Текст книги "Праксис"

Автор книги: Уолтер Йон Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

Мартинес не на шутку встревожился. Нацелив все доступные камеры на группы наксидов, он включил запись, а сам принялся копаться в программах, подыскивая переводчик наксидского языка.

Сразу же оказалось, что язык рисунков, светящихся на чешуях, переводу поддавался с трудом. Графический язык развивался у стайных наксидов, имея главной целью облегчить координацию действий внутри стаи, преследующей дичь в сухих степях их родной планеты, и был полон идиом, смысл которых зависел от контекста беседы. К примеру, было около двадцати пяти способов сказать «да» в зависимости от обстановки и от того, к кому обращалось высказывание, и один и тот же узор мог означать все что угодно, от простого «да» до фразы типа «недостойный потрясен глубокомыслием суждений вашего сиятельства».

Существовал определенный набор узоров, не подлежащих инотолкованию, которые полагалось использовать в военной обстановке, когда требовалась абсолютная четкость высказываний, но на записях Мартинеса они не были представлены. Здесь преобладала неформальная, сленговая лексика, и это было подозрительно, если учесть, что в беседах участвовали и офицеры, и рядовые. Для наксида естественно раболепствовать перед лидером своей стаи, который в свою очередь всегда очень высокомерно относится к своим подчиненным. Мартинесу трудно было представить, с чего бы наксидский вожак стал говорить с нижестоящими неформальным языком.

Единственной причиной использования столь идиоматичного строя языка, которая приходила на ум, было стремление наксидов по возможности скрыть смысл своих беззвучных переговоров от посторонних.

И тем не менее кое-что удалось перевести. Несколько раз повторялся узор, который означал «дальние координаты», «пыльную землю» или «цель», – и Мартинес мог бы поручиться, что в данном случае верен последний перевод. Прочие узоры были менее двусмысленны: «двигаться быстро», «обеспечить безопасность», «скучиться» – по поводу последнего узора программа отметила, что он описывает стратегию охоты, применяемую при преследовании крупной дичи. Было еще несколько узоров типа «беспрекословно повинуемся вашей светлости» и «недостойный потрясен вашим величием», а также «окорок», но все они казались не имеющими отношения к данной ситуации.

Были также ссылки на «холодный океан» и «курительную комнату», были фразы настолько идиоматичные, что программа-переводчик отказалась подобрать к ним даже приблизительный смысловой эквивалент. В конце концов программа перестала пытаться разобраться с предложенным материалом.

Мартинес следил за группами наксидов через видеокамеры, пока они не закончили свой обход. Рядовые вернулись на свои суда, но все офицеры направились на «Величие праксиса», корабль командующей флотом Фанагии, видимо, с докладом.

Хмуро посидев над опустевшими экранами, Мартинес сохранил все записи и все попытки перевода в личный файл. Он выключил камеры, еще подумал и включил нарукавный дисплей.

– Связь с Алиханом, – произнес он.

Алихан отозвался через пару секунд.

– Да, господин.

– Немедленно приходи во вспомогательную рубку.

Алихан ничем не выдал удивления таким необычным приказом.

– Слушаюсь, господин.

Мартинес встал со своего места и окинул взглядом рубку. Кадет Вондерхейдте сидел перед пультом контроля корабельных систем, согнувшись над экранами, – скорее всего, занимался цензурой личной переписки экипажа. Второй сигнальщик, Бланшард, прямой подчиненный Мартинеса, дремал над пультом связи. Кроме них, в рубке никого не было.

– Вондерхейдте, – позвал Мартинес.

Невысокий светленький кадет встрепенулся и выпрямился на своем месте.

– Да, лорд лейтенант.

– До моего возвращения ты принимаешь вахту под свою ответственность.

– Есть принять вахту, милорд.

Мартинес опустил дисплеи на своем столе и вышел из защитной решетки вокруг своего места в рубке. Дойдя до выхода, он вспомнил, что хоть Вондерхейдте и стоял уже на вахте, но каждый раз его подстраховывали либо Козловский, либо сам Мартинес, либо кто-нибудь из старых прапорщиков.

– Вондерхейдте, – произнес Мартинес.

– Да, милорд?

– Если произойдет что-нибудь важное или просто необычное, свяжись со мной – я буду во вспомогательной рубке. Особое внимание проявляй, если кто-то попросит разрешения подняться на борт.

Кадет изумленно заморгал.

– Слушаюсь, милорд.

Мартинес спустился по центральному эскалатору во вспомогательную рубку, бронированную камеру в кормовой части судна, которую предполагалось использовать в случае, если основная рубка будет разрушена врагом или захвачена повстанцами. Он постоял немного перед люком, заглянул в серию из шести длинных, с низкими потолками помещений, официально именуемых «помещениями естественного отдыха». Но сейчас здесь никого не было, никто не возился и не сопел – что неудивительно, если учесть, что все оставшиеся на судне вымотались до предела, наводя на корабль глянец, – любовь до гроба всех «оладий» на судне была бы Мартинесу обеспечена, прознай они, что этот аврал был его идеей.

Подошел Алихан, и Мартинес отпер вспомогательную рубку своим лейтенантским ключом. Свет автоматически зажегся, и за ними бесшумно захлопнулась бронированная дверь.

Вспомогательная рубка была меньше основной, рабочие столы потеснее и кресла стояли почти рядом друг с другом. Но прутья защитных клеток сверкали и приятно пахло полировкой: еще сегодня утром здесь все вылизали до полного блеска.

– Я хотел бы знать твое мнение, Алихан, – начал Мартинес, протиснувшись между клетками и усевшись на рабочее место за переговорным пультом. – Сядь рядом со мной, посмотри одну запись и скажи мне, что ты по этому поводу думаешь.

Алихан втиснулся в соседнее кресло и выдвинул перед собой дисплеи. Мартинес открыл свои частные файлы и показал Алихану видеозапись группы наксидов, двигающихся вдоль рядов судов – офицеры, оружейники, механики и полицейские. Показал результаты работы программы-переводчика, но никак не откомментировал показанное.

– Что ты скажешь? – спросил он у ординарца.

Алихан хмуро глядел на экраны.

– Я не люблю болтать языком о таких вещах, милорд, – ответил он.

– Говори, Алихан, – промолвил Мартинес. – Мне сейчас очень нужна твоя помощь.

Алихан встопорщил густые усы, вздохнул и наконец коротко кивнул.

– Они собираются захватить корабли, милорд. – В его голосе странным образом переплелись отчаяние, ужас и трепет перед увиденным. – Они собираются захватить все терранские и даймонгские суда. Видимо, завтра, когда команды судов большей частью будут на Магарии, вместе с футболистами.

Мартинес облегченно вздохнул. Он больше не был одинок в этом безумии, у него был теперь союзник.

– Но зачем? – спросил он. – Это восстание? Или Фанагия пытается предотвратить восстание?

– Не знаю, – покачал головой Алихан.

– Дивизии терранцев и даймонгов в ходе учений играли роль «повстанцев». А наксиды защищали от захватчиков входы в межпространственные тоннели. Значит, они ожидают контратаки со стороны флота метрополии после того, как захватят второй флот?

Алихан поглядел в глаза Мартинесу:

– Во флоте метрополии тоже есть наксидские эскадры, милорд.

По спине Мартинеса пробежал холодок. Об этом он как-то не подумал.

– Здесь наксиды составляют две пятых от всех войск, – задумчиво произнес он, надеясь, что его голос звучит оптимистично. – Но во флоте метрополии их относительно немного.

Лицо Алихана казалось нарочито бесстрастным.

– Это верно, господин.

Мартинес опять поглядел на экраны, где между судами как раз проходила очередная группа наксидов.

– Мне придется поговорить с капитаном.

Выражение лица Алихана не изменилось.

– Возможно, капитан не воспримет это… достаточно серьезно, – предостерег он.

– Если будет возможность, я сперва переговорю с Козловским.

– А если первый тоже не захочет слушать?

Мартинесу очень захотелось вскочить с амортизационного кресла и пройтись по комнате. Ему было легче двигаться и думать одновременно. Но все пространство рубки было загромождено амортизационными клетками, и он ограничился тем, что резко вырубил экран, по которому маршировали наксиды.

– Я думаю, на кого из офицеров можно положиться, – проговорил он. – Сейзман с «Судьи Ди». Арагон и Минг с «Декларации». Мукержи-младший с «Непоколебимого». – Он в отчаянии стиснул подлокотники кресла. – Проклятье, и ведь больше никого, – пробормотал он, обращаясь больше к себе, чем к Алихану. – Я был на курсе шифровальщиков с Айдепоном с «Бомбардировки Утгу», но с ним я почти не знаком. И я не знаю ни одного из капитанов. А хуже всего то…

Холодный голос Алихана прервал этот поток слов:

– А как вы собираетесь связываться с этими офицерами, господин? Возможно, наксиды прослушивают каналы связи.

Отчаяние сдавило сердце Мартинеса, и он безнадежно обвел глазами окружающую их бронированную комнату. Он не мог даже воспользоваться шифрованной связью: во всем втором флоте использовались одни и те же способы шифровки и приспешники Фанагии могли прочитать все, что бы он ни написал.

Вздохнув, он уселся в кресле поудобнее и положил руки на панель управления, словно собирался немедленно увести «Корону» из доков. На правом рукаве его кителя блеснул футбольный мяч, присуждаемый чемпионам флота метрополии.

– Верно, – ответил он. – Так как же нам спасти наше судно?

– Поговорите с офицерами. А я поговорю с прочими.

Мартинес решил уточнить:

– А с кем ты поговоришь?

– С Махешвари. Если нам придется удирать, я не хотел бы уводить судно из доков, пока он не окажется в ходовом отсеке.

– Это верно. А еще?

Алихан, казалось, колебался.

– Насколько я понимаю, выбирать следует из тех, кто будет на судне завтра, во время спортивных состязаний?

Мартинес кивнул.

– На данный момент лучше считать так.

Алихан решительно ответил:

– В таком случае больше ни с кем. Махешвари – единственный, у кого достанет… хм… серьезности, чтобы принять эту ситуацию.

Мартинес побарабанил пальцами по панели управления.

– Я вышлю тебе копию этих записей и переводов. Покажи их Махешвари.

– Слушаюсь, господин.

Мартинес погасил экраны и задвинул их на место. Он чувствовал сильное облегчение: наконец-то он предпринял нечто серьезное против внезапно нависшей угрозы.

Он поднялся на ноги как человек, выходящий из тюрьмы. И тут же вспомнил, что впереди у него разговор с капитаном. Его сердце тревожно сжалось.

Капитан-лейтенант Тарафа оторвался от салата из бобов окоба.

– А, это вы, лейтенант Мартинес. Я как раз хотел поговорить с вами.

В сердце Мартинеса вспыхнула безумная надежда. Тарафа только что вернулся со всей командой с дневных тренировок и усаживался за обеденный стол вместе с лейтенантами Козловским и Гарсией, тут же был и тренер, оружейник первого разряда Манцини. Они все были в футболках с блестящими значками «Короны» на груди и пахли улицей и усталостью. Стол капитана был уставлен бутылками и тарелками с холодными закусками вперемежку с бумагами и схемами игры.

А теперь оказывается, что Тарафа сам хочет поговорить с ним. Мартинес опасался вызвать возмущение попыткой отнять драгоценное время у капитана, а выходит, капитан не совсем еще забыл о нем.

– Слушаю вас, лорд каплей, – ответил он.

Тарафа холодно поглядел на него.

– На Заншаа, поступая на судно, вы предложили мне оформить игрока как одного из ваших слуг, – произнес он. – Если вы не против, сейчас я бы воспользовался этим предложением.

Мартинес удивился. Он-то уже давно списал эту затею с местом второго слуги в разряд неудавшихся хитростей.

– Разумеется, лорд каплей.

– Очень хорошо. Если у нас что и не в полном порядке, то это защита, и Кэнингэм с «Судьи Джеффери» согласился обменять нам одного из своих бэков. Он будет вашим ординарцем до тех пор, пока его… м-м-м… не удастся устроить получше.

То есть пока не удастся повысить его до звания специалиста первого разряда в каком-нибудь несчастном отделении, подумал Мартинес. Будем надеяться, что не в моем.

Но вслух он поспешил согласиться, и как можно более охотно.

– Когда он переберется на судно?

– В ближайшие дни, так что когда сезон откроется, он будет уже с нами.

– Отлично, милорд.

Повар капитана внес горячее – дымящуюся кастрюлю, распространяющую благоухание гвоздики и лука, – и поставил ее перед капитаном.

– Говяжье рагу, лорд каплей, – объявил он и неуверенно скосил глаза на Мартинеса. – Поставить стул лейтенанту Мартинесу, милорд?

Тарафа благосклонно улыбнулся Мартинесу, сверкнув ослепительно белыми зубами.

– Конечно. Почему бы и нет?

– Благодарю вас, лорд каплей.

Пока стюард сервировал для него прибор и наливал из кувшина, стоящего посреди стола, стакан темного эля, Мартинес присел с краешку. Прочие пребывали в приподнятом настроении: тренировка сегодня прошла очень хорошо. Мартинес боролся с нервным желанием повертеть в руках столовое серебро.

Бритая голова Тарафы склонилась над тарелкой с рагу, а потом он распрямился, встретился взглядом с Мартинесом и с воодушевлением заговорил.

– Лорд Гарет, – начал он, – я могу с гордостью сказать вам, что просмотрел записи всех игр «Пекина» за прошлый сезон – и теперь знаю, в чем их слабость! Три раза за сезон их левый полузащитник и левый защитник одновременно отрывались со своей позиции – и все три раза команда получала гол! До меня этого никто не заметил!

– Превосходно, милорд, – заметил Мартинес. – Вы очень проницательны.

– В нашем случае это будет означать от Серенсона к Вилле, от него к Ямане, оттуда к обратно к Серенсону и от него к Дигби – и гол! – Тарафа в восторге взмахнул вилкой. – Мы весь день сегодня это отрабатывали.

– Восхитительно, лорд каплей! Поздравляю! – Мартинес поднял свой стакан. – За нашего тренера!

Тарафа прямо светился, когда все за столом чокались с ним. Мартинес набрал в грудь воздух. Лучшего момента нечего было и ждать.

– Кстати о тактике, – начал он, – Я тут заметил, что наксиды творят что-то странное. Можно, я покажу вам?

– Покажете? – переспросил Тарафа, опять склонившийся над тарелкой.

– Вы не против, если я воспользуюсь вашим дисплеем? – Не дожидаясь ответа, Мартинес протянул руку над розовой лысиной толстяка Манцини и дотронулся до кнопки включения стенного экрана. Активировав свой нарукавный дисплей, он подключил к нему стену.

– Последние три дня, – начал Мартинес, – офицеры наксидов проделывали престранные прогулки по причалам, у которых стоят ненаксидские суда. В первые два дня командующий эскадрой Кулукраф водил по причалам группы офицеров, а сегодня офицеры водили с собой унтер-офицеров. Эти записи я сделал сегодня после полудня…

Он предъявлял полученные факты один за другим, как недавно с Алиханом. Остальные молча ели и слушали его речь, Манцини и Гарсии приходилось постоянно оборачиваться, чтобы разглядеть экран, к которому они сидели спиной. Наконец на экране застыл последний кадр: офицер наксидов, на мундире которого мерцал символ «цель», и Мартинес обернулся к капитану.

– Интересно, лорд каплей, – произнес он, – что вы думаете об этом?

Тарафа промокнул салфеткой мясной соус со своей эспаньолки.

– А я должен что-то думать об этом?

– Похоже, они к чему-то готовятся, – нерешительно проговорила Гарсия.

– То, к чему они готовятся, требует участия оружейников, механиков и полицейских, – добавил Мартинес.

Первый лейтенант Козловский нахмурился. Он был длинноног и рукаст, как и полагается вратарю.

– Этим утром, – заметил он, – вы говорили мне, что полагаете это репетицией перед внезапной инспекционной проверкой…

Не успел он договорить, как Тарафа стукнул по столу так, что тарелки подпрыгнули.

– Прямо перед игрой? Когда все и так на нервах? Эта Фанагия просто злобное чудовище! – Он ошеломленно поглядел на Козловского. – Выходит, мне придется самому проверять корабль завтра утром перед завтраком, когда я надеялся провести последнюю беседу с командой.

– Лорд первый лейтенант и я уже приготовились к инспекции, – быстро сказал Мартинес. – Сегодня команда весь день работала над этим.

Тарафа слегка расслабился.

– Вот это хорошо. Но я все равно не могу поверить, что Фанагия может воспользоваться спортивным фестивалем для таких дел. Тут что-то не так!

– Милорд, – проговорил Мартинес, – я больше не считаю, что наксиды планируют провести внезапную инспекцию.

Тарафа недоуменно уставился на него.

– Что? – спросил он. – А зачем тогда вы нас морочите?

Мартинес попытался объяснить еще раз, подоходчивее.

– Чтобы провести инспекцию, не нужны оружейники или механики, да и полицейские тоже, лорд каплей, – сказал он. – Оружейники нужны, чтобы контролировать оружейные отсеки. Механики – чтобы управляться с двигателями. А полицейские – чтобы справиться с командой – и с офицерами.

Пытаясь осознать услышанное, Тарафа сосредоточенно наморщил лоб.

– Да. Это верно. Но к чему это все?

Мартинес выдохнул:

– Я думаю, что наксиды хотят захватить судно. Захватить все суда, которые пока не в их руках.

Тарафа недоуменно нахмурился.

– Но зачем Фанагии это делать? Ей не нужно захватывать наши суда, она и так нами командует.

Мартинес уперся руками в гладкую поверхность стола, чтобы они не дрожали от напряжения.

– Может, она собирается подавить мятеж, который, по ее мнению, мы собираемся поднять, – ответил Мартинес. – А может, это будет какое-то восстание.

Манцини, тренер, казался еще более озадаченным, чем капитан.

– На спортивном фестивале? – осведомился он тонким сварливым голосом. – Восстание во время спортивного фестиваля?

– А почему бы и нет? – ответил контрвопросом Мартинес. – Большая часть команды и все господа офицеры как раз уйдут со своих судов, чтобы поглядеть на игру.

– Но наксиды сами участвуют в фестивале, – сказал Козловский. – У них будет большущий турнир по лигмании и… и по другим видам спорта, которые у них есть.

– Во время спортивного фестиваля? – повторил Манцини. – Испортить футбольный матч и так разочаровать болельщиков? Нелепее идеи и не придумаешь.

– Все это не имеет значения, – возразил Тарафа. – Для чего Фанагии поднимать восстание? Она же и так достигла всех мыслимых высот в своем деле – ради всего святого, она же командующий флотом!

– Не знаю, – повторил Мартинес. Он помолчал – то, что он собирался сказать, звучало предельно абсурдно, но других аргументов у него не оставалось. – Может быть, дело здесь не в Фанагии, – произнес он наконец. – Может быть, все наксиды решили восстать.

Все собравшиеся ошеломленно уставились на него. А затем Козловский прищурил глаза и покачал головой, недоверчиво улыбаясь.

– Все наксиды? – буркнул он. – Слишком смешно.

– Да ведь наксиды – самые большие ортодоксы по части праксиса, – заметил Тарафа. – Во всей их истории не было ни одного восстания.

– Они же стайные животные, – добавил Козловский. – Они всегда подчиняются авторитетам.

– Они не посмеют сорвать футбольный матч, – провозгласил Манцини и со вкусом допил свой эль.

– Тогда что же означают их действия? – спросил Мартинес. – Другого объяснения я не вижу.

– Это не значит, что его вовсе нет, – рассудительно заметил Козловский. – Может быть, Фанагия решила научить своих солдат брать вражеские суда на абордаж. Может быть, они просто так осматривают всех новоприбывших. Кто знает?

Тарафа с облегчением согласился со своим голкипером.

– Во всех этих рассуждениях мало проку, – объявил он. – Я не собираюсь гадать, что на уме у Фанагии или у Кулукрафа. – Он повернулся к Мартинесу: – Лорд Гарет, я ценю ваше… усердие. Но мне кажется, что вы дали слишком много воли своему воображению.

– Лорд каплей, – отчаянно оправдывался Мартинес. – Я…

– Пожалуй, нам стоит вернуться к обсуждению завтрашней игры, – решительно заявил Тарафа. – А то мы уж слишком далеко забрались.

Мартинес подавил в себе желание швырнуть стаканом капитану в лицо.

– За нашу победу в игре! – сказал Манцини, поднимая стакан. – От Серенсона к Вилле, от него к Ямане, оттуда к обратно к Серенсону и от него к Дигби – и гол!

Мартинес выпил вместе со всеми, пытаясь заглушить отчаянные беззвучные вопли, раскатывающиеся под сводами его черепа.

Засиживаться за ужином он не стал, и когда каплей предложил еще раз посмотреть записи игры с командой «Пекина», Мартинес извинился и отправился к себе в каюту. Оттуда он отправил письма офицерам, с которыми был здесь знаком, с предложением встретиться в одном из здешних баров. Сейзман не отозвался, Минг извинился, что не сможет, Арагон ответил, что принимает завтра участие в турнире по у-шу и поэтому должен лечь пораньше. Айдепон готовился к соревнованию по фатугу. Прийти смог только Мукержи. Судя по звукам, проникающим в микрофон, он уже находился в баре.

Мартинес нашел его в Притоне, темном, дымном и шумном местечке, где грохотала музыка и непрерывно шли танцы. Мукержи пропустил три порции выпивки, просматривая на нарукавном экране Мартинеса сделанные им записи и выслушивая его комментарии к ним. Выслушав, он дружески обнял Мартинеса за плечи.

– Я всегда знал, что ты сумасшедший! – весело объявил он. – Ты совсем сошел с ума!

– Скажи хотя бы своему капитану! – перекрикивая музыку, закричал Мартинес. – Я могу сейчас дать тебе эти данные! Может быть, он сумеет спасти свой корабль!

– Совсем сошел с ума! – повторил Мукержи, приглядываясь к парочке девушек-кадетов, стоящих у стойки бара. – Если это последняя ночь, когда мы на свободе, то стоит получше поразвлечься. Тебе какая больше нравится – рыженькая или та, что рядом с ней?

Мартинес извинился и отправился на кольцевую станцию.

Может быть, он и вправду сошел с ума, думалось ему. Ни один офицер не разделял его подозрений относительно наксидов, и не исключено, что они правы, а он несет ахинею. Немыслимо, чтобы самый послушный и преданный праксису вид внезапно восстал против его закона.

Ему пришлось признать, что он не любит наксидов, да и не любил никогда. Нельзя не согласиться и с тем, что это было просто предубеждением. Может быть, он дал своим антипатиям слишком много воли.

Он опять подумал о группах наксидов, расхаживающих по проходу кольцевой станции, и при мысли о них им овладела холодная уверенность в своей правоте.

Нет. Он не может ошибаться. Наксиды собираются захватить их корабли. Может быть, у них есть другие причины сделать это, не имеющие отношения к восстанию, которые просто не приходят ему в голову, но захват состоится, это несомненно.

И если кто и предотвратит его, то только Мартинес.

Он вернулся в свою каюту на «Короне» и связался с Алиханом.

– Что скажете, господин?

– С капитаном ничего не получилось. Да и со всеми прочими тоже.

Алихан ничуть не удивился.

– Я поговорил со старшим механиком.

– И?

– Махешвари согласен с вашей светлостью, – Алихан говорил осторожно, учитывая, что их могут подслушивать.

Мартинес вздохнул. По крайней мере с ними есть еще один человек.

– Очень хорошо, – ответил он. – Дай мне знать, если… – он замолчал, не зная, что сказать, и неловко закончил: – Дай мне знать, если что-нибудь случится.

– Слушаюсь, милорд.

На дисплее Мартинеса замерцал оранжевый знак окончания передачи, и он выключил нарукавный экран.

Раздевшись, он аккуратно повесил одежду в крошечный стенной шкаф, не сомневаясь в том, что делает это в последний раз, и лег в постель.

В его голове роились планы спасения «Короны», но все совершенно несерьезные.

От Серенсона к Вилле, от него к Ямане, оттуда к обратно к Серенсону и от него к Дигби, подумал он.

И гол!