Текст книги "Расплата за дары (СИ)"

Автор книги: Ули Драфтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

Часть 30. Суд

По правилам, незаконная аннигиляция каралась строго, а при выполнении боевого задания, вплоть до аннигиляции. Мне нечего было предъявить в вину уничтоженной группе, а это обозначало, что исход моего существования определен. Хотя, оставалась небольшая надежда на снисхождение. Во-первых, мои положительные боевые заслуги могли подтвердить резервисты и спасенный энгах. Во-вторых, можно будет засвидетельствовать падение контура, прежде чем была дана команда. Как вариант – можно представить это как дезертирство, что оправдало бы мои действия. Но здесь будет оговорка – в этом случае применима ликвидация, но не полное уничижение, тем более в свою пользу. Здесь все будет зависеть от решения Высшего.

Первым ко мне пришел Хорг. Вид у него был растерянный, но говорил он с нескрываемой яростью:

– Что произошло, Алури, зачем тебе было соваться в не свой сектор? – принесенная им фляга с водой ложится передо мной с гулким стуком, вода мне не нужна, но он, видимо, взял ее как предлог навестить меня, – Ты хоть понимаешь, что теперь тебя ждет? Ради чего ты постоянно рвешься нарушить правила?

На это отвечаю как можно более сдержанно.

– Не напоминай мне о правилах, мне их выжгли в голове так, что не забыть и после смерти. У меня были мотивы так поступить, – продолжаю стараясь его успокоить, Старший слишком расстроен. – Я знаю, что меня ждет, поверь не все так просто, я буду защищаться.

– Тогда расскажи мне, я за тебя отвечаю перед твоим Куратором, – почти с отчаянием в голосе требует Хорг.

Я приподнимаюсь к нему, пытаясь смотреть в глаза командующему:

– Даже не думай брать ответственность на себя, это только моя вина. Учти, твою причастность я буду отрицать. Эти проблемы касаются только меня, не вмешивайся, я прошу. Я найду выход, – совсем не нужно, чтобы старый друг пострадал из-за моей глупости. – Если хочешь помочь, найди свидетелей, что я не стремился сорвать задание. Опроси резервистов и Роха, он тоже энгах.

Немного успокоившись, он уходит, не сказав больше ни слова.

Скоро за мной приходят двое энгахов, чтобы сопроводить на полевой суд.

Энергетический блок с меня не снимают, но идти дают свободно. Мы поднимаемся в сборочный цех, отчищенный от завалов. Там уже выполняет построение несколько поредевшая группа зачистки.

Как узнаю из рассказа энгаха, активная фаза закончилась успешно, но потерянно около тридцати процентов состава. Больше присутствия посторонних не наблюдается. Прорыв и последствия уже устраняют нормализаторы. Территория, скорее всего, некоторое время будет оставаться под карантином.

В зале меня встречает тишина, несмотря, на то, что присутствует больше половины. Меня ставят напротив высшего. На нем оболочка пожилого мужчины, лицо украшено бородой, изрезанно морщинами. Очень хорошее, детальное исполнение внешности. Передо мной заслуженный Исполнитель. Говорит он спокойно, размеренно, выслушивает внимательно, задавая наводящие вопросы. Меня просят рассказать о том, что произошло во втором секторе, предварительно спросив, знакомы ли мне те, кто работал во второй когорте. Мне довелось раньше работать с ними, большего говорить я не стану. Высказываю свой вариант о подозрении их в дезертирстве. На что получаю подтверждение падения контура во втором секторе. Ни кто не упоминает, что это было после моего попадания туда, уже неплохо. Далее в мою защиту выступают энгах и резервисты. Благодарность Хоргу, он сделал все что мог. В целом их слова значительно перевешивают ситуацию в мою пользу. Однако в конце Высший берет слово, указывая на недопустимость аннигиляции без должного разрешения. После недолгого совещания, старшие предлагают Высшему решение: ликвидация посредством повреждения оболочки и дальнейшая передача дела регулятору.

Это был наиболее ожидаемый результат. Приговор приведут в исполнение утром следующего дня. Ночь провожу в подвале, пытаясь просчитать, какое решение может принять регулятор – вероятней всего лишение части потенциала, но возможно и аннигиляция. Сейчас нужно готовиться ко всему.

Утром меня выводят на крышу завода. Тяжелое чувство охватывает при виде места экзекуции. Меня никогда еще не подвергали публичному наказанию. Присутствуют почти все, вплоть до среднего ранга. Старшие выстроены в отдельную колонну, Высшийстоит поодаль. Ко мне подходит Хорг. Помогая развязать руки, он успокаивающе говорит:

– Ликвидацию будет проводить Нарх, один из энгахов высшего ранга, он довольно опытный, так что не беспокойся, обещал сделать все быстро, – говорит он, забирая у меня куртку, – не забудь надеть всю возможную изоляцию.

Я киваю ему, благодаря за заботу. Прошу, чтобы не беспокоился, и простил меня. Он кивает вместо ответа и отходит обратно в колонну старших.

Я иду к краю крыши, где установлены две стойки, ранее используемые для подъемов материалов. Теперь к их вершинам прикреплены канаты с петлями на концах.

Ликвидация возможна при значительном повреждении оболочки. В случае показательного удаления нарушителя ее повреждают очень сильно, чтобы восстановление заняло больше времени. Чаще всего для этого используют четвертование, сожжение, разрубание конечностей и тому подобные методы.

Нарх держит в руках удлиненный топор, значит будет третий вариант.

Я подхожу к месту экзекуции. Энгах по знаку Высшего зачитывает приговор. Я прерываю его, обращаясь к Ароту.

– Можно без лишних слов, приходите сразу к делу, – Высший кивает.

Нарх, раздраженный тем что его прервали, просит снять футболку. – я стягиваю ее, прижимая к груди, встаю между стоек. Чувствую странную неловкость, показаться обнаженным перед знакомыми и незнакомыми мне воинами, с которыми довелось сражаться бок о бок.

Энгах одевает сначала правую руку в петлю, затем забирая и откидывая футболку, левую. Стоя позади, меня, дергает за их концы, почти подвешивая меня на руках. Первый удар наносит наискосок от правого плеча к груди. Кровь сразу заполняет мне горло, выливается через рот. Даже с полной изоляцией чувствительность не пропадает, а такое сильное повреждение, просто оглушает нейроны и сознание начинает метаться в агонии. Второй удар приходится на противоположное плечо. Голову заполняет шум, судороганачинает охватывать все тело. Следующий удар под ребра, практически отсекая верхнюю часть туловища от нижний. Зрение полностью отказало, но слух улавливает команду Высшего. Дальше меня выбрасывает из оболочки, последним остается ощущение острого холода в основании шеи.

При ликвидации, перенос происходит в точку входа. На данный момент это пункт сбора, откуда был открыт прямой портал к месту задания. Ликвидация оболочки– шоковый процесс, поэтому еще некоторое время сознание дезориентировано, страдает восприятие и контроль над телом. Так как сбор проходил на первом уровне, и температура здесь ниже, моя кожа начинает трескаться, разрываться, обнажая плазму. Скоро восстанавливаю чувствительность и набрасываю на себя изоляцию. Прихожу в себя к моменту возвращения первой группы во главе с Высшим. Он и его энгах, не тратя времени, сопровождают меня к Регулятору.

Часть 31. Наказание

Третий уровень дает им возможность вернуться к истинному облику. Арот предстает в мощном мускулистом теле красного цвета, покрытом шипами на суставах. Лицо скрывает простая белая маска. Его энгах выше меня, имеет серебристое, покрытое каменой защитой тело, он тоже произошел от низших, вследствие этого не имеет дополнительных функций, вроде накопителя, как у меня.

В целом, выращенные из смертных энгахи не редки. Среди других помощников таких еще больше. Ценятся они выше, поскольку выращиваются и модифицируются индивидуально, согласно запросам будущих хозяев. Кроме того все они являются полифункционалами. В частности, мне настроены функции накопителя, аннигилятора и, как это ни странно, объекта контакта, иначе говоря, наложника. Это не считая боевой функции, основной для энгаха.

Уже приближаясь к Регулятору, Высший останавливается, посылая Нарха оставить запрос. Он обращается ко мне.

– Мне стало известно, что аннигилированная группа ранее воспользовалась одной из твоих функций без получения согласия. Это так? – Маска скрывает любое проявление эмоций, не могу угадать, задан ли этот вопрос серьезно, или нет. Поэтому отвечаю официальным тоном.

– Это имело место, они использовали слаженную ментальную атаку, чтобы контролировать меня. Вероятнее всего, они готовились к этому заранее, – видимо молодой командующий не прислушался ко мне, доложив Высшему о нарушении. Жаль, теперь версия одезертирстве может оказаться бесполезной. Но Высший настроен более позитивно, издав короткий смешок, он продолжает:

– Это может сыграть тебе на руку. По правилам, контакт с наложником, без согласия хозяина карается очень строго, в зависимости от ранга и положения, а учитывая статус твоего Куратора, это вполне могла быть аннигиляция.

«…Которую я, как энгах, привел в исполнение»– продолжаю я его мысль. Возможно, эта версия может оправдать себя. Высший продолжает:

– Самое вероятное решение здесь, будет отказ от одной из функций на неопределенное время. Возможно, тебе стоит связаться со своим Куратором раньше, чем это сделает Регулятор и решить этот вопрос с…

– Не стоит, – прерываю его. Теперь еще меньше хотелось втягивать в эту проблему нового Куратора. Пусть ему пришлют только сухой отчет о моем снятии с должности или отстранении, но не подробности произошедшего.

– Но почему? – в голосе Высшего проявилась заинтересованность. – Ни один Высший не откажется от такого ценного экземпляра… – он останавливается, понимая, что говорит не те слова, которые должен слышать простой помощник. Так они нас называют между собой. Ценные экземпляры, предметы сделок и торга. Я знаю, что нужно сделать. Благодарю Высшего, отправляюсь в его сопровождении к Регулятору.

После длительной обработки запроса, Регулятор вынес решение, опираясь на версию Высшего. Оно имело два варианта. Первый – отказ от вспомогательной функции с лишением половины потенциала; второй – отстранение от основной функции при сохранении ресурсов. Высший дозволяет мне сделать выбор.

Лишение функции, процесс безболезненный и быстрый. Формально заключается в том, что регулятор исключает ее из матрицы. На практике, во время снятия матрицы блокируются определенные процессы. Здесь это переход к боевой модификации, активация внутреннего оружия, снижение скорости реакции и регенерации. Как результат – отстранение от боевых заданий на не указанное время.

Если бы моим Куратором оставался Патрон, отказаться от основной функции было бы недопустимо, поскольку его спецификацией являются боевые миссии. Но мой хозяин теперь Зорф, он ведет долгосрочное задание, никак не связанное с боевыми операциями. В случае необходимости, функции аннигилятора будет достаточно.

Арот подтверждает решение своей руной. Теперь это распоряжение доставят Зорфу.

После этой процедуры, я свободен. Сразу перехожу к святилищу Зорфа, не хочу тянуть время, откладывая разговор. Но его дом пуст. Посылаю сигнал о своем прибытии и отправляюсь в отведенную мне комнату – зал за галереей, большое круглое помещение и каменное ложе посередине. Нужно дать себе отдых, но только после разговора с хозяином. Можно перейти в неактивное состояние, среднее между анабиозом и бодрствованием. Подхожу к одному из высоких узких окон. Пятый уровень – цитадель Высших. Море огня и раскаленного металла. Оно освещено черным солнцем, плавящем камни, удобрено радиацией, служит пристанищем душам, поглотивших множество других, чтобы обеспечить своё бессмертие. Иные здесь обратились бы в пыль.

Я замираю, глядя на это великолепие, остаюсь стоять там, пока не возвращается Зорф. Проходит несколько циклов, прежде чем мне приходит сообщение о его прибытии. Но меня он игнорирует. Я жду вызова, но он все не поступает. Устав от ожидания, возвращаюсь в активное состояние, направляюсь к нему. Зорф пребывает в боковом зале, отведенному под личный архив, перебирая коды. Я останавливаюсь на входе.

– Приветствую вас, Куратор, – официально произношу приветствие, – Вы получили последнее известие?

– Тебя отстранили от боевой функции, как я понимаю, – холодно говорит он, не удостаивая меня взглядом. – Позволь узнать за какие заслуги?

Я не могу знать подробности отчета, присланного моему Куратору, поэтому отвечаю кратко:

– Несанкционированная аннигиляция боевой группы.

Он поворачивается к окну и, обходя комнату, спрашивает, так же не смотря на меня:

– Серьезный проступок, а не окажешь ли услугу назвать причину, побудившую тебя это сделать, – он поворачивается ко мне. В прорезях маски темно-красный отблеск. Аура отсвечивает красным – он зол.

Я молчу, не в силах подобрать ответ.

– Неужели опять интриги, о которых я, как твой Куратор, не имею право знать? – он подходит ко мне, – Тогда, возможно, следует расторгнуть наш договор? Тебе будет лучше остаться в распоряжении Регулятора?

– Они нарушили Закон – воспользовались моей функцией без согласия хозяина. – с трудом выбираю слова, стараясь не выдать подробности. – Я просто использовал свои возможности, чтобы не затягивать дело. – Говорю, отвернувшись, стараясь не смотреть на Куратора, глупая человеческая привычка…. – Мне не хотелось беспокоить вас по этому вопросу. Что касается выбора Регулятора, я посчитал это лучшим вариантом. По крайней мере, теперь я в вашем полном распоряжении. Меня еще не скоро вызовут на боевое задание.

Зорфа это заставляет задуматься. В ауре появляется спокойный отсвет.

– Хорошо. Считай, я принимаю эту версию, – выносит он свое решение, – Пока можешь остаться здесь и отдохнуть столько, сколько тебе нужно, – он отворачивается, возвращаясь к архивам.

Не плохо, половина задачи решена. Но мне нужно вернуть полное расположение моего нового владельца.

– Хозяин, я не думаю, что на столько устал, – говорю ему с поклоном, – ко всему прочему, я обязан возместить вам потерю энергии. Я готов к несению свой функции.

– Интересно, – со сдержанным смехом говорит он, – ты сказал это с надеждой, что я откажусь?

– Я говорю это, с надеждой, что вы согласитесь, – отвечаю я вполне искренне. Сейчас мне важно, чтобы он был на моей стороне.

– Надеюсь, ты уверен в своем решении, – говорит он, сжимая руками край каменного стола, на котором расположены ячейки с кодами. Возможно, Высший понимает, что я пытаюсь его использовать, но для него это соблазн, поскольку он еще не наигрался со своей новой игрушкой. По крайней мере, это мое мнение относительно его колебаний.

– Возвращайся в свою комнату, я подойду.

Я киваю и отправляюсь обратно через галерею. Все идет по плану, теперь нужно подготовиться.

Функция наложника заключается в помощи перераспределения энергии хозяина, а проявляется в умении подстраивать свое тело под его физические и энергетические особенности. С Патроном было все относительно просто, но Зорф имел значительные отличия в виде шипов и игл, покрывающих тело. В остальном его строение было схожим. В свой первый контакт с ним, я применил ту же тактику, что и с Патроном, за что и поплатился тяжелыми увечьями. Но теперь я знаю, как лучше поступить. Пробую смоделировать тело – его лучше всего будет покрыть соединительной тканью, чтобы защитить от повреждения шипами. Толщину и плотность слоя можно изменить в процессе контакта. Перестройка организма, как всегда вызывает предэкстатическое состояние. Но пока ранорасслабляться. Осматриваю круглый зал моей обители. У Патрона было специальное ложе для проведения контакта, наклонное, с выступами, в более удобное для этой цели. Здесь же только то, которое отведено для моего отдыха, не очень большое. Зорф превышает мои размеры почти вдвое, поэтому трудно сказать, будет ли здесь удобно. Хотя, куда важней другое. Мой бывший Куратор привык разрушать своих наложников в процессе контакта, вследствие чего, был сделан выбор в пользу присвоения этой функции более выносливому энгаху с высокой способностью к регенерации. В святилище же Зорфа нет и следа пребывания наложников. Возможно, Высший привык удовлетворять эту потребность в человеческой оболочке, что, скорее всего, вызвано его продолжительной миссией или фатальными особенностями его истинного тела, которые не смог вынести ни один из наложников. Кроме меня.

Зорф входит, я поднимаюсь к нему на встречу. Подходит, осторожно, он кладет руку мне на голову. Теперь, когда регенерация работает на должном уровне мне не страшны иглы и шипы его тела, кожа достаточно пластична и дает им проскальзывать по поверхности, не причиняя вреда. Чувство тревоги и напряжения отступают, сменяясь покоем. С первым соединением понимаю, что тактика выбрана правильно, увеличиваю плотность поверхностного слоя тела.

Я постоянно слежу за его аурой, чтобы контролировать процесс. Мне никогда не понять, что чувствуют Высшие во время контакта. Мои ощущения иного рода – только легкая эйфория от перестройки тканей. Даже чувства при аннигиляции вызывают более сильный экстаз. Ощущения же человеческой оболочки скорее фантомные, не реальные, будто выдернутые из забытого сна. Возможно, прием гипербиотика мог приблизить меня к тому, что чувствует сейчас мой Хозяин, но оно в любом случае было слишком коротким, чтобы понять это. Поэтому я могу работать только с данными его матрицы, увеличивая или снижая активность некоторых процессов, поддерживая, а затем постепенно усиливая определенные ощущения.

Патрон всегда во время контакта сильно повреждал меня, но заканчивалось все быстрее. Зорф же, снова, как и в человеческой оболочке был осторожен, возможно, не хотел навредить мне как в первый раз, но что-то теперь подсказывало, что дело в другом. В ауре появлялся тот самый отсвет, что был запретным, по словам врача. И это заставляло серьезно задуматься о нашем с ним взаимодействии. Я старательно подводил его к кульминации, но он всячески подавлял себя, растягивая процесс. Но, наконец-то он начал сдаваться, поддаваясь моему воздействию, все сильнее его охватывала дрожь. Неожиданно, он прижал меня к себе и тогда меня захватывает странное чувство, было не понятно, дрожу я сам или просто разделяю его ощущения, это длилось долго, дольше, чем хватало сил. Наконец, он отпустил меня, но от странного чувства наступила дезориентация, было трудно переключиться на что – то другое. Когда мое сознание, наконец, прояснилось, он все так же был здесь, удерживал мою руку, будто контролируя состояние.

– Отдохни, ты мне скоро понадобишься наверху, – он отпустил мою руку, но я сам перехватил его, мне хотелось знать, что произошло во время контакта, но Высший прервал мой вопрос, – поговорим позже.

Он ушел, а я приготовился к анабиозу. Одного лунного цикла должно хватить.

Анабиоз иногда сопровождается видениями, похожими на сны. Чаще это воспоминания, временно утерянные или заблокированные сильными ощущениями. Я ожидал, что придут воспоминания о моей ликвидации, теперь сопровожденные мелкими и яркими деталями, упущенными из-за физических страданий и переживаний. Но пришло другое.

Зелень листьев и травы, яркие и нежные цветы. Тело, не стесненное оковами боли, дыхание и все ароматы в нем. Смех и радость, вера в ее бесконечность и неомрачимость. Это все усиленно и отраженно такими же невинными лицами. Един и многолик образ счастья, чистоты, всесилен и хрупок. Но где-то вдалеке стоит тот, кто может лишь любоваться ими. В нем и боль, и счастье и покой. Я его вижу как никто другой, но не решаюсь подойти, даже собрав всю свою беспечность. Он отталкивает своей чуждостью, будто он гость не только здесь, но и во всей жизни вокруг. И все же созерцание его бездны притягивает, заставляя тоже почувствовать себя здесь чужим, стать в чем-то похожим на него. Как во сне, не чувствуя ничего, иду к нему. Лицо холодное, спокойное как у статуи и, неожиданно, ласковая улыбка. Он протягивает мне руку, в ней блестит кольцо, крошечное украшение. В руках оно теплое, но на пальце становится холодным, как будто остывает без своего хозяина. Маленькая фигурка, треугольная голова, красные камни в глазах, искусно выделанные зубы в приоткрытой пасти крокодила.

Часть 32. Лок

Мое пробуждение было тяжелее обычного. Тело онемело, скованно непосильной тяжестью. Сознание завязло в густом тумане. Будь проклят эмиссар Николиус, зачем нужно было напоминать, о том, что никогда не вернуть. А теперь еще и перемешать реальность и вымысел в скользкий ком, как теперь узнать что из этого правда. Время на выход из анабиоза уходит много. Но и после остается ощущение нереальности.

Зорф ждет меня. После проверки определяю удовлетворительное состояние оболочки. Регенерация в этот раз шла дольше, что не удивительно. Сказалась потеря основной функции. Вместе с ним я перехожу в его личную точку выхода.

Нас встречает ночь с морем огней под ногами, свежесть ветра, сапфировое небо с сотней искр звезд. Мы на крыше небоскреба, над апартаментами господина Лока. Спускаясь в помещение по винтовой лестнице в стеклянном куполе, Куратор после недолгоговзгляда на меня, говорит, что хотел бы услышать более подробный рассказ о произошедшем. Я, вспоминая, как прошло последнее возвращение в Уровни, оглядываю себя. Хорошо, что Хорг не забыл накинуть на меня куртку, она единственная прикрывала верхнюю часть тела. Штаны же были сильно велики, к тому же изрезанны и залиты кровью.

Лок, так теперь я должен к нему обращаться, отправляет меня в душ, советуя переодеться в халат. Теперь деваться некуда. Привожу в себя в порядок, отмечая еще незажившие шрамы на поясе и плечах, но я знаю, что это ненадолго. Надеваю халат. После тяжелой кожаной куртки он кажется невесомым, чувствую себя как будто обнаженный и от этого не защищенный. Выхожу, заставая хозяина уже отдающим распоряжения смертным – мужчины и женщины в строгих костюмах и в рабочей одежде. Всего их девять. На меня невольно обращают внимание. От Лока это не ускользает. Подзывает меня к себе и представляет его новым помощником и своим заместителем, мое имя теперь Алион. Затем, он подзывает к себе двух женщин, отпустив остальных. Их он просит заняться подбором одежды для меня. Под мой вопросительный взгляд давая параметры моей оболочки – размеры одежды, обуви, а так же свои рекомендации. Ко мне никто из них не обращается. Но я не безвольная кукла, поэтому, когда они заканчивают, беру слово, прося добавить в список кожаные штаны и куртку. Девушка, ведущая список смотрит с начала на меня потом на Лока. Он только отвечает:

– Выполняйте все, что она просит. – повернувшись ко мне, с улыбкой говорит. – Доверься мне, сейчас придется работать с людьми, а не сидеть, перебирая базы данных. – он подмигивает мне на столько беззаботно, что у меня невольно вырывается смешок. Думаю не все так плохо, смена вида работы тоже может быть полезной. К тому же о такой жизни я мало что знаю, а это огромное упущение.

Девушки ушли с поручением. Довольно странно: уже поздняя ночь, а все его сотрудники готовы к работе, подобно служителям уровней, но тем не менее это обычные люди без следа модификации или воздействия. И, еще, на сколько я знаю законы морали этого мира, наши взаимоотношения с хозяином могли показаться крайне двусмысленными. Оболочка Зорфа выглядит на 27–35 по человеческим меркам, мне же навсегда останется 16, в лучшем случае 20 на вид. Но ни один из присутствующих не бросил в мою сторону ни одного намека или косого взгляда, даже не мелькнула ни единая мысль. Кто они, хорошо подобранный персонал или специально выращенные для него индивиды?

Остаемся в апартаментах одни. Он, довольно приподнятым тоном обращается ко мне.

– Твоя комната будет напротив моей. Пока мы останемся здесь. Есть еще пара мест, где нам придется часто бывать, но об этом позже. У нас есть свободная неделя, чтобы определиться с тем, как нам лучше работать. – он подводит меня к одной из дверей, передавая мне плоский серебристый кусок металла, универсальный ключ. – Но учти, мне будет постоянно нужна твоя помощь.

Он помогает мне открыть дверь, я благодарю, захожу внутрь. Лок остается на пороге.

– Помощниц я пришлю к тебе. Подберешь себе одежду. Прислушайся к ним, это важно.

Я не удерживаюсь и спрашиваю:

– Ваши помощники, они не простые смертные, выращены специально? – тут же осекаюсь, видя сильную перемену в лице хозяина, оно снова становится серьезным и холодным.

– Это просто люди, которые заслужили мое доверие, хватит пока вопросов, – говорит он спокойно, и уходит в глубь комнат. Я остаюсь ждать.

Довольно странно для Высшего говорить о смертных, как о равных. Обычно такие отношения сводились к категориям хищник-жертва или хозяин-раб. Но тут все было иначе, здесь отношения строились на доверии. Как к этому относятся Древние, если допускают такую тактику, или им просто все равно, какими методами будет достигнут результат.

Скоро приходят помощницы, принеся с собой несколько упаковок с вещами, так же с ними является пожилая женщина, острая и вытянутая, как игла. Под ее руководством девушки примеряют на меня одежду.

Сначала подбирают мне белье. Я не особенно уделял этому внимание раньше, но теперь, видимо придется наряжать оболочку по всем правилам. Они выбирают несколько комплектов темных, светлых, и больше прикрывающих, чем скрывающих что-то под собой. Переходя к верхней одежде, мне предлагают пару брюк, рубашки, костюмы, юбки, короткое темно-зеленое платье, и наконец, кожаные штаны и куртку, достаточно обтягивающие и не мешающие движениям.

– Господин Лок, вы должны тоже оценить наш выбор, – обращается одна из помощниц к стоящему на входе Высшему. Он заходит, с улыбкой здороваясь с пожилой женщиной, затем обращается ко мне:

– Примерь то что тебе подобрали, нужно определиться с общим видом. – со мной он говорит теперь немного холоднее, ловлю себя на мысли, что надо научиться следить за своими словами при нем. Поэтому молча выполняю его просьбу.

Я надевал и снимал одежду в разных комбинациях, девушки мне помогали, пожилая женщина корректировала некоторые из нарядов булавками, записывая что-то себе в блокнот, возможно для подгонки одежды. Лок наблюдал за сменами одеяний, оценивая результат.

Так моим хозяином были выбраны костюм-тройка, кремового цвета, пара блуз, юбок, одно платье, короткое с длинными рукавами и глубоким вырезом на спине, еще одно, легкое платье, с расклешенным подолом и строгим верхом. Еще меня заставили одеть туфли на среднем каблуке и предложили на смену ботинки, довольно изящные на вид и более удобные при ходьбе. Мне раньше не часто приходилось заниматься подбором одежды для оболочки, у меня был один комплект, только иногда одежда менялась в зависимости от условий параллели или работы. Но ее было не так много.

Когда примерка закончилась, Лок что-то продиктовал седоволосой женщине и отпустил их. Мы снова остались наедине. Он довольно холодно сказал, что я свободна и могу идти отдыхать, собираясь уйти в свою комнату. Мне это показалось очень плохим знаком, нужно было поддерживать отношения в более доверительном русле.

– Простите меня за те слова, господин Лок, – осторожно начинаю я, – мне редко приходилось работать с людьми, я мало знаю о такой жизни, – с трудом подбираю слова, обычно о смертных говорили более потребительски.

Мой хозяин останавливается, пристально смотря на меня. Я подавляю странное чувство смущения, потому как стоял перед ним в платье, чувство неприкрытых ног очень не привычно.

– Люди не скот, как привыкли думать живущие в нижних уровнях. – он подходит о мне, – мы слишком самонадеянны, выстраивая свою иерархию. – Лок осторожно проводит пальцами по моей щеке, приподнимая за подбородок. – Высшие просто боятся признать, на сколько мы с ними похожи.

Он заводит руку мне за спину, расстегивая молнию платья, спускает его с моих плеч. Хозяин одевает свою игрушку, чтобы ее потом можно было раздеть, разнообразить игру. Мне остается принять эти правила.

– Это понимаешь, – продолжает он, снимая с меня кружевной верх белья, – когда долго живешь среди смертных, все наши правила и законы кажутся смешными и бесполезными. Здесь сила не дается сама собой, как функция. Ее взращивают в себе. – он приподнимает меня, ставя ногам на кресло, стягивая нижнюю часть белья. Я послушно сгибаю сначала правую, потом левую ноги, помогая снять ее. Стоя так, я немного выше его. Он медленно проводит руками по моей спине. Рука останавливается на еще незажившем рубце, потом он немного отодвинувшись от меня, замечает другие на плечах и груди. Я стараюсь не смотреть на него. Лучше объяснить все сейчас, чем ждать пока он станет расспрашивать и искать виновного.

– За уничтожение группы меня подвергли ликвидации через повреждение оболочки. – говорю как можно более спокойно, стараясь придать тон обыденности, но голос почему-то начинает дрожать. Стараюсь вернуть самообладание и говорю более твердо, – Это обычная практика в таких случаях.

Он смотрит на меня очень внимательно, требуя продолжать. Я не знаю, о чем еще говорить. Полевой суд, по решению которого меня ликвидировали, не является официальной формой скорее это моральный кодекс воинов и исполнителей, но в Законе он не прописан. И понятно, в отчете Зорфу об этом никто не сообщил.

Мой новый Куратор давно не работал в Уровнях и, вероятно, не участвовал в боевых операциях, поэтому может не знать о кодексе. Мне придется раскрыть его неприятную сторону.

– В случае серьезных нарушений кодекса, виновного ликвидируют, сильно повреждая оболочку, чаще всего тело разрубают на части. Привел в исполнение наказание энгах командующего Высшего. – я сажусь в кресле, положив руки на подлокотники. – Для меня это не первый случай, но без боевой функции регенерация идет медленнее.

– Думаю, в тот раз было не как обычно, – оговорит он, пристально смотря на меня. Я не жду, пока он сам выяснит ответ.

– Высший настоял на публичном наказании, – опускаю голову, – и он имел на это полное право.

Было тяжело вспоминать ситуацию унижения и боли, хуже всего было понимать, что подвел хороших друзей.

Зорф решил сменить тему, осторожно обойдя кресло и встав за его спинкой.

– Зачем тебе понадобилось уничтожать целую группу? – с требовательной ноткой в голосе спросил он.

– Они собирались ликвидировать меня, забрав себе мой потенциал, – лучше перейти к главной проблеме. – им удалось собрать информацию обо мне и использовать синхронную ментальную атаку. Их кто-то готовил и предоставил всю информацию. Возможно…

– Тот самый Вычислитель, – продолжил мой Куратор. Он медленно отошел к окну. Знал ли он, что приобретает себе игрушку с такими проблемами. Ему будет лучше избавиться от меня, пока это не коснулось его. Зорф слишком осторожен, он не станет рисковать собой ради такого сомнительного приза вроде меня. Но мой Хозяин оборачивается, с улыбкой глядя на меня.