Текст книги "Журнал «Если», 1993 № 02"

Автор книги: Урсула Кребер Ле Гуин

Александр Глазунов
ДВОЙНИКИ

«Тень человеке» – понятие со в р емен литературы Возрождения наполнено вполне определенным смыслом. Фантастика лишь предложила ряд новых терминов: скажем, клон, дубль, биомодуль, но, похоже, не изменило сути. Второе «я» человека, обретая реальность, диктует «оригиналу» свои правиле игры.

Однако, как выясняется, двойники существуют и действуют не только в литературных произведениях.

Мы предлагаем нашим читателям фрагмент из объемной работы журналиста Александра Глазунова.

ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКОЕ толкование термина «двойник» довольно простое: «Человек, имеющий полное сходство с другим». То есть совершенно чужие люди, не родственники похожи другна друга, словно близнецы. Оказалось, что двойники – не такое уж и редкое явление. Еще Плутарх писал: «Говорят, что этот Никокл был в точности лицом похож на Периандра, сына Кин– села, как походил на Алкемона, сынаАмфи– гг или на Гектора – один спартанский юноша, о котором Мирсил рассказывает, что его растоптала толпа любопытных, проведавших об этом необычайном сходстве».

Истории с двойниками связаны, как правило, с трагическими событиями. Немало таких рассказов было опубликовано и в русском журнале психизма, медиумизма и спиритуализма «Ребус» под рубрикой «Роковые двойники».

По преданию, фараону Менесу наскучило жить во дворце, и, никем не замеченный, он вышел за стены его и отправился в заросли Нила. Здесь, вооруженный копьем и луком, он охотился, и падали от его оружия дикие звери. Раз ночью, когда утомленный фараон спал, он почувствовал, как кто-то снимает с его головы повязку «Ра-оту», регалию владык Египта. Менее открыл глаза, но было уже поздно – на поляне лишь мелькнула тень похитителя, и не догнала его стрела фараона…

Десять дней и ночей Фивы были в смятении. Уже жрецы храма Тоот решили, что Менее взят в страну «серебристых облаков» по воле великого Озириса. Но волхвы из монастыря Иддины составили гороскоп Менеса и объявили, что фараон жив, но что судьба его полна превратностей, которые ныне вошли в стадию больших перемен.

И вот Менее явился. В изорванном платье, худой, истощенный охотой, со спутанными волосами, в которых ярко блистала царственная повязка «Ра-оту».

Потекли дни за днями, и все население Египта вздохнуло спокойней. Фараон Менее изменился. Надменный и склонный к жестокости, он сделался доступным и милостивым. Он отменил казни за незначительные проступки и уничтожил пытки, введенные предыдущим властителем, освободил многих заключенных из темниц и предпринял работы по осушению болот в провинции Ати, куда приказал направить беднейших людей, чтобы они могли заработать.

Но вот однажды, ровно через тридцать дней после возвращения Менеса из таинственного путешествия, попросил дозволения увидеть фараона ассирийский воин, лицо которого было скрыто большим шлемом с кожаными нащечниками. Когда неизвестного ассирийца ввели к фараону, он не пал ниц. как требовал обычай, а спросил:

– Ты – Менес?

– Я – сын Ра, повелитель Египта Менес, – ответил фараон.

– Ты лжешь, – воскликнул ассириец и снял шлем.

Крик пронесся по тронному залу. Все увидели, что друг перед другом стоят два совершенно одинаковых человека. Не было сомнения, что это «нанкиштара» – двойники.

– Я предлагаю тебе, – сказал ассириец, – отказаться от своих слов. Ты похитил у меня на берегу Нила «Ра-оту» и, пользуясь тем, что ты «нанкиштара», завладел троном моих предков.

– Ассириец, ты дерзок. Взгляни, – воскликнул Менее, открывая грудь, – здесь на сердце рдеет мой знак – знак Солнца.

Воин расстегнул свою кожаную броню и показал на груди точно такое же красное родимое пятно, имеющее сходство с солнцем, окруженным лучами.

– Теперь, – сказал он, – я укажу на другой знак, о котором знают жрецы всех храмов. Когда мне было пятнадцать лет, меня ударил в плечо дикий тур. Вот рубец! Покажи мне его у себя на плече…

Пал лже-Менес ниц перед ассирийцем и сознался в обмане. Истинный фараон вновь занял трон, но не казнил самозванца, так как нашел в нем то, чего не доставало ему самому, а именно – доброе и отзывчивое сердце. Менее сильно изменился, и конец его царствования ознаменовался развитием общества и улучшением благосостояния народа. Умирая, он назначил Менеса-Абардобела, что значит «Менее-Продолжатель», своим преемником.

НЕ МЕНЕЕ, а может быть, и более драматичны истории с двойниками на Руси. Рассказывают, например, что в жизни известного поэта послелушкин– ского периода Льва Александровича Мея (1822–1862) был странный случай встречи с двойником. Выходя из дома князей Волконских на Сергиевской улице, поэт заметил, что по тротуару прохаживается какой-то человек. Была зима, воротник пальто незнакомца был поднят, и лица его Мей не мог разглядеть. Но лишь только поэт хотел сесть в сани, неизвестный подбежал к нему и просительным голосом произнес:

– Пойдемте со мною. У меня большое горе…

Мей был не из пугливых, а потому без возражений последовал за незнакомцем. Они вышли на Моховую, где в небольшом доме он и снимал квартиру. Поднявшись по темной лестнице, Мей очутился в комнате, заставленной различными склянками и банками.

– Что это у вас здесь, аптека? – полюбопытствовал поэт.

– Нет, я химик, – ответил незнакомец.

С этими словами он скинул пальто.

Мей взглянул на химика и отшатнулся перед ним стоял двойник. Но как ужасно выглядело столь знакомое поэту его собственное лицо. Мею показалось, что он видит самого себя постаревшим лет на двадцать. На изборожденном морщинами челе оставили свой след все пороки и страсти.

– Что вам угодно? – спросил Мей.

– О, многое, – прошамкал двойник. – Видите ли, я случайно увидел ваш портрет и подумал, что раз мы так похожи, то, очевидно, и вами владеет та же мысль, которая давно поглотила меня. Присядьте и послушайте. Я – химик, доктор университета в Бонне Адольф Петц. Я ненавижу людей и желаю им мстить за то, что никого не могу любить. И вот, – продолжал старик, – я изобрел целый ряд взрывчатых веществ, страшных ядов и вывел массу бактерий, которые могут убить человека, но… всего этого мало. Мои взрывчатые снаряды уничтожат сотни, тысячи людей, но останутся миллионы, и среди них нет ни одного, кого я мог бы полюбить. Вы – мой двойник, – закричал старик, лицо его перекосило, и схватил поэта за руку. – Вы должны, обязаны помочь мне уничтожить людей… всех… всех…

Он упал и начал биться в истерике. Приведя его в чувство, Мей покинул обиталище несчастного маньяка, а на другой день направил к нему своего доктора И.П. Кочетова. Тот поехал к Петцу, но старик не открывал. Пришлось выломать дверь. В комнате нашли труп химика, который отравился сильнейшим ядом – цианистым калием.

НЕТРУДНО ЗАМЕТИТЬ, что в этих историях двойники выступают как бы антиподами героев повествования. И это не просто подборка случаев; большинство собранных мною свидетельств слоено иллюстрируют тезис: двойники – обязательно противоположные по качествам люди, как бы олицетворяющие добро и зло. Именно от этого и можно было бы оттолкнуться, начиная поиски причин существования такого явления, как двойники. Но…

Горный инженер Черкасов, страстный охотник, как-то под вечер ехал верхом по глухой степи Тункинского края, держа ружье наготове и ожидая взлета выводка стрепетов, которых он выследил. Ждать пришлось недолго. Затрещали крылья, и пять великолепных птиц вылетели из высокой травы. Черкасов вскинул ружье, но, вздрогнув, выронил его. Ударившись о землю, ружье выстрелило, но инженер будто не услышал этого. Он нё отрываясь смотрел на неизвестно откуда появившегося перед ним всадника-двойника. Когда Черкасов подъехал, тот медленно стал удаляться, и, как ни гнал своего коня инженер, настигнуть таинственного двойника не смог. Понемногу силуэт его стал таять в сумерках и исчез, оставив в душе Черкасова все нарастающую тревогу. Инженер тщательно записал время встречи.

Через месяц Черкасов вернулся в Минусинск, где его ждало письмо с траурной каймой. В письме извещалось о смерти сестры, которая умерла именно в тот день и час, когда встретившийся с Черкасовым двойник грустно улыбнулся, глядя на прицеливавшегося в стрепетов инженера.

Эта история выглядит совсем уже фантастично. Кто они – действительно очень похожие друг на друга люди или… духи, призраки, в е стники, так сказать, потустороннего мира? Случаев их появления зафиксировано вполне достаточно. Однако призрачные, «эфирные», двойники, не в пример, грубо говоря, материальным – в большинстве своем оказываются спасителями, а не губителями. Правда, не всегда. И все же…

ВОТ СЛУЧАЙ, записанный доктором Гамовым со слов машиниста Юго– Западных дорог Крутова и его помощника Сизова. Ночью они вели железнодорожный состав, и вдруг недалеко от моста увидели на рельсах два тела. С большим трудом им удалось затормозить поезд, шедший под уклон. Подходя к лежащим, они разом закричали от ужаса – на железнодорожном полотне, смертельно бледные, лежали они оба, глядя в небо пустыми глазами. Однако, приблизившись, увидели, что кто-то просто положил на рельсы шпалы. Не понимая случившегося, машинист и его помощник поехали дальше. Поезд загрохотал по мосту…

Крутое очнулся через несколько часов в больнице, рядом с ним лежал с отрезанными ногами Сизое. Оказалось, что произошло крушение, а машинист и его помощник были найдены лежащими на рельсах у опрокинувшегося паровоза.

А вот что произошло с земским врачом Ярославской губернии Михаилом Романовичем Коробовым в 1904 году. Он поехал в имение богатого помещика, у которого захворала жена. Осмотрев больную, доктор попросил отвести ему комнату, где он мог бы переночевать. Камердинер проводил его в ту половину старого дома, где давно никто не жил. Комната оказалась большой и освещалась лишь керосиновой лампой, так что в дальних углах таился мрак. В то время, как лакей готовил постель Коробову, доктор закурил и подошел к открытой в соседнюю комнату двери. Ему показалось, что в 1вшют е мелькнула тень. Приписав это усталости, Коробов решил лечь слать. Постель была готова, и лакей пошел к двери, но вдруг бросился назад.

– Смотрите, барин, – кричал он, хватая доктора за руку.

На пороге соседней комнаты стояла неясная фигура, в которой, к крайнему своему удивлению, Коробов узнал себя.

Видение скоро исчезло..

Когда лакей ушел, доктор с лампой обошел все комнаты, но никого не нашел. Ставни были плотно закрыты, и ничто не нарушало тишины старого дома. Михаил Романович успокоился и лег в постель. Вскоре он уснул. Сколько времени прошло, Коробов не мог определить, помнил только, что кто-то сел на кровать и провел рукой по его ногам. От прикосновения доктор проснулся. Рядом, слабо мерцая во мгле, сидел его двойник и молча кивал головой, как бы звал куда-то.

– Я начал по инерции одеваться, – рассказывал впоследствии доктор Коробов, – и все время смотрел на таинственного двойника, который одобрительно кивал

Когда я был уже готов, двойник встал и медленно прошел в соседнюю комнату. Но на пороге он остановился, и вдруг слабое фосфорическое мерцание сменилось красным свечением. Он взмахнул руками и пропал. Я решительно ничего не мог понять, чувствовал панический ужас и приближение чего-то страшного. Дрожащими руками с трудом отыскал спички и зажег лампу. Свет успокоил меня. Я взглянул на часы, которые показывали четыре утра, и лег, стараясь заснуть. Проснулся от сильного толчка в плечо. Вскочил на ноги и снова увидел двойника, быстро удаляющегося и машущего мне руками. В тот же момент раздался громкий треск, из угла комнаты вырвалось пламя и поползло по стене. Я оказался в горящем деревянном доме. Бросился к выходу, отскочил, так как оттуда с шипением и свистом вырвалось пламя и опалило мне лицо и костюм. Я побежал в соседнюю комнату, куда скрылся двойник. Там было темно, я натыкался на мебель и, задыхаясь, искал окна. Но они были крепко заперты снаружи. Я стал звать на помощь, но никто не слышал меня, голос терялся в реве пламени. И тут я снова увидел мерцающую фигуру своего двойника. Он быстро подошел к одному из окон и исчез, словно прошел сквозь стекло. Я бросился к этому окну, толкнул его – оно раскрылось вместе со ставнями. Я выскочил во двор, а вслед за этим крыша дома рухнула.

НУ, А В НАШЕ ВРЕМЯ есть двойники? Как ни странно, их известно гораздо больше, чем в прошедшие века. И безо всякого преувеличения можно сказать, что, если поискать, то каждый может найти двойника или очень похожего на себя человека. Из сообщений в печати известно, что Леонарда Гиббса его сверстники, учащиеся школы, считают копией Пола Маккартни из знаменитого ансамбля Битлз"; ирландке Элизабет Макайвер, живущей в Лондоне, немало хлопот причиняет сходство с кинозвездой Элизабет Тейлор, зато актриса Джейн Боух, которая также очень похожа на Тейлор, частенько ее дублирует; Тео Теоколи – двойник и друг Адриано Челентано, Джон Мурай поразительно похож на американского киноактера Кларка Гейбла, а англичанин Кенни Ваймарк – на известного актера Хэмфри Бога рта; американский бизнесмен Рои Кнап имеет сходство с Михаилом Горбачевым, впрочем, как и Владимир Трофимов из Москвы, а москвич Андрей Сторожука похож на Сильвестра Сталлоне; сотрудник газеты «Комсомольская правда» Михаил Чикин – на Дэвида Боуи, а москвичка Елена Лунева – на Марину Влади. Наконец, опубликованный в газете «Известия» от 7 мая 1989 года снимок голландского астронома Петера Бартеля привел в изумление моего знакомого Александра Петухова: оказалось, что они не просто очень похожи друг на друга, судя по фотографиям, у них и возраст одинаковый, они еще и пользуются компьютерами одной марки.

А сколько двойников у писателя Эрнеста Хемингуэя, в честь которого ежегодно устраивается специальный конкурс двойников?..

ПОНЯТНО, ЧТО ПОХОЖИЕ, пусть даже очень, люди – еще не «двойники» в традиционном понимании. Двойник – это второе «я», копия, буквально во всем повторяющая оригинал. И, значит, судьбы людей, зачастую разделенных пространством и не подозревающих о существовании друг друга, должны быть схожими. Возможно ли такое? В подтверждение тому есть многочисленные исторические иллюстрации, одну из которых (из собрания В. Мглинца) я приведу.

Шел 1900 год. Король Италии Умберто I зашел пообедать в один из ресторанчиков в Монза. Войдя в зал, он столкнулся с ресторатором и онемел от удивления – ему показалось, что он видит свой портрет: одного роста, то же лицо, белые усы, цвет глаз… Когда удивление прошло, король спросил, как зовут ресторатора.

– Умберто, Ваше Королевское Величество.

– Тоже Умберто? – удивился король.

– Где родился и когда?

– В Турине, 14 марта 1844 года.

– То есть в день моего рождения, и я родился в Турине.

Затем оказалось, что жену ресторатора зовут Малгожата (как и королеву), а женился он 2 апреля 1866 года (в один день с королем).

– Дети?

– Сын Витторио.

– Как и наследник трона. С каких пор вы здесь?

– Я открыл этот ресторан 8 января 1878 года.

Для короля это число было датой коронации. Они выяснили и многие другие общие моменты их жизни: оба участвовали в одних и тех же битвах, проявили себя смелыми и отважными, получили медали за храбрость, оба занимались легкой атлетикой.

Они договорились встретиться на следующий день на легкоатлетических соревнованиях, однако встреча не состоялась. «Ресторатор мертв, несчастный случай с оружием…» – сообщили королю.

– Жаль его, – вздохнул Умберто I – Хотя с другой стороны… только теперь я чувствую себя самим собой. Не все, Однако, совпало в наших судьбах: он уже не живет, а я…

Умберто I не успел закончить: раздались выстрелы, и король упал.

ДУБЛЕРЫ ЛИ ОНИ? Отражения, в которых проявляется закон симметрии? И кто «автор» людей– двойников – природа, либо они продукт «небесной технологии»? Чем больше собирается подобных фактов, свидетельств, удивительным образом перекликающихся с мифами и сказаниями разных народов, тем больше я убеждаюсь, что придти к какому-либо однозначному выводу невозможно. Словами Шри Ауробиндо, «и жизни наши – это тайна, что глубже всех фантазий наших».

 
В двенадцатом часу, когда бокалы
Еще звенели в бешенстве хмельном,
Тайком ушел я с пиршества, усталый.
В безмолвии застыла тьма кругом.
Лишь иногда кричала стража где-то.
В ночной тиши мой шаг был словно гром.
Из праздничных чертогов, полных света
Я шел один, и тяжко было мне,
И я не понимал, к чему бы это.
Свой дом увидел я и встороне
Остановился – так мне стало жутко.
И впрямь был виден свет в моем окне.
Не может быть… Конечно, это шутка…
Кто в полночь посетить меня бы мог?
Наверно, хмель меня лишил рассудка…
Дом был надежно заперт на замок.
Достал я ключ, приглядываясь к бликам,
Дверь отпер и переступил порог.
Чтобы отпрянуть в ужасе великом:
Перед пюпитром я стоял, я сам,
Схож сам с собой осанкою и ликом.
«Кто ты?» – не веря собственным очам.
Вскричал я, и в ответ он бросил смело:
«Кто это в гости ходит по ночам?»
И посмотрел, и стал белее мела.
У нас обоих отнялся язык.
Мгновению, казалось, нет предела.
И наконец прорвался дикий крик
Из горла моего: «Исчадье ада!
Прочь, морок! Сгинь! Как ты сюда проник?»
И, не сводя с меня шального взгляда.
Улыбкою преодолев испуг,
Он вымолвил: «Постой! Кричать не надо!
Ты или я? Вот наш порочный круг.
Поищем квадратуру бредовую,
Удостоверь себя, любезный друг! Тогда я призрак. Морок. Я пасую.
А не удостоверишь – извини!
Согласен ты на партию такую?»
Я возмутился: «Хватит болтовни!
Я существо мое тебе открою,
Чтоб ты навек пропал в ночной тени».
А он: «Займемся нашею игрою! Кто ты?»
«Я тот, кто дышит с малых лет
Лишь правдою, добром и красотою,
Тот, кто, храня божественный завет,
Тельца не почитает золотого,
Кто не боится козней и клевет.
Кто грешный дым от пламени святого
Не без труда, но все отличит.
А ты? Таков ли ты? Скажи хоть слово!»
Ответный смех его был ядовит:
«Нет, я другой, другой по всем повадкам,
Хотя и схож со мною ты на вид.
Из гадов гад я в этом мире гадком.
Предатель жалкий в дружбе, трус в борьбе.
Ну, словом, негодяй по всем задаткам.
Ты, значит, свят наперекор судьбе?
Что ж, мой красноречивый посетитель.
Из нас двоих кто верен был себе?
Дерзнешь ли ты занять мою обитель?»
И прошептал я, устремляясь прочь:
«Ты прав, останься здесь, ты – победитель».
И с плачем канул я в глухую ночь.
 

 
Адальберт Шамиссо.
«Двойник». Перевод В. Микушевича