Текст книги "Погнутая сабля (ЛП)"
Автор книги: Уинстон Грэм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 32 страниц)
Реквизиты переводчика
Переведено группой «Исторический роман» в 2018 году.
Домашняя страница группы В Контакте: http://vk.com/translators_historicalnovel
Над переводом работали: gojungle, liudmila511, zloyzebr, Lenchick, Agnishka, IriniDm, nvs1408, Blangr, Rianne, Oigene и olesya_fedechkin.
Подписывайтесь на нашу группу В Контакте!
Яндекс Деньги
410011291967296
WebMoney
рубли – R142755149665
доллары – Z309821822002
евро – E103339877377
PayPal, VISA, MASTERCARD идр.:
https://vk.com/translators_historicalnovel?w=app5727453_-76316199
…
Уинстон Грэм
Погнутая сабля
Роман о Корнуолле
1815
Посвящается Мэй
Душу мою от меча избавь, защити мою жизнь от псов.
Псалтирь, 21:21
Часть первая
Глава первая
I
Дождь лил уже четыре дня без перерыва, когда Демельза Полдарк заметила спускающегося в долину всадника.
Пелену дождя гнал юго-западный ветер, только никак не мог прогнать, прижимая тучи к земле и скрывая мрачное море, а узкие тропы превратились в потоки бурлящей грязи. Демельза любила подобный дождь – такой легкий для конца января, после декабрьских бурь. Для шахт погода всё равно не играла роли, ведь по большей части добыча велась под землей, а работники на поверхности привыкли мокнуть, но ферме дождь не сулил ничего хорошего. Нампара стояла в центре клочка обрабатываемой земли.
Невозможно было даже выйти из дома, чтобы не промокнуть, и потому все жили с постоянным ощущением сырости, несмотря на огонь в очаге. Пятно на потолке в библиотеке, которым всё собирались заняться, но так и не взялись, увеличилось ещё на несколько дюймов, сквозь плохо подогнанные окна сочилась влага, ковры кое-где отсырели. Но постоянная ходьба людей туда-сюда удручала куда больше, чем мелкие проблемы с домом – у дверей стояла грязная обувь, сушились мокрые чулки, нагретые пальто и плащи воняли сырым мехом, сырой тканью и промокшими людьми, а непогоду невозможно было удержать снаружи. Но не стоило беспокоиться или сердиться из-за того, что дом выглядит потрёпанным и неопрятным. Придёт день – и скоро он снова будет сиять.
А снаружи стало уже так тепло, что примулы показали носики с желтыми прожилками. Дождь оставлял на щеках соль и нежно щекотал их. Но эта ласка обманчива – не успеешь сообразить, как уже вымок. И всё же вдыхать этот соленый и влажный воздух было приятно, он очищал легкие.
Джереми находился в Брюсселе с молодой женой, по-прежнему в армии, но, к счастью, в безопасности, поскольку война закончилась, а Клоуэнс вышла за Стивена Каррингтона, которого безмерно любила, как, наверное, не любил его никто другой, и поселилась в Пенрине. В отсутствие старших детей Демельза проводила много времени с Изабеллой-Роуз – той вот-вот должно было исполниться тринадцать – и двухгодовалым Генри. Росс всегда твердил, что ей не следует перетруждаться («Ты же хозяйка, пусть другие делают тяжелую работу»), но ей трудно было последовать его совету, возможно, из-за собственного скромного происхождения, о чем она никогда не забывала, и потому не могла велеть кому-то сделать то, с чем сама могла справиться лучше и быстрее, а кроме того, ее просто переполняла энергия. Хотя в последнее время энергия переполняла ее с перерывами, а потому иногда она следовала совету мужа.
Он не мог заставить ее сидеть без дела, но теперь занятия стали более спокойными. Например, дважды в неделю навещать Джуда и Пруди Пэйнтеров. Или долгие прогулки по пляжу или к утесам с Изабеллой-Роуз, которая щебетала и искрилась удовольствием от всего подряд – из всех детей она больше напоминала Демельзу своей кипучей энергией, хотя порой и раздражала мать, но та никогда этого не показывала.
А еще Демельза ходила на шахту вместе с Россом и встречала его по пути домой. Суетилась в любимом саду, пока еще едва пробудившемся, но почва там была слишком песчаной, чтобы размокнуть и превратиться в грязь. Она присматривала за обмолотом и просеиванием овса. Поила Мальву, свою вороную лошадь, настоем собственного приготовления от простуды и кашля. Посещала Кэролайн Энис (та категорически отказывалась выходить из дома во время дождя), пила с ней чай и болтала о жизни.
Росс наконец-то был дома и с проснувшимся интересом погрузился в дела шахты и усадьбы. Демельза чувствовала бы себя еще лучше, если бы над ней не висела необходимость принять важное решение, это мучило ее, в особенности когда она просыпалась еще в полутьме и прислушивалась к шелесту дождя и ровному дыханию Росса.
До отъезда из Лондона Росс встречался с премьер-министром, и они обсудили миссию, с которой его могут послать в Париж – в качестве офицера по особым поручениям британского посольства, чтобы разузнать настроения во французской армии. Пока что дело находилось в подвешенном состоянии, лорд Ливерпуль ожидал дальнейшего развития событий для принятия решения, а Росс всё не мог определиться, хочет ли поехать. Предполагалось, что с ним свяжутся в конце февраля.
С тех пор много всего произошло. Америка и Англия подписали мирное соглашение, и герцог Веллингтон, скорее всего, останется британским послом в Париже, хотя и стал там непопулярен (или таковым его сделали события). Герцог вряд ли принял бы капитана Полдарка с распростертыми объятьями, потому что возражал против его появления в качестве наблюдателя в Португалии, перед сражением под Буссако.
Герцог не произнес слова «соглядатай», но пожаловался в письме брату, министру иностранных дел, на присутствие «некоего наблюдателя», присланного, как он полагал, недружественными членами кабинета министров. Неизвестно, прочел ли Веллингтон хвалебный рапорт Полдарка по поводу его командования, когда вернулся в Англию, но Росс уж точно не собирался отправляться на задание, где его встретят с подозрением, а не с готовностью сотрудничать, так что вероятность поездки в Лондон, а потом и в Париж в новом году уменьшилась. Утренние тревоги Демельзы тоже отступили.
Но вот по мосту скачет этот незнакомец в официальном наряде. Через минуту он спешится и, отряхиваясь от влаги, появится у двери.
Обычно в такую погоду никто не придает значения тому, что дом выглядит неопрятным и грязноватым, ведь всем знакомым известно, что небольшое сельское поместье – это практически ферма. С незнакомцами – совсем другое дело. Четыре минуты с тех пор, как она его завидела, Демельза носилась по дому, собирая сапоги, чулки, плащи и шарфы и рассовывая их по комодам, встряхнула ковры и коврики, очистила стол в гостиной, превратила скатерть в мешок для всякого барахла и запихнула ее в шкаф с учетными книгами Росса. И тогда в дверях гостиной появилась верная Джейн Гимлетт.
– Если не возражаете, мэм, там пришел человек к капитану Полдарку. Звать его Филипс. Мистер Филипс.
– Пригласи его сюда. И пошли кого-нибудь за капитаном Полдарком. Думаю, он еще на Грейс.
На самом деле Росс не был на Уил-Грейс, хотя и заходил туда. Накануне он ездил в Редрат и делал там покупки вместе с Мэтью-Марком Мартином и Кэлом Тревейлом. Они могли бы управиться и без него, но, как и Демельза, он ощущал неопределенность, непонятное ожидание, чувство, что время не бесконечно, и это сподвигло его принять более живое участие в делах усадьбы и шахты. Помимо всего прочего, Росс купил три центнера картошки, чтобы наполнить оскудевшие кладовые, мешок с гуано и мешок натриевой селитры. Последний предназначался для ранней капусты, и Росс остановился перемолвиться словечком с Эрном Лоббом и Сефусом Биллингом, которые разбрасывали удобрение и рыхлили поле.
Он увидел, как из дома в сторону Уил-Грейс направляется Джон Гимлетт, а потом тот заметил хозяина и свернул к нему. Джон передал сообщение, и они вместе пошли к дому, хозяин и слуга, почти что друзья.
Демельза разговаривала в гостиной с худощавым молодым человеком в темной одежде, от воды ставшей еще темнее на манжетах и коленях. Не мундир, но Росс догадался о профессии визитера по военной выправке, когда тот встал.
– Меня зовут Хьюберт Филипс, сэр. Простите, что даю левую руку, но на правой у меня кой-чего не хватает.
Росс увидел, что у него осталась только часть ладони – указательный и большой палец.
– Мистер Филипс? – сказал он.
– Лейтенант, если точнее, сэр. Потерял часть руки в Саламанке, так что теперь не гожусь для армии.
– Какой полк?
– Семьдесят четвертый. Это была славная победа.
– Мой кузен служит в 43-м, в Легкой дивизии. А сын сейчас в Брюсселе, в 52-м.
Минуты три они разговаривали о прошедшей войне, пока Демельза облизывала губы, теребила волосы и гадала, когда же они перейдут к делу.
Филипс достал портмоне, а из него письмо.
– Сэр, я привез вам депешу от премьер-министра. Он сказал, что она срочная, потому он и не мог отправить ее с обычной почтой, но по правде говоря, чтобы добраться до вас, мне пришлось три дня трястись в почтовой карете, а потом верхом.
Росс взял письмо и вскрыл пальцем печать.
– Если вы добрались по земле за три дня, то вы сильно вымотались. На некоторых дорогах просто все кости растрясешь. Я с радостью предложу вам выпить. Обед будет через полчаса. Надеюсь, вы к нам присоединитесь.
– Благодарю вас, сэр. Вообще-то... – он умолк.
– Что? – улыбнулся Росс.
– Мне велено дождаться вашего ответа, его сиятельство ждет, что вы дадите его в течение суток. – Он повернулся к Демельзе. – Так вот, мэм, поскольку это довольно отдаленное место, вероятно, мне понадобится где-то переночевать. Я военный и привык к простым условиям, так что не беспокойтесь на мой счет.
– Мне нет нужды беспокоиться, – ответила она. – Можете остаться здесь, нам будет приятно. У нас не очень уютно, и мне жаль, что вы увидели дом в таком... мокром состоянии. Обычно всё не так.
– О, не сомневаюсь, мэм. Наверняка летом здесь замечательно.
Демельза продолжила вежливый разговор, едва задумываясь над тем, что говорит. Она почувствовала облегчение оттого, что прибытие гостя никак не связано с Джереми. Хотя ее старшему и любимому сыну больше не грозили опасности войны, она не могла избавиться от страхов иного рода. Тут никогда точно не знаешь.
Потому что она подозревала, а теперь была почти уверена – пару лет назад Джереми вместе с двумя приятелями каким-то удивительным образом (она не могла понять каким) ограбил дилижанс, и пока что это сошло ему с рук.
Эта мысль родилась из шестого чувства, а потом, собирая крупицы информации, она пришла к выводу, что ее сын – преступник, и однажды ранней осенью устроила опасную вылазку в ствол старой шахты, прозванный Лестницей Келлоу, и там, в боковом тоннеле, обнаружила ясное доказательство того, чего она так боялась. Три мешка с инициалами, написанными черной краской: Д., С., П. или Н. И бумаги. И печать банка Уорлеггана. И кольцо. А еще серебряную круговую чашу, так называемую чашу любви, с гравировкой на боку «Amor gignit amorem». Теперь чаша стояла на буфете в столовой Нампары. В последнем письме Джереми попросил убрать ее в комод в его комнате, и надо не забыть так и сделать.
Росс, конечно же, ничего об этом не знал и никогда не узнает, если Демельзе удастся сохранить всё в тайне. Для нее находка стала ужасным потрясением. Воспитанная на строгих принципах методистов, несмотря на пьяницу и дебошира отца, она быстро научилась у Росса легкомысленно относиться к религии и ограничиваться парой посещений в год церкви Сола. Она в самом деле привыкла к его вере, точнее ее отсутствию, как утка к воде, для Демельзы в этом не было никаких проблем, как бы ни просил ее брат Сэм подумать о спасении души, она добродушно не обращала внимания на эти мольбы.
Достаточно быть здоровой и вести себя прилично. Больше ей ничего и не требовалось. Но стать разбойником... Если его схватят, то повесят на перекрестке Баргус, а потом кости бросят в неосвященную могилу. А ведь речь шла о Джереми, ее старшем сыне, наследнике поместья после Росса – ста с лишком акров земли, двух шахт и славного имени. Росс стал самым известным Полдарком из всех доселе живущих, но и его предки были пусть и довольно разгульными, но все-таки землевладельцами, судьями, устроителями охоты, покровителями церкви – в общем, мелкая, но достойная знать Корнуолла в течение трехсот лет.
Демельзе страшно хотелось обсудить это с Россом, но она знала, что не должна. Чутье подсказывало ей, что он никогда не должен узнать. Но ей так хотелось спросить его: что мы сделали не так? Неужели мы неправильно воспитывали детей? Они так и не выучили десять заповедей и не поняли, что их нужно воспринимать всерьез? Может, мы были с ними слишком снисходительны – приходи-когда-хочешь, уходи-когда-пожелаешь – неужели свобода ведет к вседозволенности? Ее-то пьяный отец таскал за волосы и стегал ремнем, как только мог дотянуться.
А отец Росса, по его словам, был безразличен к единственному сыну, холоден и груб. По сравнению с родителями, Джереми рос в тепличных условиях всяческих удобств и мягкой заботы. И оказался типичным продуктом подобного воспитания – творческой натурой, добродушным, способным выйти из себя только при виде жестокого обращения с животными – он всегда сбегал, когда резали свинью. Талантливый инженер, даже более чем, высокий, нескладный, иногда апатичный, но добрый и остроумный. И как подобный человек мог совершить совершенно несвойственный ему поступок?
II
Росс закончил читать письмо. Демельза снова вернулась к действительности и немного успокоилась. Росс свернул письмо, потом снова развернул и протянул ей. При этом лейтенант Филипс поднял брови.
Она прочитала:
Дорогой капитан Полдарк!
Как Вы помните, 24 ноября прошлого года мы обсуждали Вашу поездку в Париж со специальной миссией. Мы условились, что не позже конца февраля Вы дадите мне знать, примете ли предложение, если правительству Его Величества понадобятся Ваши услуги.
С тех пор события быстро развивались. Заключен мир с Америкой, и он продолжится к выгоде обеих сторон. Но положение во Франции стало еще более запутанным.
Как Вы понимаете, я хорошо о нем осведомлен, но мне показалось необходимым иметь особого наблюдателя, докладывающего о личных впечатлениях мне напрямую. Франция опять стала себе хозяйкой, больше в ее границах нет иностранных войск, но как она разрешит свои проблемы – дело первостепенной важности для остальной Европы.
Герцог Веллингтон назначен вместо виконта Каслри нашим представителем в Венском Конгрессе [1]1
Венский конгресс – общеевропейская конференция, в ходе которой была выработана система договоров, направленных на восстановление монархий, разрушенных французской революцией 1789 года и наполеоновскими войнами, и были определены новые границы государств Европы. В конгрессе, проходившем в Вене с ноября 1814 по июль 1815 года под председательством австрийского дипломата графа Меттерниха, участвовали представители всех стран Европы.
[Закрыть] и пробудет там до окончания переговоров, а они могут затянуться месяца на три. Герцогиня останется в Париже. А значит, в посольстве всё сложится именно так, как и ожидалось, когда я сделал Вам это предложение. Нашим полномочным послом станет родственник Веллингтона и его адъютант при Буссако, знакомый Вам лорд Фицрой Сомерсет, который с радостью Вас примет.
Ваша служба, если Вы согласитесь, будет сугубо неофициальной. Было бы неплохо, если бы Вас сопровождали супруга и дети, это создаст впечатление, что Вы отправились на трехмесячный отдых, но, следуя полученному уже в Париже совету, посетите различные подразделения французской армии – подходящий предлог можно легко изобрести – и доложите мне напрямую о господствующих там настроениях. Разумеется, для этой цели Вам предоставят щедрые средства, чтобы Вы с семьей могли устроиться с удобствами.
Вполне возможно, что Ваш визит в Париж долго не продлится – всё будет зависеть от его результатов, но мне поскорее нужны эти сведения, а потому хотелось бы, чтобы Вы прибыли в Париж не позднее второй недели февраля.
Для этого я посылаю специального курьера, он получил указания прождать Вашего ответа сутки. Понимаю, что этот срок короче, чем было предусмотрено в ноябре, но надеюсь, что после возвращения домой Вы успели подумать над предложением и уже пришли к какому-то решению.
Всегда Ваш, и т.д., и т.п.,
Ливерпуль
Файф-хаус, 26 января 1815 года
Глава вторая
I
При необходимости несколько месяцев усадьба может обойтись и без присмотра. Джон Гимлетт, хоть сам никогда не занимался сельским хозяйством, но знал достаточно, чтобы дать указания и поддерживать дела в порядке. А выйдя из запоя, последовавшего за свадьбой Клоуэнс, Бен Картер трудился не покладая рук, стараясь показать себя компетентным управляющим шахты. Грейс потихоньку угасала, но добыча на Лежер была стабильной, а руда хорошего качества: жил в старых выработках Треворджи оказалось много. Мистер Хорас Тренеглос, уже давно покойный, много лет назад как-то заметил, что уважает древних – они знали, где копать. Шахта работала еще во времена римлян и с тех пор не единожды исчезала из поля зрения, но по-прежнему приносила красную медь, цинк и серебро.
По крайней мере, в ближайшие годы Полдаркам будет хватать на хлеб с маслом. Как и шахтерам, Росс об этом позаботится. В графстве, даже в стране, пока что ничто не предвещало послевоенный бум, и Нампаре с окружающими деревнями удавалось жить, в отличие от многих в округе, чуть выше уровня бедности.
Тридцатого января Демельза с раннего утра отправилась к ближайшей подруге. Годы обошлись с Кэролайн Энис не так благосклонно, как с Демельзой, которую лейтенант Филипс счел второй женой Росса. И прежде худая, Кэролайн стала даже костлявой, но гордый и умный профиль компенсировал потерю ярких красок.
– Ах, вот оно что, – сказала она. – Судя по лихорадочной спешке, я уж было подумала, что Хью Бодруган в кои-то веки поднялся с постели и преследует тебя своими непристойными предложениями. И что вы решили?
– Пока ничего, – ответила Демельза. – Или почти ничего. Мы должны ответить к полудню.
– Да будет тебе. Вы же согласитесь, верно? Кто же отвергает подобные предложения? Свобода Парижа за английские деньги! И великолепные три или четыре месяца в самом изысканном и шикарном городе мира!
– Именно этого я и боюсь, – сказала Демельза. – Я ведь не говорю ни слова по-французски. Я там просто потеряюсь!
– Ты нигде не потеряешься, дорогая. Эти опасения не делают тебе чести. А Росс что думает?
– Говорит, что без меня не поедет.
– И это правильно. Значит, ты должна дать ответ, и поскорее.
Демельза облизала губы.
– Предположим, я скажу, что без тебя не поеду.
После небольшой заминки Кэролайн рассмеялась.
– А вот это будет неправильно. Хотя и сказано от души. Думаю, Дуайту есть что сказать по этому поводу!
– Что ж, в прошлом году мы разговаривали, сама знаешь, о совместной поездке в Париж после войны. Разве вы оба не собирались составить нам компанию? Дуайт хотел навестить своих друзей-ученых, а пока мужчины будут заняты, мы с тобой могли бы посмотреть Париж. Это было бы чудесно!
Кэролайн нахмурилась, глядя в окно – на стеклах по-прежнему блестел дождь.
– Не отрицаю, это заманчивая мысль. Но разве ты не сказала, что вы должны уехать совсем скоро?
– Если мы поедем... да.
У двери раздались шаги, и вошел Дуайт.
– Демельза, – сказал он, – я только что видел Росса и знаю, что вы все здоровы, так что ты пришла не за помощью. Сейчас еще так рано, что я даже удивлен, когда это моя жена успела одеться, чтобы тебя принять.
Двадцать пять лет ухода за больными придали его всегда серьезному лицу немного мрачноватое выражение, но в обществе друзей Дуайт всегда сиял. После пленения во Франции его собственное здоровье оставляло желать лучшего, и, как раздраженно заявляла Кэролайн, он вечно цеплял всякие хвори от простонародья. Он буквально загонял себя работой, но давным-давно, еще в лагере для военнопленных, пришел к убеждению, что разум и воля способны перебороть многие телесные недуги. И хотя он был вполне доволен своей жизнью в отдаленном уголке на юго-западе и редко его покидал, доктор Энис завоевал определенную репутацию и переписывался со многими известными мыслителями.
– Что ж, она пришла не за помощью в обычном смысле, – сказала его жена.
Он поцеловал Демельзу.
– Так ты видел?.. – спросила она.
– Росса? Да. По дороге из Мингуза, у Агнеты был приступ эпилепсии. Да, он мне рассказал.
– Что?
– О том, что вам предложили. И что нужно ответить до полудня.
– Разумеется, они поедут! – вмешалась Кэролайн. – Нельзя же отвергать такую возможность! Но Демельза хочет, чтобы мы поехали с ними.
– Как и Росс.
– Дуайт! – просияла Демельза. – Так вы поедете? Вы оба поедете?
Дуайт опустил саквояж и нежно дотронулся до плеча жены, когда прошел мимо нее.
– Ты промок, – неодобрительно заявила Кэролайн.
Дуайт согрел руки у камина.
– Мы ведь это обсуждали. И обещали... Но я просто не могу поехать прямо сейчас. На время отсутствия в течение полутора-двух месяцев я должен найти себе на замену кого-нибудь посообразительнее Клотуорти. Есть один молодой человек в Эксетере, который мог бы приехать, но это требует времени. Я сказал Россу, что мы могли бы поехать на Пасху. Это довольно скоро – Страстная пятница уже двадцать четвертого марта.
– На Пасху! – разочарованно воскликнула Демельза.
– Я знаю, это хуже, чем если бы мы поехали вместе. Но Росс сказал, что если вы примете предложение, то должны отбыть на следующей неделе. Для нас это неприемлемо. А кроме того, Росс разберется с делами в Париже и к Пасхе, возможно, будет посвободней. Ведь мы поедем как обычные туристы, вы же там с полуофициальной миссией. И когда мы приедем, то в полной мере насладимся общением, и в кои-то веки, возможно, именно Демельза устроит Кэролайн экскурсию!
Все замолчали, только Гораций Третий грыз косточку.
– Это не то, чего я хотела, – сказала наконец Демельза.
Кэролайн наклонилась вперед и похлопала ее по руке.
– Это не то, чего хотела и я, но я думаю, и довольно неожиданно, что Дуайт прав. Пасха – отличное время!
Демельза потеребила локон темных волос, еще влажных от дождя.
– Дуайт, а для детей в Париже безопасно?
Он отвернулся от окна и обменялся взглядом с Кэролайн.
– Как мне на это ответить? Опасности есть везде. Не думаю, что Париж менее законопослушный город, чем Лондон.
– Я беспокоюсь о других опасностях.
Как и Дуайт, хотя он надеялся избежать прямого ответа. И тут вошла миссис Майнерс с горячим шоколадом, который попросила Кэролайн, так что снова можно было собраться с мыслями.
Когда миссис Майнерс ушла, Дуайт сказал:
– Ты говоришь о рисках для здоровья? Что ж, опасности есть везде. В прошлом месяце в Плимуте была вспышка холеры.
– Но не в Нампаре, – отозвалась Демельза.
Наступила напряженная пауза. Когда-то давно Дуайт лечил Демельзу и ее первую дочь от смертельного воспаления горла, выкашивающего графство, и Джулия умерла.
– Я не могу дать тебе совет по этому поводу, дорогая, – мягко сказал он. – Тысячи детей преспокойно растут в городах. Ты обсуждала это с Россом?
– Нет. Да и как бы я смогла? – Когда Кэролайн вопросительно посмотрела на нее, Демельза снова потеребила локон. – Не в моем стиле перекладывать ответственность. Или вселять в Росса страх.
Кэролайн протянула Дуайту чашку шоколада, а тот передал ее Демельзе.
– А Софи и Мелиору мы возьмем? – с живостью спросила Кэролайн.
Кэролайн тоже потеряла ребенка. Но вполне в ее духе было ринуться на штурм этой крепости в присутствии Демельзы. Такова была их дружба.
– Разумеется, – ответил Дуайт.
II
– Мой ответ графу Ливерпулю, естественно, конфиденциален, – сказал Росс, – и я не знаю, насколько вы в курсе содержания письма, которое мне привезли.
– Совершенно не в курсе его содержания, сэр, – ответил Хьюберт Филипс. – Я знаю лишь, что должен как можно скорее доставить ответ. Надеюсь сделать это не позднее третьего числа.
– Вам предстоит тяжелое и малоприятное путешествие. Путь по морю обычно гораздо удобнее и не менее быстрый, но встречные ветра иногда могут задержать судно на неделю, и тогда все преимущества будут потеряны.
Филипс застегнул ремень.
– Это мой первый визит в Корнуолл. Здесь наверняка чудесно летом.
– Да и зимой неплохо, – сказала Демельза, – когда нет дождя.
– Мой дядя в молодости бывал в этих местах. Он часто упоминает шахты. Приятно видеть две из них за работой. Обе на вашей земле, сэр?
– Одна. Но обе принадлежат мне.
– Их всегда называют Уил, верно? Что это значит?
– Не всегда, но обычно да. Это из корнуольского и означает «яма».
Филипс склонился над рукой Демельзы.
– Весьма признателен за ваше гостеприимство, мэм. И за всё остальное. Даже мой плащ на удивление сух.
– Боюсь, это ненадолго, – ответила она. – Хотя ветер переменится, облака разойдутся. Через пару часов...
Филипс улыбнулся.
– Увы, я не могу столько ждать. Но было приятно познакомиться с вами обоими. И двумя вашими прекрасными детьми.
Один прекрасный ребенок как раз прислонился к стене у двери, руки сложены за спиной, носок приподнят, так что на полу только пятка. Белла рассматривала Хьюберта Филипса с интересом и восхищением. Во время его недолго пребывания в доме она вела себя тише и хвасталась меньше обычного. Она проследовала за тремя взрослыми к парадной двери и до ожидающей лошади.
Филипс взял из рук Мэтью-Марка Мартина поводья и сел в седло. Он снял шляпу, а остальные помахали ему, пока он медленно удалялся вверх по долине.
Демельза не ошиблась. Над морем показалась полоска ясного голубого неба, почти неразличимая среди туч. Дым от пыхтящей Уил-Лежер плыл вместе с ветром, заслоняя приятную весть.
Они вернулись в гостиную, а Белла продолжала глазеть на уменьшающегося вдали всадника. Росс нагнулся и поворошил угли в камине. Пламя высветило его худощавую, но крепкую фигуру. Демельза стояла рядом и молчала. Когда Росс выпрямился, она посмотрела на него очень серьезно и задумчиво.
– Ну вот, – сказал он, – свершилось.
– Свершилось.
Он взял ее за руку, и ладонь Демельзы мягко скользнула в его.
– Через неделю у нас будет куча дел.
– Ты сказал – через неделю?
– Я обещал ему, что поеду одиннадцатого или двенадцатого.
– Ох, столько всего нужно успеть! Я могу приехать с детьми позже?
– Лучше не стоит. Мне было бы спокойней, если бы мы путешествовали по Франции вместе.
– Как и мне!.. Но ты не думаешь провести несколько дней в Лондоне?
– Судя по письму Ливерпуля, дело срочное. Даже не знаю почему.
– А я не знаю, почему они не оставят нас в покое! – сказала Демельза. – Наверняка недешево стоило отправить сюда курьера из Лондона.
– По шиллингу за милю. Может, шиллинг и три пенса. За двести восемьдесят миль набегает прилично, я согласен.
– И все-таки я горжусь, что они этого не сделали, – сказала она через некоторое время.
– Чего?
– Не оставили тебя в покое.
– И ты совершенно не рада? Я везу в Париж женщину, которая этого не хочет?
– Думаю, когда придет время, мне это понравится. Но предвкушение наводит на меня тоску. И всё же, разве не сказано в Библии «Куда ты пойдешь, туда и я пойду»?
– Примерная жена, да?
– Ты сказал примерная или приметная?
– Лейтенант Филипс явно считает, что приметная. Кстати, мне кажется, что Белла тоже в него влюбилась.
– Я в него не влюбилась, – сказала Демельза. – У него слишком близко поставленные глаза.
Росс обнял ее.
– Что ж, мы достаточно долго обсуждали это вчера вечером... Только мне бы хотелось, чтобы здесь был Джереми или чтобы Бен имел больше времени себя показать.
– Заки стало получше.
– Да, Заки стало получше. И вряд ли Бен опять запьет. Нужно послать весточку Клоуэнс. И Верити.
– Думаю, если бы у меня было больше времени, я бы предпочла их навестить.
– Ты видела их обеих на Рождество.
– Но не рассказывала им о поездке, сам знаешь. Если я поеду во Францию на целых три месяца, то хотела бы перед этим повидаться с Клоуэнс.
– Думаю, это она должна сюда приехать. У тебя много дел – собрать вещи и подготовиться к отъезду в следующий понедельник, нужно столько всего успеть, не стоит терять целый день, отправившись к Клоуэнс в Пенрин.
– Что ж, если она приедет, то так даже лучше. Боже ты мой, да у меня уже колотится сердце!
– Надеюсь на это, а иначе я бы послал за доктором Энисом.
– Росс, страшно жаль, что они не могут поехать вместе с нами!
Росс увидел в дверях Изабеллу-Роуз и улыбнулся ей.
– Входи, Белла. У нас есть кое-какие планы на твое будущее.
– Что? Господи! Что происходит? Скорее рассказывайте.
– Академия для юных леди миссис Хемпл. Ты ведь знаешь, что обо всем уже условились, и ты должна приступить к занятиям семнадцатого числа.
Белла скривила губки.
– О да. Куча девчонок... Но что изменилось? По вашим лицам видно – что-то изменилось!
– Кое-что изменилось, – подтвердил Росс.
Его лицо было таким мрачным, что Белла хихикнула.
– Да полно, папа, я же знаю, это что-то хорошее!
– Это только время покажет. Но ты не поедешь к миссис Хемпл до сентября.
Белла завизжала от радости. Для девочки с таким мощным голосом это было проявлением самых глубоких чувств.
– Папа-а-а-а! Что?! Мама-а-а! Как здорово! То есть я вообще не пойду в школу, до самого сентября? Какое счастье, какое счастье!
– На счет этого мы еще не решили, – сказала Демельза, – но так уж вышло, что твоему отцу предложили провести ближайшие три месяца в Париже, и мы, по всей видимости, поедем с ним.
Белла подпрыгнула на целый фут.
– Париж! То есть во Францию? Там, где гильотина! Папа, мама, я вас обожаю!
Чуть не задушенная в объятьях Демельза посмотрела на Росса и расхохоталась. Росс тоже засмеялся. Передразнивая дочь, Демельза обвила руками шею Росса и в точности так же его прижала. Восторг Беллы растопил опасения ее матери.
– Росс, ты покажешь мне гильотину? – спросила Демельза. – Всегда мечтала посмотреть!
– Думаю, она до сих пор там, – ответил Росс, – но в последнее время не так часто используется.
– Ох, – сказала Белла, – а еще там театры, выставки, танцы и балы. И никакой школы! Я уже немного знаю французский. А к сентябрю буду говорить намного лучше!
На шум приковылял из кухни малыш Генри, а за ним миссис Кемп. Увидев улыбающиеся лица, он тоже засмеялся. Демельза оторвалась от остальных, подхватила его и поцеловала.
– Генри, – сказала она. – Генри, а ты поедешь с нами?
Миссис Кемп не перешагнула через порог, а стояла там, вытирая руки фартуком.
– Поедет с нами, – радостно сказал Генри. – Кемпи поедет с нами.
Демельза и Росс переглянулись.
Генриетте Кемп (хотя никто не осмеливался называть ее по имени) было за шестьдесят. Она служила няней у Тигов и впервые появилась в Нампаре как учитель игры на фортепиано для Демельзы. Тогда Демельза и сама была еще почти девочкой и воспринимала миссис Кемп как старуху. Потом та переехала в Нампару, чтобы присматривать за Клоуэнс, да так и осталась, почти не покидая поместье, она занималась детьми, обучала их читать и писать и занимала место Демельзы в отсутствие хозяйки.
Она была суровой и малообщительной женщиной без возраста, корнуоллкой до мозга костей, хотя и получившей хорошее воспитание. Родилась она в Маунт-Амброзе, около Редрата. Никто никогда не видел и не слышал о мистере Кемпе, но болтали, что в самом начале их брака он погиб в море. Она выглядела и вела себя как старая дева, была убежденной методисткой, но не позволяла отсутствию дисциплины в доме Полдарков омрачить ее любовь к детям и первой ученице.
