Текст книги "Пленница Дракулы"

Автор книги: Ульрике Швайкерт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 36 страниц)

Перелет летучих мышей

Алиса, Лучиано и Франц Леопольд примкнули к стае летучих мышей и вместе с ними облетели вокруг купола церкви Святого Петра.

« Когда они наконец-то отправятся в путь? – спросила Алиса. – Нам нельзя терять ни минуты. Вероятно, Дракула уже на несколько часов обогнал нас, и к тому же мы незнаем, какой дорогой он везет Иви. Если он вообще не сменил карету, которую видели Латона и Брэм, на другое средство передвижения».

«Терпение, – ответил Франц Леопольд. – Мы никак не сможем ускорить их отлет. Не думаю, что нам придется сразиться с Дракулой по пути. Маловероятно, что мы наткнемся на них с Иви во время перелета. Мы не знаем, какой путь выбрал Дракула, даже если на восток ведет не так уж много дорог и железнодорожных магистралей. Летучие мыши не следуют ни по одной из них. Время и так на нашей стороне. Одно я знаю совершенно точно: по воздуху мы доберемся гораздо быстрее любой кареты или поезда. Кроме того, пусть мы не знаем, по какой дороге они поедут, зато нам известно, куда они направляются!».

« И нам нужно позаботиться о том, чтобы прибыть туда раньше их, успеть изучить местность и понять, какие преимущества она может нам дать, – добавила Алиса. – И все же мне бы хотелось, чтобы мы отправились прямо сейчас. Почему они медлят? Я не нижу никакого смысла в их взволнованном гуле».

«Не во всем нужно искать смысл. Может быть, летучие мыши просто наслаждаются чувством единства и прохладой ночного воздуха».

«Этим они могли бы заняться и в другой раз, когда для этого будет время!»– вспыхнула Алиса. В ее голове раздалось что-то похожее на смех.

«Как ты можешь смеяться? Ты что, совсем не думаешь об Иви? Или тебе все равно, что с ней произойдет, потому что она нечистокровная?».

«Иви для меня такая же подруга, как и для тебя, и я сделаю все возможное, чтобы освободить ее из лап Дракулы».

Ответ Франца Леопольда прозвучал так резко, что у Алисы закружилась голова. На несколько секунд ей пришлось сосредоточиться на своих крыльях, чтобы снова обрести равновесие.

«Это не имеет ничего общего с тем, какая кровь течет в ее жилах, – продолжил вампир. – И судьба Иви мне совсем не безразлична. Просто я, в отличие от тебя, принимаю то, что не в силах изменить. Со стаей вечерниц мы надежно и быстро доберемся до замка. Без них мы бы знали только, что наша цель находится где-то на сотни километров на восток, затерянная в Южных Карпатax. Если бы мы отправились туда одни, мы могли бы заблудиться по дороге и потерять чересчур много времени, принимая человеческий облик, чтобы расспросить людей о дороге, или разыскивая каждое утро надежное место для сна. Поэтому лучше проявить немного терпения и позволить вечерницам совершить прощальный полет над Веной».

«И как только можно быть таким до ужаса благоразумным?!»– надула губы Алиса.

«Разве это не признак зрелости?»– спросил Франц Леопольд, но Фамалия ничего ему не ответила. Вместо этого она направила свои мысли к сознанию Лучиано, который все это время хранил молчание.

«Что с тобой?».

«Я не могу отвлечься от мыслей о Клариссе и о том, как подло я поступил, оставив ее наедине с Хиндриком в эти самые тяжелые часы, когда она так нуждается во мне!».

«Да, но Иви ты сейчас нужен еще больше. Разве мы с Лео сможем справиться со всем этим сами?».

«Поэтому я и полетел с вами. Конечно же, Иви находится в гораздо худшем положении, и мы не можем не прийти ей на помощь. И все же мне очень тяжело оставлять Клариссу на неопределенное время. Боюсь, она не поймет меня».

«Если Кларисса однажды все-таки сможет простить тебя за то, что ты без спросу превратил ее в вампира, конечно же, она простит тебе и то, что ты помог подруге в минуту величайшей опасности», – сухо ответила Алиса.

«Да уж, умеешь ты утешить», – пробормотал Лучиано.

«Правда не всегда утешает!».

Что-то изменилось. Стая вечерниц стала плотнее, отдельные летучие мыши все реже выбивались из нее.

«По-моему, они наконец-то отправляются в путь», – сказала Алиса и почувствовала, как дрожит от волнения ее маленькое тельце.

Посредине стаи раздался свист. Он становился все сильнее и в скором времени охватил всех вечерниц. Теперь все летучие мыши были связаны одним вибрирующим ритмом. Затем стая вытянулась и направилась на восток. Облако летучих мышей приняло форму длинной капли. Они пролетели мимо башни собора и дворца Кобург, потом пересекли Рингштрассе и Городской парк.

«Да, перелет начался», – подтвердил Франц Леопольд, когда Вена стала постепенно отдаляться от них. Огни города скрылись из виду, и вскоре вампиры могли разглядеть под собой лишь темные очертания спящих деревень. Друзья летели сбоку в хвосте стаи и старались тратить как можно меньше сил, мерно взмахивая крыльями. Вечерницы же, напротив, время от времени метались в разные стороны, описывали круги над стаей и отставали от нее.

«А чем мы будем питаться? – поинтересовался Лучиано. – Приняв облик летучих мышей, мы должны будем есть то же, что и они? Что вообще входит в их рацион?».

«Различные жуки и мотыльки?»– предположила Алиса.

«Какая гадость! Я не смогу заставить себя это проглотить», – запротестовал Лучиано.

«Да, мне тоже больше по душе порция теплой крови», – согласился с ним Франц Леопольд, на этот раз не став подшучивать над тем, что Носферас опять заговорил о еде.

Алиса прислушалась к своим ощущениям. Нет, бабочки и жуки и ей были совсем не по вкусу. А вот мысль о теплой крови заставила ее задрожать всем телом. Этой ночью, перед тем как отправиться с наследниками в театр, Дракас накормили их, но Алисе казалось, что это было очень давно. За несколько часов произошло столько всего, что вампирша до сих пор не могла поверить в случившееся. Кто бы мог подумать об этом сегодня вечером, когда наследники выбрались из своих кроватей, чтобы в сопровождении Дракас пойти в театр на «Сказки Гофмана» и заодно показаться в венском обществе! Теперь друзья в облике летучих мышей летели в неизвестность и сами должны были позаботиться о надежном месте, где они могли бы провести день. Кроме того, им впервые приходилось самостоятельно искать себе еду. Конечно же, вампиры могли пару дней обойтись и без крови. Но Алиса боялась, что в таком случае они рано или поздно ослабеют настолько, что больше не сумеют превратиться в летучих мышей и продолжить путь вместе со стаей вечерниц.

«Это вполне возможно, – согласился с ней Франц Леопольд, когда вампирша поделилась с ним своими опасениями. – В таком случае предлагаю подыскать себе на завтрак какую-нибудь хорошенькую упитанную крестьянку», – пошутил он.

«Лео! – гневно воскликнула Алиса. – Несмотря на то что мы сейчас не в академии, нам не стоит нарушать законы кланов и пить кровь людей. Хоть я здесь, похоже, единственная, кто до сих пор их придерживается», – добавила она с горечью в голосе.

«Ты тоже можешь присоединиться к нам и попробовать кровь крестьянки», – великодушно предложил Лео.

«Забудь об этом! Если нам и придется поддерживать свои силы, то это будет кровь животных. Даже не пытайся спорить. Я не допущу, чтобы вы напали на людей!».

«Да уж, раз ты так строга ко мне и Лучиано, нам не остается ничего иного, кроме как слушаться тебя», – с откровенной насмешкой прошептал Франц Леопольд.

Но Алису это нисколько не задело. Главное, они не должны подвергать опасности себя и свою миссию, легкомысленно нападая на людей.

Откровенно говоря, Алиса вынуждена была признаться себе, что ей самой ужасно хотелось узнать вкус человеческой крови и хоть раз почувствовать, как она опьяняет и приятно щекочет горло. Летевшим рядом с ней друзьям было уже знакомо это ни с чем не сравнимое наслаждение. Алиса подавила вздох. Нет, она дождется момента, когда ей разрешат приобщиться к взрослым членам клана, и лишь потом попробует кровь человека.

«Какая молодчина!».

Алиса проигнорировала этот комментарий и полетела немного быстрее, оставив Франца Леопольда и Лучиано позади.

* * *

Вокруг нее клубился туман. Она чувствовала на запястье железную хватку повелителя. Его рука была горячей как огонь и в то же время ледяной. Перед глазами мелькали видения: сидящая напротив нее в карете баронесса со своей фальшивой улыбкой; широкое поле перед Хофбургом с огромной строительной площадкой, где сотни работников целыми днями возводили фундамент для нового крыла императорского дворца.

Иви снова захлестнула волна ощущений: удушающая власть, чернота тени, забравшей ее с собой. Теперь ей наконец-то все стало ясно. Теперь, когда было уже слишком поздно что-либо изменить. Все это время баронесса была заодно с Дракулой и по его приказанию следила за ней.

И как она только могла быть такой доверчивой? Почему за сто лет своего существования она ни разу не углубилась в историю вампирских кланов? Возможно, тогда бы она раньше догадалась о планах Дракулы и сумела бы помешать их осуществлению? Но она, прежде всего, была одной из Лицана и заботилась о судьбе собственной страны. Ей было гораздо важнее сохранить мир между оборотнями, друидами и вампирами, чем выяснять, что происходит в других странах.

Иви сидела с закрытыми глазами. Она не знала, удастся ли ей их открыть. И все же внутренним взором вампирша видела сидящего напротив нее Дракулу, который страстно рассматривал ее своими светящимися темно-красными глазами. Иви почти физически ощущала его ауру. Она принюхалась к запаху кучера, сидящего на козлах. Это был человек, в этом Иви не сомневалась, но без малейших признаков страха. Может быть, старый вампир с помощью телепатии сделал из него безвольного слугу? Или этот человек сам пожелал служить Дракуле и был настолько предан ему, что его не пугала аура повелителя?

Вампирше было бы легче рассуждать, если бы туман у нее в голове был не таким густым. Иви казалось, что ее голова набита ватой. Вампирша чувствовала присутствие кучера и четверки лошадей, мчавшихся по проселочной дороге, но послать мысли на более далекое расстояние ей не удавалось.

«Сеймоур», – собрав все свои силы, мысленно произнесла Иви, а потом ее снова окутал туман. Где он и что сейчас делает? Вампирше не удавалось обнаружить его. Как же друзья ее найдут, если она не может связаться даже с собственным братом?

Нужно подумать об этом. Составить план. Позже, когда туман в ее голове рассеется и она сможет ясно мыслить.

За все свое вампирское существование Иви никогда еще не чувствовала себя такой изнуренной, хотя ей случалось несколько недель обходиться без крови. Тогда ее силы тоже постепенно иссякали, а разум терял остроту и ясность. Жажда крови становилась все сильнее, вытесняя из сознания здравые мысли, но сейчас было со всем по-другому. Разум Иви был скован силой другого разума, перекрывавшего поток ее мыслей. Если бы ей только удалось стряхнут с себя эти невидимые оковы!

Дракула пошевелился. Вампирша вздрогнула, когда он положил руку ей на колено.

– Ты борешься со мной? Да, я чувствую это. Поверь, дитя мое ты напрасно тратишь силы. Фокус с летучими мышами был неплох но новых сюрпризов я не допущу. Расслабься и отдохни. Мы проведем какое-то время в пути, после чего я покажу тебе новый дом. Тебе там понравится. Мои земли отличаются такой же суровой красотой, как и запад Ирландии, хотя горы в Трансильвании выше и неприступнее, а ущелья глубже. По темным лесам рыщут волки и бродят медведи. Зимой все переходы завалены снегом, и по ним не может проехать ни один всадник или экипаж. Когда снег тает, Арджеш наполняется водой и с шумом несется в долину. Со стены крепости открывается захватывающий вид на его бурлящие потоки. Летом же река зачастую пересыхает и превращается в узенький ручеек, журчащий среди камней. Эржебет нравилось смотреть на него. Да, она любила этот строгий замок, расположенный на скалистом утесе. Ей было уютно и спокойно в моей крепости.

Голос Дракулы стал необычайно мягким. Его мысли перенеслись в далекое прошлое, и Иви впервые осознала, что у отца всех вампиров тоже есть слабости, которые можно использовать против него.

Карета продолжала ехать. Лишь изредка Иви чувствовала, что бег колес замедляется и они ненадолго останавливаются. Что это было? Переезд через границу? Преграда на пути? Этого Иви не знала. Плотные шторы на окнах кареты были задернуты, так что Иви все равно не смогла бы увидеть, мимо чего она проезжает, даже если бы ей удалось открыть глаза. Поэтому вампирша дремала, пока карета несла ее сквозь ночь.

Спустя несколько часов забрезжил рассвет.

Было еще темно, когда они въехали в какой-то город. Шум колес зазвучал по-другому. Пахло большим скоплением людей, вынужденных ютиться на ограниченной территории, нечистотами и грязной рекой. Потом в карету проник запах дыма и угля. Поблизости зашипел паровой котел.

Где они находились и что задумал Дракула?

Карета остановилась. Дракула вышел и обменялся парой слов со своим слугой, но Иви не смогла разобрать, о чем они говорили. Вампирша изо всех сил пыталась пошевелиться, но повелитель был очень близко и крепко держал ее невидимой хваткой своего разума. Когда Иви все же удалось открыть глаза. Дракула снова забрался в карету. Нет, улыбка на его суровом лице совсем не радовала ирландку.

– Где мы? – с трудом выдавила из себя Иви. Она говорила слегка неразборчиво, как человек, выпивший слишком много вина.

– Тебе не нужно беспокоиться об этом. Близится день, но у меня для тебя хорошая новость: мы сможем спокойно спать в надежном месте, не прерывая нашего путешествия.

Вампир еще не договорил, когда лошади опять тронулись. Они робко перебирали копытами и медленно продвигались вперед. Иви услышала, как кучер закричал на них и щелкнул плетью. Удары копыт стали необыкновенно гулкими, а карета резко накренилась. До Иви донесся непонятный шум, затем карета снова выровнялась. Лошади остановились и испуганно заржали. Что-то скрипнуло, затем раздался лязг металла. Снаружи шумно возился кучер. Потом все стихло. Иви почувствовала, как над горизонтом поднимается солнце. Ее веки налились свинцовой тяжестью. Нет, сегодня она не сможет устоять против своей природы. Разум Иви все еще находился во власти Дракулы, отнимавшего ее силы и сковывавшего волю. Иви откинулась на мягкое сиденье. Она чувствовала себя так, словно находилась в большом металлическом гробу. Это описание как нельзя лучше подходило для того места, в котором она очутилась, – огромный гроб на колесах, который скоро помчится через поля по железным рельсам.

* * *

Поезд отправился из Вены в два часа дня. Брэм и оба профессора расположились в уютном купе. Все трое были достаточно обеспечены для того, чтобы позволить себе не тесниться в переполненном вагоне на твердых деревянных скамейках среди рабочих и крестьян, ехавших на восток с детьми и чемоданами, ящиками и мешками, а некоторые даже с тем или иным животным.

Поезд быстро миновал бедные предместья и вскоре вырвался на просторы Венского бассейна. Пассажиры в купе почти не разговаривали, каждый погрузился в свои мысли и спрашивал себя, что ждет его там, на востоке.

Под вечер железная дорога опять спустилась в долину Дуная, покрытую хитросплетениями его пересекающихся притоков. На землю быстро спустились сумерки, и когда поезд остановился в Дьёре, было уже темно. По проходу прошел проводник и сообщил, что остановка продлится час, а потом поезд продолжит свой путь в Будапешт, куда он прибудет еще до наступления полуночи, если на пути не возникнет непредвиденных обстоятельств.

Мужчины решили выйти из поезда и немного размять ноги. Беседуя на различные темы, они прогуливались вдоль состава и наблюдали за тем, как маневровый локомотив подвозит и прицепляет к нему еще один вагон.

Если бы эти люди не были заняты своими заботами, они бы наверняка услышали фырканье лошадей. Да, возможно, они бы даже почувствовали рядом с собой ауру старого вампира, сидевшего со своей жертвой в огромной черной карете.

* * *

Латона устроилась на стуле рядом с кроватью Филиппа, развернув у себя на коленях последний выпуск «Neue Freie Presse».

Она пытливо посмотрела на юношу.

– Как ты себя чувствуешь?

– Уже гораздо лучше, – ответил он, хотя его сломанная нога и правое запястье были закрыты толстыми гипсовыми повязками.

Ожоги, покрывавшие левую руку, плечо и часть спины Филиппа, должно быть, тоже причиняли ему боль. Юноша смотрел на Латону с такой радостной улыбкой, что девушка спросила себя, что является причиной этого блаженства – влюбленность или действие морфия, который врачи, вероятно, давали ему в качестве обезболивающего.

Латона окинула взглядом маленькую палату, которую Филиппу не приходилось делить с другими пациентами. Здесь было светло и чисто и немного пахло карболкой. Кровать Филиппа стояла у окна, и когда он приподнимался, то мог видеть двор, по которому из одного крыла больницы в другое спешили молоденькие женщины в халатах медсестер.

– За тобой здесь хорошо ухаживают.

Это было утверждение, а не вопрос, но Филипп кивнул в ответ.

– Да, господин профессор приходит по нескольку раз в день, чтобы справиться о моем здоровье. Он лично оперировал мою ногу и вправлял кость. Я полагаю, все это благодаря бабушке. Профессор говорит, что через пару недель я снова смогу ходить, если не возникнет никаких послеоперационных осложнений.

Латона улыбнулась юноше.

– Это хорошая новость.

Нельзя сказать, что она считала, будто Филипп не заслуживает подобного ухода, но Латона постоянно вспоминала о переполненных после большого пожара больничных палатах, которые она видела, проходя по госпиталю. Несколько медсестер неустанно бегали от одного пострадавшего к другому и все равно не могли оказать всем надлежащую помощь. В общих палатах было шумно и плохо пахло, у кроватей толпились родственники пациентов, приносившие им еду, чистую одежду, лекарства и перевязочные материалы и помогавшие менять повязки. Врачи редко тут появлялись. И все же большим достижением было уже то, что госпиталь смог принять всех пострадавших и обеспечить каждому из них кровать и какой-никакой уход. Впрочем, жертвы пожара, не считая рабочих сцены, были не самыми бедными жителями Вены. Нет, на этот раз трагедия поразила самое сердце буржуазии.

Мысли Латоны потекли в другом направлении. И зачем она только пообещала Филиппу, что останется с ним? Разве у него не было родственников, которые окружали его заботой и всеми силами старались обеспечить ему самое лучшее лечение? Его навещала сестра, и родители тоже приходили, когда у них выдавалась свободная минутка. Даже старый барон Фридрих недавно приезжал в госпиталь в собственной карете. Однако самой деятельной, несмотря на то, что она, похоже, еще не совсем оправилась от недавнего потрясения, была баронесса. Она не могла простить себе того, что подвергла любимого внука такой опасности. Хотя в случившемся, без сомнения, не было ее вины. Разве старая баронесса могла предвидеть такое несчастье?

Нет, она даже подумать об этом не могла, чего нельзя было сказать о некоторых других венцах, как поняла Латона из газетных сводок. Халатность, корыстолюбие и типичная для жителей Вены уверенность в том, что Бог убережет их от всех напастей, стали причинами этой трагедии.

Баронесса горевала, узнав, что во время пожара погибло несколько ее друзей и знакомых. Эту утрату она делила со многими представителями венского общества. Даже возлюбленная кронпринца Мария Вечера потеряла на пожаре своего брата Ладислауса.

Мысли Латоны перенеслись дальше на восток. Ах, чего бы она только ни отдала, лишь бы очутиться сейчас в поезде с Брэмом и профессорами и с замирающим от волнения сердцем мчаться навстречу общей цели! Что она делает здесь, в Вене? Малколм был у себя на родине, в Лондоне, а его друзья, как и Брэм, направлялись в Трансильванию, чтобы освободить ирландскую вампиршу из лап могущественного повелителя. Латоне казалось, что было неправильно бесцельно сидеть в Вене, когда остальные подвергались опасности. Что бы сказал Кармело, если бы увидел ее здесь? Вероятно, он бы с презрением отвернулся от племянницы, решив, что она стала трусливой любительницей легкой жизни.

Но ведь это не так! Она лишь подчинилась решению Брэма, который не захотел взять ее с собой. Латона так долго искала возможности хоть на какое-то время избавиться от его опеки, а теперь, когда она наконец-то добилась этого, ей больше всего хотелось быть рядом с ним, вместо того чтобы сидеть в палате с Филиппом, который в ней не нуждался. Он вообще ни в чем не нуждался!

Вдоволь налюбовавшись Латоной, Филипп прервал ее раздумья.

– Вижу, ты принесла «Neue Freie Presse», – сказал он. – Что пишут о пожаре?

– Много чего, – ответила Латона и развернула газету. – Первые три страницы занимают обвинения и опровержения, а также и соболезнования родственникам погибших и попытки восстановить ход событий. Случай с исчезновением Клариссы Тодеско, о котором последние несколько дней кричали заголовки всех газет, переместился на четвертую страницу. Хотя о ней все равно не пишут ничего нового. Девушка бесследно пропала. Никто пока не обнаружил ни ее, ни ее труп. Любому, кто умеет читать между строк, ясно, что у полиции нет ни одной зацепки по этому делу.

Скорее всего, она сбежала со своим возлюбленным, и, возможно, сейчас они уже находятся за пределами Австрии, – предположил Филипп.

У Латоны было другое подозрение, но она не собиралась рассказывать о нем Филиппу. С Брэмом или хотя бы с одним из професоров она могла бы поделиться своими соображениями. Латона подавила вздох. Она не думала, что так быстро начнет скучать по нему. Девушка изо всех сил противилась его непрошеному вмешательству в ее жизнь и не заметила, каким привычным стало для нее общество ирландца, как ей интересны их ежедневные беседы и каким родным кажется ей этот немного чудаковатый и почти всегда серьезный мужчина.

– Ты не прочтешь мне, что пишут о пожаре? – снова прервал ее размышления Филипп. – Я бы хотел узнать об этом, и мне очень нравится слушать твой голос.

Латона молча кивнула и принялась за первую статью.

– О Господи! Они вытащили из-под завалов триста восемьдесят шесть трупов. Многие погибшие задохнулись от дыма. Тела еще восьмидесяти посетителей театра так и не удалось обнаружить. Предполагают, что они полностью сгорели во время пожара.

Филипп и Латона с ужасом посмотрели друг на друга.

Девушка быстро пролистала несколько страниц.

– Здесь речь идет о взаимных обвинениях. «Еще несколько месяцев назад пожар, случившийся в одном из театров Ниццы, побудил городские власти ужесточить требования пожарной безопасности для венских театров. Руководству театров следовало позаботиться о том, чтобы все двери открывались наружу, была установлена отдельная система освещения, длинные ряды разделялись проходом, а сцена отделялась от зрительного зала железным противопожарным занавесом. Для осуществления этих изменений дирекции театра на Рингштрассе предоставили полгода. Было проведено три официальные проверки, и хотя все требования властей так и не были выполнены, 23 ноября в театре открылся новый сезон».По всей видимости, виной этому стали споры о том, кто кому подчиняется, и выяснения того, кто вообще должен заниматься вопросами пожарной безопасности, императорская администрация или местное самоуправление, говорится ниже. Как бы то ни было, сейчас вину пытаются свалить на директора театра Франца Яунера. Помимо того, что Яунер лишился должности, в ближайшее время он, скорее всего, будет арестован. Ну, по крайней мере он не был в тот вечер среди зрителей. Директор появился, когда театр уже был охвачен пламенем. Да уж, по глупой случайности человек, ответственный за пожарную безопасность, сидел в это время в одном из ближайших кабачков. А никому другому не пришла в голову мысль о том, что нужно вызвать пожарных, и лишь спустя какое-то время два извозчика сообщили о пылающей крыше, которую пожарная бригада собиралась потушить с помощью одной повозки.

– Они ошиблись, – сказал Филипп.

Латона кивнула.

– Газета также цитирует слова офицера полиции, который доложил эрцгерцогу Альбрехту: «Все спасены», когда из дверей театра перестали выходить люди.

Девушка и юноша молча смотрели друг на друга. Какая ужасная ошибка! Более четырехсот человек стали жертвами халатности, споров о субординации и слепой веры в божественное провидение.

Когда у Филиппа от усталости начали слипаться глаза, Латона оставила его одного и отправилась домой. Она шла по длинным коридорам госпиталя и мимоходом заглядывала в палаты. Теперь, когда девушка жила в роскошном дворце семейства Шей, ее еще больше поражала нищета, которую она здесь видела. Но это зрелище не пугало Латону. Возможно, она просто не принадлежала к украшенному фальшивым блеском миру богачей. Видимо, дядя Кармело показал ей слишком много темных сторон этого мира.