Текст книги "Праксис"

Автор книги: Уолтер Йон Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

Глава 8

Стоя вместе со всем экипажем возле люка «Короны», Мартинес провожал аплодисментами футболистов, которые под предводительством Тарафы отправлялись на игру. Тарафа, одетый в безукоризненно белый спортивный костюм с эмблемой «Короны» на груди и приколотыми на плечи капитан-лейтенантскими погонами, улыбался и махал руками, как будто он уже выходил на стадион, где на него смотрит десять тысяч болельщиков. Игроки шагали вслед за Козловским.

– «Корона»! «Корона»! – скандировали провожающие. Мартинес хлопал, пока не отбил себе ладони.

Команда затрусила к остановке кольцевого поезда, который довезет их до подъемника. Замыкал шествие тренер, Манцини. Лейтенант Гарсия, одетая в белую траурную форму, закричала, размахивая над головой своей фуражкой.

– Пойдемте! – выкрикивала она. – Давайте поддержим «Корону»!

Почти все провожающие тут же ринулись вслед за командой, оставив на корабле только кадетов, которым положено было провести этот день на борту, и Дитриха с его напарником Хонгом, сильно удрученных перспективой заниматься охраной судна, пока вся команда развлекается.

Так им и надо за то, что они такие большие и красивые, подумал Мартинес. Поскольку из всей команды посторонние чаще всего видели охранников, стоящих на люке, Тарафа поставил их на это место, имея в виду скорее их импозантную внешность, а не особые таланты по части защиты судна.

Сама лейтенант Гарсия, хлопая в ладоши и подбадривая устремившуюся за футболистами корабельную команду, оставалась около люка. Когда все разошлись, она подошла к Мартинесу.

– Возьмите, – негромко сказала она, и Мартинес почувствовал, что она засунула ему в руку какой-то теплый металлический предмет. – На случай, если вы окажетесь правы.

Мартинес заглянул себе в ладонь и увидел там полагающийся Гарсии ключ второго лейтенанта. У него моментально пересохло во рту, и он зажал ключ в горсти.

– Козловский не берет свой ключ с собой на игру, – прошептала Гарсия. – Я не знаю, где он держит его. Поглядите в его сейфе.

Мартинес слабо кивнул.

– Спасибо, – сказал он.

Темные глаза Гарсии глядели прямо ему в душу.

– Если они захватят флот, – сказала она, – спалите все. Корабли, кольцо, все.

Мартинес глядел ей в глаза. Ему казалось, что его нервы готовы разорваться как перетянутые скрипичные струны.

– Я все понял, – выдавил из себя он.

Гарсия быстро нервно кивнула, и побежала вслед за толпой.

Мартинес тяжело вздохнул, глядя на толпу флотских, текущую по краю кольца. Они смеялись и кричали, неся с собой флаги и эмблемы, и с ними шагали их офицеры, радуясь возможности дать своим подчиненным поразвлечься. Это было первое официальное празднество с начала траура, и теперь они отчаянно хотели развлекаться, уже пьяные ощущением свободы и предвкушением праздника.

Провожая их взглядом, Мартинес пытался представить себе, что случится, если он подбежит к ним и закричит: «Возвращайтесь к себе на корабли! Затевается мятеж! Если вы сейчас спуститесь на планету, то все пропало!»

Если повезет, над ним просто посмеются. А если не повезет, полицейские стукнут его по голове и утащат в тюрьму.

«Спалите все», – звучало у него в ушах. На судах и на кольцевой станции сейчас находились тысячи служащих, да еще миллионы штатских – и все это обратится в пар или сгорит – если, конечно, он прав в своих предположениях о предстоящем восстании. Если его опасения оправданы, все это уже потеряно.

Кроме, может быть, «Короны». Может быть, ему удастся сохранить судно.

Он положил ключ Гарсии в карман и развернулся лицом к люку. Дитрих и Хонг стояли, вытянувшись перед офицерами, рядом с ними стоял прапорщик первого класса Сааведра, усатый мужчина средних лет, выполняющий работу секретаря «Короны» и одновременно возглавляющий интендантскую службу корабля, а также кадет Келли, долговязая и неуклюжая пилот катера, несущая должность командира оружейного отсека вместо вечно пьяного старшего оружейника.

– Келли. Сааведра. Прошу вас. – Мартинес указующе взмахнул рукой, и оба младших офицера послушно развернулись и направились к люку. Мартинес двинулся вслед за ними, но задержался перед охранниками. Дитрих и Хонг вытянулись под его испытующим взглядом.

– Я хочу, чтобы вы поняли получше, – произнес Мартинес. – Ни одна душа не должна входить на «Корону» без моего разрешения.

– Так точно, милорд лейтенант, – хором ответили, выкатив глаза, оба стража.

– Я имею в виду буквально никто, – продолжал Мартинес, надеясь, что его решительный тон не звучит фанатично или болезненно напряженно. – Если бы сам Предвосхищение Победы восстал из мертвых и потребовал бы, чтобы его пропустили на борт, то вы не должны были бы впускать его, не заручившись моим согласием.

Стражники изумленно моргнули.

– Слушаемся, милорд лейтенант, – произнес Дитрих.

Мартинес медленно переводил взгляд с одного охранника на другого. Во рту было сухо, но он надеялся, что его голос не сорвется.

– Более того, – продолжал он, – вы можете и должны приложить все силы к тому, чтобы воспрепятствовать проникновению на корабль тех, кто не получил моего разрешения войти. Вы меня поняли?

– Да, милорд лейтенант, – снова ответили они хором, причем, судя по их распахнувшимся глазам, они решили, что их лейтенант сошел с ума.

– И вот еще что, – сказал Мартинес. – Если я решу, что вам следует покинуть ваш пост и пройти через люк на корабль, я передам вам: Бьена Виста, – Он значительно поглядел на них и с ударением повторил: – Бьена. Виста. Повторите эти слова, пожалуйста.

– Бьена. Виста.

– Бьена Виста, – еще раз произнес Мартинес. Это было имя дома, в котором он появился на свет на Ларедо, сочиненное его романтической матушкой на старинном терранском языке, на котором теперь никто не говорит и который только иногда изучают школьники.

Он физически ощущал, как, не проронив ни звука, охранники приходят к совместному заключению, что их начальник рехнулся.

– Вот и отлично, – заключил Мартинес. – Алихан будет регулярно приносить вам что-нибудь подкрепиться. Не забывайте, что я вам сказал.

Между ним и «Короной» было четыре двери, две на шлюзе со стороны кольца – возле них и стояли на страже Дитрих и Хонг – и две на носовом шлюзе корабля, их соединял причальный тубус. Преодолев эти барьеры, Мартинес наконец вошел в свое королевство.

Королевство с девятнадцатью подчиненными, которым предписано уставом находиться на любом судне, готовом к плаванию на случай непредвиденных маневров. Дюжина из них обслуживала корабль, а остальные – пара охранников и кухонные работники – заняты сейчас приготовлением праздничной трапезы, которую предполагалось подать после победы «Короны».

Мартинес открыл лейтенантским ключом маленький корабельный арсенал и позвал туда Алихана и Махешвари. Дожидаясь их, он расписался за пистолет и нацепил его на себя вместе с красным полицейским поясом. Потом он выписал еще два на Алихана и Махешвари, а когда Алихан появился, вручил ему пистолет, красную повязку констебля и шлем.

– Собираюсь послать тебя к шлюзу, – сказал он. – Тем парням, что там стоят, может понадобиться подкрепление.

– Слушаюсь, господин. – Поглядев на регистрационный журнал, Алихан расписался за свое оружие и прижал большой палец к идентификационному сканеру.

– И вот еще что, – сказал Мартинес. – Зайди в такелажную мастерскую и подбери что-нибудь, чем можно взломать сейф первого лейтенанта.

Алихан кивнул.

– Сделать это прямо сейчас, господин?

– Нет. – Взломать личный сейф первого лейтенанта в поисках его ключа было, помимо всего прочего, серьезным преступлением, и если оно откроется, то отдел борьбы с преступлениями и легион справедливости станут оспаривать друг у друга право убить его. А Мартинес еще не был готов своими руками надеть на себя удавку.

– Просто принеси все необходимое для этого в каюту милорда лейтенанта. Если нам придется срываться отсюда, лучше иметь все необходимое под рукой, а не тащить это железо в каюту Козловского при тяжести в три с половиной g.

– Слушаюсь, господин.

Появился Махешвари и с порога отдал честь Мартинесу. Он был маленький, краснолицый, с седеющими кудрями, остроконечной бородкой и рыжеватыми усами. Мартинес вручил ему пистолет.

– Надеюсь, его не придется использовать, – заметил он.

– В моем отделении проблем быть не должно, – ответил Махешвари, расписываясь за оружие и проставляя отпечаток пальца на сканер. – Но отвечать за людей из других отделений я не могу.

– Я собираюсь вскорости объявить учения по подготовке двигателей. Чтобы запустить холодный двигатель, нужно около сорока минут, верно?

Махешвари улыбнулся, сверкнув ослепительно белыми зубками.

– Это можно сделать значительно быстрее, милорд.

– Не надо. Я хочу, чтобы учения выглядели по возможности естественно.

Ключевым здесь, конечно, было слово «по возможности». Учения, проводимые во время спортивного фестиваля, не могут выглядеть естественно.

– Электрические и электронные соединения разрываются за три минуты сорок секунд, насколько я помню, – сказал Мартинес. – Мы начнем учения, а потом сделаем задержку на четыре минуты.

– Прошу прощения, милорд, – заметил Махешвари, – но на то, чтобы отсоединить воду и воздух, уйдет четыре минуты двадцать секунд.

– А, да. Верно. Значит, мы сделаем задержку в пять минут.

– Так точно, милорд.

Отключение воды, воздуха, электричества и прямой связи с кольцевой станцией будет первым знаком, что «Корона» собирается покинуть причал. Мартинесу хотелось посильнее оттянуть момент, когда этот знак будет подан.

По крайней мере он был уверен в том, что в случае необходимости можно будет отчалить в любой момент, независимо от степени готовности двигателей. Шестьсот сорок один год назад огонь внезапно охватил помещение управления на кольцевой станции Заншаа, перекинувшись после этого на семь стоящих на причале кораблей, сгоревших прямо на месте вместе с командами. Суда не могли отчалить или хотя бы задраить люки без разрешения управления, которое было в тот момент уже уничтожено огнем.

С этих пор инструкциями предусматривалось, что в случае опасности судно может без разрешения покинуть причал, и теперь воздушные шлюзы управлялись непосредственно с самих судов. Мартинес мог снять «Корону» с причала, вопрос был только в том, дадут ли ей уйти остальные боевые суда.

Мартинес как мог постарался сделать невозмутимое лицо офицера, которому все нипочем, и уверенно улыбнулся старшему механику.

– Удачи, Махешвари.

Ответ старшего механика был безукоризненно вежлив.

– И вам того же, лорд лейтенант.

Махешвари отдал честь и ушел к себе в двигательный отсек.

Мартинес запер арсенал и подошел к эскалатору, чтобы подняться в рубку, но тут его посетила новая мысль, и он остановился, ощупывая пояс, на котором висели пистолет и шокер.

Если в таком виде он заявится в рубку, все точно решат, что он сошел с ума. Если наксиды не станут ничего делать или если у их действий обнаружатся резонные мотивы, то от дурной славы ему не избавиться до конца дней. Он просто сделается посмешищем.

Стоя у люка, он почти слышал этот смех, который не стихнет, пока он не покинет корпуса. Если окажется, что он ошибается, этого не избежать. То, что делают Фанагия и Кулукраф, может объясняться полностью законно – ну, может быть, не совсем законно, но по крайней мере рационально. Если это так, если наксиды вовсе не замышляют восстания, конца разговорам не будет. Эта история сделается одной из тех легенд, которые сопровождают человека по флоту, куда бы он ни пошел, вроде слухов о командующем эскадрой Рэне, приказавшем кадетам связать и избить себя.

Мерно шуршала лента эскалатора. Внезапно ему очень захотелось возвратиться в арсенал, вернуть свой пистолет и отправиться в кают-компанию смотреть трансляцию фестиваля и болеть за команду «Короны».

Пропади оно пропадом, решил он наконец. Он уже и так сделался посмешищем для всей команды.

Он встал на ползущую наверх ступеньку, взялся руками за поручни и выехал в центральный коридор. Сойдя с эскалатора двумя уровнями ниже, он сразу увидел Жоу, одного из драчунов, освобожденных им из-под ареста два дня назад. Тот чистил серебряные приборы в офицерской столовой, расположенной через коридор от рубки.

Восхитительно, подумал Мартинес. У него в подчинении оказались теперь и Жоу, и Ахмет, и Надьян, и все другие раздолбай, которых капитан наказал, оставив работать на корабле, когда прочие ушли глазеть на игру.

Жоу, отложив работу, с недоумением поглядел на Мартинеса. Увидев пояс с пистолетом, он широко раскрыл глаза. Мартинес отрывисто кивнул ему и вошел в рубку.

– На пост в рубке заступил, – объявил он.

– Дежурный офицер пост передал, – отозвался кадет Вондерхейдте от своего кресла перед переговорным устройством. Рубку наполнял густой аромат кофе, распространяющийся из кружки, которую он держал в руке.

Мартинес вошел в клетку, защищающую капитанское кресло.

– Состояние? – осведомился он.

Вондерхейдте, место которого было как раз напротив капитанского, увидел пояс и тоже удивленно уставился на него.

– М-м-м… корабельные системы в порядке, – ответил он. – Ах да! На камбузе полетела посудомоечная машина, ее сейчас чинят.

– Благодарю вас, Вондерхейдте. – Он развернулся спиной к кадету и уселся в капитанское кресло. Пневматические подушки негромко вздохнули, он поудобнее пристроил пистолет и поднял капитанские дисплеи.

На один из них он вывел канал камеры у входа. К остановке кольцевого поезда все еще стекался народ. Ничего подозрительного не было заметно, но Мартинес и не ожидал ничего в течение ближайших нескольких часов – до тех пор, пока экипажи кораблей не спустятся на планету, а оставшиеся не будут полностью поглощены передачей спортивного фестиваля.

Он откинулся в кресле.

– Сейчас у нас будет учение по подготовке двигателей к работе, – объявил он и прислушался к глубокой, ошеломленной тишине, которая в ответ на его слова повисла над кораблем.

От Серенсона к Вилле, от него к Ямане, оттуда к обратно к Серенсону и от него к Дигби – и гол. Мартинесу было слышно, как восторженно завопил Вондерхейдте, когда мяч пролетел мимо вратаря «Пекина» и врезался в сетку ворот.

Прапорщик второго класса Мабумба молотил кулаками по воздуху. Он сидел перед пультом управления двигателем и от восхищения вторым голом, забитым командой «Короны» даже забыл, что дуется на затеявшего учения Мартинеса, из-за которого ему пришлось сидеть в рубке, а не в салоне, откуда он мог бы наблюдать игру со всеми удобствами, да еще с кружкой пива в руках.

Махешвари в своем ходовом отсеке держал двигатели в пятиминутной готовности. Можно было не сомневаться, что Мартинес заслужил стойкую любовь всех механиков, заставив их просидеть весь день спортивных соревнований на рабочих местах в ходовом отсеке.

Мартинес только один раз отлучился из рубки, помогая Алихану отнести еду и кофе охранникам, стоящим у люка. Заодно он уведомил Дитриха и Хонга, что любые приказы, исходящие от Алихана, следует исполнять беспрекословно, как если бы они исходили непосредственно от него, Мартинеса.

Уже двое на корабле свихнулось, было написано на лицах молчаливых стражников.

Затем Мартинес проверил, сможет ли послать сигнал тревоги в другие подразделения флота, например на Заншаа. Сведения, полученные от поисковой службы, обслуживающей станции лазерной связи при межпространственных тоннелях, соединяющих империю воедино, были неутешительны. У него не было никакой возможности связаться с кем-нибудь вне системы Магарии. За последние несколько месяцев на всех станциях были поставлены новые экипажи – наксидские.

Правда, была и другая возможность. В систему Магарии приходили и уходили гражданские суда. Он мог послать свое сообщение на любое из них в надежде, что хоть какая-то информация таким образом окажется за пределами системы. Всего на Магарии было шестнадцать гражданских судов. Проверив портовые файлы и вычеркнув из списка три больших транспортных судна, принадлежащих корпорации «Первичная Аксиома», штаб-квартира которой располагалась на родной планете наксидов, он составил список судов, к которым можно было обратиться.

Когда придет время, он расскажет им все. А кроме того, у него оставалась непосредственная связь с теми флотскими судами, которые стояли здесь же, на причале кольцевой станции. Может быть, ему еще удастся спасти хотя бы некоторые из них.

На втором дисплее перед Мартинесом сменяли друг друга показания внешних камер, в том числе тех, которые отслеживали территорию кольцевой станции, занятую наксидами. Флотские корабли опустели: всем, даже гражданским рабочим, были выданы билеты на спортивный фестиваль, и повсюду объявили выходной. Только около гермошлюзов, ведущих на корабли, стояло по двое часовых.

На третьем дисплее шла трансляция футбольного матча между «Короной» и «Пекином». Наступательная стратегия Тарафы позволила команде «Короны» забить два гола, не получив ни одного взамен. Мартинес невольно восхищался стратегическим талантом капитана – тот был действительно превосходным спортивным организатором.

Четвертый, самый маленький дисплей демонстрировал по очереди репортажи с остальных игр, идущих сейчас на фестивале. Его приятель Арагон с «Декларации» выиграл соревнования по у-шу во втором раунде, а вот у команды Айдепона с «Утгу», выступающей в матче по фатугу, дела шли не очень хорошо. В этой игре полагалось гонять по полю большой овальный мяч клюшками, напоминающими огромные чайные ложки, особенно нелепые в худых руках даймонгских игроков. Двое из команды Айдепона были объявлены мертвыми, что при игре в фатугу является только временной мерой, но сейчас их противники, получив численное преимущество, вырвались по очкам вперед.

Госпожа командующая флотом Фанагия, окруженная свитой во главе с Кулукрафом, сидела на возвышении над стадионом, где две наксидские команды-победительницы состязались в лигмании, активной позиционной игре, которую можно было бы сравнить разве что со странной смесью шахмат и регби, – игроки, украшенные черными или белыми щитами, то начинали запутанно и сложно маневрировать на зеленом поле, то с яростью кидались в общую схватку. Время от времени камера показывала крупным планом Фанагию, словно для того чтобы продемонстрировать маловерам, что она здесь, любуется состязаниями, а вовсе не затевает, к примеру, восстание, сидя на борту «Величия праксиса».

Однако Мартинес почти не обращал внимания на все эти дисплеи. Он сосредоточенно работал с пятым, центральным экраном, на котором велись навигационные расчеты. Мартинес пытался придумать для «Короны» путь к отступлению после того, как он выведет ее из доков, и пока что не особенно преуспел в этом занятии. Вход в межпространственный тоннель, ведущий на Заншаа, был заблокирован крейсером «Судья Кубик», три дня назад снявшимся со станции и отправившимся в метрополию.

Второй после Заншаа по величине флотских подразделений была система Феляруса, где расквартировался сейчас четвертый флот, но Фанагия благоразумно заблокировала и этот тоннель тяжелым крейсером «Бомбардировка Турмага», производящим сейчас пробный полет после ремонта. Мартинесу казалось, что этот ремонт пришелся слишком вовремя – как раз в срок, чтобы предоставить Фанагии возможность вывести корабль из доков.

Значит, возвращаться «Короне» придется кружным путем, через четвертый межпространственный тоннель, а потом еще через три тоннеля, открывающихся в ненаселенных или малонаселенных системах. Это удлинит путешествие на двадцать – сорок дней, в зависимости от того, при каком ускорении вести корабль.

А значит, не исключено, что когда Мартинес наконец появится в системе Заншаа, столица будет уже в руках восставших. В этом случае у него будет возможность выпалить имеющимися ракетами по кольцевой станции Заншаа и попытаться уничтожить как можно больше вражеских кораблей, прежде чем подстрелят его самого, а он со своим кораблем войдет в историю как величайший олух всех времен и народов.

Строить маршрут было непросто, в частности, еще и потому, что у него не было реального навигационного опыта, только тренировочные занятия, да и те много лет назад. Мартинес дважды, а то и трижды просматривал все расчеты, заставляя компьютер проверять все за собой. Внезапно он понял, что какое-то время уже не обращает внимания ни на что, кроме расчетов, и потянулся было к звонку, чтобы попросить принести с офицерского камбуза термос с кофе, но тут его глаза уловили движение – и по коже побежал леденящий холод. На его втором экране мелькали картинки, передаваемые камерами, расположенными в наксидской зоне кольца, и вдруг эти картинки пришли в движение.

Все до одной.

Наксиды вылезали из своих кораблей длинными колоннами по четыре в ряд.

Он едва успел зажать в горле отчаянный вопль. Это все-таки случилось, подумал он.

– Проклятье! Черт подери! – это ругался Мабумба, и пораженный Мартинес не сразу сообразил, что тот всего лишь реагирует на гол, только что забитый командой «Пекина».

Мартинес потянулся к кнопке тревоги и промахнулся, больно ударившись пальцем прямо по металлу пульта. Тогда он обрушился на кнопку ладонью, нажал изо всех сил, и по кораблю разнеслись яростные, тревожные звуки сигнала. Мабумба чуть не выскочил из своего кресла, изумленно уставившись на Мартинеса широко раскрытыми глазами.

Мартинес схватил наушники со встроенными в них микрофоном и проекторами виртуальной реальности, натянул на голову и застегнул под подбородком. Помедлив мгновение, чтобы немного прийти в себя, он заговорил в микрофон.

– Коммутатор, – обратился он к компьютеру. – Обращение ко всему кораблю.

Выждав еще пару секунд, он заговорил.

– Общее построение, – объявил он. – Говорит дежурный офицер. Все по своим рабочим местам.

Он подумал, не добавить ли слова «это не учение», но потом решил, что сейчас не время испытывать степень доверчивости команды.

Он дважды повторил объявление и отключил сигнал тревоги, который только действовал ему на нервы – а они и так уже были на пределе.

– Конец обращения, – сказал он и добавил: – Коммутатор. Вызвать рядового Алихана.

На дисплее появилось лицо Алихана.

– Да, господин.

– Ты нужен у шлюзов. Там сейчас может начаться ситуация под кодом «Бьена Виста».

– Слушаюсь, господин.

– Конец передачи.

Мартинес начал лихорадочно перенастраивать дисплеи, чтобы задействовать побольше камер, отслеживающих действия наксидов. А они были повсюду – выстраиваясь под командой своих офицеров, направлялись по направлению к электропоездам, передвигающимся вдоль станционного кольца.

Когда первый из поездов пришел в движение, дверь рубки распахнулась и на пороге появился стажер-навигатор Дием в сопровождении пилота второго класса Эрукена. В их взглядах явственно читались раздражение и сомнение в здравости рассудка Мартинеса.

– Не могли бы вы объяснить, что происходит, милорд? – решился наконец на вопрос Эрукен.

– Пока еще нет, пилот. Займите свои места.

Мартинес раздумывал, стоит ли предупреждать прочие суда. Этим он только выдаст себя наксидам, другим кораблям уже поздно что-то менять.

– Связист, – окликнул Мартинес Вондерхейдте. – Дайте мне межкорабельный канал.

– Слушаюсь, милорд.

Прошло несколько секунд, и внезапно помещение заполнили вопли огромной толпы и скороговорка возбужденных дикторов, которые довели до сведения Мартинеса, что вратарь Козловский только что взял совершенно невероятный мяч.

Долговязый кадет Келли, пробирающаяся к своему месту за оружейным пультом, одобрительно улыбнулась.

– При чем тут игра, Вондерхейдте?! – крикнул Мартинес. – Дайте мне этот долбаный…

– Извините, милорд! – Вондерхейдте приходилось перекрикивать ворвавшийся в рубку гомон. – Кто-то вывел на межкорабельный канал трансляцию игры.

– Тогда давайте запасной канал!

Динамики зашуршали, переключаясь с одного канала на другой, и снова раздались вопли игроков.

– Прошу прощения, милорд! На запасном канале то же самое!

Мартинес сжал кулаки.

– Дайте любой канал.

Но он уже понял, что трансляция игры окажется теперь на любом канале. Можно попытаться выкрикнуть слова предостережения другим судам, перекрикивая толпу и дикторов, но разве кто станет слушать.

– Прямой канал, связист, – приказал он. Кабели, соединяющие корабль с кольцевой станцией, еще не были отключены.

Он слышал, как за его спиной Вондерхейдте стучит пальцами по кнопкам на своем пульте.

– Прямая связь оборвана, милорд.

– Да что тут происходит? – нарочито громко пробормотал Мабумба.

– Наши линии связи перерезаны, – объяснил ему Мартинес. – Давайте подумаем минутку, кто мог бы это сделать и зачем.

Все присутствующие обменялись недоуменными взглядами. В этот момент в рубку вошли наблюдающие операторы Трэйси и Клер и молча заняли свои места.

Мартинеса переполняло нервное возбуждение. Ему так не хотелось ждать, он хотел, чтобы все на судне пришло в движение. Он вызвал Махешвари.

– Да, милорд?

– Можете считать, что уже началось.

Махешвари кивнул:

– Я слышал сигнал тревоги, милорд.

Мартинес осознал, что вызывал старшего механика не столько для того, чтобы успокоить Махешвари, сколько ради того, чтобы немного успокоиться самому. Ему нужно было связаться с ходовым отсеком, чтобы немного успокоиться, поглядев на человека, который в курсе происходящего, рядом с которым он не будет чувствовать себя таким одиноким в этот решающий момент.

Но это не помогло.

– Держите пятиминутную готовность, – сказал он за неимением лучшего. – Конец связи.

Он отключил экран, потому что в этот момент первый управляемый компьютерами поезд кольцевой дороги влетел на терранский участок кольцевой станции. Не останавливаясь, он промчался до занимаемой даймонгами территории, где располагались тяжело вооруженные суда, и там начали тормозить.

Экран на рукаве Мартинеса негромко зазвенел, и на нем появилось лицо Алихана.

– Наксиды проехали мимо, милорд. Я насчитал девять вагонов.

– Знаю. Кстати, они отрубили все каналы связи с кораблем.

– Не стоит ли увести охранников на корабль, милорд?

Мартинес задумался над этим вопросом. Наксиды выгрузились в районе размещения даймонгских кораблей и приближались к ним в колоннах группами по тридцать – сорок солдат, во главе с офицерами. Они не выстраивались в боевой порядок и пока что ничем не демонстрировали намерения напасть на часовых и штурмовать люки кораблей.

Они еще не показали зубы. Всему этому еще могло быть разумное объяснение. И Мартинес, преодолевая страх и борясь с бушующим в крови адреналином, до сих пор надеялся, что оно найдется.

– Так как же, господин? – уточнил Алихан.

– Нет еще, – решил Мартинес. – Когда они подойдут, тяни резину. Пусть все будет спокойно. Скажи им, что тебе нужно доложить дежурному офицеру, и зайди внутрь. Но на судно не возвращайся и следи, чтобы внешний люк был открытым, когда я скомандую «Бьена Виста».

На этот раз настала очередь Алихана впадать в задумчивость.

– Слушаюсь, милорд, – ответил он наконец.

– Конец передачи, – сказал Мартинес, возвращаясь взглядом к дисплеям. Наксиды грузились в новые поезда, которые на этот раз направлялись к средней эскадре.

К средней эскадре, в составе которой «Корона» была самым малым судном.

Возле даймонгских кораблей первые группы наксидов приблизились к люкам. Между охранниками кораблей и офицерами наксидов начались переговоры.

Нервы Мартинеса скручивались в тугую пружину. Держитесь, мысленно заклинал он даймонгов. Не пускайте их. Держитесь.

Охранники, стоящие у люка «Бомбардировки Катунга», флагмана тяжелой эскадры, отдали честь и отступили на шаг, глядя на то, как наксиды вливаются в проход.

– Нет. – Эти слова сами собой вырвались у Мартинеса. – Нет, не пускайте их.

На кораблях, стоящих по сторонам от «Катунга», стражники, видя, как наксиды входят на флагман, уступили дорогу пришедшим.

Камера, расположенная перед «Короной», показала поезд, тормозящий перед ближайшей остановкой. В вагонах с открытым верхом было черно от наксидов.

Мартинес опять переключился на корабли даймонгов. Уже по меньшей мере шесть кораблей были занято наксидами. Возле люков остальных судов шли вежливые переговоры. Нигде не происходило ничего похожего на насилие. Впрочем, на изображении, выведенном крупным планом, было видно, что по меньшей мере у половины наксидов на поясе висело оружие.

Что бы там ни происходило, а неожиданной инспекцией это не было. Идя на инспекцию, оружия не надевают.

Экран на рукаве опять зазвенел.

– Личная связь, отозваться, – произнес он.

Это был Алихан.

– Они приближаются, господин.

– Очень хорошо. Потуши свой экран, но держи канал связи включенным.

Мартинес настроил нарукавник, чтобы тот не вел передачу его речи. Это позволяло ему отдавать приказы прочим, не опасаясь, что офицеры наксидов услышат их через приемник Алихана.

Затем он вывел на большой экран камеру, показывающую происходящее возле люка. На других экранах было видно, что наксиды поднялись на палубы еще двух даймонгских кораблей.

На первом экране наксиды, семеня, приближались к «Короне». Остановившись перед охранниками, колонна с грохотом остановилась, а приведший их офицер небрежно отсалютовал в ответ на приветствие охранников.

Всего-навсего лейтенант, отметил про себя Мартинес. Старшие офицеры все на играх, красуются перед камерами, создавая иллюзию того, что все в порядке.

– Лейтенант Ондакаал, – представился наксидский офицер. – По приказанию командующей флотом Фанагии должен подняться на борт вашего судна и произвести инспекцию.

Через переговорник Алихана все было отлично слышно.

– Есть ли у лорда лейтенанта подписанный приказ? – осведомился Алихан.

– Едва ли это необходимо. – Тон у лейтенанта был высокомернее некуда, казалось, его слова пропитаны кислотой. – Я имею приказ непосредственно от командующей флотом.

– Прошу прощения у лорда лейтенанта, – ответил Алихан, – но вы-то не командующий флотом и не являетесь нашим начальником. Не могли бы вы дать мне письменный приказ, чтобы я смог предъявить его дежурному офицеру?

Ондакаал дернул головой, выискивая на рукавах Алихана знаки различия. Разглядев красную нашивку старшего и эмблему старшего оружейника, он кивнул.

– Что ж, старший оружейник, – проговорил он. – Если вы настаиваете

Он вытащил из кармана письмо, которое вручил Алихану.

– Вы можете убедиться, – надменности в его голосе только прибавилось, – на этом письме стоит личная печать командующей флотом.

– Вы правы, милорд, – ответил Алихан. – Подождите, пожалуйста, со своим отрядом здесь, пока я покажу его дежурному офицеру.

С этими словами Алихан сделал шаг назад и исчез за дверью люка прежде, чем Онадакаал успел сообразить, что происходит. Мартинес заметил, как наксиды напряглись, собираясь ворваться в открывшуюся дверь, но Алихан захлопнул ее слишком быстро, и момент был упущен.