Текст книги "ГСП «Спасите Китеж» (СИ)"

Автор книги: Вад Капустин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Он не успел. Напряжение ментального потока, исходившее от корабля-агрессора, резко приблизилось, возросло, а потом исчезло из поля восприятия, смытое потоком боли и ужаса. Те, на кого охотился пришелец, не были интраморфами, но предсмертный ментальный вопль безжалостно истребляемого сообщества разумных был так силен, что едва не вызвал у Севастьяна сензитивный шок.

Патрульный отключил сенсинг и на некоторое время замер в пилотском кресле, пытаясь осознать случившееся: он стал свидетелем уничтожения большого сообщества разумных существ, хладнокровного убийства. И не успел вмешаться.

Минут через двадцать, стряхнув оцепенение, Мясоедов активировал пси-канал и попытался восстановить эмоциональный контакт, но тщетно. Поселение было уничтожено полностью, а чужой корабль, с непонятной целью истребивший аборигенов, вероятно, покинул планету.

Ментальный след недавней жестокой драмы был достаточно силен, и Мясоедов, определившись с направлением, приказал Иску вести корабль к месту трагедии. Следовало разобраться, что же произошло в поселке на самом деле.

Патрульному казалось, что в живых на острове никого не осталось, но неожиданно он ощутил направленное излучение потока пси-энергии и резкое усиление эмофона со стороны планеты. Очевидно, при включении защиты автоматически сработал и вживленный недавно пси-адаптер.

В сознании закопошились чужие мыслеобразы. То, что Севастьяну долго бестолку вбивали на занятиях по психо-тренингу, вдруг обрело пугающую реальность. Кто-то, разумный и одинокий, после жестокой бойни выжил и сейчас пытался докричаться до Мясоедова с поверхности планеты. Чужак ощущался как сильный супернорм, но не враждебный и не моливший о спасении, а напротив, светлый и искренне пытающийся помочь. В эмофоне незнакомец однозначно воспринимался как мужчина, но прямые пси-сигналы были очень странными, непривычными, как у внеземлянина. Севастьяну невольно вспомнилась случайная встреча на центральной базе с ашшурским наблюдателем координационного Совета, и резкий шок, испытанный тогда при восприятии чуждого эмофона. Там тоже ощущалось что-то похожее. Но сейчас не стоило заморачиваться на чуждости собеседника. Было бы странно встретить полную пси-идентичность людям у существа из параллельной Вселенной. А ведь сейчас Мясоедову предстоял самый настоящий первый контакт!

Светлая аура аборигена излучала печаль, подавленность, и… обреченность. И Севастьян, поймав пси-волну неожиданного помощника и стараясь транслировать максимальную доброжелательность, настроился на прием мыслеречи: незнакомец действительно заговорил не образами, а ментальным мыслекодом, словами. Не все словообразы и коды были понятны, хотя при первой же попытке контакта у Севастьяна активизировался не только автолингвист, но и отцовское кольцо-переводчик.

– Осторожно! Ты летишь прямо в скопище звездных камней! Следуй за нитью, – мыслетексты аборигена казались холодными, как льдинки, и короткими, как слоганы.

Мясоедов уловил образ стремительно движущихся в пространстве огромных каменных глыб и тонкую светящуюся линию между ними, которая властно позвала за собой, заставив скорректировать маршрут и идти на источник пси-сигнала как по пеленгу. В мыслеобразе собеседника он увидел обломки астероида – десятиметровое скопление высоченных черных «сталактитов», – и, осторожно проскользнув мимо, устремился к земле, а затем набрал высоту, выныривая из белесого марева в яркий солнечный свет.

Еще раз оглядев панораму океана под собой с пятикилометровой высоты, Севка повел флайер к острову, площадь которого, по данным Иска, достигала чуть больше двухсот квадратных километров. Сверху остров, покрытый множеством кратеров и трещин, похожих на русла рек, напоминал осколок Марса или Луны. Возможно, этот район океана когда-то подвергся метеоритной атаке, изменившей его ландшафт, а может быть, таков был его первоначальный облик, скрываемый льдами Арктики до поднятия острова из вод во время Катастрофы. Именно оттуда доносился тревожный сигнал источника пси-пеленга.

При подлете загадочный собеседник, сильный супернорм, легко засек ментальным щупом и провел к поверхности невидимый в визуале корабль.

Ниточка маршрута привела флайер прямо к цели – на берегу залива размещалось стойбище, похожее на картинку из учебника истории. Разбитая деревянная изгородь у крутой стены поселка, сложенной из огромных камней, не могла послужить препятствием инопланетным убийцам. Разрушенные дома напоминали конические юрты древних эскимосов. Подлетев поближе, Севастьян с отвращением рассмотрел страшное зрелище: снег, смешанный с кровью, каким-то желтым жиром и ошметками потрохов. Но никаких тел не было, как будто в селении покуражились людоеды, унесшие с собой добычу.

– Это твой поселок? Как ты выжил? Твоих сородичей убили Чужие? – не удержавшись, мысленно поинтересовался Мясоедов, по-прежнему не видевший собеседника.

– Нет, – печально отозвался тот. – На корабле прилетели охотники со звезд, плохие люди. Вернее, это были слышащие, супернормы. Поспеши. Лети по наводке. Я в пещере.

Мясоедов с недоумением уставился на белоснежную поверхность тороса без единой трещинки. Однако, при приближении флайера, в снежном покрове льда возникла длинная трещина, слишком прямая, чтобы быть естественной, и огромная глыба льда поползла вправо. Под удивленным взглядом патрульного покрытая льдом броневая плита толщиной сантиметров в двадцать, приспособленная неведомыми умельцами под дверь, отошла в сторону, и огромная пещера, способная вместить не только флайер, но и космобот, открылась взгляду пришельца из параллельной вселенной. Флайер влетел в укрытие, и Мясоедов, наконец, перевел дух и с любопытством огляделся.

Пещера имела вид проплавленной жидкой магмой полусферы с плавными переходами-наплывами стен красновато-бурого цвета в нижней части и «готическим» узким высоким сводом. При взгляде на нее появлялось ощущение, что находишься внутри искусственного сооружения, потерявшего прежнюю форму из-за высокой температуры, оплавившей корпус и внутренние помещения, однако, даже перейдя на суперсенсинг, Севастьян не смог понять, как укрытие выглядело в прошлом.

Внутри Мясоедова ждали. Увидев вживую недавнего собеседника, Севастьян испытал настоящий шок. Все это время он общался с нечеловеком, вернее, с не совсем человеком.

– Ты кто? – с недоумением спросил патрульный. – Это люди у вас на Земле теперь все такие?

– Нет, не все, – растерянно ответил супернорм. – Здесь много племен. Даже в снегах живет не только мой народ. Мы произошли от морских львов, во всяком случае, так говорят охотники-внеземляне. Но нас осталось мало, очень мало. А скоро совсем не будет. На Земле не много такой вкусной и беззащитной еды.

Перед Мясоедовым стояло неуклюжее существо с короткими ногами и руками, еще сохранившими рудименты ласт. Это был гоминоид, явно ведущий свой род от каких-нибудь тюленей или моржей – Севастьян плохо представлял себе «морского льва»: его никогда не интересовала зоология. На «морже» красовалась короткая кожаная набедренная повязка, похожая на фартук, а короткие трехпалые руки и ноги с широкими плоскими ногтями были обмотаны полосками плотной мохнатой ткани. Тело сплошь покрывала короткая блестящая шерсть, отсутствующая лишь на ладонях и на одутловатом, брыластом лице с крупными ноздрями и черными усами. Но все же это была не звериная морда, а настоящее лицо, и в глазах у человека-тюленя не просто тлел разум, а светилась вселенская тоска и… отчаяние.

– Еды!? – у Севастьяна перехватило дыхание. – Но ты же…вы ведь разумные! Это убийство!

– Для чужаков это была просто охота, – бесстрастно уставившись в пол пещеры круглыми тюленьими глазами, объяснил гоминоид. – Многие народы после Катастрофы обрели разум, а пищи для всех не хватает – разумным нужен животный белок. Но люди по-прежнему считают, что имеют право есть тех, кто глупее их и не способен защитить себя. Особенно люди со звезд. У чужаков есть машины, которые делают пищу, но все предпочитают настоящее мясо, оно полезнее и вкуснее.

– Подожди, почему глупее? – Севастьян не смог сразу найти достойных возражений, и уцепился за первую же бросавшуюся в глаза нестыковку. Пси-способности нового знакомого в ментале воспринимались далеко не ординарными. – Но ты же…

– Не все мои соплеменники такие, как я, – прервал его человек-тюлень. – Разум развивается неравномерно, скачками, и некоторые дети рождаются намного более умными, чем остальные. Это не значит, что в племени их все любят. А супернормом в стойбище был только я один, – гоминоид тяжело вздохнул, длинные усы на темно-серой тюленьей морде забавно шевельнулись, и Мясоедов, несмотря на искреннее сочувствие, едва сдержал невольную улыбку. Тюлень-экстрасенс заметил ментальную реакцию собеседника, но, неверно истолковал ее, приняв за недоверие, и с обидой добавил:

– И только как супернорм я тебя, кстати, прекрасно вижу!

Услышав эти слова, Севастьян сообразил, что забыл отключить невидимость и торопливо провел рукой по комму. Но тюлень, не обратив внимания на его жест, с горечью продолжал:

– Думаешь, я не уговаривал своих соплеменников укрыться в пещере, не предупреждал об опасности? Но предупреждений никто не слушал. Особенно вожак… Меня назвали трусливым наглым щенком и выгнали из племени. И я, я ушел, – в голосе его прозвучало отчаяние, – а сейчас они все погибли, и я остался один! И в мире у меня больше никого нет. Лучше бы я погиб вместе с ними, – тоскливо сказал человек-тюлень и с вызовом посмотрел Севастьяну в глаза.

– Может быть, тебе тоже нужно мясо? – с горечью спросил он. – Убей меня. Я не буду сопротивляться.

– Иди ты! – задетый неожиданным предложением, Мясоедов не стал стесняться в выражениях. – Придурок!

– Ну вот, – с каким-то извращенным удовлетворением отозвался тюлень. – Ты тоже считаешь, что я глупее тебя! А значит, я – еда.

– Да не говори ерунды, есть у меня еда. Я вообще разумных не ем! Давай лучше познакомимся, – Мясоедов понял, что беседа зашла не туда, и заговорил осторожнее.

– Я Всеволод, спасатель, – по инерции, он не стал назваться нелюбимым именем, а использовал привычный псевдоним. – А ты? Как тебя зовут? И сколько тебе лет-то? – последний вопрос был неслучайным. Несмотря на блестящие паранормальные способности, собеседник показался Севастьяну совсем юным, очень уж детским был его неожиданный вызов. Да и вряд ли вожак назвал бы взрослого члена стаи щенком.

– Зачем тебе знать мой возраст? Какое это имеет значение? Хотя… если хочешь знать… Мне уже четыре года, и я скоро мог бы иметь семью, если бы был таким же, как все. Даже сейчас мы живем, максимум, 50 лет, но до старости доживают немногие, – тюлененок отвернулся и медленно пошел вглубь пещеры, потом повернул толстую шею, сразу став похожим на раскормленного бульдога. – Меня зовут Ньюф.

– Ага. Меня можешь звать Севой, – обрадованно сказал патрульный. Возраст тюлененка не показался ему солидным. Может быть, Ньюф был и гениальным вундеркиндом, но далеко не диким тюленем, который способен выжить в одиночку. Севастьян отлично помнил историческую аксиому, которая недвусмысленно гласила: «чем цивилизованнее и разумнее существо, тем медленнее оно взрослеет». По прикидкам, получалось, что гениальный супернорм – совсем еще ребенок. – Послушай, у меня тут есть еще дела, но между делом я мог бы помочь тебе поискать своих. Наверняка, где-то еще остались тюленьи поселки. А у меня флайер. Летим со мной! В два счета отыщем.

– Спасибо, – Ньюф остановился и развернулся к человеку. Севастьяну показалось, что глаза его подозрительно блеснули. – Ты забываешь, что я прекрасно чувствую пси-поле. И точно знаю – никого из моего рода поблизости нет.

– А может, есть, но не поблизости? Или не совсем такие, но похожие на вас, – предположил Мясоедов. – И вообще, может, они здесь есть, но не такие умные, как ты. Вот ты и не воспринимаешь их как разумных. Так что, летишь?

На тюленьей физиономии нарисовалась настоящая озадаченность.

– Вообще-то я никогда не летал, – с нескрываемым волнением сказал Ньюф. – Интересно попробовать. Почему бы нет?

– Действительно, почему бы нет? Если уж ты все равно решил умереть, – с облегчением сказал Севастьян. Его спасательская натура бунтовала при мысли о том, что придется бросить смешного тюленьего паренька одного в мрачной пещере.

Они вдвоем направились к флайеру, и Мясоедов без энтузиазма вспомнил о задании начальника: он провел на Земле-два около полусуток и пока мог ответить только на три или, максимум, на четыре вопроса из бесконечного списка Богодана Приходько. А значит, срочно нужен был информатор.

Мысль о беседах с пиратами, устроившими бойню в тюленьем поселке, внушала непреодолимое отвращение. Севастьян мог бы скрепя сердце оправдать подобную охотничью вылазку умирающих от голода аборигенов, но не высокоразвитой цивилизации, имеющей синтезаторы пищи. Впрочем, патрульный ГСП не сомневался, что любой дарвинист безусловно одобрил бы действия колонистов. Ведь речь шла всего-навсего об уничтожении тупиковой ветви эволюции. В жестоком мире полуразрушенной планеты у разумных тюленей не было будущего.

По мнению же Севастьяна, уровень развития человеческой популяции на Земле-два не слишком отличался от тюленьего. Если, конечно, рассуждать непредвзято. С тем же успехом, что и аборигенам-людям, вопросы из списка можно было задать сверхразумному паранорму-гоминоиду. По крайней мере, его нового знакомого смело можно было назвать неглупым по меркам любого мира. Парнишка выучился очень многому, черпая информацию непосредственно из пси-поля планеты, легко смог указать патрульному на карте места поселений самых крупных сообществ людей и наиболее развитых мутировавших животных. Как сразу выяснилось, знал Ньюф и места расположения оставшихся от погибшей цивилизации ценностей. Возможность получения информации хоть как-то оправдывала решение Мясоедова взять тюлененка с собой. Не то, чтобы он нуждался в оправданиях…

Когда Ньюф, наконец, с опаской устроился во втором пилотском кресле и, по настойчивой просьбе пилота, надежно пристегнулся ремнями, Мясоедов скомандовал Иску взлет и вытащил бумажный список вопросов, озадачив нового знакомого.

Тюлень объяснил, что после Катастрофы уцелели кое-какие мелкие селения, отдельные строения, энергоцентры и технические сооружения и даже архитектурные памятники. Например, на территории Евробританского архипелага, куда сейчас направлялся флайер, находились остатки энергоцентра, где сохранились «вечные» аккумуляторы и энергаторы, небольшой мощности вакуумные энергопреобразователи. Информация показалась патрульному важной. Мясоедов довольно кивал, торопливо фиксируя на комме полученные ответы. К сожалению, знаний Ньюфа хватило едва ли на треть списка. Севастьян попытался хоть что-то разузнать про колонистов-внеземлян и инопланетян. Это ведь их корабль напал на поселение гоминоидов?

Абориген выдал яркий устойчивый мыслеобраз, и Мясоедов, наконец, увидел, как выглядел корабль – преследователь. Огромная туша врага напоминала древнего динозавра, какого-нибудь хищного диплодока, или как там еще назывались эти ящеры. Действительно, пират походил на военный крейсер. И чей же это был корабль?

– Это был спейсер ашшуров, разумных ящеров со звезд. Но на таких кораблях сейчас прилетают люди с Геи, главной колонии внеземелья, и с пиратских баз, – объяснил Ньюф. – Не знаю, как они смогли завладеть техникой Чужан.

– И что, таких спейсеров прилетает много? – уточнил Мясоедов, взяв на заметку, что ашшуры все-таки присутствуют и в этой вселенной, и что с пришельцами неплохо было бы разобраться раз и навсегда.

– Нет, – складки на покатом лбу тюленя углубились, выдавая напряженную работу мысли. – Я нащупывал в пси-поле только два корабля, и только один из них был охотником. Мелькают здесь, конечно, и другие корабли геян, но они нам не враги. Они охотятся на других, более ценных, – мрачно уточнил он.

– Гея – это колония Земли? – уточнил Севастьян.

– У Земли больше нет колоний, – печально ответил гоминоид. – Гея – самое большое поселение людей и интраморфов, бежавших отсюда. Иногда я видел ее картинки в мыслеобразах пришельцев. Жизнь там совсем другая: много машин, и люди не знают, зачем живут. Там почти также страшно, как в твоем флайере, – честно признался тюлень. Он уже сумел преодолеть страх перед полетами и теперь с тоской смотрел на проплывающие внизу пейзажи, не забыв, впрочем, перейти в суперсенсинг, и время от времени корректировал маршрут, предупреждая о появлении опасности.

Они облетели уже три ближайших острова, где находились поселения гоминоидов, но везде застали знакомую картину безжалостной бойни: поселки были уничтожены, а жители убиты и вывезены охотниками. На ментальный зов человека-тюленя никто не откликнулся, и пси-прощупывание пещер и расщелин ничего не дало.

Прощупывал Ньюф не только местность. Задав очередной вопрос, кажется, девятнадцатый по списку, Мясоедов почувствовал слабую попытку сканирования, разумеется, безуспешную – как и всякий темпоральный патрульный службы истории, Севастьян был надежно защищен блоками от почти любого ментального воздействия. Заметив вопросительный взгляд человека, тюлень отвел глаза:

– Я хотел узнать, откуда ты сам, – без всякого смущения заявил он. – Ты не такой, как люди Земли, но еще меньше ты похож на пришельцев с Геи. У тебя на теле шерсть, как у медверида, но при этом ты умный и умеешь управлять машинами, а экстрасенс – слабый. И вопросы у тебя очень странные.

– Почему? – удивился Севастьян. До сих пор Ньюф ничем не выдавал удивления, отвечая на вопросы приходьковского списка.

– Ты не знаешь очевидных вещей, а некоторые твои словообразы не смог бы понять никто из живущих в этом мире, – объяснил тюлень. – Кто ты?

– Давай я тебе все расскажу попозже? – предложил Мясоедов, с трудом представлявший себе, как можно объяснить тюленю идею параллельных вселенных, да и сам не слишком подкованный в научных теориях. – Могу только сказать, что я нездешний. Ну, вроде как, из другого мира.

– С другой планеты, не с Геи? – заинтересованно спросил тюлень.

– Дальше. Вернее ближе, – патрульный немного запутался. – В общем, я тоже с Земли, но с другой, – путано объяснил он.

– Ага, – задумчиво протянул тюлень. – Не могу сказать, что понимаю, откуда ты взялся, но недалеко отсюда я чувствую второго, почти такого же человека, как будто из твоего мира. И птеран у него похожий. Вот только корабль больше и груз у него опасный, и… – Ньюф слегка пошевелил ноздрями, как будто не воспринимал пси-поле, а просто принюхивался. – Мне кажется, что пилот – самка.

– Ксения, – Мясоедов обреченно вздохнул, сделав закономерный вывод после недолгих раздумий. На Земле-два появились конкуренты из ГСС.

Догадка почти сразу же подтвердилась. Иск выдал на экран изображение приближающегося флайера, и Севастьян увидел холодную улыбку на лице пилота – стройная блондинка с немного хищными чертами лица, как будто почувствовав внимание стороннего наблюдателя, послала сопернику воздушный поцелуй, и картинка сразу же исчезла с экрана в активированном поле невидимости.

– Сбежала, – констатировал Мясоедов. – Теперь не догнать.

– Почему? – удивился человек-тюлень. – Я ее отлично вижу. И знаю, что чужачка направляется к Добрянской долине. Если хочешь, мы тоже можем полететь туда. В этой общине есть школы и книги, о которых ты спрашивал, и там живут интраморфы. Они сумеют ответить на большинство твоих вопросов. Полетим за самкой?

– Нет, – конечно, выяснить, какой опасный груз доставили на Землю-2 конкуренты, было бы неплохо, но Мясоедов не поддался соблазну. Он чувствовал себя обязанным позаботиться о своем подопечном. Не зря, наверное, друг и учитель Никита Сыромятин говорил, что из Севастьяна выйдет хороший спасатель. – Сначала вернемся на север и поищем твоих сородичей. Мы должны найти их до того, как туда придут убийцы.

– Как хочешь, – безнадежно ответил Ньюф. – Но даже если мы их найдем раньше, что мы сможем сделать, когда прилетят охотники?

– Кое-что сможем, – хмуро сказал Мясоедов, вспомнив об аннигляторе. Конечно, безжалостную расправу с представителями высокоразвитой цивилизации трудно было бы назвать невмешательством, но Севастьян никогда не считал, что высокий уровень интеллекта дает убийцам право на чужую жизнь.

Обшарив все острова архипелага, искомое они нашли на исходе четвертого дня. Севастьян почему-то почувствовал себя безгранично счастливым, когда погруженный в суперсенсинг тюлененок внезапно заверещал, одновременно в акустике и в ментале:

– Там, туда! Это они. Я их чувствую, вижу!

Почти сразу же их увидел и сам Мясоедов. Среди разломов и торосов мелькнула и исчезла, нырнув в укрытие, хорошенькая темная мордочка молодой тюленьей самочки.

Две небольшие общины полудиких гоминоидов, унаследовавших от тюленьих предков намного больше, чем сородичи Ньюфа, уцелели вовсе не благодаря недавно обретенному разуму – их спасли животные инстинкты, заставившие при приближении опасности спрятаться в естественные убежища, образованные огромными изломанными людинами. В одном из обнаруженных поселений явно преобладали детеныши и самки, и патрульный не удивился, когда новый приятель избрал полуразрушенный подземный или, вернее, подледный поселок местом будущего жительства – он, Мясоедов, поступил бы также. И не только потому, что этого требовала натура самца, но и потому, что он чувствовал себя защитником, спасателем. А люди-тюлени в защите нуждались. От большого поселка осталось чуть больше тридцати уцелевших.

– Взрослые самцы…много… погибли, уводили…этих… плохих, – путаясь в сложных человеческих словах, объяснил новичку дряхлый морщинистый вожак, с недоверием и опаской поглядывая на Мясоедова. – Я старый… не знаю, что делать.

– Я знаю, – ответил Ньюф. Встреча с соплеменниками вывела тюлененка из апатии и заставила напрячь мыслительные способности. – Нужно научиться защищаться, найти сильное оружие. Быть может, оно есть в тайниках Древних.

– Хорошо, мы… ждать, – согласился вожак. – Помогаешь… оружие, можно жить у нас… в племя.

Обрадованные сородичи даже поделились с Ньюфом скудной едой. Севастьян от вонючей мороженой рыбы отказался, и, в свою очередь, предложил новым знакомым белковые кубики со вкусом креветок. Синтефуд сошел за деликатес и был принят с благодарностью. Лакомства из синтезатора хватило на всех, и на необычного человека стали смотреть благосклоннее.

Друзья переночевали в убежище гоминоидов, а на следующее утро вылетели на поиски клада. По подсчетам Ньюфа, геяне на ашшурском спейсере прилетали раз в семь-восемь дней. Не всегда они прилетали охотиться, иногда только развлекались или искали клады, наследие погибшей цивилизации. Иногда пираты даже похищали человеческих женщин, но почти всегда оставляли за собой невинные жертвы: выродки убивали просто для забавы. На поиски оружия у тюленей оставалось не слишком много времени.

Уверенный в том, что сможет почувствовать приближение охотников заранее, Ньюф сам предложил Севастьяну обследовать ближайшие схроны с сокровищами древних. Гоминоид надеялся найти оружие для защиты соплеменников, а Мясоедов лелеял смутные надежды обнаружить в тайниках хоть какие-то книги. Не было никаких сомнений, что за любой учебник из параллельной Вселенной, даже за учебник математики, Богодан простит патрульному нарушение пары-тройки пунктов устава темпоральной службы.

Поиски увенчались успехом не сразу. Два ближайших тайника оказались пустыми – кто-то уже успел добраться до них раньше. Третий, на который Ньюф возлагал особые надежды, находился довольно далеко к югу от поселения гоминоидов, на небольшом туманном острове, где снега почти совсем не было.

Ландшафт островка, напоминавшего по форме подкову с невысокой горой в центре лагуны, ничем не отличался от ландшафта других островов: такие же зазубренные скалы, нагромождение каменных глыб, покрытых пятнами лишайников, ущелья, трещины, редкие ровные площадки. Причиной тумана оказались горячие источники, выходящие на поверхность у подножия конусовидного вулкана со срезанной вершиной в центре подковы.

Когда флайер окунулся в туман, видимость стала постепенно ухудшаться, пока не исчезла совсем, а на уровне вершины острова туман был слишком плотным, чтобы в нем что-либо можно было разглядеть с помощью обычного зрения. Полагаться теперь приходилось только на суперсенсинг Ньюфа, видевшего в инфракрасных и ультрафиолетовых лучах. Однако, благодаря ментальным подсказкам тюленоида и радарам компьютерного мозга, Севастьян ориентировался в тумане почти так же хорошо, как и при дневном освещении.

Склад находился прямо в жерле потухшего вулкана, в большой расщелине, куда друзьям с помощью Иска удалось влететь прямо на флайере, и, на первый взгляд, казался нетронутым. Однако никаких книг там не было – только полуоткрытые металлические ящики с деталями каких-то механизмов. Ньюф, попав в тайник, повел себя странно, внимательно обследуя углы, как будто что-то вынюхивая, потом на несколько минут замер, прислушиваясь к ментальным следам, а затем уверенно направился к углу пещеры, где громоздились чем-то знакомые Севастьяну на вид контейнеры.

– Она была здесь! – торжествующе заявил тюлень. – Твоя подруга. Я сразу ее почуял.

– Она мне не подруга, – возразил Мясоедов, сразу сообразив, о ком идет речь. – И что же Ксения отсюда взяла? – осторожно поинтересовался он.

– Не взяла, а положила, – уверенно ответил Ньюф. – Вот, смотри, – он показал трехпалой рукой на сваленные в углу коробки. – Там спрятано сильное оружие. От него веет смертью. И это не оружие Древних!

– Зачем ей оставлять здесь оружие? – вопрос не был риторическим. Вскрыв ящик, Севастьян сразу опознал знакомые чехлы и спецпояса, но совершенно не мог понять, для чего Ксении понадобилось прятать крупнокалиберные бластеры на удаленном острове.

– Не знаю, зачем, но точно могу сказать, для кого, – уверенно ответил человек-тюлень. – Это оружие для людей-интраморфов. Им пахло и в тех двух схронах, которые мы нашли пустыми. Твоя женщина спрятала там коробки, а потом сообщила кладоискателям, где искать добычу. И они пришли. Ими там тоже пахло, в ментале.

– Да не моя она! – отмахнулся Севастьян, потом, спохватившись, переспросил: – Погоди! Ты хочешь сказать, что она оставила оружие геянам? У них вроде бы есть свое, не хуже.

– Не геянам, – терпеливо объяснил гоминоид, – а кладоискателям – интраморфам из человеческих общин. Здесь, на Земле, оружие даст им преимущество в войне с другими народами. Все равно – с тоской вздохнул Ньюф, – это оружие не годится для борьбы с охотниками. Оно не способно уничтожить чужой корабль.

Мясоедов сочувственно кивнул, задумавшись о своем. Ему многое стало ясно. Дарвинисты уже сделали ставку на победителей в борьбе за выживание на Земле-два, и в качестве таковых ими были избраны люди с экстрасенсорными способностями. Им, и только им, по мнению ГСС, принадлежало будущее планеты. Остальные разумные конкуренты подлежали скорейшему уничтожению, и, чтобы помочь сильнейшим, Ксения снабжала избранников оружием.

– Так значит, этими бластерами интраморфы будут уничтожать тюленей? – уточнил Севастьян.

– Вряд ли, – равнодушно ответил гоминоид. – Мы их не слишком интересуем. Скорее всего, они направят оружие против людей. Других людей, обыкновенных, нормалов, – объяснил он. – Они же враги, понимаешь?

Ответить патрульный не успел. Ньюф внезапно насторожился, сморщился, словно от сильной боли и злобно зашипел. – Охотники! Я чувствую. Они уже близко. Летим назад, в поселок.

Друзья быстро погрузили в задний отсек флайера ящики с оружием, и Севастьян погнал машину к северной оконечности архипелага.

Внезапно человек-тюлень схватил его за руку.

– Стой! Давай туда, севернее, снижайся. Кому-то грозит смертельная опасность. И он в ментале очень просит о помощи, – отчаянно сказал Ньюф. – Я знаю, что это глупо, но не могу отказать…

– Нам и самим бы помощь не помешала, – буркнул Севастьян, послушно направляя машину к месту, указанному товарищем. – Нашелся, блин, альтруист.

Какой-то неясный пси-звук коснулся вдруг и его внутреннего слуха, заставив насторожиться и прислушаться к ментальному полю. Внизу, на одном из островов, обозначилась слабенькая концентрация пси-поля, и принадлежала она человеку – супернорму.

Флайер снизился, выскользнув из пелены облаков, и они увидели, как невысокий паренек в мешковатой кожаной одежде отчаянно отбивается от двух огромных зверюг, похожих на северных медведей. Парень ловко орудовал коротким широким мечом и явно неплохо владел какой-то незнакомой Мясоедову системой защиты. Но силы были слишком неравны – пока человека спасала только скорость, с которой он ухитрялся уклоняться от ударов могучих лап. Рукав кожаной куртки болтался лохмотьями, а на снегу ярко выделялись кровавые пятна. Впрочем, это могла быть и кровь зверей: парню удалось несколько раз достать одного из врагов мечом. Но исход борьбы не вызывал сомнений – к месту схватки стремительно приближалось еще несколько зверюг.

– Медвериды! Напали на интраморфа-кладоискателя! – прошептал Ньюф. – Это он подал в ментале сигнал. Мы должны вмешаться.

Севастьян не стал разбираться, кто прав, а кто виноват. Он посадил машину, выхватил парализатор и бросился к противникам. Вырубив одним лучом всех троих, патрульный подхватил отключившегося интраморфа и поволок к машине. С помощью Ньюфа спасатель забросил тело во флайер прямо на ящики с оружием и поднял машину в воздух. Удаляясь от места схватки, друзья успели увидеть, как разочарованно ревут над обездвиженными телами соплеменников подбежавшие звери.

Они едва не опоздали. Когда флайер подлетел к знакомому поселку людей-тюленей, над убежищем уже навис, снижаясь, корабль Чужих. Несчастных спасло то, что охотники не начали стрелять прямо с корабля, желая покуражиться над беспомощными жертвами.

Услышав жалобный неразборчивый писк Ньюфа: «Все, они все погибнут!», Севка, все еще бывший на адреналиновом взводе после встречи с медверидами, не стал тратить время на размышления. Выхватив из чехла анниглятор, он активировал блок-заряд, переместил настройку на узконаправленный луч c минимальным ограничителем действия, и, задав цель, нажал пуск. Наверное, геяне даже не успели осознать, что произошло. Микроскопический убийца-носитель стремительно пронзил пространство и, коснувшись цели, вышвырнул корабль из атмосферы, изрыгнув крохотную частичку антиматерии. Взрыв, отправивший в никуда не только корабль чужих, но и огромный блок окружающей реальности, заставил всколыхнуться пространство, но до Земли дошел лишь его смягченный отголосок. Люди-тюлени устремились в подземное укрытие, и Ньюф, бросив на Мясоедова благодарный взгляд, последовал за ними.