Текст книги "Послезавтра"

Автор книги: Уитли Страйбер (Стрибер)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Том Гомес выскочил из комнаты, торопясь заняться делами. Ему предстояло сделать многое: необходимо было проинформировать УОАИ, подготовить передвижные центры и предупредить национальную службу погоды. К тому же он был просто обязан перевезти своих сотрудников в безопасное место вместе с самым важным оборудованием, которое они смогут эвакуировать. Том понимал, что знания сотрудников его службы могут оказаться жизненно важными для выживания нации. Так остро вопрос еще никогда не стоял.

Если это климатическое образование оставит на земле слой льда, который не растает за лето, начнется Новый ледниковый период. Жизнь человечества кардинально изменится. Северное полушарие со всеми развитыми странами и образованнейшими людьми исчезнет под многотонным слоем льда и не покажется солнцу еще сто тысяч лет.

Генерал Пирс поднял трубку телефона.

– Код «Единорог», – тихо сказал он.

Глава 12

Код «Единорог» – так называлась секретная многоступенчатая программа эвакуации граждан США. Она разрабатывалась Пентагоном и была далека от совершенства, но все же это было лучше, чем ничего.

После небольшой паузы генерал добавил:

– Ограничьте участие с Первой по Пятую армии.

Первая армия размещалась в Джорджии, Пятая – в Техасе. В соответствии с указом президента, не имело смыла давать эту команду другим частям континентальных вооруженных сил. Он еще не успел положить трубку, а вся структура объединенного комитета начальников штабов приступила к выполнению приказа. Операция, код которой только что назвал генерал, была разработана для того, чтобы эвакуировать население самых крупных городов в глубь страны, но не могла обеспечить перемещение миллионов людей на юг.

Люди начали самовольную эвакуацию, не дожидаясь государственных указов. Они видели приближающиеся тучи и трансляции новостей о том, что творилось в северных частях страны. Сначала прекратились передачи из Торонто, затем из Монреаля, Бангора и Миннеаполиса. Европа тоже молчала. Это было страшно.

В Хьюстоне и Атланте стали отменять полеты в Европу. Севернее Атланты никаких данных о полетах не поступало, и никто ничего не знал. Президент уже запретил местные полеты, но даже без этого запрета мало кто отважился бы подняться в воздух, навстречу сплошной стене облаков. Они росли и множились, образовывая сгусток в тридцать километров высотой и восемь длиной, быстро накрывая континент.

Поля Миннесоты и Монтаны уже лежали в его тени. Такая же участь ожидала долины Айовы и равнины Огайо, мировые хлебные нивы. Самые смышленые и легкие на подъем счастливцы успевали бежать от чудовища. Тем, кто вскочил в машину и уехал в ту же минуту, как услышал предупреждение о надвигающейся необычно сильной метели, удалось спастись даже из Чикаго и Гэри.

Но большинство прислушалось к своим инстинктам, которые издревле приказывали человеку забиться в пещеру и переждать ненастье. Люди закрывали жалюзи, закупали продукты питания и забирали детей из школ. Включая телевизор, они замирали возле телеэкранов и ждали, когда все закончится.

Когда жители северных штатов поняли, что их южных соседей эвакуируют, в то время как они ничего об этом не знают, занесенные снегом дороги наполнились тысячами машин, замедляя и без того слишком медленное передвижение. Они были обречены. Пошел снег, накрывая их, еще живых, холодным покрывалом, чтобы раскрыть снова лишь спустя не одну тысячу лет, когда наступит очередной теплый цикл.

В глубине южных штатов жителям приходилось прибегать к четвертой поправке Билля о правах человека, сопротивляясь требованиям солдат покинуть свои дома. У таких людей брали подписки, и их оставляли в покое. Они умирали, настояв на своих правах.

В госпитале Люси тоже проходила эвакуация, поэтому она смогла сразу ответить на звонок Джека. Он объяснил ей, что происходит, а она посетовала на то, что правительство не сообщило своим гражданам, до какой отметки может упасть температура. С другой стороны, она понимала, какую немыслимую панику среди и без того напуганных людей могло посеять это известие.

– Мы не сможем поддерживать связь друг с другом, – сказал ей Джек, и она почувствовала, как тяжело стало на ее сердце от этих слов. Совсем недавно она призналась себе в том, что развелась с мужем только потому, что слишком его любила. Она просто не смогла вынести бесконечного ожидания и вечного соперничества с его работой и миссией доносить неприятную весть сопротивляющимся слушателям. – Оставь для меня сообщение в американском посольстве в Мехико.

Она тогда подумала, сможет ли так далеко доехать в караване машин «скорой помощи» с больными детьми на борту.

– Хорошо.

Молчание, которое последовало за этими словами, имело больше значения, чем многие слова. Джек прервал его так, как хотелось Люси.

– Я люблю тебя, – сказал он.

Настала ее очередь.

– И я тебя люблю. – Произнеся это, она почувствовала, что эти слова были одними из самых важных в ее жизни. Такими, как первое приветствие маленькому, сиреневому сморщенному комочку, еще влажному от околоплодных вод, положенному врачами ей на живот. – Скажи Сэму, что я очень его люблю. И, Джек, да пребудет с тобой Господь! – Медленно, смахивая слезинки, выплакать которые у нее не было времени, она положила трубку.

Через широкое стекло приемного покоя она видела, как маленьких пациентов устраивают в машины «скорой помощи», где уже сидят врачи и их родители.

Сумерки пришли рано, и с ними на город обрушились полчища снежинок. Деревья уже сбросили листья и встревоженно поводили в воздухе голыми ветками. Над ними мрачные тяжелые облака направлялись на юг, впитывая в себя весь свет, который попадался у них на пути. Когда-то зрелище мерцающих городских огней на фоне свинцово-матового неба и колышущихся веток можно было назвать красивым. Но этой ночью оно было ужасающим. В город ворвался смертоносный ветер.

Джек с трудом втащил сани в белый «джип-тахо» с символикой УОАИ на двери. Когда их подхватила вторая пара рук, он чуть не подпрыгнул от неожиданности.

– Ты вроде должен сидеть в автобусе, едущем на юг, Фрэнк? – сказал Джек и обнял своего старого друга и партнера.

– Я двадцать лет с тобой нянчился. Ты думал, что я отпущу тебя одного?

Джек рассмеялся.

– А я-то думал, что это я тебе вместо няньки!

Второй сюрприз с грохотом вылетел из стальной двери, ведущей в зону парковки. Джейсон скинул свое снаряжение в багажник и резво направился к кабине.

– Куда это ты собрался?

– Ни один из вас не умеет пользоваться картами. Без меня вы окажетесь в Кливленде.

К ним подбежала Джанет Токада. В своем пальто, с развевающимися черными волосами и румяными от мороза щеками, она показалась Джеку удивительно красивой.

«Это что, синдром солдата перед боем?» – подумал он. Мужчинам перед битвой все женщины кажутся потрясающими красавицами.

– Я буду вас извещать о движении бури в вашу сторону, – сказала Джанет.

Джейсон, неунывающий оптимист, ответил ей:

– Если нам повезет и воздух чуть потеплеет, то мы успеем добраться до укрытия раньше, чем подморозим себе зады.

Джанет взяла Джека за руку.

– Удачи, Джек, – добавила она. – Для меня было честью работать с тобой.

Ее слова можно было понять как прощание с тем, что так и не успело между ними возникнуть. Джек ответил на ее пожатие.

– Это ты мне оказала честь, – ответил он.

Эти слова были непритворными. Джанет принадлежала к редко встречающемуся типу людей, вечно стремящихся к совершенству, которыми Джек искренне восхищался.

К рассвету следующего дня снег шел уже в течение восемнадцати часов, и с каждым часом становилось холоднее. Застывший перед библиотекой корабль вмерз в лед и теперь казался какой-то сказочной фигурой в блестящем панцире и с оледеневшими усами проводов.

Брайан возился с радиоприемником, сняв с него крышку и исследуя схему подключения. Он не знал, насколько удастся вернуть ему работоспособность, но был уверен, что сможет из него хоть что-то выжать.

– Может, тебе кто-нибудь с этим поможет, сынок?

Брайан поднял глаза, посмотрел на широкое красное лицо Кэмпбелла с ирландскими чертами и зелеными мигающими глазками.

– Я – член клуба по шахматам, по электронике и состою в команде школы по олимпийскому десятиборью. Если здесь есть кто-нибудь умнее, покажите мне этого человека!

В ответ полицейский лишь слегка улыбнулся.

– Ну, тогда разбирайся с этим сам, – сказал он.

– Большое спасибо.

Лютеру ужасно не хотелось, чтобы Будда справлял нужду внутри здания. У бродяги было свое ощущение порядка, и ему не хотелось его нарушать. Поэтому, как только из-за горизонта показался первый луч света, он вывел собаку на улицу.

Идти по скользкому льду вместо пола было странно и непривычно. Потихоньку они выбрались на неровную, покрытую снегом поверхность, находящуюся на уровне окон четвертого этажа. Было холодно, как на Риверсайд-Драйв в январе, а потом подул сильный морозный ветер и засыпал их снегом.

– Давай же, Будда, – проворчал Лютер. – Никто на тебя не смотрит!

Это было не совсем так. Будда отвлекся на человеческий запах и вопросительно гавкнул. Охраняя корзину с продуктами, он был способен и на более внятные звуки.

Где-то впереди шла процессия из людей, использующая верх от кузова машины в качестве саней. На этих санях лежали их нехитрые пожитки: стулья, стол, старинный телевизор. Они изо всех сил старались спасти нажитое добро. Лютер хорошо их понимал. Его собственные сокровища находились под тремястами метрами льда, что, как подозревал Лютер, вряд ли пойдет на пользу его коллекции пластинок Джона Колтрейна. Или это был Дюк Эллингтон?

Как много людей шло по снегу! Он должен был сказать об этом тем, кто сидит в читальном зале. Рискуя тем, что Будда не справится со своим кишечником, он быстро направился обратно с зал.

– Там полно людей! – закричал он, поднимаясь со льда наверх, по шести ступеням, которые возвышали четвертый этаж над его уровнем.

Все, кто был в зале, выбежали на улицу. Охранник библиотеки, присоединившийся к ним ночью, сказал:

– Они выбираются из города, пока не стало слишком поздно.

Люди стали толкаться, чтобы лучше рассмотреть то, что происходило снаружи.

– Так, всем тихо! – крикнул патрульный.

Глядя на шестьдесят человек, стоящих перед ним, он соображал, что ему дальше с ними делать. Чем они будут тут питаться? Кожаными ремнями и волосами? Книги в пищу не годятся, и питьевой воды у них тоже нет. Даже в туалетах все было сухо. Вопрос о пище и воде уже долго его беспокоил.

– Так, похоже, что мы тоже можем отсюда уйти. Мы должны сделать это до того, как снег станет глубоким.

– Пошли, – сказал водитель такси, в котором ехала Йама с дочерью.

– Тихо! Подождите. Мы будем друг другу помогать, иначе нам далеко не уйти. Давайте постараемся хорошенько подготовиться и попытаемся никого не забыть. Кому нужна помощь?

В воздух поднялось несколько рук. Среди этих людей были хромой старик и молодая женщина, растянувшая ногу.

Сэм внимательно слушал разговор. Полицейский явно был прирожденным лидером, но Сэм собирался перехватить у него инициативу.

– Кто из вас последним разговаривал по сотовому? – спросил Кэмпбелл.

– Я дозвонилась моему кузену в Мемфис пару часов назад. Их эвакуируют, – отозвалась молодая женщина.

Другая женщина подхватила:

– Я тоже разговаривала примерно в это время. Мне сказали то же самое. Всю страну эвакуируют на юг.

«Это папа, это его работа. Сколько людей он сумел спасти? Двадцать миллионов? Пятьдесят?» Последние слова помогли Сэму принять окончательное решение. К тому же он был уверен в том, что его отец направляется к нему, а не на юг.

Повернувшись к друзьям, Сэм тихо сказал:

– Нам не надо идти.

– Почему? Все остальные уходят! – кивнул Джей Ди.

Сэм остановил Лору, переводившую Йаме все, что происходило.

– Подожди. Когда я разговаривал с папой, он сказал, что мы должны оставаться в укрытии. Эта метель убьет всех, кто выйдет на улицу.

Лора оглянулась. Люди одну за другой натягивали на себя одежду из бюро находок.

– Сэм, – сказала она, – ты должен им об этом сказать.

Сэму совсем не хотелось подходить к большому властному полицейскому и говорить ему, что он неправ. В то же время он понимал, что Лора права и он должен это сделать. Сэм подошел к Кэмпбеллу, который помогал девушке мастерить импровизированную шину.

– Э, сэр?

– Да, Сэм.

– Вам нельзя уходить.

Кэмпбелл посмотрел на него с нескрываемым удивлением.

– Что?

– Мы… в общем, нельзя.

– Послушай, Сэм, нам всем страшно, но другого выхода нет.

– Нет, сэр. Это не так.

– Брось, сынок, и начинай готовиться к дороге.

Кэмпбелл похлопал по шине и отошел. Сэму не нравилось, когда к нему так относились. Он тут же вспомнил второй класс, когда его ум настолько напугал учителя, что тот запретил ему задавать вопросы.

– Если вы выйдете сейчас на улицу, то замерзнете насмерть, – выдавил он.

Все замерли при этих словах. Сэм обнаружил, что все обратили на него взоры, кто с испугом, а кто со злостью.

– Что за глупости? – спросил Кэмпбелл.

– Это не глупости. Эта буря усилится, а мороз будет таким, что человек на улице не сможет выжить.

Один из присутствовавших, молодой парень в круглых очках и с густыми волосами, внимательно посмотрел на Сэма.

– Откуда у тебя эта информация?

– От отца. Он климатолог. Он сказал, что этот ураган не будет похож ни на что, к чему мы привыкли.

Теперь он завладел вниманием большинства людей.

– Что ты предлагаешь нам делать? – спросил парень.

Сэм вспомнил, что его звали Джереми и он занимался сборкой компьютеров.

– Оставаться в библиотеке и стараться согреться, пока не закончится буря, – ответил Сэм.

– Послушайте, снег становится глубже с каждой минутой. У нас здесь нет продовольствия, а вместо воды нам придется есть снег.

– Да, это рискованно, – согласился Сэм.

Кэмпбелл только покачал головой. Парнишка не был глупцом.

– Смотри, лучше рискнуть и уйти с остальными. Прямо сейчас. – Он поднял руку. – Пошли.

– Не ходите! – Сэм и сам удивился жару, с каким он это выкрикнул. Речь шла о человеческих жизнях. – Это слишком опасно, поверьте!

Ответом ему был молчаливый уход людей, которые решили следовать за полицейским и слухами о всеобщей эвакуации. Кто будет слушать какого-то мальчишку?

– Où va tout le monde?

Сэм знал достаточно слов по-французски, чтобы понять вопрос Йамы. Она интересовалась тем, куда все пошли. Лора ответила, объяснив, что все ушли на юг, но она со своими друзьями остается здесь. Она еще рассказала, что отец Сэма ученый и он предупредил о том, что сейчас опасно выходить на улицу.

Эльза, которой посчастливилось дозвониться до Мемфиса по сотовому, решила вернуться. Сэм слышал, как она сказала Джереми:

– У меня какое-то нехорошее предчувствие. Я не пойду. А ты?

– При всем уважении к силам охраны правопорядка, я поставлю на климатолога.

Эльза повернулась к библиотекарю, которая вернулась за свой стол сразу же, как проснулась.

– А ты, Джудит?

– Я никуда не уйду из библиотеки.

«Интересно люди относятся к библиотекам», – подумал Сэм. Он надеялся, что не все книги погибнут. Интернет надолго вышел из строя, а книга всегда останется книгой.

Собака Лютера стала нервно повизгивать.

– Не волнуйся, Будда. Мы на улицу не пойдем.

Сэм и остальные подошли поближе к выходу, чтобы проводить взглядом уходящих товарищей по несчастью. Оказалось, что по улицам сотни людей двигаются по направлению к югу. Неужели Хадсон тоже замерз? Скорее всего. По нему можно было дойти до дома, даже не замочив ног. Сэм вспомнил о любимых местах в Александрии, о своей комнате с моделью Конституции, оставшейся на память о детстве, о своих коллекциях, о трилобитах и папоротниках, которым было полтораста миллионов лет.

Они стояли и смотрели, как группа людей прошла мимо них и мимо вмерзшего в лед такси и его пассажиров, с застывшими голубыми лицами. Сэм подумал, что если бы не Лора, то Йама с дочерью были бы в одном из этих такси. Смерть всегда приходит неожиданно. Кто бы мог подумать прошлым утром, что весь остров Манхэттен за двадцать четыре часа превратится в кусок льда с огромным включением?

После того как все ушли, они сосчитали, сколько их осталось. Получилось девять человек и одна собака.

Лютер повернулся к Джей Ди, который в своем пальто с меховой оторочкой продолжал выглядеть прекрасно, несмотря на сбившуюся прическу и начавшую пробиваться бороду.

– Меня зовут Лютер, – сказал он. – А это Будда.

Джей Ди посмотрел на него и протянул руку. Сэм тут же подумал о проказе, но Джей Ди, несмотря ни на что, крепко пожал руку бродяги. Сэм им очень гордился.

Глава 13

Шоссе 95, идущее от Вашингтона и Бостона через Нью-Йорк, всегда было очень ветреным местом. В эти же дни далеко не одна машина там была подхвачена ветром и отнесена прямиком в автомобильный рай, вместе с отчаянно ругающимся водителем.

Резкие порывы ветра со скоростью шестьдесят пять километров в час так яростно стегались снегом, что, кроме него, ничего не было видно. Он усложнял и без того нелегкую задачу постовых, направлявших движение на юг по всем шести полосам шоссе. Очереди из машин выстраивались от горизонта к горизонту, и Джек понимал, что с такой скоростью продвижения через день никого из них не будет в живых. А бедные ребята постовые умрут прямо на тех местах, где стояли. Пока они еще не знают об этом.

В Тахо было тепло, и, пока температура не упадет до минус ста градусов по Цельсию и топливо не замерзнет в бензопроводе, они будут в безопасности. Джек понимал, что в полутора-двух километрах над ними воздух был гораздо холоднее этой отметки. Даже самый холодный в человеческом представлении атмосферный воздух, поднимаясь наверх, был теплым по сравнению с тем, что творилось там. Тепло высасывалось восходящими потоками, которые, в свою очередь, увлекали за собой к поверхности земли сверххолодные слои воздуха из стратосферы, способные своим дыханием убить все живое, чего они коснутся.

Джек все это понимал, но продолжал действовать по намеченному плану. На том конце пути его ждал Сэм, которому отец обещал прийти на помощь. Джейсон смотрел на карту и сверялся по глобальной системе навигации. Компьютерная система время от времени зависала, но ему удавалось получать достаточно информации, чтобы определять-верный курс. Выпало много снега, и дорожных обозначений становилось все меньше. Те знаки, которые еще показывались над сугробами, покрылись льдом такой толщины, что их невозможно было прочитать. В этих условиях помощь Джейсона была неоценима, потому что без навигатора на этой снежной пустоши невозможно было определить направление.

Джек медленно пробирался через вереницу машин, стоявших за снегоочистителем и ожидавших очереди, чтобы попасть на шоссе. Постепенно дорога освободилась. Ее чистили несколько часов назад, и по ней еще можно было ехать.

– Хорошо, хоть нам не придется стоять в пробках, чтобы двигаться в этом направлении, – сказал он.

В машине был включен радиоприемник, но станции одна за другой уходили из эфира. В конце осталась только испаноязычная студия, находившаяся где-то за пределами Вашингтона.

На международном мосту в Ларедо разыгрывалось светопреставление. Люди сражались за то, чтобы въехать в Мексику! В Далласе был сильный снегопад, уместный для более северных штатов, а с берегов Рио-Гранде медленно надвигалась устрашающая полоса плотной облачности.

Она шла на юг восьмидесятикилометровой полосой свирепых штормов с грозами и торнадо, протягивающимися из тяжелого, агрессивного атмосферного образования, как гигантские щупальца злобного чудовища. Гром и молнии с мертвенно-холодным ветром сводили людей с ума.

У моста стояли нескончаемые очереди из машин. Мексика наложила ограничение на въезд транспортных средств, и пограничники не собирались отступать от приказов начальства только из-за того, что гринго терпели неудобства. Мексиканцы тоже их терпели, каждый день пытаясь пересечь границу в другом направлении.

В машинах работало радио, люди стояли возле нагруженных багажников, наблюдая за тем, как в задние окна выглядывают их дети. У многих были коты и собаки, птицы и всевозможное домашнее зверье. Так выглядела эвакуация американцев, нации, которая не знала, что такое бегство и вынужденное переселение. На некоторых машинах можно было увидеть привязанные стулья для бара и дистанционно управляемые модели аэропланов, не говоря уже о телевизорах, игровых приставках и других вещах, которые совершенно бесполезны в условиях жизни беженца. В общей сложности продуктов питания там было не больше, чем спортивного снаряжения.

– Полчаса назад, – вещало радио, – мексиканское правительство объявило о закрытии границ в связи с чрезмерным количеством американских беженцев.

Люди закричали и затрясли кулаками, потом вышли из машин и отправились к границе пешком. Человеческая волна нахлынула на ограждения Рио-Гранде. Самым сильным удалось даже перебросить через них свои пожитки и войти в реку с сильным течением в стремлении перебраться на противоположный берег. Обычно вода в Рио-Гранде была спокойна и даже малоподвижна, но в тот день она поднялась и приобрела пугающе темный оттенок из-за черного горизонта, надвигающегося с севера. Казалось, что она вот-вот выйдет из берегов. Если, конечно, не замерзнет.

В Вашингтоне началась метель, но пока еще было не очень страшно. Просто сильная вьюга. Город продолжал жить, и основные силы национальной гвардии и полиции следили за тем, чтобы на его территории не было мародерства и вандализма. Оказавшись беззащитными перед ледяным дыханием космоса, шестеро постовых расстались с жизнью возле памятника Вашингтону, многие возле Капитолия, других официальных зданий и просто на улицах.

Из всех административных центров лишь Белый дом по-прежнему светился огнями. Внутри там было тепло и так тихо, что в верхних частных апартаментах, казалось, был слышен легкий шорох падающего снега и редкое постанывание ветра.

Президент в одиночестве сидел за своим столом. Он отправил весь персонал на юг. Здание находилось на автономном обеспечении, поэтому большой Овальный кабинет было решено закрыть.

Распахнулась дверь, и в нее быстро вошли вице-премьер и государственный секретарь. Кабинет президента стал государственной штаб-квартирой. Беккер натолкнулся на холодный взгляд. Президент никак не мог отделаться от ощущения, что тот предал его, высмеивая и отвергая теорию Холла. Беккер обязан был предоставить президенту возможность сделать самостоятельный выбор. Как большинство крупных руководителей, Блейк больше всего страдал не из-за своих личных ошибок, а из-за тех, что были сделаны от его имени.

Беккер, казалось, сейчас взорвется.

– Мексиканцы закрыли границы! – почти закричал он.

Блейк это понял.

– Вы говорили с послом Мексики?

– Он мертв. На его машину упало дерево, – ответила государственный секретарь.

– Господин президент, мы можем открыть границу силой!

Генерал Пирс появился в кабинете как по мановению волшебной палочки, а президент подумал, что такая синхронность не может быть случайной.

– У вас есть запасной план, генерал?

– Силы Третьего корпуса уже вышли из Форт-Худ и стоят в устье Треаткон.

Итак, все ждут команды.

– Вы что, потеряли рассудок? – взорвалась Линн. – Мы стоим на грани мировой экологической катастрофы, а вы собираетесь развязать войну?

– Мы обсуждаем меры, необходимые для выживания! – рявкнул Беккер.

Президент подумал: «Больше никогда не буду работать с крикунами. Крик – признак слабости».

– Когда у нации оскудевают ресурсы, она начинает войну, – продолжал Беккер.

«Да, так оно и было с генералом Тодзио. Он послал императорские военно-морские силы в Пёрл-Харбор потому, что мы отрезали ему доступ к нефти», – подумал президент.

– А как же право государства на суверенитет? – спросила госсекретарь. – У них есть право закрыть собственные границы.

– Америка была построена на земле, отобранной у индейцев. У Мексики такая же история, поэтому правом обладать землей имеет тот, кто сумеет его отстоять.

Это было уже слишком. «Последним известным истории примером этой идеи был Адольф Гитлер», – снова подумал Блейк.

– Я не собираюсь развязывать войну, Реймонд, – спокойно произнес он.

В глазах Беккера промелькнуло удивление. Слишком долго президент был пассивен. Он старался не думать о том, сколько жизней будет из-за этого загублено. Единственным его желанием было не допустить больше ни одной ошибки.

– Соедините меня с президентом Мексики, – обратился он к секретарю. – Мы будем просить его о помощи.

Комната членов правления библиотеки, где работали такие люди, как Брук Астор и Норманн Майлер, была богато и причудливо украшена. Если бы не Джудит, они никогда бы ее не нашли. Эта находка оказалась очень важной, потому что только здесь у людей появлялся шанс выжить.

– Камином, наверное, не пользовались давно, – с тяжелым вздохом сказала Джудит.

Она пыталась вспомнить, свободна ли труба дымохода и можно ли открыть задвижку.

Джей Ди подошел к камину, осмотрел его снаружи, потом, согнувшись, заглянул внутрь. Выпрямившись, он протянул руку и где-то в стене потянул за черный рычаг. Раздался треск и скрежет, и в комнату ворвался порыв ветра, смешавший старый пепел со свежим снегом.

Сэм боялся, что дымоход заложили кирпичом. В таком случае им суждено было тут умереть. Папа часто рассказывал ему о том, что произошло с нашей планетой десять тысяч лет назад. По его словам, температура упала так низко и за такое короткое время, что огромные животные замерзли за считанные секунды. Палеонтология собрала свидетельства о сильных ветрах, потопах и разнообразных разрушениях, произошедших в тот период.

В Северной Америке исчезли все крупные сухопутные животные: верблюды, гигантские земляные ленивцы, мамонты и мастодонты и саблезубые тигры, которым стало нечем питаться.

Буйволы выжили благодаря своей способности быстро перемещаться на большие расстояния. Люди на этом континенте практически вымерли, поэтому приехавшие туда спустя тысячи лет европейцы нашли эти земли заселенными лишь на треть. Если бы не резкое похолодание, то популяция первозданной Северной Америки была бы гораздо больше.

Конечно, существовало еще множество других теорий, и раньше никто не воспринимал Джека Холла всерьез. Только он сам всегда был уверен в своей правоте. Жаль, что он сумел выиграть битву со своими коллегами только тогда, когда человечество проиграло свою природе.

– Давайте принесем сюда книги с полок, – сказал Сэм.

Джудит с недоумением на него посмотрела. В комнате на стеллаже стоял крупный словарь. Сэм подошел, взял его в руки, прикинул его приблизительный вес и бросил в камин.

Теперь Джудит смотрела на него как на сумасшедшего.

– Что ты делаешь?

Только не это. Ей придется смириться с суровой действительностью.

– А что, по-вашему, мы должны были сжечь?

– Книги нельзя жечь!

Сэму стало ее жаль. Она была библиотекарем и явно любила свою работу. Действительно, в здании, оказавшемся одновременно убежищем и ловушкой, находилось одно из лучших в мире собраний книг. Беда была лишь в том, что спасать надо было не их. Сейчас было важно найти необходимое количество сухих книг, для того чтобы спасти человеческие жизни. Поняв это, Джудит низко наклонила голову, усмехнулась, а потом заплакала.

Эльза сказала:

– Пойду поищу книги.

Сэму было важно узнать еще кое-что, от чего тоже напрямую зависели их жизни.

– В библиотеке есть столовая?

– На этом этаже есть только зона отдыха для работников библиотеки, с парой автоматов с печеньем.

Они вместе пошли по коридору к двери с надписью «Служебное помещение». Лора и Йама решили пойти вместе с ними. В комнате отдыха они нашли три автомата. Один с содовой, в двух других были чипсы «Читос» и крекеры. Ни шоколада, ни конфет нигде не было. Эта еда была низкокалорийна.

Сэм снял со стены огнетушитель и со всей силы ударил им по автомату. Он закачался, но не дал даже трещины. Конечно, ведь он был специально защищен против вандализма. Он ударил еще раз и еще, надеясь только на то, что огнетушитель не взорвется раньше, чем он вскроет автоматы. Вдруг раздался треск и злосчастная машина наконец открылась.

– На диетических чипсах мы долго не протянем. Больше ничего нет?

– Во время работы в библиотеке не разрешается есть и пить, – недовольно ответила Джудит.

Это объясняет выбор сухого пайка. Ничего плавящегося, сладкого и способного оставить следы на драгоценных книгах или продлить человеку жизнь.

– Есть же еще мусорные бачки! – оживился Лютер. – В мусоре всегда найдется что-нибудь съестное.

«Нет, этот человек по-своему замечателен!» – подумал Сэм, а Джей Ди стал зеленоватого цвета.

– Фу! Я не стану есть отбросы!

Лютер пристыженно опустил голову, но Сэм расслышал, как он пробормотал: «Вот и хорошо. Нам больше останется». Потом бродяга быстро развернулся и отправился на поиски недоеденных бутербродов или найденных и отобранных библиотекарями запрещенных угощений.

Джудит поспешила вслед за Лютером, и Сэм подумал, что ей в голову пришла та же мысль. Ну что ж, может быть, именно Лютер и сможет в итоге спасти им жизнь.

В большом читальном зале становилось все холоднее. Сэм не хотел пугать товарищей по несчастью новостью о том, что скоро температура резко упадет до критических показателей, но сам об этом не забывал. Они должны были как можно скорее разжечь огонь и приготовить для него как можно больше топлива. Причем все это должно быть сделано с максимальной выкладкой, как будто завтрашнего дня не будет никогда. Он отправил Эльзу и Джереми загрузить книгами тележки. Девушка начала собирать телефонные справочники, а молодой человек решил собрать подготовленную по заказам литературу. Когда он начал читать одну из них, Эльза приняла единственно правильное решение: вырвала книгу у него из рук.

– Это Фридрих Ницше! Его нельзя жечь, потому что он один из величайших умов двадцатого века!

Эльза бросила книгу в тележку.

– Брось. Ницше был сифилитик и шовинист, возжелавший свою собственную сестру.

– Неправда!

Тут их окликнул Брайан:

– Ребята, идите сюда! Я тут нашел целые полки Налогового кодекса!

Это известие прекратило спор. Сэм с облегчением наблюдал за тем, как они вернулись к своей работе. Он пока не знает, где найти спички. Никто из оставшихся в библиотеке людей не курил, даже Лютер. Сейчас было самое время побеспокоиться об этом, иначе все их приготовления теряли смысл. Надо спросить Джудит, она должна знать, где можно найти спички.

Опустевший госпиталь казался странным. Таким его еще никто не видел, да и зрелище это нельзя было назвать приятным. Генератор еще работал, и в палатах было электричество. Автоматы выполняли все, что необходимо, чтобы поддержать ослабевающую жизнь. Где-то в глубине коридора звонил звонок, но на него некому было ответить.