Текст книги "Никогда не говори "никогда" (СИ)"
Автор книги: Уинтер Реншоу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
ГЛАВА 20
ТЕО
– Ты готов положить конец этому делу? – поправляет на носу очки Вик, опустив подбородок.
– Что у тебя для меня есть?
Вик толкает ко мне через стол в переговорной стопку бумаг. Я решил двигаться дальше. Готов продать сорок девять процентов своей компании и пустить корни в этом городе, но ничего не получится, пока я не улажу все дерьмо с Maком.
– Он хочет двенадцать миллионов наличными, – говорит Вик.
– Это больше, чем наше первоначальное предложение, – усмехаюсь я.
– Ты выплатишь ему эту сумму после продажи акций твоей компании. Не будет продажи – не будет никаких денег для этого говнюка, – Вик произносит слово «говнюк» с таким выражением, будто сам чувствует вкус дерьма. – Но зато твоя компания будет продана. Дело даже не в этом.
– Двенадцать миллионов, – я скребу рукой подбородок. Мне нужно побриться. Опустив плечи, откидываюсь на гладкую кожу кресла. – Мы что-то еще можем сделать?
Вик ухмыляется и скрещивает руки на круглом животе.
– Они хотели двадцать, Тео. Мы урезали до двенадцати.
– Твою мать.
Вик бросает мне ручку.
– Это Тайлер и Брейден постарались.
Ни фига себе?
– Под моим руководством, конечно, – добавляет он. – В любом случае, подпиши бумаги, мы отправим их по факсу и сможем вернуться к работе над продажей водки «Перфоманс».
– Я хочу больше, – говорю я. – Я хочу сто пятьдесят. На прошлой неделе мне пришли на ум еще пару новых идей. Моя компания стоит больше сотни.
Вик тяжело вздыхает.
– Ладно. Тогда посмотрим, сможем ли мы заставить их раскошелиться еще на несколько грошей Не думаю, что это будет проблемой. Их юридический отдел звонит через день, проверяя как у тебя движутся дела с иском. Им прямо-таки не терпится, чтобы это поскорее случилось.
Я хватаю ручку и нажимаю ей на белую бумагу над строкой с напечатанным ниже моим именем.
– Вик, – кладу обратно я ручку. – Прежде чем я это подпишу, мне нужно с ним встретиться. Лично. Это мое единственное условие.
– Так дела не делаются, Тео. Я…
– Это не обсуждается, – встаю, провожу рукой по галстуку и застегиваю пиджак. – Мне надо с ним увидеться. Я хочу с ним поговорить. Хочу закончить с этим. А потом двигаться дальше.
Вик делает пометки в блокноте и встает.
– Хорошо. Попрошу секретаршу с ним связаться и перезвоню тебе.
– Сегодня, Вик, – настаиваю я. – Если ему нужны его двенадцать миллионов, он встретится со мной, и как можно скорее.
***
Я возвращаюсь в отель, скидываю туфли, разваливаюсь на кровати, и, дотянувшись до пульта, включаю новости. Мне просто необходимо услышать о любом дерьме, что случилось с другими. Может быть, это поможет забыть о собственном, для разнообразия.
Листая мириады кабельных новостных каналов, я замираю, когда на экране вижу знакомое лицо.
– Топпер Уэллсли, президент и генеральный директор «Блю Призм Фармасьютикал» был обвинен по десяти пунктам в мошенничестве с лекарствами, – говорит журналистка с узкими глазами, в ее голосе звучит осуждение, замаскированное под разочарование. На экране вспыхивает старая фотография Топпера, где он стоит, согнув одно колено, на яхте у правого борта. Подпись в нижней части экрана говорит всему миру, что это Кормак Томас Джон «Топпер» Уэллсли.
Отец Мака.
Мой опекун.
– Это просто отвратительно, – продолжает ведущая, ее лицо морщится, а глаза темнеют. – Давайте послушаем Скотта Хартвика, владельца независимой фармацевтической исследовательской компании «Лаборатория Рэд Дор» из Бирмингема.
Камера перемещается на группу приглашенных экспертов и останавливается на седовласом джентльмене, который начинает свое выступление.
– Фармацевтическая промышленность коррумпирована! Это уже не медицинская отрасль, а инвестиционная. Они находят инвесторов, обещают прибыль и потом идут на все, чтобы выполнить свои обещания, даже если это означает обман потребителей! А мы в течении многих лет теряли клиентов, потому что не хотели фальсифицировать наши результаты.
– Это проблема в последнее время только усугубляется, – кивает головой рыжеволосая женщина, скорее всего фармацевт. – Находятся компании, фальсифицирующие научные исследования, лгущие ФДА16 и убивающие при этом невинных людей.
– За последние десять лет «Блю Призм» ввела в заблуждение ФДА в отношении семи из десяти препаратов, – говорит ведущая, читая текст по телесуфлеру. – Стало известно, что они продают комбинированные препараты с двумя действующими веществами, которые дают эффект, работая вместе, поэтому должны и проверяться, и приниматься в комплексе. Это мошенничество, люди. Снимите розовые очки. Обратитесь к своему конгрессмену. Пусть случай с «Блю Призм» послужит уроком для других в подобных делах, потому что они все так делают.
– Пора положить этому конец, – соглашается фармацевт. – Именно такие компании являются причиной столь высоких страховых тарифов. Они обманывают частные страховые компании, потребителей, которые платят из своего кармана, и государственные органы.
Чувствую себя, как ребенок, которому только что рассказали, что Санта-Клаус ненастоящий. Топпер Уэллсли был ближе для меня, чем даже собственный отец. Он всегда подталкивал меня к стремлению стать лучше, добиться чего-нибудь самому. Учил меня в гараже основам химии, а потом, когда я достаточно подрос, брал с собой в лабораторию.
Он относился ко мне так же, как и к Маку, и даже как к Джиджи.
Топпер был честным. Он был семьянином. Он был легендой.
Но, полагаю, это был всего лишь фасад.
Супергерой моей юности всегда был злодеем.
– Он потеряет все, – подхватывает другой выступающий. Судя по тексту, появившемуся на экране, это Билл Норткап, адвокат, специализирующийся на мошенничестве в фармацевтике. – Большинство фармацевтических компаний предпочитают все уладить миром, расплачиваясь из своего кармана, но в данном случае в дело вмешались федералы. Выплатив компенсацию правительству и жертвам его фальсифицированных лекарств, Топпер Уэллсли потеряет все, что у него есть, и проведет следующие пятнадцать-двадцать лет за решеткой.
Маффи.
Джиджи.
Они тоже жертвы.
Тогда вполне логично, что Мак захотел урвать немного денег. Он знает, что они лишаться всего, и делает все возможное, чтобы не потерять свой беззаботный образ жизни.
Хренов ублюдок.
Я сажусь на край кровати. Мой разум начинает лихорадочно работать. Я отдам то, что он хочет, но только когда с ним увижусь. Хочу убедиться, что он чувствует себя таким же куском дерьма, каким и станет, когда с ним закончу.
Если бы я мог связаться с Маффи, то сделал бы это. Весь ее мир рушится, а ведь она в течение тридцати лет преданно поддерживала Топпера и воспитывала его детей.
Я скучаю по Маффи. Скучаю по Джиджи. Я даже скучаю по Топперу, ну, по крайней мере, по тому Топперу, каким он когда-то был.
Но у меня забрал их Кормак Уэллсли.
Потом он забрал мою невесту.
А теперь он хочет забрать мои деньги.
Я скорее его убью, чем позволю отнять у меня что-нибудь еще.
ГЛАВА 21
СКАЙЛАР
– Горячо выглядишь, мамасита, – верчусь перед трехстворчатым зеркалом, а Нина возбужденно хлопает в ладоши. Свадьба состоится в следующие выходные, и я вижу, как напряжение начинает покидать ее взвинченную маленькую задницу. Она подходит ко мне и подтягивает лиф платья вверх. – Тебе понадобится хороший бюстгальтер без бретелек.
– Серьезно? – фыркаю я.
– Боже, я бы убила за возможность иметь твои сиськи, – она смотрит на них с восхищением и, качая головой, сдавливает руками свою плоскую, как доска, грудь. – Ладно, кто следующий?
Из примерочной выходит одна из сестер Нины, и я бегу переодеваться. Слава богу, мое платье не нуждается в переделке. Возвращаю платье работнице салона и направляюсь обратно к своему наблюдательному пункту в зоне просмотра, а Нина возвращается, чтобы в последний раз примерить свое платье.
Все парни находятся в другой половине магазина. Чарли и его дружки, а также Кори и остальные шаферы примеряют смокинги.
Минут через пять выходит Нина в кружевном платье цвета слоновой кости. С узкими рукавами и плотно облегающем ее тонкую талию. Немолодая консультантка не перестает восторгаться тем, как она похожа на Кейт Миддлтон только на латиноамериканский лад.
– Герцогиня Кэтрин, – поправляет ее Нина, подмигивая.
– Замечательно, Нина, – заверяю я ее. – Оно просто создано для тебя. Думаю, ты уже готова.
Она оглаживает ладонями талию, вертясь перед зеркалом. Нина – одна из самых красивых невест, которых я когда-либо видела, а Чарли – самый счастливый парень в мире. Их страсть неподражаема, а счастье, когда они вместе, заразительно.
Глаза Нины наполняются счастливыми слезами, и она ловит мой взгляд в зеркале.
– Я готова, – она сходит с подиума и, сморгнув слезы, оборачивается. – Пойдем напьемся шипучки.
***
Лимузин рассчитан на четырнадцать мест, но нам их не хватает. Два человека стоят снаружи под дождем, ожидая, когда мы все подвинемся и освободим места. Даже не знаю, как это будет возможно.
– Садись сюда, – похлопывает себя по коленям Кори. На его губах появляется сексуальная ухмылка.
Он же не серьезно.
– Не могу, – отвечаю я, совсем забыв, что уже не вешу сто тридцать килограммов.
Снаружи грохочет гром. Дождь хлещет по лимузину яростными брызгами, а люди ждут.
Кори, поддерживая за талию, усаживает меня к себе на колени. Нина забирается на колени к Чарли и тянется за откупоренной бутылкой шампанского. Оставшиеся забираются внутрь, и подруга, не теряя времени, наливает пенящуюся жидкость в узкие пластиковые бокалы и передает их всем по очереди.
Я напряжена. Мне неудобно. Больше всего на свете мне не хочется сидеть на коленях у Кори. Это все отголоски воспоминаний о младшей школе, но когда я вижу, как широко улыбаются Нина и Чарли, и сколько смеха звучит в трясущемся лимузине, забываю о своих сомнениях и залпом выпиваю полный бокал шампанского.
Мы два часа разъезжаем по городу, смеясь, выпивая и слишком много раз поднимая тосты за Нину и Чарли. Потом лимузин высаживает нас перед магазином одежды, мы выходим и жмемся под навесом. Дождь все не прекращается.
– Я поймаю такси, – говорит Кори, хватая меня за локоть и оттаскивая от остальных. – Тебе не следует идти пешком в этом.
– Спасибо, – я не собираюсь говорить «нет».
Кори направляется к обочине, останавливает такси и подзывает меня. Десять минут спустя мы останавливаемся перед моим домом, счетчик все еще продолжает работать. Я практически не сомневаюсь, что он выйдет со мной и напросится в гости, но он этого не делает.
– Завтра мне рано вставать, – говорит он. – Иначе я бы с удовольствием зашел.
– Что ты будешь делать? – любопытствую я.
– Мне нужно подписать кое-какие бумаги и встретиться с одним парнем, – отмахивается он. – Это непременно надо сделать с утра, так что я хочу сегодня лечь пораньше.
Впервые с тех пор, как мы встретились, меня беспокоят его туманные намеки.
– Чем ты зарабатываешь на жизнь?
Он поглаживает пальцами подбородок, словно пытаясь сформулировать ответ.
– Ухожу из компании отца. Произошла некоторая... реструктуризация... и я собираюсь начать свой собственный бизнес.
– Какой бизнес?
– Венчурная компания, – улыбается он. – Инвестирование в стартапы.
– Так ты открываешь что-то вроде частного банка?
– Что-то вроде того, – говорит он. – Послушай, все, чего я хочу, – это спокойно жить, остепениться, завести семью и заботиться о тех, кого люблю. Инвестирование даст мне свободу делать все это, проводить время с женой и детьми, стать самым лучшим мужем и отцом.
Смотрю в его мятежные глаза, в которых отражается в темноте свет уличных фонарей. Хочу к чему-нибудь в нем придраться, но это чертовски сложно. Все в Кори совершенно.
Он все, о чем когда-либо мечтала.
Но какая-то часть меня до сих пор желает Тео, и я ненавижу себя за это.
ГЛАВА 22
ТЕО
– Налить воды? – помощник Вика ставит передо мной кувшин с водой и два стакана.
– А есть что-нибудь покрепче? – спрашиваю я. Мне не удалось сегодня поспать. Всю ночь ворочался с боку на бок, в голове крутились мысли о том, что собираюсь сказать Маку, но в то же время какой-то ворчливый внутренний голос твердит мне, чтобы не опускался до его уровня.
Он того не стоит.
Выскажи ему все и уйди.
Я барабаню пальцами по столу, переводя взгляд с часов на дверь. Вчера Мак не смог со мной увидеться, но его адвокат обещал, что он появится здесь ровно в восемь, чтобы подписать бумаги и встретиться со мной.
Маку определенно свойственно заставлять меня ждать. С тех самых пор, как мы были парой нахальных подростков, все вращалось вокруг него.
Ровно в восемь девятнадцать дверь конференц-зала распахивается, и входит самый напыщенный мудак в мире – Кормак Уэллсли – младший.
– Мак, – с презрением выплевываю я его имя.
– Тео, – плечи Мака расслаблены, а нос вздернут вверх. С таким же видом он может сидеть за чашечкой кофе. Я напоминаю себе, что он со своим высокомерием никогда и никому не даст себя запугать. – Рад тебя видеть. Я бы спросил, чем ты сейчас занимаешься, но мне это хорошо известно.
– Как Эмбер? – спрашиваю, но не потому, что мне не все равно. А потому что у меня никогда не было возможности прояснить эту ситуацию. Прошло пять лет, и я хочу с этим покончить.
Он пожимает плечами. Поправляет рукой очки с толстыми стеклами. У него никогда раньше не было очков. Должно быть, это последний писк моды. Мак носил костюмы, как будто это была его работа, преображаясь, чтобы соответствовать той личности, какой он хотел видеть себя в данный момент. Это своего рода артистическая разновидность социопатии.
– Я знаю о ней не больше тебя.
– Так вы больше не вместе?
– Ох, блядь, нет, Тео, – смеется он, как будто я должен был догадаться об этом, – Эмбер... Эмбер. Я просто хотел развлечься. Мне жаль, что тебе пришлось застукать нас в такой момент.
Сжимаю кулак, из-за чего вздуваются вены на руке.
– Ты не должен был узнать... – закатывает он глаза, смеясь над своей неосторожностью, как будто это не отразилось на жизни других людей. – Я целый месяц жарил ее задницу.
Глаза застилает темная, кроваво-красная пелена.
Если бы мы не были в публичном месте, я бы сейчас уже приступил к перекраиванию его самодовольного личика.
– Ты чертов кусок дерьма, Мак. Ты же знаешь это, да?
– Я больше не называю себя Маком.
Я ни хрена не удивлен. Когда он был моложе, то пять раз менял свое имя, и даже полностью преобразился той осенью, когда мы вместе отправились в колледж. Именно тогда он стал «Маком» – распутным, харизматичным ловеласом, который сводил девушек с ума и закадрил больше кисок, чем Хью Хефнер.
Мне следовало бы еще тогда догадаться, что у Мака не все в порядке с головой.
– Не знаю, почему решил отдать тебе деньги. Я тебе ничего не должен. Мы оба знаем, что ты не имеешь никакого отношения к водке «Перфоманс».
Он сжимает губы и тянется к лежащей на столе серебряной ручке. Точно посередине между нами лежит стопка бумаг.
– Мы с тобой это обсуждали, – говорит он.
– Да, мы тогда были пьяны. И это точно была не твоя идея. Она была моей.
– Забавно, как два человека могут запомнить одно и то же событие по-разному.
Именно. Как в тот раз, когда Мак устроил вечеринку в доме своих родителей, и когда пропала куча драгоценностей его матери. И он повесил все на меня, как будто специально организовал вечеринку только для того, чтобы меня подставить.
Его родители перестали со мной разговаривать после того, как обнаружили все драгоценности, спрятанные, а точнее подложенные, в мою спальню, находящуюся в подвальном этаже. Топпер меня уволил, после чего мне пришлось устроиться на две работы на полставки, чтобы оплатить последний семестр в университете. Но только узнав, что Эмбер и Мак трахаются, я начал собирать все кусочки мозаики вместе.
– Зачем? – мои ноздри раздуваются, и я скрещиваю руки на груди, чтобы они не метнулись через стол и не схватили накрахмаленный белый воротничок его рубашки. – Зачем ты все это со мной делаешь?
– Потому что, – говорит он, поджимая губы, – ты первый меня обокрал.
– О чем ты?
– Ты украл мою жизнь.
– Что за херню ты сейчас несешь? – морщу нос и выпячиваю грудь.
– В ту самую секунду, как ты вошел в наш дом, я стал невидимкой, – лицо Мака превращается в тошнотворную гримасу, как будто он только что хлебнул горькой настойки. – Ты был выше меня, крупнее, сильнее, красивее. Мой отец относился к тебе как к родному сыну, даже вписал тебя в свое завещание, пока ты не обокрал мою семью.
– Мы оба знаем, что я не крал драгоценности твоей матери.
Он поднимает руки вверх, как будто не желает больше говорить на эту тему ни слова.
– Тео, – произносит он мое имя так, словно давится собачьим дерьмом. – У тебя было все, что я хотел иметь, и мой отец любил тебя больше, чем меня. Черт, даже моя мать. И моя сестра. Ты украл мою жизнь. Я только вернул ее обратно.
– Чертов мерзавец – вот кто ты, – на моих губах медленно расплывается улыбка, когда я понимаю, что он по неосторожности исповедуется. – Прежде чем подписать это, я хочу услышать от тебя, что ты гребаный мошенник.
– Что? Нет, – усмехается он.
– Хочешь свои двенадцать миллионов? – наши глаза встречаются, а потом синхронно опускаются на лежащую между нами стопку белой бумаги. – Все, что стоит у тебя на пути к этой толстой пачке денег, – всего несколько слов, Мак. Скажи их. Признайся, что ты мошенник.
– Не дождешься.
Я подтаскиваю бумаги к себе через стол и поднимаю их, угрожая разорвать. Если до этого дойдет, то сделаю это своими гребаными зубами.
Мак закатывает глаза. Он такой придурок, но я знаю, что он жадный и очень хочет получить эти деньги.
Поправка: ему эти деньги необходимы.
Уэллсли официально остались без гроша из-за жадности Топпера и ненадлежащего ведения дел.
– Хорошо, – прочищает Мак горло и морщит нос. – Я мошенник.
Он говорит это, чтобы поиздеваться над моей просьбой, но тем не менее. Он сказал это.
Мак смеется, как будто просто пошутил, хотя для любого, мало-мальски здравомыслящего человека, он выглядит как психопат. Безумный блеск в его глазах, который я раньше находил харизматичным и привлекательным, теперь пугает. Ему нужна помощь.
– Отлично. Думаю, теперь у меня есть все, что нужно, – я тяну контракт к себе и разрываю его пополам.
Лицо Мака вытягивается и становится белым как простыня.
– Ты что делаешь?
Я достаю телефон и показываю ему, что записываю весь наш разговор. Вик этого не понимает, но отчаянные времена требуют принятия отчаянных мер.
– Ты не можешь так поступить! – Мак зарывается рукой в волосы, затем срывает очки, вскакивает со стула и бросается на меня. – Это противозаконно! Это, блядь, противозаконно. Тео, ты хренов манипулятор.
– Нет, это ты говоришь про себя.
– Ты не имеешь права меня записывать. В суде это не прокатит.
– И что ты мне сделаешь, Мак, – это вымогательство. Я готов получить символический нагоняй за незаконную запись нашего разговора, если это будет означать, что ты не увидишь ни цента из двенадцати миллионов.
– Я подам на тебя в гребаный суд, – выплевывает Мак.
– Пожалуйста, подавай, – у него нет никакой возможности заплатить за хорошего адвоката, и никто не захочет браться за его дело. Защита по делам о вымогательстве – это не прогулка по парку, даже для лучших адвокатов.
– Я позволю тебе тихо уйти отсюда и не поделюсь ни с кем этой записью, если ты пообещаешь оставить меня в покое, – закипаю я. – Не лезь в мою жизнь. Держись от меня подальше. Ползи назад в свою хренову пещеру и никогда больше не показывайся мне на глаза.
Я никогда не видел раньше Мака таким расстроенным. Он профессионал в том, что касается умения делать хорошую мину при плохой игре, не раскрывать свои карты и никогда не позволять никому видеть в себе ничего, кроме совершенства.
Даже был готов заплатить деньги, чтобы увидеть его в таком состоянии.
Хорошо, что теперь не придется.
– Убирайся отсюда, Мак.
Я думаю, что последнее слово осталось за мной, и непомерно горд этим, пока он не поворачивается ко мне в дверях и не открывает свои тонкие губы, чтобы сделать последний выстрел.
– Ну, и отлично, Тео. Забирай свои гребаные миллионы и живи своей идеальной маленькой дерьмовой жизнью, – говорит он. – Зато девушка моя.
– Какая девушка?
– Скайлар. Она моя. Не твоя. Черта с два она предпочтет тебя мне.
ГЛАВА 23
СКАЙЛАР
Я печатаю объявление, когда звонит телефон.
– Скайлар Пресли, чем могу помочь?
– Скайлар, – это Тео, и он выдыхает мое имя, как будто это вздох облегчения. – Ты ответила.
– Да, я работаю... сейчас девять часов, рабочий день. Где мне еще быть, – хихикаю я. – В чем дело?
– Я должен с тобой увидеться. Сейчас.
Качаю головой, а уголки моих губ непроизвольно изгибаются в улыбке. Опять он за свое!
– Ты же понимаешь, что это невозможно. Я работаю. И не могу убегать в любое время дня каждый раз, когда тебе этого захочется.
– Это срочно.
Я кидаю взгляд на часы в компьютере.
– Через полчаса ко мне должен прийти клиент, чтобы окончательно определиться с домом. Все в порядке?
– Нет, – выдыхает он.
– Боже, Тео, ты меня, черт возьми, пугаешь.
– Что ты делаешь в обед? Могу я украсть тебя на час?
Он старается изо всех сил, и мне это нравится.
– У меня сегодня встреча за ланчем.
– С ним?
– С ним? – прикидываюсь я скромницей. Ненавижу, что приходится говорить с Тео о Кори. Я не встречаюсь с Тео, и с Кори пока нет ничего серьезного, но все же считаю это плохим вкусом.
– Как его зовут, Скайлар?
– Зачем тебе?
– Это Кормак Уэллсли?
Я прикусываю язык. Откуда он знает?
– Ты ведешь себя как ревнивый бойфренд, и мне это не нравится.
– Я не твой бойфренд и не претендую на эту роль, – рычит он. – Ответить мне. Парень, с которым ты встречаешься, это Кормак Уэллсли?
– А что, ты его знаешь?
– Блядь, – тяжело дышит в трубку Тео.
– Я знаю его под именем Кори, и да, это тот мужчина, о котором говорила.
– Он самое злобное существо на этой планете, Скайлар. Я не позволю тебе с ним встречаться.
– Не позволишь? – фыркаю я. – Ты что, мой отец?
Тео ведет себя как сумасшедший, и я в двух секундах от того, чтобы повесить трубку.
– Кори – один из самых милых парней, которых я когда-либо встречала, – защищаю его. И это чистая правда. – С нашего первого свидания он вел себя, как истинный джентльмен. Он еще ни разу даже не поцеловал меня, хотя, я бы и не позволила, но тем не менее. Кори добр ко мне, Тео. И позволь напомнить, что мы с тобой не вместе.
– Он гребаный мошенник, Скайлар. Если потребуется, я до последнего вздоха буду убеждать тебя держаться от него подальше.
Его слова болезненным ударом отдаются в груди. Меня и раньше обманывали и одурачивали, заставляя верить, что я встретила настоящего Прекрасного Принца, хотя на самом деле это были всего лишь замаскированные бородавчатые жабы.
– Я тебя совсем не узнаю.
– Кори – это Кормак. Кем бы он ни представился, все это притворство, Скайлар. Послушай меня.
– Скайлар, твои клиенты уже здесь, – останавливается в дверях моя помощница.
– Мне нужно закончить разговор, Тео. Прости. Поговорим позже.
– Не встречайся с ним за ланчем.
Я вешаю трубку и направляюсь в вестибюль, чтобы поприветствовать очередных клиентов – пенсионеров, которые хотят продать свой особняк в Бруклине и переехать за город, но меня угнетают слова Тео.
***
– Привет, красавица.
Встречаюсь с Кори возле ближайшего паба, чтобы пообедать, игнорируя странное ощущение, витающее вокруг. Я не сбрасываю со счетов предупреждение Тео, но мне нужно убедиться самой.
– Привет, – говорю я Кори, прильнув к нему, чтобы обнять. В нем ничего не изменилось: аромат смягчителя ткани, клетчатая рубашка, перечный одеколон, и его улыбка, как обычно, гипнотизирует. Мне не хочется верить, что он способен быть кем-то другим, кроме того человека, за которого себя выдает.
– С тобой все в порядке?
Его челюсть на секунду напрягается, и он кивает.
– Мм-хм.
Мое сердце тяжело бьется в груди, и ломаю голову, пытаясь найти хоть какой-то намек на то, что Кори не тот, за кого я его принимаю. Не преуспеваю в этом, но все же не могу просто так отказаться. Слова Тео таким громким эхом отдаются в моей голове, что не слышу собственных мыслей.
– Послушай, я не особо голодна, – понижаю голос до шепота и провожу пальцем по ключице, а затем между грудей. – Моя квартира дальше по улице... хочешь, пойдем ко мне?
Я подмигиваю и улыбаюсь одним уголком рта.
Он улыбается в ответ, берет меня за руку и ведет в сторону моего дома. А потом сжимает мою ладонь, как будто я в его власти. Он оглядывается, и взгляд его необычных серых глаз, который раньше внушал мне чувство безопасности, теперь пугает. Сейчас он не тот Кори, что шепчет сладкие обещания, посылает цветы, приносит мне ужин.
Мы сворачиваем за угол к моему дому, и сердце начинает бешено колотиться. От осознания того факта, что он клюнул на приманку. Мне так хотелось ошибиться на его счет.
Кори тянет меня в фойе и обхватывает мои бедра руками, прижимая к стене возле почтовых ящиков. Его рот без всякого предупреждения обрушивается на мой, и понимаю, что если я его сейчас не остановлю, то он возьмет меня прямо здесь.
– Кори, – говорю я, отворачиваясь от него. В том, как его руки сжимают мою талию, нет ничего приятного, а в том, как его голодный взгляд отказывается меня отпускать, нет ничего внушающего симпатию. – Что…
– Ты же хотела этого, – рычит он. – Боже, Скайлар, с того самого дня, как я тебя встретил, ты меня так возбуждала. Расслабься. Ты сама меня сюда пригласила, помнишь?
Я выскальзываю из его объятий и отступаю в сторону.
– Кто ты, Кори?
– О чем ты?
– Ты не тот, за кого себя выдаешь, – я все еще чувствую его вкус на своем языке, и это заставляет мой желудок сжаться. – Все в тебе было сплошным притворством.
Он наклоняет голову, сжимая губы в прямую линию, но его глаза, кажется, соглашаются со мной.
– Зачем? – рявкаю я. Мне так хочется стереть лживое выражение с его безупречного лица.
– Есть вещи, которых ты не поймешь.
– Испытай меня.
Кори ничего не говорит.
– Я тебе хоть немного нравлюсь, Кори? Или все это было игрой? – отодвигаюсь от него, сильнее вжимаясь спиной в стену. Я знаю ответ, но хочу услышать это от него. – Зачем?
– Потому что Тео Ван Клиф тебя не достоин.
– А ты достоин?
– Скорее всего, нет.
По крайней мере, он честен.
– Тогда почему тебя это заботит? – я пытаюсь его понять, но с таким же успехом могу изучать инструкции к стереосистеме на корейском. – А откуда ты знаешь Тео?!
– Я же сказал, тебе не понять.
– Откуда ты его знаешь? – мой голос такой пронзительный, что мне самой его трудно узнать. Все это время я была пешкой в его больной, извращенной игре. А я-то думала, что с Кори мне будет безопаснее.
Мои пальцы сжимаются в кулак, ногти впиваются в ладонь. Мне нужны все силы, чтобы не влепить ему пощечину. Делаю глубокий вдох и заставляю себя не опускаться до его уровня.
– Ты подлец, Кори. И ты жалок.
– Куда это ты собралась? – пытается остановить меня Кори, когда я разворачиваюсь на каблуках и собираюсь убраться к чертовой матери из фойе. Но не могу исчезнуть оттуда достаточно быстро.
Я ему не отвечаю. Он не заслуживает, чтобы это знать. Он не заслуживает ни секунды моего времени.
Мне необходимо найти Тео.
