Текст книги "Осколки чужой жизни (СИ)"

Автор книги: Ульяна Волхова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

– Понимаете, княжна. – начал он. – Я прожил интересную, долгую, насыщенную жизнь в которой пришлось очень много работать для страны, для моих детей, для моих подданных, а теперь я просто хочу пожить для себя. И слава богам, у меня есть такая возможность! И что плохого в том, что я хочу пожить для себя в обществе красивой женщины?

– Ничего, если вы поступаете достойно. – согласилась я.

В общем, Арно получил моё полное одобрение.

Свадьба была тихая, скромная, но элегантная.

Больше всего я боялась реакции на событие мальчиков, но вроде обошлось…

– Мы переезжаем тоже? – спросил Эмиль сразу после церемонии, кивнув на рядом стоящего Шарля, следившего за нами с напряжённым лицом.

Именно этот вопрос был особенно тяжёлым для меня: к братьям я привязалась всем сердцам и не хотела с ними прощаться. Я и так по ним безумно скучала! Лорин как-то разлукой не сильно мучалась, да у неё было пару высказываний типа «Ах, мои дорогие мальчики!», но на этом, пожалуй, всё.

Присутствие Эмиля и Шарля в планы Барона Арно тоже как-то слабо вписывались, но мужчина был готов их принять, если они пожелают в свободное от учёбы время жить с матерью.

– Как хотите. – улыбнулась я. – Можете последовать за матерью, а можете считать мой дом своим. Этому я только рада буду. Вы же моя гордость, опора и надежда!

Говоря это, я ничуть не лукавила. Я честно гордилась успехами братьев, переживала за них и верила, что в будущем, не стеснённые никакими обязательствами они достигнут многого в той стезе, которую выберут для себя сами.

– Хорошо. Учтём. – важно ответил брат и сделал какой-то непонятный знак рукой Шарлю, от чего лицо последнего стала довольным и несколько умиротворённым.

Что касается меня… Для меня лично первый год в качестве владелицы земель Фелисийских прошёл сумбурно. Эти земли были богаты, очень богаты, но организация в них страдала на обе ноги… Да, что там говорить: разброд и шатание! А ещё управляющие и арендаторы, которые так и норовили провести «соплячку».

Не получилось… Хотя бы потому, что соплячке назначили самых жестких, самых грозных и суровых учителей, которые буквально вколачивали в неё науку управления, ведения хозяйства, конфликтологию и многое, многое другое! А графство было потрясающим практическим пособием, даже не так… Графство было сборником со сложными упражнениями, которые нужно было выполнить в качестве домашнего задания.

В целом, жизнь для меня делилась на такие куски: учёба, плавно перетекающая в работу; работа, плавно перетекающая в обязательный светский выезд – и всё. Если бы не братья разнообразия бы не было никакого! Но, слава богам, они были! Каждый раз, когда они приезжали на каникулы, я старалась утрясти все проблемы так, чтобы быть вдалеке от них по минимуму, чтобы больше быть рядом… И я была! Мы вместе ходили на пикники, на речку, сбежав от всего, и слушала их рассказы, журила их за проказы, а иногда сама в них участвовала… Лучшее время за весь год! Только тогда, с ними, я вспоминала, что молода, даже юна, и делала то, что хотела, а не то, что должна!

Второй год не сильно отличался от первого, хотя кое-какие изменения были. Пришлось включаться в работу местных собраний знати, различных комитетов, торговых палат, так сказать, выходить за пределы графства, и заниматься общественными проблемами и интересами… Порой это было тоскливо, порой интересно, но абсолютно точно количество связей и знакомств с представителями самых разных слоев увеличилось до невообразимо больших размеров. Да, меня буквально заваливали письмами!

Все письма делились на три категории: необходимые для работы, необходимые для души и бесполезные. Бесполезных было гораздо, гораздо больше, чем всех остальных вместе взятых! Казалось, эта лавина вот-вот поглотит, раздавит…

К слову сказать, не мало в эту груду добавляла Лорин. Чета Арно много путешествовали – и с каждой новой точки посылали весточки. Если письма Барона были цельными, обстоятельными, даже познавательными, то послания матери были какими-то скомканными, сумбурными с огромным количеством замысловатых эпитетов и сравнений. Они определенно красили текст, но в понимании, осознании прочитанного сильно мешали. Тем не менее, я бережно сохраняла эту корреспонденцию и пересылала мальчикам. Главным образом, делала это только ради последних строк, где неизменно содержались фразы, выражавшие любовь к нам. Не знаю, насколько это было правдой, а настолько дань нормам поведения нашего общества, этикета, но в любом случае для себя я решила, что детям нужно, если не знать точно, то хотя бы думать, что их любят. Это даёт чувство некой стабильности, уверенности, надёжности, того чего в своё время не хватало мне самой…

Да, возможно, этого было мало, но за неимением большего – и это годилось!

Все два года я стремилась не думать, не вспоминать предложение-приказ короля… Просто заняла, выжидательную позицию, надеясь, что меня минёт участь королевской невесты, затем королевы. Не хотела я ничего: ни новых обязанностей, ни ожидаемых привилегий… Ничего, потому что статус, титул не могли дать мне самого важного, жизне необходимого: человеческого тепла.

А мне хотелось, я об этом мечтала и прекрасно понимала, что такие отношения возможны только с равными, если не по положению, то по духу.

Таких людей, после смерти Аларских, у меня всего было три: Дерек, Эмиль, Шарль…

Остальные не в счёт. Остальные стояли за ограничительной линией… Если эта линия, пока я была только княжной, была несколько размытой, но как только я стала хозяйкой Фелисийских земель эта черта постепенно становилось всё непреодолимее. Да, людей вокруг меня было неоправданно много, отношения с ними были разными: деловыми, приятельскими, уважительными… Но тех, с кем бы мне захотелось снять маску, заслоны, просто быть Ялиной, а не нагромождением титулов, обязательств, не было.

Но если я стану королевой, то близких станет ещё меньше… Обвинят в фаворитизме, протекционизме… И опять мои маски! Они уже прирастают ко мне, а скоро совсем станут мной – я стану живым механизмом, без своих эмоций, чувств, потому что они всё больше и больше будут заглушаться чужими…

Я уже полностью была скована правилами, заперта ответственностью, обязанностью, необходимостью не быть, а казаться…

Сначала это было чрезвычайно трудно, но я привыкала – и это пугало.

К моему несчастью, мои надежды, что политика Его Величества в отношении меня поменяется, не осуществилась.

Но был, был момент, когда моя свобода казалось мне такой близкой, что казалось: только руки протяни – и она сама упадёт.

И этот момент мне подарил принц.

Мы встретились с ним на одном из приёмов. Хотя встретились слишком громкое слово: наша встреча была хорошо поставлена и запланирована.

До этого мы с ним не встречались. Я была в королевстве, а он где-то за его пределами, поговаривали, что к опыту других стран присматривался.

До сих пор помню ту секунду, ту мгновение, когда, можно сказать, началось наше знакомство.

Я смеялась над особо удачной шуткой Дерека, но в какой-то момент почувствовала на себе злой, прожигающий взгляд. Я обернулась и наткнулась на холодные, как зимняя стужа глаза. Там был лёд, лёд и ничего больше.

– Наследник. – шепнул Дерек. Я кивнула, сделав знак, что услышала, а потом присела в коротком реверансе. Этого было достаточно: принц отвернулся и вернулся к своей даме.

– Его фаворитка. Мадемуазель Катрин. – уведомил меня друг.

Я пристально посмотрела на пару: они, безусловно, гармонично смотрелись вместе. Оба голубоглазые блондины, высокие, худощавые, красивые красотой фарфоровых фигурок. Они мне напоминали пару дорогих кукол, которых мне подарил отец на мой первый в жизни юбилей, только там была пара «принц и принцесса». Игрушки мне очень нравились, но, к сожалению, прожили не долго: через полгода я их случайно столкнула с полки. Восстановлению фигурки не подлежали… Сколько я тогда плакала! Это казалось мне катастрофой, но, как говорится, если бы я знала, что меня ожидало дальше, я бы эту неприятность и неприятностью не сочла бы!

Дальше мероприятие протекало обычно, типично, но эта обыденность длилась до того момента, пока не настала пора усаживаться за праздничный стол.

Вот тут-то меня официально представили Его Высочеству и усадили к нему по правую руку.

Сказать, что обед стал пыткой, ничего не сказать! Казалось, принц Гидеон возненавидел меня с первого взгляда. Он либо меня игнорировал, либо обращался в таком презрительном тоне, каким бы я не посмела бы отчитывать и последнего забулдыгу.

А я терпела, старалась держаться приличий, как-то улыбаться… А в мыслях билось: «За что? Почему? Он же меня совсем не знает… Или кто-то что-то про меня наплёл?»

Сначала было больно, обидно… Но потом я обрадовалась! Честно обрадовалась! Просто подумала, что раз я так не по душе его Высочеству, Его Величество от меня отстанет, ведь король так любит, так балует своего племянника…

С этой мыслью улыбаться стало значительно легче. Более того, в моих глазах, движениях стала проскальзывать благодарность… И принц заметил это – и, что неожиданно, прекратил свои нападки.

С приёма я ушла почти счастливая: за свою судьбу я больше не боялась. Была уверена, что благодаря неприятию Гидеона, всё будет так, как я хочу…

Кто-то, возможно, скажет, что в будущем, когда принц станет королём, то эта его неприязнь могла грозить мне опалой, но это не так…

Во-первых, я была защищена священным правом владыки – и в опалу могла попасть, только если нарушу одно из правил присяги, причём это нужно было доказать. Да, всегда можно что-то сфальсифицировать, но не в моём случае: я оставалась княжной Аларской – моим гарантом, свидетелем оставался Священный Лес, и только он мог доказать мою виновность.

Может это и странно, особенно если учесть, что мы покинули территорию княжества, но именно на этих условиях я настаивала при разговоре с королем – и он их утвердил и подписал, скрепив священной печатью.

Во-вторых, я не собиралась мозолить глаза Его Высочеству. Жила бы, занималась своими делами, регионом, как говорится, подальше от начальства поближе к кухне…

Жаль только ощущение спокойствия, облегчения длились два дня, не больше: на третий пришло приглашение Его Высочества.

Место, время встречи было довольно странными, но общения с королём научило, что подобные мероприятия вполне логичны и нормальны, если тебе стремятся сообщить что-то не предназначенной для лишних ушей.

Я долго блуждала по улочкам района де Плюсси, известного тем, что его избрали своей обителью многие известные деятели нашей богемы. Посмотреть здесь было на что… Необычная архитектура, причудливые фасады и сады. Что здесь мог делать принц, да ещё с утра пораньше я не понимала…

Вдоволь поплутав, я наконец остановилась перед невзрачным, на фоне общего буйства, домика с мансардным этажом.

Немного постояла, сверяя адрес, после чего уверенно постучала дверным молотком в дверь. Меня ждали, по крайней мере, пожилая экономка дверь открыла практически сразу.

– Молодой господин ждёт вас в мансардной. – сразу оповестила меня женщина, не теряя времени на соответствующие моменты правила вежливости.

– Хорошо. – ответила я и прошла в направлении, указанном экономкой.

Весь мансардный этаж представлял собой художественную мастерскую.

Здесь витали запахи красок, растворителя, стояли мольберты, висели картины, по разным углам торчали рамы, аккуратно сложенными стопочками лежали на столе холсты и повсюду, повсюду валялись кисти… А ещё здесь было очень ярко, я стояла лицом к окну, и солнце слепило..

Я задумалась, почему наша встреча должна была состоятся именно здесь, но вскоре я получила на это ответ. Скрипнула дверь, которую я попросту сразу не заметила, и в комнату вошёл принц Гидеон.

Юноша вытирал руки белым, уже не первой свежести полотенцем, вдруг он пристально посмотрел на меня и бросил:

– Княжна, стойте, где стоите!

Я лишь недоуменно кивнула и стала дальше ожидать развития событий. Принц же отыскал со всей груде вещей, что лежали на столе огрызок карандаша и листок бумаги, на котором начал быстро что-то чертить. Длилось это действие не очень долго, от силы минут десять, после чего мне возвестили:

– Значит, я не ошибся. Вы действительно не то, чем кажетесь на первый взгляд… Вынужден извиниться за обед, был не совсем прав.

Гидеон сказал и перевернул рисунок, так чтобы я смогла его увидеть… И я увидела точно прорисованную фигурку девушки, которую однозначно можно было принять за мою… Всё бы ничего, если бы девушка не была закована в цепи, хотя стоит заметить, что, даже в таком состоянии, она держалась независимо, гордо, более того, иронично, даже с насмешкой поглядывала на зрителя.

– У вас настоящий талант. – нервно сглотнула я, признавая очевидное. Ведь надо уметь всего несколькими штрихами передать столько…

– Знаю. – устало ответил наследник. – Мой дар и проклятие, мои глаза.

– Что простите? – не поняла я.

– Эти образы и день, и ночь преследуют меня, до тех пор пока я их не переношу на бумагу… Тогда наступает временное затишье. Не надолго, но всё же… А ещё я не знаю, как так получается, но через свои картины я вижу суть людей. Забавно, когда просто смотрю на человека – ничего, но когда пытаюсь его нарисовать, то всё встаёт на свои места. Вот так и с вами…

– И что со мной? – решила уточнить княжна Аларская.

– А вас я с самого начала составил своё мнение, но когда познакомился, возник диссонанс. Нарисовал по памяти – поразился, не поверил, а сегодня пригласил только для того, чтобы проверить…

– И я так понимаю сошлось?

– Абсолютно. Поэтому ещё раз простите.

А потом я была забыта… Принц отбросил карандаш, обрывок бумаги с эскизом и подошёл к мольберту, да так там и замер.

– И давно вы рисуете? – спросила просто, для того чтобы напомнить о себе.

– С детства. – недовольно пробурчали в ответ. – И столько же мечтаю стать профессиональным художником… А вынужден стать королём!

– Что, простите? – переспросила я. Ведь это было так странно слышать подобное от наследника рода, так боровшегося за власть.

– Всё дядя! – срывал злость Гидеон. – Я был счастлив, учился в лучших академиях искусств, а он… Наследник ему видите ли понадобился, вот только меня он не спросил, только перед фактом поставил!

– Знакомая ситуация. – невольно хмыкнула я. – Но это жизнь, в которой часто приходится поступать как должно, а не как хочется.

– А я не хочу! Жизнь всего одна – и я хочу прожить её так, как нравится мне!

Спорить я с ним не стала, ведь мне тоже хотелось. У меня не было великой мечты, как у принца(желания о благополучие братьев и поданных не в счёт, ведь мечта это сугубо личное, потаённое), но, возможно, если у меня было бы время, чтобы хотя бы по сторонам оглядеться, то она была бы!

Но времени не было. Принц после разговора со мной как-то быстро согласился с собственным дядей, решив что я для него не самый плохой вариант. И очень скоро объявили о нашей помолвке.

А я дура, самая настоящая дура… Потому что не смогла предотвратить. Потому что каждый мой довод был использован против меня, ведь принц, в отличие от меня, дураком не был. Гидеон очень умело, оперируя моими чувствами долга и ответственности, переложил многие свои обязанности на мои плечи, освобождая место и время для своих увлечений и страстей. В итоге я заседала вместе с Его Величеством в сенате, разбиралась со счётной палатой, параллельно всё ещё управляла графством, благо система управления там уже устоялась и требовала лишь проверок раз в полгода, а ещё учителя и многое, многое, многое…

Как ни странно, король был доволен, очень доволен. А почему нет? На троне представитель рода Лорских, племянник занят любимым делом и не мешает, вместо него нашелся неплохой управленец, преданный, честный, повязанный… Король и принц довольны, даже счастливы, вот только меня не спросили.

А для меня все эти бумаги, решения, дела были каторгой. Я задыхалась… Вот только почему-то все были уверены, что меня тоже всё устраивает, что эта работа моя страсть, моё призвание…

Враньё! Всё до последнего слова! Я ненавидела, терпеть не могла… Эти правила, интриги, все эти обязанности… Но занималась. Это как с шахматами, которые я не любила, но тем не менее отлично играла. Тогда я упорно этому училась, во-первых, чтобы развить кругозор и стратегическое мышление, а, во-вторых, чтобы составить компанию Дереку, заслужить его похвалу, восхищённые взгляды.

Всё тоже самое, но причины другие… Во-первых, ответственность. Я также, как и в шахматах, видела за каждым указом, за каждой строчкой, буквой людей, их судьбы, и поэтому не могла оплошать. Во-вторых, во-вторых… я не любила что-либо переделывать, вот и приходилось стараться сделать всё, как можно лучше.

Забавно, столько лет велась война сначала скрытая, потом явная за власть, а в итоге, трон достанется двум людям абсолютно не желавших себе этой участи…

Забавно, ничего не скажешь.

Казалось, что хотя бы на основании этого, мы с Гидеоном могли бы подружиться. Не сложилось. Мы просто вежливо друг друга терпели. Он потому, что я ему была нужна. Я потому, что должна была, потому что присяга, потому что приказ…

На самом деле, где-то глубоко в душе, мы друг друга презирали, прячась за разными масками и ограничиваясь спокойным обращением и видимостью приличий. Хотя нет. Приличия были на самом деле. Мы друг другу не мешали.

Он тихо меня презирал меня за приземленность, за то что я не бросилась, как романтичная героиня какого-либо романа вниз с крыши, а спокойно взвалила на себя обязанности и продолжила жить дальше. Впрочем, именно за эти качества Гидеон меня и ценил, пользуясь во всю…

А я… а я презирала его за эгоизм, инфантилизм, не желания брать на себя ответственность, за то что ему по сути плевать на всех… Впрочем, принц сам себя называл истинным борцом, ведь именно таким образом, он часами торчал в своей мастерской.

Единственное. что было хорошим в наших отношениях с Гидеоном это болезненная, какая-то неестественная, изощренная искренность. Он не скрывал от меня ничего, а я от него. Он не щадил мои чувства, а я его. Он никогда мне не врал, а я ему…

Да, чудесные отношения на смеси искренности, вежливости, презрения, необходимости и, кажется, терпения.

Это можно пережить, но хотелось-то жить… Не терпеть, а радоваться, наслаждаться. Не презирать, а уважать. Не необходимости, а душевной связи, теплоты. Не вежливого безразличия, а честной заинтересованности…

Но этого не было – было то, что было. И именно с этим я прожила свой третий год вдали от княжества Аларского.

Резко закружилась голова, да и слабость в ногах появилась.

– Сядь! – потребовала Великая богиня Покоя и сама же подвела к кровати, а затем пробормотала: – Совсем запамятовала.

Она щёлкнула пальцами и в руках у неё появился хрустальный бокал, судя по всему с водой, и яблоко.

– Возьми. – протянула она мне их. – Выпей, съешь – лучше станет. Так оно и случилось: было достаточно одного глотка, чтобы мгновенно полегчало.

– Что со мной произошло? Почему я здесь? У меня же свадьба должна была быть… – тихо спросила я. Дассет тихо опустилась ко мне на кровать. Мы сидели совсем рядом, наши плечи соприкасались…

– Непредвиденное. – вздохнула богиня на мои вопросы. – То что никто не ожидал.

– В смысле? – не поняла я.

– Создатель, Ялина, имел на тебя большие планы. Ты должна была стать королевой, обеспечить стабильность и процветание своему народу, но мы кое-чего не учли – и получилось, так как получилось…

– Что? – спросила растеряно, не понимая.

– Вернее, кто. – ответила Дассет. – Дерек. Мы не учли Дерека – и всё поломалось. Ты же сама видела, можно сказать, участвовала…

– Это случилось за день до обряда бракосочетания? – почему-то уточнила я. Мне величественно кивнули в ответ. Этого было достаточно, чтобы события полностью улеглись в моей голове…

* * *

По всем правилам ночь перед свадьбой жених и невеста должны были провести в храме, молясь о благополучии своего брака.

Глупая, глупая традиция особенно, если учесть, что князья Аларские не молятся и почитают из всего пантеона только двух Богов: Создателя и его сестру Богиню Покоя…

Но тем не менее, нас с Гидеоном в сумерках сопроводили в храмы. Меня в один – его в другой, где и оставили на ночь.

Хорошо ещё, что король распорядился оставить меня без наблюдателей, зная моё отношение к происходящему, да ещё позволил захватить книги, свечи, бумаги… Нужно же мне хоть чем-то заняться!

Ведь молиться я точно не собиралась, просить о чём-то тоже…

Я не боялась, не переживала, была спокойна, уверена в себе и в своём будущем, не страшилась его.

Всё потому, что я его знала наперёд. Действительно знала… За год мы с Гидеоном успели о многом поговорить, договориться, правила общежития выработать, определить допустимое и недопустимое… Так сказать, переделить всё, что можно было переделить.

Так, что я знала, что меня ожидает… Сказать, что рада этому не могла, но и не огорчалась сильно, ведь условия были вполне…

К тому же, я успела смириться.

– Госпожа, – окликнула меня одна из служительниц храма. – Следуйте за мной. Я покажу вам комнату, где вы можете отдохнуть в течение ночи.

– Хорошо, спасибо. – сдержанно поблагодарила я и молча последовала следом за женщиной.

– Вы будете присутствовать на службе? – спросила она меня, как только мы вошли в предназначенную мне комнату.

– Нет. Это не в правилах моего рода. – ответила я.

– Ну, что ж… – промолвила женщина. – Тогда я посоветую вам не терять время и посетить сад при храме. В сумерках там распускаются весьма редкие цветы и было бы глупостью упустить такую возможность ими полюбоваться.

– Я так и поступлю. – вежливо улыбнулась я, прикинув сколько времени мне придется провести в закрытом пространстве… Да, небольшая прогулка будет весьма и весьма кстати.

Женщина как-то облегченно вздохнула и быстро пошла вперёд, указывая мне кратчайший путь к саду. Показала и практически мгновенно удалилась.

Как ни странно, в тот момент эти её действия не показались мне необычными или подозрительными: было время службы – её поспешность была легко объяснима.

Сад был большим, ухоженным, чудесным. В прочем, как и полагалось культу богини Любви. Неважно, чувствовали ли эти чувства к друг другу жених и невеста, ночь перед свадьбой девушка была обязана провести именно в храме, посвященном этому культу. Считалось, что если молодые люди влюблены, то присутствие в храме перед свадьбой поможет пронести это чувство через всю жизнь. Если нет, то чувство сможет появиться чуть позже, уже в семье. Так сказать, стерпится – слюбится.

И по хорошему, может и стоило преклонить колени, но не хотелось, да и воспитание не позволяло…

Я медленно шла в глубь сада, вдыхая потрясающие, манящие ароматы, когда вдруг остановилась, увидев до боли знакомую фигуру. Фигуру, которую я бы смогла узнать из тысячи… Мне не надо было смотреть в лицо, в глаза, чтобы понять, что передо мной Дерек. Другой вопрос, что он здесь делал.

Я ускорила шаг, направляясь к мужчине. Подошла на расстояние вытянутой руки, ожидала, что он начнёт говорить, но он молчал. тогда начала разговор сама.

– Здравствуй, что-то случилось?

– Нет. – качнул головой он, а потом резко притянул к себе и поцеловал.

Первые секунды я была шокирована настолько, что не могла даже вздохнуть, не говоря о том, чтобы двигаться. Потом, когда оцепенение немного прошло, в голову закралась мысль: «Боги, что я делаю?!»

Но её я поспешила отогнать прочь, решив подарить себе на долгую память это мгновение: позволить себе один единственный поцелуй от небезразличного мне человека, от мужчины, которого я смело могу назвать своей первой влюбленностью.

Я не имела привычки врать себе, поэтому давно поняла, что значил для меня Дерек… Другое дело, что не позволяла себе о нём думать и фантазировать, задавая вопрос «А что если?»

Аларские должны быть верными до конца – и это должно проявляться во всём, потому что оступишься в малом, а оно всегда повлечёт за собой большее…

Я это знала, понимала, но, всё равно, сама себе решила позволить этот случайный поцелуй, просто вспомнив, что всю свою оставшуюся жизнь мне предстоит прожить, имея в своём близком окружении чужих, равнодушных к моей судьбе людей, а близких вечно держа на расстоянии – и всё потому, что так требовало проклятое положение, жестокие правила, ужасающие ограничения…

Один единственный поцелуй дорогого сердцу человека… Неужели в этой жизни я недостойна и этого?!

Мысли клубились, искушали – и я готова была поддаться, ответить, когда в голове внезапно всплыла картина, развеявшая весь туман в моей голове. Картина, заставившая меня вырваться и влепить звонко-громкую оплеуху.

– Что это было? – строго спросила я, добавив как можно больше стали в голос. По сути в ответе я не нуждалась – правду я уже знала.

В голове всплыл фрагмент, который запустил механизм… Механизм, заставивший мгновенно предположить и догадаться. Какова вероятность ошибки? Крайне низка. Чем больше я училась, чем больше сталкивалась с интригами, обманом, тем чаще в голове всплывали вот такие кусочки, за которые я могла зацепить происходящее и понять, что происходит. Его Величество называл это проблеском дара Алара. Я не спорила, хотя по описанию семейных хроник схожего было мало, вернее вообще ничего: предок видел всю ситуацию целиком, чувствовал её физически, более того, это не было настоящим, это всегда было будущим.

В моём случае, была некая обрывочная мысль, заставлявшая задуматься в правильном направлении…

Вот и сейчас в голове вспыхнули три коротких обрывка, заставившие пересмотреть, перечеркнуть всё.

Обрывок первый: высокое положение Дерека, которое внезапно пошатнулось.

Очень многие во дворце начали сравнивать принца и личного советника короля. И должна сказать, что сравнение было явно не в пользу Гидеона. Да, на взгляд любого трезвомыслящего человека Дерек на роль будущего властителя подошёл в сотни раз лучше, чем мой жених!

Гидеон был неглуп, но Дерек умён. Принц был смазлив, а Дерек красив. Его Высочество всё ещё, несмотря на возраст, оставался эгоистичным мальчишкой, хорошо хоть не злым, но точно обиженным! Советник же был истинным мужем, знавшим цену и себе и своему окружению. Гидеон был излишне импульсивен, Дерек же был расчетливым и прагматичным.

Видя такое настроение двора, Его Величество решил временно отослать Дерека куда подальше, вернее послом назначить. И это назначение должно было состоятся вскоре после моей свадьбы.

Я долго спорила по этому поводу с королём, но он был непреклонен.

– Ялина, – говорил он мне. – я понимаю твои симпатии и даже одобряю, но скажи мне, с чего началась наша Гражданская Война?

– Слабость короны? – пробормотала я.

– Вот именно! А Гидеон на фоне Дерека всем очень сильно напоминает эти недавние события. Да, многие из знатных родов уже сомневаются сможет ли он править! Так что, пока всё не утрясётся, пока вы не докажете, что ваша пара успешна и жизнеспособна, а таком друге и помощнике, как Дерек можешь забыть!

– Но это же не справедливо! – заметила я.

– Никто и не спорит, но это жизнь. К слову, могу сказать, что в жалованье наш друг не сильно потеряет, а чуть позже если захочешь мы его вернем, на законное место.

Обрывок второй: реакция личного советника.

Нет, Дерек ничем не выразил ни своего огорчения, ни разочарования. Лицом, эмоциями он владел, как никто другой. Я это хорошо, точно знала: он же изначально меня этому и учил.

Но стоило лишь немного подумать, чуть-чуть представить – и правда открывалась мгновенно!

Так я представляла, сколько труда Дереку стояло проявить себя, пробиться, занять то место, которое он занял. Какие чувства в нём бурлили, когда он достигал свои цели, когда он побеждал, когда на него, на человека, который совсем недавно не имел ничего, смотрели с восхищением, уважением, завистью…

И это всё, вернее не всё, но многое у него отнимали!

Ситуация ещё больше обострялась тем, что ответственность, постоянный анализ, чувство власти, положение и статус ему нравились. Дерек, в отличие от меня, был на своём месте – и вот его смещали…

Что ж, нетрудно догадаться, что на самом деле было у него на душе.

Обрывок третий: характер Дерека.

Этот человек никогда и ничего не делал просто так. Всё имело свой смысл. Кстати, этому меня он тоже учил…

Не нужно быть гением, чтобы, используя эти небольшие зацепки, прийти к выводу, что Дерек что-то задумал, и для этой задумки, этой цели нужно именно такое поведение, именно это действие…

И я догадываюсь чего добивался мужчина, скорее даже знаю.

– Что это было? – повторяю я свой вопрос, ни на каплю не смягчив голос. В правдивом ответе я не нуждаюсь: правду я знаю – она мне неинтересна. Мне интересна ложь. Та ложь, с помощью которой сейчас будут выкручиваться, пытаться достичь своей цели… Вот только я в неё не поверю.

Дерек никогда не был дураком, поэтому он быстро понял, что где-то просчитался, но где не знал, поэтому выдал подготовленную версию событий максимально правдоподобным тоном, на какой только был способен, ведь менять непонятно что, на неизвестно что, явно идея, обречённая на неудачу, а так есть шанс, пусть и небольшой, что пройдёт.

– Ялина, – начал бархатный голос. – я прошу прощения…

«Уже хорошо», – мысленно усмехнулась я.

– Не знаю, что на меня нашло… – продолжал голос.

«Ещё лучше», – не унималась внутренняя язва.

– Просто как представил, что долго не увижу… Просто осознал, что ты замуж выходишь – всё в голове мгновенно помутилось. Решил хоть что-то сделать, хоть что-то… даже глупость, но сделать иначе жалел бы всю жизнь. И вот попытался! – заявил мужчина.

Прекрасно, просто замечательно… Вот только ты, Дерек, всегда слишком трезв. Голова у таких, как ты, всегда холодна, а взгляд не мутнеет. Но как же ты хорошо меня знаешь! Знаешь, что я не люблю пышных, напыщенных фраз и невыполнимых клятв, обещаний… И Обошёлся без них, молодец. Знал, что я в какой-то степени идеалистка и несколько романтична…

Сам же выхватил у меня сборник детских сказок со счастливым концом, который я, смущаясь, пыталась спрятать…

Не хотела казаться в твоих глазах глупой или смешной, но и в этой маленькой радости себе отказать не могла. Читала, читаю и буду читать, когда так тяжело, что хочется забиться в какую-нибудь каморку, обнять коленки руками и плакать-плакать, а сказки не дают, отвлекают, заставляют верить в лучшее, на что-то надеяться. И пусть я выросла, всё равно, читала, пряталась в те свободные минуты, которые у меня были, от себя и от реальности.

Ты забрал у меня книжку, посмотрел на яркую обложку, прочёл название и перевёл на меня удивлённо-поражённый взгляд, а я, сама не ожидая от себя, начала оправдываться: