Текст книги "На крыльях удачи "

Автор книги: Уолтер Йон Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Эдверт не спускала глаз с Роберты, которая потихоньку разминалась, закончив беседу с Киоко Асперсон.

– Я ей так завидую, – вырвалось у Эдверт. – У нее столько преимуществ.

Майджстраль посмотрел в сторону герцогини:

– Вы находите, что она достойна зависти? Я так не думаю.

Эдверт удивилась:

– А как же? У нее и деньги, и талант, она и красивая, и умная. И благородная. Так у нее еще и "Эльтдаунское Крылышко". – Эдверт вздохнула. – И доходы, и страховка.

Майджстраль улыбнулся.

– И страховка. Все верно. – Майджстраль постучал по столу кончиками пальцев. – Она – глава древнего и весьма аристократического имперского рода, а в таких семьях уделяют большое внимание воспитанию. С детства ее милости непрерывно внушали, какой она должна быть, какие на нее возлагаются надежды. Дрессура жесткая, бескомпромиссная. И начинают ее тогда, когда ребенок еще и не догадывается, что его дрессируют, да и не кончается она до самой смерти! Ее милости выпало не так уж много радостей и развлечений – семья об этом позаботилась. Дрессура должна добиться одного из трех: превратить ее в герцогиню, сломить ее либо вынудить взбунтоваться. Но она слишком сильна, чтобы ее могли сломить и слишком ответственна, чтобы взбунтоваться. У нее пять-шесть сестер и братьев, но наследницей избрали Роберту, а не кого-то из них. Ее милость являет собой успешно произведенный продукт обучения в очень трудной школе, но завидовать ей совершенно нечего. – Майджстраль повертел на пальце перстень с бриллиантом. – Мне-то ее откровенно жаль.

Эдверт воззрилась на него с холодным восторгом:

– А ведь у вас тоже древний титул, верно?

Майджстраль кивнул:

– Верно. Но я такой судьбы избежал. Мне не досталось ни денег, ни недвижимости. Стало быть, и никакой ответственности. – Он лениво пожал плечами и улыбнулся. – Но все равно приходится сталкиваться с кое-какими запретами, даже в Созвездии. Мне, например, нельзя посвятить себя некоторым профессиям, если я хочу сохранить уважение в определенных кругах. Счастье еще, что мне дозволено красть, – улыбнулся он, – а то пришлось бы стать пьяницей или охотником за приданым, а подобные занятия скучны, да и не в моем характере. Однако какой бы выбор я для себя ни сделал, – Майджстраль кивнул в сторону Роберты, – все равно мне не пришлось бы пережить того, с чем в скором времени столкнется ее милость.

Эдверт устремила взгляд на Роберту:

– Это с чем же?

– Думаю, ей придется бросить гонки. Здесь это дозволено потому, что ее имя у всех на устах и победа в соревнованиях прибавляет блеска ее дебюту в высшем свете, но потом гонки станут не нужны. – Майджстраль нахмурился, поудобнее устроился на стуле и продолжил объяснения: – Видите ли, главная цель дебюта состоит в том, чтобы показать готовность к заключению брака. За пару лет семейство подыщет ее милости партию, а потом она десять лет только тем и будет заниматься, что производить на свет маленьких аристократов, один из которых, пройдя, как и она в свое время, школу дрессуры, станет достойным роли наследника титула, и капитала, и "Крылышка", и всего остального. И беременеть ей придется по-настоящему – в древних родах о пробирочных детях и слышать не хотят. Ну а потом у нее уйдут годы на воспитание и образование детей, и только тогда, когда они подрастут, она сумеет немного передохнуть. И ей позволят превратиться в циничную старушку, отпускающую на вечеринках ехидные замечания. Но тогда она станет всего-навсего портретом в фамильной галерее, и на замечания ее никто не станет обращать внимания. От такого многие бы запили или стали бы тиранить детей, но, думаю, ее милость слишком благородна для этого.

Эдверт с тоской посмотрела на герцогиню. Она подняла руку к шее, и все ее колечки ярко сверкнули.

– Послушаешь вас, все так грустно получается, – проговорила она.

– А так оно и есть. Она никогда не узнает, что это такое: самостоятельно делать выбор. Она же не Жемчужница, которая живет как хочет.

– Но она герцогиня. У нее полно денег и, значит, куча возможностей. Разве она не может взять и послать куда подальше все, про что вы рассказывали?

– То есть взбунтоваться? Не исключено, конечно. – Майджстраль задумался. – Но тут сказывается тренаж. "Долг, Долг, Долг!" – звенит у нее в ушах с тех самых пор, как она себя помнит. А трудно перестать слушать этот припевчик, особенно когда больше ничего не слышал. Нет, наверное, она могла бы взбунтоваться. Для этого нужна сила воли, а воли ее милости не занимать. – Он пристально посмотрел на Роберту. – Но все равно вряд ли, заключил он. – А то я бы уже заметил у нее такую склонность.

Эдверт опустила глаза.

– Я не думала, что все так, – пробормотала она.

– Откуда вам знать про это? Радуйтесь, что вам такая доля не выпала. Вы имеете возможность выбирать.

– Да, – храбро улыбнулась Эдверт. – Как со ставками, верно?

– Да. Со ставками. Как бы ни закончились соревнования, вы все равно выиграете. Либо ваша собственная ставка, либо ставка Жемчужницы.

Запели фанфары. Появились Жрецы Игры, облаченные в широченные мантии и вооруженные дымящими кадильницами, украшенными драгоценными камнями. Шесть участников гонок, одетые в разноцветные костюмы, приняли Позу Уважения и Смирения. К всеобщей радости, дымок благовоний рассеял остатки амбре, распространенного лордом Квльпом.

Майджстраль склонился к столу и положил подбородок на сжатую в кулак руку. Состязание обещало быть интересным, и ему очень хотелось узнать, не ошибся ли он в своих догадках и суждениях.

Особенно – в суждениях о Роберте.

5

Аромат благовоний щекотал ноздри Майджстраля. Жрецы, призвавшие в помощь себе и гонщикам все Активные и Пассивные Добродетели, завершили песнопение на Высокопарном Хозалихском и заняли места за судейским столиком. Гонки, получившие, таким образом, религиозный оттенок, вот-вот должны были начаться.

Участники, разбившись на пары, стояли под навесом перед выходом на гоночное поле. Жемчужница и Роберта, как две явные фаворитки, стояли в третьей, последней паре. Гонщики первой пары нервно разминались.

Парящее в воздухе голографическое табло отсчитывало последние секунды перед стартом. Три. Две. Одна. Старт.

Прозвучал гонг. Первая пара спортсменов бросилась на поле. Жрецы умолкли.

– Приветик, Киоко! Можно к тебе?

– Грегор! Садись, конечно.

– Я тебе не мешаю работать?

– Да нет, что ты! Я просто записываю репортаж о гонках. Что-то я тебя с утра не видела.

Грегор выразительно похлопал себя по животу:

– Изжога замучила. Наверное, переел жареного флета.

– Ой, бедняжка. Надеюсь, теперь ты в порядке?

– Здоров как бык, – ухмыльнулся Грегор. – Интересненько, и кто же сорвет приз?

Гравитационные каналы на гоночном поле были отключены, поэтому участники мчались по стартовой прямой, словно пушечные ядра. Вот они согнулись, перевернулись и выпрямились во весь рост на первом повороте.

Снова прозвучал гонг. Вторая пара гонщиков бросилась в невесомость.

– Ой! А кто это в красном?

Маркиза глянула на табло тотализатора:

– Алек.

– Здорово повернул. Выиграл почти полсекунды. – Котани наклонился вперед и улыбнулся. – Но Жемчужница его догонит, можно даже не сомневаться.

– А я поставила Жемчужницу на второе место. А на первое – ее милость.

– Насчет ставок могла бы меня послушаться, дорогая. Я-то знаю, что победит Жемчужница.

– Ты так думаешь? – удивилась маркиза. – А я с тобой не согласна.

Котани бросил резкий взгляд на жену:

– Ты что-нибудь слышала?

– Нет. – Ее угрюмо поджатые губы скривились в усмешке. – Чистая интуиция. Где-то в этой колоде притаилась жестокая карта. Может быть, пират.

– Ты говоришь загадками, милая.

– Интуиция вообще дело непростое.

Маркиз изумленно приподнял бровь:

– Моя-то точно непроста. И моя интуиция подсказала мне, что надо поставить на Жемчужницу.

Лицо Роберты за стеклом шлема оставалось спокойным, но от Майджстраля не укрылось то, как сверкают ее глаза. Он уверился, что ставку сделал правильно.

На Жемчужницу, стоявшую рядом под навесом, Роберта даже не смотрела, однако Майджстраль не сомневался, что герцогиня видит все: позу Жемчужницы, то, как напряжены ее ноги, спина... он мог поклясться, что Роберта с точностью до доли дюйма знает все о своей сопернице.

В третий раз прозвучал гонг. Роберта и Жемчужница сорвались со старта под рев судей-жрецов.

– Мне кажется, у вас что-то странное перед лицом. Что-то вроде марева.

– Да. Это все мой скафандр. В него встроено увеличительное устройство. Оно создает поле. Вам оно мешает?

– Вовсе нет. – Пауза. – Значит, вы можете смотреть гонки с увеличением?

– Да, верно и вижу все очень четко.

– Как удобно.

– Мне показалось, что такое устройство просто необходимо. Никак не думал, что люди станут потешаться над моим скафандром.

– Выходит, вам не по душе собственная известность?

– Не совсем так. – Диафрагма Зута дрогнула от раздражения. – Просто дело в том, что... не знаю, как точнее выразиться... мне бы хотелось, чтобы моя известность была другого свойства.

– Перл обставила ее!

– Она всегда была хороша на длинных прямых отрезках трассы. А ее милости, насколько я знаю, удаются хитрые повороты.

– Она впереди! Она впереди!

Майджстраль заметил, как руки Эдверт сжались в кулаки. Теперь она уж точно рисковала поранить ладони ногтями.

Дрейк посмотрел по сторонам, увидел, что его "хвост" – дама-хозалих по-прежнему болтает с Зутом, и тут заметил вверху, ближе к последнему ряду, мистера Куусинена. Оттуда, как верно догадался Майджстраль, Куусинен мог наблюдать за всей компанией. Но сейчас он смотрел только на Майджстраля.

Дрейк кивнул ему и приветственно поднял бокал.

Куусинен ответил ему тем же.

Майджстраль посмотрел на гоночное поле и тихонько выругался. Что-то в этом человеке было странное.

Жрецы издавали лающие звуки.

– Штрафное очко. Кто в зеленом?

– Чарузири.

– Она руками дотронулась. Поганка!

– Но это любительские соревнования, Ванесса.

– Отстранение на две секунды. Да ее надо было вообще дисквалифицировать.

Фу Джордж улыбнулся:

– А лучше бы вообще четвертовали, да и дело с концом.

– А что? Она этого заслужила, Джефф. – Глаза Ванессы свирепо сверкнули. – Ненавижу такие штучки!

Лидер гонки пронеслась по прямой, сгруппировалась, повисла в воздухе, коснулась бортика поясницей и срезала угол под сорок пять градусов. Тело ее вытянулось, ноги оттолкнулись от бортика, и она полетела по новой траектории.

Мчащийся следом за лидером Алек ударился локтем о коленку догонявшей его гонщицы. Они налетели друг на друга, не смогли расцепиться и налетели на бортик. Отлетели, снова ударились... Огоньки штрафных очков вспыхнули на табло.

– Как вы думаете, во время соревнований может совершиться преступление?

– Сэр! – изумленно уставилась на Зута Камисс. – Что вы имеете в виду?

– Впервые я вас увидел, как только прибыл сюда, – вы были в форме. А теперь вы в штатском, но под платьем у вас пистолет. Раз вы так подозрительно вооружены, следовательно, вы на работе. Или я не прав, мадам?

– О... – Камисс в отчаянии облизнула кончик носа. – Мне поручено следить за Дрейком Майджстралем. Кингстон тоже здесь, он следит за Джеффом Фу Джорджем.

– А вам не кажется, что это не слишком... тонко?

Не будь Зут так тактичен, он бы сказал, что это просто-таки грубая работа. Камисс оценила его вежливость.

– Кажется. Но похищена коллекция баронессы Сильверсайд, и барон... несколько расстроен.

– Понимаю. И все равно, будь я на месте Майджстраля, я бы пожаловался. А если бы мои жалобы не возымели действия... смею предположить, Майджстраль и Фу Джордж могли бы договориться и добиться того, что популярность станции Сильверсайд сильно упала бы. Если бы я был выдающейся личностью, мне бы совсем не захотелось ездить на курорт, где к гостям приставляют вооруженных служащих.

– Не сомневаюсь, мое начальство считает, что, когда речь идет о знаменитых грабителях, следует принимать исключительные меры. И потом, усмехнулась Камисс, – почему "если бы"? Вы ведь такой и есть.

Зут испугался:

– Какой, мадам?

– Выдающаяся личность.

– О. Ну, наверное.

– И к тому же вы наблюдательны. Мы с вами и словом не перемолвились в зале прибытия, а вы меня запомнили в лицо.

– Я приучен запоминать всякие мелочи.

– Завидую вашему таланту. В моей работе такие способности очень пригодились бы.

– Я придумал целую систему – как запоминать лица. Могу научить вас, если хотите.

– Правда? Как вы добры.

– Да ничего особенного. Я с удовольствием научу вас.

Беговая дорожка была чуть шире пространства, которое заняли бы два участника забега, стань они плечом к плечу. На обгоне разрешалось физически блокировать соперника, однако при блокировании происходили такие столкновения, которые могли сказаться на скорости обоих участников и вдобавок принести им штрафные очки.

Жемчужница, сохраняя отрыв в две секунды, опережала Роберту и уже догоняла участника, идущего впереди, – танкера в фиолетовом костюме. Жемчужница преодолела несколько прямых отрезков трассы, поджала ноги и понеслась по дуге. Ей удалось втиснуться между танкером и бортиком. Она чуть-чуть задела бортик, от чего ее немного затошнило, а потом она ловко и гладко вылетела на дорожку, по которой мчался соперник. Танкер сгруппировался, чтобы не столкнуться с ней, но Жемчужница уже сложилась калачиком и была готова одолеть очередной поворот.

На повороте она оглянулась. Сгруппировавшийся танкер оказался прямехонько на пути Роберты.

"Отлично, – злорадно подумала Жемчужница. – Это ее немного задержит".

– Здорово, Жемчужница! – воскликнула Ванесса и весело потопала ногами.

– Да. Недурственно. – Бокал Фу Джорджа запотел. Он пошевелил занемевшими пальцами и нахмурился. – Дрекслер и Челне двигаются от бального зала к номеру герцогини.

– Отлично. Значит, ты займешься делом после бала?

– Да. Не хочу давать фору Майджстралю. Он и так уж слишком близко подружился с ее милостью.

– А что, если при ней будут телохранители?

– Применим парализаторы и дымовую завесу. Как только мы окажемся в номере, они не смогут стрелять, иначе возникнет риск ранить ее милость. А мы воспользуемся преимуществом внезапного нападения. – Он потер пальцем бокал. – А как только мы найдем "Крылышко", мы спрячем его прямо в номере ее милости. А потом, когда минует положенное время, выкрадем его.

– План представляется мне несколько...

– Излишне прямолинейным? Жестоким?

– Да.

– Понимаю. – Фу Джордж нахмурился. – Никаких очков за стиль. Но Майджстраль не оставил мне времени на подготовку.

– Может быть, тебе это покажется странным, Фу Джордж, – неуверенно произнесла Ванесса, – но тебе не приходила в голову мысль взять да поухаживать за герцогиней?

Пауза.

– Мне... мне показалось... что она не станет и разговаривать о чем-нибудь таком скучном, как "Крылышко".

– А ты все-таки подумай об этом, Джефф.

Фу Джордж промолчал. На самом деле он уже давно и упорно обдумывал этот вариант.

Танкера в фиолетовом костюме Роберта обошла на следующем длинном прямом отрезке трассы. Завершая первый круг, Жемчужница увеличила разрыв между ними, промчавшись по длинным прямым отрезкам у бортика. Но стоило ей оказаться внутри лабиринта, где отрезки трассы были короткими, неровными, она тут же потеряла скорость. Ее могучему торсу недоставало гибкости. Правила запрещали во время гонок работать руками и плечами, и внутри лабиринта, где нужно было делать быстрые повороты и ловко группироваться, медлительность Жемчужницы пагубно сказывалась на ее продвижении. А Роберта, которая была на удивление стройна для женщины такого роста, естественно, сокращала разрыв. К тому времени, когда они добрались до очередного длинного участка трассы, она отставала от Жемчужницы всего на долю секунды.

Майджстраль взволнованно наклонился вперед. "Ну, сейчас посмотрим, думал он. – Заговор тут или еще что".

– Что да, то да. Как мне стукнуло двенадцать, я жил сам по себе.

– И занимался тем же, чем сейчас?

– Ну, примерно. Лицензию грабителя до шестнадцати не получишь, понимаешь?

– Это точно.

– Ну и я заинтересовался технической стороной этого дела. Тогда выходило, что полицейские не меня искать будут.

На самом-то деле к такому решению Грегор пришел, несколько раз побывав под арестом, но он подумал, что упоминать об этом ни к чему.

– Эй! – вдруг взволнованно выкрикнула Киоко. – Эй! Ты видел?

– Проклятие!

Улыбка.

– Я тебе говорила, дорогой.

– О нет. – Эдверт прикусила костяшки пальцев. – Как это случилось?

– Спокойствие, – скрывая восторг, проговорил Майджстраль. – Ваша ставка выиграла.

Дрейк думал о том, что удар Жемчужницы был самым старательным образом рассчитан по времени и нанесен красиво. Как только она вышла на первый из прямых длинных отрезков, у всех создалось полное впечатление, что травма таки сказалась. Жемчужницу закрутило под неверным углом и повлекло к бортику. Она сгруппировалась и приготовилась оттолкнуться от бортика.

Роберта заметила, что ей предоставляется шанс обогнать соперницу, и незамедлительно воспользовалась им. Она развернулась поистине безошибочно и понеслась ровнехонько посредине трассы в то время, пока Жемчужница касалась стенки.

Теперь Роберте нужно было сгруппироваться, развернуться, оттолкнуться от дальнего бортика ногами, перегруппироваться и сменить направление, чтобы мчаться по очередному прямому участку лабиринта. Она подогнула ноги...

Жемчужница поправила шлем и тоже приготовилась сменить направление полета. Посмотрела вверх, направо, налево, пытаясь отыскать Роберту. Смотрела Перл куда угодно, только не туда, где на самом деле находилась Роберта – позади и чуть ниже ее самой. Майджстраль решил, что Жемчужница пытается доказать всем, а особенно Жрецам, что она ведать не ведает, где же соперница, и тем самым доказать, что она и не помышляла о подножке.

Роберта коснулась бортика и, ударив по нему ногами, оттолкнулась. Жемчужница резко опустилась вниз и выставила ноги.

Майджстраль расценил замысел Жемчужницы так: она, видимо, намеревалась ударить герцогиню по коленке или бедру в тот миг, когда та будет пролетать под ней, и тем самым вывести ее из строя до окончания гонок. Но вышло так, что занесенная для удара нога Жемчужницы не задела Роберту – та отклонилась в сторону, Перл промахнулась, врезалась в бортик и не сумела изменить направление.

Потеря ориентации, как позднее решил для себя Майджстраль, как раз и подтверждала намерения Жемчужницы. Если бы она хотела ударить ногой в бортик, то запросто сумела бы сменить направление так, как надо. Но поскольку она намеревалась столкнуться с Робертой, промашка стоила ей потери во времени. Она безнадежно застряла в углу.

Дрейк откинулся на спинку стула и улыбнулся.

– Какая неудача! – воскликнула Эдверт.

– Угу, – хмыкнул Майджстраль. – Назовем это так.

Роберта обошла остальных гонщиков и пришла к финишу первой – не только по времени, но и на самом деле, обогнав даже тех, кто стартовал раньше ее. Поле она покинула под оглушительный топот публики и гимн, который тут же принялись распевать Жрецы Игры, размахивая кадильницами. Жемчужница пришла пятой.

– Мне кажется, – сказал Майджстраль, поднимаясь со стула, – вам не стоит рассказывать Жемчужнице о ваших ставках.

Эдверт согласно кивнула.

– Прошу вас, передайте ей мои соболезнования. Попытка была смелая.

– Я так и сделаю. Спасибо вам, мистер Майджстраль.

– Ваш покорный слуга, мадам.

Заметив, как Майджстраль поднимается со стула, Камисс вздохнула:

– Боюсь, мне пора. Долг призывает.

Зут встал следом за нею. Туманное увеличительное поле, загораживавшее его лицо, рассеялось.

– Пожалуйста, свяжитесь со мной, когда будете свободны. Я расскажу вам о моем методе идентификации.

– У меня сейчас двойные смены. Но к полуночи коллекция баронессы или будет найдена, или навсегда останется в руках грабителя, так что, может быть, завтра я буду свободнее.

– Мадам. Ваш самый покорный слуга.

– Взаимно.

– Мне бы самому сроду такого не добиться. Я у него многому учусь.

– Например?

– Манерам и всякому такому. Как, например, вести себя с богатыми людьми, владеющими всякими штуками, которые мне хотелось бы украсть.

Киоко рассмеялась.

– "Манерам и всякому такому", – повторила она.

– Ну, мне еще надо подучиться, конечно, – принялся оправдываться задетый за живое Грегор. – Понимаешь, по Высшему Этикету народ себя ведет совсем не так, как те, среди которых я вырос. Ну вот мне и нужно поднатаскаться в этом деле, ясно?

Киоко посмотрела ему в глаза:

– Научиться пользоваться тем, что знаешь поведение людей, и стать фальшивым аристократом – это не одно и то же.

Уши Грегора обреченно повисли.

– Правила не я придумывал. Это их игры. Я должен играть по их правилам, а иначе и играть нечего.

– А я так не думаю. Ты должен пользоваться самим собой – таким, какой ты есть на самом деле.

– Ну, это само собой, я...

Киоко прервала Грегора, подняв руку:

– Сколько лет ты у Майджстраля?

– Четыре года.

– Ясно. Четыре года на то, чтобы освоить Высший Этикет. Да тут люди над этим всю жизнь бьются.

Грегор буркнул:

– Я способный. Научусь.

Киоко склонила голову набок:

– Не сомневаюсь – научишься. Но моя точка зрения такова: полного успеха все равно не добьешься. Те, кто собрался на станции Сильверсайд, – у них и образование, и воспитание, и годы пребывания в определенных кругах. Они любого притворщика вычислят как нечего делать – по одежде, по манерам, по речи, да хоть по ушам.

Грегор развел руками:

– Ну и что же мне тогда делать-то? Смириться и работать прислужником до конца жизни?

– Нет, конечно. – Киоко холодно посмотрела на него. – Вот посмотри на меня. Вот она я – вращаюсь себе в высшем свете, а веду себя так, как хочу. А выросла я на фронтире, откуда до ближайшего дома, где живет благородное семейство, побольше пятидесяти световых лет.

– Ты репортерша. Это совсем другое дело.

– То есть?

– Ты... тебе только и надо, что представлять кого-нибудь зрителям. А кого – не важно.

– Дело в доступе, Грегор, – возразила Киоко. – Стоит затесаться в эту толпу, и уже можешь делать все что хочешь: задавать каверзные вопросы, выбалтывать чужие тайны, красть. А вся хитрость в том, чтобы попасть в это общество.

– Ну и как же ты сюда попала, если на то пошло?

– Я взяла первое интервью у Саксонской Вуали – первое за двадцать лет. И первое после скандала.

– А как тебе это удалось?

Киоко хитро улыбнулась:

– Я тогда совсем зеленая была, ну и притворилась простушкой. Она хотела выставить все случившееся по-своему и думала, что сможет для этого воспользоваться мной. Решила, что я буду мандражировать, что побоюсь задавать острые вопросы, а еще думала, что у меня опыта маловато и я не стану копаться в отчетах о том, что на самом деле произошло столько лет назад. Такого наплела... только я ее под орех разделала.

– Вроде бы я что-то такое слыхал. Но записи интервью не видел. И вообще слыхом не слыхивал ни про какую там Саксонскую... как ее там.

– Один критик назвал это интервью "преднамеренным уничтожением". Мне понравилось. – Киоко нахмурилась и пригубила напиток. – Она хотела использовать меня, а вышло наоборот. Теперь я – знаменитость, а она по-прежнему за решеткой. А я всего-то и сделала, что знала свое дело, понимала запросы зрителей и осталась сама собой. – Репортерша встала и надвинула на глаз линзу. – Нужно поговорить с Жемчужницей, пока она не ушла. Если Перл думает, что может вот так передо мной носиться и спокойно уйти после того, как пыталась сломать ногу герцогине, то она сильно ошибается. Надеюсь, еще увидимся.

– С превеликим, – ухмыльнулся Грегор.

– Пока.

Грегор, полный смятения, проводил глазами Киоко. Ее вышколенные информационные сферы устремились к Жемчужнице, словно эскадра кораблей, готовых открыть огонь по противнику.

Маркиз Котани торопливо направлялся к выходу с галереи, но Майджстралю удалось перехватить его. Котани не то чтобы в прямом смысле удирал – он просто давал Судьбе шанс встать, между ним и долгами. Наталкиваясь на тех, кому проиграл, Котани расплачивался, от души поздравлял их с выигрышем и еще более поспешно шагал к выходу. Дрейк уже получил половину квиллера от Фу Джорджа, который подписал вексель нарочито небрежно, не прерывая беседы с маркизой Котани и Ванессой-Беглянкой, а потом подал Майджстралю при рукопожатии один палец. Улыбаясь, Дрейк убрал выигрыш в карман и зашагал туда, где поклонники сгрудились вокруг Роберты.

– Грандиозные гонки, – восхищался мистер Дольфусс. – Впервые такие видел.

– Благодарю вас, сэр, – проговорила Роберта, сняла шлем и тряхнула волосами.

– Вот только что там такое Жрецы под конец распевали, не понял? спросил Дольфусс. Его хорошо поставленный актерский голос великолепно звучал в замкнутом пространстве. Стоявшие рядом с ним невольно умолкали отчасти потому, что не могли его перекричать, а отчасти потому, что впадали в замешательство.

– Они благодарили Добродетели и императора за то, что гонки прошли удачно, – объяснила Роберта. Голос ее прозвучал тише, чем всегда: вероятно, она хотела подать пример Дольфуссу.

– А император-то тут при чем? – изумился Дольфусс. – У нас ведь уже и нету никакого императора! Чушь какая-то. Бессмыслица.

– Надеюсь, сэр, вы простите меня за то, что я вас прервал, – встрял Майджстраль, – но дело в том, что от религии никто никогда особого смысла не требовал.

– Нет уж, извините, смысл обязательно должен быть! – рявкнул Дольфусс. – Зачем тогда кому-то сдалась религия, если она ничего не объясняет?

Но Майджстраль уже повернулся к Роберте и подал ей два пальца.

– Поздравляю, ваша милость, – проговорил он. – Вам грозила неудача, но вы справились блестяще.

Глаза Дрейка светились потаенным огнем – глаза Роберты ответили ему взаимностью.

– Я была настороже, сэр. Наверное, сработала интуиция.

– Тогда все понятно. Прекрасно, что и моя интуиция подсказала мне верный выбор.

– Очень рада, что помогла вам выиграть.

А Дольфусс тем временем кого-то заприметил, глядя поверх голов поклонников герцогини. Оглушительно бормоча извинения, которых никто не слушал, он стал проталкиваться к Жемчужнице. Майджстраль, довольный маленьким представлением, которое устроил его соратник, проводил того с улыбкой. Смысл этой улыбки остался не понятным никому из стоявших рядом.

– Надеюсь, вы извините меня, – сказала Роберта. – Мне нужно готовиться к балу.

– Ваша милость.

Майджстраль обнюхал ее уши и проводил взглядом. Он слышал, как Дольфусс во всю глотку высказывает Жемчужнице свое сочувствие по поводу ее чудовищного невезения. Дрейк вспомнил, что делал ставку на тотализаторе, и пошел к лестнице, ведущей к будке букмекера. Поднимаясь, он встретился с Камисс, которой пришлось буквально отпрыгнуть в сторону, чтобы дать ему дорогу. Майджстраль поклонился и быстро прошел мимо, задев локтем ее пистолет. Уши Камисс от отчаяния прижались к голове. Она устало развернулась и поплелась вверх по ступеням следом за Дрейком.

Около будки букмекера стояли маркиза и мистер Пааво Куусинен. Маркиза улыбнулась и помахала Майджстралю рукой.

– Выигрыши собираете, Майджстраль? – спросила она.

– Мне повезло.

– А моему мужу – нет. Ему многое удается, но азартные игры просто противопоказаны.

– Какая жалость.

Она легко рассмеялась и показала пачку купюр:

– Зато я всегда выигрываю, когда его не слушаю. Боюсь, это его страшно злит.

Майджстраль обратился к Куусинену:

– А вы выиграли, сэр?

Куусинен вежливо улыбнулся:

– О да. Я прежде видел соревнования с участием ее милости и не сомневался, что тут ей нет равных. Я знал – она всех перекроет.

– Проницательное наблюдение, – чуть удивленно отозвался Майджстраль. "Перекроет, – подумал он. – Странное словечко. Хотя бы – "обставит".

Значит, Куусинен разгадал замысел Жемчужницы. Этот тип и вправду был очень проницателен.

– Получите по векселю, Майджстраль, – весело сказала маркиза, – и пойдем в Белую Комнату.

– Почту за честь, моя госпожа, – улыбнулся Дрейк и шагнул к букмекеру.

Все время, пока кассир переносил выигрыш Майджстраля на его гостиничный счет, Дрейк чувствовал, как Куусинен сверлит взглядом его спину. "Он слишком зорок, этот типчик, – думал Дрейк. – Полицейский он или кто еще, но малый неприятный".

– Ваша милость, можно остановить вас на минуточку?

Роберта оглянулась через плечо на Фу Джорджа:

– Поболтать с вами я могу только на ходу. Очень спешу.

– Нам по пути.

Фу Джордж пошел в ногу с Робертой и поздравил ее с победой.

– Как благородно с вашей стороны, – отметила герцогиня, – было поставить на Жемчужницу, несмотря на ее травму.

Фу Джордж удивился и несколько напрягся.

– Вот интересно, – проговорил он, – откуда вашей милости известно о моей ставке?

Роберта пожала плечами:

– Дрейк Майджстраль обмолвился. Он сказал, что вы заключили пари.

– Это точно. – Фу Джордж помрачнел. Теперь он понял, почему проиграл пари: Дрейк каким-то образом предупредил Роберту. "Дрейк Майджстраль, думал Фу Джордж, – тебе за многое придется ответить".

– Ваш дебют, – сказал он, – наверняка пройдет успешно.

– Благодарю вас. Я очень рассчитываю на успех.

– Успех вам к лицу, – проворковал Фу Джордж. – Но я вот о чем подумал: не хотите ли вы, чтобы ваш дебют был отмечен не просто успехом, а настоящей сенсацией?

Роберта искоса глянула на него:

– Сенсацией? Что вы имеете в виду, сэр?

Фу Джордж осуждающе рассмеялся:

– Ничего вульгарного. Никаких там пари, дуэлей, скандалов...

– А-а-а... Я вас поняла.

Фу Джордж улыбнулся:

– Ваша милость, вы догадливы.

Роберта засмеялась:

– Боюсь, мое семейство такой грандиозной сенсации не одобрило бы, мистер Фу Джордж. Но о сенсации поскромнее можно потом поговорить. Почему бы нам не потолковать после бала?

– Я был бы только счастлив.

– Вот моя дверь. К вашим услугам, сэр.

– А я – к вашим, мадам.

Дверь за Робертой закрылась. Джефф Фу Джордж немного постоял в коридоре, прикусив губу. Интересно, Роберта просто-напросто отказала ему или была серьезна насчет сенсации "поскромнее"? Стоит ли ему продолжить ухаживания вечером или нет?

И он решил, что стоит. При том, что на станции находился Майджстраль, выбора у Фу Джорджа не оставалось. Он не имел права дать Дрейку шанс первым добраться до "Крылышка".

Уверившись в правильности принятого решения, Фу Джордж развернулся и отправился к своему номеру. Ему и его помощникам предстояло самым старательным образом отработать все мелочи, а стало быть, отрепетировать всю хореографию до тонкостей.

Фу Джордж не собирался позволить Майджстралю снова обставить себя.

– Рад вновь видеть вас. Позволите вас сопровождать?

Камисс взглянула на Зута и улыбнулась:

– Конечно. Я буду только рада.

Зут подвинул свой стул поближе к тому, на котором сидела Камисс.

– Как я посмотрю, вы с Майджстраля глаз не спускаете.

– И он с меня, – уныло проговорила Камисс. – Он меня раскусил.