Текст книги "Дурочка (СИ)"

Автор книги: Ульяна Островская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

В результате скромная ученица Савельева перечитывала одно и то же несколько раз, повторяя то, что не захотела сразу принять Марфа. Ничего, зато знать будет наизусть и вспомнит при необходимости.

Ей, конечно, с одной стороны проще, теперь уже наши общие знания теории ложились на полученную базу в свое время.

С другой – какую-то информацию она действительно не принимала, не могла. Вбитые накрепко знания среднего медперсонала огораживали, как красными флажками, определенную территорию. А дальше якобы ей хода нет, только тем, кто окончил институты. Она сама это поняла и сформулировала. Теперь ее интересовала одно – сможет при собственном вселении преодолеть внутренний барьер или нет.

«Марфочка, это зависит от твоего будущего возраста, – рассуждала младшая ясновидящая».

Думаю, о своем пути Аиша тоже размышляла. На высоте двух-трех метров бегала, а чуть выше – нет, боялась. У меня такого барьера нет, если нет ветра в помещении. Чего бояться-то?

Мое ментальное восприятие позволяло в и д е т ь весь организм, основные руны сами разворачивались, масштабируя и уточняя уже без моего вмешательства.

Учеба на пересылке привела все в систему, разложив по полочкам.

В том числе общие знания, полученные от Марфы при переносе: теория и практика фельдшера нашего мира. Здесь всех, кто лечит без применения магии, называют медикусами, основной штат лечебниц ими и укомплектован, целителей мало.

Затем основы исцеления, а это не маленько.

И далее так называемые аномалии – атипичные особенности, собранными целителями в аналогичных мирах.

Кроме того, я все же больше трех лет в сумме поработала с муляжами на пересылке. Да, не с людьми, с их очень качественными копиями. Но это практический ежедневный опыт, а в последний год по усложненной программе.

У старшей ясновидящей моя память все фиксировала, но обзорно, без практики с муляжами. И у меня сохранилась только память от встреч с реальными больными в ее молодости. Она многое помнила, особенно остро реагировала на запахи. Ее так учили в свое время для более точной диагностики, доступной сложной аппаратуры для анализа еще не было.

Кроме того, только недавно я поняла, как мне повезло с конспектами пятого курса. А главное – с самой памятью. Не знаю, может, потому что моя головушка изначально была пустая.

В госпитали и лечебницы меня не брали – еще не сдавала даже анатомию, уход за больными и гигиену в объеме первого курса, как будущие сестры милосердия. Пока учила на перспективу. Иван Андреевич, у которого я числилась помощницей, решил, что мне надо поторопиться и к зиме перейти на второй курс.

Получалось, за мою дополнительную учебу с утра до позднего вечера он и платил. Поэтому я не просто учила, а перепроверяла себя много раз, сколько хватало сил.

Добрую половину несложных предметов мне уже зачли, включая законодательство. В отличие от школьников, читающих конкретный параграф от сих до сих, я приучилась читать все полностью еще дома, а тут продолжила. Имея за спиной взрослых ясновидящих с их навыками систематизации, не выглядывала из маленького окопчика, а пыталась залезть на горку, осматривая все доступные мне окрестности.

И еще остались предметы, имеющие отношение к основам запрещенного мне прежде исцеления, логика, этикет, латынь, магия гигиены в быту и спецкурс «Подданные Российской империи».

Ну и физическая подготовка, именуемая гимнастикой.

С физическим развитием тела все-таки проще, прогресс уже заметен. Наш тренер-куратор глаз с меня не спускал, и «военка» на пересылке мне многое дала. Хотя не так легко привести в нужный порядок слабенькое тельце.

Если у деда я быстро набрала и вес, и рост, и умения, то Лексой оказалось все гораздо сложнее. С питанием в том числе. В имении мы ели каши и булки. Среда и пятница и так постные дни, а мясо от силы два раза в неделю, да и то куры и кролики… маловато.

В школе кормили гораздо лучше, но у меня никогда не было семьи, и думала о мальчишках, своих братьях, о родителях и Каське с теплотой и тревогой.

Была бы возможность учиться поближе, я бы вернулась.

Первую зарплату тут же отнесла в банк полностью. Приписала: «вам на лечение и питание». Больше текста не вошло. Не знаю, что они подумали, надеюсь на здравый смысл мама.

Обычное письмо идет долго, почтовики ждут оказии. Зато стоит им только зайти в банк, как прочтут мои прописки к деньгам. Отправила подробное письмо, чтобы родители не пугались, откуда у меня такие суммы, но пока ответа нет.

В следующем месяце на счет положила десять рублей. На два рубля купила длинную меховую куртку с капюшоном и скромные рукавички. В октябре уже холодно, куртка серьезно выручала, хотя я пока особо не выходила за пределы школы.

Некогда.

Примерно раз в неделю сдавала очередной зачет по текущим дисциплинам, а их не меньше десяти. И как только закрывала одну тему, тут же возникали две новых. Необходимость общеобразовательных предметов я осознавала и соглашалась, но как же мало мы занимались специальными! Приходилось догонять самостоятельно, причем о многих инфекционных заболеваниях тут и не слышали. Но это же хорошо?

«Очень хорошо, но знать необходимо.»

Зато с травмами и медикусы, и целители были на «ты», только учили все по рисункам.

Каждый вечер за мне забегала Зайчик хоть на несколько минут, все время удивляясь моим придумкам. Второй картонный скелет уже имел мышцы и основные органы. Третий планировался с кровотоком.

– Лекса, так не учатся. Мне уже страшно!

– Варя, но ведь удобнее именно так? Нагляднее, да?

– Ну да… я к настоящим трупам вообще подходить боюсь. Дождусь тебя, вместе будем ходить, ладно? Не бойся, там простынкой ненужное прикрыто.

– Расскажи мне все о ноге взрослого человека. Иди к скелету.

– Лексочка, я роман читаю про любовь сиротки к его сиятельству герцогу. Она прямо без чулков от пиратов к нему побежала! Слушай начало, мне скоро домой, папенька вот-вот вернется.

– Варя, ты за минуту две ошибки допустила. Без чулок правильно. И герцог – светлость. Неужели трудно запомнить?

– Трудно!

– Кстати, в этих словах есть общее. Герцог длиннее слово – а титул короче, светлость. В слове граф меньше букв, а титул длиннее – сиятельство. Чулки сами по себе длинные, а говорится коротко – нет чулок. Носки короткие, а говорят – нет носков. Запомнила?

– Очень хорошо запомнила!

– Молодец. Расскажи, как называются мышцы, и сразу побежишь домой.

Не знаю, что они учат на втором курсе, от Зайчика и не надеялась получить полноценную информацию, а подводить ее не хочется. Может, у них там запреты на каждый чих.

Но учебных пособий, действительно, нет. Я ни одного не видела.

Странно, маги же. Простых болванов даже физкультурник создает для тренировок.

***

Бедный Зайчик Варя. Бедненький, несчастненький. Печальный такой, слезки вытирает. Идет, плывет, качается, вздыхает на ходу.

За ней идет монах.

Ну, или инок, мы с ясновидящими еще путаемся, они атеисты, я-то просто никогда не думала раньше на тему религии, сдала основы при поступлении, на службы хожу со всеми школьниками… и успокоилась.

Одет монах в черную хламиду, а голова аккуратно замотана бинтами. Монах здоровущий, точно под два метра ростом, краснощекий и зол настолько, что меня и в защите оглушило.

За ним катится колобком наш куратор Иван Андреевич. Он не просто зол, а взбешен, но пытается успокоится. Хватает его на несколько шагов и опять накрывает бешенством.

За куратором идут два молоденьких целителя, бывшие выпускники школы. Таких парней и девчонок в Тобольске пять человек, я их всех знаю в лицо. Идут они торжественно, осознавая свою значимость.

Общие эмоции зашкаливали, я рискнула открыться чуть больше и ахнула – ну, Варя!

«так и подумала…шайтан, а не девка.»

«ведь целыми днями об этом говорили, как же она так…»

Да… только посочувствовать этому здоровенному монаху остается.

Что входит в понятие общего исцеления?

Условно весь процесс делится на три части:

Диагностика.

План проведения лечения.

Применение дара целителя непосредственно в лечении.

В процентном отношении примерно так: 50-40-10.

При этом в процессе непосредственного применения дара несколько раз уточняется диагностика текущего состояния следующего уровня и, соответственно, корректируется план лечения.

Свою магию целитель применяет очень аккуратно, по сути – точечно. Сильный дар нужен для общего прохождения всех этапов, а вовсе не для того, чтобы размахать им как топором.

Только в сказках бывает – отправил целитель свой дар, а косточки сами распрямились, встали, как положено, осколочки подобрав.

Кровь восстановилась, органы заработали, мышцы срослись, а потом и кожные покровы поползли навстречу друг другу!

Нет. Так не бывает.

Настоящий целитель точно знает, что делает и в каком порядке.

В отличии от шального Зайчика.

Глава 11

Так что же из себя представляет начальная практика второклассников первого полугодия?

Быть на подхвате у целителей со стажем: правильно посадить или положить больного, продезинфицировать и обработать рану, подать мазь, настойку, бинт, нужный инструмент при необходимости и так далее. Пока всю теорию не сдадут – работают нянечками и сестрами-братьями милосердия.

Монах заскочил подлечить сильно расцарапанную мочку уха. Зайчик вызвалась помочь, потому что младшие целители-выпускники, сдавшие экзамен на статус «новичок», как раз заканчивали с травмой колена ребенка, серьезной проверкой их уровня. Кто-то из старших, уже имеющих статус «ученик», их внимательно выслушал, дал добро на конечный этап – исцеление и ушел по своим делам. С ранкой уха никто не ожидал проблем.

Зайчик Варя, обработав рану, отвлеклась, запуталась и прирастила мочку уха, сильно ее натянув, к скуле.

На вопли и ругань монаха и младших целителей прибежали старшие целители, а за ними Иван Андреевич.

Сколько времени он потратил, восстанавливая ухо и скулу, я не поняла. Считывать информацию у Зайчика тяжко, единственный плюс: ей в голову не придет, что кто-то полазил по памяти последних событий.

Я бы и сама не полезла, но такой шквал эмоций за тонкой дверью, ведущий в коридор, целители остановились на площадке у моей комнаты, она крайняя.

Метнулась к Зайчику еще раз – оказывается, девочка проживает в преподавательском крыле, вместе с отцом, алхимиком и травником, зимой он и у нас начнет преподавать. Поэтому Зайчик и чувствует себя под надзором, но в одиночестве. А сбежать удается так редко, и то ко мне.

И что с ней делать?

Директор и алхимик уже на подходе, поднимаются по правой лестнице. Подошли к монаху, слушают.

Придется выручать смешного Зайчика именно мне. Больше некому.

Дар у Вари сильный, а знаний нет, и желания знать особо не видно.

Куда смотрит ее отец?

Очень хочется промолчать, уже сложился свой, такой удобный распорядок дня…

Вздохнула и вышла навстречу под горестные вздохи ясновидящих.

– Андрей Андреевич, Иван Андреевич, позвольте обратиться?

– Савельева? А вы как так оказались?

– Она живет здесь, вот ее комната, – неприязненно заметил старший Зайцев.

Я так и не понимаю, почему у него такое отношение ко мне. Но тут в минус мои изначальные особенности, ясновидящие называют их комплексами. Мне гораздо проще выучить формулы, простроить логику и уложить в память результат. И так много-много раз в тех областях, которые я для себя выделила. Опять же опираясь на логику и конкретные знания окружающей среды и законы развития мира.

Но почему ко мне так относится Зайцев – не понимаю. Я же ему не мешаю.

«Подумай. Может, в чем-то помешала…»

Не знаю. Но смотрит с неприязнью.

– Мы слушаем вас, барышня, – директор оставил монаха и повернулся ко мне.

Слушает он! На самом деле взял паузу перед решением. Думает, что делать с доченькой его преподавателя. А тут мы ему немного поможем. Конечно, на его усмотрение.

– У меня просьба: Варе Зайцевой предоставить ровно те условия, которые имеют все школьники. Например, у меня в комнате есть вторая кровать, второй стол, стул и тумбочка. Мы обе будущие целители, нам удобнее готовиться к занятиям вместе.

– Савельева! – вмешался мой личный куратор по целительству, – ты занимаешься по усложненной программе, отвлекаться тебе нельзя. Не хотел говорить преждевременно… но к Сибирской ярмарке подъедет специальная комиссия. И требовать будут диагностику персонально с тебя очень серьезно. Очень. Они едут с больными. По сути, экзамен сдаешь не только ты, а вся наша школа!

Вот как… стоило ожидать, что все не просто с деньгами, которые получаю.

Что ж…

– Тем более, Иван Андреевич. Тем более. Что-то знаю я, потому что сдаю сразу за весь первый курс и часть второго. А Варя первый курс окончила полностью, не торопясь. Будем проверять друг друга и помогать. Усваивается лучше то, что объясняешь сам. Варя проверит меня и, заодно, себя. Я, в свою очередь, присмотрю за ее дисциплиной.

– Акхм-м… – откашлялся директор.

К сожалению, ментал мой тут бесполезен, рискованно. Слишком близко стоим, сразу поймут, что у меня есть еще один дар, сообщат или сами увезут в специальные службы. В застенки. Ясновидящие очень убедительны.

Внешне директор слушал нас спокойно, один раз только дернулась щека. Мой куратор точно успокаивался и думал уже о чем-то другом, вероятно, о комиссии. А старший Зайцев медленно наливался дурной кровью. Я даже забеспокоилась, как бы инсульт не случился.

– А давненько я не бывал в комнатах школьников, – признался директор, обводя чересчур виноватым взглядом магистров, – позволите, барышня?

Ответа и не ждал. Обошел меня и распахнул двери.

Да-а, кто знал…

Я бы хоть книжки аккуратнее сложила.

На подоконниках разноцветные огурцы – надо же проверять то, что предложу на зачет.

На стене нарисован циферблат, только стрелки свободно крутятся на гвоздике. Но часы точно идут! Сама удивляюсь, но никому не говорю, еще один факультатив мне не потянуть.

На чужом столе открытые пачки картона и бутылочки с цветными настойками. Которых у меня не может быть, ибо идея принадлежит Александру Дмитриевичу Зайцеву. Рассказала Варя, а химичила уже я сама.

На мое счастье, внимание привлекли сначала скелеты, все-таки они ростом с того самого монаха. Я не скупилась, хотя картону тут всего на семь копеек.

А на лица обалдевших мастеров стоило посмотреть.

Мои ясновидящие захохотали в голос, пришлось зашипеть на них, ничего же не услышу!

– Савельева, – пришел в себя первым мой личный куратор по целительству, – откуда это у вас?

– Сама сделала. Учила таким образом бытовую магию и нормальную анатомию. Два в одном.

– Как вы могли, нет, но как вы могли… – простонал Мойский.

Я насторожилась.

Может, не случайно нет наглядных пособий.

Религиозный запрет?

– Как вы могли так поступить?! – заорал куратор.

На крик в комнату заскочили монах и Зайчик Варя. Я испугалась, неужели по незнанию подведу ее? Она не виновата!

– Нет, но как вы! Могли промолчать! Утаить от меня! Такое дело?!

– Иван Андреевич, – прошипел директор, – а попроще для меня, в чем проблема?

– Это же решает многое! Переворот в учебе! Золотое дно для нас! Вы почему промолчали?!

Вот теперь у меня коленки ослабли, честное слово.

Ясновидящие опять хохотали, особенно Аиша заливалась, а ведь молчали, пока целитель верещал на всю школу. Ха, зато Зайчика выручу.

– Вы же видите, мы с Варей еще в процессе.

Зайчик судорожно закивал, поймав мой настоятельный взгляд.

– Вам что, Зайцева помогала? – спросил недоверчиво директор, не сводя глаз со скелетов.

– Конечно. Для одного тут много мелкой работы. К тому же она сообразила, как использовать открытие Александра Дмитриевича. В основе его идея, я только усилила химическое воздействие.

– Какая именно идея? – растерялся Зайцев.

Вот где получится главное событие!

– Ваша идея химического воздействия вытяжки корня после его магической обработки. Мы получили нужные нам оттенки для максимально точной передачи цвета органов. Который не выгорит со временем. Посмотрите, например, как сильно венозная кровь отличается от артериальной. Или максимально точный цвет печени. Эх, если бы картон заменить хотя бы на дерево, укрепленное магией, то наглядные пособия могли бы служить начинающим целителям любой школы практически вечно.

Иван Андреевич торжественно подошел к скелету с органами и нежно-нежно его обнял.

Слов у него не было.

У нас тоже.

Монаха перекосило.

– Я понял, – сказал наш умный директор. – Кто живет с правой стороны, Савельева? Не знаете? Ладно, разберемся, – и протянул руку монаху, – простите и спасибо, если бы не вы… как уж получилось, но оказалось к добру…

«Да, причудливо тасуется колода судеб… прав Булгаков…»

***

Поселили Зайчика в соседней комнате, а не у меня. Спасибо директору за понимание, он учел, что режим дня у нас отличается. Забрали только одну кровать, даже лишние стол и стул оставили.

Такой же комплект принесли Зайчику: два письменных стола, два стула и две полки для книг. Полки для книг я периодически чистила, как она не выпрашивала узнать о судьбе очередных влюбленных страдальцев, ожидающих всевозможных чудес. Сама я эти книжки бегло пролистывала. Если герои учились и трудились, я книжку отдавала. После того, как принимала у Зайчика очередной зачет. Рыдала она иной раз в голос, но тут нашла коса на камень.

Самое смешное, что меня активно поддерживал Зайцев, кардинально поменяв ко мне отношение.

Я так и не поняла, почему при нашей встрече он решил, что с моим появлением Зайчик окончательно сойдет с рельс. Зато теперь Александр Дмитриевич частенько к нам забегает с новым раствором и готовыми формулами, серьезно меня разгружая.

Целители города на сто раз перепроверили все размеры органов, заодно уменьшив их и сами скелеты. Правильно сделали, это мне трудно мелкие картонки собирать и клеить. А приличному столяру при наличие станков гораздо проще дерево обточить. Готовили сразу два варианта: мужской и женский. Два простых скелета и два муляжа с мышцами, органами, которые можно снять и прицепить, и кровотоком.

***

На дирижаблях прилетела парочка из целительского отдела Патентного бюро.

Один седенький и милый – я сразу насторожилась, второй злой и крикливый – тоже ничего хорошего. На лбу у них прямо написано: мы выполняем особо важное и страшно секретное задание, о котором никому нельзя знать.

Рассматривали муляжи долго, с перерывом на роскошный обед в знатной компании. Зайчик удивлялась и фыркала, провожая их на обед, она даже после наших занятий добрый час есть не могла, особенно всеми любимую печень.

Я из этой компании знала только директора Андрея Андреевича и моего куратора Ивана Андреевича. Еще двоих не знала, кажется, городское или губернское начальство, но приплатила бы целый рубль, чтобы не встречаться.

Наелись и насмотрелись.

Милый обозлился, крикливый замолчал, но скорбно поджал губы. Не понравилось, что подростки тоже заявлены как равноправные авторы. Разложили бумажки и артефакты, а меня вызвали на допрос первой.

Так и сказали – вызвать:

– Вызвать … как ее там…

– Савельеву?

– Савельеву!

Мы с ясновидящими думали, что обо мне никто не вспомнит. И не надо!

А тут – нате на лопате.

Пришлось сворачивать ментальные руны и возвращаться к себе. Переоделась в пошитое парадное платье. Кто их знает, тверских-то.

Перстенек вернула на место, подошла к зеркалу. Так… эмоций не видно, мама бы одобрила.

Глава 12

На появившуюся высокородную девицу тверские гости отреагировали, быстро поднявшись с мест. Чуть не просмотрели – ожидали школьницу Савельеву, а тут появилась какая-то совсем молоденькая незнакомая дворянка без сопровождения. Значит, охрана за дверью.

И как эффектно зашла!

Переглянувшись, мгновенно сделали выводы – судя по всему, новая фрейлина Ее Высочества. Получается, на следующем дирижабле прибыла.

Явно Ее Величество недовольно кем-то из них двоих и дала соответственное задание старшей из Высочеств.

А ведь оба не хотели тащиться, как не хотели-то! Уж очень момент поездки неудачный. Грешки есть у любого. Маленькие такие, даже крошечные, но ведь тут же наговорят до небес. Скорее всего, старшая Высочество, куратор Патентного бюро, распорядившись об их отъезде, практически одновременно отправила тайную проверку. Очень вероятно, очень. Денег в казне нет совершенно, любой медяк на счету. А репутация сотрудников Патентного бюро ни к черту.

Высокородная вошла, холодно осмотрела подскочивших мужчин, но остановила свой взгляд на директоре:

– Слушаю вас.

Дворцовые интриги директора не мучали, он вошедшую сразу опознал и представил:

– Баронесса Савельева. Будущий целитель. Покамест школьница. Присаживайтесь, барышня.

Девица присела точно на половину стула, ненадолго, дескать. Спина прямая, ножки расположила так, чтобы сразу встать. Симпатичная, цену себе знает, старая кровь, понятно…

И тут столичные замерли. Что?!

Савельева? Это и есть Савельева, предложившая создавать искусственные скелеты как учебный материал для школы? Как понимать прикажите?

Стоп!

Какой-то Род кинул кусок императорскому дому, пристроив дочь из младшей ветви для того, чтобы она передала идею… хитро! И не вылезли, обретя врагов, и отметились. Ловко. Очень даже ловко. Можно поучиться.

Старший мельком взглянул на свое сопровождение, а тот уже что-то писал. Департамент сыска на высоте, не случайно к известному целителю прицепили своего чиновника. Не очень сильного менталиста, но все же. Явно фамилию главы рода считал. И точно – на переданной бумажке крупно написано: Ушаковы.

Оба поморщились. Ушаковские пойдут до конца, терять им нечего. Магов вообще в этом поколении не родилось. А нужны Ее Величеству титулованные без магии? Нет. Не нужны. Производства нет, крестьяне стонут, зато самомнение до небес. Был сильный род, да весь вышел.

Даже странно, почему младшая ветвь, Ушакова по фамилии Савельева, учится здесь, так далеко от Твери. И при этом барышня получает королевскую стипендию, а не учится за счет рода? Хитрый ход какой-то… запомним… и доложим кому следует!

– Что ж, Алексия Савельева… очень приятно. Мы представляем патентное бюро Российской империи. Попрошу о нашем визите не распространяться. С образцами, предложенными школой, ознакомились. Уважаемый Андрей Андреевич предложил познакомиться и с вами.

– Что именно вас интересует? – ровным тоном уточнила барышня.

– Из какой вы семьи?

– Обычной. Имение в Савелино Тверской губернии. Отец служит в местном приходском училище. Сестра старше меня, два брата младше. Из детей я одна с магическим даром.

– В Тверской губернии… ну да, естественно. А почему вас отправили так далеко и в школу будущих магов?

– Более подробная информация есть в моих документах.

Оба столичных уставились на барышню.

Жестко держат древние рода своих вассалов и дальнюю родню. Сходство-то несомненное.

– Акх-м… господа, – директор демонстративно разглядывал часы на стене своего кабинета, – или вы предполагаете задержаться до ярмарки? Потом сложнее улететь…

– Нет-нет, какая нам ярмарка! Госпожа Савельева, расскажите, кто участвовал в создании опытных образцов?

– Из школьников мы с Варварой Зайцевой. За общую организацию отвечал Андрей Андреевич, за анатомическую точность образцов Иван Андреевич, за подбор устойчивых химических ингредиентов цветовой гаммы Александр Дмитриевич. Мастера здесь присутствуют. Что касается текущей помощи опытных целителей в непосредственной проверке эталонных образцов, созданных столярным цехом, обратитесь, пожалуйста, к Ивану Андреевичу.

– Да, спасибо. Распишитесь вот здесь и здесь. Благодарю. Не смеем вас больше задерживать и уверены, что ваше общее изобретение послужит на благо Российской Империи!

Девица перевела свой взгляд директора, получила кивок и только потом элегантно поднялась. У двери на мгновение задержалась, но дверь тут же открылась, и девица вышла, ни на кого не оглядываясь.

– Андрей Андреевич, у входа служитель дежурит?

– Нет. Зачем? А, я понял. Наши детки все-таки маги.

– Ну да, ну да… – не поверил младший представитель, поднялся и неслышно повторил путь Савельевой. За дверью, тяжелой, как в императорских палатах, действительно никого не оказалось.

Прислушался, хмыкнул и вернулся.

– Что ж, господа, подходим и расписываемся, мой коллега документы готовит сразу, образец типовой, – быстрой скороговоркой продолжил старший столичный гость. – От продажи готовых пособий, созданных под вашим непосредственным руководством, сначала оплачиваются расходы и подводятся итоги. Затем сорок процентов сразу поступают в императорскую казну, двенадцать процентов уйдут в местные налоги. Оставшаяся сумма по закону делится в равных долях на вас пятерых.

– На четверых, Зайцевы получат одну долю, это их решение. А Савельева две, идея учебного пособия ее.

– Подождите, я подумаю… а, долей-то все равно пять получается?

– Конечно.

– Тогда меня не сбивайте! В случае изготовления образцов сторонними мастерами все платежи, школе в том числе, осуществляют изготовители. Вы получите десять процентов от чистой прибыли и, соответственно, делите. Патентовладелец по закону империи получает отчисления в течении пяти лет. Обращаю внимание, что школьницам до четырнадцати лет деньги поступают на именной счет. Снять их могут только законные представители барышень. В данном случае родители или директор школы в период обучения по письменной заявке школьницы. Вот, все сказал!

За поздним ужином второй представитель патентного бюро обратился к взрослым создателям пособия:

– Господа, могу признаться, неожиданно порадовала меня ваша Савельева. И удивила. Живет на отшибе, считай, а с этикетом знакома очень серьезно: моим бы деткам такого мастера, как у нее, а то пятого меняю за три года.

– У нас в школе тоже нет учителя этикета. План занятий есть, конечно, но кто к нам пойдет? Сами, все сами… – вздохнул директор.

Менталист кивнул и продолжил:

– Но, главное, в голове у барышни крутится радостная мысль: как хорошо, что приехали с патентом. Сможем с Варей отдариться государыне за императорскую стипендию! Знаете, так редко встречаются благодарные люди. Обязательно доложу Ее Величеству при оказии, – и тонко улыбнулся директору.

Тот опять вздохнул, но подхватил:

– Кстати, нам хотелось бы с вами посоветоваться. Мы знаем, что существует традиция – первое изделие преподносить в подарок императорской семье, обычно наследнице, Ее Высочеству.

– Да, традиции сильны в Российской империи, – тут же согласился менталист.

Приглашенные гость, представитель губернатора, кивнул, развел с сожалением руками и выжидающе посмотрел на директора.

– Мы посоветовались с нашими девушками, и они предложили поступить иначе.

Представитель губернатора возмутился:

– И почему бы это?

– Барышни нас остановили. Думаю, правильно, – признался директор, – ну представьте, получает в подарок Ее высочество длинный ящик. С радостным предвкушением открывает… а там скелет! Визги, писки и обида. Вдруг ей в голову придет, что это намеки на что-нибудь несусветное? Нам, мужчинам, не понять женскую логику. По крайней мере, наши барышни категорически против такого подарка.

Мужчины медленно осознавали, от чего их уберегли девицы.

Боже! Каждый представил возможную реакцию жен и дочерей. Представитель губернатора заметно покраснел и промокнул лоб беленьким платочком с вышивкой.

Менталист было хохотнул, но поймал от старшего коллеги осуждающий взгляд.

– Допустим, – взял на себя разговор менталист, – и что вы предлагаете взамен?

– Аукцион. Мы продадим на Ярмарке самую первую пару, мужской и женский скелеты. И переведем деньги Ее высочеству. Купивший будет знать, кто получит всю сумму, а императорский двор узнает, кто приобретатель. Сами понимаете, что результат получится гораздо, гораздо интереснее и весомее, чем ненужный скелет, вдруг украсивший сокровищницу. Разрешите, я налью… давайте пригубим, подумаем все вместе и окончательно определимся.

Гостей проводили к дирижаблю, кое-как успели к отлету. Возвращаясь к повозке, старший брат спросил младшего:

– Акх-м… а большого ежика на проверку дара не вернули?

– Нет еще.

– Поторопи, Ваня.

– Если не забуду, дел много.

– Не забудь. Надо бы посмотреть еще раз нашу звезду.

– Что вдруг?

– Сам не знаю… первое знакомство поспособствовало так подумать, наверное. Вроде бы эмпатия дает похожие отголоски.

– На менталиста насмотрелся?

– Насмотрелся. И вдруг вспомнил почему-то ее …

Глава 13

Ярмарки в былые времена назывались иначе. Торжки, торжища. Как-то душевней. Но гадкое панство и тут удружило, появились Ярмарки. Ниче-е, обжили слово, стало и оно «рассейским».

Доход ярмарки давали приличный, а как же. Недаром Нижний Новгород называли «карманом» России, серьезно пополнявшим казну. Да что говорить, Маргаритинская ярмарка в Архангельске, крупнейшая в России в свое время, за счет таможенных пошлин давала более половины доходов государственной казны.

На ярмарке каждый торговал, как и где только мог: в каменных постройках и складах, специальных гостиных дворах и торговых рядах, в сараях и деревянных лавках и клетях, в балаганах, палатках, а то и прямо с возов и телег.

Купить можно все, что угодно, и в розницу, и оптом. Купцы приезжали из разных уголков России, близлежащих и дальних стран, заключались договоры на будущее.

В специальных павильонах демонстрировали новинки, о которых заранее писалось в «Ярмарочных листках».

Работали балаганы, развлекая публику песнями, танцами и кукольными представлениями.

За порядком следила полиция и охрана. В их обязанности входил и надзор за торговыми точками: чтобы не было воровства и хулиганства.

Конечно, Тобольская ярмарка не сравнится с той же Нижегородской, но население во время торгов удваивалось и утраивалось даже в провинциальных городах – праздника хотелось всем.

И других посмотреть, и себя показать.

***

Иван Андреевич Мойский, главный целитель города и школы будущих магов, готовился к ярмарке азартно, но последовательно, не пропуская ни единой мелочи.

Инспекция всех больниц очень выматывала, а то, что болящие будут поступать в большом количестве – он нисколько не сомневался.

А собственный товар, скелеты, сколько доставил хлопот! С трудом наладили производство. Правда-правда, запустили настоящий конвейер по изготовлению таких нужных пособий. В каждую лекарскую школу, а их, немагических, более тысячи в Российской империи. Не считая магических. Только в России! А дальше-то, дальше… но не будем загадывать!

И, главное – диагностика.

Отдельно для приезжих сговоренных больных приготовили десять коек в шести палатах. А двоих решили посмотреть на дому, губернатор имеет свои возможности и привилегии.

В суете дел едва успевал забегать к своей главной надежде – юной баронессе Алексии Савельевой. Но успевал! Каждый раз поражаясь, как она сама успевает учиться и еще присматривать за младшей Зайцевой.