Текст книги "Повседневная жизнь британского парламента"
Автор книги: Уна Макдональд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)
Сегодня система такова: доходы от налогообложения направляются в правительственные департаменты из Государственного фонда, куда поступают все налоги и прочие доходы и откуда делаются все выплаты правительственным департаментам. Помимо этого фонда существует также чрезвычайный фонд для непредвиденных расходов; закон ограничивает его объем 2 % от всех разрешенных ассигнований за прошлый год. Выплаты из Государственного фонда могут производиться только в соответствии с парламентским актом – законопроектами об ассигнованиях. Осенью правительственные департаменты представляют счета распределения за предыдущий финансовый год, чтобы показать, как именно были потрачены предоставленные деньги. Средства, не истраченные за один финансовый год, обычно нельзя переносить в следующий, а надлежит вернуть в Государственный фонд. Государственное бюро по аудиту и Комитет по государственному бюджету проверяют и удостоверяют эти счета, однако их надзор несколько ограничен. В других странах Государственное бюро по аудиту исследует эффективность правительственных расходов; например, если правительство хочет оздоровить и оживить спальные районы столицы, аудиторы озаботятся результатами, а не простой проверкой того, что деньги были потрачены по назначению.
Законопроекты об ассигнованиях дают казначейству разрешение на выдачу средств из Государственного фонда. На многие выплаты требуется санкция в виде ежегодных законов о государственном фонде. Самым важным законопроектом об ассигнованиях является тот, который станет Законом об ассигнованиях; выделяемые по нему средства могут быть потрачены по 180 статьям. Деньги, выделенные на одно направление, нельзя использовать для другого.
Палата общин голосует за предоставление денег сразу на год для определенных целей; незадействованные суммы обычно возвращаются в казну. Правительство представляет свою годовую смету – деньги для управления страной на следующий финансовый год – в самом начале сессии. Смета подразделяется на классы по группам департаментов, а затем на «голосования», с еще более подробными уточнениями относительно того, как эти средства должны быть потрачены. Палата голосует и дает разрешение на расходование средств из Государственного фонда обычно в конце июля, чтобы скрепить весь этот процесс печатью закона. В каждую сессию, как правило, принимаются два дополнительных законопроекта об ассигнованиях. Первый, принимаемый в начале сессии, предоставляет средства на оборону, бюджетную сферу, администрацию палаты общин и «дополнительную зимнюю смету». Второй, обычно принимаемый в конце марта, компенсирует любой дефицит в заканчивающемся финансовом году и за предыдущий финансовый год.
Правила принятия законопроекта об ассигнованиях изменились в июле 1982 года. Теперь вся процедура рассмотрения этого документа носит формальный характер; стадию комитета он не проходит, и второе и третье чтение идет без прений, законопроект принимается в целом. Как только законопроект пройдет все эти три формальные стадии, открывается серия дебатов по отсрочке, которые могут продлиться всю ночь до девяти утра. «Заднескамеечники» используют эту возможность, чтобы поднять всякого рода вопросы государственного значения, а также проблемы своих избирательных округов.
Парламентский надзор осложняется тем фактом, что в каждую сессию рассматриваются данные за несколько финансовых лет, хотя деньги, выделенные на один финансовый год, должны быть потрачены в этом же году. Дело в том, что финансовый год – с 1 апреля по 31 марта – не совпадает с парламентской сессией, длящейся с ноября по октябрь. Сметные предложения на ближайший финансовый год, начинающийся 1 апреля, следует принять осенью, а на протяжении текущего бюджетного года различные правительственные департаменты могут представить дополнительные сметы. Заверенная аудиторами отчетность подлежит рассмотрению, но, разумеется, относится к предыдущему финансовому году. В «Белой книге государственных расходов» излагаются планы правительства на ближайшие три года. В Осеннем заявлении говорится об экономических прогнозах и планируемых государственных расходах на ближайший год.
Благодаря столь впечатляющему нагромождению процедурных механизмов может возникнуть впечатление, будто парламент в самом деле осуществляет контроль над расходами правительства и его полномочиями в области увеличения доходов. Но внешность обманчива. Если правительство командует большинством в палате общин, парламент не подвергнет радикальным изменениям его планы в области расходов и налогообложения.
В последние годы палата общин стремилась укрепить свою власть в области надзора за правительственными расходами, и небезуспешно; она даже рассматривала возможность контроля над правительственными займами. Многие государственные расходы покрываются за счет займов, делаемых правительством, в том числе краткосрочных банковских кредитов, а не за счет налогов. Хотя многие депутаты согласны с тем, что контроль здесь необходим, они признают, что с определением формы надзора возникают трудности. Даже отслеживание правительственных займов месяц за месяцем потребует больше информации, чем правительство теперь готово предоставить. Например, министры могут проверять правительственные займы каждый месяц, сопоставляя их с месячными прогнозами, однако эта информация недоступна не только парламенту, но даже казначейству и Специальному комитету по государственной службе.
Парламент даже не держит под своим контролем всех государственных расходов. Голосование проводится по сметным предложениям, а эти суммы покрывают только около половины всех расходов государства – лишь те, что контролирует Уайтхолл. Сюда не входят деньги, потраченные, например, местными властями. Более того, в сметных предложениях приводятся цифры годовых расходов, а это далеко не полная картина. В нее не входят долгосрочные обязательства типа введения новой схемы выплаты государственных пенсий и их влияния на будущие расходы. Ежегодные сметные предложения – неподходящее средство для изучения расходов, вытекающих из парламентских актов или политических решений. Они даже не дают депутатам возможности обсудить весьма важные и непростые вопросы, связанные с правительственными расходами, например на новые системы вооружений.
Главные и наиподробнейшие дебаты по правительственным расходам проводятся при обсуждении соответствующей Белой книги, в феврале или марте, после того как казначейство и Специальный комитет по государственной службе изучат ее и представят парламенту доклад. Дебаты не могут серьезно повлиять на решения правительства, поскольку они происходят после всех двусторонних переговоров между руководителями казначейства и департаментов. Эти обсуждения начинаются весной и завершаются задолго до опубликования Белой книги. В результате дебатов планы правительства следует принять или отвергнуть целиком, но даже если депутаты и проголосуют против этих планов, правительство не обязано в них что-либо менять.
При такой постановке дела палата не может понять, намерено ли правительство потратить больше денег, скажем, на образование или здравоохранение, и не имеет возможности взглянуть, допустим, на ассигнования в области образования, чтобы определить, потратит ли страна больше денег на начальное образование и меньше – на университеты. Только расходы на оборону регулярно обсуждаются таким образом.
Если парламент хочет действительно влиять на государственные расходы, ему требуется получить доступ к информации о том, что делается правительством, и с каким успехом. «Файнэншл тайме» назвала Белую книгу 1988 года «нагромождением ничего не значащих фактов и цифр», хотя в ней было 520 страниц, а цена за один экземпляр составляла 31,8 фунта стерлингов. Белая книга задумывалась для того, чтобы наполнить содержанием приблизительные цифры, приведенные в Осеннем заявлении, однако эти цифры не совпадают с предложениями по бюджету, за которые на самом деле и голосует парламент.
Общая структура финансовой отчетности перед палатой общин не слишком изменилась за последние годы. Изменился лишь объем информации, получаемой депутатами. Законопроект об ассигнованиях продолжает расти в длину и теперь обычно включает 250–300 пунктов. Заявление о бюджете сопровождается «Финансовым заявлением и докладом о бюджете», которые раньше называли «Красной книгой» по цвету обложки. Теперь это выглаженный текст, превозносящий успехи правительства. К нему прилагается «Доклад об экономической и налоговой стратегии» (около 300 страниц), обозначающий особенности национальной экономики в глобальном контексте, сообщающий о самых разных экономических и финансовых мерах и стремящийся включить предложения, касающиеся финансов и налогообложения, в более широкий контекст правительственной политики. Депутаты также получают пачку пресс-релизов и огромное количество уведомлений из Налогового управления и Агентства таможенных платежей, акцизов и налога на добавленную стоимость, в которых разъясняются детали налогового законодательства. В это же время могут быть опубликованы проекты по налоговым вопросам, предназначенные для обсуждения.
Согласно Закону о государственном бюджете 1998 года, эту подборку дополнил еще один доклад, представляемый Государственным бюро по аудиту, которое, будучи независимым органом, должно изучить и утвердить договоренности и допущения, на которых основываются налоговые прогнозы казначейства. Все эти документы доступны не только для депутатов, но и для общественности; представители финансового, промышленного и коммерческого секторов изучают их со всем тщанием.
Кроме того, в 1997 году правительство лейбористов внедрило еще один доклад – «Предбюджетный отчет», который обычно публикуют в ноябре. Его цель – дать правительственную оценку экономики и обрисовать цели, которые преследует правительство при подготовке нового бюджета. Экономические оценки помещены в контекст государственно-политических установок правительства: в 2002 году это были повышение производительности труда, создание новых рабочих мест и обеспечение высокого качества государственных услуг. Отчет внимательно изучают аналитики, и он дает ценные указания на содержание нового бюджета.
Планы государственных расходов
С 1998 года правительственные расходы пересматриваются ежегодно. Этим занимается министерство финансов, и правительственные департаменты обращаются к нему с просьбой о дополнительных средствах (или о сохранении в прежнем объеме существующего бюджета), которые рассматриваются сотрудниками министерства. Этот процесс сопровождается долгими и порой ожесточенными спорами, ведущимися публично и частным образом, между руководителями департаментов и казначейством. Члены парламента не играют в нем никакой роли, черпая информацию из прессы. Обзор расходов на три года вперед публикуется в июле.
В таких обзорах кратко излагаются ключевые позиции правительственного департамента и приводится сжатый отчет об успехах в продвижении к этим целям или отсутствии таковых. В докладе также содержится общая сумма планируемых расходов департамента на ближайшие три года, определяемая как лимит выделенных средств. Речь идет о той сумме расходов, которую департамент может держать под контролем. В планах расходов также сводятся воедино более широкие и комплексные установки и показывается, каким образом ресурсы одного или нескольких департаментов послужат достижению этих целей. В статистическом приложении приведены цифры по всем правительственным департаментам и данные о новом распределении средств и чистых инвестициях. В докладе также показана общая сумма планируемых расходов на каждый из ближайших трех лет, состоящая из плановых расходов и возможных непредвиденных трат, например на социальные выплаты. Доклад освещает все аспекты правительственных расходов и служит основой для проведения дебатов в палате общин.
Глава четырнадцатая
Парламентские сторожевые псы: специальные комитеты
Когда в 1979 году лидер палаты Норман Сент-Джон Стивас ввел новую департаментскую структуру специальных комитетов для надзора за работой отдельных правительственных департаментов, он заявил, что это «может стать самой важной парламентской реформой столетия». На самом деле в использовании специальных комитетов для контроля за исполнительной властью нет ничего нового, несмотря на то, что в докладе Комитета по процедуре в 1959 году от них отказывались как от «радикального конституционного нововведения». Ничего подобного – просто тот самый специальный комитет по процедурным вопросам горел желанием помешать расширению полномочий «заднескамеечников».
У специальных комитетов – давние традиции. Похоже, они существовали в каком-то виде еще в Средние века, однако вышли на передний план в эпоху Тюдоров. Такие комитеты учреждались для рассмотрения «вопросов». В 1571 году учредили комитет «по субсидиям», еще один, из 36 членов, «по делам религии» и третий – «по жалобам и петициям». В ту же сессию возник «весьма редкий прецедент» – комитет, принимающий решения по порядку рассмотрения дел в палате общин. Большой комитет, состоящий из Тайного совета и еще тридцати депутатов, был учрежден в 1592 году для исследования результатов выборов и привилегий; в 1621 году к ним добавились комитеты, наблюдающие за деятельностью судебных органов и торговлей. Эти комитеты обычно собирались после полудня, чтобы их заседания не накладывались на заседания палаты. Собирались они не в зале палаты общин, а в других помещениях, беспорядочно разбросанных по старому Вестминстерскому дворцу (сгоревшему в 1834 году), – в зале Звездной палаты, в комнате казначея, а с 1606 года – в «Зале комитета»; иногда они заседали даже в школах подготовки судебных приставов или барристеров.
В конце XVII века у специальных комитетов была дурная слава из-за присутствия в них тайных советников, которых считали королевскими шпионами. Заседания палаты на правах комитета заменили собой собрания специальных комитетов: теперь уже все депутаты могли принять в них участие, не отдавая дел на откуп «грандам», действующим по указке короля.
К XVIII веку специальные комитеты снова вошли в моду. Иногда их называли комитетами «с верхнего этажа»; они состояли из ограниченного количества назначенных членов, в задачу которых входило проведение подробного расследования по конкретным вопросам. Они представляли доклады, которые, точь-в-точь как современные доклады комитетов, часто попросту клались на полку. Поначалу попасть в комитет было делом случая. Его членов назначали даже в их отсутствие: депутаты выкрикивали имена, однако спикер записывал только те, что произносились неподалеку от его кресла. К 176З году членов комитетов стали выбирать голосованием. Каждый депутат должен был положить список предлагаемых имен в одну из двух больших стеклянных емкостей, стоящих на столе напротив спикера, составив его в алфавитном порядке представляемых депутатами графств: сначала английских, затем валлийских, потом пяти портовых городов и, наконец, шотландских. Весь процесс занимал примерно три часа, и депутаты, набравшие наибольшее количество голосов, попадали в комитет.
Министры из правительства не заседали в специальных комитетах из-за частоты и продолжительности их собраний, которые обычно начинались утром и длились несколько часов. В самом деле, им было бы трудно участвовать в этой работе: предложение учредить комитет для исследования какого-либо аспекта деятельности администрации стало настолько популярным оружием для противников правительства, что комитеты стали называть «обвинительными». Иногда им не удавалось добиться успеха, как случилось с комитетом, учрежденным в 1773 году, чтобы расследовать злоупотребления сотрудников Ост-Индской компании. К середине XVIII века право комитетов запрашивать «людей, документы и протоколы» никем не оспаривалось. Документы, представленные в специальный комитет, не мог прочитать ни один посторонний человек без разрешения председателя, однако доклады комитетов часто печатались по распоряжению палаты, если только в них не говорилось о доходах или привилегиях депутатов.
К середине XIX века палата общин стала использовать специальные комитеты для проведения самых важных исследований социально-экономических условий того времени: детского труда, работы на заводах и законов о бедных. В каком-то смысле они способствовали изменению хода истории. Помимо регулярных комитетов в 80-е и 90-е годы XIX века в каждую сессию учреждалось около тридцати специальных комитетов.
Однако к концу XIX века исполнительная власть окончательно забрала в свои руки контроль над парламентской процедурой, и специальные комитеты вновь впали в немилость. Идея о всеобъемлющей системе специальных комитетов расценивалась как поползновение к проведению парламентской реформы – сначала во время депрессии 1930-х годов, когда парламент выглядел бессильным перед лицом накатывающих волнами экономических проблем, а затем в начале 1960-х, с притоком новых, молодых депутатов, желавших играть более существенную роль, а не просто участвовать в дебатах.
До «реформ Кроссмена» в 60-х годах XX века существовало только два специальных комитета: Комитет по государственному бюджету, учрежденный Гладстоном в 1861 году, и Комитет по бюджетным предложениям, созданный Ллойд Джорджем в 1912 году. Последний должен был «делать сбережения» в администрации, однако Ллойд Джордж, бывший тогда премьер-министром, не желал наделять его никакими полномочиями для исследования политики правительства, полагая, что это нарушит политическую стабильность; возможно, он помнил об «обвинительных комитетах» XVIII века. Комитет по бюджетным предложениям в самом деле попытался «делать сбережения», но так и не получил ни популярности, ни власти, хотя его и пытались реформировать в 1930-е годы. Премьер-министр Невилл Чемберлен твердой рукой отверг все эти поползновения, «посягавшие на права исполнительной власти» (разумеется, в этом-то и был весь смысл реформы).
Сам Ричард Кроссмен рассматривал свои реформы как «осторожное продвижение к возрождению парламентского контроля над исполнительной властью»; прочие восторженно их приветствовали. Было учреждено множество новых специальных комитетов: по сельскому хозяйству, по науке и технологиям, по образованию и науке, по расовым отношениям и иммиграции, по делам Шотландии и помощи другим государствам. Некоторые из них просуществовали недолго, в особенности Комитет по сельскому хозяйству, члены которого пожелали изучить последствия вступления в Общий рынок, а для этого съездить в Брюссель и разобраться в общеевропейской сельскохозяйственной политике. Министерство иностранных дел, всегда настроенное проевропейски и опасавшееся критики, возразило. В конце концов был достигнут компромисс, который не вполне устраивал правительство. В следующую сессию число депутатов, входящих в этот комитет, увеличилось, поскольку правительство ввело в него своих сторонников, но и это не помогло. После двух горьких лет комитет упразднили. Комитет по науке и технологиям устроился лучше прочих, но некоторые другие комитеты своей работой дублировали подкомиссии Комитета по бюджетным предложениям, поэтому в 1971 году его заменили Комитетом по расходам с шестью подкомитетами, в том числе по обороне и внешним делам, по образованию и т. д. Комитеты по образованию и науке и по делам Шотландии были ликвидированы.
В шестидесятые и семидесятые годы специальные комитеты вели переменчивое существование. На некоторых из них в наибольшей степени сказались разногласия в партии – например, это отразилось на исследовании частной медицинской практики в системе государственного здравоохранения в 1971–1972 годах. Кое-какие комитеты представили доклады по злободневным проблемам, например о машиностроении и черной металлургии, о последствиях нефтяного кризиса 1973 года и британской помощи странам третьего мира. Некоторые доклады были очень объемистыми: семь томов свидетельских показаний об автомобилестроении и еще семь по новым городам, другие – краткими и острыми, поскольку были связаны с законодательством, например Законом о детях и молодых людях 1969 года. В тот период комитеты не оказывали большого влияния. Ясной системы не существовало; у комитетов не было никакой четко продуманной генеральной линии, никакой исследовательской базы. Правительство месяцами не реагировало на их доклады и обычно игнорировало их рекомендации. Деятельность одного из комитетов заслужила уничижительную оценку обозревателя: «Комитет по расходам не сберег ни одного пенни государственных средств, которые можно было бы потратить иначе».
Новые специальные комитеты
Недовольство путаными специальными комитетами семидесятых привело к созданию в 1976 году специального комитета по процедурным вопросам, который представил свой доклад два года спустя. Комитет пришел к выводу, что при любой схватке за власть между правительством и парламентом чаша весов перетянет в сторону правительства. Рациональная система специальных комитетов могла бы предоставить каждому депутату в отдельности случай «повлиять на решения палаты», но, хочется верить, не в ущерб ей самой. Комитет предложил учредить 12 комитетов для изучения всех аспектов работы ключевых министерств, в том числе их политики и расходов.
Эти комитеты не только заменили бы собой существующие, но и сделали бы ненужными специальные комитеты по отдельным вопросам, рассматривающие дела, непосредственно затрагивающие общество: от непристойных публикаций (1957) до насилия в семье (1975). Тем не менее процедура учреждения таких специальных комитетов сохранилась и использовалась еще в сессию 1984/85 года: тогда сотня депутатов подписалась под предложением о создании специального комитета для изучения последствий исследований на человеческих эмбрионах и генной инженерии применительно к человеку.
Во время обсуждения доклада специального комитета по процедурным вопросам в палате общин в феврале 1979 года тогдашний лидер палаты Майкл Фут хотел было положить его на полку, полагая, что работа в комитетах отвлекает от дебатов в палате. Однако стало ясно, что большинство депутатов с обеих сторон палаты поддерживают предложение об учреждении новых специальных комитетов, поэтому в своей завершающей речи он согласился с пожеланием палаты и объявил о проведении общепартийных дискуссий по этому вопросу. Однако правительство лейбористов пало в марте 1979 года, прежде чем Фут успел представить палате какие-либо предложения. Это право перешло к Норману Сент-Джон Стивасу, новому лидеру палаты. Он был полон решимости внедрить новую систему, несмотря на твердую оппозицию со стороны лорда Хейлшэма, бывшего тогда лордом-канцлером. Вооружившись программными обязательствами и из тактических соображений согласившись с тем, что ни ведомство лорда-канцлера, ни судейские работники не будут подвергаться надзору со стороны комитета, он добился согласия кабинета. Предложения были представлены палате 25 июня 1979 года и приняты 248 голосами против 12.
Учредили 12 комитетов, добавив к ним потом еще два – по делам Шотландии и Уэльса. Комитеты получили традиционное право «запрашивать документы, свидетелей и протоколы», советников-экспертов и право «перемещения с место на место» для сбора информации о том, каким образом администрация осуществляет свою деятельность по всей Британии, и чтобы учиться на опыте других стран. Вот полный список комитетов:
По сельскому хозяйству.
По обороне.
По образованию, науке и искусству.
По занятости.
По энергетике
По окружающей среде.
По иностранным делам.
По внутренним делам.
По делам Шотландии.
По социальному обслуживанию.
По торговле и промышленности.
По транспорту.
По государственным финансам и государственной службе.
По делам Уэльса.
Комитеты не могут требовать, чтобы министры посещали их заседания и подвергались перекрестному допросу; правительство обычно направляет к ним представителя заинтересованного министерства, но решение о том, кто пойдет на заседание, принимает премьер-министр. С другой стороны, «министры любят появляться на публике, – вспоминает Дж Голдинг. – Для них это театральное действо и случай воспеть свою политику… перед всем миром». Разумеется, специальные комитеты опрашивают не только министров и чиновников. Они могут вызвать других свидетелей, представляющих промышленность, тред-юнионы, государственные корпорации, независимые комитеты типа Комиссии по людским ресурсам и общественные организации типа Национального совета гражданских свобод, Группы действия против детской бедности и др.
Строптивых свидетелей вызывают повесткой, и, в конце концов, они не могут не явиться. В 1982 году Артур Скаргилл, председатель Национального союза шахтеров, не пришел, однако ему прислали повестку с неумолимым заместителем парламентского пристава – мисс Фрамптон. Другие свидетели, являющиеся на заседание специального комитета, могут столкнуться с неожиданными вопросами. Как вспоминает Майкл Чекленд из Би-би-си, первый вопрос, который ему задал в 1987 году на заседании специального комитета по телерадиовещанию Кит Ваз, депутат от Восточного Лестера, звучал так: «Почему вы уволили мою сестру?» Представителям общественных организаций гораздо сложнее приспособиться к специальным комитетам, чем министрам, но и они тоже должны публично отчитываться перед парламентом за свою деятельность, затрагивающую жизнь стольких людей, – это важно с точки зрения ответственности. Джон Голдинг указывает, что, будучи министром, он мог просто сказать: «Я получил информацию из вышестоящих инстанций о том, что…», но теперь депутаты могут мучить допросами и высшее руководство.
В каждом комитете состоят 10–11 представителей всех политических партий, отражая соотношение сил в палате; они назначаются на срок полномочий парламента отборочным комитетом. Последнее предусмотрено для того, чтобы укротить «хлыстов», стремившихся контролировать состав комитетов и в прошлом слишком часто преподносивших членство в специальном комитете как своего рода награду за хорошее поведение (членство же в постоянном комитете иногда рассматривается как наказание). После всеобщих выборов 1987 года учреждение новых комитетов отложили до января 1988 года из-за долгой ссоры между главными «хлыстами» от правительства и оппозиции по поводу состава специального комитета по обороне. Комитет по контактам тоже был назначен в январе 1980 года на срок полномочий парламента, а еще один – в 1988 году; он состоял из председателей специальных комитетов, чтобы координировать их работу, устранять всякие накладки в расследованиях, проводимых каждым комитетом, и давать рекомендации относительно того, какие именно доклады выносить на обсуждение в те три дня за сессию, что предоставлены правительством на прения по деятельности комитетов.
В июне 1979 года некоторые приветствовали новую структуру комитетов как важнейшую конституционную реформу, а один депутат-лейборист, Джордж Каннингем, назвал ее «многообещающим началом». Начало было положено уже достаточно давно, чтобы принести плоды, но, разумеется, базовые отношения между исполнительной властью и парламентом остались без изменений. Решения принимаются в другом месте, однако взгляды специального комитета могут на них повлиять.
Теперь депутаты сами стремятся попасть в специальные комитеты; однажды около восьмидесяти депутатов подали заявку в специальный комитет по обороне. Около четверти всех депутатов состоят в специальных комитетах, а места председателей поделены между правительством и оппозицией: эта работа требует много сил и отнимает не меньше трети рабочего времени. Председатель специального комитета стал важной фигурой в палате общин. Популярность работы в комитете среди депутатов отражает изменение в их жизненной позиции: «профессиональные» парламентарии уже не хотят без толку слоняться в кулуарах. Партийная верность и солидарность сильны как никогда, однако депутаты от всех партий проявляют большую независимость в суждениях и более подготовлены к критике в адрес исполнительной власти.
Комитеты собираются раз или два в неделю в период работы палаты, а иногда и во время каникул. От члена специального комитета требуется не просто «просиживать штаны»: его присутствие не будет иметь никакого смысла, если явиться на заседание, не прочитав толстой стопки документов, поступающих каждую неделю, и не ознакомившись с другими материалами по существу дела. Комитеты собираются на верхнем этаже, и обстановка в помещениях сильно отличается от зала заседаний постоянного комитета. Депутаты – сплошь «заднескамеечники» – сидят за столом в форме подковы с председателем в центре, а за отдельным столиком напротив председателя помещается стенографист. Свидетели занимают место за столом с противоположной стороны комнаты, вместе с посетителями и прессой, присутствующей на большинстве заседаний с заслушиванием свидетелей. В некоторых комитетах перекрестный допрос проводится частным порядком, если дело щекотливого характера, и полученная информация не публикуется в отчете.
Комитеты заслушивают свидетельские показания не только в палате общин, они могут изучать результаты политики правительства, собирая данные в других частях страны. Например, в 1985 году специальный комитет по транспорту выехал в Хирфорд, чтобы ознакомиться с последствиями прекращения регулирования автобусного движения и узнать мнение местной общественности и властей. Специальный комитет по сельскому хозяйству в 1982–1983 годах посетил Шотландию и Уэльс, чтобы собрать важнейшие сведения в рамках исследования контурного земледелия; специальный комитет по внутренним делам в 1981 году побывал в США для изучения этнического вопроса, чтобы представить затем доклад о введении этнического контроля в Великобритании, а специальный комитет по обороне в 1983 году отправился на Фолклендские острова, чтобы подготовить доклад о их будущем. Каждый зарубежный визит предварительно изучается Комитетом по контактам, и председатель заинтересованного комитета должен доказать, что эта поездка совершенно необходима для проведения исследования.
Когда комитет избрал себе тему исследования, его секретарь представляет сообщение для прессы и связывается с представителем министерства, которое контролирует комитет. Министерство часто предоставляет комитету документы с базовыми данными, прежде чем комитет приступит к опросу свидетелей. Собственно говоря, министрам придется отвечать за политическое направление, а служащим министерства – за то, каким образом эта политика осуществляется. Надо сказать, что такое разделение ответственности несколько успокоило всех заинтересованных лиц, правда, специальный комитет в основном допрашивает министра и его ведомство, а потом отчитывается перед палатой общин. Во время дебатов в 1979 году Норман Сент-Джон Стивас пообещал, что министры будут безотказно сотрудничать, предоставляя комитетам нужную информацию и способствуя успеху их работы.
