Текст книги "Никогда не говори "никогда" (СИ)"
Автор книги: Уинтер Реншоу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
ГЛАВА 18
ТЕО
– Пойдем со мной, – настаиваю я. Мое дыхание восстанавливается. Стоило только сосредоточиться на теплоте ее взгляда, как жар и адреналин меня покидают. – Пойдем ко мне в отель.
– Тео, – качает она головой, уверенная, что знает, к чему это приведет.
– Нет, – останавливаю я ее. – Я не собираюсь тебя трахать, Скайлар. И не буду тебя обхаживать. Мне просто хочется узнать тебя – настоящую тебя.
Она морщит носик, раздумывая, и заправляет выбившуюся прядь светлых волос, кинув взгляд на улицу.
– Не хочу возвращаться в холодный гостиничный номер один. Знаю, что как только войду туда, стану по тебе скучать, – я провожу пальцами по ее боку и останавливаюсь на изгибе бедра. – Давай поговорим. Посмотрим кино. Закажем еду в номер.
Понимаю, что играю с огнем. Пригласить Скайлар в мой номер и не затрахать ее до смерти будет самой большой проблемой в моей жизни.
Наши глаза встречаются, и ее сопротивление тает. Я вижу это по тому, как расслабляется поза, и она едва заметно облизывает губы.
– Хорошо. Только поговорим. Как друзья, – она вырывается из моего личного пространства и идет к отелю, и я борюсь с непреодолимым желанием станцевать победный танец вокруг городского квартала.
***
– Чувствуй себя как дома, – я включаю свет и подхожу к закрытому шторами окну. Стаскиваю со стола стопку рекламных проспектов отеля и протягиваю ей. – Вот список платных каналов. Выбирай, что хочешь. О, а вот меню на ужин.
Она забирается на мою кровать, ложится на живот и пролистывает меню, выбирая фильм. Подбородком упирается на кисть руки, ноги скрещены. Она читает, шевеля полными, сексуальными губами, вытягивая их и еле заметно вздыхая. Скайлар совсем не похожа на ту настороженную девушку, которую я впервые встретил. Мы делаем успехи. Она медленно теряет бдительность.
Тем не менее, мы едва затронули верхушку айсберга.
– Все, я решила, – заявляет она, указывая на эксцентрическую комедию и протягивает мне пульт, чтобы ее заказать. Девушка садится и откидывается на спинку кровати, поправляя подушки за спиной и вытягивая ноги, когда на экране появляются вступительные титры.
– Я подумал, мы могли бы сначала поговорить, – говорю я, ставя фильм на паузу.
– Окей, – садится прямо Скайлар. – О чем ты хочешь поговорить?
– О чем угодно, – пожимаю я плечами. – Обо всем. Каким ты была ребенком? Начнем с этого.
– Хорошо, Доктор Фил, – ее губы растягиваются в широкой улыбке, и комнату наполняет смех. – Почему у меня такое чувство, что ты пытаешься подвергнуть меня психоанализу?
– Может, так и есть.
– Не надо. Это жутковато, – ее рука скользит вниз к животу, а смех затихает.
Блядь. Я не хочу ее пугать.
Я делаю шаг назад и пересматриваю свой подход. Мне никогда не встречались такие девушки, как Скайлар – девушки, которые не бросаются на меня, не начинают изменять себя и подстраиваться, чтобы стать именно той, какую, по их мнению, я хочу.
– О чем ты думаешь? – спрашивает она. Ее щеки все еще пылают от приступа веселья, и Скайлар откидывает голову назад, позволяя волосам упасть на спину и плечи. – Начнем с этого.
Если я скажу ей, о чем на самом деле думаю, она меня возненавидит.
Я думаю о том, как сильно хочу узнать ее.
А если честно...
Думаю об этом сексуальном розовом ротике.
И об этих гребаных каблуках, которые она всегда носит во время показов.
Думаю о том, как мне тяжело, когда лежу ночью в постели и думаю о ней.
И о том, как будет хорошо, когда она наконец не выдержит и поддастся своим желаниям, что, как мы оба понимаем, только вопрос времени.
Боже, я так сильно ее хочу, что с трудом соображаю, когда она рядом.
– Тео? – спрашивает она. – Ты стал таким ужасно тихим. О чем сейчас думает твой большой, превосходный мозг изобретателя?
– Тебе лучше не знать, – качаю я головой.
– Ты можешь мне все рассказать, – Скайлар обводит контур цветка на покрывале. Потом наклоняется вперед, ее грудь практически вываливается из блузки. – Мы же друзья, помнишь?
Твою мать! Это невыносимо.
– Я не хочу быть твоим другом, Скайлар. Вот о чем я думаю.
Сажусь рядом с ней и откидываюсь на подушки. Закидываю руки за голову и стараюсь убедить себя, что, если буду смотреть в потолок, у меня не возникнет соблазна пялиться на так и манящие к себе соблазнительные изгибы ее тела.
Пытаться доказать, что не являюсь кровожадным дикарем с замашками пещерного человека, оказывается намного сложнее, чем я ожидал.
Матрас прогибается, как будто Скайлар сокращает расстояние между нами. Я поворачиваюсь к ней и вижу, что она лежит на боку, положив голову на локоть.
– Однажды я кое с кем встречалась, – в ее словах сквозит печаль. – Он был в точности такой, как ты.
Невозможно.
– Твоя походка. То, как ты держишься. Даже кое-что из того, что ты говоришь, – говорит она. – Обещания, которые ты даешь. То, что заставляешь меня чувствовать. Все в тебе... так похоже на него.
– Я не он, – фыркаю в ответ.
– Он был моей первой любовью, – продолжает она. – Моим первым.
– Почему мы вообще говорим о бывших? – прерываю ее. Мне приходится. Сажусь прямо, поворачиваюсь к ней, и с моих губ срываются слова: – Я не он. Не наказывай меня за то, что этот осел с тобой сделал.
Она отдаляется. Я ее обидел.
Вот дерьмо.
– Все гораздо сложнее, – садится она, скрестив ноги. – Легко все свести к тому, что мне пришлось раньше страдать, но боль слишком глубока. И дело не только в этом. Я не могу об этом говорить.
Скайлар опускает голову, отворачивается, и я вижу, как она быстро проводит тыльной стороной ладони по щеке.
– Черт, Скайлар, – я сажусь и беру ее руку в свою. – Не хотел тебя расстраивать.
Она качает головой, через силу улыбаясь, мне это ясно видно. Скайлар обводит глазами стены, а потом возвращается взглядом ко мне. Я хочу ее обнять. Хочу осушить поцелуями слезы. Но не намерен переходить черту и заставить ее унести отсюда ноги, решив, что я какой-то лживый придурок.
– Хотелось бы мне все тебе рассказать, – ее голос срывается, а рука хватается за ворот блузки. – Но не могу.
– Может, когда-нибудь? – я провожу ладонью по ее руке вниз к кисти. Она переплетает свои пальцы с моими, по собственной инициативе. – Как только будешь готова.
– Я хочу поцеловать тебя, Тео. Очень, – в голосе Скайлар слышится тихая неуверенность, а в глазах – тоска.
– Так сделай это. Поцелуй меня, – сердце в груди понеслось вскач. – Чего ты боишься?
– Тебя.
Я наклоняюсь к ней ближе, вдыхая ее аромат, наши тела разделены тонким слоем воздуха.
– Я собираюсь поцеловать тебя, Скайлар, и тебе это чертовски понравится. Я докажу, что ты ошибаешься на мой счет. Обещаю.
Она сглатывает, слегка приоткрывая губы, и я полностью принимаю это как приглашение взять то, что, и так уверен, принадлежит мне. Мои губы прижимаются к ее губам, горячие и решительные. Она на вкус, как корица, и я чувствую, как дрожит ее тело, когда прижимаюсь к ней. Скайлар откидывается на одеяло, и я нависаю над ней.
Глажу ее рукой и касаюсь губами. Оттягиваю нижнюю губу зубами и отпускаю, а затем начинаю снова. Я хочу попробовать ее на вкус. Хочу с жадностью поглотить каждый квадратный сантиметр Скайлар Пресли. И к тому времени, как закончу, и ее унесет на вершину блаженства, хочу, чтобы она выкрикивала мое имя.
А потом она раскроет мне все свои самые сокровенные тайны, потому что я тот, кому она может их доверить. И ничего из сказанного ей не сможет изменить мое мнение о ней.
Я прижимаюсь своей твердостью к ткани ее джинсов, и она стонет в мой рот. Губы приветствуют мои поцелуи, а пальцы подбираются к моим волосам, зарываясь в них и дергая, в то время как ее тело извивается подо мной.
Но как только я просовываю руку под ее блузку, все меняется.
– Остановись, – Скайлар выбирается из-под меня, отталкивая. – Я не хочу продолжать, – она натягивает блузку на живот и разглаживает ткань. И, скрестив на груди руки, превращается из сексуальной кошечки в неуверенную в себе незнакомку.
– Я не понимаю.
– Я не хочу этого делать. Не так.
Мне трудно дышать.
С лица не сходит страдальческая улыбка, так как мои яйца грозят взорваться от перевозбуждения, любезно подаренного мне Скайлар. Я поднимаю руки и отодвигаюсь к краю кровати. Ее всю трясет.
И теперь я чувствую себя мудаком.
– Мы можем просто... поговорить? – просит она.
– Конечно.
Скайлар окружает невидимая стена, и мне единственному она видна. Я проглатываю свою гордость, терпеливо усмиряя свой стояк, и устраиваюсь поудобнее для доверительной беседы без телесного контакта.
– Расскажи о своем детстве, – начинает она.
Я смеюсь, что вызывает улыбку на ее милом лице, и таким образом мы возвращаемся в нужное русло.
– Я серьезно, – говорит она. – Скажи, что у тебя было нормальное детство. Мне необходимо знать, что ты вырос не на яхтах, и что тебя не воспитывала команда нянь, работающих круглосуточно, чтобы твоим родителям никогда не было нужды просыпаться посреди ночи.
Склонив голову набок, скребу подбородок.
– Во-первых, нет такого понятия, как нормальный. Ни у кого никогда не было нормального детства, и если кто-то тебе так сказал, то он гребаные лжец.
– Согласна.
– Во-вторых, я рос не на яхте. В мотелях, трейлерах и квартирах, кишащих тараканами. Не думаю, что до старших классов закончил хоть один учебный год в одном и том же учебном заведении. И только когда родителей лишили родительских прав, и надо мной взяла опеку одна семья, мне удалось закончить школу.
– Твои опекуны.
– Да, – я тру виски. Последнее, что мне хочется сделать, это испортить этот прекрасный момент разговорами о прошлом. Во мне оживает сострадание к ней, и я чувствую себя виноватым за то, что сунул нос в ее спрятанное под семью замками прошлое, как будто это мое дело. Она расскажет мне все сама, когда будет готова.
– Продолжай, – говорит она.
– Это все, – я сворачиваю разговор и завязываю блестящим бантом. – Я проучился в старших классах, зная, каково это – иметь приличную семью, которая каждый вечер собирается за одним столом, и где никто постоянно не находится под кайфом или без сознания от наркотиков. Окончил школу, затем колледж. Основал собственную компанию. А теперь вот сижу здесь с тобой.
Она бросает на меня испытующий взгляд.
– Коротко, но пока соглашусь и на это. Посмотрим кино?
Я щелкаю пультом и откидываюсь на гору подушек. Мой взгляд прикован к мерцающему экрану телевизора, но разум застрял в прошлом.
Недавнем прошлом.
Прокручивая в голове те сладкие несколько минут, когда Скайлар была моей.
Медленно втягиваю воздух и облизываю нижнюю губу, чувствуя оставшийся на них вкус корицы.
Я так просто не сдамся.
ГЛАВА 19
СКАЙЛАР
Из ванной пробивается слабый свет, в темном воздухе пахнет гостиничным мылом. Работает душ.
Который час?
Оглядываю комнату, пока мои глаза не останавливаются на светящихся красных цифрах на тумбочке. Уже семь.
Черт.
Через пару часов мне нужно быть на работе.
Вода в душе выключается как раз в тот момент, когда я обыскиваю комнату в поисках обуви. Надеялась ускользнуть незамеченной, чтобы избежать растрепанных волос, потекшей туши, неловких прощаний с запахом утреннего дыхания, но мой план проваливается, как только Тео появляется из ванной.
– Уходишь? – останавливается он в дверях ванной, обмотанный в области бедер толстым белым полотенцем, и капли воды стекают по его великолепно вылепленному торсу.
– Мне сегодня надо на работу, – делаю шаг назад, надеясь, что если останусь в темноте, то он не увидит, как ужасно выгляжу. Я не собиралась оставаться на ночь. Мы посмотрели фильм, заказали в номер ужин и уснули на кровати после нескольких часов обсуждений абсолютно ничего не значащих вещей.
Тео направляется ко мне, я вдыхаю влажный после душа воздух, и мои легкие заполняет запах его мыла.
– Я заказал тебе завтрак. Почему бы тебе не остаться и не поесть перед уходом?
– Спасибо, но я не могу опоздать на работу. Эддисон – ярый сторонник прихода сотрудников вовремя…
– Если это все из-за прошлой ночи, из-за поцелуя…
О Боже.
Он решил поднять тему поцелуя.
Который всколыхнул весь мой мир и заставил на секунду забыть, что я не подхожу для него, а все другие не подходят для меня.
Все шло хорошо, пока его руки не скользнули под мою рубашку и задели мягкую, покрытую рубцами кожу живота.
***
– Боже, детка, ты так чертовски сексуальна, – темные итальянские глаза Ника Джордано впились в меня, а губы скривились в хитрой улыбке. Мы встречались почти год. Он был моей первой любовью и последней, в чем я была абсолютно уверена. Я бы прошла сквозь огонь, взобралась бы на горы и сделала все, чтобы он мне не велел.
Я была пьяна от любви и безнадежно зависима от того, что он заставлял меня чувствовать.
Чувствовать себя особенной. Красивой. Любимой.
Я делала все, о чем он просил.
Все, кроме секса.
Я не была готова.
Он был моим первым.
– Я так сильно хочу заняться с тобой любовью, – шептал он мне на ухо накануне нашей первой годовщины. – Это все, о чем я думаю, Скайлар. Все бы отдал, что угодно, чтобы ощутить тебя изнутри, почувствовать тебя на своем члене. Боже, детка, ты делаешь меня таким чертовски твердым.
Его руки прошлись по моей одежде. Почти год страстных ласк, и я понимала, что больше так продолжаться не может. Он был так мил со мной и просто обладал терпением святого. Не каждый день миллионер-плейбой, заинтересованный девушкой, ждет целый год, прежде чем залезть к ней в трусики.
– Я знаю, что делаю тебя мокрой, детка, – простонал он мне в ухо. – Дай мне почувствовать это. Хочу почувствовать тебя на своем члене.
От его слов у меня по спине пробегали мурашки, а наивный рот расплывался в глупой сексуальной улыбке. Он предпринимал попытки в течении нескольких месяцев, и с каждым разом его мольбы становились все более интенсивными. Ник Джордано сладкими речами прокладывал дорогу к моему сердцу, а с помощью грязных разговорчиков замышлял пробраться ко мне в трусики.
– Я люблю тебя, ты ведь знаешь это, правда? Люблю в тебе все, – его пальцы скользнули вниз по вырезу, остановились на вздымающейся груди, касаясь при каждом вздохе ее вершинок. – Я никогда не причиню тебе вреда. Ты моя. Но не до конца. Я хочу всю тебя, Скайлар. Отдайся мне.
Мой разум мучили тысячи опасений и тревог, но все они были оттеснены на задний план жгучим желанием, разгорающимся между моих скользких от влаги бедер. Я хотела, чтобы Ник занялся со мной любовью. Я любила Ника. Время пришло.
– Хорошо, – выдохнула я сдерживаемый в груди воздух. – Давай займемся любовью.
Когда Ник потянулся к тумбочке, чтобы достать презерватив, на его губах засверкала такая широкая улыбка, какую я никогда раньше у него не видела.
– Подожди, – вскрикнула я. – Выключи свет.
– Но я хочу видеть тебя, детка, – сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня. – Боже, ты прекрасна. Признай это, Скайлар. Ты чертовски великолепна, и я хочу видеть тебя всю.
– Но…
Прежде чем я успела возразить, руки Ника уже расстегивали пуговицы на моих джинсах. В его глазах сверкнуло что-то темное и решительное. А я искала в них любовь и лежала на спине, обнажив под резким светом стоящей рядом лампы свое тело.
Каждую растяжку.
Каждую складку.
Все доказательства того, что когда-то я была вдвое больше, были выставлены на обозрение Ника, успешного, привлекательного миллионера, который отбивался от великого множества супермоделей, потому что был со мной.
Со Скайлар, известной также как Кит-Уитни из Ниоткуда, штат Айова.
Я чувствовала себя обманщицей, как будто солгала, объявив себя достойной кого-то вроде него.
Секс оказался не таким, как я себе представляла. Это не было похоже на кино. Мы не обменивались любящими взглядами, и каждый раз, когда я жаждала его губ, он обычно сосал мой сосок, как будто я была какой-то коровой в человеческом обличье.
Прошло несколько длинных, болезненных минут, прежде чем он сделал три последних сильных толчка, а затем зарычал мне в ухо, как умирающее животное. Ник оставался внутри меня, пока я не почувствовала, как его член съежился. Потом скатился с меня и удрал в душ.
Ник трахнул меня. А не занялся со мной любовью, как обещал.
Но это было еще не самое худшее.
На следующее утро, когда, как верная подруга, я готовила ему завтрак, нечаянно подслушала, как он на улице разговаривал по телефону со своим лучшим другом Джоуи. Кухонное окно было открыто, и он явно понятия не имел, как хорошо слышен звук в его собственном доме.
– Да, бля, наконец-то вчера вечером... да, серьезно... она вся в растяжках, чувак. Как гребаная зебра или типа такой херни. И сиськи у нее настоящие. Они колыхались во все стороны. А она просто лежала, пока я сосал ее сиськи. В общем, законченная девственница.
Мои руки задрожали, поэтому я бросила лопатку и наклонилась ближе к окну, чтобы услышать больше. Все это казалось нереальным. Этого просто не могло быть. Ник любил меня.
Он писал мне письма. Присылал мне цветы. Держал меня за руку.
Это было несправедливо.
У меня никогда даже не появлялось сомнений, что он не кто иной, как Мистер Совершенство.
– Не-а, займусь, пожалуй, этой рыжей, Фелисити. Я познакомился с ней в Майами пару месяцев назад. Это было круто. Она тоже переезжает сюда, так что…
Слезы жгли мне глаза.
Я не могла дышать.
Я не могла глотать.
Мои колени готовы были рухнуть на пол, если не уберусь отсюда к чертовой матери.
Я оставила яйца гореть на плите, подхватила туфли и сумку и, не оглядываясь, убежала оттуда.
Ник никогда больше не звонил, и я усвоила два величайших жизненных урока.
Нельзя верить всему, что тебе обещают, и все мужики – сволочи.
Особенно такие, как Ник.
***
Мчусь домой, игнорируя неприязненные взгляды незнакомцев на улице, которые думают, что я возвращаюсь домой утром понедельника после бурной ночки. Как только добираюсь до своей квартиры, распахиваю дверь и скидываю туфли. У меня ровно тридцать минут, чтобы принять душ, одеться и мчаться бегом на улицу, чтобы вовремя успеть на работу.
Дерьмо. Наверное, придется взять такси.
– Доброе утро, солнце, – приветствует меня из гостиной голос Нины. На кухонном столе аккуратно расставлены прозрачный пластиковый контейнер с нарезанными свежими фруктами и графин апельсинового сока. Она не одна. С ней рядом сидит Чарли.
И Кори.
– Где ты была прошлой ночью? Ты не отвечала на звонки, – ласково спрашивает Нина.
– Встречалась с подругой с работы, мы зашли выпить, – лгу я. Отчасти. – Потом посмотрели фильм, и я осталась у нее ночевать. Не хотела поздно возвращаться домой.
– Кори принес завтрак, – говорит Нина.
Конечно, кто же еще, потому что Кори заботливый и безупречный во всех отношениях. Он как современная версия научного эксперимента из «Чудес науки14». Во многом, мне кажется, это я вдохнула в него жизнь, сотворила из воздуха своего идеального мужчину. Он безупречен.
– Очень мило с твоей стороны, – улыбаюсь ему и направляюсь дальше по коридору. – Прошу прощения, но я опаздываю на работу.
Нина и Чарли уже одеты для работы. Она кладет ключи на стойку, а Чарли хватает свой портфель.
Они серьезно собираются оставить Кори здесь. Со мной. Один на один. Делаю мысленную пометку напомнить Нине, что мы с Кори не встречаемся, и никакое принудительное сближение ничего не изменит.
– Пока, я уезжаю на работу... – кричит Нина. – О, и не забудь, что сегодня вечером последняя примерка!
Хлопает дверь. Остаемся только мы вдвоем.
Это неловко.
– Я собираюсь заскочить в душ, – поворачиваюсь и бегу в свою комнату. Одеваюсь быстрее, чем когда-либо в своей жизни, и, выйдя, нахожу Кори, удобно сидящего в мягком кресле Чарли и смотрящего утреннее ток-шоу.
Увидев меня, Кори тут же встает и направляется ко мне. Пока я надеваю туфли, он достает из буфета стакан и наливает сок.
– Нина пригласила меня встретиться вечером после примерки. Надеюсь, ты не против?
– После примерки?
– Это она придумала, – смеется Кори. – Видимо, мы все должны будем сначала примерить платья и смокинги на свадьбу, а потом покататься в лимузине и пару часов пить дешевое шампанское.
Вынуждена отдать Нине должное. Она использует любую возможность, чтобы воплотить задуманное в жизнь.
– С чего бы мне возражать?
– Ты просто кажешься немного... холодной? Далекой? Безразличной?
– Я очень занята, Кори. У меня много дел. Ничего личного.
Он подходит ближе, завладевая пространством между нами так же, как и в последний раз, когда я его видела.
– Знаю, что свадьба состоится только через две недели, но я собирался спросить, не хочешь ли ты стать моей парой.
– Я буду подружкой на свадьбе. Мне не нужна пара, – невзирая на глубокое одиночество, которое гложет меня изнутри, я еще способна присутствовать на свадьбе без пары.
– Да, но тебе нужен кто-то, с кем ты сможешь потанцевать. Кто будет нести туфли, когда у тебя заболят ноги. Кто убедится, что ты благополучно доберешься домой, – он проводит пальцем по моей щеке, но затем с удрученным лицом отстраняется. – Если только у тебя уже нет кого-то другого.
Я колеблюсь.
У меня никого нет.
Я хочу, чтобы у меня кто-нибудь был.
И мне нужен кто-то вроде Кори.
– Понимаю, что ты еще не моя, а я не твой. Но надеюсь, что это изменится. Ты мне нравишься, Скайлар. Сильно. Гораздо сильнее, чем я думал. И прошу, если у тебя есть кто-то еще, отпусти его. Потому что ты и я, мы вместе идеальны, и ты это знаешь. Ты не можешь сказать, что когда смотришь на меня, то не видишь своего будущего.
Кори отступает, но его взгляд удерживает меня в заложниках.
– Я знаю, что я вижу, когда смотрю на тебя, – в уголках его серых глаз появляются морщинки.
– Что?
– Я и так сказал слишком много, – прикрывает он рукой рот, как бы заставляя себя замолчать. – Может, мы закончим этот разговор сегодня вечером?
Взгляд Кори останавливается на моих губах. Понимаю, что он хочет меня поцеловать, но сейчас все, кроме поцелуя Тео, будет неуместным.
Даже бессмысленным.
– Ладно, полагаю, мы увидимся сегодня вечером? – я тянусь к дверной ручке и поворачиваюсь, чтобы помахать Кори рукой, но вижу не его.
А вижу Тео.
Я качаю головой.
Это плохо. Очень плохо.
***
Иду, время от времени переходя на бег, на работу, мечусь и петляю среди пешеходов, как сумасшедшая, и все это во имя того, чтобы успеть на работу вовремя. И пускай Эддисон устанавливает свой собственный график и всегда первая в офисе, именно поэтому я хочу появляться второй. Хочу, чтобы она мной гордилась.
– Доброе утро, – кричу я в приоткрытую дверь, спеша в свой кабинет. Прежде чем ремень сумочки успевает соскользнуть с моего плеча, я уже устраиваюсь на своем рабочем месте, включаю ноутбук и проверяю почту.
– Привет, – подняв глаза, вижу Эддисон, прислонившуюся к косяку моей двери. С дымящейся кружки свисает этикетка чайного пакетика. Она выглядит очень бледной.
– Ты себя хорошо чувствуешь? – спрашиваю я.
Эддисон входит и закрывает дверь, и мне кажется, что я прямо сейчас упаду в обморок. Ожидаю, что она спросит меня, почему так долго отсутствовала в офисе. Она знает, что я еще ничего не продала, так как мы регистрируем все наши показы в компьютере.
– Мне нужно тебе кое-что сказать, – говорит Эддисон. Потом, опустив глаза вниз, делает маленький глоток. Она садится в кресло и скрещивает длинные ноги. Проводит рукой по темно-синей юбке-карандашу, как будто на ее безупречном наряде может случайно оказаться ворсинка.
– Конечно, – моя спина выпрямляется, а мышцы напрягаются.
Боже. Она узнала обо мне и Тео?
– Сейчас. Наберусь смелости и скажу это, – она сглатывает и на мгновение замолкает, уставившись в пол. – Пожалуйста, пусть это останется между нами.
– Хорошо.
– Мы с Уайлдером ждем ребенка, – говорит она. Ее лицо медленно расплывается в улыбке, и я выдыхаю воздух, который затаила с того момента, как она вошла в мой кабинет. – Срок еще маленький. Мы никому кроме близких родственников не сообщали. И я хочу еще пару месяцев никому здесь ничего не рассказывать.
– Я никому не скажу, – прижимаю пальцы к губам и улыбаюсь. Я рада за нее. Эддисон будет потрясающей мамой. Хотя она всего на несколько лет старше меня, никогда не забуду, как она утешала меня после фиаско с Ником. Она застала меня плачущей на работе, затащила к себе в кабинет, обняла, сунула салфетки и накачала меня огромной дозой советов «пошли-всех-мужиков-на-фиг-и-забудь». Потом произнесла целую речь на тему «не-позволяй-парням-использовать-себя», а также «все-парни-придурки-и-лгуны». – Это отличная новость.
– Да, мы взволнованы, – говорит она. – Срок всего шесть недель, так что еще очень рано. В любом случае, я говорю это потому, что хочу тебя подготовить.
– Подготовить?
– Да, как Бренда Блисс. Она взяла меня под свое крыло и ввела в курс дела. Только тебе лучше не убегать через несколько лет и не открывать собственное агентство! – смеется Эддисон, но я знаю, что она шутит только наполовину. Ей не о чем беспокоиться. У меня никогда не будет достаточно денег, чтобы начать свой собственный бизнес, так что ее беспокойство не имеет смысла. – Возможно, я до конца беременности буду не так интенсивно работать, а потом возьму декретный отпуск. А после рождения ребенка, вероятно, оставлю себе функции менеджера и владельца, но не агента.
– Понятно.
– Хочу, чтобы мои лучшие клиенты могли обратиться к тому, кому я доверяю, – продолжает она. – Я доверяю тебе, Скайлар. За последние несколько лет мы вместе прошли через многое. Ты была верна и предана мне, и теперь собираюсь изменить твою жизнь.
Это как выиграть в лотерею.
Нет, даже лучше.
Эддисон предлагает раскрыть все ее секреты успеха, и тот факт, что она верит в меня, значит больше, чем она подозревает.
– Вау, большое спасибо, – я откидываюсь назад и прижимаю руки к сердцу. – Это замечательная новость. Я так взволнована. Так счастлива за тебя и Уайлдера и в восторге от того, что ты позволишь мне тебя... заменить.
– Как бы то ни было, – улыбается она, – я решила дать тебе еще несколько месяцев, чтобы освоиться в новой роли агента, а с середины второго триместра, мы станем работать более тесно. И пока буду декрете, ты будешь полностью отвечать за все дела.
Я с трудом удержала свою челюсть от падения. Эддисон не только собирается меня учить азам, но и вручает мне ключи от своего королевства.
Она встает, обхватывает руками теплую кружку и прижимает ее к животу.
– Где ты пропадала последнее время?
– Что, прости?
– Тебя практически не было на этой неделе, – ее лицо доверчиво светится. – У тебя много клиентов? Показов?
– Оу, гм, не так, чтобы много.
– Ты уже нашла что-нибудь для Тео? Извини, что на прошлой неделе свалила его на тебя, у меня нет времени на новых клиентов, и я подумала, что ему легко подобрать квартиру.
– Я показала ему кучу мест, – говорю я. – А та квартира, о которой ты сообщила мне на прошлой неделе, идеальна для него. Я только жду, когда он даст мне добро.
– Напомни мне сразу же обсудить твою первую сделку, – улыбается она и направляется к двери. – С Тео все должно пройти, как по маслу.
– Поверь, я над этим работаю, – улыбаюсь ей в ответ, давая понять, что знаю, что делаю, и жду, пока она не исчезает из виду.
Я благодарю свою счастливую звезду, что она не стала вдаваться в подробности обо мне и Тео, потому что почти каждый день хожу, совершенно уверенная, что мои мысли написаны на моем лбу.
Среди всех забот и хлопот мне даже не пришло в голову, как отреагирует Эддисон, если узнает, что я встречалась с Тео. Опустив голову на стол, прижимаюсь щекой к прохладному дереву.
Я устала и морально, и физически.
Стою на перепутье, и никто, кроме меня, этого не видит и даже не догадывается.
Точно так же, как есть две стороны меня – та, которую все видят снаружи, и та, которую прячу внутри, передо мной лежат два совершенно разных будущих.
Хочется позвонить маме. Я скучаю по ней. Скучаю по ее голосу и нежным словам. Но не могу говорить с ней о любви. Не могу посоветоваться с ней о свиданиях.
В то лето, когда я переехала в Нью-Йорк, исполнилось десять лет с тех пор, как отец бросил ее ради более молодой и красивой женщины. Мама с возрастом располнела и перестала заботиться о себе, потому что все свое внимание отдавала отцу и мне. Она забросила себя и в конечном итоге все потеряла.
– Не уезжай, Уитни, пожалуйста. Ты мне нужна, – плакала она, пока я запихивала чемодан в багажник машины. Было раннее утро, солнце еще не взошло. Если я выеду сейчас, то к следующей ночи смогу добраться до Нью-Йорка. – Ты все, что у меня есть.
Я забросила остальные сумки на заднее сиденье и подошла к ней, сидящей на ступеньках и плачущей. Я несколько месяцев планировала свой переезд. И уже нашла на «Крейгслисте15» соседку по комнате и даже внесла залог. У меня была работа, которая должна была начаться в следующий понедельник.
– Все будет хорошо, мам, – заверила я ее, обнимая за плечи. – Мне нужно ехать. Я вернусь.
– Ты все, что у меня есть в этом мире! – плакала она. – Я останусь совсем одна.
– Я люблю тебя, мама, – сказала я. – И вернусь, обещаю. А ты можешь навещать меня в любое время. Я должна это сделать. Не могу оставаться здесь всю свою жизнь. Пожалуйста, пойми, что это не имеет к тебе никакого отношения. Я всегда буду твоей дочерью и всегда буду любить тебя больше всего на свете.
В двадцать один год я даже представить себе не могла, каково это, когда муж, с которым ты прожила почти пятнадцать лет, бросает тебя. Она была ошеломлена.
Мы были ошеломлены.
Прошло десять лет, но все еще казалось, что это было вчера. Моя мать никогда не двигалась вперед, и, как следствие, я тоже.
– Пожалуйста, не делай этого, мама, – гладила я ее по спине, чуть приобняв. Она была наполнена болью гораздо глубже, чем мог видеть глаз. Мой отец был ее жизнью, ее любовью и ее будущим. Все это было без предупреждения разрушено летом, когда я окончила колледж. – Пожалуйста, не проси меня остаться.
Она оттолкнула меня, но я тут же ее простила.
– Уезжай, Уитни. Убирайся отсюда. Ты хочешь бросить меня, как твой отец? Уезжай. Убирайся отсюда.
– Мам, не говори так. Ты ведь знаешь, я не бросаю тебя…
– Если ты уедешь, то ты мне больше не дочь.
– Ты же не всерьез. Тебе больно, ты…
Мама встала и медленно побрела обратно в дом, захлопнув сетчатую дверь и заперев ее за собой.
В то утро я уехала на восток со слезами на глазах и позвонила ей, как только добралась до города, чтобы сообщить, со мной все хорошо. Я была уверена, что к тому времени она остынет.
Она не ответила.
Прошли годы, а она все также отказывалась отвечать на мои звонки.
Может быть, однажды…
