Текст книги "Разумное сомнение. Часть 3 (ЛП)"
Автор книги: Уитни Грация Уильямс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
Глава 14
Присяга:
Объявлять под присягой, что один будет говорить правду.
Эндрю
– Клянетесь ли вы говорить правду, всю правду и ничего, кроме правды, да поможет вам Бог? – Сказал мне судья несколько дней спустя.
Я ничего не ответил, внезапный уход Обри все еще свежий в моих мыслях.
– Мистер Гамильтон, я задал вам вопрос. – Упрекнул судья.
– Я прошу прощения, – сказал я. – Клянусь говорить правду, всю правду и ничего кроме правды, да поможет мне Бог.
– Мы можем продолжить.
Адвокат встал и откашлялся. – Мистер Гамильтон, ваше настоящее имя ранее было Лиам Хендерсон, правильно?
– Правильно.
– Скажите, пожалуйста, суду, откуда вы знаете моего клиента, Кевина Харта?
– Мы когда-то были партнерами в Хендерсон и Харт.
– Партнерами и лучшими друзьями, верно?
Я посмотрел на ничего не выражающего Кевина. Он был одет в серый костюм, все еще не в состоянии подобрать соответствующий галстук.
– Да, – сказал я адвокату. – Когда-то.
– Это правда, что у вас возникла с ним ссора в баре шесть с половиной лет назад?
– Определенная ссора.
Он взял лист бумаги. – Вы вошли в бар и ударили его? Оставив его со сломанной челюстью и переломом грудной клетки?
– Он трахнул мою жену.
Присяжные ахнули, и судья стукнул молотком.
– Мистер Гамильтон... – Судья говорил сурово. – Подобные выражения не допускаются в моем зале суда. Пожалуйста, ответьте на вопрос.
– Да, – сказал я. – Да, я травмировал Харта... Сильно.
– Подобно тому, как вы травмировали и свою собственную жену?
– Возражение! – Прокурор встала. – Актуальность, Ваша Честь?
– Поддерживаю.
– Хорошо. – Адвокат поднял руки в знак капитуляции. – Это правда, что вы обвиняете мистера Харта в разорении вашей бывшей фирмы?
– Очевидно, Министерство юстиции с ним заодно на суде сегодня.
– Мистер Гамильтон...
– Да. – Я сжал челюсти. – Да, я виню его в разорении нашей бывшей фирмы.
– Это правда, что вы также обвиняете его в том, что с вашей дочерью произошел несчастный случай?
– Ваша Честь! – Прокурор устремила на меня сочувствующий взгляд. – Актуальность?
– Протест отклонен... Ответьте на вопрос, мистер Гамильтон.
Я отвернулся от Кевина и сжал кулаки. – Да.
– Ваша дочь умерла за несколько недель до полного краха вашей фирмы, и в течение этого времени вам удалось жестоко избить вашего партнера, вашу жену…
– Я не бил, черт возьми, свою жену. Она совершила то дерьмо. Вы провели какие-либо чертовы исследования?
Судья стукнул молотком, но я продолжал говорить.
– Я не уверен, какого низкого уровня местный колледж должен был быть, чтобы выдать вам диплом юриста, но дело между мной и моей женой было закрыто несколько лет назад, потому что она солгала о многочисленных вещах присяжным. И, судя по тому, что она была отправлена в тюрьму, с меня были сняты все обвинения, то вы можете принять этот чертовый факт. Таким образом, прежде чем вы зададите мне еще вопрос о какой-то ерунде и попытаетесь испортить мою репутацию, помните, что средства к существованию вашего клиента под угрозой во время этого процесса. Не мои.
Судья испустил глубокий вздох, но ничего не сказал больше. Он просто указал на адвоката, чтобы продолжал.
– Во время партнерства, это правда, что ваша жена отвечала за все денежные сделки фирмы?
– Бывшая жена. И да, это правда.
– А вы никогда не думали, чтобы дважды проверить, куда она тратила большую часть средств?
– У меня было образование в области права, а не бухгалтерского дела.
– Таким образом, вы никогда не думали, что это было немного подозрительно, что ваша новая фирма приносила около одного миллиона долларов ежемесячно?
– Нет. – Я вздохнул, вспоминая те дни, тех клиентов. Все, с которыми мы сотрудничали, имели намного больше, чем я бы заработал за всю свою жизнь, и я не ничего думал о ежемесячной прибыли, о которой сообщала Ава, я доверял ей.
– Это справедливо сказать, что разорение вашей фирмы может быть связано с тем, что финансами занималась ваша жена?
Я стиснул зубы. – Да.
– Интересно. – Он взял лист бумаги и попросил судью, чтобы он мог подойти ко мне. – Не могли бы вы прочитать это суду, пожалуйста?
– Я бы не хотел, – сказал я.
– Вы бы не хотели? – Он засмеялся. – Мистер Гамильтон, как адвокат, конечно, вы знаете, что окажете неуважение к суду, отказавшись читать требуемые доказательства.
– Прочитайте это, мистер Гамильтон. – Потребовал судья.
– Ты гребаная лгунья, Ава. – Я читал свои слова, что когда-то написал. – Ты трахнула так много людей за моей спиной, что я потерял счет. Насколько я могу судить, ты заслуживаешь, чтобы гнить за решеткой. Может быть, тогда твоя перегруженная киска получит столь необходимую паузу.
Присяжные прикрыли рот в шоке, но я продолжал читать. – Спасибо, что сказала мне, что мой член никогда не был в нормальном состоянии, что после всех этих лет брака ты никогда не была удовлетворена... Так как тебе с Кевином удалось не только отнять мою фирму, но также разрушить то, что было смыслом моей жизни, прими это письмо как прощание. – Я посмотрел на защиту.
– Не могли бы вы также прочитать, что написали постскриптум?
Я закатил глаза. – Так как ты будешь в окружении одних женщин в течение следующих пятнадцати лет, предлагаю тебе попробовать киску. Вкус очень безупречный.
– Возражение, Ваша Честь. – Прокурор встала. – Я не вижу, как этот документ имеет отношение к делу. Защита также не приобщила это письмо к делу. Я протестую.
– Протест принят. Исключите из протокола. – Судья посмотрел на часы и встал. – Давайте перерыв на обед. Дача показаний продолжится во второй половине дня.
Когда присяжные и присутствующие в зале суда вышли друг за другом, я сидел неподвижно. Я не знал, куда идти.
– Я не знала, что он собирался впутывать вашу дочь. Мне так жаль... – прокурор немного улыбнулась мне. – Я повторно проведу прямой допрос, как только он закончит... Ваш партнер, безусловно, сядет в тюрьму, он просто пытается немного дискредитировать вас, чтобы вызвать сочувствие у присяжных.
– Вы же знаете, что я адвокат, верно? – Я сошел с трибуны. – Я точно знаю, что он пытается сделать.
Я вышел из зала суда на улицу в сильный снегопад, глядя на небо. Я решил оставить здание суда, рискуя, что меня обвинят в неуважении к суду, но часть меня хотела помочь определить судьбу Кевина.
Это продолжалось уже долгое время, эта ложь, предательство, боль, и он заслужил то, что должен был получить.
Кто-то похлопал меня по плечу сзади.
– Есть минутка? – Спросил знакомый голос. Кевин.
– Нет.
– Я понял... – Он вздохнул. – Что бы ни случилось в конце этого судебного процесса…
– Разве ты не слышал, что я сказал? – Я развернулся к нему лицом, опешив от того, каким изможденным он выглядел поближе. Время не было к нему благосклонно вообще.
– Я прошу прощения за все то, через что мы с Авой заставили тебя пройти, – сказал он с неподдельным выражением в глазах. – Деньги и клиенты приходили так быстро, и мы были такие молодые...
– Молодые?
– Да. – Он кивнул. – Молодые и глупые, понимаешь? Это было…
– Глупые, черт возьми. – Я сжал челюсти. – Но это было больше, чем глупости, Кевин. Это была жадность. И когда газеты начали сопоставлять все, когда клиенты стали требовать ответов, вы оба отвернулись от меня. Вы обвинили меня... Ты подал на опеку Эммы, зная чертовски хорошо, что на самом деле не хочешь этого. Ты просто хотел сделать мне больно, так как был ее биологическим отцом.
– Лиам...
– И ты сделал. – Я мог бы честно признаться, что раз и навсегда. – Ты действительно, черт возьми, сделал...
– Если бы я мог все вернуть…
– Ты не можешь. – Я перебил его. – Но ты можешь сказать мне одну вещь...
– Какую?
– Ночь, когда ты разрушил мою жизнь... Ну, не в первую ночь, а в ту, которая произошла несколько месяцев спустя, ты был выпивший?
– Какое это имеет сейчас значение?
– Ты был, блять, выпивший в ту ночь? – Я посмотрел на него, и он вздохнул, глядя в землю.
– Да...
– Спасибо за твою, наконец-то, честность. – Издевался я. – Я буду спать еще лучше ночью, зная, что ты присоединишься к Аве за решеткой после этой недели.
– Ава снова в тюрьме? – Он выглядел раненым, разочарованным.
– И будет еще девять лет. – Я улыбнулся, но это быстро исчезло. – Еще шесть, которые получила за Эмму.
Я не дал ему возможности ответить. Мое сердце снова сжалось при мысли о потери дочери, представляя всю боль, которую она, должно быть, чувствовала в свой последний день. Я закрыл глаза, пытаясь заблокировать другие мрачные воспоминания, которые начали появляться.
Глава 15
Разумное сомнение:
Не быть уверенным в виновности подсудимого до внутренней убежденности.
Шесть лет назад...
Лиам Хендерсон
Жизнь в Нью-Йорке никогда не была обычной. Каждый день что-то новое, обнаруживалось то, что я никогда раньше не видел.
Хотя я по-прежнему продолжал что-то делать, несмотря на выигрыш одного из самых больших, но негласных дел в штате, я все еще пытался найти себя – лично и профессионально. Я понял, что народная известность всегда бы обходила меня стороной, но до тех пор, пока я был недооценен, а не переоценен, я справлялся с этим.
Я бросил книгу с очерками на кофейный столик, как только услышал громкий стук в дверь. Так громко и надоедливо делал только мой лучший друг Кевин.
– Ты знаешь, что не можешь продолжать приезжать посреди… – Я замолчал, когда понял, что это был не Кевин. Это были женщина с мужчиной, одетые в серые костюмы.
– Вы Лиам Эндрю Хендерсон? – Спросила женщина.
– Кто спрашивает?
– Вы Лиам Эндрю Хендерсон? – Человек заговорил сурово.
– Зависит от того, кто хочет знать.
Они оба моргнули.
– Да, – сказал я. – Я Лиам Хендерсон.
– Вас вызывают в суд. – Женщина сунула толстый синий конверт в руку, в десятый раз это случилось со мной на этой неделе.
– Это что-то типа шутки? Нью-Йорк Таймс пытается повысить свой рейтинг за мой счет снова?
Они обменялись взглядами, в замешательстве.
– Я просто делаю свою работу, – сказал я. – Если они хотят продолжить свою мелочность, отказываясь печатать мою фотографию всю оставшуюся деятельность их газеты, это нормально. Я справлюсь с этим, на самом деле. Но вручать мне повестки в суд в качестве шутки каждый день в течение полутора недель…
– Комиссия по ценным бумагам и биржам не шутит, – сказала женщина, прежде чем они оба ушли.
Я закрыл дверь и тут же позвонил Кевину. – Лучше бы у тебя была чрезвычайная ситуация, – ответил он. – Ты знаешь, сколько сейчас времени?
– Есть ли кто-то обозленный на нашу фирму?
– Конечно, есть. Почему спрашиваешь?
– Я только что получил повестку в суд от комиссии по ценным бумагам и биржам, снова.
– А ты открывал какие-то остальные? – спросил он.
– Две из них. – Я подошел к журнальному столику и выдвинул ящик. – Что-то о клиенте по имени Фергюсон, который утверждает, что мы не депонировали его деньги? Он предъявляет нам иск на пять миллионов и предположительно связывается с нашими другими клиентами. У нас хоть есть клиент по имени Фергюсон?
– У нас есть три клиента по имени Фергюсон.
– Кто-нибудь из них обозленный на нас?
– Нет, насколько мне известно. – Он казался обеспокоенным. – Я уверен, что они бы связались с нами, прежде чем подавать иск, ты так не думаешь? Ты уверен, что это не Нью-Йорк Таймс играет злую шутку с нами? Потому что это десятое письмо, которое ты получил.
– Это первое, о котором я спросил сегодня вечером. Они сказали, что это не они.
Мы оба молчали в течение нескольких секунд.
– Это они. – Мы смеялись в унисон.
– Извини за звонок в такое время. – Я засунул конверт в ящик со всеми остальными. – Поговорим позже. – Я повесил трубку.
– Папа? – Эмма вошла в гостиную, потирая глаза, и подошла ко мне. – Могу ли я поиграть?
– Сейчас три часа утра, Эмма. – Я покачал головой. – О чем ты думаешь?
– Я хочу поиграть... – Она улыбнулась, посмотрев на меня таким взглядом, которому я был не способен отказать.
Я улыбнулся в ответ и поцеловал ее в лоб, думая о том, куда мы могли бы выйти в этот час. Центральный парк был вне рассмотрения, как и любой другой, на самом деле. Был круглосуточный магазин пончиков поблизости, куда мы могли бы пойти или…
Я остановился на середине мысли. Кевин построил специальную игровую комнату для нее в офисе, комнату, которая была в два раза больше его собственного кабинета. Он сказал, что это помешало бы мне использовать в качестве оправдания, что «Я должен пойти проверить Эмму», когда мы работали над делами, которые требовали больших затрат сил.
– Я знаю, куда мы можем пойти. – Я взял ее на руки и понес в свою комнату, помогая надеть ее любимую обувь – пару красных резиновых сапог, которые она носила каждый день, даже когда не было дождя. – Так, пойди и посиди на диване, чтобы я мог одеться, а затем мы пойдем, хорошо?
Она выбежала из своей комнаты, не сказав ни слова. Мне на самом деле нужно было найти способ, как избежать ее пробуждения в три часа утра как можно скорее, но части меня это нравилось. Это было наше особое время вместе.
Я надел спортивный свитер и послал своей жене краткое письмо по электронной почте.
Тема: Эмма.
«Возьму Эмму поиграть. Ты все еще в кафе?
Люблю тебя,
Лиам»
Тема: Re: Эмма.
«Что ты собираешься ответить, когда она спросит тебя о пони?
(Да, я все еще здесь... Период подачи налоговых деклараций будет моей смертью. Хочешь, чтобы я принесла тебе чашечку кофе? А хочешь попробовать кофе-латте?)
Я люблю тебя больше,
Ава»
Тема: Re: Re: Эмма
«Ничего. Я просто куплю пони.
(Нет, спасибо. Ты знаешь, я на самом деле ненавижу кофе).
Невозможно. Я люблю тебя больше, чем ты когда-либо могла представить,
Лиам»
– Я готова! Я готова! – Эмма забежала в мою комнату, опрокинув стопку папок. – Я готова!
Смеясь, я положил телефон в карман и попытался засунуть бумаги обратно по порядку, останавливаясь, как только увидел свою подпись. Поддельную.
Поставленный в тупик, я просмотрел другие документы, заметив то же самое.
Что это?
– Пошли, папа! – Эмма потянула меня за штаны.
Я засунул папку под мышку и сжал ее ручку. – Твой дневной сон сегодня продлится, по крайней мере, пять часов. Ты знаешь это?
– Я не люблю днем спать.
– Конечно, не любишь... – Я повел ее из нашей квартиры к машине. Как обычно, Ава оставила записку под дворниками.
«Дорогой муж,
Я люблю тебя очень сильно, и мне больно видеть тебя, того, у кого есть деньги и статус, за рулем автомобиля, такого, как этот. Я знаю, что ты скромный, и самый дорогой костюм, который у тебя есть, вероятно, стоит восемьдесят долларов, но давай же! Ты должен жить, Лиам!
Я не говорю тебе покупать машину на следующей неделе, но я и не принимаю отказа,
Ава.
PS: Благодарю тебя за розы, которые ты послал мне вчера. У меня есть для тебя что-то особенное, и я положила это на столе в офисе».
Я улыбнулся и закрепил Эмму в ее автомобильном кресле, сдавшись, когда она попросила послушать ее любимую песню на повторе по дороге на фирму.
Стильный дизайн здания еще вызывал восторг у людей, когда они видели его в первый раз. Это было единственное, на что я не жалел денег при построении. Я удостоверился, что полупрозрачные золотые панели были ультрасовременными, что статуи весов Фемиды были должным образом возведены на мраморных выступах, и что каменные буквы над входом «Хендерсон и Харт» полировались каждую неделю.
И с гигантской ненавистью к правительству за захоронение моего первого дела, дела, которое должно было сделать мое имя известным каждой семье, и разместить меня на рекламных щитах по всей этой стране, у меня был офис, построенный прямо перед их Министерством социального обеспечения.
Заехав на выделенное место для парковки, я посмотрел в зеркало заднего вида, увидев, что Эмма крепко спала.
Я так и знал...
Я вышел и вынес ее, так или иначе. Я был уверен, что она проснется в ближайшее время.
– Доброе утро, мистер Хендерсон. – Стажер поприветствовала меня, когда я вошел внутрь.
– Доброе утро, Лаура, – ответил я. – Я оказался в другом часовом поясе сегодня? Почему все уже проснулись и работают сейчас?
Она покраснела. – Сейчас же период подачи налоговых деклараций.
– Я слышал это... – Я зашел в лифт. – Увидимся позже.
Эмма покрутилась в моих руках, бормоча что-то, но затем последовало мягкое сопение.
Когда двери лифта открылись, я прошел через массивные «Н&Н» стеклянные двери, ведущие к наполовину законченной игровой для Эммы. Я осторожно опустил ее на массивную розовую кровать и укрыл одеялом, прошептав «Я люблю тебя», прежде чем приглушил свет.
Я сел в углу и вытащил папку, которая была под моей рукой, просматривая то, что походило на письменные расписки и счета денежных переводов. Вещи, которые я и не помнил, как делать.
Я вытащил свой телефон, чтобы отправить сообщение Аве, я хотел убедиться, что это была просто еще одна тщательно продуманная шутка, но я услышал ее голос.
– К черту! – Закричала она.
Я вскочил и направился туда, откуда доносились крики, остановившись, как только услышал знакомый голос.
– Твоя киска ощущается так чертовски хорошо...
– Ааах... – Ава стонала. – Просто трахай меня... Трахай меня сильнее...
Я полностью застыл, не в состоянии сделать еще один шаг. Я не хотел верить в то, что другой человек – это Кевин, судя по звукам, трахал мою жену, и она изменяла мне.
Я не мог в это поверить. Я доверял ей слишком сильно.
Но, когда она закричала еще несколько раз, те же крики, которые были во время занятия сексом со мной, я понял, что это правда.
– Вы так всегда ведете дела, миссис Хендерсон? – Спросил Кевин со смехом в голосе.
– Ты серьезно собираешься доставать меня после того, как мы только что трахнулись? – Она застонала. – Можем ли мы на самом деле вернуться к работе прямо сейчас? Это третий перерыв сегодня вечером, и я действительно хочу что-то сделать.
– Прекрасно, прекрасно...
Зашуршали бумаги, открылось окно, но я застыл, все еще в недоумении. Только, когда я заглянул в щель двери, мой мозг на самом деле начал обрабатывать то, что происходит.
– Что мы будем делать с этим дерьмом Фергюсона? – Спросил Кевин.
– Дерьмо Фергюсона? Вот как мы называем это?
– Ах, да. Вот лучшее название для этого: от пяти до десяти лет для меня. Пятнадцать лет для тебя.
– Я думала, двадцать.
– Двадцать? – Он ударил по столу. – Ты выжила из своего гребаного ума? Двадцать лет? Ты полагаешь, что мы так влипнем?
– Нет... – сказала она. – Только Лиам.
– Что? – Он казался взбешенным. – Ты что, шутишь сейчас?
– Ты слышишь, чтобы я смеялась?
Тишина.
– Ава, послушай... – Он вздохнул. – Лиам, как брат мне…
– И это говорит человек, который сейчас трахал его жену... Какой же ты брат.
– Это ошибка.
– Ошибкой был бы раз, – сказала она, закуривая сигарету. – Но раз в день в течение последних нескольких лет, это уже не одно и то же. Извини.
Мое сердце сжалось.
– Это было ошибкой, Ава. – Он посмотрел противоречиво. – Сегодня должен был быть последний раз, так или иначе. Я не могу продолжать делать это с ним.
– Я не хочу останавливаться. – Она подошла к окну и вздохнула. – Я не могу...
– Что?
– Он не дает мне ничего из того, что мне нужно...
– Ты должна сделать так, чтобы он смог. Теперь собственно может быть хорошее время, чтобы начать, судя по тому, что он мог бы быть твоим адвокатом.
Она повернулась в слезах. – Это действительно последний раз?
– Первый раз должен был быть последним. – Он подошел и помассировал ее плечи. – Ты всего лишь использовала меня... Ты, как правило, забываешь об этом.
– Нет… – Она подавила рыдание. – Я не использовала тебя...
– Использовала. – Он поцеловал ее в губы. – И это нормально. Я благосклонно к этому относился.
– Ты думаешь, я была ужасным человеком?
– Нет.
– Честно?
Он кивнул, обхватив ее лицо руками. – Он не может дать тебе ребенка, а ты хотела этого... Естественно... Это вполне понятно. – Я сдержал вздох.
– Он не трахает меня, как ты... – прошептала она.
– Прекрати, Ава. – Он поцеловал ее в щеку. – Прекрати это.
Я не хотел слышать больше.
Я не мог принять это.
Когда они начались целоваться и обниматься, полностью погружаясь в свой собственный мир, я заставил себя уйти.
Я включил свет в своем кабинете и заметил ярко-голубую коробку на столе. На ней была записка: «Кому: Любви моей жизни. От: Твоя первая и единственная любовь.
Мое сердце снова заболело, когда я разорвал упаковку и заглянул внутрь: новый набор запонок, набор, вероятно, стоит больше, чем все мои костюмы вместе взятые. Мои инициалы были выгравированы на них, и она приложила цитату одного из моих любимых авторов:
«Не будьте слишком моральными. Вы можете сильно обделить себя жизнью. Цельтесь выше морали». – Генри Дэвид Торо.
Я вздохнул. Она опустила последнюю часть цитаты: «Будьте не просто хорошими, будьте хорошими для чего-то».
Я вытащил телефон, и послал ей письмо по электронной почте.
Тема: Кофе.
«Я думаю, что попробую кофе... Ты все еще в кафе?
-Лиам»
Тема: Re: Кофе.
«Да. Я думаю, что буду здесь всю ночь.
Какой бы ты хотел?
-Ава»
Тема: Re: Re: Кофе.
«Какой угодно, который ты посчитаешь лучшим для первого раза...
Ты разговаривала с Кевином сегодня?
-Лиам»
Тема: Re: Re: Re: Кофе.
«Нет. Он был более странным, чем обычно в последнее время. (Мы действительно должны найти ему подругу...) А ты?
-Ава»
Я не ответил.
Я покинул свой кабинет и пошел в игровую Эммы, чтобы посмотреть на нее, пока она мирно спала. Я хотел ее разбудить, чтобы она взглянула на меня, так бы я мог изучить ее черты по отдельности, таким образом, я бы увидел, что она действительно была Кевина, но я не мог.
Она была моей, биологический я отец или нет.
Я вынес ее из фирмы и помчался домой. Как только я положил ее, то опрокинул журнальный столик и открыл конверт, который я получил несколькими часами ранее.
Это была стандартная повестка, требование явиться в суд, но перечисленные обвинения не заканчивались на одной странице. Они даже не заканчивались на второй.
Это был манифест на десять страниц, подробный перечень фигни, которой я никогда и не пытался делать: взяточничество, вымогательство, уклонение от уплаты налогов, мошенничество с использованием почты, мошенничество в сети – везде гребаное мошенничество.
Что это, черт возьми?
Я корпел над документами в течение нескольких часов, мой ум работал со скоростью одной мили в минуту. Тем не менее, я не мог полностью обработать все – мои мысли все еще были о Кевине и Аве.
Как она лгала мне.
Как он тоже лгал мне.
А теперь это.
Дверь открылась в пять утра, и Ава поставила горячую чашку кофе передо мной.
– Нам надо поговорить, – сказала она.
Я ничего не ответил. Просто закрыл все папки и посмотрел на нее.
– Я только что получила повестку от компании по ценным бумагам и биржам... – Она расхаживала по комнате. – Повестка, не противоречащая закону... Они пришли на фирму и…
– Я думал, что ты была в кафе.
– Была. – Она сглотнула. – Я заехала на фирму после того, как взяла тебе кофе, чтобы забрать некоторые вещи.
– С тобой был кто-нибудь?
– Конечно, нет. – Она усмехнулась. – В такое время. Так или иначе...
Я не мог слышать больше ничего из того, что она говорила. Я видел, как ее губы шевелились, издавали какие-то звуки, но ложь, которую она только что сказала мне, затмила все.
– Почему ты мне изменяешь? – Выпалил я, вдруг раздраженный ее слезами, катящимися по лицу.
Она втянула в себя воздух и смерила меня взглядом. – Лиам, компания по ценным бумагам и биржам только что необоснованно вручила мне повестку. Ты серьезно будешь обвинять меня в неверности прямо сейчас?
– Я не обвиняю тебя. Обвинение означало бы, что есть шанс, что ты могла бы быть невиновной. Почему ты мне изменяешь?
Она играла с драгоценными камнями на ожерелье. Потом она начала напевать припев классической песни Синатры «Нью-Йорк, Нью-Йорк».
– Не заставляй меня спрашивать тебя снова, Ава, – сказал я. – Я знаю, что ты трахаешься с Кевином.
Ее глаза, наконец, встретились с моими. – Отлично... Да, я трахаюсь с ним. Теперь, что? – Слезы появились в ее глазах. – Я не хотела, чтобы это произошло. Я никогда не думала, что свяжусь именно с ним из всех людей...
– Ты сказала мне, что Эмма была неожиданным сюрпризом... – сказал я. – Ты не хотела иметь детей, пока нам не будет около тридцати пяти лет.
Ее лицо побледнело. – Ты был в офисе сегодня, не так ли?
– Да, был...
Тишина.
– Таким образом, – сказал я, мысленно собирая кусочки головоломки. – Либо ты лжешь ему обо мне, что я бездетный, потому как в последнее время, прямо перед тем, как Эмма чудесным образом была зачата, ты все еще заставляла меня надевать презервативы, и мы даже не пытались зачать ребенка. Либо ты лжешь мне и просто хотела трахнуть моего лучшего друга из скрытых побуждений, которые приберегла на потом. Так что из этого?
– Я все еще люблю тебя, Лиам, это просто…
– Что?
Она ничего не сказала, просто стояла там, слезы катились из глаз.
Я поднял одну из папок, которую прочитал до конца. – Я просматривал это сегодня вечером... Сначала, я думал, что это обычная исходящая почта, что ты подписалась за меня, пока меня не было или я был слишком занят, стандартные заказы канцелярских и подобных вещей...
– Где ты взял это?
– Но, оказывается, – сказал я, не обращая внимания на ее вопрос, – это всякие помощи от судей и чиновников, и я не припоминаю, чтобы об этом просил. Когда-либо.
– Лиам...
– Есть ли в этом городе кто-то, с кем ты не трахалась, чтобы получить что-то взамен?
Она выглядела так, будто на самом деле должна была подумать об этом.
– Я посылаю тебе цветы каждый день, каждый гребаный день. – Я шагнул вперед. – Я говорю тебе, что люблю тебя, и что ты делаешь меня совершенным, каждый день, и это то, что я получаю взамен?
– Я понимаю, как ты себя чувствуешь, Лиам, но…
– Нет, ты, черт возьми, не можешь понять. – Я сжал кулаки. – Я никогда даже не допускал мысль о том, чтобы связаться с другой женщиной. Я убеждался, что все знают, что я полностью недоступен и ни у кого нет и проклятого шанса.
– Я обманула тебя для твоей же выгоды, Лиам. Я сделала это для тебя.
Что, блять?
Я слышал много дерьма в своей жизни, но это было вне конкуренции.
– Как ты думаешь, выиграл дело Лутрелла? – Она вытерла слезы и прищурилась, глядя на меня. – Ты думаешь, что сделал это благодаря своему ораторскому искусству и очарованию?
– У тебя психическое расстройство, о котором ты не сказала мне?
– Я трахалась с судьей за три дня до вынесения приговора. Ты должен был проиграть. И если бы ты проиграл то дело, то некоторые из наших нынешних клиентов не выбрали бы нашу фирму, чтобы управлять их счетами.
– Нашу фирму?
– Ты думаешь, что построил ее один? – Она рассмеялась. – Лиам Хендерсон, участливый, лояльный, и слишком уверенный, что знаешь, что сработает плохо? Пожалуйста. Я должна была перехватывать каждый контракт, который ты посылал, и менять половину условий. Если бы я оставляла все так, как было, то твоя фирма была бы ничем иным, как несбыточной мечтой. Ты должен поблагодарить меня, потому что ты понятия не имеешь, сколько работы я проделала, чтобы ты добился того, что имеешь.
– Ты никогда не обсуждала ни одно дело.
– Нет, но я трахала много влиятельных людей, чтобы удостовериться, чтобы ты никогда не проиграл ни одно из них.
– Я никогда не проигрывал, потому что я чертовски хороший адвокат.
– А я чертовски хорошая любовница. – Она пожала плечами. – Конечно, мой собственный муж был так занят в этом году, что, вероятно, даже не знал.
– Ты обвиняешь меня в том, что я предоставил твою киску другим?
– Я в шоке, что ты даже знаешь значение слова киски. – Прошипела она. – Мы лежали в постели вместе каждую ночь, и ты не хотел трахать меня.
– Ты всегда говоришь, что ты устала. Или это тоже ложь?
– Я была уставшая только, чтобы трахаться с тобой. – Она прошла мимо меня и закрыла дверь в комнату Эммы. – Что ты хочешь сделать сейчас, а? Развестись со мной?
– Это серьезный вопрос?
– Так и есть. – Она ухмыльнулась, и постучали в дверь.
Мы оба стояли приросшие к полу, и стук раздался снова.
– Я так и сделаю. – Предупредил я. – Оставайся там.
Я ушел и открыл ее, ожидая увидеть Кевина, чтобы выбить дерьмо из него, но это была уже другая женщина в костюме.
Молодая блондинка.
– Вы, гм... – Ее щеки покраснели. – Вы...
– Вызываетесь в суд! – Прошептал кто-то громко из-за угла. – Скажи ему, что он вызывается в суд...
– Вы стажировались в Нью-Йорк Таймс, не так ли? – Я закатил глаза.
Она кивнула, но потом добавила. – Мой босс говорит, что вы можете идти к черту, и что даже при том, что мы никогда не опубликуем вашу фотографию, мы удостоверимся, что все знают, что ваша фирма будет уничтожена, начиная с завтрашнего дня. – Она протянула мне печатную копию статьи для завтрашней газеты. – Он говорит, теперь ваша очередь, почувствовать некоторую карму.
Я захлопнул дверь перед ее лицом. – Я думаю, что ты должен серьезно взвесить свои варианты, прежде чем действовать на эмоциях. – Ава была прямо позади меня, держа спящую Эмму.
– Это угроза?
– Это обещание...
Я поднял бровь. – И какие ты предлагаешь условия?
– Если ты поможешь уладить мне эту вещь, отделаться от комиссии по ценным бумагам и биржам, то мы сможем избежать тюрьмы.
– Я, черт возьми, не собираюсь в тюрьму. Я не делал ничего плохого. И если ты думаешь, что я не буду первым, кто захочет помочь государству засадить твою задницу, то ты, к сожалению, чертовски ошибаешься.
– Ая-яй. – Она надулась. – Посмотри на себя. Пытаясь казаться мужественнее и жестче для разнообразия, ты становишься похож на человека, которым я хочу, чтобы ты, возможно, был.
– Пошла ты, Ава.
– Ни за что. – Она прищурилась, глядя на меня. – Позволь мне попытаться сформулировать это иначе: я знаю, что ты – юрист года, и ты никогда охотно не лгал, потому что у тебя есть совесть и все такое. Но если ты не поможешь мне, или если ты откажешься сказать следователям, что ты был частично ответственен за то, что произошло, что мы все играли небольшую роль, я подам на единоличное право опеки над Эммой.
– Подавай. Ни один судья в здравом уме не даст тебе право единоличной опеки.
Она рассмеялась. – Вот почему, на самом деле, люди трахаются, чтобы получить то, что они хотят, милый. Это всегда очень удобно, особенно, сейчас. Кроме того, ты даже не ее настоящий отец. – Она поцеловала в лоб Эмму. – Ты подслушал эту часть, в то время как наблюдал за нами, когда мы трахались, или ты был слишком занят, делая заметки?
