Текст книги "Разумное сомнение. Часть 3 (ЛП)"
Автор книги: Уитни Грация Уильямс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
Глава 9
Приостановление:
Краткосрочная задержка решения суда в ходе судебного разбирательства.
Эндрю
– Мистер Гамильтон? – Стюардесса постучала меня по плечу. – Все другие пассажиры покинули самолет, сэр. Спасибо за полет первым классом, и я надеюсь, вам понравится Нью-Йорк.
– Буду стараться, чтобы понравился. – Я встал и схватил свой портфель с верхней багажной полки.
Я пытался избежать своего приезда сюда в течение многих недель, но это было бесполезно. Далее я заказал свой билет, отменил все консультации и встречи, попросил об отсрочке для моего нынешнего дела и упаковал один чемодан. Только один.
Я не должен был пробыть в этом городе дольше, чем один день, и я отказался даже свидетельствовать.
Я собирался представить письменные показания судье и немедленно вернуться в Дарэм.
Когда я шел через аэропорт, то заметил, что несколько вещей изменилось, но не настолько, как я надеялся. Люди по-прежнему шли с бешеной скоростью, воздух все еще сильно пах неудачей, а главной газетой по-прежнему была Нью-Йорк Таймс.
Я поместил несколько долларов в автомат для продажи газет, прокручивая ключ так, чтобы выдало мой экземпляр, а затем открыл посредине, где была юридическая часть.
Вот, что там было. Раздел C. История, которая охватывает всю страницу:
«Еще одно слушание текущего судебного разбирательства Харта:
Хендерсон дает показания на этой неделе»
Я просмотрел статью, немного впечатанный, что журналист написал факты на этот раз и не запятнал мою репутацию.
Я также заметил, что не было еще ни одной моей фотографии.
Как это вообще понимать...
– Сюда, мистер Гамильтон! – Брюнетка махнула, как только я сошел с эскалатора. – Сюда!
Я подошел, и она протянула руку.
– Я Ребекка Уотерс, ведущий юрист.
– Я знаю, кто вы. – Я крепко пожал ей руку. – Как быстро мы можем добраться до кабинета судьи?
– Кабинета судьи? – Она подняла бровь. – Я должна зарегистрировать вас в отеле, таким образом, мы сможем обсудить ваши показания... Вам надо остаться здесь на пару недель.
– Мой обратный рейс в пятнадцать часов.
Она посмотрела в шоке. – Вы хотите дать только письменные показания? После всего этого времени?
– Я считаю довольно впечатляющим, что вы знаете, как слушать и осмысливать одновременно. – Я посмотрел на часы. – Где лимузин?
Она застонала и повела меня к шумному терминалу, через ворота, на стоянку для машин представительского класса.
Она болтала о том, каким «важным» было это дело, как оно, наконец, закроет главу в моей жизни, но я не слушал.
Мой ум буквально считал секунды, которые мне стоило еще провести в этом месте.
– Доброе утро, сэр. – Водитель схватил мою сумку, когда мы подошли к машине. – Я надеюсь, вам понравится пребывание в Нью-Йорке.
Я кивнул и скользнул на заднее сиденье, закатывая глаза, когда Ребекка села рядом со мной.
– Не могли бы вы, по крайней мере, остановиться здесь на одну ночь и обдумать все, Лиам?
– Как вы только что назвали меня?
– Мне очень жаль, – сказала она. – Эндрю... Я имею в виду, мистер Гамильтон. Не могли бы вы хотя бы об этом подумать?
– Я уже подумал.
– Хорошо. – Она вытащила телефон, и я выглянул в окно, когда машина ехала по городу.
Я вздрогнул, когда мы проезжали рекламный щит, где моя прежняя фирма когда-то вывешивала рекламу, закрыл глаза, когда мы проезжали любимый магазин игрушек Эммы.
– Мистер Гамильтон... – Ребекка постучала меня по плечу. – Как юрист, я уверена, что вы знаете, что устные показания могут быть гораздо более убедительными, чем письменные. Я прошу вас пересмотреть это.
– А я прошу вас смириться с этим. – Я посмотрел ей прямо в глаза. – Он и Ава разрушили мою жизнь, и я не имею ни малейшего желания извлекать выгоду, сидя в зале суда, полном незнакомцев и объяснять что к чему. Вы хотите показаний, которые будут основаны на эмоциях? Наймите гребаных драматических студентов прочитать мои слова присяжным.
– Все изменилось. Все не так, как было шесть лет назад.
– И как это Нью-Йорк Таймс еще не напечатал мою фотографию?
– Они не напечатают вашу фотографию, потому что считают вас мудаком. – Огрызнулась она. – Вы также выиграли огромное и дорогое дело против них несколько лет назад или вы вдруг забыли про это? Примите это как комплимент, что они даже упоминают о вас в позитивном свете. – Она бросила вчерашнюю газету мне на колени. – Они даже опубликовали эту часть. Выглядит чертовски хорошо, как по мне.
Я взял газету и поднес ее близко к лицу, и, прежде чем я смог прочитать статью, два слова бросилось в глаза: Обри Эверхарт.
Ее имя было в нижней части страницы, вместе с несколькими другими, в красивом черном объявлении:
«Балетная труппа Нью-Йорка празднует новый состав актеров, торжественный вечер в субботу».
Завтра...
– Я просто... – Ребекка все еще говорила. – Я просто думаю, что вы должны, по крайней мере, остаться на ночь и с ясной головой подумать об этом.
– Я останусь до завтра.
– На самом деле? – Ее глаза загорелись.
– Да. – Я снова уставился на имя Обри. – На самом деле.
Глава 10
Преследовать:
Систематическое и/или постоянное нежелательное и раздражающее слежение, которое часто включает угрозы и требования.
Эндрю
Прокурор пожала мне руку за чашкой кофе и чая следующим вечером, хлопая своими светло-карими глазами.
– Огромное спасибо за то, что согласились остаться на несколько недель, Эндрю, – сказала она. – Это будет реальной помощью в этом деле.
– Я уверен в этом... – Я встал и подошел к окну, глядя на заснеженные улицы внизу.
– Ваш прежний партнер, безусловно, нанял лучших адвокатов, которых только можно было купить за деньги, заплатил штрафы и нес убытки в течение многих лет, но я думаю, что мы сможем, наконец-то, посадить его в тюрьму с новыми доказательствами, которые у нас есть. Это и ваша дача показаний, конечно.
Я ничего не сказал.
– Я не уверена, как вы к этому отнесетесь, но... – Ее голос затих, и несколько секунд спустя она была рядом со мной. – Не хотели бы вы наверстать во всем, что мы пропустили, с тех пор как вы уехали?
– Извините?
Она потерла плечо. – Вы покинули Нью-Йорк и никогда не оглядывались на прошлое. Вы не звонили никому и не поддерживали связи... Мы были такими хорошими друзьями и вы…
– Хорошо. – Я перебил ее и схватил за руку, уходя подальше. – Во-первых, нет, я не хочу наверстывать это дерьмо. Мне наплевать, что я пропустил. – Я смерил ее взглядом. – Судя по всему, не многое. Во-вторых, да, мы были друзьями. В прошедшем времени. Вы не звонили и не поддерживали со мной связь, когда все в этом городе втаптывали мое имя в грязь, не так ли?
Ее щеки покраснели.
– Вы даже не позвонили, чтобы спросить меня, были ли эти слухи гребаной правдой. – Я указал на дверь. – Так что, пожалуйста, не думайте, что только потому, что я согласился помочь посадить этого мудака, где ему самое место, что мы с вами будем когда-либо друзьями.
– Мне так жаль...
– Шесть лет – слишком поздно для этого. – Я обернулся. – Я буду в суде, когда понадоблюсь. Вы можете ехать.
Я подождал, пока не услышал звук закрывающейся двери и позвонил водителю лимузина. – Во сколько мне нужно выехать на гала-концерт, если я хочу быть там, как только он начнется?
– Сейчас, сэр.
Я повесил трубку и надел пальто, спустившись на частном лифте пентхауса в лобби. Мчась через запасной выход отеля, я увидел машину через улицу и направился туда.
– Мы должны быть там примерно через тридцать минут, мистер Гамильтон. – Он посмотрел на меня через зеркало заднего вида. – У вас свидание на этом мероприятии сегодня вечером?
– Нет, – сказал я. – Почему вы спрашиваете?
– Потому что, если бы это было так, то я предложил бы вам остановиться у цветочного ларька, это три квартала вниз.
– Мы можем остановиться. – Я выглянул в окно, когда он поехал.
Я думал о том, чтобы послать Обри сообщение, что я был в городе, или пожелать удачи в ее выступлении сегодня вечером, но я не видел смысла. Кроме того, вчера вечером, в минуту слабости, я послал ей довольно расплывчатое письмо по электронной почте, а ее краткий ответ не способствовал дальнейшему разговору.
Тема: Счастье.
«Ты довольна своей нынешней жизнью вдали от GBH? Ты осуществляешь наконец-то свою мечту о балете?
-Эндрю»
Тема: Re: Счастье.
«Пожалуйста, прекрати посылать мне письма по электронной почте и удали мой номер.
Спасибо.
-Обри»
– Мистер Гамильтон? – Водитель открыл дверь. – Мы приехали... Вы будете выходить из машины?
– Спасибо. – Я схватил букет из роз и лилий с сиденья и дал ему чаевые, сказав, что мне нужно, чтобы он оставался тут, предупредив, что я могу вернуться с кем-то.
Очередь на вход выстроилась на весь квартал, так что я обошел всех и зашел прямо через парадную дверь.
– Простите, сэр? – Билетер немедленно возник передо мной. – Там очередь снаружи не просто так.
– Я не люблю ждать.
– Никому из нас не нравится, сэр, – сказал он, скрестив руки на груди, – но таковы правила, за исключением, если у вас уже есть билет. У вас есть билет?
– Нет.
Он отстегнул рацию от пряжки ремня. – Сэр, пожалуйста, не заставляйте меня вызывать охрану. Вы должны купить билет, как и все остальные, и выстоять в очереди, как и все остальные. Теперь, я должен попросить вас…
Он остановился на полуслове, как только я передал ему несколько стодолларовых купюр. – Вы сказали, что ваш билет был в первом ряду, сэр?
– Да. Это именно то, что было в моем билете.
Он улыбнулся и повел меня по коридору, в громадное помещение, с окнами от пола до потолка, мерцающими люстрами и недавно отполированными мраморными полами. Сотни столов были украшены белыми скатертями, тисненые щедрыми золотыми и серебряными орнаментами, а буквы «NYCB» были выгравированы на каждом меню и программке.
Не было никакой формальной сцены в этой комнате, только немного приподнятая площадка, которая стояла в центре – в прекрасном обозрении для всех обеденных столов.
– Вам подойдет это место, сэр? – Билетер махнул рукой на место, которое была прямо перед площадкой.
– Да, спасибо.
– Ужин будет подан приблизительно через час, вскоре после этого почтят спонсоров Балетной труппы Нью-Йорка, затем несколько награждений, а после этого начнется танцевальная часть торжества.
Я поблагодарил его снова, когда занял свое место. Если бы я знал точный регламент программы заранее, то появился бы намного позже.
Подняв брошюру перед собой, я пролистал страницы, остановившись, когда увидел лицо Обри.
Ее фотография была сделана в то время, когда она смеялась, перебросив волосы через плечо, и смотрела прямо в камеру. На фото ее волосы были намного короче теперь, они едва касались плеч, а глаза выглядели полными надежды и счастливее, чем я когда-либо видел.
Я долго и упорно смотрел на изображение, отметив все ее изменения.
Свет в комнате замерцал, и раздались тихие аплодисменты, когда женщина, одетая во все белое, вышла на сцену.
– Мы начинаем, – сказала она. – Спасибо, дамы и господа, за посещение ежегодного торжества балетной труппы Нью-Йорка. С большой честью и гордостью мы представляем сегодняшних артистов – основных танцоров, солистов и кордебалет. Как вы знаете, из-за ряда печальных событий нам пришлось заменить почти девяносто процентов нашей труппы за последние несколько месяцев, но как всегда, шоу должно продолжаться. И я искренне верю, что это лучший состав, который у нас был в течение очень долгого времени.
Зрители хлопали.
– Наша труппа исполнит несколько спектаклей в этом году, но те, которые будут представлены этой зимой – это «Жар-птица», «Драгоценности», и наш фаворит «Лебединое озеро».
Раздалось еще больше аплодисментов.
– Сегодня вечером наши участники представятся вам лично и исполнят небольшой подарок в качестве благодарности за вашу неизменную поддержку искусства. И как всегда, когда дело доходит до искусства танца, пожалуйста, не аплодируйте, пока не прозвучит последняя нота. Спасибо. – Она ушла, и свет превратился из совершенно белого в небесно-голубой, затем он распался на насыщенные оттенки фиолетового и розового.
Один за другим, танцоры выходили, читая краткий монолог и танцуя под небольшой отрывок фортепианной музыки. В то время как большинство исполнителей были интересны, некоторые из них заставили меня задаться вопросом, неужели они просто проснулись сегодня утром и решили попробовать балет впервые.
Между выступлениями я мог услышать некоторый ропот в толпе: «Действительно ли они уверены, что это их лучшие исполнители», «Может, им надо было отменить сезон после того несчастного случая...», «Хотелось бы надеяться, что у них будут безостановочные репетиции, пока сезон фактически не начнется...». Человек рядом со мной что-то шептал о том, как он пропустил «старые добрые времена компании», когда Обри вышла на сцену.
Она была одета в тонкий черный топ и розовую пачку, а ее губы были покрыты темно-красной помадой.
– Добрый вечер, Нью-Йорк, – сказала она. – Меня зовут Обри Эверхарт, и...
Она говорила что-то еще, то, что заставило зрителей громко зааплодировать, но я мог сосредоточиться только на том, как хорошо она выглядит. Я бы никогда не признался никому, но я держал рамку с нашей фотографией на тумбочке с тех пор, как она ушла, смотря на ее красивое лицо ночью всякий раз, когда у меня был плохой день.
Однако сегодня она не была «красивой». Она была сногсшибательной.
Она прекратила говорить, когда зал взорвался аплодисментами, и мягкие звуки фортепьяно и арфы медленно наполнили комнату.
Обри закрыла глаза и начала свою программу, танцуя так, как будто она была единственным человеком здесь.
Атмосфера торжества сразу же изменилась. Все наблюдающие за ней были полностью вовлечены, очарованные каждым ее движением.
Откуда ни возьмись к ней присоединился танцор, взяв ее на руки и держа высоко над головой, вращая, в то время как музыка стала резче. После того как он опустил ее, они вместе завершили движения, улыбаясь друг другу и обмениваясь взглядами, судя по которым они знали друг друга слишком хорошо.
Музыка прекратилась, танцор заключил ее в объятия и поцеловал в губы.
Что за хрень...
Впервые за весь вечер зрители аплодировали стоя, но я остался сидеть, полностью ошеломленный, что, черт возьми, я только что видел.
– Возможно, мне и не придется сдавать свои сезонные билеты, в конце концов, правда? – Человек рядом со мной подмигнул. – Брависсимо!
Я сощурился, глядя на Обри и ее партнера, закипая, когда он обнял ее за талию и прошелся пальцами по коже. Он прошептал ей на ухо, и она покраснела, заставив мое кровяное давление взлететь до небывалого верхнего уровня.
– Вау, какая реакция! – Директор взяла слово. – Благодарю вас, мисс Эверхарт и мистер Уильямс. Я хочу, чтобы вы знали, эти двое будут хедлайнерами в следующем месяце на празднике «Серебряная луна», а также... – Она продолжала, говоря больше о программе, но я ее не слышал.
Я был смущен тем, что только что видел, не уверенный, действительно ли Обри целовалась с кем-то другим.
Выходили другие танцоры, больше аплодисментов, больше выступлений, а мои мысли оставались прежними. Только когда спонсоры взяли слово, я понял, что показательная часть этого вечера была окончена.
– Вы заинтересованы в пожертвовании Балетной труппе? – Балерина, все еще одетая в белый сценичный наряд, встала передо мной. – Вы хотели бы внести свой вклад?
– Моим вкладом был билет, который я купил сегодня. – Я встал, оставив букет, и ушел в поисках Обри.
Это не займет много времени, чтобы найти ее.
Одетая в довольно разоблачающее серебряное платье, она была в углу, смеясь со своим напарником-танцором и хлопая глазами, в то время как он передал ей выпить.
– Простите, сэр? – Кто-то похлопал меня по плечу.
– Да? – Я не сводил взгляда с Обри.
– Хм, если вы хотите остаться после официальной части вечера, то должны пожертвовать... Это часть правил, которая была выделена жирным шрифтом, поэтому…
– Вот. – Я вручил ей какие-то купюры, которые были в моем бумажнике.
Она исчезла.
Друг Обри поцеловал ее в лоб и ушел, дав мне прекрасную возможность подойти к ней, но она была с группой других балерин.
Казалось, это были друзья.
Я подождал окончания их разговора, пока она не сказала им, что присоединится к ним позже, и тогда я пошел к ней.
Когда она отвернулась, я положил руку ей на плечо, чувствуя, как прошелся разряд по моим венам. – Добрый вечер, Обри...
Она уронила стакан на пол и медленно повернулась.
– Эндрю? – Она отступила. – Что ты здесь делаешь?
– А это имеет значение?
Она не ответила.
Ни один из нас не сказал ничего дальше, и знакомая напряженность, которая существовала всегда между нами, стала сгущаться с каждой проходящей секундой.
Она выглядела еще более красивой с близкого расстояния, и у меня было огромное желание снова прижать ее к стене, но я сдержался.
– Могу ли я поговорить с тобой? – Спросил я.
Она смерила меня взглядом.
– Обри... – Я посмотрел ей в глаза. – Могу ли я поговорить с тобой?
– Нет.
– Прости? – Я поднял бровь.
– Я сказала, нет. – Она скрестила руки на груди. – Ты не можешь поговорить со мной и можешь возвращаться туда, откуда, черт возьми, ты пришел.
Она ушла и направилась на танцпол.
Я вздохнул и пошел за ней, сжав ее руку и развернув. – Это всего лишь пять минут.
– Пять минут – это больше, чем я готова дать тебе.
– Это очень важно.
– Ты не умираешь? – Ее лицо стало красным. – Это вопрос жизни или смерти?
– Это действительно должно быть так? – Моя рука ласкала ее щеку, временно заставив ее замолчать. – Посмотри, черт возьми, какая ты красивая сегодня вечером...
– Спасибо. Мой парень думает так же.
– Твой парень?
– Да. Ты знаешь, тот человек, который не рассматривает тебя как дерьмо просто потому, что ты нравишься ему, и он тебе нравится соответственно? Интересное понятие, не так ли?
Я не получил возможность отреагировать на это.
Оркестр сыграл громкий аккорд, который отразился по всей комнате, и послышался голос в динамиках.
– Дамы и господа, – сказал он. – Оркестр Бенджамина Райта сейчас исполнит один из самых почитаемых отрывков Чайковского. Темп этой песни подобен тому, что некоторые из вас могут знать, как вальс. Пожалуйста, присоединяйтесь к нам на танцполе для этого классического почтения...
Я схватил ее за руку и переплел с моей, взяв свободной рукой за талию.
– Что ты делаешь? – Прошипела она и попыталась вырваться. – Я не буду танцевать с тобой.
Я усилил свою хватку. – Будешь.
– Пожалуйста, не заставляй меня кричать, Эндрю...
– Почему ты думаешь, что я не хотел бы услышать это?
Она попыталась отодвинуться от меня, но я все еще держал ее.
– Пять минут, – сказал я.
– Три, – возразила она.
– Хорошо. – Я ослабил хватку и начал танцевать. – Ты знаешь, что твой друг – мужчина-балерина?
– Правильный термин, – сказала она, закатывая глаза, – танцор.
– Он, черт возьми, балерина... – Я приподнял ее на руках с пола. – Это ты делала в течение последних нескольких месяцев?
– Воплощала свою мечту, освободившись от одного придурка?
– Я ожидаю большего от тебя, если ты собираешься пойти на свидание с кем-то еще.
– Мне наплевать, что ты ожидаешь. – Прошипела она. – Он такой, которым ты никогда не будешь...
– Потому что он тебя целует в общественных местах?
– Не только... Но это находится в бесконечном списке вещей, в которых он лучше тебя.
– Он заставляет тебя кончать?
– Он не заставляет меня плакать.
Тишина.
Я чувствовал, что она отстраняется от меня, но все еще держал ее. – Ты трахалась с ним?
– Почему тебя это заботит?
– Не заботит. Я просто хочу знать.
– Мы не разговаривали месяцами, и ты думаешь, что имеешь право знать, с кем я сплю?
– Я бы не использовал такое слово.
– Нет. – Она прижалась грудью к моей. – Нет, я не трахалась с ним, но знаешь что? Я сделаю это в ближайшее время.
– У тебя нет для этого причин, если я здесь.
Она расхохоталась и отступила назад. – Ты думаешь, я буду спать с тобой? Серьезно?
– Обри…
– Ты действительно думаешь, что я настолько глупа? – Она перебила меня. – Я не хочу иметь ничего общего с тобой, Эндрю. Ты – только вдохновение для оргазма, хорошая фантазия для самоудовлетворения, и я могу скучать по тебе, но…
– Ты скучаешь по мне?
– Я скучаю по тому образу, которым ты мог бы быть.
– Мы не можем быть друзьями?
– Мы никем не можем быть. – Ее губы были близки к моим.
– Почему мне трудно в это поверить?
– Ты можешь не верить. – Она посмотрела на меня. – Потому что для того, чтобы я как-то развлекалась с тобой за пределами этого танца, я должна бы была принять тебя обратно.
– Тогда прими меня обратно.
– Пожалуйста! – Она усмехнулась, посмотрев злее, чем я когда-либо видел раньше. – Ты должен был бы просить меня, чтобы принять тебя обратно, Эндрю. Чертовски умолять меня...
– Эй, Обс. – Ее парень-балерина прервал нас. – Все в порядке?
– Да. – Она отошла от меня и поцеловала его в щеку. – Все более чем в порядке.
– Кто твой друг?
– Никто, – сказала она. – Просто какой-то парень, который сделал пожертвование.
– Спасибо за ваше пожертвование. – Он пожал мне руку, как женщина, и повернулся к Обри. – Ты готова пойти домой?
– Конечно. – Она взяла его за руку и ушла от меня, не оглядываясь.
Я стоял на балконе своего номера в отеле, полностью сбитый с толку тем, что произошло несколько часов назад. Я ожидал, что Обри уйдет со мной, поедет в мой отель, чтобы мы могли трахнуться и наверстать упущенное.
Не в силах перестать думать об этом, я послал ей письмо по электронной почте:
Тема: Твой адрес.
«Мы должны закончить наш разговор. Скажи мне, где ты живешь, чтобы я мог прийти и поговорить.
-Эндрю».
Тема: Re: твой адрес.
«Я очень сомневаюсь, что ты только хочешь поговорить. Ты просто хочешь трахнуться.
Тем не менее, я уверена, что Брайан не был бы признателен тебе, чтобы ты пришел сегодня вечером.
-Обри».
Тема: Re: Re: твой адрес.
«Он может прийти не только посмотреть. Он может на самом деле узнать что-то.
-Эндрю».
Нет ответа.
Она не отвечала в течение длительного времени, и когда она, наконец, сделала это, то все, что она прислала мне, было: «Оставь меня в покое, Эндрю. Пожалуйста».
Я не мог. Я снова послал письмо ей по электронной почте.
Тема: Спонсор.
«Я купил абонемент золотого уровня. Одним из преимуществ является получение поездки с одним из танцоров по моему выбору. Это, безусловно, будешь ты.
-Эндрю».
Тема: Re: спонсор.
«Спасибо тебе за эту бессмысленную информацию. Если ты выберешь меня, мы не будем одни, и я позабочусь о том, чтобы наша поездка закончилась в точно отведенное время.
Теперь, пожалуйста, оставь меня в покое. Я с тем, кто восхищается моими умственными способностями больше, чем моей киской.
У тебя был шанс – ты его упустил, и я не знаю, почему ты находишься в Нью-Йорке прямо сейчас, но меня это действительно не волнует.
Я серьезно не хочу слышать тебя... Пожалуйста, уходи.
-Обри».
Я вздохнул и прокрутил вниз мои контакты. Я знал, что она просто была обидчивой, и не собирался позволить ей оставить за собой последнее слово. Я нажал вызов на старый номер и поднес его к уху.
– Кто это? – Сказал пожилой голос на линии.
– Мне нужен адрес.
– Кто это?
– Мне нужен адрес. Сейчас.
– Лиам? – В его голосе послышалась улыбка. – Это ты?
– Это Эндрю. – Я закатил глаза. – Ты собираешься мне помочь или нет?
– Ну, раз ты просишь так любезно... – Знакомый жужжащий звук появился на заднем плане. – Ты знаешь, я не получал от тебя известий с того времени, как последний раз видел тебя... – Он остановился и откашлялся. – Имя?
– Обри Эверхарт.
– Ты знаешь, какой район?
– Нет, – сказал я. – Но адрес не может быть давнее, чем несколько месяцев. Она только переехала сюда.
Он молчал некоторое время, печатая на клавиатуре.
– Нашел его, – сказал он. – 7654, 5-я Авеню.
В пяти кварталах от отеля...
Я подумал о том, не должен ли я подождать до утра, но уже надевал пальто.
– Было приятно слышать тебя снова, Лиам... – голос старика вернул меня в настоящее. – Приятно знать, что ты в порядке и… преодолел случившееся.
– Я никогда не сделаю этого. – Я повесил трубку и направился на улицу, указывая водителю лимузина, чтобы тот открыл заднюю дверь.
– Куда, мистер Гамильтон? – Спросил он.
– 7654, 5-я Авеню.
– Есть, сэр.
Не прошло и двадцати минут, как мы добрались туда, и когда мы подъехали, я некоторое время смотрел на дом из коричневого песчаника. Что-то похожее я купил несколько лет назад, когда жил здесь, но это было дороговато для бюджета балерины, поэтому я решил, что ее родители платили арендную плату.
Выйдя из машины, я поправил свое пальто и подошел к ее двери, постучав пять раз.
– Иду! – Закричала она.
Дверь распахнулась, но не она появилась на пороге. Это был ее бойфренд.
– Гм... – Он выглядел смущенным. – Вы оставили пиццу в автомобиле или что-то другое?
– Я, черт возьми, не развозчик пиццы. Где Обри?
– Смотря, зачем она вам. Разве мы не виделись с вами на гала-концерте? – Он скрестил руки на груди, когда Обри вышла в дверной проем. – Кто вы?
– Он никто, – сказала она, вставая на цыпочки, чтобы поцеловать его в губы.
Он посмотрел на меня с приподнятой бровью и поцеловал ее в ответ.
– Мой член был в каждом дюйме ее рта. – Я стиснул зубы.
Обри ахнула, ее щеки стали ярко-красными. – Мне очень жаль, Брайан... Можешь ли ты дать нам минуту, пожалуйста?
Он посмотрел на нас двоих, его лицо исказилось гневом, но он ушел.
– Что ты, черт возьми, хочешь, Эндрю? – Она кипятилась. – Что ты хочешь?
– Поговорить.
– О чем?
– О нас, чтобы мы снова были друзьями...
– Этого никогда не произойдет. Так что?
– Обри…
– Что держит тебя в Нью-Йорке, а? Ты должен был вернуться и трахнуть какую-нибудь знакомую женщину на Дэйт-Мэтч? Разве с Дарэма убежали все киски?
– Похоже, что да.
Она начала закрывать дверь, но я все еще держал ее со своей стороны.
– Я скучаю по тебе, Обри... – Я посмотрел ей прямо в глаза. – Я действительно скучаю, и я... я извиняюсь за то, что выгнал тебя той ночью.
– Давно было пора. – Ее голос перешел на шепот. – И если ты действительно скучаешь по мне, то оставишь меня в покое.
– Зачем мне это делать?
– Потому что ты биполярный. Потому что в какой-то момент я задаю слишком много вопросов или предлагаю что-то за пределами твоей зоны комфорта, и ты снова будешь относиться ко мне, как к мусору, и я предпочла бы избежать этого сейчас. – Она вытерла слезу с глаз. – Я была твоим единственным другом, твоим единственным гребаным другом, и ты относился ко мне хуже, чем к любой женщине, которую ты встретил в интернете. Во всяком случае, мне жаль, что я когда-либо позволила тебе сделать это. Пожалуйста, оставь меня.
– Обри, послушай…
– На моем этаже разлит суперклей? – Она толкнула меня вниз на ступеньку. – Это поэтому ты до сих пор стоишь там?
– Пожалуйста, просто…
– Ложное в одном, ложно во всем, не так ли? – Она снова толкнула меня. – Ты все еще больший лжец между нами двумя. Пренебрегать важным – тоже ложь.
– Можешь ли ты успокоиться и позволить мне поговорить об этом с тобой внутри?
– Я думала, ты ненавидишь риторические вопросы. – Она захлопнула дверь перед моим носом.
