Текст книги "Праксис"

Автор книги: Уолтер Йон Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)

– Я открыл сейф, господин. Но там этого нет.

Мартинесом овладела слепая ярость. Эта неудача может стоить жизни им всем.

– Обыщи комнату, – приказал он. – А потом его офис.

– Слушаюсь, господин. А в офисе у него есть сейф?

– Не знаю. Если есть, сам знаешь, что с ним делать.

Мартинес был последним в очереди в туалет. Согнувшись под собственным весом, он как раз добрался до рубки, когда на связь опять вышел командующий кольцом.

– Там наш каплей, милорд! – радостно воскликнул Вондерхейдте, как будто появления на экране изображения Тарафы было достаточно, чтобы справиться со всеми бедами и решить все проблемы, с которыми пришлось столкнуться «Короне».

– Не лезь в разговор, – приказал Мартинес. Осторожно опустившись на амортизатор, он освободил подвес своего сиденья, чтобы сидеть поудобнее, и опустил дисплей на уровень лица.

Что будет, если посреди беседы выкрикнуть: «Где ваш капитанский ключ?» Успеет ли Тарафа ответить, прежде чем мятежники его оттащат или вырубят связь? Да и решится ли Тарафа ответить ему?

Кроме того, задав этот вопрос, он тем самым подтвердит худшие подозрения командующего кольцом, и тот может незамедлительно выпустить целую стаю ракет, направленных на «Корону».

Пожалуй, лучше не спрашивать.

– Мартинес на связи, – сказал он.

С экрана на него сердито глядел Тарафа, изображение слегка дрожало и подергивалось. Видимо, он разговаривал сейчас в чью-то нарукавную камеру, ведь на нем самом был только безрукавный тренировочный костюм. Сзади доносились крики толпы. Тарафа был в каком-то помещении официального вида, и его голос отдавался эхом от стен – наверное, это было где-нибудь в коридоре футбольного стадиона.

– Чего это мне тут говорят, что ты запустил «Корону» и летаешь, как шутиха, над кольцом? – потребовал ответа Тарафа.

Время, подумал Мартинес.

– Я слышал, что «Корона» выигрывает при трех к одному, милорд, – сказал он, – Позвольте принести мои поздравления – ваша идея приносит отличные плоды.

– Теперь уже четыре к одному, – тщеславно отметил Тарафа, слегка умеряя свой гнев.

– От Серенсона к Вилле, от него к Ямане, оттуда к обратно к Серенсону и от него к Дигби – и гол. Блистательно, милорд.

– Благодарю вас, – проворчал Тарафа. – Но мне нужно скорее вернуться к команде – надо проследить, чтобы нам не забили гол в последние минуты матча.

– Конечно, милорд. Как жаль, что вас оторвали от игры.

– Мой корабль, – Тарафа прищурился. – Что там происходит с моим кораблем?

– Вооруженные наксиды пытались проникнуть на борт «Короны», милорд. Мне пришлось увести ее из дока.

Тарафа снисходительно улыбнулся:

– Все разъяснилось. Это была неожиданная инспекция.

– Они были вооружены, милорд, – настаивал Мартинес. – Зачем инспекции приходить с оружием? Они штурмовали все корабли на станции. Группами аж по сорок на каждое судно. Наксиды. Только наксиды. И все вооруженные.

Тарафа бросил беглый взгляд в сторону на кого-то стоящего рядом.

Мартинес осторожно уточнил:

– Скажите, милорд, это наксиды рассказали вам о происшедшем? И сейчас вы тоже среди наксидов?

Тарафа задумался и снова посуровел.

– Конечно же, наксиды, – решительно ответил он наконец. – Они же служащие командующей флотом Фанагии. – В его голосе появились обвиняющие нотки. – Вы заставили комфлотом вникать в это дело, Мартинес! Вы хоть соображаете, что это значит?

Раздался восторженный рев бушующей неподалеку толпы, и на лице Тарафы появилось нетерпение.

– Мне нужно вернуться к игре. А вы разворачивайте «Корону» назад и возвращайтесь на станцию – возвращайтесь, и все утрясется.

У Мартинеса упало сердце. Он понял: вот та грань, за которой уже нельзя медлить.

– Вы говорите свободно? – осведомился он. – Никто не принуждает вас говорить мне это?

– Конечно, – фыркнул Тарафа. – Возвращайте «Корону» на кольцо, и мы все устроим как надо.

– Да, милорд, – ответил Мартинес, почти физически чувствуя горечь при мысли о том, что ему придется сказать в следующий момент. Время, напомнил он сам себе. Время решает все. Ему так нужно время.

– Только скажите пароль, – подтолкнул он Тарафу, – и я разверну судно и начну торможение.

Тарафа, уже почти развернувшийся от камеры в сторону футбольного поля, резко обернулся обратно.

– Сказать что? – спросил он.

Мартинес старался сохранить простодушное выражение на лице.

– Пароль, – ответил он. – Пароль, о котором мы договорились с вами прошлой ночью.

Тарафа с недоумением поглядел на него:

– О чем вы говорите, Мартинес?

– Вы же не забыли? – настаивал Мартинес. Ему приходилось делать доверчивое и открытое лицо, в то время как на сердце скребли кошки. – Помните, мы разговаривали вчера за обедом? Когда я поделился с вами своими опасениями насчет шевеления наксидов, и вы велели мне никого не пускать на борт «Короны» без вашего пароля.

– Я не знаю никакого пароля! – заявил Тарафа. – Что вы такое несете?

Он был не шутя сбит с толку. Мартинес чувствовал отчаянный стыд и сердечную боль. Тарафа даже не понимал, как жестоко предает его Мартинес.

– Я говорю о пароле, который докажет мне, что вы свободны и не говорите под чьим-то принуждением, – сказал Мартинес. – Вам придется сказать мне пароль, милорд, чтобы я развернул «Корону».

– Но я же не давал вам никакого… – лицо Тарафы на экране дернулось. – Никакого пароля. Я… – Он опять поглядел на кого-то стоящего рядом с ним, – Я требую, чтобы вы развернули «Корону» и возвратили ее на кольцевую станцию!

– Требуете без пароля? – спросил Мартинес, позволив своему лицу продемонстрировать всю горечь, переполняющую его душу, – Я все понял, лорд каплей. Конец связи.

Он мог бы прогнать разговор по этому кругу еще несколько раз, но у него просто не хватило на это духу.

Он купил себе время и сделал это за счет капитана. Наксидам понадобится время на то, чтобы выбить из Тарафы пароль, не в последнюю очередь потому, что этого пароля просто не существует.

Мартинес представил себе, как Тарафу лупцуют шокерами, заковывают, избивают. Он видел Тара-Фу, который, обливаясь кровью, продолжает утверждать, что никакого пароля не было.

Время. Главным сейчас было то, что Мартинес выиграл еще немного времени.

Он опять связался с Алиханом.

– Нашел что-нибудь?

– В офисе каплея был сейф, милорд. Но там ничего нет, только документы.

– А сам офис осмотрел?

– Именно этим сейчас и занят, милорд.

– Послать тебе помощников?

– А кому вы можете доверить эту работу, господин?

Этот вопрос застал Мартинеса врасплох. Действительно, кому он может доверять? Ключи капитана и лейтенантов – самая опасная вещь на корабле. За использование ключей, тебе не принадлежащих, полагалась смертная казнь – со сдиранием кожи и четвертованием. Есть ли среди членов экипажа такие, кто сознает необходимость пойти на это и подчинится его приказу?

Мартинес задумался над возникшей проблемой – и неожиданно рассмеялся. Уточнив в судовом расписании, где расположены нужные рабочие места, он вызвал Жоу и Надьяна. На помятых лицах, появившихся на экране, читалось неприкрытое изумление.

– Явитесь в офис капитана к Алихану и поступаете в его распоряжение, – приказал им он.

Эти головорезы оторвутся на славу, разнося капитанский офис по кусочкам.

– Милорд! – неожиданно пискнула старший оператор Трэйси. – «Свирепый» отчалил!

«Свирепый», крейсер, вдвое больший, чем «Корона».

– Куда он направляется? – спросил Мартинес.

– Он еще не запустил двигателей, милорд. Просто отделился от кольцевой станции.

– Дайте мне знать, когда он ляжет на какой-нибудь курс.

– Есть, милорд.

Наксиды решили пустить «Свирепого» в дело, и Мартинес чувствовал, что это связано с «Короной».

Подумав, он вызвал Сааведру, секретаря капитана:

– Сааведра, вы понимаете, в какой ситуации мы оказались?

Сааведра внимательно поглядел на него, поджав губы, обрамленные густыми усами.

– Я понимаю, какой она представляется вам, лорд лейтенант.

Мартинес решил, что ему не нравятся прапорщики, вникающие в такие тонкие оттенки речи вышестоящих офицеров.

– Вы хоть понимаете, что «Корона» в опасности? – осведомился он. – Что по нам могут открыть огонь.

Сааведра коротко кивнул:

– Понимаю, милорд.

– Для того чтобы привести в действие защитное вооружение, мне нужен ключ капитана. Вы не знаете, где он его прячет?

Взгляд Сааведры сделался угрожающим, он выставил вперед челюсть.

– Я этого не знаю, милорд.

– Вы в этом уверены? Возможно, речь идет о жизни всех находящихся на судне.

– Я не знаю, где этот ключ, милорд.

– И вы никогда не видели, чтобы он вынимал его, скажем, из ящика стола или из сейфа?..

– Единственным местом, где мне приходилось видеть этот ключ, являлась цепочка на шее у капитана.

Мартинес понял, что прапорщики, употребляющие такую формальную манеру речи, ему не нравятся тоже. Он прикинул, не стоит ли добраться до Сааведры, где он там сидит, и продырявить ему колено, может, память у того и прояснится. К сожалению, это была только фантазия: покидать сейчас рубку было слишком рискованно.

Действовать кнутом было нельзя, нужно было подобрать подходящий пряник.

– Вы должны подумать, – настаивал Мартинес. – Поразмышляйте, где капитан хранит важные вещи.

Куда он прячет самое важное, что у него есть. Подумайте, не можете ли вы сказать мне это.

Сааведра на дисплее бросил надменный взгляд на Мартинеса.

– Я пороюсь в своей памяти, милорд.

– Сделайте одолжение. Конец связи.

В течение следующих четырнадцати минут «Свирепый» отдрейфовывал от кольцевой станции, не производя никаких маневров. Алихан, даже с помощью двух помощников, пока ничего не нашел, и Мартинес предложил ему простукать стены на предмет тайников и взломать капитанский погребец. Будь в офисе ковры, он посоветовал бы изрезать их в клочки.

В это время на связь опять вышел штаб кольца.

– Это Дегбал, милорд, – доложил Вондерхейдте.

– Скажи ему, чтобы он подождал.

Выждав полторы минуты (больше оттягивать разговор он не отважился), Мартинес ответил:

– Говорит Мартинес, милорд.

Черные с зеленью глаза Дегбала мерцали в свете ламп штабного офиса.

– Ваш капитан вспомнил, о каком пароле он условливался с вами, – заявил он. – Это «Офсайд».

Мартинес постарался изобразить всем своим существом радостное облегчение, как будто названный пароль и был тем самым, что он хотел услышать сильнее всего на свете, а не первым словом, которое выплыло на поверхность сознания Тарафы, когда он был уже не в силах переносить боль.

– Благодарю вас, милорд, – выдохнул Мартинес. – А можно ли мне услышать этот пароль от лорда каплея Тарафы?

– До лорда Тарафы сейчас не добраться, – ответил Дегбал. – Ваша команда одержала победу со счетом четыре – один. На поле все просто неистовствуют, празднуя победу. Не думаю, что мы смогли бы найти в этой толпе капитана Тарафу, даже если бы захотели.

Мартинес надел на лицо самую неподдельную заискивающую улыбку, на которую был сейчас способен.

– Если можно, я все-таки хотел бы услышать пароль от капитана.

– Нельзя! – не задумываясь, грубо отрезал Дегбал. – Вы зашли уже слишком далеко. Сейчас же возвращайте «Корону» на причал.

– Но я очень хотел бы услышать капитана.

– Немедленно возвращайтесь! – резкое шипение, вырывающееся изо рта капитана Дегбала, было эквивалентно рыку млекопитающих. – На сегодня уже достаточно игр! – Дегбал пригнулся к камере: – Если вы откажетесь повиноваться, я отдам приказ открыть по вашему кораблю огонь.

– Откроете огонь за то, что я хочу поговорить с моим капитаном? – изумился Мартинес. Он недоверчиво распахнул глаза. – Позвольте мне только перекинуться с ним парой слов, и все будет в порядке.

– Вам придется подчиниться моему приказу, иначе пеняйте на себя. – Сверкая глазами, Дегбал отстранился от камеры.

Мартинес ничего не ответил, просто откинулся на амортизатор и стал безучастно глядеть в камеру. Он не мог придумать больше ничего, чтобы оттянуть развязку. Какое-то время они с Дегбалом ели ДРУГ друга глазами… Мартинес считал время: прошло восемь секунд. Затем Дегбал презрительно взмахнул рукой.

На экране замерцал оранжевый знак конца связи, и Мартинес велел экрану погаснуть.

Ну вот мы и пропали, решил он.

Но пока ничего особого не происходило. Еще девять минут «Корона» спокойно рассекала пространство.

– «Свирепый» маневрирует, милорд! – сообщила Трэйси.

– «Свирепый» включил ходовой двигатель! – эхом ей отозвалась Клер.

Мартинес попытался утихомирить внезапно бешено забившееся сердце.

– На каком курсе?

– Ноль-ноль-один к ноль-ноль-одному в абсолютном исчислении. Курс на север, милорд. Ускорение при двух g. – На разбитом на 313 делений компасе шаа не было нулевой отметки, вместо нее стояла единица, нечетное число, остающееся при делении простого числа на себя. Единица, конечно, означала единственно истинный путь праксиса.

«Свирепый» и не думал гнаться за ними, он просто уходил на север – так быстрее всего можно выйти из тени кольца и открыть огонь.

– Вызываю Сааведру, – сказал Мартинес. На экране появилось надменное лицо прапорщика.

– Скоро по нам откроет огонь крейсер, вдвое превосходящий нас по мощности, – сказал ему Мартинес. – Если у вас появились какие-то идеи по поводу того, где капитан мог бы хранить свой ключ, самое время поделиться ими со мной.

– У меня нет никаких идей, лорд лейтенант, – ответил Сааведра. – Я никогда не хотел знать, где капитан хранит свой ключ, и поэтому и не обращал внимания на это.

– Ракетный залп! – сообщила Клер, – Три, пять, шесть… восемь ракетных следов, милорд!

– В нашу сторону выпущено восемь ракет, – пояснил Сааведре Мартинес. – Если у вас есть мысли по поводу ключа, лучше не держите их при себе.

Сааведра холодно поглядел на Мартинеса.

– Вы можете сдаться, милорд, и возвратиться на базу, – ответил он. – Я уверен, что комфлотом прикажет остановить ракеты, если вы подчинитесь ее приказаниям.

Непрошибаемая дубина, разозлился Мартинес. Ему бы не колено, а башку прострелить.

– Осталось четырнадцать минут до взрыва, милорд, – сообщила Трэйси.

– У вас осталось меньше четырнадцати минут на то, чтобы сообразить, где мы еще не искали, – бросил Сааведре Мартинес. – Потом можете умереть вместе со всеми. – Он отключил связь и обернулся к Келли: – Оружейники, приготовьте один из катеров к спуску в качестве ложной цели.

– Слушаюсь, милорд. – Она растерянно помолчала, потом спросила:

– Милорд, но… что конкретно я должна делать?

– Мы запустим катер тем же курсом, каким идем сами, только с меньшей скоростью. Будем надеяться, что ракеты взорвут его вместо нас.

Не имея на руках капитанского ключа, Мартинес мог запустить только эти два корабельных катера. К сожалению, вооружения на них не было, поэтому использовать их можно только в качестве пассивной мишени, а шансы, что одна из ракет ошибочно примет катер за фрегат, исчезающе малы.

Келли задумчиво заморгала.

– Наверное, я сумею это сделать, милорд.

– Отлично. Когда все приготовите, скажите мне, я проверю вашу работу.

Она заметно приободрилась.

– Слушаюсь, милорд.

Мартинес вызвал Алихана:

– Вы обыскали каюту Козловского по второму разу?

– Да, господин.

– Есть еще какие-нибудь идеи?

– Никаких, господин.

– Тогда прямо сейчас укладывайтесь на офицерские койки. Я попытаюсь выжать из корабля немного скорости. – Обращаясь к Мабумбе, он добавил: – Перегрузочное предупреждение.

Раздался отчаянный вой сирены, предупреждающей о начале ускорения.

– Слушаюсь, милорд.

Он довел ускорение «Короны» до шести g, отчаянно пытаясь найти путь к спасению. Тело было придавлено к амортизатору перегрузкой, но в мозгу лихорадочно толкались идеи – развернуться назад, соорудить фальшивую мишень для ракет, направить катер с пилотом-самоубийцей на борту прямо на кольцевую станцию, – но все это было бессмысленно. Единственное, чего он добился, – уменьшения скорости сближения ракет с фрегатом, что давало команде несколько лишних минут жизни.

– Двенадцать минут, милорд. – Минут жизни оставалось крайне мало.

Мартинес понимал, что быстро перескакивая с одной мысли на другую, едва ли добьешься толку. Надо было заставить себя думать медленно, шаг за шагом двигаясь вперед.

Гарсия сказала ему, что Козловский никогда не носит своего ключа на игры. Только о нем было достоверно известно, что на нем сейчас нет ключа, и поэтому Мартинес должен сейчас размышлять о Козловском.

Чтобы надежно спрятать ключ, самым разумным для Козловского было запереть его в сейф в своей каюте, но, видимо, Козловский был не настолько разумен. Он не спрятал его и в других удобных местах. Куда же он мог его подевать? Куда вообще ходят офицеры? Кают-компания. Кают-компания. Там офицеры кушают и отдыхают. Там есть закрывающийся буфет, в котором офицеры хранят выпивку и деликатесы.

Но кают-компания слишком ненадежное место, низшие чины приходят туда, чтобы навести порядок, а к буфету кают-компании подходят ключи кока и стюардов. Очень маловероятно, что ключи спрятаны там.

Может быть, Козловский отдает ключи кому-нибудь, кому он доверяет. Но все, кому он мог бы доверить ключ, сейчас участвуют в игре.

– Осталось десять минут, милорд.

Отлично, продолжал размышлять Мартинес, но если офицеры не носят свой ключ, они должны сдавать его капитану. Если предположить, что Козловский действует как положено, то давайте подумаем, куда кладет ключи Тарафа?

В его сейфах ключей нет. И в письменном столе тоже. Нет их в его личном буфете. Нету их ни под матрасом, ни в тайнике, спрятанном за обшивкой красного дерева в его каюте.

Он их… вешает на шею. С упавшим сердцем Мартинес представил себе, как Тарафа вешает ключ на шею, рядом со своим, и прячет его под футболку, на своей волосатой груди…

Нет. Эту мысль надо было оставить. Ключ должен быть где-нибудь здесь.

– Девять минут, милорд. – Корпус «Короны» дрожал от перегрузки.

Примет ли Фанагия их капитуляцию? Навряд ли. Скорее всего она не откажется получить фрегат обратно. Но – и этот вопрос казался ему жизненно важным – примет ли она его капитуляцию?

Едва ли. Когда Фанагия назначит на судно нового капитана, его кровь послужит прекрасным украшением для стен штаба. Возможно, самым простым выходом для всех было бы, если бы он взял в руки пистолет и сам вышиб бы себе мозги.

Нет. Отставить. Где может быть ключ?

Он представил себе каюту Козловского, она точно такая же, как у него… маленькая, с подвесной койкой, Умывальником, гардеробом с кучей форменной одежды на разные случаи жизни. Сундуки с барахлом, которое офицер таскает с собой с одного места службы на другое. Полки, маленький столик с компьютером.

В каюте трудно было что-нибудь спрятать. Она для этого слишком маленькая.

Надо полагать, что каюта капитана чуть побольше – сам он ни разу не бывал там, – но едва ли она была обставлена принципиально иначе.

И еще оставался офис капитана. Стол с компьютером. Сейф. Полки, заставленные призовыми футбольными кубками.

Кубки. Эти блестящие украшения, привинченные к полкам, чтобы не упали, для Тарафы важнее всего на свете, включая, может быть, экипаж его судна. Ими он любуется каждый день, как святынями.

Мартинес так углубился в размышления о кубках, что не расслышал, что ему говорят.

– Прошу прощения, – рассеянно отозвался он. – Что ты сказала?

– Я говорю, что настроила катер, как вы сказали, – повторила Келли.

– Отлично. Подожди немного.

Он вызвал Алихана.

– Ты не заглянул в кубки? – быстро спросил он.

– Куда, господин?

– Ты не заглянул в кубки? Призовые футбольные кубки – они же чаши, верно?

Тяжело переводя дыхание (шесть g – это не шутки), Алихан с досадой ответил:

– Нет, господин. Не догадался.

– Двигатели! – крикнул Мартинес. – Уменьшить ускорение до одного g!

– Есть уменьшить ускорение до одного g, милорд, – ответил Мабумба.

Корабль вздохнул, сбрасывая непомерную тяжесть. Оказалось, что просто вдыхать воздух, не прикладывая к этому усилий, – уже большое наслаждение. Мартинес отдышался и нетерпеливо потянулся к переговорнику:

– Нашел что-нибудь, Алихан?

– Я сейчас снимаю крышку с кубка, господин. Так… посмотрим, что там внутри…

В наступившей тишине, нарушаемой только яростным стуком сердца, Мартинес отчетливо слышал, как скребутся по металлу кубка пальцы Алихана. Потом Алихан громко задышал (Мартинес замер, вслушиваясь в каждый звук)…

– Осталось шесть минут, милорд, – доложила Трэйси мертвенным голосом, и сразу же:

– Они оба здесь, лорд Гарет, – торжествующе воскликнул Алихан.

Несколько секунд Мартинес не мог стряхнуть с себя оцепенение отчаяния, а затем электрическим током по телу пробежало сознание победы, и он едва удержался от радостного крика.

– Активируй стол капитана, – приказал он. – Вставь его ключ. Приготовься повернуть его по моей команде. Оружейники! Келли! Держи!

Кадет Келли не отрываясь смотрела на Мартинеса, вытаскивающего из кармана ключ Гарсии. Ее лицо светилось, как будто она видела Мартинеса, спускающегося в сиянии с небес на радужном облаке. Мартинес вложил ключ в ее тоненькую руку:

– Вставь и будь готова повернуть по моей команде.

– Слушаюсь, милорд!

Мартинес расстегнул рубашку и, вытащив собственный ключ, висящий на груди, вставил его в прорезь на серебристом пульте управления.

– Оружие. Алихан. Поворачивайте ключи по моей команде. Три. Два. Один. Поехали.

Келли расплылась в улыбке, когда оружейный пульт, стоящий перед ней, наконец ожил. На пульте Мартинеса загорелся огонек индикатора, демонстрирующий готовность оружия к бою.

– Алихан, пристегнись к койке.

– Слушаюсь, господин.

Чувствуя, как по всему телу пробегает радостный трепет, Мартинес повернулся к Келли.

– Активировать защитные лазеры! – приказал он. – Это не учения! – Ему приходилось сдерживать себя, чтобы не сбиться на невнятную скороговорку.

– Это не учения, – повторила Келли, сияя улыбкой во все лицо. – Активирую защитные лазеры.

– Сканировать радарами зону за кормой.

– Радары развернуты назад, милорд.

– Это не учение. Зарядить первую ракетную батарею антиматерией.

– Это не учение. Заряжаю первую ракетную батарею антиматерией… ракеты заряжены, милорд.

Ракеты заряжались антиматерией – тем же топливом, на котором двигался фрегат. Антиводород, заряженный дополнительной дозой позитронов, отлично удерживался в статическом поле внутри микроскопических полых кремниевых гранул. Их можно было без опаски хранить десятилетиями, причем гранулы были такими крохотными, что их можно было разглядеть только в микроскоп, а их взвесь вела себя как жидкость. Антиводород был для ракет одновременно и топливом, на котором они летели к цели, и взрывчаткой, которая детонировала в конце их пути.

«Корона» двигалась на том же антиводороде, только гранулы были побольше, что позволяло двигателю развивать большую мощность.

– Наблюдатели, – спросил Мартинес, – каков разброс ракетного роя?

– Летят сомкнуто, милорд, – ответила Трэйси.

Мартинес вызвал на экран показания радара. Приближающиеся ракеты действительно шли сомкнуто, как в строю. Одной встречной ракеты будет достаточно, чтобы разделаться с ними, но, может быть, стоит не рисковать и запустить для верности две.

Он вывел на свой пульт управление орудиями и начал программировать ракеты.

– Мы дадим с первой батареи три залпа по две ракеты, – пояснил он Келли. – Первые две для того, чтобы справиться с догоняющими нас ракетами, а вторые будут разгоняться до тех пор, пока не встретятся с вражескими, после чего, погасив двигатели, они по инерции пройдут через облако взрыва и выйдут с той стороны, неотличимые на радарах противника от осколков. По крайней мере я рассчитываю на это. Следующие две будут направлены прямо на кольцевую станцию, и их, наверное, собьют, но зато они будут отвлекать внимание от второй пары. А четвертую пару мы пока прибережем.

Келли ошеломленно поглядела на него.

– Слушаюсь, милорд, – проговорила она наконец.

– Когда будете перезагружать стволы, загрузите в орудие номер один имитатор.

Не отрываясь от клавиатуры, девушка кивнула:

– Есть, милорд.

На большом судне о таких деталях думал бы тактический офицер. Но сейчас все приходилось делать самому, и разрабатывая план, а потом вводя его в управляющий компьютер, Мартинес опять ощутил, что очень доволен собой и теми сюрпризами, которые он приготовил для наксидов.

«Сожгите все». Последние слова Гарсии до сих пор звенели у него в ушах, и он понял, что не сможет радоваться долго. Ведь он собирался уничтожить не только восставших наксидов, но и команды кораблей, которые они взяли в плен, и еще миллионы штатских жителей планеты. Если его хитроумный план сработает, все они умрут.

Он отчетливо представил себе, как это произойдет: вспышка, огненный шар, потоки гамма-излучения. Кольцевая станция разваливается на куски, одни летят в космос, другие обрушиваются на поверхность планеты…

– Осталось три минуты, милорд, – вернул его к действительности голос Трэйси.

– Это не учения, – произнес Мартинес. – Огонь из орудий номер один и номер два.

– Залп из орудий номер один и номер два произведен, милорд. Это не учения. – Последовала пауза, в ходе которой ракеты выскальзывали из орудийных пазов, ориентировались в пространстве и включали двигатели. – Ракеты активировались и легли на курс.

На экране перед Мартинесом были видны хвосты уходящих в пространство ракет.

– Орудия, это не учения. Огонь из орудий номер три и четыре.

Ракеты исправно вылетали и исчезали в пустоте. Мартинес решил, что стоит уйти подальше от предстоящего взрыва.

– Двигатели, предупреждение о перегрузке. – Завыла сирена.

– Есть предупреждение о перегрузке, милорд.

Мартинес решил возобновить шестикратное ускорение.

А вот теперь, подумал он, когда свинцовая тяжесть ушестеренного веса навалилась ему на грудь, посмотрим, что они сделают.

Наксиды увидят, как они запускают ракеты, и будут знать, что у «Короны» теперь есть зубы. Они должны сообразить, что плотный строй их ракет будет неизбежно уничтожен ответным залпом «Короны». Но у них еще есть время отреагировать: они могут дать указание своим ракетам разойтись, разделиться, чтобы их нельзя было уничтожить одним ударом.

Ничего подобного не произошло. Первая пара ракет, запущенных с «Короны», взорвалась прямо посреди строя вражеских снарядов и уничтожила их все. В пространстве повисло облако раскаленной плазмы, возникающее, когда антиводород соприкасается с вольфрамовой оболочкой боеголовки. Между «Короной» и Магарией повисло облако жесткой радиации, через которое нельзя было увидеть, что делается на другой стороне.

Но постепенно облако остывало, и поток радиации иссякал. Наконец наблюдатели смогли разглядеть среди дыма огненные хвосты пятой и шестой ракет, уходящих по направлению к кольцу. И почти сразу же стали видны еще восемь ракет, выпущенных «Свирепым».

– До столкновения осталось двадцать четыре минуты, милорд.

Значит, есть еще предостаточно времени, чтобы расправиться с ними.

Не прошло и четырех минут, как радары «Короны» наконец засекли третью и четвертую ракеты, которые с погашенными двигателями шли к Магарии, постепенно ускоряясь под действием силы тяготения.

– Ракеты противника все еще идут строем, милорд.

Потерпев неудачу в первый раз, наксиды пытались повторить тот же самый маневр второй раз. Мартинесу оставалось надеяться, что они будут и дальше продолжать в том же духе.

Мартинес начал понимать, что и он, и наксиды в той или иной степени импровизировали. Базисная тактическая задача, рассматривающаяся обычно во флоте, предполагала, что обе противостоящие стороны двигаются на субсветовых скоростях и идут на относительно сходящихся курсах. Считалось, что самой большой проблемой в бою будет определить реальное положение вражеского судна, поскольку к тому моменту, как луч радара или наблюдающего лазера, отразившись от цели, вернется к наблюдателю, противник может коренным образом сменить курс. В таких условиях пользоваться лазерными пушками фактически бесполезно – при скоростях больше 0,3 световой нетрудно увернуться от светового луча, который распространяется хоть и быстро, но только по прямой, поэтому боевые действия предполагалось вести при помощи самонаводящихся ракет, способных преследовать уворачивающуюся цель. Лазерам отводилась роль защитного оружия, сбивающего приближающиеся ракеты. Ракеты были способны маневрировать, следуя за движениями цели, и уворачиваться от защитных лазерных лучей, прячась за экранирующим радары хвостом корабля.

Никому не приходило в голову рассматривать тактическую задачу, в которой одна из сторон убегает с поля боя, а вторая, оставаясь на месте, прямой наводкой бьет ракетами по уходящему кораблю, расстояние до которого не превышает световой секунды. Забавно, что применить к столь простой задаче изощренные тактические наработки военной мысли последних столетий было невозможно. Что здесь подошло бы лучше всего, так это боевые лазеры, увернуться от лучей которых на таком расстоянии было невозможно, но таких больших лазеров просто не существовало. Оставалось вести этот дурацкий поединок – великан против гнома, лупящие друг друга с расстояния в несколько дюймов.

Чтобы выжить, гному стоит думать побыстрее и двигаться попроворнее, решил Мартинес.

Он решил было направить против строя ракет противника две своих, но передумал. Пожалуй, одной будет достаточно. У него было по шесть зарядов на каждую ракетную установку, что в сумме составляло девяносто шесть. Шесть из них он уже потратил. Трудно сказать, сколько ракет у противника, но их количество должно измеряться тысячами, и еще больше хранится на складах магарийского кольца.

Не стоит расходовать больше одной ракеты на приближающийся рой. На каждую его ракету наксиды могут посылать по восемь, и у них еще немало останется в запасе.

Одна ракета, и хватит.

– Еще два ракетных следа, милорд.

Эти, наверное, направлены на перехват пятой и шестой ракет, которые он направил на кольцо. Он знал, что их заметят и уничтожат, и не печалился об этой потере. Вместо этого он определил точку в пространстве, где произойдет пересечение траекторий ракет, и решил, что сможет использовать предстоящий взрыв. Он выпустил ракету навстречу вражеским и запрограммировал ее так, чтобы встреча с ними произошла до того, как перехватчики противника подобьют пятую и шестую ракеты.

А в точке, закрытой теперь от противника густым облаком радиации, образовавшимся при аннигиляции девяти боевых ракет, он запустил прямо по курсу снаряд имитатора, сам взял на двадцать три градуса левее, оставаясь в плоскости эклиптики, и увеличил ускорение до десяти g.

Все находящиеся на борту, включая Мартинеса, потеряли сознание. Когда облако, образовавшееся при взрыве, рассеялось, перехватчики противника подбили пятую и шестую ракеты, еще на несколько минут закрыв «Корону» от наблюдателей. А когда и это облако радиации рассеялось, бортовые автоматы выключили двигатель, и «Корона» легла в дрейф.