Текст книги "Крутой сюжет 1994, № 02"

Автор книги: Уоррен Мэрфи

Соавторы: Юрий Гаврюченков,Ришар Сафир
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Юрий Гаврюченков
МЕРТВЫЙ КАРАТИСТ

Человеческие жизни начинаются и заканчиваются по-разному. Но каждый человек совершает ошибки, иногда непоправимые. В жизни Андрея Конева были две таких ошибки: первая – когда он дал необдуманное обещание; вторая – когда решил обратиться за помощью к Яну Гетцу. В свое время они были однокурсниками по гидротехническому факультету, но Андрей ушел с третьего курса в бизнес, а Ян, привыкший доводить все до конца, получил диплом и вплотную занялся частной деятельностью, в которой далеко не последнюю роль играли навыки каратиста. Ян с детства занимался каратэ, уделяя ему от часа до трех часов в день.

Андрей нашел его в парке, где Гетц проводил утренние часы. После окончания института график его занятий стал стабилен. Основная тренировка занимала время с восьми до одиннадцати утра.

Андрей обогнул кусты ежевики и вышел на поляну, где Ян сосредоточенно выполнял ката.

– Привет, – сказал Андрей, дождавшись, когда он закончит.

– Доброе утро, – сказал Ян.

Они были одного роста, но Ян весил килограммов на пять меньше. Казалось, он состоял из одних мускулов, в которых не было ни капли жира. Худое аскетическое лицо с длинным носом гармонично дополняли длинные волосы, завязанные сзади в «конский хвост». Ян был большой любитель позагорать, и в начале мая его кожа уже приобрела золотисто-коричневый оттенок.

– Хорошее утро.

– Прекрасное, – Ян улыбнулся. – Как твои дела?

– Я к тебе по делу, Ян, – произнес Андрей, не зная, с чего начать. Просьба была строго конфиденциальной и впутывать кого-либо из своих ребят не очень хотелось.

– Слушаю, – сказал Ян.

– Мне тут надо деньги снять. Понадобится твоя помощь.

– Сколько и с кого?

– Есть тут одни, господа… – Андрей вкратце пересказал историю, в которой была заметана семья Лены Бориславской – невесты Андрея, – доверившая неким джентльменам крупную сумму денег, которые отказались ее возвращать, когда пришел срок выплаты. Лена пожаловалась Андрею, а тот обещал разобраться. Слово приходилось держать.

Ян подумал.

– Ладно, – сказал он наконец. – Я бы, честно говоря, из-за такой суммы заморачиваться не стал.

– Ян, выручи, – Андрей умоляюще посмотрел ему в глаза. – Ленке обещал.

– Ладно, ладно, – Ян с сомнением потер подбородок. – Хорошо, сделаю.

– Ну, спасибо. Я твой должник.

– Делай добро и бросай его в воду, – наставительно произнес Ян, думая обратное. Должников всегда приятно было иметь, особенно среди старых институтских друзей, работающих в коммерческой торговле.

На этом они и расстались. Андрей в последний раз видел Яна живым.

* * *

На лестнице было темно. Ян поднялся на третий этаж, нашел нужную дверь и позвонил. Ждать пришлось недолго. Какая-то потаскушка в красном свитере открыла дверь и недовольно посмотрела на него.

– Вы к кому? – спросила она.

– Денис дома? – поинтересовался Ян.

– Заходите, – она отступила вглубь коридора. – Денис, Дени-ис!

Из комнаты появился толстый мужик в черной майке и черных «Ливайс».

– Вы ко мне?

– Да, – сказал Ян. – Я представляю интересы небезызвестной вам семьи Бориславских, у которых вы заняли энную сумму денег. Тогда она была несколько меньше, чем вам придется вернуть сейчас. Расчет будем производить по курсу бакса плюс мне двадцать тонн за работу.

– Пошел бы ты к Аллаху, – ответил мужик. – Ира, открой ему дверь.

Из-за его спины показалась голова еще одного человека. Он пристально изучал лицо Яна.

«Как минимум двое, – решил Ян, – это немного осложняет дело».

Ян быстро скользнул вперед и нанес короткий тэйт-цуки[1]1
  Короткий прямой удар кулаком.


[Закрыть] в печень. Денис молча согнулся, хватая ртом воздух. Ян оттолкнул его и двинулся ко второму, который отступил вглубь комнаты, где обнаружился еще один участник застолья.

– Сидеть! – приказал Ян.

– Ты, козлятина, – третий был лысым, маленьким, но весьма плотным. Такие хорошо держат удар и обычно пробиваются с большим трудом. Он вскочил, хватая со стола нож и они вдвоем двинулись к Яну, заходя с обеих сторон.

Сзади захрипел Денис.

«Надо выключать этих, пока он не очухался», – подумал Ян, контролируя своих противников. Он сделал быстрый уход, спасаясь от выпада лысого, левой ногой ударил по запястью, отбрасывая руку с ножом, а правой провел микадзуки[2]2
  Круговой удар ступней.


[Закрыть] по челюсти. Голова лысого мотнулась в сторону, он отступил, но на ногах удержался. Зато сзади рванулся второй. Его Ян встретил хорошим крепким уширо[3]3
  Прямой удар пяткой назад.


[Закрыть], попав в бедро и сбив с ног, но лысый перешел в нападение и неожиданно быстро ладошкой заехал Яну в лицо. Ян упал. Тут же на него навалились все трое, молотя кулаками куда попало. Ян захватил чью-то руку, ударил локтем в чей-то твердый лоб, отбросил Дениса и вскочил на ноги.

– Уйди! – крикнул лысый.

Ян развернулся, выбрасывая руку и предвкушая хороший уракен[4]4
  Удар тыльной поверхностью кулака.


[Закрыть], но тут его ударило так, что он подпрыгнул, дернувшись всем телом, и в глазах поплыло.

– Так его, гада! – проорал кто-то. – Давай еще!

И снова удар. Ян пришел в себя уже на полу. На нем сидел лысый и вязал ему руки чем-то широким.

«Чем это меня?» – подумал он и, вывернув голову, увидел стоящего над ним Дениса. В руке он держал маленький американский шокер. Все стало ясно.

Яна подтащили к дивану и посадили, прислонив спиной к сиденью.

– Ну что, гондон, – спросил Денис, – бабки пришел получать?

Он поднес к лицу Гетца шокер и надавил кнопку. Щелкнул разряд.

– Сука, денег захотел. Ну на! – он ткнул шокер в плечо Яна. Тот дернулся.

– Работает! – не скрывая радости, сказал лысый. – Не зря баксы платили.

Так они развлекались еще часа два, время от времени глуша Яна током и пиная ногами, иногда делая перерывы, чтобы попить пива и покурить. Потом его развязали и выкинули на лестницу. Ян долго лежал, приходя в себя. Его беспокоило сердце. Ранее не дававшее сбоев, теперь оно явно отказывало своему хозяину. Наконец Ян медленно встал, опираясь на стену, и осторожно пошел вниз.

«Ублюдок, – зло подумал он об Андрее, – выставил себя перед бабой, супермен хренов! Я бы сам из-за таких денег заморачиваться не стал». – Он дошел до угла и тут ему стало плохо по-настоящему. – О, нет, – мысленно закричал Ян, пытаясь сделать глубокий вдох. Он отшатнулся к краю тротуара и поднял руку. Рядом остановилась машина.

* * *

Андрей кончил, когда «Битлы» завели свое «Хэлп!» Лена застонала и в последний раз вцепилась когтями ему в спину. Андрей упал рядом на подушки, тяжело дыша и обливаясь потом. Несколько минут они лежали молча, глядя в потолок.

– Устал? – тихо спросила Лена.

Андрей слабо кивнул. – Ты прелесть! – она поцеловала его в плечо.

В прихожей зазвенел звонок.

– Ну почему сейчас! – простонал Андрей и начал медленно садиться, ища взглядом какую-нибудь одежду. Натянув джинсы, он подошел к кровати.

– Я люблю тебя! – сказал он, принимая теплую влажность ленкиных губ.

– Я тоже люблю тебя, – прошептала Лена. – Иди, открывай.

Андрей поплелся в коридор, возненавидя незваного гостя.

– Кто там? – спросил Андрей, уже открыв дверь, тоном показывая посетителю всю несвоевременность ею визита. Он отшатнулся, увидев Яна. Ян побелел, несмотря на свой загар, как-то странно осунулся и вообще выглядел жутко. Он стоял, держась за косяк, глотая воздух и явно ничего не видя широко открытыми глазами.

– Лена, – закричал Андрей. – Лена, иди сюда!

Ленка выпорхнула из комнаты в своем прозрачном халатике и застыла, зажав ладошкой в немом крике рот.

– Быстрее сюда, – Андрей подхватил оползающего по стене Яна, – сделай что-нибудь!

Лена подошла поближе. Глаза у нее были совсем круглыми. Она явно не знала, что надо делать. Андрей несколько раз ударил Яна по щекам.

– Се… р… – простонал Ян и слабо зевнул.

– Дай что-нибудь! – крикнул Андрей. – Воды принеси!

Лена метнулась на кухню и тут же вернулась с кружкой. Андрей попытался напоить Яна, но вода стекала по губам. Ян умирал.

– Господи, что же с ним, – Лена всхлипнула.

– «Скорую помощь» вызывай, давай живо, что стоишь?! – Андрей тряхнул Яна за плечо, но у того уже закатились глаза и он перестал дышать.

– Ян, Ян!!!

– «Скорая»? – спросила Лена.

– «Скорая» по ноль три, – ответили в трубке.

– Ян, да что с тобой?! – Андрей чуть не плакал, бессильный что-либо сделать. Он хлопнул его по щеке. – Ян!

В комнате Лена пыталась связаться со «Скорой помощью».

Пока приехала машина, тело уже успело остыть.

* * *

Пол и стены были выложены белой кафельной плиткой. Новичкам они казались верхом совершенства, но тем, кто работал давно, привычно бросались в глаза знакомые трещины, потеки и сколы в тех местах, куда обычно падал взгляд. Борис Наумович Штекман принадлежал ко второй категории лиц. Он работал в морге не первый год, производя вскрытия и подписывая акты экспертизы, как и положено судебному медэксперту.

Наступал вечер – время работы. Штекман любил работать ночью. Это было самое спокойное время суток, когда никто не мешал и воздух избавлялся от испарений, свойственных живому человеческому телу. Кроме того, не было любопытных глаз, могущих подглядеть за частными экспериментами Бориса Наумовича, которые заронили бы зерно сомнения в его психической полноценности в душу постороннего наблюдателя. Это могло сильно повлиять на карьеру и ненароком открыть дорогу в сумасшедший дом: маленьким хобби Бориса Наумовича было оживление трупов.

Закрывшись в прозекторской, Штекман приступил к изучению тела. До утра надо было произвести вскрытие и дать заключение о причинах, по которым этот молодой и сильный человек вдруг оказался в столь непрезентабельном месте. Штекман был уверен в себе и знал, что работа не займет много времени. А пока он проведет очередной опыт. Все предыдущие оканчивались неудачей, но это не могло остановить Бориса Наумовича. Он знал, что рано или поздно ему повезет – терпение возьмет свое и он оживит мертвеца. Он станет известным, о нем заговорят, как о Лонго. Если это удавалось кому-то раньше, почему не может получиться теперь? Штекман изучил множество книг по черной магии различных народов мира. Кое-что он использовал для своей практики, но невостребованных методов оставалось много. Сегодня он решил испытать способ маори – древней народности Океании, – которому доверял не больше, чем всем остальным, но больше, чем испробованным, потому что те не принесли желаемого результата. Штекман имел полный текст заклинания и все необходимые ингредиенты. Наступала полночь, пора было начинать.

Натерев руки охрой, смешанной с маслом, он взял в рот три священных листка льна и склонился над трупом. Это был свежий труп здорового и сильного мужчины, умершего от остановки сердца. Штекман верил, что на этот раз, – да, это уж точно, – на этот раз он добьется своего.

– Ао мана рангатира, ваируа рарохенга, – запел он сквозь зубы могущественную каракиа – заклинание, которым (если верить источнику) пользовался тохунга – колдун с Северного острова Новой Зеландии, оживляя павших в бою воинов, что, впрочем, не помешало англичанам при первом удобном случае вздернуть его на виселице.

Заклинание было длинным и Штекман поначалу мрачно думал, что будет, если в прозекторскую кто-нибудь зайдет (например, охрана, у которой есть ключи), но затем монотонный ритм взял свое, заставив сосредоточиться на цели занятия. Борис Наумович допел до конца, чувствуя, как слабеют и становятся ватными ноги и начинает жутко болеть голова.

Где-то за окном завыла собака.

«Все, – мрачно подумал Штекман и выплюнул изо рта листья. – Можно приступать к вскрытию». Сильно захотелось курить. Он подошел к раковине и начал смывать с рук охру. Собака завыла громче, к ней присоединилась еще одна.

– Что они разорались, заразы, – раздраженно пробурчал эксперт, поворачиваясь к столу, чтобы взять сигареты, но тут слова застряли у него в горле. Труп начал шевелиться. По телу Штекмана пробежал холодок.

«Добился-таки своего, добился», – мелькнула мысль. Он осторожно приблизился к столу, стараясь держаться со стороны головы. Труп задвигался сильнее и сел. Штекман остановился. У него вдруг мелькнула мысль, что надо открывать дверь и бежать, но тут же мелькнула встречная, что человек, лежащий на столе, вовсе трупом и не был, а сохранял пусть даже и очень слабые, признаки жизни. Если сейчас убежать, его поступок, пусть даже и оправданный, вызовет иронию у коллег, а если проявить храбрость и остаться, то можно заслужить уважение. Штекман выбрал второе, потому что каждый выбирает то, чего ему не хватает.

Человек между тем слез со стола и сделал несколько шагов. Штекман кашлянул, чтобы обратить на себя внимание, и обратил.

«Господи, какие пустые и холодные глаза», – успел подумать он, прежде чем оживший приблизился к нему и произнес:

– Ты дал мне Силу – ты первый и умрешь.

«Надо было открыть дверь и бежать», – мелькнула мысль. Она была последняя: твердый, словно стальной, кулак незнакомца взметнулся вперед с нечеловеческой силой и скоростью и раздробил лобные кости черепа. Эксперт покачнулся и рухнул на пол. Из носа и ушей потекла кровь, заливая чистый кафель, и растеклась на нем темной лужицей, красновато поблескивающей в холодном свете люминесцентных ламп. Безучастно наблюдавший за ним зомби дождался, пока душа окончательно покинет остывающее тело, и двинулся к двери. Ключ торчал в замочной скважине, повернуть его, чтобы обрести свободу, ничего не стоило.

Гетц медленно двигался по коридору, бесстрастно осматривая пространство перед собой. Он не думал, он знал. Что из того, что к нему вернулась только темная часть сознания, созидающая инстинкт убийцы? Его целью, целью Получившего Силу, является месть, сладострастное упоение которой принесет ему покой. Он должен найти и убить всех, причастных к его смерти: тех, кто убил его, и тех, кто послал на смерть. А также тех, кто помешает ему это сделать. Он выполнит свой план любой ценой, впрочем, цена для него значения не имеет. Срок тоже ничего не значит. Он перестанет двигаться только после того, как закончится месть. Гетц шел вперед.

Он был одет в свою старую рубашку, брюки и куртку с надписью «Додзё Шотокан» на спине. Чтобы найти одежду, пришлось ее поискать. Впрочем, он нашел ее, так что поводов для беспокойства нет. Осталось только выбраться из этого здания и сориентироваться, в какой части города он находится. Дальше все пойдет по заранее намеченному плану: сначала убийцы, затем причина. Он найдет всех. Гетц двигался к цели.

Он вышел из дверей морга. На улице было на два градуса теплее. Его это не заботило: отныне и до конца его температура равна температуре окружающей среды.

На заднем дворе больницы, куда выходили двери морга, в своей будке скорчилась в дальнем углу беспородная собака, которую все звали, как хотели. Она никогда еще не чувствовала так близко присутствие смерти и в ужасе стремилась забиться в щель между стенками, чтобы ее не было видно.

Гетц остановился и холодно посмотрел на нее. Собака дрожала, еле слышно скуля, елозя лапами и, наконец, описалась. Она даже не обрадовалась, когда неживое существо двинулось дальше. Когда Гетц выходил за ворота больницы, старая сука умерла – животные тоже подвержены воздействию стресса.

* * *

В эту ночь Лена осталась у Андрея. Они лежали рядом и каждый думал о своем. Лена вспоминала Яна, которого знала мало, и думала, что скажут родители по поводу ее отсутствия. Бориславские очень ревностно относились к предстоящему замужеству дочери. «Скажу, что была у Андрея», – наконец решила она. В этот момент Андрей вздохнул и заворочался.

– Не спишь? – спросила она, и по едва слышному шороху поняла, что он в ответ покачал головой. – О чем думаешь?

– Даже не знаю, – соврал Андрей, который думал об очень прозаических вещах: что Ян не получил деньги и теперь придется нанимать еще кого-то, чтобы не сесть в лужу со своим необдуманным обещанием.

– Давай на выходные поедем на дачу, – предложила Лена, которой очень хотелось отвлечь любимого от грустных мыслей. – Мне так надоело в городе.

– Давай, – ответил Андрей.

– Завтра с утра, да?

– Ага, – Андрей расслабился и зевнул.

– Я люблю тебя, милый.

– И я тебя.

Он глубоко вздохнул, наконец стряхнув с себя напряженность неприятного дня. Лена положила голову на грудь, и они заснули обнявшись, согревая друг друга теплом своих тел.

* * *

Гетц поднялся по лестнице и остановился перед знакомой дверью. Было два часа ночи. Он долго шел пешком, потому что ни одна машина не остановилась, чтобы его подвезти. Впрочем, Гетц не чувствовал усталости. Сила, данная ему, всегда оставалась в равновесии, потому что она была составляющей частью Природы – большой составляющей частью – и ей не было конца. Немногие обладают Силой.

Гетц позвонил.

– Кто там? – спросил сонный женский голос.

– Я к Денису. Можно его на пару слов?

– Два часа ночи уже. Спит он!

– Ну тогда я ему записку оставлю. Можно?

– Ладно, – за дверью зевнули, клацнул замок и образовалась щель на длину натянутой цепочки. – Вы пишете?

Гетц не ответил. Он не стал попусту тратить слова. Быстро подавшись вперед всем телом, он вытянул правую руку и ладонью ударил в дверь. Цепочка лопнула, и он вошел в прихожую.

– Денис! – завизжала женщина. – Дени-ис!

Она повернулась к нему, Гетц увидел расширенные от страха глаза. Не размышляя, он нанес сильный и резкий ой-цуки[5]5
  Прямой удар кулаком.


[Закрыть]точно в середину грудной клетки. Хрустнули ребра. Кулак ощутимо промял плоть. Женщина застыла, пробитая хорошим концентрированным ударом, затем качнулась и завалилась назад, громко стукнувшись затылком о паркет. Гетц медленно прошел в комнату.

Денис был не дурак, по крайней мере он сам так считал. Вместо того, чтобы рвануться на помощь подруге, он дотянулся до ящика стола, где хранил электрошоковый аппарат, достал его и только после этого осторожно двинулся к двери. Было темно и он ничего не видел, но Гетц, не нуждавшийся в освещении, вырос перед ним, застав врасплох, и нанес сюто-учи[6]6
  Удар ребром ладони.


[Закрыть] по ключице, сломав ее и выбив шокер, который упал и ударил Дениса по ноге.

– Я вернулся, – без всякого выражения произнес он.

Денис почувствовал боль в расколотой кости и его лицо задрожало.

– Где еще двое? – спросил Гетц.

– У Толика.

– Адрес.

Денис тихонько завыл. Первый шок начал проходить и боль становилась все сильнее. Он хотел было заорать, но тут к его лицу приблизились тусклые глаза незнакомца. Боль куда-то ушла, как пропали внезапно и все прочие чувства. Денис завороженно смотрел в мертвые зрачки, готовый подчиниться первому приказу.

– Назови адрес.

– Проспект Художников, дом девять, квартира пять.

– Кто второй?

– Олег, но я его не знаю.

– Его адрес.

– Не знаю.

Гетц отступил на шаг и произвел серию ударов по корпусу, сломав все нижние ребра, которые проткнули печень и легкие, нанеся тяжелые внутренние повреждения. Толстяк рухнул на пол. И тут почувствовал настоящую боль.

– Сдохни в муках, как я умер, ублюдок! – произнес Гетц и в его голосе впервые послышалось торжество. Он повернулся и пошел к дверям.

На полу в прихожей лежала женщина. Гетц на секунду остановился и поглядел на дело рук своих. Женщина еще жила. Удар сломал ей грудину и кровь струилась изо рта, тускло поблескивая в темноте. Ей предстояло умереть, но нескоро. Заметив это, убийца покинул квартиру.

* * *

Последние гости ушли в половине второго. Толик проводил их и вернулся за стол, где сидел пьяный виновник торжества – его тесть. Теща, жена и сынишка пошли провожать гостей до лифта и вернулись чуть позже. Мужчины (тремя голосами против двух) решили не покидать стол, пока все не будет допито и съедено. Женщинам, оставшимся в меньшинстве, пришлось подчиниться и присоединиться к ним, чтобы помочь поскорее управиться со всем этим. Через час, когда намеченный план был уже почти выполнен, в коридоре раздался звонок.

– Никак, наши вернулись, – отметил Толик.

– Забыли, наверное, что-нибудь, – предположила теща.

Жена пошла открывать дверь, но ее возвращение почему-то затянулось.

– Ну-ка, сынок, посмотри, что там такое, – сказал Толик, обеспокоенно глядя в сторону прихожей.

Мальчик выбрался из-за стола и исчез в коридоре.

– Папа! – крикнул он. – К тебе пришли!

До проспекта Художников Гетц доехал на такси. Убив женщину, открывшую дверь, он выпихнул тело на лестничную площадку и увидел мальчишку лет тринадцати, удивленно смотревшего на него.

– Где Толик? – спросил Гетц.

– Там, – парень мотнул головой. – Папа, к тебе пришли!

Оттолкнув его, Гетц прошел в комнату и увидел лысого, сидящего за столом. Тот уставился на него, затем, видимо, узнал, потому что начал поспешно выбираться из-за стола, схватив за горлышко винную бутылку.

– Т-ты чего это, а? – спросил он.

Гетц молча приближался к нему.

– Папаша, мочите его, гада! – взвизгнул Толик и запустил бутылкой в голову Гетца. Тот уклонился, бутылка разбилась о стену. Тесть стал вылезать из-за стола, и пришлось отвлечься, чтобы нейтрализовать ненужного противника. Старик упал, хрипя и булькая, обхватив руками перебитую гортань.

– Я пришел за тобой, – холодно произнес Гетц.

Лысый протрезвел и вспомнил, что в кармане есть складной нож. Раскрыв его, он стал боком продвигаться к ненормальному, который неподвижно стоял, положив руки на плечо сидящей тещи, замеревшей от страха.

– Папа! – крикнул сынок, и незнакомец отреагировал на него, повернув голову.

Лысый рванулся к нему, целя в живот. Все произошло очень быстро. Гетц и не думал отвлекаться, он лишь спровоцировал атаку. Вздернув тещу за плечи, он подставил ее под удар ножа, а сам отступил в сторону, ловя встречное движение мальчишки, который замахнулся на него стулом. Короткий мае-гэри[7]7
  Прямой удар ногой.


[Закрыть] разнес стул в щепки, последовавший за ним маваши[8]8
  Круговой удар ногой.


[Закрыть] отправил паренька в глубокий нокаут.

Лысый застыл, держа в руке окровавленный нож. Гетц молча шагнул к нему.

– А-а-а! – заорал Толик, прыгнув на него. Гетц не ожидал от коротышки такой резвости и не успел увернуться. Нож вошел в живот по самую рукоятку и остался там, удерживаемый напряженными мышцами. Гетц схватил Толика за горло и отшвырнул к стене. Убивать его было еще рано.

– Я спрашиваю: где Олег? – произнес Гетц. – Он мне нужен.

Толик начал терять сознание, совсем не веря в реальность происходящего. Убийца приблизился к нему, притянул его голову к своему лицу, холодному, словно дохлая рыба.

– Где Олег?

– У себя дома, – послушно ответил Толик, преданно глядя в глаза Гетца. В них он увидел пустоту, и эта пустота завораживала.

– Адрес.

– Улица Звездная, дом сорок, квартира сто пятьдесят три.

Получив необходимую информацию, Гетц развернул лысого и ударил ребром ладони по шее. Послышался хруст. Лысый упал и больше не двигался – седьмой остистый позвонок, вогнанный в позвоночный столб, словно ножом перерезал спинной мозг. Переступая через трупы, Гетц вышел из квартиры, не забыв закрыть за собой дверь.

* * *

Лена проснулась от непонятного чувства тревоги. Ей снилось что-то… Что-то нехорошее. Она открыла глаза, полежала немного в темноте, затем села, нашла тапочки и пошла в ванную. Заперевшись там, она встала у зеркала и принялась разглядывать свое красивое молодое тело. Она нравилась себе. Лена провела рукой по животу и улыбнулась. У нее будет ребенок. Ребенок от Андрея. Результаты анализов, полученные вчера, оказались положительными. Она еще ничего не сказала своему будущему мужу, но не сомневалась, что это обрадует его и еще крепче привяжет к ней. У них будет ребенок, наверное, мальчик. Лена улыбнулась еще раз и тихо вздохнула. Ей предстояли долгие месяцы беременности.

* * *

Гетц потратил достаточно времени, чтобы поймать такси. Удалось это нескоро. Пожилой водитель сухо назвал цену, против которой Гетц нисколько не возражал. Он был согласен заплатить любую сумму. Или не заплатить. Ему было все равно. Он даже не знал, сколько денег у него осталось. Какая разница, кто будет требовать долг – убить его все равно не смогут. Гетц не задумывался над этим. Он шел к своей цели, последовательно выполняя пункты намеченного плана.

– Улица Звездная, дом сорок, – сказал Гетц.

– Пять тысяч, – ответил таксист.

– Поехали.

Гетц уселся на переднее сиденье и захлопнул дверцу. Машина тронулась с места.

Всю дорогу водитель думал, кого же напоминает ему этот странный пассажир. Наконец он вспомнил. Не кого, а что: похороны матери. Она лежала в гробу, густо напудренная розовой пудрой, и от нее исходил такой же запах, как тот, что принес в машину клиент. Запах разлагающегося трупа. «Точно, странный парень, – подумал таксист. – Заторможенный какой-то. Может быть, в морге работает. Они там все шизанутые». Наконец он нашел нужный дом и с некоторым облегчением остановился у парадного.

– Приехали, – сказал он.

Пассажир молча сунул руку в карман, вытащил оттуда несколько купюр, изучил их, но остался недоволен результатом. Он долго шарил в куртке и брюках и наконец извлек еще пару бумажек. Сложив их все вместе, он протянул водителю.

– Э, здесь только четыре пятьсот! – крикнул водитель в спину удаляющемуся пассажиру. Тот даже не обернулся.

«Странный какой-то, – подумал водитель, и ему вдруг расхотелось покидать уютную кабину и гнаться за типом, от которого пахло трупами, – явный псих. Ну его».

Он развернул машину и выехал на Московский проспект. Он ругал себя за то, что смалодушничал и потерял пятьсот рублей, но если бы знал, что сохранил себе жизнь, то досада сразу уступила бы место радости.

Гетц остановился у дверей квартиры сто пятьдесят три. Он ждал. Он мог ждать вечность, но тут жертва сама шла навстречу охотнику. Гетц слышал шум в прихожей и догадывался, что Олег сейчас выйдет к нему. Так и получилось. Когда на пороге показался человек, они сразу узнали друг друга.

У парня была хорошая реакция. Не успел Гетц ударить, чтобы сбить человека с ног, как тот быстро метнулся в квартиру и укрылся в одной из темных комнат. Укрылся, как показалось ему. Гетц не нуждался в свете. Он шел прямо к цели.

Когда его фигура показалась в проеме, блеснула длинная полоса огня и оглушительный выстрел расколол тишину спящего дома. Сильный толчок в левую ногу развернул Гетца и бросил на пол. Человек, тяжело дыша, перескочил через него и устремился к выходу из квартиры. Гетц поднялся и двинулся за ним.

Олег бегом спускался по лестнице. Ниже, ниже, еще ниже. Он услышал, как загудел лифт и понял, что противник успеет раньше. Тогда он бросился наверх. Там был выход на крышу.

Подъем сильно вымотал его. Он был почти у цели, когда из-за угла взметнулась тень, схватила за руку, развернула и впечатала головой в стену. Олег на мгновение потерял сознание и пришел в себя, когда его уже поднимали и прислоняли к стене.

– Ты меня убил, – мертвым голосом произнес Гетц, – теперь я убью тебя.

Олег не понял, что он говорит, но когда в рот воткнулось дуло его собственного револьвера, слова сразу обрели смысл.

– Я не… – выдохнул он, пытаясь сказать в свое оправдание что-то типа «Я не убивал тебя», чтобы затянуть время и, возможно, спасти жизнь, но не успел. Гетц дважды нажал на спуск и пули с мягким свинцовым концом разнесли Олегу затылок, выбив мозг, который остался додумывать свои мысли частично на стенах, частично на полу.

С убийцами покончено, но еще были люди, пославшие его на смерть. Гетц вызвал лифт, который отправил вниз, чтобы обмануть Олега. Пуля повредила берцовую кость и передвижение на ногах сильно осложнилось. Он не чувствовал боли, но понимал, что будет больше пользы поберечь ногу сейчас, чтобы потом использовать ее с максимальной эффективностью. К тому же он начинал разлагаться. Мышцы теряли свою быстроту, медленно превращаясь в бесполезную кашу. Пока он может двигаться – надо действовать. Пока не наступит покой.

* * *

Лена вернулась в постель и долго пыталась заснуть. Чувство тревоги, разбудившее ее, упорно не хотело исчезать. Полежав еще немного, Лена решила применить самое лучшее успокаивающее средство, какое только знала. Она обняла мирно посапывающего Андрея и стала жадно его целовать.

– Проснись же, милый!

– А, что? – Андрей заворочался, открыл глаза и непонимающе посмотрел на нее.

– Андрюша, дорогой, я хочу тебя! – Лена прижалась лобком к его ноге и начала тереться о нее, не переставая покрывать поцелуями лицо, шею и грудь. – Иди же ко мне, любимый!

Андрей уже проснулся и догадался, что нужно Ленке, тем более, что ее рука скользнула между его бедер и достигла желаемого результата.

– Я люблю тебя, милый, – прошептала она и очень быстро оказалась сверху. – О-о! Как хорошо, мм!

Андрей стал совершать встречные движения и Лена застонала, впившись ногтями ему в грудь.

«Что это с ней?» – подумал Андрей, потому что среди ночи Лена такой активности обычно не проявляла, но сейчас она так старалась, что он прогнал прочь все мысли и отдался чувству, которое затягивало его все глубже и глубже в неописуемо восхитительный водоворот наслаждений.

Когда он кончил, Лена слезла с него и попыталась расслабиться, но беспокойство не прошло, а, наоборот, усилилось. Действуя скорее инстинктивно, чем осознанно, она принялась тормошить засыпающего Андрея.

– Андрюшенька, миленький, ну не спи, – она поцеловала его в плечо. – Андрю-юша!

Андрей молча повернул голову. В этом движении ясно читалось: «Ну чего же тебе еще надо?», однако Лена с упорной настойчивостью добилась, чтобы он открыл глаза.

– Поедем на дачу, любимый, а? Давай прямо сейчас.

– Ты что? – Андрей включил подсветку и посмотрел на часы. – Четыре часа ночи!

– Ну давай, я хочу сейчас!

– Лена, – взмолился Андрей, – серьезно: четыре часа ночи, я устал.

– А я хочу сейчас, – голос Ленки дрогнул и в нем послышались слезы, – давай, пожалуйста. Ну я тебя очень прошу. – Не выдержав, она уткнулась ему в грудь и зарыдала.

– Да что с тобой? – Андрей зажег свет и сел, прижимая к себе плачущую невесту. – Лен, что случилось?

– Я так хочу! – сказала Лена, почувствовав, что он поддается.

– Мы еще хотели к твоим с утра заехать.

– Потом заедем. Мы им со станции позвоним, Андрюша, – Лена подняла на него свои красные от слез глаза, и Андрей сдался.

– Хорошо, – сказал он и стал одеваться. – Поехали.

Ленка радостно вскочила, преданно глядя на него. Андрей в который раз удивился, как меняется в постели его подруга. Из Елены Бориславской, дочери профессора, снисходительно-надменной «королевы», с ним она становилась Ленкой – преданной рабыней, маленькой и слабой, готовой выполнять любые желания своего господина. «С кем еще она была такой?» – задавал он себе вопрос, неизменно вызывавший в нем ревность и остававшийся без ответа. Но вслух спросить не решался, боясь, что «рабыня» тут же превратится в холодную «королеву» и останется ей навсегда.

– Двадцать минут тебе на все, – сказал он, застегивая штаны, – собирайся, я буду ждать тебя в машине.

– Я люблю тебя! – она обняла его за шею и еще полминуты была почти тишина.

Андрей спустился во двор, где стояла машина, подогнал ее к парадному и стал прогревать мотор. Ленка появилась минут через десять, полностью одетая, с сумкой в руке, что было на нее совсем не похоже. Обычно она опаздывала минут на пятнадцать – это была ее стабильная норма – заставляя себя ждать и потом с гордым видом подставляя щечку для поцелуя, словно оказывая великую честь, одаряя такой наградой. Но Лена была женщиной во всем, настоящей женщиной, и за это Андрей ее любил. Кроме того, она принадлежала к семье Бориславских, связями которой не стоило пренебрегать.