Текст книги "Крутой сюжет 1994, № 02"

Автор книги: Уоррен Мэрфи

Соавторы: Юрий Гаврюченков,Ришар Сафир
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Ремо смерил Мошера взглядом. «С этой жирной курицей, – подумал он, – справиться просто».

Двери лифта открылись, они оказались в подземном гараже. В нем не было окон, и слабый свет едва освещал серо-перламутровый «роллс-ройс» и черный «кадиллак». Когда глаза Ремо привыкли к полумраку, было слишком поздно, и Ремо понял, что совершил кардинальную ошибку. Он забыл главное правило, которое вбивали в его голову в Фолкрафте: не быть самоуверенным. Нельзя думать о том, что ты неуязвим, что тебя нельзя победить.

Сожаления теперь были бесполезны, когда он увидел пистолет с глушителем в пухлых пальцах Мошера. Карие глаза Мошера смотрели прямо на него, и он не шаркал больше ногами. Его вытянутая рука была тверда. Мошер выбрал правильную дистанцию. Четыре метра – достаточно близко для точного выстрела и довольно далеко для броска.

Ремо уже казалось, что он видит вспышку.

Единственная картина, которая встала сейчас перед его глазами, – это Чжиун, делающий невероятные прыжки и трюки, чтобы избежать смертельного роя пуль, которые выстреливал в него Ремо в гимнастическом зале. Они обсуждали эту технику, но тренировки Ремо были слишком короткими, чтобы дать ему мастерство.

Мошер заговорил:

– О’кей, приятель. Откуда ты? Кто тебя послал?

Ремо мог выдумать ответ, мог выпалить резкое замечание. Он мог бы сделать это и умереть. Но тяжелый и влажный воздух, казалось, заморозил его легкие, его руки словно онемели, а глаза задернулись пеленой, когда он решил действовать по учебнику. Действовать так, как его учили.

– Зачем этот пистолет? – спросил он удивленно. Он медленно продвинулся вперед на полшага, в то время, как подняв руки к голове, скрывал движение ног.

– Я расскажу об этом мистеру Фелтону, – сказал Ремо, по-прежнему изображая страх. Он снова взмахнул руками над головой, сделав на этот раз полный шаг.

– Еще шаг, и ты умрешь, – проговорил Мошер. Его пистолет не колебался.

– Я пришел от Максвелла, – сказал Ремо.

– Кто этот Максвелл? – улыбнулся Мошер.

– Убей меня и никогда не узнаешь об этом. До тех пор, пока он сам не придет за тобой.

Это был блеф, и Мошер не купился на него. Ремо видел, как сузились карие глаза, и он знал, что выстрел скоро прозвучит. Сейчас. Он быстро умрет.

Раздался тихий хлопок и коренастое тело Ремо рухнуло на пол. Тело лежало неподвижно и Мошер, не совсем уверенный, что Ремо начал падать не до выстрела, подошел ближе, чтобы направить второй выстрел в голову. Он сделал два твердых шага вперед, медленно поднял пистолет и прицелился в левое ухо Ремо. Затем он сделал еще шаг вперед.

Он нажал на курок, но уха уже не было на прежнем месте. Только что тело лежало неподвижно, а в следующий миг оно оказалось в воздухе. Нога Ремо отбила в сторону руку Мошера. Он успел выстрелить еще дважды, но пули лишь осыпали крошки цемента с потолка.

Ремо прыгнул за спину Мошера, обхватив левой рукой толстую шею. Его правая рука сдавливала правую руку противника до тех пор, пока тот не выронил оружие.

Ремо сильно сдавил горло Мошера и прошептал в его ухо:

– Максвелл. Кто такой Максвелл?

Толстяк выругался. Он пытался высвободить свою шею. Ремо удивлялся тому, как это было легко. Когда он был полицейским, ему никогда не удавался такой прочный захват. Но полицейских никогда не обучали правильным действиям за шестинедельный тренировочный курс.

– Максвелл. Где он?

– А-а-а-а-а.

Толстяк продолжал бороться. Ремо усиливал давление левой руки, пока не раздался треск. Позвоночник был сломан. Тело Мошера замерло. Ремо нанес окончательный удар. Голова Мошера беспомощно мотнулась в сторону. Мошер больше ничего не мог сказать. Ремо выпрямился и отпустил тело. Смерть его самого была так близка. Его могла убить его самоуверенность.

Толстые губы Мошаре раскрылись, когда струйка крови потекла по левой щеке. Его распахнутые карие глаза были безжизненны, их заволокла пелена смерти.

Его нельзя оставлять здесь. Ремо осмотрелся и увидел лишь машины, в которых можно было спрятать тело. Нельзя. Как потом объяснить мертвое тело дяди Марвина, если они с Синти поедут в ресторан именно в этой машине. Он заметил дверь в углу гаража и направился к ней. За ней стояла большая стиральная машина, очевидно, предназначенная для обслуживания апартаментов «Ламоника Тауэрс». Ремо посмотрел на сушилку, которая стояла рядом со стиральной машиной. Безжалостная улыбка искривила его губы.

Он протащил тяжелое тело Мошера по цементному полу гаража и одной рукой распахнул дверь. Тело было большим, но отверстие для белья оказалось около семидесяти сантиметров в диаметре, достаточно широким даже для его грузного тела. Ремо сунул голову и плечи Мошера в это отверстие, а потом запихнул и все остальное. Используя ногти, он вскрыл артерию на шее Мошера, потом вытер руку о его брюки. Закрыв круглую стеклянную дверцу, Ремо поискал пусковую кнопку.

– Этот Фелтон – жадный ублюдок, – пробормотал он. – В машину надо опускать монету. И это для людей, которые живут в его здании.

Он сунул руку в карман, но потом послал все к черту. Он не собирался тратить свои собственные деньги на прачечную Фелтона. Ремо снова открыл дверцу машины и сунул руку в карман брюк Мошера. Он вытащил оттуда всю мелочь. Хорошо. Монет было достаточно. Ремо закрыл дверцу и сунул в щель шесть монет. Машина загудела и барабан начал вращаться. Ремо сунул в карман оставшиеся монеты и стал наблюдать за вихрем из одежды и плоти. Розовая пленка заволокла круглое окошечко. Это была кровь. Центробежная сила вращающегося цилиндра вытянет всю кровь из Мошера через вскрытую артерию. Жар высушит его, и за шестьдесят центов Мошер превратится в мумию.

Насвистывая, Ремо вернулся к лифту. – А теперь обратно, на двенадцатый этаж.

Глава 25

На двери частного лифта был тот же замок. Ремо сунул руку в карман за ключами, которые он вытащил из замка зажигания «кадиллака». Он обернулся назад на гараж и увидел пистолет.

Ремо подошел к тому месту, где опустил Мошера на цементный пол и поднял черный пистолет. Нужен ли он ему? Фелтон не будет иметь сомнений на тот счет, что случилось с Мошером, Теперь нет надобности в этом пистолете. Ремо сжал тяжелую рукоятку пистолета вспотевшей ладонью. Мак Клири всегда говорил: «Не слушай то, что Чжиун говорит тебе об оружии. Оно незаменимо. Носи его и используй».

Но Чжиун, когда Ремо наконец решился сказать ему об этом, продемонстрировал свое превосходство над огнестрельным оружием. Ремо заглянул в черное дуло. Чжиуну было почти семьдесят лет, он был много опытнее Мак Клири. Ремо забросил пистолет в темный угол. Оружие действительно чаще всего бесполезно.

Ключ вправо, потом влево. Ремо нажал кнопку PH. Поднимаясь на лифте, он разгладил свой костюм, поправил галстук, и, глядя в отражение на отполированной стальной панели с тремя кнопками, причесался.

Лифт остановился, но дверь не поднялась, «Конечно, – подумал Ремо, – должна быть еще одна кнопка, чтобы открыть дверь». Он не заметил того, что делала для этого Синти.

Он снова осмотрел панель. Три кнопки. Ничего больше. Его глаза осмотрели дверь, металлическую дверь. Ничего. Снова панель. Он собирался надавить на дверь, чтобы посмотреть, не откроется ли она от этого, когда услышал голоса. Лифт был сконструирован так, что человек, стоящий в нем на уровне двенадцатого этажа, мог слышать все, что происходит в библиотеке. Это был голос Синти. Она протестовала.

– Он совсем не такой. Он любит меня.

Голос Фелтона:

– Тогда почему он взял тысячу долларов, которые я предложил ему?

– Я не знаю. Я не знаю, что ты сказал ему. Может, ты угрожал.

– Не говори глупостей, моя дорогая. Он взял деньги потому, что я сказал, что он ничего не получит, если женится на тебе. Ему нужны были только твои деньги, дорогая. Я защищаю тебя. Ты можешь себе представить, что произойдет, если ты выйдешь за него замуж, а потом узнаешь, кто он на самом деле? Когда он взял деньги, я велел Марвину проводить его до автобуса.

– Меня это не волнует. Я люблю его. – Синти рыдала.

Ремо не хотела обвинять Фелтона во лжи в присутствии Синти. Для этого будет достаточно времени потом. Он достал бумажник и пересчитал деньги. Всего у него осталось тысяча двести долларов. У Смита будет сердечный приступ.

Он отсчитал тысячу долларов и положил бумажник на место. После этого нажал на дверь. Как он и предполагал, она скользнула вверх. Фелтон выглядел так, как будто только что получил удар в живот; Синти – словно избежала электрического стула.

Ремо кинул тысячу долларов на ковер, и едва сдерживая смех, величественно объявил:

– Я люблю Синти, а не ваши грязные деньги.

– Ремо, дорогой, – плачущая Синти бросилась к нему. Она обвила руками его шею и страстно целовала в щеки и губы. Ремо смотрел на Фелтона сквозь этот напор.

Фелтон был явно потрясен. Он посмотрел на Ремо и едва выдавил из себя:

– Мошер? Где Мошер?

– Он собирался проводить меня до автобуса. Потом он сам решил уехать. – Ремо улыбнулся и эта улыбка была немедленно осыпана поцелуями ищущих губ.

Самообладание вернулось к Фелтону за обедом. Они ели при свечах. Джеймс, дворецкий, прислуживал. Фелтон сказал, что прислуга уже отпущена и ему пришлось самому готовить мясо. Ремо пожаловался на слабый желудок и ничего не ел. Предварительные переговоры были завершены, это знали оба. Каждый из них знал, что настало время раскрывать карты. Обед служил кратковременным перемирием перед битвой, и Фелтон играл роль горделивого отца.

– Синти, вероятно, сказала вам, что мы очень богаты, – сказал он Ремо. – Она рассказывала вам, как я сделал свой капитал?

– Нет, не рассказывала. Мне было бы интересно это узнать.

– Я мусорщик.

Ремо вежливо улыбнулся. Синти пробормотала:

– Ну, папа.

– Это правда, моя дорогая. Каждый наш цент сделан из мусора. – Американцы, мистер Кабелл, самые плодовитые в мире производители мусора. Они ежегодно выбрасывают миллионы долларов в виде еще хороших и пригодных для использования товаров, потому что покупка новых вещей их настоящая физиологическая потребность.

– Как для маньяка-убийцы потребность убивать, – помог найти сравнение Ремо.

Фелтон проигнорировал это вмешательство.

– Впервые я заметил это во время войны. Американцы, даже испытывая острую необходимость в чем-то, выбрасывали много продуктов, у которых еще не истек срок годности. Я начал превращать это в капитал. Я экономил каждый доллар, на который потом покупал мусор. Вы когда-нибудь покупали что-нибудь на мусорной свалке, мистер Кабелл? Это удивительно. На ней могут быть сотни нужных вам вещей, но никто не знает, где их найти. Я решил ввести некоторый порядок в мусорный бизнес. Я нанял специалистов для проведения операций. Они всюду скупали старые стиральные машины и машины для сушки белья. Отличные стиральные машины могли быть куплены, как мусор, за пять долларов. Потом мы приводили их в порядок, делая опять новыми. Но вместо перепродажи частным покупателям, мы заставляли их работать на нас. В сороковые годы я открыл более семидесяти пяти автоматических прачечных на территории города, и все они были снабжены выброшенными на свалку стиральными машинами. Так как я не вкладывал много денег в оборудование, это приносило большую прибыль.

Фелтон улыбнулся.

– Может быть, это прозвучит грубо для вас, мистер Кабелл. Но наш мир порочный и жестокий.

– Я уже заметил это, – сказал Ремо.

Фелтон продолжал:

– Скупая выброшенные на свалку автомобили, я тоже внес некоторый вклад в нашу экономику. Может быть, это глупое заявление, но каждый человек думает о том, что делает, как о самом важном деле на свете.

Автомобильная свалка в Джерси, это самая большая свалка в мире. Она также, благодаря мне, самая организованная. Мы ездили на выброшенных на свалку автомобилях, которые мы скупали всего за несколько долларов. Многие из них были полностью разбиты в дорожных катастрофах, но это удивительно, как много остается даже в таком хламе. Автомобиль проходит этап за этапом. Пригодные детали снимаются; стекла вынимаются; сиденья снимаются; то же происходит с дверями, рулями, фарами и другими деталями. Каждая деталь аккуратно хранится, и я могу заключить пари, что если вы приедете на эту свалку и спросите заднюю дверь или крышку багажника от Плимута 1939.года выпуска, то мои ребята предоставят вам их через пять минут. Конечно, за подобные услуги мы берем больше изначальной цены.

Ремо кивнул и улыбнулся.

– А у вас есть что-нибудь для моего «Максвелла» 1934 года?

Прежде чем Фелтон смог что-нибудь ответить, Синти сказала:

– Опять ты с этим глупым Максвеллом.

Фелтон холодно посмотрел на Синти. Ремо он сказал:

– Я не знаю, есть ли у нас какие-нибудь запчасти к вашему Максвеллу. Может, поедем туда вместе и посмотрим?

Ремо с готовностью согласился, несмотря на заявление Синти, что они должны провести эту первую ночь знакомства все вместе.

– Нет, дорогая, – сказал Фелтон. – Это хорошая возможность для меня и мистера Кабелла переговорить с глазу на глаз.

Фелтон опустил вилку, когда Ремо сказал:

– Он, прав, дорогая, мы должны поговорить. Может быть, после этого разговора мы станем друзьями и я позволю ему называть меня Ремо.

Ремо улыбнулся, как примерный зять, и Фелтон, который поражался аппетиту Синти, решил, что слишком наелся для десерта. Джимми, дворецкий, грубо сказал:

– Могу я убрать тарелки?

Он наблюдал за Ремо на протяжении всего обеда, ненавидя его за убийство Скоттичио и Мошера, и однажды Ремо даже показалось, что он видел слезы в уголках глаз Джимми.

– Жизнь жестокая штука, – прошептал он дворецкому, но не получил ответа.

– Что-то мне не очень хочется десерта, – снова повторил Фелтон.

Синти бросила ложку. Ее красивое лицо исказилось от гнева.

– Зато я хочу, черт возьми.

– Но, дорогая, – сказал Ремо.

– Заткнись, дорогой, – сказала студентка Бриарклиффа.

Фелтон заморгал.

– Как ты разговариваешь!

– Как надо, черт возьми. Вы не оставите меня здесь.

Ремо нагнулся к столу, играя тарелкой с нетронутой едой. Синти настоит на своем. Отлично. Ему нужен щит. Пока она с ним, Фелтон ничего не сделает. Он посмотрел на коренастую фигуру дворецкого. Тогда, может, сделает этот?

Синти добилась своего. Вчетвером они молча спустились на лифте в гараж, где залезли в «роллс-ройс». Ремо прислушался, но не услышал гудения машины для сушки белья. «Шестьдесят центов в наши дни мало что значат», – подумал он. Джимми вел машину, Фелтон сидел рядом с ним, Синти прильнула к Ремо на заднем сиденье. Прежде, чем залезть в машину, Фелтон заглянул сквозь стекло черного «кадиллака», ища Мошера.

Синти, играючи, целовала Ремо. Ремо мог видеть, как Фелтон наблюдал за ними в зеркало заднего вида, его бровь дергалась каждый раз, когда губы Синти прикасались к щекам Ремо.

– Знаешь, – прошептала она, – я никогда не видела свалку Джерси. Мне это тоже интересно. Я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, – сказал Ремо, глядя на затылок ее отца. Он мог сейчас убить их обоих. Легко. Но Максвелл. Они должны привести его к Максвеллу.

Машина мчалась по бульвару Кеннеди, главной дороге города. Они ехали мимо трущоб, мимо низких двухэтажных домов, мимо потока машин, на площадь Джориал, центр Джерси. На Авеню Каммунипау машина свернула направо. Темных домов и машин стало больше. Потом «роллс-ройс» свернул налево, на 440-й маршрут.

– Мы почти приехали, – проговорил Фелтон.

Глава 26

Машина ехала по 440-му маршруту, обочины были пусты. Еще поворот направо, и машина поехала по песчаной темной дороге. Потом она остановилась перед рифлеными стальными воротами. Фары осветили треугольную желтую табличку с надписью: «Защищено Сыскным Агентством».

Фары погасли. Ремо слышал трескотню сверчков.

– Вот мы и приехали, – сказал Фелтон.

Ремо произнес молчаливую молитву одному из тысячи богов Чжиуна: «Вишну, защити меня».

Он открыл дверь и вылез на твердый песчаный грунт. Под ногами раздался хруст. С расположенной поблизости реки дул промозглый ветер. Ночные звезды были скрыты облаками, он уловил в воздухе слабый запах жареных кофейных зерен. Ремо потер руки. Позади он услышал, как Фелтон предупредил свою дочь о том, что вокруг полно крыс. Хочет она выйти? Нет, решила она. Она останется в машине.

– Закрой окна, – предложил он.

Двери машины открылись и снова закрылись.

– Идем, – сказал Ремо, направляясь к воротам. Дворецкий согласно хмыкнул. Ремо знал, что оба они вооружены.

– Да, – повторил Ремо. – Идем.

Фелтон отпер ворота и открыл их. Металлические петли заскрипели. Ремо попытался замешкаться, чтобы войти последним, но они ждали.

– После вас, – сказал Фелтон.

– Спасибо, – ответил Ремо.

Они шли по песчаной дороге, Фелтон впереди, Джимми позади, Ремо в центре. Фелтон объяснял механизм обработки машин, показывая места хранения различных деталей и узлов. Песок под их ногами хрустел так громко, словно шла целая армия. Ремо не видел Джимми, перед ним маячил только затылок Фелтона; тот не носил шляпы. Когда рука Фелтона поднимется к голове, чтобы пригладить невидимый хохолок, Ремо будет действовать. Только так он мог выйти из затруднительного положения.

Темное и громоздкое строение замаячило впереди, как огромный корабль в море.

– А здесь находится сердце нашей операции, – сказал Фелтон.

Ремо подошел ближе. К строению примыкала небольшая бетонная площадка. Полуразрушенная машина стояла на этой площадке, под ее колесами лежали колодки.

– Когда мы заканчиваем обработку машины, все что остается, поступает под этот пресс, который превращает машину в небольшой металлический куб, который мы отправляем на переплавку. Мы сделали кучу денег во время войны, правда, Джимми?

– Да, – сказал Джимми. Он находился прямо позади Ремо.

– Вот где… – рука Фелтона поднялась к затылку… – наш Максвелл! Сейчас!

Ремо упал вперед, получив медленный удар от дворецкого. Забавляясь, он скорчился на земле.

Больше никакой самоуверенности. Смотри, что они делают. Может быть, Максвелл здесь.

– Прекрасный удар, Джимми. Я думаю, мы покончили с ублюдком. Наконец мы с ним рассчитались.

Ремо увидел лакированный носок черного ботинка Фелтона. Потом он почувствовал резкую боль в подбородке. Фелтон пнул его.

Он не двигался.

– Кажется, ты убил его, – сказал Фелтон. – Чем ты его ударил?

– Рукой, босс. Я не стрелял в него.

– Это он убил Скоттичио и Мошера, – тихо проговорил Фелтон.

– Мне бы хотелось сунуть его под пресс живым.

Фелтон пожал плечами.

– Я устал, Джимми. Мне все равно. Закончи с ним.

Ремо чувствовал, как огромные руки Джимми обхватили его грудную клетку и приподняли. Его потащили по земле, к бетонной площадке. Полураскрытыми глазами он видел, как Фелтон направился к другому концу строения. В полуразрушенной машине не было дверей, и Джимми сначала перекинул тело Ремо через колено, а потом сунул его головой туда, где раньше было водительское сидение. Ремо услышал шум мотора, но это не был шум автомобиля. Джимми запихнул тело Ремо в машину и нанес последний удар. Ремо Уильямс уже давно ждал его. Левой рукой он перехватил толстое запястье и вывернул его, молча и легко. Джимми закричал бы, если бы правая рука Ремо не вдавила его солнечное сплетение мгновением раньше. Ремо нанес ему левой рукой удар в нос, и Джимми отключился.

Ремо выбрался из-под грузного онемевшего тела Джимми, потом затолкал его в машину на место, предназначавшееся Ремо. Так же молча и спокойно Ремо вытащил колодки из-под колес автомобиля.

Шум мотора, который Ремо услышал еще раньше, стал громче, металлическая дверь строения поднялась вверх. За ней находилось что-то вроде стальной коробки, в которой было достаточно места для нескольких машин.

Ремо снял ручной тормоз, подтолкнул машину по наклонной бетонной площадке, сел на голову Джимми и осторожно направил машину вниз с пригорка в гигантскую коробку. Когда машина уткнулась в заднюю стенку коробки, Ремо выскочил из нее. Он чуть не споткнулся перед дверью, которая начала опускаться со зловещим шипением.

Ремо услышал звуки из другого конца строения. Он тихо прокрался туда, как привидение, вышедшее из могилы. Выглянув из-за угла, он увидел Фелтона, раздевшегося до рубашки, его пальто и пиджак лежали на земле возле панели управления.

Фелтон крикнул:

– Все в порядке, Джимми? Ты все сделал?

Ремо вышел из-за угла.

– Я все сделал, Фелтон. Все.

Фелтон потянулся к пистолету. Одним легким движением Ремо вырвал оружие из его руки. Он заскочил на спину Фелтона, заставляя его кружиться вокруг себя. Удары Фелтона были слепыми и беспомощными. Он был слишком стар для этого, слишком стар. Шаг за шагом они приближались к стальной двери, которая все еще опускалась. Фелтон продолжал кружиться вокруг себя и наносить удары в воздух. Ремо перехватил один из таких ударов левой рукой и слегка ударил Фелтона в висок.

Фелтон упал на бетон. Ремо увидел, как что-то шевелилось в щели под стальной дверью. Это была нога. Джимми пытался выбраться. Ему это не удалось. Стальная дверь прошла сквозь ногу, как горячий стержень сквозь сыр. Носок ботинка продолжал шевелиться, как первобытный организм. Ремо еще раз ударил Фелтона в висок и вернулся к контрольной панели. Ее устройство было простым. На панели был рычаг управления правой стенкой пресса, задней стенкой, потолком и входной дверью, кроме того на ней было несколько автоматических кнопок.

Ремо взялся за рычаг двери. Потом ею словно поразило током. Он начал смеяться. Он все еще смеялся, когда услышал шипение поднимающейся двери.

Он поднял пистолет Фелтона и вернулся к стальной двери.

– Максвелл, – повторял он на ходу. – Максвелл. – Фелтон лежал там, где он его оставил, его руки были разбросаны в стороны на бетонной площадке.

Джимми откатился от двери после того, как она отрезала ему ногу. Но шипение открывающейся двери придало ему сил. С одной ногой и обрубком Джимми полз по наклонной бетонной площадке, как ужасный искалеченный краб, надеявшийся убежать. При слабом лунном свете Ремо мог разглядеть его искривленное от ужаса лицо.

Ремо поднял пистолет Фелтона и хладнокровно выстрелил в здоровую ногу Джимми. Пуля заставила Джимми опрокинуться на спину, и Ремо толкнул огромного техасца обратно в стальную коробку, где лежал обрубок его ноги. Потом Ремо поднял Фелтона и оттащил его туда же. Ремо вернулся к контрольной панели и опустил рычаг входной двери. Тяжелая стальная дверь начала с шипением опускаться, в коробке загорелся свет. Через толстое пластиковое окно Ремо мог видеть, что происходит внутри. Ни Фелтон, ни Джимми не шевелились.

Фелтон должен скоро прийти в себя. Ремо вытащил из кармана рубашки сигареты и закурил. Он посмотрел на контрольную панель, снова пробормотал «Максвелл» и устроился удобнее, чтобы покурить.

После четвертой затяжки он услышал, как кто-то скребется в пластиковое окошко. Он не торопился оборачиваться. Когда Ремо наконец сделал это, он увидел лицо Фелтона, прижатое к окну. Его волосы были всклокочены. Он что-то кричал. Ремо не мог разобрать слов.

Ремо медленно произнес губами: «Максвелл».

Фелтон покачал головой.

– Я знаю, что ты не знаешь, – закричал Ремо.

Фелтон выглядел изумленным. – Но есть еще кое-кто, – крикнул Ремо. – Мак Клири?

Фелтон покачал головой.

– Его ты тоже не знаешь? – крикнул Ремо. – Я так и думал. Он был просто парнем с крюком. Подумай о нем, когда увидишь свою смерть. Подумай о нем, когда ты станешь художественным орнаментом на чьей-нибудь машине. Подумай о нем потому, что он был моим другом.

Ремо отвернулся от Фелтона, который ожесточенно царапал пластик, и посмотрел на эту идиотскую панель. Он пожал плечами, слыша приглушенную мольбу о милосердии. Но в них не было милосердия к Мак Клири или другим агентам «Кью».

Он должен был это сделать. Он нажал кнопку и гидравлический механизм загудел, толкая стены пресса с усилием в сотни тысяч килограммов. Ремо знал, что не просто делал свою работу, сейчас он оставлял след в жизни, выполняя то, для чего родился.

Это заняло не больше пяти минут. Сначала одна стена сжала содержимое стальной коробки, потом другая, и наконец опустился потолок. Когда все стены вернулись в нормальные позиции, Ремо посмотрел в пластиковое окошко. Он увидел лишь полутораметровый куб металла. Автомобиль и два человеческих существа превратились в один куб металла.

Ремо огляделся в поисках инструмента и увидел толстый лом, прислоненный к одной из внешних стен строения. Он медленно направился к лому, поднял его и вернулся к панели. Он не знал, как выключить свет и отключить пресс. Кто-нибудь найдет куб утром и, вероятно, погрузит его на корабль вместе с остальными.

Ремо оторвал концом лома маленькую металлическую пластинку с контрольной панели. Это была торговая марка. На табличке было написано: «Пресс Максвелл Стил. Максвелл Индастрис, Лима».

* * *

Синти не возражала против того, что папа решил задержаться на свалке. Она хотела остаться наедине с Ремо и была счастлива, что это наконец случилось. Она даже не забеспокоилась, когда папа не вернулся домой к завтраку. Ремо позвонил из «Ламоника Тауэрс» доктору Смиту в Фолкрафт. Он звонил, лежа на кровати рядом со спящей Синти.

– Что? – спросил Смит.

– Это и был Максвелл, – повторил Ремо. – Боссом был Фелтон.

– Невозможно.

– Пусть будет невозможно, – сказал Ремо.

Последовала долгая пауза. Ремо положил трубку.

Едва он улегся на подушку, как телефон зазвонил снова.

– Это Виаселли, – сказал голос на другом конце. – Я просто хотел поблагодарить Нормана за то, что он отпустил моего брата Тони.

– Это Кармин Виаселли? – спросил Ремо.

– Да. А кто вы?

– Я человек мистера Фелтона, и я рад, что вы позвонили. Мистер Фелтон звонил мне сегодня утром и просил, чтобы я позвонил вам. Он хотел встретиться с вами сегодня вечером. Что-то насчет Максвелла.

– Где я должен встретиться с ним?

– У него есть мусорная свалка на 440-м маршруте. Первый поворот направо от Авеню Каммунипау. Он будет там.

– В какое время?

– Около девяти. – Ремо почувствовал, как Синти положила голову ему на грудь. Она проснулась.

– Хорошо, – раздался голос.

Ремо повесил трубку.

– Кто это был, дорогой? – сонно спросила Синти.

– Это насчет бизнеса.

– Какого бизнеса, дорогой? – пробормотала она.

– Моего бизнеса.