Текст книги "Четверка (СИ)"

Автор книги: Вад Капустин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

–А вот это ты зря, – мелькнуло в подавленном чужой волей сознании Сыромятина смутное предчувствие. – Индюк надутый! И о словах своих пожалеешь очень скоро. Уж лучше б ты унаследовал вкусы дядюшки Вервольфа!

Но Антимир, увлекшись собственными речами, продолжал самозабвенно вещать, не замечая побледневшего от гнева лица Изольды:

– Это будет лучший мир, где править буду только я. Ну и, конечно, ты, при мне, – он снисходительно улыбнулся девушке. – Это будет антимир. Мы станем господами, а вся эта пыль: колонисты, воины, торговцы – будут нам служить. Они останутся покорными рабами, выполняющими приказы хозяев. Кого я не смогу подавить, ты приморозишь. И все они будут верить, что я их царь и бог. И никаких войн! Мир и покой. Что в этом плохого?

Василиск Петрович от возмущения судорожно дернулся, пытаясь освободиться, возразить, сказать. Он бросил гневный взгляд на безропотно слушавшего родича.

На морде Вервольфа выразилось сочувствие и беспомощное сожаление: – "Хотел бы помочь, но ничего не могу поделать!".

Но тут не выдержала до сих пор равнодушно слушавшая Изольда.

– Хватит. Надоел, – с брезгливой гримасой на хорошеньком личике сказала она.

Удар был внезапным и неожиданно сильным. Василиск Петрович ощутил, как, освобождая сознание, исчезают удушливые, давящие тиски чужой воли. Сразу же рядом облегченно вздохнула Ядвига, и счастливо ругнулся Вервольф.

Примороженный к месту Антимир смахивал на покрытую людом и инеем статую знаменитого воина, которого когда-то разъяренные торговцы, облив водой, бросили умирать в полярной зоне Зимовки.

– Теперь ты уже точно никогда не вспотеешь! – злорадно сказала Изольда, глядя в холодные глаза ледяной статуи. – Будет тебе и мир и покой.

– Ты, дядя Василиск, конечно, можешь его разморозить, – виновато сказала девушка, оборачиваясь к приемным родителям. – Но лучше бы не надо! Мне он показался таким мерзким! И говорил такие гадости! И, – Зоська запнулась, потом, стараясь не смотреть на любимую тетю, выпалила: – И он хотел нас всех убить! Всех!

– Это твое решение, – мастер-маг встретил отчаянный взгляд жены и, получив подтверждающий кивок, сказал. – Но мы с тобой согласны. Пусть он навсегда останется статуей в городе мастеров.

Увидев слезы на глазах Ядвиги, Изольда бросилась к ней. Женщины, обнявшись, зарыдали. Воспользовавшись моментом, Вервольф отозвал племянника в сторону.

– Они все здесь, – хрипло прошептал он.

– Живые? – со слабой надеждой спросил Сыромятин. Лохматая морда полузверя жалобно исказилась. Сыромятин судорожно сглотнул. – Веди!

– Мы отойдем на минутку, – бросил мастер жене, следуя за дядькой по узкому ходу в небольшой каменный зал. Поглощенная материнским горем, Ядвига безразлично кивнула.

Да, они все были там: убитые серебряными пулями, забитые осиновыми кольями, обезглавленные, обескровленные, иссушенные чужим колдовством экспонаты музея Зла. Дядья, тетушки, двоюродные братья, женщины, дети. Здесь были дед Александр, тесть Леопард Сергеевич, Зоськины родители и ее глупые сестренки, почти лишенные магической силы.

– Этих-то за что? – невольно вырвалось у Сыромятина. – Девчонок?

– Соперников боялись, будущих, – прохрипел Вервольф. Его лохматая морда взмокла от слез. – Их детей.

– Антимир, – не сомневаясь в ответе, сказал Василиск.

– Он. И Ведун. Все время талдычил мальчишке про безграничную власть, – бедняга, немного поколебавшись, признался: – И меня заставляли приманивать. Не мог никак воспротивиться.

– Ты не виноват, – твердо заявил Сыромятин. – Никто бы не смог. Пойдем отсюда. Ядвиге только ничего не брякни, – предупредил он. – И Изольде.

– Яське такого удара не пережить, – Вервольф понимающе кивнул и с ненавистью спросил: – Ведун жив?

– Если и жив, то ненадолго. Гореслав не оставит в живых заклятого врага, – мастер-маг, пытаясь хоть ненадолго изгнать из памяти страшные картины, задумался о будущем. Кого еще призовет в город мастеров жажда власти?

Антимиру теперь уже никогда не сменить патриархальные войны родного мира на тотальное рабство. Но ведь и без него оставалось немало проблем. Сыромятины сегодня вновь вмешались в судьбы кланов. Ради чего? Что сейчас творилось на захваченных воинами планетах? И самое главное, во имя какого будущего? Что будет с магами? Они с Ядвигой уже далеко не молоды. Да и Вервольф – почти старик. Кто сможет восстановить клан? Единственной надеждой на возрождение семьи оставалась Изольда.

Они вернулись к основному ходу пещеры. Женщины по-прежнему стояли обнявшись. Отбросив мрачные мысли, Сыромятин задумчиво спросил девушку:

– За кого ж ты теперь замуж-то выйдешь?

– За кого? Да хотя бы за Гореслава! Мы с тетей уже обсудили, – легкомысленно ответила обрадованная неожиданной заботой приемного отца Изольда. – Видел бы ты, дядя, как он мне подмигивал, когда думал, что ты не смотришь.

– Вдовец он, – хмуро сказал старый мастер. – Двух жен схоронил. И трое наследников есть, не считая дочек.

– Ну и что? -возразила Ядвига. На лице ее мелькнула бледная улыбка. – В конце концов, он князь, глава клана, а теперь уже, наверное, владыка трех планет. И других подходящих женихов, – она негромко всхлипнула, – больше нет. Будут вместе строить новый мир.

– И какой же новый мир ты хочешь построить? – продолжал допытываться Василиск Петрович, у которого не шли из головы слова сына: – "И никаких войн! Мир и покой. Что в этом плохого?", – и изуродованные трупы родичей.

– Общий! Нам нужен мир, а не Антимир! – решительно заявила Изольда и посмотрела в глаза приемному отцу в поисках одобрения. Увидев его поощрительную улыбку, девушка объяснила:

– Мы создадим общий Совет кланов. И Гореслав будет править от воинов, а я – от мастеров. Решения будем принимать совместно. А ты, дядюшка, будешь мне говорить, как и что делать. – Она прижалась к дядькиному плечу, подлещиваясь, как когда-то в детстве.

– Про мир и Совет, это ты хорошо сказала, – одобрительно покивал мастер-маг. – А вдруг Гореслав не станет тебя слушать? Не захочет созывать Совет?

– Ха! – одновременно хмыкнули ведьмы.

– Да я его просто приморожу чуток, и все, – снисходительно объяснила Зоська.

– И что же ты потом так и будешь жить с отморозком? – недоверчиво спросил глава фирмы "Василиск – нет проблем".

– Почему бы нет? – удивилась Изольда. – Зато он всегда будет верить, что я его люблю и слушать только меня. Миром должны править ведьмы. Так будет лучше для всех.

– Да, наверное, так будет лучше для всех, – с горечью согласился Сыромятин.– Пока кого-то из ведьм не поманит безграничная власть. Ведь это же так легко – управлять другими: чуток приморозить и все.

Пролог 2

ПРОЕКТ

В огромном зале филиала Института истории на Зимовке сидело едва ли человек пятьдесят, но трое патрульных устроились с краю в задних рядах: сначала Никита и Жарко, а за ними, в следующем ряду, Севка Мясоедов. Спасатели рассчитывали смыться после кофе-брейка, но пока приходилось делать вид, что они внимательно слушают доклад.

Богодана Приходько, главу Галактической службы перемещения, в просторечии ГСП "Спасите Китеж", совершенно не смущала ни малочисленность аудитории, ни весьма умеренный интерес собравшейся публики. Глава ГСП заливался соловьем, расписывая неимоверные успехи созданного им подразделения:

– За недолгие галактические циклы своего существования Служба спасения проявила высокий профессионализм и героизм, спасая и перемещая на пригодные для жизни планеты многочисленных пасынков истории, носителей разнообразных культур, ставших жертвами исторических катастроф. Особенно успешными стали поселения на двух планетах, я даже не боюсь этого слова, в двух мирах. Речь идет о Буяне и Кьяре.

Патрульные, не особо вслушиваясь, машинально кивали. Все это им было прекрасно известно. Слушать было откровенно скучно, и Севка, задумавшись, вспомнил свое первое знакомство с китежанами. Тогда ему все объяснил Никита.

– ГСП – это Галактическая Служба Перемещения, один из отделов галактической службы истории, – сказал Сыромятин. -. А «китежане» мы потому, что неофициально в Институте Истории нас зовут – ГСП «Спасите Китеж». Затонувший Китеж – любимая заморочка нашего шефа, Богодана, – пояснил Никита. – Он прямо-таки жаждет найти и спасти святой город, хотя пока ни в одной реальности не удалось даже отыскать свидетелей тех событий. Конкурирующий отдел, отдел Миклоша Лары, называется ГСС – Галактическая служба стабильности. В обиходе – ГСС «Выживает сильнейший». Нас чаще называют китежанами, их – реалистами или дарвинистами.

– А в чем суть-то? – поторопил Севастьян, которого начали утомлять непонятные многозначительные названия.– Давай покороче. Я хоть и полуорк, но не такой уж тупой.

–Ладно. Ну, вот ты, например, историей не интересуешься, – сказал Никита. – Но, наверное, встречал в книжках рассказы о вопиющей жестокости, когда погибали целые народы или замечательные культуры. Ну, когда по вине испанцев погибли индейцы Южной Америки или там, цивилизация майя. Или, например, во время крестового похода на юге Франции, в Лангедоке, были полностью уничтожены альбигойцы, еретики – катары. Тогда погибла замечательная культура, давшая миру куртуазную поэзию трубадуров и труверов, был разорен богатейший край. Или вот у вас, на Руси – гибель славянской языческой культуры в Арконе на острове Руян, или тот же Китеж, святой град, ушедший в воды озера Светлояр во время татаро-монгольского нашествия. Понимаешь?

– Ну, вроде было что-то такое, – Севастьян неуверенно кивнул: – И что?

– Да то, что таких примеров десятки тысяч не только на Земле, но и по всей галактике. Те же орки на своей планете вымерли, не выдержав конкуренции с менее свирепыми, но более разумными расами, как на твоей планете вымерли питекантропы. Я уже не говорю про сирфов, сиринов или эльфов, которых истребляли все, кому не лень. Тебя никогда не возмущала историческая несправедливость? Ведь все погибшие культуры, расы и религии имели право на существование!

– Да я как-то над этим и не задумывался, – промямлил Мясоедов, не особо тронутый чужими историческими трагедиями.

– Ты не задумывался, – согласился Никита. – А вот некий Богодан Приходько посвятил спасению альтернативных культур не одно собрание сочинений – в том смысле, что "выживает сильнейший, но не лучший". И прославился настолько, что научный сектор Союза миров пригласил нашего профессора в Институт Истории и доверил ему руководство ГСП для доказательства его теорий. Теперь Богодан, в просторечии "Владыка Неба", глава китежского отдела. Наш шеф – настоящий фанат исторической науки. Он создал проект "Спасите Китеж", начал проводить операции по поиску и перемещению обреченных цивилизаций на новые планеты. Мы даже кое-кого спасли. Некоторых пришлось перемещать по несколько раз – они все время нарывались на неприятности.

– И как, успешно? – заинтересовался Мясоедов.

– Сначала были сплошные провалы, – честно признался Никита. – Перемещенные цивилизации, по разным причинам, все равно погибали. Возникла даже теория генетической обреченности. Честно признаться, пока успешными оказались только два смешанных мира. Это Буян, моя родная планета, куда сначала перемещали, не раздумывая, всех подряд: уж очень благоприятным оказалось ее место в пространстве, и Кьяра, где смешение перемещенных рас и народов дало прямо-таки удивительный результат. Но с Буяном Миклош Лара ничего поделать не может: система Ярилы уже признана галактическим сообществом как объект протектората. А вот Кьяра!

– Кьяра уязвима, ясно. А Лара – это, значит, конкурент?

– Конкурент. Понятно, – Никита заторопился, заметив, что собеседник откровенно заскучал, – что у Богодана сразу появились научные противники. И как раз Миклош, пытается доказать, что обреченные цивилизации несут в себе зерно собственной гибели. Выживает сильнейший. А тот, кто не выжил, тот, значит, и не достоин жизни. Так появилась ГСС. Ну, сам понимаешь, дарвинисты, борьба за выживание и тому подобное. Для них прежде всего – галактическая стабильность: погиб – туда тебе и дорога.

Сейчас Богодан вновь рассказывал знакомую историю. О том, что, отказавшись от заманчивой колонизации, на Буян, такую похожую на Землю планету, сотрудники Службы истории тащили всех исторических неудачников. Здесь можно было встретить язычников и волхвов, вырезанных при крещении Руси Владимиром Красное Солнышко, староверов, пустынников, жертв крестовых походов, выживших эльфов с Авалона, сиринов с Эллады, сгоревших в магических войнах, сирфов с Беллы и многих, многих других.

И большинство, на удивление, выжило. Возможно, дело было в разлитой на планете магии, или в том, что здесь обитало и собственное очень непростое население – темные колдуны и ведьмы Темнолесья, в течение нескольких поколений легко смешавшиеся с ассимилировавшимися переселенцами. Буян в системе Ярилы был одним из самых успешных проектов ГСП.

Кьяра, второй многорасовый проект Богодана, вообще представляла собой вавилонское смешение рас и народов, ведущих бесконечные войны, но все равно сохраняла стабильность. Об этом сейчас как раз и вещал Богодан:

– Цивилизации переселенческих миров сделали галактическому содружеству ценнейший подарок: они породили сенсов. Или, как мы сказали бы раньше, магов. И сейчас настал знаменательный момент признания, момент Контакта с Землей, которая жаждет воспользоваться плодами наших трудов. В этом и состоит мой новый проект. Магам этих планет придется вступить в соперничество для получения выгодного контракта с землянами. Вы спросите, почему именно сейчас? – он торжествующе оглядел аудиторию, остановив взгляд на вечном конкуренте и сопернике, главе ГСС Миклоше Лара, и победно улыбнулся. – Да потому, что сбылась наша многолетняя мечта! ГСП, наконец, удалось найти и успешно переместить на Кьяру обитателей Светлого Китежа. И сделали это наши замечательные спасатели, наша, не боюсь этого слова, лучшая тройка патрульных. Приветствуйте: Никита Сыромятин, Жарко Фьори, Севастьян Мясоедов! – и он первым громко зааплодировал, с умеренным энтузиазмом поддержанный залом. Многие знакомые со смешками оборачивались, пытаясь получше разглядеть героических патрульных.

– Вот ведь влипли. А ведь я тут вообще не причем, – сердито прошипел Жарко, когда патрульные нехотя поднялись с места, вымученно улыбаясь и раскланиваясь.

– Да уж. Теперь вряд ли сбежишь, – вздохнул Никита, когда, наконец, все угомонились, и Богодан начал рассказывать о турнире, в котором представителям переселенческих миров предстояло участвовать, чтобы добиться контракта с Землей. – Кстати, слышал, что Сель застрял на Буяне. Как раз из-за этого контракта. Попал в форменное рабство к одному из местных. Кажется, Оберону что-то проспорил. Теперь, пока контракта не будет, ему не сбежать – дал слово. Знаете, как с этим дело обстоит у сиринов. Так что Сель попал надолго. Говорят, он уже и подружку там завел.

Севастьян вспомнил белокрылого парня, который так выручил их во время операции в Полоцке, и искренне ему посочувствовал. Впрочем, сочувствовал он не долго.

– Рабство? Ну ты наивный. Ты что, про турнир прослушал? – усмехнулся кошак. – У него там стопудово задание. Думаешь, так просто заманить местных шишек на этот турнир? Видали они его! Вот и застрял. Бегает от анклава к анклаву, сулит великим магам великие радости от контракта с Землей.

– Может и так, – согласился Никита.

– Гляди, Ксюха Волчок тоже здесь, – привлек внимание Севастьяна Жарко, показывая на стройную блондинку в переднем ряду, слушавшую докладчика с насмешливой улыбкой. – Ей – то чего нужно? Она же сейчас в ГСС. Им этот контракт, как нож в одном месте. Шпионит? Или она ради тебя пришла? Смотри, как вырядилась. Хороша!

Короткое ярко-синее облегающее платье из какого-то сжатого материала удивительным образом подчеркивало зеленые глаза девушки, а собранные в пушистый "конский хвост" волосы едва прикрывали глубокий треугольный вырез на спине. Ксения казалась жар птицей, случайно залетевшей на северный птичий базар.

– И, правда, колись, – заинтересовался Никита. – Вы ж, вроде, встречались?

– Ну, повстречались и расстались, – хмуро сказал Севка. – Она здесь скорее ради Богодана. Видел их недавно вместе. Задание у нее от него на Буяне.

– Точно шеф им какую-то свинью готовит, – уверенно сказал Жарко. – Он обеими руками за Кьяру.

– Думаешь, подкупили его? Чем? Галактическими кредитами или монетами из чистого золота, которые синтезатор без проблем выдает любому сотруднику института на задании? – усмехнулся Сыромятин.

– Вот уж нет, – Жарко упрямо помотал головой. – Вы, ребята, забыли главное – на Кьяре сейчас живут его любимые китежане.

За спором они не заметили, как белокурая красотка куда-то исчезла, а Богодан закончил затянувшуюся речь и пригласил всех на кофе-брейк в банкетный зал. По пути туда им все-таки удалось сбежать и, в результате, получить не заслуженные награды, а очередную выволочку начальства, и благополучно избежать задания по подготовке к турниру волшебников Кьяры.

Глава первая

ПОПАДАЛОВО

В приюте их, одаренных, оказалось четверо. Он, Сашка-Лечила, Ходок, Гусь и Видян. Ну и училка МарьИванна тоже была одаренной, но слабой, и талант свой не открывала.

Если не считать МарьИванну, которой шел 22 год, так четырнадцатилетний Сашка был старшим, Видян своих лет не помнил, но, похоже, был Сашкиным ровесником, Ходоку едва минуло 12, а Гусю, младшему, получившему во дворе прозвище за длинную тонкую шею, не исполнилось и семи. Мелкий хитрован все время жался к МарьИванне и норовил называть ее то мамой, то Машей. Гусь никакого заметного таланта не имел, но они с Ходоком были родными братьями, и провалились в межмировой портал все вместе – все втрое вместе с Сашкой, который до сих пор винил во всем Ходока.

Видяна Сашка считал настоящим психом, но психом полезным. Его настоящего имени никто не знал. Парень жил в видениях, прозревал прошлое и будущее, и именно он вывел охотников к мальчишкам, вывалившимся из портала в глухом лесу. Видян был из родовитых – только в старых семьях открывался истинный дар – но несколько лет назад вся его семья погибла, а парня забрали в княжеский приют. Тут он и ушел в видения, отвлекаясь только для того, чтобы озвучить МарьИванне то, что ему казалось важным. Из учителей он признавал только ее – остальных же как будто не замечал. Впрочем, найденышей он признал сразу, и даже взял под свое покровительство, что было нелишним: народ был в приюте всякий, а связываться с провидцем опасались даже самые отчаянные.

Случилось все неожиданно. Вот только что Сашка сидел на скамейке во дворе старого питерского дома-колодца и лениво отбрехивался от соседского малолетки, подсевшего на виртуальные игры. Доказывал, что стал в виртуалке хилером не по глупости, а с дальним прицелом к знакомым ребятам в клан. Тот многозначительно похмыкивал, не скрывая пренебрежения:

– Да тряпка твой хилер. Вечная поддержка. Игра для девчонок. А вот мы портальщики – сила. Любой клан с руками оторвет, – пацан гордо задрал нос, рисуясь перед младшим братишкой. Тот, развесив уши, слушал спор и восторженно кивал.

– Тоже нашелся мне портальщик, – огрызнулся Лечила. – Да ты и играешь-то всего-ничего. Небось, третий левел и перенос на пять шагов.

– На пять шагов!? Третий левел? Да ты знаешь, когда этот класс дают? – неожиданно взъярился малец. – Меня в игре даже Ходоком прозвали! Вот пойдем в клуб, сам увидишь!

– Не пойду я с тобой никуда, – лениво отмахнулся Сашка. – Не интересует.

– Да мне, если хочешь знать, даже клуб не нужен, – никак не мог угомониться мальчишка. – Да я тебе сейчас... – и он, вскочив со скамьи, выпрямился, что-то глухо пробормотал и сделал непонятный жест руками. И они провалились, все трое.

Первое, что услышал Лечила, очутившись в глухом лесу, был жалобный вой мальца и отчаянный вопль Ходока: – Хиль!

И он, вытянув руки на звук, воззвал к силе. И сила откликнулась. Точно так же, как в игре, руки окутало белое сияние.

– Да не меня хиль, брата! – услышав в голосе мальчишки слезы, Сашка, наконец, сообразил посмотреть, что случилось. Ходок, неудачно приземлившись при переходе на дерево, упал, сильно подвернув ногу. Впрочем, может, и сломал, но, получив помощь хилера, он уже восстановился и рванул к брату. С мальцом дело обстояло хуже – острый обломок дерева пропорол ему бок, и сейчас Гусь жалобно скулил от боли, зажмурив глаза, чтобы не видеть кровоточащую рану.

– Сейчас я, сейчас, – забормотал Сашка. Маны оставалось немного – перед глазами, как в игре, дрожала быстро уменьшающаяся зеленая полоска. С перепугу он слишком много сил вложил в лечение портальщика. Но белое сияние вновь окутало правую руку, и хилер, рухнув на колени возле лежавшего на сломанном дереве мальчишки, дотянулся до страшной раны, глухо бормоча: -"Исцелись! Да исцелись же ты,..., к черту, наконец", – и левой рукой осторожно вытягивая застрявший в боку обломок.

Сила потекла тонкой струйкой, заживляя, обнуляя ману, вытягивая жизненные силы. Кровотечение резко прекратилось, и края раны стянулись, образовав уродливый шрам. Испуганный мальчишка, почувствовав, как уходит боль, еще раз жалобно всхлипнул и открыл глаза. Потом, с ужасом поглядев на шрам, снова захлюпал носом.

– Да будет тебе, хватит, – неловко одернул его брат. – Не болит ведь уже!

– Все, больше не могу. Ну что, Ходок, бесполезный я хилер, да? – не удержавшись, сквозь зубы сказал Сашка, убирая руки. Накатившая слабость не дала встать, и он попытался вытянуться на хвойном опаде, но стволы стояли слишком близко, и парень, свернувшись в клубок, схватился за голову, пытаясь унять дикую боль.

– А больше и не нужно. А дар силен, – с восхищением сказал кто-то. – Восстановление жизни, надо же!

Голос был женский, звонкий и глубокий. И говорили, при этом, на чистом русском языке. Странно. Сашка ничуть не сомневался, что они куда-то попали. Вот только узнать бы точно, куда.

Из-за деревьев, словно отделившись от царившего в лесу зеленого сумрака, вышли несколько фигур. К глубокому разочарованию Сашки, их нашли вовсе не эльфы – так, обыкновенные люди. Эльфам он обрадовался бы больше.

Женщина, нет, все-таки девушка, несмотря на очевидную молодость и красивый голос, оказалась совершенно бесцветной. И уши у нее были не острыми, а небольшими, обычными. Тощая и высокая – на голову выше Сашки, – одета она была, как бомжиха, в бесформенную, серую полотняную рубаху, большую не по размеру, и черную длинную юбку ниже колен, из-под которой виднелись грубые мужские башмаки. На бледном лице, зеленоватом в лесных тенях, выделялись только темные брови вразлет и ясные серые глаза. Ну, глаза, может и правда, красивые, признал Сашка, но далеко не эльфийские. Светлые волосы были убраны в тугую длинную косу, не выпускавшую на свободу ни единой вольной прядки.

За руку "бомжихи" держался невысокий подросток, неожиданно смуглый и темноглазый. Странный парень, ничего не замечая вокруг, казалось, смотрел на что-то внутри, видимое что-то ему. Слепой?

– Меня зовут Мариоанна, – сказала чужачка, заметив пристальный Сашкин взгляд.

– Марьиванна? – с ехидцей переспросил Лечила. И услышал, как тихо хихикнул Гусь. Имя и ему показалось смешным. Действительно, попали в неведомые края и сразу наткнулись на училку.

– А ты вообще, Игореха, давай поднимайся, симулянт, – сердито окликнул его брат. – Зажило уже все.

И вправду, целительское заклинание закончило действовать, и теперь на месте багрового рубца, сквозь порванную одежду, на раненом боку мальца, которого, как выяснилось, звали Игорем, едва выделялась розовая полоска восстановленной кожи.

– Да я сейчас, Витек, – суетливо заворошился Гусь, поднимаясь. – Просто вот они пришли, большие, я и засмотрелся.

Только сейчас Сашка рассмотрел и остальных чужаков. За спиной девушки стояли двое крупных парней, похожих, как близнецы, в высоких сапогах, темных холщовых брюках, зеленых рубахах с широким воротником, безбородые, коротко стриженые и простоволосые. Поверх рубах на них были классные кожаные куртки, а за плечами виднелось что-то вроде длинных рюкзаков. И сапоги у парней были отличные, тщательно выделанные, даже на вид мягкие и надежные, явно получше, чем у девчонки – вода не пройдет! Сашка даже позавидовал: в Питере такие стоили бы туеву хучу денег.

– Охотники наши, приютские, Касьян и Дамиан, – объяснила МарьИванна. – Мы за вами пришли.

– А я Видян, – встрял в разговор странный парнишка. Глаза его прояснились, словно он только сейчас заметил чужаков. – Это я вас увидел и их привел, вы – смешные, – в голосе его мелькнул огонек интереса, он окинул взглядом пришельцев, но, запнувшись на полуслове, вдруг снова отключился, уйдя в себя.

– Видящий он, из родовитых, да вот, тоже остался сиротой, – непонятно объяснила МарьИванна. – А вы здесь откуда, с аэролета упали? Заморцы? – поинтересовалась она.

Мальчишки растерянно переглянулись.

– Ну, вроде того, – смущенно пробормотал Ходок. Легенду обсудить они так и не успели.

– А это ты, что ли, будешь из благородных? – Сашка сначала даже не понял, что девушка обратилась именно к нему. – Дар у тебя больно силен. Какой род, какой клан? Зовут как?

– Легчилин я, Александр. Зовут обычно Лечилой, – едва преодолевая накатившую слабость, Сашка неопределенно пожал плечами. Родителей он не считал благородными ни в каком смысле. Отец был бизнесменом, мать – врачом. Они разбежались давно, лет пять назад, оставив сына питерской бабке с отцовской стороны. У обоих уже были новые семьи, другие дети.

Мать неплохо устроилась в Москве, и изредка звонила узнать, как дела. Очень редко. Отец иногда забегал, оставлял бабке деньги на внука, дарил подарки на день рождения. Бабушка, Валерия Дмитриевна, бывшая учительница, Сашку любила, хоть и не баловала, но в последние годы часто болела.

Наверное, поэтому он и хотел стать врачом – боялся остаться совсем один. Да только шансов было немного: учился Лечила средне – из предметов ему нравились только биология и химия, все остальное тянул на троечки, лишь бы бабка не ругалась. Она вот гордилась старой фамилией и тщетно пыталась воспитать из внука мальчика из хорошей семьи. Наверное, у нее это получилось. Он даже травку ни разу не пробовал, хотя ребята в классе предлагали. Зато крепко подсел на виртуал.

Стоило обучение в медицинском немало, а после школы Сашке светила армия, а там – как жизнь вывезет. Потому он и стал хилером в игре. Компьютер ему подарил отец на позапрошлую днюху, а играл он по-настоящему в виртклубе на Лиговке. Почасовая аренда капсулы стоила недешево, зато давала полное погружение: виртуал помогал забыть о невеселом реале. А тут он вдруг попал. И у него открылся дар.

Сашка недоверчиво посмотрел на собственные руки – такие же, как обычно, грубые, поцарапанные, с коротко обкусанными ногтями. Неужели совсем недавно их на самом деле окутывало белое сияние исцеления? Может, они с парнями и правда провалились в игру?

Что-то придумывать сейчас не было сил. Братья тоже отмолчивались. Об их именах училка даже не спросила. Ее почему-то заинтересовал только Лечила.

Девушка поняла его по-своему, но правильно:

– Да, тебя, пожалуй, придется нести, совсем обессилел. Но тут до тракта недалеко. А там уже и поедем. Касьян, возьми-ка, будь добр, паренька! Дамиан, пригляди остальных.

Парни, на удивление, повиновались беспрекословно, как будто она имела право приказывать. Один из охотников, подхватив Сашку с земли, сдвинул в сторону рюкзак, взвалил его на спину и легко понес, следуя за девушкой, легкой тенью скользившей между деревьев. За ними последовал второй охотник, время от времени оглядываясь на отстающих мальчишек. Ходок, схватив брата за руку, повлек его следом за неожиданными спасителями.

К дороге они шли минут пятнадцать, и Сашка, наконец, смог оглядеться. Хвойный лес был поистине великанским – на высоте немаленького Касьянова роста у высоких, похожих на ели гигантов веток практически не было – все они сплетались далеко наверху, хотя, чем ближе группа подходила к дороге, тем больше встречалось неожиданных здесь лиственных кустарников и невысоких светлых деревьев.

Парень понял то, что должен был сообразить с самого начала: они с братьями вовсе не свалились с верхушки огромной "ели" на землю, точка перехода возникла у самой земли. И поваленное дерево, на которое так неудачно напоролся Гусь, скорее всего, снесла сама энергия перехода. Силища, которую вложил в него портальщик, внушала. Но вот сейчас именно он, Сашка, мешком висел на плечах у Касьяна, а Ходок, пусть и не очень бодро, но вполне самостоятельно брел за охотниками вместе с братом. Неужто он так силен? Впрочем, вполне вероятно дело было в другом – часть собственных сил Сашка влил при исцелении и в него.

– Интересно, вернись я сейчас на Землю, смог бы я вылечить бабу Леру? Или магия подействовала только в этом мире? – таким раздумьям Сашка предавался недолго: они, наконец, вышли к дороге.

Стена леса резко сменилась узкой полоской кустарников. Широкий тракт – в два камаза – разделял два разных мира. По ту сторону дороги тянулись белоствольные деревья, похожие на плакучие березы, и не было ни единого темного кустика, ни единой сломанной ветки, ни клочка бумаги, ни брошенных банок и пакетов. Яркая зеленая трава с белыми и розовыми цветами даже немного раздражала непривычной безупречностью. Дивный новый мир! Кажется, была такая книга. Впрочем, о ней Лечила знал только название – комменты не располагали, а сам он читал только фэнтези и Литрпг.

Склоненные гривы "березок" чуть желтели, намекая на скорую осень, а за полоской светлого леса виднелись такие же желтые поля. А ведь дома было только начало лета. Впрочем, если здесь и близилась осень, то совсем не сырая питерская, а теплая, даже жаркая. Солнце стояло высоко в зените, в небе ни облачка.

– Повезло, что недалеко вас от тракта закинуло, легко достали, – неверно поняла его взгляд МарьИванна. – А то пришлось бы на ту сторону обращаться. Тогда б они вас забрали. А ведь это мы тебя вызывали, нужен Светлоречью твой дар, – пояснила она, заметив недоумение парня. Яснее не стало, но Сашка решил не заморачиваться.

– А Светлоречье -это...? – невзначай поинтересовался он, надеясь, что его вопросы не покажутся слишком глупыми.

– Княжество это наше, – терпеливо объяснила девушка. – Пять таких княжеств в Державе: Светлоречье, Темнолесье, Поморье, Подгорье и Престол, где в стольном граде сидит великий князь Любомир. Анклавы вблизи еще есть. Пятиозерье, там правит волшебник Бонван, эльфийское Светлолесье, огненная пустыня. Ну и другие края, конечно, имеются подале: Загорье, Заморье, Залесье.