того, что вам дано знать тайны Царства Небесного, а им не дано'".

Здесь вполне четкое изложение традиции, типичной для мистиков, и часто встречающейся в гностицизме: мистическое знание для внутреннего круга, и внешняя форма обряда для всех остальных.

"Ибо, кто имеет, тому дано будет и приумножится; а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет; Потому говорю им притчами, что они видя не видят, и слыша не слышат..." Вероятно, более точен Лк8:18: "что они как бы имеют".

Это стандартная конструкция. По ней, например, построена пословица: "Бедность следует за бедными". Кстати, так объяснено ее происхождение в B.Kamma92: "Богатые приносили жертву из первых фруктов в золотых и серебряных корзинах, и им возвращали корзины. А бедные приносили свои жертвы в корзинах из лозы, и им не возвращали корзины". Или, "Б. дает мудрость мудрым".

Иисус говорил притчами отнюдь не только толпе, но и ученикам. Во многих случаях именно ученики просили его разъяснить притчи. Нет ни одного примера, когда бы ученики поняли притчу, а другие люди – нет.

Судя по каноническим Евангелиям, Иисус не сказал ученикам ничего особенного сверх того, что он сказал толпе (или что толпа все равно узнала о его воскрешении). Видимо, здесь отголосок гностической концепции того, что Иисус открыл мистический смысл только ученикам.

"Им не дано": но ведь Матфей критикует фарисеев именно за то, что они ограждали толкование от толпы, 23:13: "Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царство Небесное человекам... хотящих войти не допускаете".

"Кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет": в этом контексте, тезис означает, что у тех, кто не стремится познать царство небесное, отнимется даже минимальное знание о нем, которое они имеют. А ведь речь об абсолютном большинстве населения, которое натурально не имеет склонности к познанию.

В этом тезисе речь не идет о доступе в царство небесное, потому что слушатели его не могут иметь в настоящем времени. Мистическое царство "здесь и сейчас" не может описываться как нечто малое и незначительное, что отнимется у тех, кто ничего не имеет.

Лк8:18 приводит этот же тезис 13:12 (Фм41) после "Итак, наблюдайте, как вы слушаете..." То есть, речь идет о впитывании слов Иисуса, продвижении в познании.

Матфей не заметил неприемлемого смысла тезиса. Ученикам знание дается. К прочим Иисус говорит притчами, и знание им не дается. Следовательно, они заведомо обречены на то, чтобы у них отнялось и то, что они имеют. Для чего же тогда Иисус проповедует ко всем, а не обращается только к ученикам?

Если Иисус говорил к народу притчами, чтобы создать барьер, который только жаждущие познания могли бы перейти ("не бросайте жемчуга вашего пред свиньями"), то тем более притчами нужно было бы обращаться к ученикам (предполагается, что они были ближе к Иисусу, и легко должны были понимать притчи).

Апологеты, стремясь доказать, что христианство произошло из иудаизма, а не фальсифицировано, часто ссылаются на обильное использование притч в раввинистической традиции. Но их происхождение, по-видимому, иное.

Изначально, Ma'aseh Bereshit29 и Ma'aseh Merqabah30 описывались в метафорах, чтобы скрыть смысл от непосвященных. В ранней традиции, все остальное обычно излагается прямым текстом. Это и понятно – ведь эта часть учения была предназначена для всех иудеев, скрывать было нечего.

Притчи Соломона – просто особенность стиля. Некоторый изыск вполне уместен там, где повествуется о мудрости. К тому же, долго велась дискуссия об исключении их из канона в связи с содержащимися в книге противоречиями. Решение было найдено в довольно натянутом согласовании этих противоречий.

Естественно, самое тайное учение стало самым уважаемым и, в некотором роде, престижным. Раввины начали копировать его стиль и в других дискуссиях. Так притчи постепенно проникли в традицию – гораздо позже Иисуса. Но даже и тогда притчи составляли небольшую часть учения. В основном, оно излагалось раввинами достаточно прямо – для простых людей.

Иисус же говорит только притчами. Этот подход однозначно имеет корни в сектантских текстах. Натурально, сектанты (например, ессены) старались оградиться от внешнего мира. Такая особенность замкнутых групп хорошо известна социологам, отмечающих наличие у них специфического сленга и т.п. Закрытость учения делала его как бы более ценным (менее доступным окружающим). Ессены описывали в метафорах необычно большой объем своей теософии. Именно по этому пути пошел Иисус.

Притчи Иисуса отличаются и от пророческих аллегорий. Образы последних, как считают раввины, основаны на Писании. То есть, могут быть истолкованы с его помощью. Как правило, для объяснения применяется метод аналогичного контекста: в Писании обнаруживаются аналогичные термины или идиомы, и их смысл подставляется в пророчество. Аллегории христианства практически не ссылаются на Писание. Мы не исключаем, что здесь может быть характерная особенность метафор, созданных сектантами: недостаточно знающими для этого Писание.

Часто притча содержала не один вывод, но более сложную зависимость: одна притча – несколько выводов, или один вывод иллюстрируется двумя – тремя притчами. Подобных конструкций у Иисуса нет.

Большинство иудейских притч имеет смысл и при буквальном прочтении. У Иисуса же они зачастую лишены внешнего (буквального) значения. Во многих случаях при буквальном прочтении они просто бессмысленны.

Важно не попасть под влияние простого сходства терминов. Любому, кто читает Талмуд, ясно видна огромная стилистическая разница между притчами (метафорами) раввинов и евангелистов. Первые – обычно добрые, умные, изящные. Вторые – приземленные, жесткие, зачастую с логическими ошибками. Если маловероятно – ранняя иудейская традиция притч была похожа на христианскую, то ее примеры до нас почти не дошли. В любом случае, притчи составляют малую часть талмудического учения. Их сравнительно много в позднем Midrash. Иисус же излагал все свое учение только в виде притч – типично сектантская скрытность.

Стилистические различия могут быть объяснены не только происхождением в разных культурах. Не исключено, что произведения сектантов всегда выглядят более резкими, менее отшлифованными. Возможно, это характерная особенность творчества изолированных групп, находящихся в антагонизме с обществом.

Структура образов в Евангелиях также резко отличается от традиционной. Стандартные метафоры применяются как описания реальных событий. Примеров множество, приведем несколько из них.

Пришествие в мир означало бы в традиции проявление Б. в мире: свет, огонь и т.п. Евангелия же описывают физическое рождение ребенка от Б.

Преображение было бы приобщением учеников к мудрости. В христианстве, оно преподносится как изменения цвета Иисуса.

Вознесение символизировало бы трагическое событие, когда Б. покидает израильтян (в данном случае, христиан). Церковь же считает его радостным событием, гарантирующим воскресение, заступничество, оправдание и т.п.

Наиболее чистое движение – полет. Иисус же передвигался к Иерусалиму пешком. В традиции это означало бы медленную, бессильную, совершенно земную попытку обращения к израильтянам.

Ноги символизируют причину. Когда Иисуса прибили к кресту, должна была быть утрачена (повреждена) причина его явления. Церковь утверждает обратное: распятие явилось кульминацией искупления.

13:13-16: "Потому говорю им притчами, что они, видя, не видят, и, слыша, не слышат, и не уразумеют; И сбывается над ними пророчество Исаии, которое говорит: 'слухом услышите, и не уразумеете; и глазами смотреть будете, и не увидите; Ибо огрубело сердце людей сих, и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули... и не уразумеют сердцем, и да не обратятся, чтобы Я исцелил их'. Ваши же блаженны очи, что видят, и уши ваши, что слышат".

13:13-16 вставлена после оконченного ответа Иисуса в 13:12. Похоже, что здесь post factum объяснение апокалиптических предсказаний или даже судьбы (после Иудейской войны) тех, кто не обратился в христианство.

В тезисе нарушена логика. Если аудитория Иисуса "не видит, не слышит и огрубела сердцем", то им тем более лучше говорить прямо, а не притчами. Зачем обращаться к ним притчами, если они заведомо их не поймут?

Ис6:9-11: "И он сказал: 'Иди и скажи этим людям: 'Слушайте, и не осознавайте; смотрите, и не понимайте'. Сделай ум этих людей скучным, и останови их уши, и закрой их глаза, так что они не смогут видеть глазами, и слышать ушами, и осознавать умами, и обратиться и быть исцеленными... Пока города не будут разрушены, без жителей...'" Автор вставки использовал греческий перевод.

Исаия получает указание "от обратного": сказать людям, как не надо делать. Им не следует соглашаться с Исаией, и тогда они будут излечены, и земля не подвергнется разрушению. Автор вставки полностью искажает смысл Исаии, придавая цитате далекое будущее время.

Во время Иисуса Иудея была густо населена, а не разрушена. То есть, если иудеи не послушали Исаию (не осознавали, не понимали и т.д.), то к появлению Иисуса наказание было окончено (и земля снова была заселена).

И как же тогда продолжение в Ис6:13: "...и великое запустение будет на этой земле... но... как от дуба, когда они и срублены, остается корень их, так святое семя будет корнем ее". То есть, несмотря на страдания, иудеи все равно останутся народом Б. Это никак не согласуется с обращением ко всем народам.

В 13:35 указана совершенно иная причина того, что Иисус говорил притчами: "Да сбудется реченное чрез пророка, который говорит: 'отверзу в притчах уста Мои; изреку сокровенное от создания мира'". Неудивительно, что автор не указывает пророка: такого текста в Писании нет.

Обычная ссылка на Пс48:4 не проходит: "Уста мои изрекут премудрость, и размышления сердца моего – знание". Дело даже не в расхождении текста, которое можно было бы списать на вольное цитирование. Пс48 не объясняет, почему Иисус говорил только притчами.

Та же проблема у более схожего текста Пс77:2: "Открою уста мои в притче, и произнесу гадания из древности". Кстати, заменяя "гадания из древности" на "сокровенное от создания мира", фальсификатор пытается показать, что цитата не принадлежит человеку. Но Пс77:3: "то, что мы слышали и знали, что передали нам наши предки". То есть, речь о том, кто имеет предков – о человеке.

В псалме в форме притчи излагаются древняя история Израиля. У Иисуса же притчи служат тому, чтобы живо описать ту или иную мораль.

"Видя, не видят": популярная идиома, использующая двойной смысл омонима "видеть": "видеть в буквальном смысле" и "понимать".

13:24-30: "Царство Небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя... враг его посеял между пшеницею плевелы... рабы сказали: хочешь ли, пойдем, выберем их? Но он сказал: нет, чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы... во время жатвы я скажу жнецам: соберите прежде плевелы и свяжите их в связки, чтобы сжечь их; а пшеницу уберите в житницу мою".

Аутентичность этой притчи сомнительна. Она присутствует в Фм57, но ее нет у Луки, который обычно хорошо повторяет Фому (по крайней мере, не хуже Матфея). Противопоставление "человек, сеющий доброе" и "враг его" указывает на гностическое происхождение.

Иисус, живя в деревне, не мог не понимать ошибочность доводов. Если сорняки не выдернуть вовремя, они не дадут пшенице расти. Соответственно, их выдергивают как раз заблаговременно. Это было очевидно для аудитории Иисуса, и они не смогли бы вынести из притчи требуемую мораль.

В иудейской традиции существует аналогичная притча. Zohar Hadash1:12: "Посещая однажды летом свой сад, царь приказал вырвать сорняки. Но, когда он увидел пробивающиеся среди них цветы, он оставил сорняки из-за цветов. Когда цветы выросли и были сорваны, он приказал вырвать сорняки". Здесь, по меньшей мере, соблюдена логика: цветов было немного, специально их не выращивали, поэтому их можно было оставить произрастать среди сорняков. Кроме того, эта книга написана, когда иудеи уже много столетий находились в диаспоре, не возделывали землю, и могли не видеть определенной несообразности тезиса.

Или несколько иная история B.Metzia83: губернатор назначил ребе Элиезера начальником полиции города. Ребе Иешуа сказал ему: "Сколько еще ты будешь отдавать на казнь людей нашего Б.?" "Но я только вырываю сорняки из виноградника", – сказал р.Элиезер. "Оставь хозяину виноградника вырывать сорняки самому", сказали ему. Здесь также нет нарушений логики: никто не отрицает желательности немедленного наказания разбойников, но вопросы суда и наказания должны быть прерогативой Б.

Такой подход – в отличие от христианского – отлично согласуется с указаниями в Торе об истреблении идолопоклонников. Например, проклятие их до четвертого поколения (максимально далекого потомства, которое может общаться с идолопоклонником) направлено на предотвращение распространения язычества среди иудеев. Следуя же логике Иисуса, грех необходимо терпеть, давая ему свободно развиваться, заражать других и подавлять добро (следуя аналогии с сорняком).

Возможно, притча была вставлена в Матфея, а уже оттуда добавлена в Фому. Притча появилась поздно, когда церкви понадобилось ответить на упреки в том, что среди ее членов весьма много людей с самого дна общества, далеких от праведности и перспективы спасения. Отсюда и мораль притчи: не следует возражать сейчас против их приобщения к церкви, но они отсеются на Суде.

Интересно, что апостолы не понимают даже этой очевидной притчи (13:36-39).

13:31-32: "Иную притчу предложил Он им, говоря: Царство Небесное подобно зерну горчичному, которое человек взял и посеял на поле своем, Которое, хотя меньше всех семян, но, когда вырастет, бывает больше всех злаков, и становится деревом, так что прилетают птицы небесные и укрываются в ветвях его".

Иисус жил в деревне и не мог не знать, что горчица не растет как дерево.

Фм20: Царство Небесное "как горчичное зерно. Оно меньшее из всех зерен, но, упав на подготовленную почву, оно производит большие ветви, и становится пристанищем для птиц небесных".

У Фомы царство небесное – это знание. Человек подготовленный и ищущий, обретя его, расцветает. Пристанище для птиц небесных можно трактовать по-разному: или то, что такой человек вмещает в себя вселенную (обретя единство с духом), или что он несет знание другим людям, или что он становится утешением для других людей.

Матфей очень характерно выхолостил притчу, передав ее буквально. У Матфея расцветает само зерно: то есть, царство небесное само изменяется, а человек (который посеял), не меняется. Матфей не говорит и о подготовленной почве.

Возможно, Матфей неверно провел аналогию с текстуально схожим Иез17:23: "На высокой горе Израилевой посажу его, – и пустит ветви... и сделается величественным кедром, и будут обитать под ним всяческие птицы..." Но речь идет не о царстве небесном, а об Израиле, Иез17:24: "И узнают все дерева полевые, что Я, Господь,... низкое дерево повышаю..."

13:33: "Царство Небесное подобно закваске, которую женщина, взявши, положила в три меры муки, доколе не вскисло все". Аналогично Лк13:20-21.

Фм96:1-2: "Царство Б. подобно женщине, которая взяла немного закваски, смешала ее с мукой, и сделала из нее большие куски хлеба".

У синоптиков, царство похоже на закваску, у Фомы – на женщину.

Фм97 и Фм98, видимо, говорят о том, что знание себя позволяет избегнуть неожиданности в последний день (см. Лк14:28-32). Тогда возможный смысл Фм96: причинно-следственная связь (закваска – хлеб) между внешне разными событиями и вещами (мука – хлеб, жизнь – царство небесное), неожиданность событий только при поверхностном взгляде.

Похоже, что здесь сильно искаженная устная традиция, описывающая не само царство небесное, а его наступление.

Возможно и иное объяснение. Закваска, по тогдашним метафоричным представлениям, уничтожает хлеб. То есть, речь может идти об уничтожении мира. Тогда здесь аналог тезисов "Царство Небесное приходит насилием", "Я принес на землю огонь..." – о разрушении мира.

Похоже, что обычно закваска упоминается в негативном смысле (например, Zohar2:182 сравнивает с ней злое побуждение, которое распространяется по всему телу, пока не уничтожит человека). Смысл именно в распространении действия закваски. Если предположить, что под термином "царство небесное" понимается нечто иное, например, состояние близости к мировому духу мистиков или нечто подобное, тезис приобретает смысл. Они считали, что это состояние распространяется: испытав его, человек стремится к нему снова. Или, возможно, оно передается окружающим.

Ber34: закваска и соль хороши в малой мере и плохи в большой. Трудно понять, насколько положительный оттенок малой меры закваски соответствует контексту 13:33.

Не исключена и другая аллегория. Ребе Элиезер в своих высказываниях приводит слова р.Ишмаэля (2в.): "В будущей жизни, когда Благословенный, да будет свято имя Его, воззовет к земле, чтобы она вернула все тела, погруженные в нее, то, что было смешаны с пылью, как закваска смешивается с тестом, набухнет, и увеличится, и поднимет все тело". Автор эпизода в Евангелии мог говорить о закваске воскресения. Именно в нем он видел наступление царства небесного.