Текст книги "Игра со смертью (СИ)"

Автор книги: Ульяна Соболева

Соавторы: Вероника Орлова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

Глава 27

Мы приехали в здание Суда в сопровождении личной охраны короля. Я поразилась, сколько автомобилей стоит у обочины. Нет, не много, а наоборот, почти никого.

Влад поддерживал меня под локоть, а у меня от слабости подгибались ноги. Эти дни вымотали меня. После нашей встречи с Рино едва затянувшийся шов на груди начал кровоточить. Я не показывала Фэй, боясь, что она не пустит меня на заседание.

Снова стало больно дышать, и я покрывалась холодным потом от любых физических усилий.

Но сейчас мне никто и ничто не могло помешать, я бы поползла туда на коленях, или потребовала отнести меня. Потому что мои показания должны стать решающими. У нас больше ничего нет, кроме них. Адвокат Рино готовил меня к заседанию несколько часов, предупреждая, что вопросы будут унизительными, каверзными, беспардонными и все грязное белье наших отношений с Рино вытащат наружу. Я должна быть откровенной и честной. Но мне было все равно. Пусть спрашивают, что хотят. Мне нечего скрывать. Как сильно я ошибалась, не зная, на что я иду. Иногда правда вредит намного больше, чем ложь, иногда она убивает.

Я наивно верила, что наша история затронет Судью и присяжных. Я сильно ошибалась. В этом проклятом мире, в нашем мире, охотнее верят в грязь, пороки и самые низменные грехи, чем во что – то светлое.

В зале суда собралось очень мало народа. Все узнаваемы. На меня бросали любопытные взгляды, особенно на живот, который уже невозможно было скрыть.

А я жадно смотрела на Рино, которого привели чуть позже, и когда затолкали в клетку…мне захотелось громко заорать. На весь этот огромный зал, чтобы его отпустили. Он достаточно насиделся в клетке. Он не зверь, не животное. Он такой же, как и они. А с ним обращались, как с опасным чудовищем… Впрочем, они и понятия не имели, насколько он опасен. Им просто повезло оказаться по ту сторону решетки. Никто из них не решился бы остаться с ним один на один. И он отличался от всех них. Они тащили его на цепи, а он даже не сгибался, иногда поводя плечами, отбрасывая конвой назад, с гордо поднятой головой.

Таким я увидела его впервые, ещё совсем девочкой…Свобода не зависит от чьего – то решения, от присутствия или отсутствия оков. Свобода живет внутри. В Рино она кипела и бурлила с такой силой, что даже в цепях он выглядел более свободным, чем все те, кто держали эти цепи.

Я знала, что Рино чувствует меня. Не видит, но чувствует, и это заставляло сердце биться быстрее, прокручивать обручальное кольцо на пальце и крепко держать за руку Короля. Потому что я не могла смотреть на эту чертову клетку спокойно.

Меня вызвали после нескольких свидетелей обвинения и защиты. Влад пожал мне руку, и я, медленно выдохнув, поднялась по ступеням.

– Представьтесь, пожалуйста.

– Виктория Мокану.

– Эйбель!

– Нет, Мокану, – упрямо заявила я и услышала, как по залу прошелся шепот. Они все смотрели на меня с нескрываемым презрением и нездоровым любопытством. Плевать. Я привыкла.

Обвинитель унизительно усмехнулся, оглядывая меня с ног до головы. Я его знала, как и он меня. Много лет назад он приезжал к отцу по каким – то вопросам, и мы общались. На одном из приемов этот ублюдок приставал ко мне, обещая сколько угодно красного порошка, если я стану его любовницей. Арман тогда вышвырнул его за шкирку из нашего дома.

– Каким это образом вы породнились с князем?

– Мой муж – его племянник, – сказала я и посмотрела на Рино, тот не сводил с меня глаз, жадно пожирая взглядом. Казалось, его вообще не волнует, что сейчас решается, будет он жить или нет. В эту самую секунду, потому что я последний свидетель.

– Как интересно, госпожа Виктория, и кто может это подтвердить?

– Пока никто. Но мы вскоре сможем предоставить суду необходимые документы, очень скоро.

– Отсрочек для обвиняемого больше не предусмотрено. Госпожа… эээ… Эйбель. Позвольте, я пока буду называть вас так… или, все же, Рассони? А? Что скажете?

Вам не кажется, что у вас слишком много фамилий или мужей?

– Протестую! – адвокат встал со своего места.

– Протест принят.

– Расскажите нам, как вы познакомились с обвиняемым?

Еще никогда в своей жизни я не чувствовала себя настолько беспомощной. Настолько бесполезной. Я говорила… я рассказывала все, что знала, выворачивая наизнанку всю ту грязь, которая творилась в доме отца. О том, какие издевательства терпели подопытные, и мне всё больше казалось, что мои слова не приносят пользу, они вредят. Я смотрела на безразличные лица судьи и присяжных. Настолько одинаковые, что меня тошнило от одного их вида. Ни одно мое слово не волновало их, и мне стало страшно от осознания, что они уже приняли решение.

– Значит, если я правильно понимаю, вы утверждаете, что ваш отец проводил запрещенные опыты над заключенными, и вы тому свидетель?

– Верно!

– То есть, вы хотите сказать, что обвиняемый, подвергающийся жестоким пыткам, которого содержали в кандалах и в клетке, все же имел с вами сексуальную связь, госпожа Эйбель? А как это возможно физически? Через решетку?

Звякнули цепи, и я вздрогнула. Посмотрела на Рино, встретилась взглядом с его горящими глазами.

– И через решетку тоже.

Обвинитель похотливо усмехнулся и снова осмотрел меня с ног до головы. Я задержала дыхание, стараясь успокоиться.

– Когда вы снова встретились с обвиняемым, вы были замужем, верно?

– Наш брак с Рассони не действителен.

Тот снова усмехнулся.

– Неужели? А какой действителен? Тот, что вы заключили с обвиняемым без свидетелей? Вы были замужем, госпожа Эйбель, и прожили с мужем достаточно много времени. Или вы хотите сказать нам, что за все время брака с Рассони вы не делили с ним постель? Не занимались сексом?

– Да…то есть, нет, – я закрыла глаза, стараясь не сорваться. Не смотреть сейчас на Рино.

– Так да или нет? Вы занимались сексом с господином Рассони?

Он явно получал наслаждение от этих вопросов, а я сжимала руки с такой силой, что ногти вспарывали кожу на ладонях.

– Да, – я стиснула челюсти.

– Госпожа Эйбель, у нас на руках имеются показания свидетелей о том, что вы употребляли красный порошок. Это правда?

– Да, – я начала дрожать мелкой дрожью, бросая взгляды на Влада.

– А как вы его добывали? Кто вам поставлял препарат? Ваши любовники?

– Протестую. Отношения к делу не имеет!

– Имеет, Ваша Честь. Имеет.

– Протест отклоняется. Отвечайте.

Я уже понимала, к чему он клонит, и мне стало нечем дышать.

– Я его покупала.

– За определенные услуги, не так ли?

– А вы, господин Обвинитель, не вы ли предлагали их оплатить?

Глаза обвинителя сверкнули, и он повернулся к Судье.

– Ваша Честь, мы слышим здесь показания женщины, которая свидетельствует против своего отца, вырастившего её, которая изменяла своему мужу, употребляла красный порошок и вступала в беспорядочные отношения с мужчинами за дозу. У меня все, Ваша Честь.

Шатаясь, я пошла на свое место, по щекам катились слезы. Стиснула зубы, чтобы не разрыдаться. Я все испортила. Господи. Я все испортила. Мне не нужно было выходить.

Лязг цепей. Подняла голову и… снова услышала. Не просто лязг, а три одинаковых удара. Снова и снова. С интервалами…

«Я люблю тебя»… Когда – то давно я слышала этот лязг и улыбалась счастливая, или бежала по ступеням вниз, чтобы схватится за прутья решетки, жадно целовать его и шептать.

– Не могу… соскучилась. Люблю тебя, Рино… Мой Ринооо.

* * *

Объявили перерыв, и я пошла в туалет, чтобы сменить повязку на груди. Сдернула и увидела, как сильно разошелся шов. Всхлипнула, открывая сумочку, доставая кусок марли, чтобы приложить к ране. Дверь в уборную открылась, и я увидела Фэй.

– Викки!

Она с упреком посмотрела на меня и отобрала бинт.

– Тебе нельзя было вставать с постели. Как давно это началось?

– Вчера.

Ведьма осмотрела рану, надавила несколько раз вокруг.

– Не пойму, в чем дело. Она затянулась. Я лично убедилась в том, что регенерация прошла полностью. Что же такое? Как ребенок? Шевелится?

– Да. Меньше, чем обычно, но я его чувствую.

– Постарайся подсчитывать, как я тебя учила. Дай, я сама!

Отобрала марлю, аккуратно сложила вчетверо и приложила к ране.

– Ты должна думать о хорошем, Викки. Слышишь? Посмотри на меня.

Я кивнула и обессилено облокотилась на раковину, открутила кран и плеснула воды в лицо.

– Болит?

– Нет.

– Лгунья. Я знаю, что болит. Сейчас дам обезболивающее.

– Нет.

Фэй посмотрела на меня, и я стиснула челюсти, стараясь перетерпеть.

– Навредит малышу. Я потерплю.

* * *

– Всем встать. Обвиняемый, Суд рассмотрел все нюансы вашего дела. Выслушав сторону защиты и обвинения, мы посовещались и вынесли свой вердикт – виновен. Осужденный приговаривается к казни через сожжение на солнце.

В зале раздался ропот, а мне показалось, что я падаю, а, точнее, я почти упала, но Влад удержал меня за плечи. Мне хотелось закричать, но я не могла. Я не верила, что слышу это. Мне казалось, что у меня галлюцинации. Они не могли его приговорить. Не могли. Как же так?

Я посмотрела на Влада, и он отвел взгляд. Нет. Не нужно отворачиваться. Это не может быть конец.

– Приговор обжалованию не подлежит и будет приведен в исполнение немедленно.

Внутри все оборвалось, и я все же закричала так громко, что у меня зазвенело в ушах.

А его уже уводили. Рино смотрел на меня, на то, как я бьюсь в руках Влада, как рвусь к нему, тяну руки и кричу. Я слышала свой собственный вой, он оглушал, от него закладывало уши. Меня раздирало от боли и отчаяния, меня не могли удержать ни король, ни Мстислав. Я вырвалась и бросилась за конвоирами, уводившими Рино. Споткнулась, упала на живот. Кто – то подхватил меня и поднял, а я вырывалась, окончательно обезумев, тянула к нему руки и кричала, как раненое животное. Я сошла с ума. Вырывалась и царапалась. Меня ослепляла дикая боль в груди и в животе, но та боль, что рвала душу, заставляла всеми силами пытаться освободится от рук, сдерживающих меня. Я начала задыхаться, покрываясь ледяными каплями пота.

– Если вы не успокоите ее – мы прикажем вывести из здания Суда и запретим присутствие на казни.

Голоса, как сквозь вату. Резкая боль заставила свернуться почти пополам и упасть на колени. Фэй наклонилась ко мне и прижала пальцы к моему животу.

– У нее начались схватки, Влад. Выносите ее отсюда. В какую – нибудь отдельную комнату. Они стремительные. Она сейчас родит прямо здесь.

* * *

Я снова его звала. Снова кричала в пустоту, наполненную чужими голосами, шагами, криками.

Я охрипла и почти потеряла голос, чувствовала, как меня укладывают на твердую поверхность. Скорее всего, на стол. Голос Фэй доносился словно издалека.

– Нельзя наркоз. Сердце. Не знаю, насколько глубоко разошлись швы. Идите, Влад. Идите, мы сами. Мы справимся. Будьте с ним. Ему это нужно. Я справлюсь. Артур мне поможет.

Божееее. Я тоже хочу быть с ним. Пожалуйста… я хочу быть с ним. Последний раз. Рино. Почему? Зачем ты … Ты же обещал!

– Викки. Милая, посмотри на меня. Я знаю, что тебе очень больно. Смотри на меня, Викки. Он скоро родится. Совсем немного. Ты должна мне помочь, девочка.

Девочка… да… твоя Девочка. Как такое может быть…тебя не будет, а я есть? Так не может быть, Рино. Мне казалось, меня раздирает изнутри. Я сошла с ума. Я снова и снова звала его. Для меня слилось прошлое и настоящее. Я корчилась на том операционном столе, привязанная, истекающая кровью под скальпелем отца и кричала в пустоту, умоляла, рыдала. Только не трогайте ребенка. Не трогайте, пожалуйста!

– Она теряет много крови и бредит. Принеси донорскую, Артур. В этом проклятом здании должны быть запасы. Потребуй.

Нежно касается моего лица.

– Милая. Ты должна мне помочь. Не засыпай, не уходи, слышишь, Викки, смотри на меня. Ты меня видишь?

– Все зря. …Все зря. Я хочу к нему… пустите меня… отнесите меня туда. Господи, пожалуйста!

– Тсссс. Тихо. Все не зря… совсем не зря. Ты даже не представляешь, насколько не зря.

Глаза невольно закрывались, но ее голос держал меня на поверхности, не давал погрузиться в темноту, которая принесет облегчение.

– Вливай ей прямо в рот. Пусть приготовят вертолет, набери Влада.

Почувствовала на потрескавшихся губах холодные капли с металлическим вкусом, вынужденно глотнула, захлебнулась, закашлялась. Боль заставила меня выгнуться дугой и вцепиться в края стола.

– Давай, Викки. Он должен родиться. Помоги ему. Ты сильная, ты справишься. Да, пей. Вот так!

Я не сильная. Я не хочу быть сильной. Я к нему хочу. Не могу больше… мне так больно, Рино. Ты же обещал. Ты обещал не оставлять меня. Ты обещал, Рино!

Я закричала, заглушая голоса, чувствуя, как сердце разрывается от боли. Ослепительной вспышки, словно мне разворотило всё внутри. А потом услышала и другой крик. Пронзительный, громкий плач ребенка.

– Мальчик. Какой чудесный мальчик. Викки. Он родился. Открой глаза. Посмотри на него. Ты придумала ему имя?

Я приоткрыла глаза, опухшие от слез, глядя на окровавленный, кричащий комочек в руках Фэй.

– Рино… – едва слышно, чувствуя, как внутри все медленно умирает, как немеет тело и замедляется сердцебиение.

– Посмотрите? Вы это видите, Фэй? Шов… он затягивается. У нее на груди!

А я смотрела на ребенка и чувствовала, как постепенно погружаюсь в темноту.

* * *

Влад и Мстислав стояли молча, как и все, присутствующие на казни, вампиры. Из здания суда доносились дикие вопли Викки, и Владу хотелось зажать уши руками, чтобы не слышать их. Он не сдержал слово. Он не смог. Внутри нарастал рев ярости и безысходности.

Они смотрели на узкое пространство за плотным стеклом, круглый пятак с люком наверху. Обвиняемый стоял посередине, с завязанными глазами. Когда дверь за ним с лязгом закрылась, щелкнули кандалы, спадая с рук и ног, и Рино снял повязку. Он смотрел на Короля. В его взгляде не было упрёка, только боль и немой вопрос.

Он искал ее взглядом и не находил. Нервничал. Влад стиснул челюсти, когда люк медленно открылся и лучи солнца осветили стены, подбираясь к приговоренному. Дюйм за дюймом. Владу казалось, что время застыло.

Король стиснул руку Мстислава, когда ослепительный свет столпом полился из открытого пространства и…. Заключенный распахнул руки.

Шли секунды, минуты. Среди присутствующих раздался ропот… Рино не воспламенился. Он смотрел на солнце и хохотал. Они не слышали его, но видели, как он содрогается от истерического смеха. Внезапно люк закрылся, и несколько стражей вошли через приоткрытую дверь. Влад посмотрел на Мстислава и тот пожал плечами.

Заключенного увели, но не надели кандалы. Влад протиснулся сквозь толпу к адвокату, который как раз закончил говорить по сотовому.

– Мы получили документы. Кто – то прислал их с курьером.

– Что значит, с курьером? Какие документы?

– Документы. Все те бумаги, которые были в доме Эйбеля. Идемте, нас ожидают

Они совещаются. Скорее всего, Рино будет оправдан.

Влад шумно выдохнул.

– Кто прислал?

– Пока не знаю. Анонимно. Заседание возобновится через пятнадцать минут. Судья хочет нас видеть.

Запищал сотовый Влада, и король посмотрел на дисплей. Смс от Фэй.

«У нас все хорошо. Он родился. Викки в порядке»

Влад посмотрел на адвоката.

– Требуй снять все обвинения. Все до единого.

– А сукин сын не сгорел. Ты это видел?

Мстислав усмехнулся.

– Кого – то даже в аду не ждут. Ну и родственнички у тебя, Воронов. Откуда только берутся.

– Из самой преисподней, – Влад кивнул адвокату, и они вышли в длинный, узкий коридор в сопровождении секретаря Судьи.

* * *

Судья нервно постукивал костяшками пальцев по столешнице.

– Вы понимаете, что, даже взяв в учет все обстоятельства, преступления, совершенные подсудимым, все равно тянут на смертную казнь?

– Это была самозащита. Эйбель незаконно удерживал Рино в клетке спустя почти сто лет после чудовищного преступления. Подсудимый был в состоянии аффекта и защищался.

– Убив около сорока вампиров? Устроив там мясорубку? Вы видели место преступления?

– Возможно, сам Эйбель вколол ему некий препарат. Кто знает, на что был способен профессор, и какие запрещенные психотропные препараты у него имелись.

Судья посмотрел на Короля.

– Вы действительно так считаете?

– Считать должны вы, а не я. У вас под носом творились все эти бесчинства, и никто не прикрыл контору этого психопата. Более того, Нейтралы покрывали его деятельность.

– Никто не покрывал. Бред!

– Ну как бред, Ваша Честь? Если в Асфентус ворвался отряд Нейралов и позволил Эйбелю незаконно взять Рино в плен. Члена королевского клана. Моего племянника. Я уже молчу о бесчинствах над его матерью, моей родной сестрой. Никто не передал его вам для правосудия. У нас есть свидетель, который это подтвердит. Кто ответит за это преступление? А, Ваша честь? Я уже завтра обнародую эту информацию по всем доступным мне каналам. Начнется бунт. Поднимется весь клан Черных львов.

Судья с ненавистью посмотрел на Влада. Король понял, что удар достиг цели. Когда – то, точно так же, в этом самом кабинете, он получил помилование для другого Мокану. У этого же Судьи.

– Вы снова прибегаете к шантажу, Воронов.

– Это не шантаж, а сделка со следствием. Справедливая и честная. Вы достаточно наказали подсудимого и то, что он не сгорел сейчас – это либо недоразумение, либо знак того, что ваше правосудие не к месту.

– Мы уже знаем, почему он не сгорел. Образцы его крови взяты для анализа и уже получены ответы.

– Неужели? А может именно в документах, которые вам передали, указана эта информация?

Судья резко встал с кресла.

– Кто подтвердит, что эти бумаги не фальсификация и не выдумка самого Эйбеля.

Дверь в кабинет Судьи резко распахнулась и все обернулись

– Я подтвержу. Я – Нария Мокану. Законная жена Самуила Мокану.

Влад ошарашено смотрел на женщину во всем черном. Высокая, худая, с заостренными чертами красивого аристократического лица. Она осмотрела всех присутствующих и сделала несколько шагов к столу Судьи. Протянула ему папку.

– Здесь все бумаги. Моё свидетельство о браке с Самуилом, свидетельство о рождении Элерии и экспертиза ДНК, доказывающая, что Элерия – дочь Самуила.

Она открыла сумочку и достала маленький пакет, положила на столешницу.

– В этом пакете прядь волос Элерии и образцы её крови. Вы можете сверить и убедиться, что Рино её сын. Впрочем, я убедилась в этом задолго до вас.

Женщина сорвала с шеи медальон и так же швырнула на стол Судьи.

– Я искала ее долгие годы, искала даже после ее смерти. Посмотрите на нее. Они похожи. Вам не потребуется ни один анализ, чтобы увидеть сходство.

Влад посмотрел на Мстислава. Тот не сводил взгляда с женщины, которая с вызовом смотрела на Судью.

– Мне нужно десять минут для принятия решения.

Нария оперлась на стол ладонями.

– Снимите обвинения, и мы забудем об этом.

– Ваш подопечный подпишет все бумаги? – судья посмотрел на адвоката, а потом на Влада, который жадно рассматривал женщину. Жена Самуила… Как много тайн иногда таит наше прошлое и преподносит неожиданные сюрпризы. Какие еще скелеты в шкафу есть у покойного Короля Братства?

– Подпишет.

– Хорошо. Обождите снаружи. Заседание огласит свой вердикт, и через несколько дней мы выпустим Рино.

Влад резко подался вперед:

– Не через несколько дней, а сейчас. Вы выпустите его сейчас. Иначе никакой сделки. Я думаю, некоторым будет интересно узнать, что именно получили Нейтралы от Эйбеля, если предоставили ему такую помощь. Услугу, я бы сказал. Какую сделку с ним заключили? И кто заключил?

Эпилог

«– Рино, если бы ты мог видеть море. Оно такое бескрайнее и такое разное. Иногда светло – голубое, иногда черное. Если смотреть вдаль, ты бы увидел горизонт. Там небо и море сливаются вместе. Как единое целое и море всегда отражает цвет неба.

– Я – море, а ты – небо? – лаская большим пальцем мою скулу, через решетку.

– Да… Только нам кажется, что они вместе. Издалека. До горизонта никогда не доплыть, Рино. Море и небо никогда не могут слиться в одно целое. Это иллюзия. Обман зрения.

– Иногда иллюзии, Девочка, более настоящие, чем реальность, если мы верим в них вдвоем, – вытирая слезу со щеки и касаясь губ губами, – ты веришь?

– Верю… Я люблю тебя, Рино… Я всегда буду любить тебя.

– Пока ты меня любишь – наш горизонт не иллюзия».

Я чувствовала, как по щеке ползет тонкий луч солнца, он щекочет кожу, и впервые я не боюсь, что он сожжет меня в пепел. Все тело стало невесомым.

Словно наяву касание его пальцев, и я открываю глаза, встречаюсь с ним взглядом. Рука на моей щеке дрогнула.

– Моя Девочка…, – наклонился ко мне, прижимаясь лбом к моему лбу.

Он пахнет…Боже, как же хорошо он пахнет. Я снова дышу. Я живая. Осознание ослепляет дикой вспышкой бешеного восторга. Резко прижимаю его к себе, лихорадочно ероша волосы. Не могу сказать ни слова, а он ловит губами мои ладони, мои пальцы, целует моё лицо, глаза, щеки, губы, прячу лицо у него на груди, чувствуя, как Рино поднимает меня на руки, целуя мои волосы. Пронёс через спальню к окну.

– Смотри, любимая.

Прижимая к себе одной рукой, другой распахнул шторы, и я приподняла голову. Перед глазами спокойная гладь моря, в которой отражается светло – голубое небо… а вдали горизонт. Я прижалась к Рино сильнее, опуская голову на сильное плечо, закрывая глаза и растворяясь в таком сумасшедшем счастье, от которого кружилась голова, и непроизвольно выступали слезы на глазах.

– Чувствуешь, как я крепко держу тебя и никогда не отпущу?

Я чувствовала. С тех пор, как он вернулся ко мне. С тех пор, как ни на секунду не оставлял одну. День за днем. Месяц за месяцем. Чувствовала каждое мгновение. Видела в разноцветных глазах Рино – младшего, которого старший держал на руках.

Мы достигли нашего горизонта. Там, где небо сливается с морем. Никто не знает, что это не иллюзия… просто не каждый может выдержать путь к тому самому горизонту. Просто в него нужно верить. Не смотря не на что. Нет ничего сильнее веры. Я верила… даже тогда, когда казалось, что не осталось и иллюзии. И он верил, где – то в глубине души верил в НАС.

Мы захлебывались, шли ко дну, задыхались, но, да, мы его достигли…

P.S.

Рино официально приняли в клан Черных Львов. Асфентус стал частью клана и был объявлен независимым княжеством.

Границы с Нейтральной территорией теперь полностью контролировало Братство.

Дороти Эйбель вернули все земли и погасили её кредиты.

Нария Мокану исчезла сразу после оправдательного вердикта. Ее так и не нашли.

Она не числилась ни в одном из архивов Братства и Совета.

«Невозможно найти того, кто не хочет быть найденным»

Спустя несколько месяцев Рино получил небольшую посылку, адресата которой так и не удалось отследить. В маленькой коробке лежал медальон с портретом Элерии Мокану и записка.

«Она простила тебя. Я точно знаю. Будь счастлив, Рино. Она бы этого хотела»