Текст книги "Послезавтра"

Автор книги: Уитли Страйбер (Стрибер)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Глава 6

Президент Ричард Блейк спросил:

– Вы уверены, что мне нужна именно железная пятерка? Я думал, что мне хватит и четверки.

– Пятерка – ваш размер клюшки, – ответил Тим Купер.

Президент взял клюшку, ударил по мячу и понял, что удар удался, еще до того, как мяч коснулся земли. Ему оставалось лишь следить за тем, как тот приземляется точно в центре прохода. Когда он ударился о лужайку возле лунки, президенту зааплодировала охрана.

– Мне никогда не следовало в тебе сомневаться, Купер, – сказал Блейк. Про себя же он подумал: «Если повезет, то снова смогу уложиться в девять ударов!» Здесь у него все было строго: президент серьезно относился к своей игре в гольф. Его нельзя было беспокоить и отвлекать на поле, потому что он использовал это время для того, чтобы обдумывать сложные вопросы. С тех пор как он согласился на этот убийственный пост, он утратил всякое право на частную жизнь и личное время, что давалось ему очень нелегко.

Рядом с ним было три вертолета, и человек пятьдесят помощников рассредоточились по территории так, чтобы их не было видно, – это было еще терпимо. Пока рядом с ним находился только верный Купер и неизбежная охрана, игра могла помочь ему сосредоточиться.

Вдруг он услышал громкий гул и, оглянувшись, понял, что на сегодня его партия в гольф окончена.

– Может быть, мы сможем закончить завтра? – печально спросил он Купера, пока к нему подъезжало шесть картов с государственным секретарем Анджелой Линн, главой УОАИ и другими крупными игроками.

– Да, господин президент, – ответил Купер.

Что случилось на этот раз?

Томми вел репортаж, сидя за рулем микроавтобуса, принадлежавшего программе новостей.

– Сейчас я еду на восток по десятому шоссе, – старался он перекричать громовые раскаты и рев урагана. – То, что вы видите позади меня, на самом деле является двумя смерчами, атаковавшими аэропорт Лос-Анджелеса. Нет, подождите! Они объединились и сформировали один огромный торнадо!

Изменчивое мощное жало торнадо, казалось, остановилось на пересечении основных дорог, объединяя небо и землю в жуткое зрелище. Томми подумал, что вращающиеся в смерче былинки в действительности могут быть людьми и обломками самолетов.

Затем он увидел прямо перед собой еще один торнадо, несущийся наперерез шоссе. Дыхание замерло в его груди, и он буквально почувствовал, как воздух капля за каплей уходит из его легких. Живой и привычный шум аэропорта исчез в мощном реве, который вполне мог принадлежать живому существу. Мимо Томми пролетел «форд-фокус» с вцепившимся в руль водителем. Репортер успел рассмотреть обнажившиеся в гримасе ужаса зубы и крепко сжатые глаза. Он резко затормозил, чем вызвал бурю негодования двигавшихся рядом автомобилей. «Фокус» упал на дорогу и покатился дальше на своей крыше. «Я только что видел, как умер человек», – подумал Томми. В следующую секунду смерч сошел с дороги.

Старая «хонда» позади него начала истошно гудеть, а запаниковавший водитель попытался сесть на хвост микроавтобусу. В какую-то минуту Томми показалось, что торнадо остановился. Он посмотрел на стену черного ветра, сквозь который мелькала тень летящего велосипеда. Ему показалось или он действительно увидел там трейлер?

С леденящим душу ужасом он понял, что смерч может развернуться и снова пойти в его сторону.

В коридоре Джек Холл догнал профессора Гомеса и Джанет Токаду. В сложившейся ситуации этот маневр был куда выгоднее, чем традиционное расшаркивание в кабинетах. В последнее время у Гомеса почему-то никак не находилось времени для разговора с ним, а дело не терпело отлагательств.

– Нам надо поговорить, – сказал Джек, преградив дорогу Гомесу.

– Не сейчас, Джек, я занят.

Ну что ж, он хотя бы не оттолкнул его. Гомес даже попытался его обойти, но у Джека были совершенно конкретные намерения.

– Нет, Том, это надо сделать сейчас.

Гомес вздохнул, но прекратил свои попытки улизнуть.

– Мы составляем модель прогноза климата, и для нее нам понадобится… – он оглянулся на Джейсона, который лучше его разбирался в технических деталях. Парнишка прекрасно представлял себе, каким должен быть конечный результат их работы и какого рода данные нужны для того, чтобы его получить, – свободный доступ к основному компьютеру дня на два, может, на три.

Джек подавил собственное удивление. Такого смелого запроса он сам не ожидал. У Гомеса брови полезли на лоб.

– И это все? Больше вам ничего не нужно?

– Почему? Нам нужен этот доступ немедленно.

Том посмотрел на Джека.

– Я бы мог решить, что ты сошел с ума, – сказал он, – но за последние двадцать лет ты ничуть не изменился.

Это высказывание разозлило Джека. Ему не нравилось, что его считали зарвавшимся эксцентриком. Он изо всех сил старался скрыть свои эмоции, но срочность и чрезвычайность происходящего все усложняла.

– Том, мне не до шуток, – ровным голосом сказал он.

Гомес снова посмотрел на Джека, но тот спокойно вернул ему взгляд. Он не улыбался и не шутил. Джек как мог пытался донести до него всю безотлагательность сложившейся ситуации, не оказывая на начальника прямого давления. Женщина, стоявшая рядом с Томом, спросила:

– А что у вас за модель?

Кто она такая? Засланная птичка из Конгресса, задача которой состоит в том, чтобы найти, где еще можно сократить бюджетные расходы? А что, ученых ведь действительно можно посылать в средние школы: зачем им проводить исследования, ради которых они так долго готовились?

– Джанет Токада, – представил ее Том. – Джек Холл. Джанет – специалист по ураганам из НАСА. Джек – наш палеоклиматолог, и я понятия не имею, над чем он работает. – Повернувшись к двойным дверям, ведущим в исследовательский центр, он продолжил: – Джанет, позвольте показать вам… – и открыл двери в абсолютный хаос.

Лаборанты орали друг на друга, на всех, кто мог их услышать, операционисты лихорадочно вводили информацию в компьютеры, ученые кучками собрались возле мониторов.

– Что здесь происходит? – спросил изумленный Гомес.

Эта комната всегда была тихим уголком, куда просто стекалась вся электронная информация.

Специалист по атмосферным явлениям Глен Вурстен прокричал:

Они готовят предупреждение о торнадо в Лос-Анджелесе.

Джек подумал: «Ну вот, теперь мне не нужна модель: я буду просто наблюдать за происходящим». Джейсон побледнел и замер с открытым ртом перед большим экраном, на котором показывали новости. Джек проследил за его взглядом и успел прочитать кроваво-красную надпись внизу экрана: «Экстренный выпуск новостей». Молодая женщина-диктор говорила:

– Первый торнадо заметили двадцать минут назад. У нас есть прямое включение с вертолета канала «Фокс-11». Барт, ты меня слышишь?

– Господи, они догадались поднять в воздух вертолет! – простонал кто-то в толпе.

Барт же пребывал в таком восторге от своего репортажа, что на такие мелочи, как кульбиты, выделываемые в воздухе его вертолетом, просто не обращал внимания. Он во все глаза смотрел на самый мощный торнадо. Как там их классифицируют? Это будет четвертая или пятая категория? Столб прямо стоял на земле и держался за небо.

– Лиза, – сказал он, стараясь, чтобы его голос не срывался с очередным прыжком вертолета, пока пилот пытался подобраться поближе к черной воронке. – Я никогда не видел ничего подобного! Эти торнадо формируются так быстро! – Пилот схватил его за рукав, показывая куда-то в сторону. – Что? – огрызнулся Барт. Он что, забыл, что они в эфире?

Торнадо мощным, скользящим движением перевалил гребень Голливудского холма. Казалось, это существо обладало не только силой, но и разумом, перемещаясь в пространстве быстро и изящно, как змея, и каждым своим движением неся ужас и разрушение. Этот смерч пошел прямо на известный стенд с названием Голливуда, и камера могла заснять, как торнадо разнес символ в клочья и разметал их на тысячи метров, рассыпав, как ребенок конфетти.

Двигатель классического «порше» Джеффа Баффина жалобно поскуливал, когда тот несся к Сансет. Перед ним разворачивалось невероятное, умопомрачительное зрелище. Черный вихрь затянул свинцом все пространство от неба до земли. Лос-Анджелес переливался огнями, будто бы на часах была полночь, в то время как солнце должно было бы заливать улицы города утренним светом. Вдалеке он заметил переливчатые нити грозы с градом. Чем ближе он к ним подъезжал, тем страшнее и невероятнее делалось зрелище. Воронка превращалась в черный бездонный зев, с легкостью поглощавший тысячи метров неба. Воздух был настолько насыщен пылью, что становилась видной сама структура торнадо. Он был окружен маленькими спутниками, вращавшимися и кружившими вокруг него, поблескивая на фоне абсолютной темноты. Среди них он смог рассмотреть грузовики, крыши, полицейские машины со все еще работающими мигалками и человеческие тела, которые невозможно было не узнать из-за размахивающих рук и ног. Они все двигались вверх, подчиняясь ритму величественного и ужасающего танца, а потом срывались и падали вниз, на улицы проклятого города.

Джеффу казалось, что он слышит крики людей даже сквозь вой мотора его машины. Когда он повернул на Сансет, крики стали раздаваться еще громче.

В некоторых из них слышался не ужас, а восторг. Повернувшись, Джефф увидел двух мальчишек, им едва исполнилось двенадцать, которые смеясь и ликуя снимали торнадо на видеокамеру. Смерч был так близко, что земля дрожала под ногами. Джефф закричал на бестолковых ребят:

– Вам нельзя здесь оставаться! Быстро марш в укрытие! Бегом!

Они посмотрели на него как на сумасшедшего и не двинулись с места. Раздался страшный треск и небольшой взрыв, в том месте, где мотоцикл ударился об асфальт посреди дороги. За ним упала дверь, потом автомат кока-колы, разлетевшийся на тысячу брызг и осколков. Ребята посмотрели друг на друга и, не сговариваясь, побежали.

Джефф наблюдал за тем, как торнадо надвигался на здание законодательного архива, которое было знаменито своей округлой формой. Ему было плохо видно с того места, где он находился, поэтому Джефф решил проехать вперед пару кварталов. Важно не упускать монстра из виду. Вдруг зазвонил его телефон. Это был Боб, он интересовался, где его шеф. Смерч начал срывать панели со здания. Джефф видел, как обнажались офисы и кабинеты, слетали документы со столов, а за ними следовало офисное оборудование. Казалось, здание остановило смерч, как высокая трава останавливает газонокосилку.

Разрывая строение на куски, торнадо издавал серию глухих звуков, похожих на далекие артиллерийские выстрелы. На какой-то момент здание полностью исчезло в черном вращающемся столбе, подхватившем миллионы листов бумаги. Казалось, смерч был украшен причудливым серпантином, как любимая игрушка самого Сатаны. Затем торнадо двинулся дальше, оставив за собой то, что уцелело от здания: скелет из металлических конструкций, на котором кое-где висели какие-то части стен. Джефф мог видеть сквозь него.

– Джефф, где ты находишься?

– На углу Юкка и Вайн. Я скоро подъеду…

Перед ним в воздух поднялось такси. Зрелище напоминало фрагмент из фильма «Назад в будущее». Машина взлетела в воздух, мигая тормозными фонарями и поворачивая из стороны в сторону передними колесами. Водитель изо всех сил пытался вернуть управляемость обезумевшему автомобилю. Потом такси стало падать. Джефф видел, как оно приближалось, и успел только подумать: «Ох!»

Желтое такси обрушилось на «порше», который тоже был желтого цвета. В груде искореженного метала к пронзительному желтому добавился густо-красный цвет крови.

Для Томми Левинсона этот природный катаклизм стал пределом всех мечтаний. Наступил лучший момент в его жизни, и он понимал, что у него появилась возможность сделать карьерный рывок. Он только что свернул с 10-го шоссе и несся по улице с жилыми домами. Он хотел опередить торнадо, чтобы снять разворачивающуюся трагедию: как люди пытаются спастись бегством.

Выскочив из машины, он сбил с ног старушку, которая с трудом шла по обочине, неся на руках такого же древнего, как она, истошно орущего кота.

– Эй, – закричал оператор, – тебя будут транслировать по центральному телевидению!

Вот это чудеса! Замечательно! Томми Левинсон выходит на центральные каналы!

– Правда? – переспросил он, стараясь не выдать охватившего его восторга.

– Подключение через пять секунд!

Люди сплошным потоком вытекали из домов. С севера и запада небеса превратились в черную массу, изрыгающую обломки крыш, велосипеды, машины и все остальное, начиная от китайской кухни и заканчивая живой лошадью, медленно планирующей вниз с развевающимся хвостом.

– Давай общий план и меня в центре!

Поднялся ветер, который толкал его в спину, как крепкий мужичок. Но это было мелочью по сравнению с таким эфиром!

– Три, два, один…

– Томми Левинсон ведет прямой репортаж из Лос-Анджелеса. Ужас и разрушение вокруг меня не поддаются описанию.

Сзади на него летел разбитый щит, рекламировавший какой-то новый фильм. Люди вокруг в панике бежали со всех ног. Торнадо мог оказаться здесь в любую минуту.

– То, что здесь происходит, похоже на спецэффекты для суперфильма, только все происходит по-настоящему!

Кусок фанеры подлетел к нему, как черное крыло. Томми так и не почувствовал, как он в него вонзился. Бесстрастная камера запечатлела, как фанера нанизала на себя человека и понеслась по улице с безжизненной марионеткой на своем острие.

Трансляция новостей продолжалась, а Лиза все еще звала в микрофон:

– Томми! Томми! Что с тобой?

Кевин, еще один ведущий программы, метнул на нее быстрый взгляд:

– Немедленно прекрати!

Она замолчала. Режиссер, увидев, что он готов перенять эстафету, переключил камеру на Кевина.

– Кажется, мы потеряли с ним связь, Лиза. Давай теперь послушаем Барта.

Вертолет находился в нескольких сотнях метров к югу от центра города. Воздух уже не закручивался с прежней силой, и Барт счастливо избежал позора испачкаться собственной рвотой на глазах у всей страны. У него была выгодная точка обзора, откуда он видел сразу несколько смерчей, которые в большинстве своем двигались к центру Лос-Анджелеса.

– Я слышал, что эти смерчи оценивают по четвертой и пятой категориям. Интересно, а какой силы будет вот этот? Как ты думаешь? А десятая категория бывает?

У него в ушах зашелестел ответ Кевина из находящейся в относительной безопасности студии:

– Не знаю, Барт, но на твоем месте я бы держался от них подальше.

Это уж точно! Проклятое чудовище только что растерзало небоскреб, слизав с него все стекло, как ребенок слизывает крем с торта. Люди сыпались из образовавшихся проломов, вытянутые наружу силой ветра. Барту снова стало плохо, но на этот раз не от воздушной качки. До сих пор он не видел смерти, тем более в таких количествах.

– Я хочу посоветовать всем, кто меня слышит, бежать как можно дальше от этого места! – прокричал он в микрофон, надеясь, что все еще находится в эфире.

В Центре изучения погоды Боб отчаянно надеялся, что его босс поторопится со своим приездом сюда. Джефф никогда не опаздывал, а тут он почему-то перестал отвечать на звонки своего сотового телефона. Он что, не может пробиться сквозь пробки? Но позвонить и предупредить о задержке он может? Правда, оставалась еще одна вероятность, но о ней Боб старался не думать.

Прислушиваясь к шуму полотера, Боб размышлял о том, что ему следует делать дальше. Он уже отправил предупреждение. Ему всего-то надо было ввести пароль в систему. Проще простого! А теперь-то что? Ураган был ужасный, и наверняка он уже отнял жизни у многих людей. Так что ему теперь делать?

«Джефф, где же ты, сукин сын?» – думал Боб, снова набирая номер его сотового и слушая сообщение автоответчика. Потом он посмотрел себе под ноги: пол и все здание ощутимо вибрировали. Раздался звук, сочетавший в себе все известные миру звуки. Казалось, что сам дьявол играл на органе размером с гору Рашмор, и в этой адской музыке потонул и рев полотера, и все остальные проявления жизни.

Тина съежилась, пытаясь забиться за спинку кресла. Боб подбежал к окну и распахнул жалюзи. Перед его глазами была черная стена. Зияющая черная пустота, и больше ничего. Затем из этой темноты появился очень знакомый предмет. Если бы он так не вращался, то Боб обязательно бы его узнал… Он смутно чувствовал, что Тина оказалась рядом с ним и крепко держится за его плечо.

Дорожный светофор весил не больше пятидесяти килограммов, но когда он влетел в окно, то, благодаря ускорению ветра, взорвал его с силой, равной четырем динамитным шашкам.

Уборщик выключил полотер и посмотрел в сторону закрытых дверей конференц-зала. Только что оттуда раздавался шум, и вдруг все стало тихо. Подозрительно, неестественно тихо. Он поспешил туда и распахнул двери. Ему все равно надо было убрать зал до прихода сотрудников центра. К тому же эти полуночники всегда были жуткими неряхами, разбрасывали везде остатки пиццы, не говоря уже о том, во что превратится кушетка после визита тех молодых людей.

Открыв дверь, уборщик чудом не выпал из здания. Он так и стоял на пороге с широко открытым ртом, всем своим существом умоляя реальность принять привычную форму. Со своего места он видел, куда делась отвалившаяся часть здания. Он никак не мог понять, что видит перед собой не комнату, а город. И потом, куда могли деться девушка и парень?

На восточном побережье было уже десять утра, но следующий тур олимпиады никак не мог начаться. Сэму было не по себе: вокруг явно что-то происходило. Лора это тоже понимала. Она сидела рядом с ним и со своим другом Джей Ди, не в силах поверить в то, что происходило перед ними на экране. Новости показывали съемки с вертолета самого страшного в жизни Сэма события. На его глазах чудовищные торнадо разрушали Лос-Анджелес. Они продолжали терзать город своими ревущими хоботами, посылая вниз темные сгустки и серебристые нити, что могло только принести еще больше смертей и разрушений людям и домам. В комнату вошел Брайан.

– Я только что разговаривал с мамой, – объявил он и, взяв пульт, переключил канал.

– …в результате сильной турбуленции потерпел крушение второй самолет… – вещала диктор.

Камера долго показывала изображение лос-анджелесского аэропорта. От многочисленных пожаров поднимался дым. Самолеты догорали на взлетно-посадочных полосах. Когда Сэм вспомнил о той турбулентности, которую им довелось перенести во время полета, его чуть не вырвало. Лора сжала его руку. Он наклонился к ее щеке и поцеловал ее. Она сжала руку еще сильнее.

Глава 7

Кэмп-Дэвид был основан Франклином Делано Рузвельтом в пределах горного хребта Катоктин, недалеко от Вашингтона. Дуайт Эйзенхауэр внес в него свои изменения, потому что тоже нуждался в убежище, куда он мог спрятаться от суровых реалий жизни в Вашингтоне. Туда было легко добираться на военном вертолете, и с тех пор не было президента, который бы не возносил благодарных молитв Рузвельту за его дальновидность и Айку за рациональность и хороший вкус.

В течение многих лет президенты один за другим брали с собой работу в Кэмп-Дэвид. Некоторые из них, например Джонсон, Рейган и Клинтон, использовали этот лагерь в качестве центра для конференций, а не как место для уединения. Ричард Блейк попытался было настоять на использовании Кэмп-Дэвида как базы для отдыха, но не преуспел в этом. Тень ответственности поста президента следовала за каждым из них, как привязчивый пес, который иногда был больше похож на притаившегося в засаде тигра. Вот и сейчас становилось понятно, что хищник опять вышел на охоту.

Президент все еще был одет в костюм для гольфа, и в таком виде ему пришлось идти в конференц-зал к большому телевизору. Зал был оформлен в несколько излишне акцентированном деревенском стиле, только вся коммуникационная техника в Кэмп-Дэвиде полностью дублировала ту, что стояла в Белом доме.

Вице-президент Беккер положил телефонную трубку.

– Федеральному авиационному агентству требуется ваша санкция, чтобы прекратить все полеты.

Беккер был ответствен за такие сферы, как климат и экология. Мелочи не должны были отвлекать президентов от их основной работы, но это правило слишком часто и слишком долго нарушалось. Задачей Беккера было оградить индустрию и промышленность от козней, постоянно создаваемых комиссиями по охране окружающей среды и оттягивавших ощутимые средства спонсоров Блэйка.

Стране нужно укреплять экономику. Америка должна развиваться, а не заниматься охраной природы. Он попытался найти глазами своего советника, а затем спросил:

– Что нам теперь делать, Реймонд?

Он не должен был говорить некоторых вещей вслух, даже в присутствии своих самых приближенных помощников. У людей есть одна неприятная черта: сквозь них всегда просачивается информация. Если бы президент оставался с ним наедине, то он спросил бы по-другому: «Как нам быть в этой безвыходной ситуации?»

Беккер прекрасно понял смысл этого взгляда и убежденно кивнул:

– Пока мы не знаем точно, что происходит, похоже, у нас нет другого выхода.

Черт возьми! Чудовищные по разрушительности торнадо пронеслись сегодня над городом. Да, произошло несколько авиакатастроф, вероятно, из-за погодных условий. Но это только лишь предположение. Президент вздохнул. Если Реймонд считал, что они должны пойти на это, значит, так тому и быть.

– Хорошо. Что говорит Национальный климатический центр?

На самом деле он мог предугадать общий смысл того, что услышит в ответ: «Возможна жара, местами – мороз, дожди сменят снегопады; наступит ли глобальное потепление – открытый вопрос».

Вице-президент был очень мрачен, и по этому признаку сам президент понял, что он слышал только присказку, а сказка будет впереди. И, судя по всему, сказка будет страшной. Беккер готовился созвать совещание.

– Я уже договорился о том, что Том Гомес встретит нас в Белом доме. Там он введет нас в курс дела.

Том Гомес, глава УОАИ, был профессиональным ученым, а не административным работником. Обычно он делал доклады перед своими начальниками из Министерства внутренних дел, а никак не перед президентом.

– А как же министр внутренних дел?

– Он тоже будет там, господин президент.

В стране явно что-то случилось, и это событие явно было не из приятных. Президент понял, что в ближайшее время ему не придется завершить свою игру.

Джек Холл сидел и думал о яблоне, которая десять тысяч лет назад росла на равнине, сейчас покрытой льдами Аляски. Вдруг, в один прекрасный июньский день, когда она стояла в полном цвету, всему миру пришел конец. Наступившая смерть была так быстра, что она не успела сбросить цветы, а просто окаменела под воздействием сверххолодного воздуха, в считанные минуты заморозившего землю на пятнадцать метров в глубину. Температура, скорее всего, за секунды упала с плюс двадцати четырех до минус ста. Так до нас дошли мамонты, замерзшие с нежными зелеными побегами во рту, и та самая яблоня.

Внимание Джека вернулось к настоящему времени, к конференции, на которой они будут пытаться понять, что происходит с их планетой. Это будет нелегко.

Том Гомес вышел к кафедре.

– Послушайте, у нас очень мало времени, так что давайте начнем. Профессор Ворстин!

Руководитель гидрометеорологического центра прогнозов вскочил на ноги, как солдат в присутствии командира.

– У нас только сеточные модели! – прокричал он. – Нам больше нечего предложить!

Так, первый шаг в нужном направлении уже сделан. Теперь встал Уолтер Буккер, со своей встрепанной шевелюрой и очками, как у Эйнштейна.

– Вряд ли сеточные модели могут здесь помочь. У нас есть данные о мощнейшей циркуляции, которая движется от Арктики, двух ураганах на Тихом океане и одном, начинающемся в Карибском море.

Тим Лэнсон, молодой сорвиголова из Центра изучения ураганов, немедленно встрял в доклад:

– Вы хотите сказать, что события, происходящие в Арктике, связаны с тем, что мы видим на западном побережье?

Вопрос был замечательный, на который, как Джек понимал, кроме него, в этой комнате никто не может дать ответа. А у него не хватало данных для того, чтобы обрисовать полную картину.

Буккер сделал смелое предположение:

– Нельзя исключать этой возможности.

Теперь настала очередь Ворстина перебивать докладчика, что он сделал с некоторым апломбом:

– Только одна сила способна влиять на погоду глобально – это солнце, – объявил он.

«Да, дружок, оно, и твой роскошный „лексус“, и, пожалуй, еще несколько миллиардов исторгающих дым машин…»

– Что скажет НАСА? – задал вопрос Гомес.

Джанет Токада, неприлично красивая для своей должности, ответила:

– Мы уже проверили: солнечная активность в норме.

– Ну а Северо-Атлантическое течение? – запустил пробный шар Джек.

Все глаза обратились в его сторону, а он сидел, прислонившись к стене и сложив руки на груди. В этот момент он очень жалел, что на нем нет широкополой шляпы, как у Индианы Джонса.

– При чем тут оно? – спросил Ворстин.

– Сегодня в пять утра мне звонил профессор Рэпсон из Хедландского центра. Он считает, что течение сместилось.

Буккер покачал головой.

– Брось, Джек. Разве это возможно?

– Течение обуславливается тонким балансом соленой и пресной воды, – пустился в объяснения Джек.

– Мы в курсе, – бросил реплику Ворстин, которому казалось, что течение не является непредсказуемым фактором, способным иметь какое-либо значение в формировании климата.

– Никто не подсчитывал, сколько пресной воды влилось в океан с таянием полярных льдов, – продолжил Джек. – По-моему, опреснение достигло критической точки.

Он кожей чувствовал скептицизм участников конференции. К сожалению, его теория уже успела впечатлить популярных писателей и режиссеров-фантастов. Так или иначе, она наносила урон авторитету научного сообщества.

– Я не верю этому, – подал голос Ворстин, правильно истолковав молчание аудитории как признак сомнения.

Но у Джека внезапно появился союзник.

– Это могло вызвать подобные климатические аномалии, – сказала Джанет Токада.

Джек услышал, как Лэнсон говорил Буккеру:

– Если он прав, то все наши модели бесполезны.

Он решил пойти в наступление. Эту старую технику ведения переговоров нельзя было назвать демократичной, но те климатические сдвиги, о которых он так долго пытался их предупредить, уже вовсю хозяйничали на земле.

– В Хедланде есть весьма убедительные данные. Они попросили меня ввести их в палеоклиматическую модель, чтобы просчитать дальнейший ход событий.

Эти слова стали последней каплей в чаше терпения Гомеса.

– Постой, Джек. Ты что, хочешь сказать, что эти аномалии будут продолжаться?

– Не просто продолжаться, они будут усугубляться.

– «Усугубляться»?

– По-моему, мы становимся свидетелями глобального климатического сдвига.

В зале на мгновение повисла полная тишина. Джек наблюдал за тем, как округлялись глаза одних слушателей и появлялись скептические улыбки на лицах других. Потом разразился спор. Гомес решил, что ему больше нечего сказать, и покинул кафедру. Джеку лишь оставалось сделать то, ради чего он сюда пришел. Последовав за жертвой в коридор, он задал убийственный вопрос:

– Том, что ты скажешь в Белом доме?

Гомес явно был недоволен, но заставил себя остановиться.

– А что, по-твоему, я должен сказать?

Эмоции нахлынули на Джека с такой силой, что он чуть не прокричал свой ответ:

– Они уже сейчас должны принимать меры по подготовке!

– Джек, у тебя голая теория!

– Дай мне доступ в мейн фрейм, и я ее докажу!

Гомес задумался. У Ворстина были связи в администрации, но Том понимал, что в мире действительно что-то происходит. Причем эти перемены серьезны и не сулят ничего хорошего.

– Хорошо, она твоя на двое суток.

Щедрый дар! Если его перевести на язык бюджета, то это будет никак не меньше шестидесяти тысяч! Джейсон и Фрэнк бежали со всех ног, чтобы помочь шефу.

– Времени может не хватить! – сразу предупредил Джейсон.

Брови Гомеса резко взмыли вверх.

– Я не могу…

– Мы успеем, – заверил его Фрэнк.

Джанет Токада стояла рядом с ними, внимательно слушая разговор.

– Ваша модель учитывает сценарий развития ураганов, которые мы сейчас наблюдаем?

Джек боялся, что в ходе работы они могут узнать об изменениях более страшных, чем те, свидетелями которых они уже стали. Они еще так многого не знали!

– К сожалению, у нас было мало времени…

– Может быть, я смогу быть вам полезной?

Он уже об этом думал. Она действительно могла им помочь. Ему только надо было вести себя более осторожно, чтобы не напугать своего нового союзника. Джек одарил ее самой обаятельной улыбкой, на которую был способен, и протянул ей руку:

– Добро пожаловать в команду!

Джейсон старался не отставать от Джанет, пока они шли по коридору в направлении лаборатории.

– Привет, я Джейсон! – выдал он.

«Ну что, сынок, – подумал Джек, – показывай, на что ты способен!»

В Хедланде погода портилась с каждым часом, становясь все необычнее. В этом уголке земли люди привыкли к свирепым снежным зимним бурям, поэтому не придавали нынешнему снегопаду особого значения. Они не знали, что по наблюдениям специалистов станции в это время года здесь никогда не было такого количества осадков.

Денис слушал радио в наушниках, очищая спутниковые антенны от снега. «В Великобритании снегопад продолжается уже двадцать четыре часа, и ему не видно конца…»

В самом центре профессор Рэпсон тоже смотрел новости. Один из его ассистентов любил хороший чай, и в воздухе витал приятный аромат благородного напитка. Английская кровь профессора не позволяла ему пить кофе. Когда ему приходилось трудно, то помочь сосредоточиться могла только чашечка хорошего чая.

Диктор с экрана телевизора читал настораживающие новости:

– Специальная спасательная команда на вертолетах была направлена, чтобы обеспечить эвакуацию королевского семейства…

Вошел Денис, топая ботинками, чтобы стряхнуть с них налипший снег.

– Как вы думаете, нас будут спасать, если станцию занесет снегом?

– Навряд ли, – ответил Рэпсон. – К счастью, у нас есть автономный генератор и запас чая и печенья лет на сто, так что мы не пропадем. Если туалет опять не засорится!

Корреспондент из Парижа рассказывал о том, что за ночь температура упала до минусовой. Такого перепада температуры Рэпсон еще не видел. Ему пришло в голову, что он и его сотрудники заперты на этой станции, как в ловушке, и им никогда отсюда не выбраться. Он решил оставить свои опасения при себе.

В УОАИ тоже смотрели репортаж из Парижа.

– Следуя по пятам за недавним наводнением, – говорил репортер, – внезапные морозы превратили шоссе в сплошной каток. Вся Европа терпит резкие перепады погоды.

Джек обрадовался, увидев, что Джейсон принес кофе. Они вводили данные в модель уже более двадцати четырех часов, и даже ему пришлось признать, что он устал до изнеможения. Степень его усталости стала очевидной, когда он неловко протянул руку за кофе и уронил чашку на пол. Ему совсем не нравилось, когда тело так его подводило. Работа была всегда важнее физического здоровья, особенно в эти часы. Они должны закончить как можно скорее. Они должны были это сделать еще вчера.