Текст книги "ГСП «Спасите Китеж» (СИ)"

Автор книги: Вад Капустин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

– Сынок! – Ядвига Леопардовна, не раздумывая, бросилась вперед. Сыромятин, уже предчувствуя беду, устремился за ней, но вмешаться не успел.

– Попался! – сказал торжествующий голос. Антимир.

Узнав повзрослевшего сына, Василиск Петрович ощутил, как, подавляя волю, на сознание обрушивается непреодолимая власть чужого, беспощадного дара. Рядом беспомощно всхлипнула Ядвига. «Матери не пожалел», – машинально отметил мастер-маг. За спиной нового хозяина города Мастеров Сыромятин с удивлением заметил знакомую лохматую физиономию дядюшки Вервольфа. Он-то как здесь оказался?

И сын, сын, заманивший их в западню!

Так вот ты какой, мастер Антимир! Сыну уже исполнилось двадцать. И талант его – подавителя чужой воли – оказался могучим и опасным.

Кому-то молодой маг мог показаться даже красивым: высокий и статный, яркие зеленые глаза, копна кудрявых волос. Но только взгляд, недобрый и холодный, выдавал скрытую благообразной внешностью суть. И чрезмерная болтливость.

– Ведун, глупец, думал, что я разделю с ним власть! – словно продолжая какой-то незаконченный спор, высокомерно заявил Антимир. – Это он тебя сюда прислал?

Сыромятин понял, что сын и не подозревает о том, что сейчас творится в кланах. Но что ответить расставившему им сети предателю?

Впрочем, тот, не дожидаясь ответа, продолжал самозабвенно болтать, как будто упиваясь звуками собственного голоса: безвольные покорные рабы – безупречные слушатели.

– Старый хитрец сам должен был сюда явиться, да видно что-то почуял! Похитил меня, думал игрушку себе воспитать послушную! Править моими руками, – Антимир злобно хихикнул. – А потом и этого приволок, – он кивнул на угрюмо слушавшего Вервольфа. – Чтобы меня обуздать. Да только ненадолго его хватило. И остальных. Не вам, слабым людишкам, противиться моей воле!

– А ловушек зачем понаставил? – едва шевеля губами, выдавил Сыромятин. – «Куда ты дел остальных?» – мысленно голосил он.

– Думал одним ударом со всеми покончить, – не скрываясь, безжалостно ответил сын. По щеке Ядвиги скользнула прозрачная слезинка. – Заодно и Ведуна придавить. Ничего, и до него доберемся. Зато сказку он складную придумал, чтобы тебя сюда заманить. По сыночку соскучился? – Антимир вновь неприятно захихикал, и Василиск заметил, как лицо жены исказила открытая неприязнь. – Уж слишком ты, отец, силен, мог бы ипомешать, да только отсюда тебе не уйти. Будешь теперь по моей указке бегать. Да и ты, – он мельком взглянул на мать, – тоже. Пока мне не надоест.

Затем сверкающие глаза победителя обратились к сводной сестре:

– Наслышан. Хороша!

Василиск Петрович заметил, что на замершую в неподвижности Изольду волевой удар, похоже, совершенно не подействовал. Индивидуальная невосприимчивость или особенности ее собственного дара? Ничем не выдавая своих чувств, ведьма-медуза внимательно слушала речи суженого.

– Ну, мне все равно нужна красивая жена, – Антимир продолжал рассуждать вслух, не обращая внимания на реакцию слушателей. – Да ты, пожалуй, и не совсем бесполезна. Мы с тобой построим новый мир! Надеюсь, ты не слишком потеешь, – бросив пренебрежительный взгляд на будущую супругу, сказал молодой маг.

– «А вот это ты зря, – мелькнуло в подавленном чужой волей сознании Сыромятина смутное предчувствие. – Индюк надутый! И о словах своих пожалеешь очень скоро. Уж лучше б ты унаследовал вкусы дядюшки Вервольфа!»

Но Антимир, увлекшись собственными речами, продолжал самозабвенно вещать, не замечая побледневшего от гнева лица Изольды:

– Это будет лучший мир, где править буду только я. Ну и, конечно, ты, при мне, – он снисходительно улыбнулся девушке. – Это будет Антимир. Мы станем господами, а вся эта пыль: колонисты, воины, торговцы – останутся покорными рабами, выполняющими наши приказы. Кого я не смогу подавить, ты приморозишь. И все они будут верить, что я их царь и бог. И никаких войн! Мир и покой. Что в этом плохого?

Василиск Петрович от возмущения судорожно дернулся, пытаясь освободиться, возразить, сказать. Он бросил гневный взгляд на безропотно слушавшего родича.

На морде Вервольфа выразилось сочувствие и беспомощное сожаление: – «Хотел бы помочь, но ничего не могу поделать!».

Но тут не выдержала до сих пор равнодушно слушавшая Изольда.

– Хватит. Надоел, – с брезгливой гримасой на хорошеньком личике сказала она.

Удар был внезапным и неожиданно сильным. Василиск Петрович ощутил, как, освобождая сознание, исчезают удушливые, давящие тиски чужой воли. Сразу же рядом облегченно вздохнула Ядвига, и счастливо ругнулся Вервольф.

Примороженный к месту Антимир смахивал на покрытую людом и инеем статую знаменитого воина, которого когда-то разъяренные торговцы, облив водой, бросили умирать в полярной зоне Зимовки.

– Теперь ты уже точно никогда не вспотеешь! – злорадно сказала Изольда, глядя в глаза ледяной статуи. – Будет тебе и мир и покой.

– Ты, дядя Василиск, конечно, можешь его разморозить, – виновато сказала девушка, оборачиваясь к приемным родителям. – Но лучше бы не надо! Мне он показался таким мерзким! И говорил такие гадости! И, – Зоська запнулась, потом, стараясь не смотреть на любимую тетю, выпалила: – И он хотел нас всех убить! Всех!

– Это твое решение, – мастер-маг встретил отчаянный взгляд жены и, получив подтверждающий кивок, сказал. – Но мы с тобой согласны. Пусть он навсегда останется статуей в городе мастеров.

Увидев слезы на глазах Ядвиги, Изольда бросилась к ней. Женщины, обнявшись, зарыдали. Воспользовавшись моментом, Вервольф отозвал племянника в сторону.

– Они все здесь, – хрипло прошептал он.

– Живые? – со слабой надеждой спросил Сыромятин. Лохматая морда полузверя жалобно исказилась. Сыромятин судорожно сглотнул. – Веди!

– Мы отойдем на минутку, – бросил мастер жене, следуя за дядькой по узкому ходу в небольшой каменный зал. Поглощенная материнским горем, Ядвига безразлично кивнула.

Да, они все были там: убитые серебряными пулями, забитые осиновыми кольями, обезглавленные, обескровленные, иссушенные чужим колдовством экспонаты музея Зла. Дядья, тетушки, двоюродные братья, женщины, дети. Здесь были дед Александр, тесть Леопард Сергеевич, Зоськины родители и ее глупые сестренки, почти лишенные магической силы.

– Этих-то за что? – невольно вырвалось у Сыромятина. – Девчонок?

– Соперников боялись, будущих, – прохрипел Вервольф. Его лохматая морда взмокла от слез. – Их детей.

– Антимир, – не сомневаясь в ответе, сказал Василиск.

– Он. И Ведун. Все время талдычил мальчишке про безграничную власть, – бедняга, немного поколебавшись, признался: – И меня заставляли приманивать. Не мог никак воспротивиться.

– Ты не виноват, – твердо заявил Сыромятин. – Никто бы не смог. Пойдем отсюда. Ядвиге только ничего не брякни, – предупредил он. – И Изольде.

– Яське такого удара не пережить, – Вервольф понимающе кивнул и с ненавистью спросил: – Ведун жив?

– Если и жив, то ненадолго. Гореслав не оставит в живых заклятого врага, – мастер-маг, пытаясь хоть ненадолго изгнать из памяти страшные картины, задумался о будущем. Кого еще призовет в город мастеров жажда власти?

Антимиру теперь уже не сменить патриархальные войны родного мира на тотальное рабство. Но ведь и без него оставалось немало проблем. Сыромятины сегодня вновь вмешались в судьбы кланов. Ради чего? Что сейчас творилось на захваченных воинами планетах? И самое главное, во имя какого будущего? Что будет с магами? Они с Ядвигой уже далеко не молоды. Да и Вервольф – почти старик. Кто сможет восстановить клан? Единственной надеждой на возрождение семьи оставалась Изольда.

Они вернулись к основному ходу пещеры. Женщины по-прежнему стояли обнявшись. Отбросив мрачные мысли, Сыромятин задумчиво спросил девушку: – За кого ж ты теперь замуж-то выйдешь?

– За кого? Да хотя бы за Гореслава! Мы с тетей уже обсудили, – легкомысленно ответила обрадованная неожиданной заботой приемного отца Изольда. – Видел бы ты, дядя, как он мне подмигивал, когда думал, что ты не смотришь.

– А что? – поддержала Ядвига. На лице ее мелькнула бледная улыбка. – В конце концов, он князь, глава клана, а теперь уже, наверное, владыка трех планет. И других подходящих женихов, – она негромко всхлипнула, – больше нет. Будут вместе строить новый мир.

– И какой же новый мир ты хочешь построить? – продолжал допытываться Василиск Петрович, у которого не шли из головы слова сына: – «И никаких войн! Мир и покой. Что в этом плохого?», – и изуродованные трупы родичей.

– Общий! Нам нужен мир, а не Антимир! – решительно заявила Изольда и посмотрела в глаза приемному отцу в поисках одобрения. Увидев его поощрительную улыбку, девушка объяснила:

– Мы создадим общий Совет кланов. И Гореслав будет править от воинов, а я – от мастеров. А ты, дядюшка, будешь мне говорить, как и что делать. – Она прижалась к дядькиному плечу, подлещиваясь, как когда-то в детстве.

– Про мир и Совет, это ты хорошо сказала, – одобрительно покивал мастер-маг. – А вдруг Гореслав не станет тебя слушать? Не захочет созывать Совет?

– Ха! – одновременно хмыкнули ведьмы.

– Да я его просто приморожу чуток, и все, – снисходительно объяснила Зоська.

– И что же ты потом так и будешь жить с отморозком? – недоверчиво спросил глава фирмы «Василиск – нет проблем».

– Почему бы нет? – удивилась Изольда. – Зато он всегда будет верить, что я его люблю и слушать только меня. Миром должны править ведьмы. Так будет лучше для всех.

– Да, наверное, так будет лучше для всех, – с горечью согласился Сыромятин. – Пока кого-то из ведьм не поманит безграничная власть. Ведь это же так легко – управлять другими: чуток приморозить и все.

Глава 9
Возвращение

 
Ничто на Земле не проходит бесследно…
 

Старая песня

Вот так оно и все и произошло, – закончил Никита. – Мать успела родить нас с братом, потом погибла. Стрела в спину. Стрелявшего растерзали на месте, но заказчика так и не нашли. Поговаривали, что Изольду убил кто-то из своих, из воинов: уж слишком сильным аргументом в борьбе кланов оказался магический дар. Я был тогда совсем крохой, но хорошо помню ее похороны: на многих лицах читалось облегчение и откровенная радость. Отец отдал меня деду на воспитание, и уже от него я позже сбежал в училище. А Антимир остался ледяной фигурой в городе мастеров, страшным воспоминанием, которое сегодня вдруг снова вернулось к реальности.

– А как Ксении удалось оживить убийцу магов? – недоверчиво поинтересовался Севка.

– Да проще простого, с нашей-то техникой, – пожал плечами Никита. – Включила блокиратор у входа в пещеру, вырубила магический фон, и вся экстрасенсорика мгновенно отключилась. А после прекращения блокировки отмененное воздействие, к твоему сведению, автоматически не возобновляется. Даже после восстановления фона. Приборы зарегистрировали падение и резкий всплеск магического поля на Буяне, туда отправился отряд патруля, выяснил, что произошло, но, понятно, времени ушло довольно много, задержать мага никто не успел. Антимир с Ксенией уже сумели сбежать.

– И что же теперь? – растерянно спросил Севка. – Чего мы ждем? И причем здесь Кьяра и Китеж?

– Чудак ты, Мясоедов, – вздохнул Сыромятин. – Куда, как ты думаешь, Ксения отправилась с моим драгоценным дядюшкой, в первую очередь?

– На… – Севка не успел договорить.

– Правильно, на Кьяру. Потому я и не сомневался, что с китежанами все получилось. Да и Жарко сообщил, он держал операцию под контролем.

– А как же она? В смысле, Ксения как узнала? – растерянно спросил Мясоедов, уже начиная прозревать истину. – Хотя там же был Влад. Ну, а он как? Ты хочешь сказать…

– Вот именно, – с сочувствием сказал Никита. – Включи коммуникатор на самоскан и поиск багов.

– Сейчас, секундочку… – Мясоедов лихорадочно защелкал клавишами, и почти не удивился, когда после нескольких мгновений ускоренного сканирования поисковик коммуникатора обнаружил вживленный в тело хозяина крохотный чип – в волосах за левым ухом – и почти безболезненно выжег жучка.

– Еще и одежду проверь, – подсказал Никита.

– Вот, значит, как, – сканер защелкал, фиксируя наблюдателей.

– Ну да, за тобой все время следили. Ведь так легко подсадить наблюдателя спящему партнеру. Надо было сразу сканирование на автомат поставить, – с сочувствием наблюдая смену чувств на Севкиной физиономии, сказал Никита. Он с трудом удержался от сакраментальной фразы «Я же предупреждал!» и добавил:

– В общем, перемещение китежан на Кьяру – только первый шаг к спасению города. Теперь из-за них у нас еще прибавилось забот. Ведь магическое поле, твоими, между прочим, усилиями, на планете сейчас вполне достаточное, чтобы подпитать сильного мага. А Антимир и так далеко не слаб.

– Ты думаешь, маг уже на…? – начал Мясоедов, и опять Никита его опередил:

– Похоже, они заключили соглашение. Не знаю, что обещала убийце Ксения, но в обмен, она, совершенно точно, потребовала уничтожения Кьяры, или, по крайней мере, Китежа. Это ведь у нас с ГСС больной вопрос: докажи мы сейчас, что китежане способны благополучно существовать и развиваться в современном мире, и службе стабильности конец. И уж, во всяком случае, ГСС потеряет авторитет и превратится в захудалый второстепенный отдел. А это и престиж, и финансы, и самоуважение. Ну, ты порнимаешь…Волчок сделает все, чтобы такого не допустить.

– Чего ж мы ждем-то? – вскинулся Севастьян.

– Сиди уж, – махнул рукой Сыромятин. – Жарко с ребятами отправился на разведку, и пока от них не придет сообщение, спешить некуда.

– Ну, уж нет, – возразил Мясоедов, лихорадочно хватая походный мешок и проверяя оставшееся там содержимое: экипировку и оружие. – Не вижу смысла ждать. Придет убийца в Синеозерье или нет, но я сейчас должен быть рядом со своими, на Кьяре. Координаты скидываю тебе на комм, – он щелкнул клавишей и, не слушая возражений друга, бросился в транспортный отдел, где чуть больше получаса назад оставил в ангаре патрульный флайер.

Мясоедов не слишком хорошо знал, что именно сможет противопоставить могущественному магу, но не собирался позволять хладнокровному убийце уничтожить все, что было дорого ему в этой жизни.

Но Ксения, Ксения, как она могла! Пусть их объединяла далеко не беззаветная любовь, но после операции в Плоском мире хищная блондинка вызывала интерес и симпатию, и ночь, проведенная в «Сиреневом закате», оставила надежду на что-то более серьезное, чем короткий флирт. Сейчас патрульный клял себя за излишнюю доверчивость. Такого предательства Севастьян не ожидал. Мысли невольно переметнулись к другой девушке, любящей, доверчивой и немного наивной, потерянной, кажется, уже навсегда.

Однако момент был совсем не подходящим для запоздалых сожалений. Портал перебросил флайер на орбиту Кьяры. По экранам побежали цифры, потом картинки, и Севка отвлекся от воспоминаний. Планета приблизилась в визуале, и за иллюминатором медленно проплыл огромный прямоугольник Чернолесья, замелькали светлые рощи Зеленой Долины, рядом – Синеозерье, высокий холм, отблеск воды. Мясоедов щелкнул клавишей, торопясь увидеть золотые купола храмов святого града, и замер, боясь поверить собственным глазам: у озера Китежа не было.

На приметном месте у побережья, где совсем недавно радостно обустраивались избавленные от проклятия горожане, царили запустение и покой, словно никогда и ступала там нога человека.

– Может, снова ушли под воду? – сам не веря слабой надежде, патрульный облетел озеро, вглядываясь в глубину и напряженно прислушиваясь к тихому гудению биоискателя. Тщетно: сканер упорно показывал отсутствие не только разума, но и вообще крупных живых существ. В воде не оставалось даже обычной рыбы, как будто таинственный катаклизм унес ее из Синеозерья вместе с исчезнувшими пришельцами из другого мира.

Вспомнив рассказ Никиты, Севастьян посадил флайер и, выскочив из кабины, рванулся в воду, представляя себе ряды окаменевших замороженных статуй, однако, уже заплыв на глубину и не найдя ничего подозрительного, сообразил, что талантом заморозки владел вовсе не маг-убийца, а красивая ведьма, мать Сыромятина. Все это, однако, не объясняло исчезновения ценнейших подопечных ГСП.

Мясоедов медленно поплыл к берегу, больше не оглядываясь по сторонам, ломая голову над неразрешимой загадкой, и закономерно поплатился за неуместную беспечность: метрах в трех от берега его сковала странная сонливость, тело охватило оцепенение, патрульный закружился на месте и медленно погрузился на дно.

Очнулся Севастьян в пустом помещении, в котором, после недолго осмотра, опознал каюту звездолетки. Стандартная комната корабля, знакомого по прошлым заданиям, была привычно пуста: ни мебели, ни оборудования, – но дополнена чем-то вроде прозрачной стеклянной клетки – так, во всяком случае, сначала показалось Мясоедову – в которой и содержался патрульный. От стен и потолка исходил бледный желтоватый свет, едва разгонявший полумрак. Руки были связаны плетеным шнуром, но ноги оставались свободными, и, опершись на стену, пленнику с трудом удалось подняться.

Подойдя к невидимому барьеру, китежанин понял свою ошибку – границы решетки образовывало энергетическое поле, мерцавшее угрожающими сполохами при каждом приближении. Мясоедов попытался размяться, чтобы разогнать онемение, и несколько раз прошелся вдоль стены, стараясь не приближаться к черте, ограничивающей действие барьера. Излучение давило, мешало идти, пригибая к полу, вызывая неприятные покалывания в желудке и тяжесть в висках. Сколько времени он сможет выдерживать давление барьера, патрульный не знал.

К счастью неизвестные похитители оставили пленнику комм. Циферки на экране утверждали, что с момента возвращения на Кьяру прошло всего три часа. По внутреннему Севкиному времени утекло намного больше. Попытка связаться по комму с Богоданом или хотя бы с Никитой ни к чему не привела: связанные руки не позволяли дотянуться до клавы. Хотя, скорее всего, излучение барьера блокировало и сигналы связи.

Отсутствие видимых врагов заставляло нервничать и строить нелепые догадки. Волновала и судьба Китежа. Мясоедов чувствовал ответственность за оборотней, которых сорвал пусть и с неприятного, но относительно безопасного плавучего острова в пугающую неизвестность. Он даже не представлял, что с китежанами могла сделать ГСС. Успокаивала лишь мысль о том, что уничтожение подопечных спасательной службы не осталось бы без последствий даже для самого Миклоша. С другой стороны… Если Китеж будет уничтожен руками безумного мага, то это ведь совсем другое дело?

И мысли Севастьяна вновь следовали по опасному кругу, принимая все более мрачный оборот. Возникло навязчивое желание, чтобы хоть что-нибудь начало происходить, лишь бы избавиться от тягучей, давящей неизвестности. Впрочем, помещение недолго оставалось пустым.

Стены внезапно ярко вспыхнули, дверь распахнулась, и в каюту вошли двое: Ксения в черном комбинезоне офицера службы истории, с наплечником бластера и незнакомый Мясоедову худощавый, довольно высокий блондин в полотняном светлом костюме свободного покроя. Бесцветное лицо незнакомца, несмотря на правильные черты, сразу вызывало неприязнь. Даже не догадывайся Севастьян, что видит перед собой маньяка – убийцу магов, озлобленность и ожесточенность, сквозившие в эмофоне блондина, подсказали бы ему, насколько опасен спутник Ксении.

– Зря ты, пожалуй, с ним связалась, – невольно подумал он вслух.

– Тебя не спросила! – огрызнулась девушка. – Лучше признавайся, где Китеж! Тогда, может быть, отделаешься легким испугом.

– Не знаю я, сам искал, – раздраженно ответил Мясоедов. – А знал бы, все равно не сказал бы. – Он невольно ухмыльнулся, поймав себя на том, что говорит, как киношный партизан на допросе фашистов.

– Зря смеешься. Сказал бы, – уверенно отозвался незнакомец, заметивший его усмешку. – Но ты и, правда, не знаешь. Я вижу. Сканировать будем или не стоит тратить время? – обратился он к Ксении.

Севастьян перевел взгляд на девушку. Он ожидал примирительного, чего-то вроде: – «Не знает, и пес с ним»! – но Ксения неожиданно задумалась.

– Мне точно известно, что город он на Кьяру переместил, – медленно сказала она, не глядя на Севастьяна. – Куда же горожане могли исчезнуть? И сам город, дома, храмы, соборы? Исчезли бесследно. Не верю я в такие чудеса. Быть может, он знает, но у него блок? Лучше просканируй!

– Как хочешь, – пожал плечами маг. – Я-то уверен. Или может, ты попробуешь проверить сама? Это ведь, знаешь, не безвредно, а мне показалось, что он тебе не… – Ксения не дала ему договорить.

– Да. Потому сама и не хочу. Сканируй, – уверенно и зло сказала она.

– Сканируй, – повторил Мясоедов, уже понимая, что этой, ничем не оправданной жестокости Ксении никогда не простит.

Атака мага последовала немедленно. Наверное, если бы не многочисленные барьеры, сканирование не оказалось бы таким болезненным. Однако служба спасения предусматривала психическую защиту своих сотрудников. Видимо, нападение менталиста активировало и собственные слабенькие экстрасенсорные способности Мясоедова – сразу прорваться сквозь барьер магу не удалось.

Патрульному показалось, что десятки жалящих насекомых впились в трепещущий мозг, пытаясь преодолеть тонкую пелену защитных психокодов. Он невольно взвыл от болезненного «ожога». Боль, злость и ненависть неожиданно подсказали Севастьяну решение.

– Помоги! – мысленно обратился он к отцовскому артефакту, и черный камень кольца вдруг вспыхнул ослепительным светом. Силовой барьер клетки, казалось, взорвался в ответ бело-синими всполохами. Зажмурившись, Мясоедов отшатнулся и, споткнувшись, рухнул на пол, лицом к стене. Он услышал громкий крик Ксении и хриплое неразборчивое шипение мага. Что-то рухнуло с оглушительным грохотом, потом раздались громкие незнакомые голоса, говорящие на чужом языке.

– Сбилась настройка лингвиста, – понял Севастьян перед тем, как окончательно лишился сознания.

Очнулся Мясоедов все в той же звездолетке. Во всяком случае, так он решил, увидев над головой светящийся желтым потолок.

– Давай, поднимайся, симулянт, – раздался рядом неестественно бодрый голос Никиты. – Ничего себе патрульный у ГСП. Прям, как барышня, чуть что – в обмороки падать! Хорошо, Ксюха тебя не видит, она бы еще и не так сказала.

– Тебя бы так просканировали, небось, тоже не прыгал бы от счастья, – огрызнулся Мясоедов. – И про заразу эту мне не говори. Вот уж бабы пошли! Кстати, где она? – Севастьян, наконец, сообразил, что власть переменилась. Он неосторожно приподнялся на локтях, чтобы осмотреться и взвыл от резкой боли в затылке.

– Уау! – патрульный снова рухнул на мягкий лежак, а Никита, сочувствующе прищелкнув языком, ответил:

– Сбежала она. Вместе со своим магом сбежала. Не успели перехватить. – Сыромятин покачал головой, глядя на позеленевшую физиономию друга, и посоветовал:

– А ты лучше пока полежи. Любомир тебя просмотрел, что-то подправил, сказал, что успели вовремя, но еще бы пара минут – лежать бы тебе до конца дней овощем на грядке.

– Так уж и овощем! А как вы вообще узнали-то, что со мной? И куда опять пропал Китеж? – поинтересовался Мясоедов. – Последнее, что я помню – боль в голове, и… Ага, артефакт. Я попытался активировать кольцо, потом вспышка и все. А… были еще какие-то голоса или померещилось мне? – припомнил он.

– Вспышка тебя и спасла – приборы засекли всплеск фона, ну мы с пауками и подоспели. Скажи спасибо флускам. Их голоса ты, кстати, и услышал.

– Флускам? А они здесь причем?

– Причем, притом! Они как раз тебя и спасли. И Китеж тоже. Успели переместить на Гуэргу. Сорвали сгоряча весь блок биосферы и этносферы. Там еще долго даже трава не будет расти.

– Значит, все-таки спасли! – умиротворенный, Севка закрыл глаза. – Молодцы. Расскажи, как все прошло-то? Китежане, значит, на Гуэрге?

– Сейчас подойдет Жарко и все расскажет. Деталей я тоже не знаю, – объяснил Никита. – А ты пока лекарство выпей и отдохни.

– О кей, – согласился Мясоедов, глотая желтоватую таблетку обезболивающего. – Тогда я, пожалуй, и правда, немного посплю.

Разбудил патрульного хрипловатый голос иллирнийца.

– Флуски курировали ваш китежский вояж с самого начала, – Фьори, довольный успехом первой совместной с негуманоидами операции, охотно делился впечатлениями:

– Мне, как инициатору, ребята – пауки, то есть, – доверили координаторскую работу: сидеть перед визором и отслеживать ход событий. Ну и Иодзолискин вместе со мной сидел, их старший. Не хотел уходить – уж очень ему хотелось поучаствовать в спасательной операции. Никогда не думал, что пауки могут так психовать! Когда Севастьян перетащил китежан на Кьяру, он аж на месте подпрыгивать начал от возбуждения. Молодчина! – обратился кот к Севке. – Смотрелось как хороший детектив: не успел ты уйти в портал, как вдруг маяк на Буяне сигнал тревоги выдал. Я связался с Никитой, а Иодзи собрал отряд добровольцев и толкнул речь о том, что это идеальный шанс показать себя. Когда на берегу образовались оперша из ГСС и мужик этот, сенс, у флусков уже были готовы сквозные порталы и переместитель. Бац! И город исчез прямо у них из-под носа! Ты бы посмотрел на эти рожи! Зрелище того стоило. Вот только Севку перехватить не успели. Извини, – смущенно добавил он.

– Да ладно. Главное – город спасли, – отмахнулся Мясоедов, с трудом сдерживая зевок.

– Кстати, Богодан просил меня срочно передать, уж не знаю, почему он не позвонил сам, – сказал Никита, – что ты можешь готовиться к выступлению на Координационном совете. Сказал, что осталось всего две надели. Хотя Совет, между прочим, через восемь дней. Ты-то понимаешь?

– Ага, – разумеется, Севастьян отлично понял слова начальника. Если удастся убедить Ученый Совет, то останется меньше недели на то, чтобы подготовить новую экспедицию в Плоский мир и вытащить оттуда разумных тюленей.

Впрочем, Мясоедов сильно рассчитывал на помощь флусков. После спасения китежан кое-кого из новоявленных патрульных Севастьян смело мог зачислить себе в друзья. Оставался еще один вопрос, который он давно собирался задать Никите. Просто из любопытства.

– А как же ты? – осторожно поинтересовался он. – Уже решил?

– А я, наверное, рвану на Белинду, – с деланным легкомыслием сказал Сыромятин. – Женюсь на Славке, стану князем.

– Чего так безрадостно? – Севастьяна удивило прозвучавшая в голосе друга сардоническая нотка. – Ты не опережаешь события? Тебе ведь еще война предстоит, чуть ли не с корсами?

– Потому и не радуюсь, – хмыкнул Никита. – И на вас с Жарко надеюсь. Ты после Земли-два, как освободишься, сразу на Белинду прилетай. Буду ждать.

– Договорились. Хотя, если честно, плохо представляю, чем смогу помочь, – не большой военный опыт Мясоедова ограничивался эпической битвой орков с эльфами в Чернолесье.

– Ничего, успокоил Сыромятин. – Я на этот счет уже и с пауками поговорил. Обещали подстраховать.

– Кстати, а как китежане восприняли появление разумных гигантских пауков? – поинтересовался Мясоедов.

– Нормально. Флуски просто молодцы. Знаешь, они сообразили сказать горожанам, что их послал на помощь Ярила, – объяснил Жарко.

– И что? – не понял Мясоедов.

– А то, что в древнерусском пантеоне многоногими и многорукими посланцами богов никого не удивишь. Это тебе не христианство, – вмешался Никита. – Вмешательство Ярилы китежане восприняли совершенно естественно и поверили сразу. Думаю, если бы пришельцами оказались гуманоиды, убедить горожан в их божественном происхождении было бы намного сложнее. А так – Иодзолискин говорил, что Мстислав доверился им без всяких сомнений и успокоил горожан за несколько минут. К нашему счастью. Флуски страшно довольны своей первой спасательной операцией и прониклись теплыми чувствами к новым подопечным настолько, что готовы предоставить китежанам большой участок земли на побережье южного океана.

– Так что теперь Китеж останется на Гуэрге, под заботливой опекой хозяев и самого Богодана Приходько, – заключил Жарко. – Бесстрашные ребята. И князь у них молодчина.

– Всегда думал, что в язычестве что-то есть, все эти идолы, песни, пляски, – отличная идея, – жизнерадостно подытожил Мясоедов, потирая синяк под левым глазом и полностью игнорируя возмущенный взгляд Никиты.

– Вот это ты как раз сейчас и попытаешься рассказать Богодану, – мстительно сообщил новоиспеченный князь руянцев Белинды. – Он звонил полчаса назад и просил зайти, чтобы обговорить текст твоего выступления на Координационном совете.

Патрульные опять валялись на теплом песке у сиреневого океана, но в этот раз, после встречи с Богоданом, уже Севастьян лихорадочно мусолил в руке огрызок древнего карандаша, мучительно подыскивая аргументы для Ученого Совета.

– Перспективная цивилизация? Паранормальные способности? Необычная мутация? – перебирал он вслух, надеясь на подсказку друзей.

– Да не городи ерунды, – охладил его надежды Никита. – Ну что в разумных тюленях необычного? Да и перспективного не вижу.

– Действительно, – поддержал Фьори. – Не стоит мелочиться. Нужно идти кратчайшим путем.

– Каким именно? – саркастически осведомился Мясоедов, не ожидая осмысленного ответа.

Однако, кошак, в отличие от буянского князя, немедленно выдал практическое решение:

– Да просто заяви, что ты как сотрудник Службы перемещения хочешь поставить оригинальный социально-исторический эксперимент. Например, прогрессорский – пообещай в кратчайшие сроки довести подопечных с уровня «А», на котором они безусловно находятся сейчас, до уровня «С», предкосмического. Ну, скажем, за двести пятьдесят стандартных галактических циклов. И под твою личную ответственность! Спорим, Координационный Совет перед такой приманкой не устоит? Да что там, и сам Богодан не устоит: для консервативного исследователя-историка цивилизаторство – это просто вызов!

– Ты че? Обалдел? – вызверился Мясоедов. – Какие двести пятьдесят циклов? Это же сто пятьдесят лет. Я столько не протяну.

– Тем более, – без всякой логики заявил Жарко. – Значит, ты вообще ничем не рискуешь. А плюсов – море! Переместишь своих тюленоидов, без всяких проблем получишь кураторство. А отдуваться, в случае чего, потом будет служба спасения, то есть Богодан. Уж он-то нас всех переживет.

– Может, отдуваться и не придется, – буркнул Севастьян, вспомнив Ньюфа.

По крайней мере, один подопечный предкосмического уровня у него уже был. А может, даже и повыше. Мясоедов отлично помнил, как уверенно тюлененок вел флайер по пеленгу. А ведь у гениального отца и детеныши вполне могут быть гениальными! Нужно только создать для них подходящие условия.

– Пожалуй, это может сработать, – неуверенно пробормотал он. – Спасибо, старик.

– И не сомневайся, сработает, – Жарко лениво потянулся, распластавшись на песке, и брезгливо отряхнул лапу, случайно коснувшись воды. – Только Богодану заранее ничего не говори. Пусть сюрприз будет.