Текст книги "Крутой сюжет 1994, № 02"

Автор книги: Уоррен Мэрфи

Соавторы: Юрий Гаврюченков,Ришар Сафир
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Глава 8

Чжиун поклонился. Ремо просто посмотрел на него.

– Чему он будет обучать меня?

– Убивать, – сказал Мак Клири. – Быть неуязвимой и почти невидимой машиной убийств.

Ремо запрокинул голову и тяжело вздохнул.

– Хватит, Кони. Перестань. Кто он?

– Убийца, – спокойно сказал Мак Клири. – Если он захочет, ты умрешь раньше, чем успеешь моргнуть.

В воздухе сильно пахло хризантемами. Этот запах исходил от Чжиуна. Убийца? Он выглядел пациентом из дома для престарелых.

– Хочешь попробовать застрелить его?

– Зачем? Ему и так осталось недолго жить.

Чжиун оставался невозмутимым, как будто он не понимал разговора. На больших руках, сжимавших доски, набухли толстые вены. Лицо с узкими карими глазами не выражало ничего, кроме абсолютного спокойствия. Его спокойствие было даже необычным. Ремо посмотрел на револьвер Мак Клири. Потом он снова посмотрел в глаза Чжиуна. В них ничего не было.

– Дай-ка мне револьвер. – Он снял оружие с крюка Мак Клири. Сознание Ремо автоматически определяло характеристики револьвера, которые вбили в него за время занятий. Радиус действия, точность, процент попадания и промахов, воздействие. Чжиун будет мертвецом.

– Чан собирается спрятаться за что-нибудь или как? – спросил Ремо. Он откинул ствол. Барабан был полностью заряжен.

– Он Чжиун. Он не будет прятаться, а останется прямо перед тобой.

Мак Клири дотронулся крюком до его бедра. Это был знак, что у него в запасе есть шутка. Ремо уже видел этот жест насколько раз раньше. Его обучили обращать внимание на действия, предшествующие действию. У каждого они есть, как сказал инструктор, нужно только увидеть их. Этот жест принадлежал Мак Клири.

– Если я прикончу его, ты отпустишь меня на недельку отсюда?

– На ночь, – ответил Мак Клири.

– Значит, я все-таки могу это сделать? – Нет. Я просто подогреваю тебя.

– Значит, ночь?

– Ночь.

– Конечно, – сказал Ремо, – я убью его. – Он держал револьвер у своей груди, что, как его учили, способствовало более точной стрельбе и затрудняло выбивание револьвера из рук неожиданной атакой.

Он нацелил дуло на тщедушную грудь Чжиуна. Старик стоял неподвижно. Слабая улыбка появилась на его лице.

– Сейчас? – спросил Ремо.

– Дай себе шанс, – сказал Мак Клири. – Пусть он отойдет в другой конец зала. Так он убьет тебя раньше, чем ты нажмешь на курок.

– Разве долго нажать курок? У меня есть преимущество.

– У тебя его нет. Чжиун двинется раньше, чем твой мозг даст команду выстрелить, а твой палец нажмет курок.

Ремо попятился на один шаг. Его палец лежал на курке.

Полицейский револьвер имел плавный спусковой механизм. Он перевел взгляд от глаз Чжиуна на его грудь. Может быть, Чжиун обладал гипнозом, который замедлит его движения. Один инструктор говорил, что это возможно.

– Это не гипноз, Ремо, – сказал Мак Клири. – Ты можешь смотреть ему в глаза. Чжиун, положи доски. С ними займетесь позже.

Чжиун положил доски на пол. Он делал это медленно, его ноги оставались неподвижными, когда корпус наклонялся к полу. Доски даже не произвели шума, коснувшись деревянного пола. Чжиун выпрямился и пошел в дальний конец зала, стены которого были завешаны белыми матами. Пока Чжиун шел, Ремо дал руке отдохнуть. Теперь ее не надо прижимать к груди, ожидая атаки.

Белое кимоно старика было светлее матов. Это исключало слияние цветов. Кроме того, выделялся красный пояс. Ремо прицелился чуть выше его. Он ранит его в живот, а когда Чжиун будет истекать кровью на полу, подойдет и прикончит его выстрелом в голову.

– Готов? – закричал Мак Клири, отойдя на безопасное расстояние.

– Готов, – крикнул Ремо. Мак Клири не побеспокоился спросить о готовности старика. Может, это была обычная проверка. Может, этот старик, не понимающий ни слова по-английски, был жертвой проверки Ремо на способность убивать. Кучка ублюдков.

Ремо целился дулом, а не через прорезь прицела. Так он мог заметить оружие в руках другого человека. Расстояние было около тридцати пяти метров.

– Начинай, – закричал Мак Клири, и Ремо дважды нажал курок. Куски матов отлетели в стороны в том месте, где стоял Чжиун. Но старик быстро приближался, виляя по залу, как танцор со странным зудом в теле, маленький смешной человечек. Теперь ему конец.

В зале прогремел третий выстрел. Маленький смешной человечек приближался, он согнулся и почти полз, но все-таки приближался. Снова выстрел. Он приближался. Осталось пятнадцать метров. Подожди до семи. Сейчас. Прогремели еще два выстрела, и старик вдруг совсем замедлил шаги, шаркая по полу как тогда, когда он вошел в зал. Он не был ранен.

Ремо яростно швырнул револьвер в голову Чжиуна. Старик поймал его на лету, словно бабочку. Ремо даже не видел движения его рук. В воздухе снова сильно запахло хризантемами, когда старик протянул револьвер Ремо.

Ремо взял его и протянул Мак Клири. Когда крюк приблизился, Ремо бросил револьвер на пол. Он упал с грохотом, прокатившимся по залу.

– Подними, – сказал Мак Клири.

– Засунь его себе в задницу.

Мак Клири кивнул старику. В следующий момент Ремо лежал, уткнувшись лицом в деревянный пол гимнастического зала. Он так быстро оказался на полу, что не успел понять, как это случилось.

– Ну как, Чжиун? – услышал Ремо голос Мак Клири.

На правильном, почти совершенном английском Чжиун ответил:

– Он мне нравится. – Голос был мягким и энергичным. В нем слышался легкий восточный акцент. – Он не убивает понапрасну. У него нет патриотизма и идеалов, но есть мышление. Он согласился убить меня только за ночную прогулку. Это хорошая причина. Мне он нравится.

Ремо встал на ноги, подняв револьвер. Он даже не знал, куда получил удар, пока не попытался поклониться Чжиуну. – О-о-х, – вскрикнул Ремо.

– Задержи дыхание. Нагнись, – приказал Чжиун.

Ремо повиновался. Боль прошла.

– Все мышцы зависят от крови, а значит от кислорода, – объяснил Чжиун. – Сначала тебе нужно научиться дышать.

– Да, – сказал Ремо, протягивая револьвер Мак Клири. – Послушай, Кони, зачем я нужен вам, когда у вас есть он? Мне кажется, вам больше никто не нужен.

– Из-за его кожи, Ремо. Ты хочешь, чтобы все свидетели говорили о том, что видели желтое привидение в местах, где мы будем выполнять задания? Газеты разнесут весть о Восточном Привидении. Кроме того, Ремо, – Мак Клири понизил голос, – мы не существуем. Ни ты, ни я, ни Чжиун, ни Фолкрафт. Как не существуют наши задачи, наши жизни, наша организация.

Ремо посмотрел на Чжиуна. Старик улыбался, но его лицо оставалось непроницаемым.

– Зачем эти доски? – спросил Ремо.

Мак Клири хмыкнул, повернулся и направился к двери. Его синие ботинки шаркали по полу, как сандалии Чжиуна. Он не пожал руки и не сказал «до свидания».

Глава 9

Гарольд Смит завтракал в кабинете, когда зазвонил специальный телефон. Он мало чем отличался от других телефонов на большом столе персикового цвета, за исключением небольшой белой точки на трубке.

Смит положил ложечку с йогуртом обратно на белое фарфоровое блюдечко, вытер рот салфеткой и поднял трубку.

– Смит, 7-4-4, – сказал он.

– Ну? – раздался до боли знакомый голос.

– Что, сэр?

– Как дела в Нью-Йорке?

– Боюсь, что неважно, сэр. Мы не можем выйти на этого Максвелла. – Смит бросил салфетку на поднос и начал ковырять ложечкой в недоеденном йогурте. Он так устал от этих разносов сверху.

– Что насчет нового человека?

– Мы его готовим, сэр.

– Сейчас? – голос стал громче. – Готовите его? Сенат скоро будет в Нью-Йорке, а этот Максвелл все еще действует. Слишком много свидетелей исчезает. Мы должны собрать нужное количество голосов, и если этот Максвелл мешает, вы должны остановить его.

Смит сказал:

– Мы только сейчас нашли инструктора, опытного в этих делах…

– Сейчас, черт возьми. Чем вы там, черт возьми, занимаетесь?

– Если мы пошлем нашего инструктора, у нас останется только ученик.

– Значит, пошлите ученика.

– У него не будет ни одного шанса.

– Пошлите кого-нибудь другого. Меня не волнует, как вы это сделаете.

– Нам нужно еще три месяца. Наш человек будет готов к этому времени.

– Вы уничтожите Максвелла в течение месяца. Это приказ.

– Да, сэр, – сказал Смит и повесил трубку. Он бросил ложечку, которая начала медленно погружаться в йогурт.

Мак Клири или Уильямс. Один уже прошел тренировку, а другой еще сырой. Может быть, Уильямс справится с этим. Но если он не сможет, времени больше не будет. Смит перевел взгляд с помеченного телефона на внутренний телефон Фолкрафта.

Он поднял трубку.

* * *

Ремо обнаружил, что апартаменты Чжиуна гораздо больше его собственных, но цвета здесь были такими яркими, что квартира напоминала переполненный магазин. Старик усадил Ремо на тонкий мат. В квартире не было стульев, а ели они со стола, который был высотой по лодыжки. Чжиун сказал, что скрещенные ноги развиваются лучше, чем ноги, свисающие со стула.

Целую неделю Чжиун только говорил. Он не давал никаких прямых инструкций. Чжиун проводил исследование, а Ремо уклонялся. Чжиун задавал вопросы, а Ремо отвечал вопросом на вопрос.

Хирурги выпрямили горбинку на носу Ремо и убрали кожу на щеках, чтобы сделать скулы выше. Электролиз помог его волосам зачесываться назад.

Его лицо было еще в бинтах, когда за обедом он спросил Чжиуна:

– Ты ел когда-нибудь хот-дог?

– Никогда, – ответил Чжиун. – Поэтому я и живу так долго. – Он продолжал: – Я надеюсь, что ты никогда больше не будешь есть хот-дог и все остальные помои, которые пихают в свои животы белые.

Ремо пожал плечами и оттолкнул от себя черную чашу с белыми полупрозрачными кусочками рыбы. Он знал, что закажет ночью настоящую еду.

– Мак Клири тоже пьет.

Лицо Чжиуна засияло, когда он подцепил пальцами белый кусок рыбы.

– А, Мак Клири. Он особенный человек. Совсем особенный.

– Ты тренировал его?

– Нет, не я. Но у него был хороший учитель. И он выполнил прекрасную работу, учитывая, что ему приходилось работать с таким идеалистом, как Мак Клири. Это очень трудно. К счастью, с тобой не будет таких проблем.

Ремо пожевал рис, который стоял в другой чаше и не вонял рыбой. Странный свет просачивался через оранжевые шторы.

– Наверное, мне не нужно это спрашивать, но как тебе удалось избежать идеализма?

– Тебе не нужно было это спрашивать, – сказал Ремо.

Чжиун кивнул.

– Прости, но я должен знать своего ученика.

– Послушай, прошло уже шесть дней, а мы только разговариваем. Этим мы и должны заниматься? Я знаю, что у восточных людей много терпения. Но его мало у меня.

– Всему свое время. Ну, так как тебе удалось избавиться от идеализма?

Чжиун начал жевать рыбу, и Ремо знал, что это будет продолжаться по меньшей мере три минуты.

– Значит, ты догадался, что я когда-то был идеалистом.

Чжиун кивнул, продолжая жевать.

– О’кей, – тихо сказал Ремо. – Всю свою жизнь я был в команде, но это привело меня к электрическому стулу. Они собирались поджарить меня. Когда я очнулся, то почувствовал себя в аду. Только в аду заставляют есть рыбу. Вот так. О’кей?

Когда Чжиун наконец прожевал рыбу, он сказал:

– Я понимаю, я понимаю. Но горький опыт не убивает мысли. Они остаются. Настало время учить тебя. Однако, если эти мысли вернутся, будь осторожен.

Чжиун слегка поклонился и сказал:

– Убери еду. Мы начнем.

Пока Ремо относил чашки в раковину, украшенную розовыми и зелеными цветочками, Чжиун что-то бормотал. Он закрыл глаза и поднял голову, словно устремляя мысли в небеса.

– Я должен научить тебя убивать. Это очень легко, если ты можешь подойти к жертве и просто убить ее. Но так бывает не всегда. Ты увидишь, что это трудно и сложно, а значит, твои тренировки тоже будут трудными и сложными.

К сожалению, чтобы стать мастером, нужны многие годы. А у меня нет этого времени. Однажды мне прислали человека из вашего ЦРУ и попросили подготовить его за две недели к выполнению задания в Европе. Я говорил им, что этого времени слишком мало, что он не готов. Они не послушали меня; И он прожил всего две недели. Жаль, что у вашего ЦРУ так мало мозгов. Они обещали, однако, дать больше времени на твою подготовку. Сколько – никто из нас не знает. Мы постараемся научиться как можно большему за эти первые несколько недель, а потом сможем вериться к началу и изучить все подробно.

Прежде, чем мы начнем, ты должен знать, что ты изучаешь. Все боевые искусства это религия Дзэн.

Ремо улыбнулся.

– Ты знаешь Дзэн?

– Конечно. Борода, барабаны и крепкий чай.

Чжиун нахмурился.

– Это не Дзэн. Это чепуха.

– Ты поймешь это, – продолжал он. – Все боевые искусства… дзюдо, каратэ, кун фу, айкидо… основаны на мгновенном действии, когда это действие требуется. Но такое действие может быть только инстинктивным, а не заученным. Оно должно исходить из человека, из его глубин. Это не пальто, которое можно снять, это твоя кожа, которую снять нельзя. Самое важное во всех тренировках, это дыхание.

– Если ты не научишься правильно дышать, то ничему не научишься. Это самое важное, и ты должен тренировать дыхание, пока оно не станет инстинктивным. Остальные тренировки подождут. Иначе я не смогу тебя тренировать.

Он встал и подошел к черному полированному шкафу, из которого достал черный металлический метроном. Он поставил его на стол между собой и Ремо. Для Ремо это был самый скучный день в его жизни. Чжиун объяснял ему различные способы дыхания и его задержки. Ремо учился этому целый день под звуки метронома и голоса Чжиуна. Он понимал только часть из того, что говорил ему старик: Дыхание души, связь дыхания со Вселенной, чтобы сила Вселенной стала твоей силой.

– Контролируй дыхание, – увещевал Чжиун. – Опусти его в глотку, где сложная нервная система контролирует твои эмоции… глубже, глубже, глубже. Успокой нервы. Холодные нервы делают человека холодным, такой человек не испытывает страха. Размышляй, когда дышишь. Очищай свой мозг от посторонних мыслей. Твой мозг должен быть поглощен только твоим заданием.

Он продолжал и продолжал до самого вечера. Потом он сказал Ремо:

– Ты делаешь все очень хорошо. Ты научился дышать. Но есть еще кое-что. Об этом ты узнаешь завтра.

На следующее утро Чжиун объяснил разницу между боевыми искусствами: разницу между «до» – способом, и «дзюцу» – техникой.

– Ты научился дзюдо в армии?

Ремо кивнул. Чжиун нахмурился.

– Тогда придется разучиваться. Тебя учили падать?

Ремо кивнул, вспоминая занятия по технике падения, когда его учили смягчать силу удара.

– Забудь это, – сказал Чжиун. – Вместо падения как чучело, мы научимся падать, как кухонное полотенце.

Они подошли к матам на полу гимнастического зала.

– Это айкидо, Уильямс, – сказал Чжиун. – Это чистое и простое военное искусство. Это искусство учит избегать травм и возвращаться к борьбе. Дзюдо это система прямых линий; в айкидо преобладают плавные движения. Брось меня через плечо, Уильямс.

Ремо подошел к Чжиуну, схватил его за руку и бросил крошечного человечка через плечо. Следуя технике дзюдо, Чжиун должен был смягчить удар, подставив руки, и перекатиться. Вместо этого он ударился о мат, как мяч, перевернулся и оказался на ногах прямо перед Ремо.

– Этому ты должен научиться, – сказал Чжиун. – Теперь схвати меня сзади.

Ремо обошел Чжиуна, обвил рукой его грудь, прижимая руки к бокам.

В дзюдо существовало много приемов против такой атаки, все они были жестокими. Можно было разбить лицо атакующего затылком; повернуть тело и ударить локтем в глотку, ударить соперника по ноге, нагнуться вниз и опрокинуть соперника, схватив его за лодыжки. Чжиун не воспользовался ни одним из них.

Почувствовав напряжение мышц Чжиуна, Ремо усилил давление. Чжиун положил свою руку на запястье Ремо. Легким нажатием он просто раздвинул руки Ремо… на дюйм… на два… Взяв Ремо под локоть, Чжиун отшвырнул его на маты. Ремо сел, вытаращив глаза.

Чжиун сказал:

– Ты забыл перекатиться.

Ремо медленно поднялся.

– Как, черт возьми, ты сделал это? Я ведь сильнее тебя.

– Да, сильнее, но ты не можешь правильно пользоваться силой. Ты понапрасну тратишь ее, распыляешь свою энергию. Я же просто сконцентрировал свои жалкие силы на сайка танден, нервном центре. Таким образом я смог бы разжать руки десяти человек, а ты сможешь справиться с двадцатью, если научишься.

Тренировки продолжались. Через три дня Чжиун сказал:

– Айкидо достаточно. Это искусство защиты, а тебе не нужно защищаться. Ты должен научиться атаковать. Мне сказали, что у нас осталось мало времени, и мы должны поторопиться.

Он подвел Ремо к столбам для ударов, которые стояли в конце гимнастического зала. Пока они шли, он объяснял:

– На Востоке существует множество боевых искусств. И все они совершенны. Мы должны сконцентрироваться на каратэ, которое является многосторонним военным искусством.

Они стояли внутри прямоугольника, образованного четырьмя столбами в форме буквы «Y». Чжиун продолжал:

– История рассказывает о том, что каратэ появилось много лет назад, когда китайские крестьяне были разоружены своими жестокими правителями. В то время жил Бодхи Дхарма, который основал религию Дзен. Он знал, что люди должны научиться защищать себя сами. Поэтому он собрал их.

Рассказывая, Чжиун устанавливал четырехдюймовые сосновые бруски в развилках столбов.

Бодхи Дхарма сказал людям, что они должны защищать себя сами. Он сказал: «Мы потеряли наши ножи, но должны превратить каждый наш палец в нож…» – Кончиками пальцев Чжиун ткнул одну из досок. Две ее половинки упали на пол.

Бодхи Дхарма сказал: «У нас нет булав, поэтому наши кулаки должны стать ими…» – Ударом кулака Чжиун расколол брусок на втором столбе.

Теперь Чжиун стоял напротив третьего столба.

– «У нас нет копий, и каждая рука должна стать копьем…» – сказал Чжиун и разнес третий брусок на три части. На мгновение он замолчал и посмотрел на куски бруска, упавшие на пол.

Он глубоко вздохнул.

Бодхи Дхарма сказал: «Пусть наши ладони станут мечами!» – Последние слова он почти выкрикнул, с шумом выпуская воздух из легких. Открытая ладонь Чжиуна резанула воздух. Столб содрогнулся и упал, начисто срезанный у основания.

Чжиун повернулся к Ремо.

– Это искусство безоружной руки, которое известно как каратэ. Ты научишься этому.

Ремо поднял куски толстой доски. Чжиун был бесподобен. Что остановит этого маленького старика, если он захочет убить? Кто сможет устоять перед этими ужасающими руками?

Глава 10

Во время тренировки по айкидо Ремо узнал наиболее уязвимые точки тела. Их было несколько сотен, как сказал ему Чжиун, но только шестьдесят из них имели практическое значение, и лишь восемь из шестидесяти были смертельными.

– На этих восьми ты и должен сконцентрироваться, – сказал Чжиун.

После ланча Ремо обнаружил два манекена в человеческий рост, установленные на пружинах в гимнастическом зале. На них была нацеплена белая гимнастическая форма, а красные точки обозначали виски, адамово яблоко, солнечное сплетение, почки, основание черепа и место, которое, как он узнал позже, обозначало седьмой главный позвонок.

– Это основное положение руки в каратэ, «Хиракен». Оно является основным для остальных, – начал Чжиун, когда они сели на маты перед манекенами. Он разжал пальцы и вытянул руку ладонью кверху. – Большой палец должен быть согнут, – сказал он, – как курок пистолета. Благодаря этому ты будешь чувствовать усилие в предплечье. Мизинец должен быть вытянут, три остальные пальца согнуты в кончиках, а сама рука чуть наклонена.

Он показал все на своей руке.

– Потрогай мое предплечье, – сказал Чжиун. Ремо потрогал. Оно напоминало плетеный канат.

– Не усилие, а напряжение порождает эту твердость, – сказал Чжиун. – И не сила, а это напряжение делает руку настоящим оружием.

Он подвел Ремо к манекенам и начал обучать ударам руками… правой, левой; вниз, вверх; снова и снова.

Хотя манекены были плотно набиты веревочными волокнами, Ремо обнаружил, что абсолютно не чувствовал боли в руках от ударов.

Один раз Чжиун остановил его.

– Ты все время тянешься за своими ударами. Это не для каратэ. Удары должны быть резкими.

Он достал из кармана коробок с бумажными спичками.

– Зажги одну, Ремо, – сказал он.

Ремо зажег спичку и держал ее в вытянутой руке. Чжиун повернулся к ней, поднял руку на уровень плеча и ударил с шумным выдохом. Прежде, чем его рука достигла пламени, он так же быстро отдернул ее. Пламя словно подпрыгнуло в вакууме, созданном движением руки Чжиуна, и погасло.

– К такому движению ты и должен стремиться, – сказал Чжиун.

– Я не хочу гасить огонь. Я хочу ломать доски, – сказал Ремо. – Когда я смогу делать это?

– Ты уже можешь, – сказал Чжиун. – Но сначала упражнения.

Несколько часов он заставлял Ремо работать на манекенах. Ближе к вечеру он показал ему другое положение руки в каратэ. Это положение руки, похожей на лезвие меча, называлось «шуто». Его можно было сохранять целый день без усилий.

– Рука чуть согнута назад в запястье. Такое положение использовалось для удара в подбородок или горло. «Хиракен» было очень похоже, но только средние пальцы были согнуты чуть больше. Это «весло»… очень хорошо для удара по ушам, после которого лопаются барабанные перепонки, – объяснял Чжиун.

Булава, – рука, сжатая в кулак.

– Есть много других положений рук, но эти ты должен знать, – сказал Чжиун.

– Когда ты научишься владеть мощью своих рук и ног, ты научишься владеть и неодушевленными предметами. В руках специалиста все вещи становятся смертельным оружием. – Он показал Ремо, как делать ножи из бумаги и смертоносные стрелы из бумажных обрезков. Сколько он еще мог показать подобных вещей, осталось неизвестным.

Охранник вошел в апартаменты Чжиуна в три часа утра. Он тихо разговаривал с Чжиуном несколько минут.

Старик нагнул голову, потом кивнул Ремо, который проснулся, но лежал неподвижно.

– Иди за ним, – сказал он своему ученику.

Ремо поднялся с толстого соломенного матраца и сунул ноги в сандалии.

Сквозняк продувал белую тунику Ремо, когда он шел за охранником по одному из каменных переходов. Ноябрьская луна мрачно освещала темные здания. Ремо сдерживал дыхание, чтобы меньше глотать холодный воздух.

На охраннике был толстый шерстяной жакет, который он не расстегнул даже тогда, когда они вошли в здание и поднялись на второй этаж в служебном лифте. Их остановили двое других охранников, и сопровождающему пришлось дважды предъявить пропуск, прежде чем они подошли к дубовой двери с медной ручкой. К своему удовольствию, Ремо заметил неустойчивые позы охранников. Они держали свои руки так, словно напрашивались на бросок.

На двери была прикреплена табличка с надписью: Смит.

Охранник остановился:

– Я не могу войти сюда, сэр.

Ремо понимающе хмыкнул и повернул медную ручку. Дверь открылась наружу, а не во внутрь. По инерции, Ремо оценил, что ее нельзя было пробить выстрелом из пистолета, разве что из «Магнума-357».

Худощавый мужчина в голубом банном халате облокотился на стол из красного дерева и что-то попивал из белой дымящейся чашки. Он смотрел в темноту на залитый лунным светом залив.

– Я Смит, – сказал мужчина, не поворачиваясь, – ваш начальник. Хотите чаю?

Ремо отказался.

Смит продолжал пялиться в темноту.

– Теперь вы знаете большую часть своего задания. У вас есть доступ к оружию. Места и средства связи узнаете у служащего 307-й комнаты этого здания. Все письменные материалы вы, конечно, должны уничтожить. Одежду с ярлыками Калифорнии вы найдете в 102-й комнате. Там же получите деньги. Документы выписаны на имя Ремо Кабелла. Имя сохранено на случай неожиданного оклика.

Смит говорил так, как будто читал по списку.

– Вы писатель из Лос-Анджелеса, специализирующийся на критических статьях. Это самое оптимальное. Вы можете изменить легенду. Действуйте по своему усмотрению. Вы прошли соответствующую тренировку. Мы бы рады дать вам больше времени, но…

Ремо стоял возле стола. Он не ожидал, что его первое задание будет таким. Но тогда чего он ждал?

Смит продолжал:

– В ваше задание входит убийство. Жертва находится в госпитале Восточного Гудзона в Джерси. Он выпал из окна, дома сегодня. Возможно, это было не случайно. Вы должны допросить его, а затем уничтожить. Для допроса вам не понадобятся наркотики. Если он еще жив, он сам все расскажет.

– Сэр, – перебил Ремо. – Где я должен встретиться с Мак Клири? Он должен сопровождать меня в первом задании.

Смит опустил взгляд на чашку.

– Вы встретите его в госпитале. Он и есть жертва.

У Ремо перехватило дыхание. Он отшатнулся и не мог ничего ответить.

– Мак Клири должен быть убит. Он близок к смерти, страдает от боли и находится под действием наркотиков. Кто знает, что он может рассказать?

Ремо выдавил из себя слова.

– Разве нельзя его вывезти?

– Куда мы его поместим?

– Куда и меня.

– Слишком опасно. Он опознан, как пациент Фолкрафта. К нам уже поступил звонок из полиции. От него к нам ведет прямая связь. Один из наших врачей сказал полиции, что пациент психически нездоров, и, насколько мы знаем, полиция закрыла дело, как попытку самоубийства. – Вы должны, если он еще жив, спросить его о Максвелле. Это вторая часть вашего задания.

– Кто этот Максвелл?

– Мы не знаем. Он возглавляет Нью-Йоркский синдикат, который, по нашему мнению, занимается наемными убийствами. Как, где и когда – мы не знаем. Вы должны выйти на Максвелла как можно быстрее. Если это не удастся сделать за неделю, не ищите связи с нами. Нам придется свернуться и реорганизоваться.

– Что же мне делать?

– Вы можете сделать две вещи. Вы можете продолжать искать Максвелла. Это наиболее оптимальный вариант. Или можете просто поселиться в Нью-Йорке. Читайте частные объявления в «Нью-Йорк таймс». Когда мы закончим с реорганизацией, то выйдем на связь. Мы будем подписывать наши послания инициалами «Р-Х» – это будет предписание от «Кью».

– А если мне удастся выполнить задание раньше?

Смит поставил чашку на стол, не оборачиваясь.

– Если вы выполните задание в течение недели, поступайте так же. Отдыхайте и просматривайте «Тайма». Мы найдем вас.

– А как насчет денег?

– Вы получите достаточно. Когда мы снова войдем в контакт с вами, получите еще. – Он быстро произнес телефонный номер. – Запомните этот номер. В исключительных случаях – только в исключительных случаях – вы можете выйти по этому телефону непосредственно на меня между 14.55 и 15.05 каждый день. И ни в какое другое время.

– Почему мне нужно затаиться, если я даже не покончу с Максвеллом: – Ремо должен был задать этот вопрос. Слишком уж быстро развивались события.

– Нам не надо, чтобы вы появлялись в Фолкрафте. Поэтому Максвелл может подождать. Одно задание, один тренировочный центр не имеют особого значения. Но организация не должна быть раскрыта. Вот почему ваше главное задание – устранение Мак Клири. Это цепочка к нам, и мы должны оборвать ее. Если вы потерпите неудачу в этом… – голос Смита затих. – Если вы потерпите неудачу в этом задании, мы будем вынуждены устранить вас. Это касается только нас. Вы также знаете, что будете убиты в случае, если проговоритесь кому-нибудь. Я обещаю это. Я сам этим займусь. Мак Клири находится в госпитале под именем Фрэнка Джексона. Все. До свидания.

Смит обернулся, чтобы пожать руку, но, очевидно, передумал и не протянул руки.

– В таком деле не стоит заводить друзей. Поторопитесь с Мак Клири. – Ремо увидел, как покраснели глаза Смита. Он повернулся и направился в комнату 507.