Текст книги "Сватовство шкипера. Рассказы"

Автор книги: Уильям Джейкобс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

ГЛАВА XIII

Вильсон и штурман вернулись к шхуне, нагруженные покупками, и, сбросив их на палубу, медленно, с расстановкой взошли на борт.

– Наверно, наши ребята еще на берегу, – сказал штурман, оглядываясь. – В хорошем состоянии они будут при отправке. А юнга, должно быть, внизу с капитанам.

– Пойдите-ка вниз и пошлите его сюда, – сказал шкипер. – Чертовски деликатная штука заставить человека принять от тебя пару платья. Мне бы не хотелось сделать это при юнге.

– А там нет огня, – сказал штурман, глядя на люк. Он спустился и в темноте пробрался в каюту.

– Что, сумерничаете? – весело спросил он.

Ответа не было. Он ощупью стал искать спички и, найдя коробку, зажег свет и огляделся. Каюта была пуста. Он открыл дверь в кают-компанию. И там тоже ни души.

– Он, верно, пошел погулять с юнгой, – тревожно произнес шкипер, когда штурман сообщил ему о своем открытии. Шкипер взял покупку и сошел вниз со штурманом. Оба уселись и молча стали курить.

– Девять часов, – сказал штурман, когда маленькие часы тихонько прозвонили. – Не может быть, чтобы этот проклятый мальчишка затеял какую-нибудь штуку. Он был в чертовски скверном настроении все эти дни, – добавил он нахмурившись.

– Не представляю себе, что он мог бы сделать. – И шкипер сосредоточенно сдвинул брови.

– Похоже на то, что он сманил старика, – продолжал штурман. – Пойду-ка я на берег и посмотрю, не видно ли их там где-нибудь.

Он снял фуражку с вешалки и ушел. Прошел целый час, и шкипер, сильно взволнованный поднялся на палубу.

Лавки уже закрылись и город погрузился в темноту. На улицах было пусто. Только случайный прохожий показывался иногда. Несколько матросов сошли по набережной к пароходу, стоявшему на якоре рядом с "Чайкой". Какая-то женщина медленно шла вдоль пристани, нерешительно вглядываясь в различные суда. Отшатнувшись от проходившего матроса, она подошла к "Чайке" и так же нерешительно посмотрела на палубу. Шкипер подошел к борту и напряженно вгляделся в темноту.

– Это "Чайка"? – спросил звонкий девичий голос.

– Эннис! – закричал ошеломленный шкипер, – Эннис!!

Он взбежал по трапу и, прыгнув на берег, схватил ее за руку. Без сопротивления он притянул ее к себе и уже хотел обнять за талию, но вспомнил, где находится, и смущенно отодвинулся.

– Пойдемте вниз, – ласково сказал он.

Он помог ей спуститься.

– Где мой отец? – быстро спросила она, очутившись на палубе.

Вильсон промолчал.

– Где он? – повторила она.

Вильсон покачал головой.

– Не знаю, – мрачно сказал он, – совершенно не знаю. Он был здесь часа два назад. Он был здесь вчера весь день.

Она взволнованно схватила его за руку.

– Где он сейчас? Что вы с ним сделали?

Вильсон рассказал, ей все, что знал, и, окончив, с испугом увидел, что она отодвинулась от него и нетерпеливо постукивала каблучком по палубе.

Нестройное пение, не слишком гармоничное, но зато чрезвычайно громкое, огласило внезапно набережную, и, приблизившись, певцы остановились у "Чайки" для заключительного рева. Припев исполняли кок и Дик с большим выражением, а Сэм, приведенный в подобающее состояние обильной выпивкой, выделывал дикие па какого-то невероятного танца.

– Тише там! – строго крикнул шкипер, когда Эннис вздрогнула.

– Ес-ть, сэр! – торжественно икнул Дик. – Я прис-смат-т-риваю за ними. См-мотри, Сэм, сейчас слом-ик сломишь шею!

Сэм, предупрежденный другом, покачнулся на самом краю дамбы и, запутавшись в такелаже, покатился вниз по трапу. За ним спустились Дик и кок, оба совершенно пьяные и сверхъестественно торжественные.

– Марш вниз! – строго крикнул шкипер.

– Есть, есть, сэр. – И Дик бросил косой взгляд в сторону. – Сэм! Мы тут ли-лишние! – И все из-за твоих проклятых танцев, Сэм, – жалобно сказал повар, большой ценитель красоты.

– Да уберетесь вы, наконец? – заорал взбешенный шкипер, толкая повара.

– Простите, пожалуйста, – обратился он к Эннис, когда те благополучно сошли вниз. – Все сегодня идет как-то неладно.

– Не беспокойтесь, – холодно ответила она. – Спокойной ночи!

– Куда вы идете? – испугался Вильсон.

– Пойду искать гостиницу. Вечером нет обратного поезда.

– Останьтесь в каюте, – умоляюще проговорил он. – Мы со штурманом уйдём в кубрик.

– Нет, благодарю вас, – ответила Эннис.

Она подошла к трапу и, с помощью шкипера снова взобралась на берег. В этот момент подошел штурман и с любопытством уставился на нее.

– Это мисс Гиссинг, – медленно проговорил шкипер. – Новостей никаких?

– Никаких, – мрачно ответил штурман. – Они исчезли, как дым.

– А вы уверены, что это был мой отец? – спросила Эннис, обращаясь к штурману.

Штурман взглянул на шкипера и сдвинул фуражку на затылок.

– У нас нет никаких оснований сомневаться, – коротко ответил он.

– Для меня самого все это весьма загадочно. – Он не мог поехать домой поездом, потому что у него не было денег.

– Не может быть, чтобы это был мой отец, – медленно сказала Эннис. – Кто-то вас обманул. Спокойной ночи! Я завтра утром еще приду, а сейчас уже поздно.

– Куда вы пойдете? – спросил штурман.

– Она идет искать гостиницу, – ответил за девушку шкипер.

– Поздно сейчас, – нерешительно сказал штурман. – И гостиницы здесь не очень-то подходящие. Отчего бы ее не отвести к той женщине, у которой жил ее отец? Вы говорили, что она как будто совсем порядочная.

– Дом очень уж скверный… – начал шкипер.

– Нет, это безразлично, – решительно сказала Эннис. – Раз там было достаточно хорошо для моего отца, так будет достаточно хорошо и для меня. А если это был не отец, я, может быть, что-нибудь разузнаю. Далеко этот дом?

– Мили две, – ответил штурман.

– Если идти, то сейчас же, – сказал шкипер и даже сделал шаг вперед.

– А, может быть, и вы с нами пойдете? – попросила Эннис штурмана.

Бедному штурману страстно хотелось пойти, но он был верным другом.

– Нет, я думаю, мне пора спать, – сказал он и сам покраснел от своей невежливости. – Я очень устал.

Он неловко приподнял фуражку и сошел вниз. Эннис, сердито подняв головку, пошла со шкипером вперед.

– Мне очень жаль, что штурман не захотел пойти, – сухо сказал тот.

В полном молчании они шли по тихой дороге, И мисс Гиссинг инстинктивно почувствовала, что ее спутник сердит и огорчен раз в десять сильнее, чем она. Вероятно, это заставило ее идти чуть-чуть ближе к нему, и как-то ее рука даже слегка коснулась его руки. Шкипер сунул руки в карман.

Они подошли к прежнему жилищу таинственного капитана Гиссинга, не сказав за все путешествие ни единого слова. Хижина была достаточно непривлекательна днем, а ночью выглядела еще хуже. Какой-то разбитый шарабан наполовину загораживал вход, а из конуры вылез облезлый лес и дико, хрипло залаял.

– Вот дом, – сказал Вильсон, – пятый номер. Ну, что случилось?

А мисс Гиссинг, вынув носовой платок, несколько раз приложила его к губам, совершенно не нуждавшимся в этом, а потом к глазам, весьма и весьма нуждавшимся в платке.

– Я… я устала, – робко сказала она. – И… и… огорчена…

Постояв минуту в нерешительности, пока Вильсон соображал, что ему делать, она вдруг гордо отвернулась и быстро постучала в дверь дома номер пять. Дверь через некоторое время открыла грязная женщина в туфлях, весьма скудно одетая. Выслушав объяснения шкипера, она провела мисс Гиссинг в комнату ее отца и, выпроводив шкипера, довольно сердито попрощалась с ним и захлопнула дверь.

Шкипер самым быстрым шагом, на какой только он был способен, помчался к шхуне, и голова у него шла кругом от событий этого вечера. У самой пристани он побежал, как будто подражая маленькой фигурке, в том же темпе мчавшейся с противоположной стороны.

– Ах ты, разбойник! – задыхаясь, крикнул он, схватив мальчика за шиворот, когда они столкнулись у шхуны.

– Как хотите, сэр, – сказал Генри, – Только уж распутывайте все сами.

– Киньте его через борт, – посоветовал штурман, стоявший на палубе.

Генри снизошел до презрительного взгляда, к счастью, скрытого темнотой, и с видом человека, знающего великие тайны, сразу приступил к рассказу, начиная издалека и медленно смакуя детали. Но, к сожалению, оба его слушателя проявили чисто женскую любовь к развязке и нелюбовь к длинным описаниям и довольно нелюбезно дали это понять рассказчику, потребовав сейчас же конец истории.

– Ничего не могу понять, проговорил шкипер, когда Генри в угоду слушателям испортил свой художественный рассказ,

– Он чего-то испугался, что ли. Ладно, пойдем за ним.

– Они снимаются, около часу, – сказал, штурман. – А что вы сделаете, если он не захочет идти? Может быть, это в конце концов вовсе не ее отец! Чертовски неприятное дело, скажу я вам.

– Право, не знаю, что делать, – растерянно сказал шкипер. – Не знаю, что лучше.

– Конечно, это не моё дело, – сказал Генри, молча слушавший их разговор. – Но я знаю, что я бы сделал.

Оба взволнованно обернулись к нему.

– Конечно, может быть, я разбойник, – продолжал Генри в восторге от такого молчаливого признания его способностей. – Понятно, может быть, я разбойник. Конечно, можно приказать ораве гогочущих идиотов укладывать меня в постель и можно меня…

– Что бы ты сделал, Генри? – спросил шкипер очень мягко. -

– Сходил бы за мисс Гиссинг, – сказал юнга, – и отвел бы ее к нему на судно. Все бы и уладилось.

– Ей-богу, мальчишка прав, – сказал штурман. – Вот только успеем ли мы?

Но шкипер уже помчался в город.

– Ты очень хороший парнишка, Генри, – сказал штурман одобрительно. – Теперь иди и следи опять за "Победой", и как только они станут сниматься с якоря, беги сюда и скажи нам. А если она двинется в путь прежде, чем наш шкипер вернется, я ее окликну, когда она будет проходить, и мы выясним, в чем дело.

Тем временем шкипер почти бегом несся в Оверкорт и, тяжело дыша, остановился у дома номер пять. Там, очевидно, все крепко стали, и он ожесточенно стал колотить в дверь.

– Кто там? Что надо? – спросил визгливый голос, и женская голова высунулась из окна.

– Я должен видеть барышню, которую я недавно привел сюда, – задыхаясь, сказал шкипер. – И поскорее!

– Как, в это время, поздней ночью! – изумилась хозяйка. – Будьте же благоразумны, молодой человек, даже если вы влюблены!

– Важное дело, – нетерпеливо сказал шкипер.

– А вы мне не можете сказать, в чем дело? – спросила хозяйка, чувствуя, что она вполне может удовлетворить свое любопытство.

– Скажите ей, что я получил сведения об ее отце, – с трудом сдерживаясь, ответил шкипер.

Голова исчезла, и окно закрылось. Через некоторое время, показавшееся нетерпеливому шкиперу вечностью, он услышал шаги в прихожей, и перед ним появилась Эннис. Несколько слов – и она уже шла рядом с ним по направлению к "Чайке", внимательно слушая его рассказ. Дорога была длинная, устала Эннис ужасно, но все же она решительно отказалась от предложенной руки спутника: очевидно, предыдущая прогулка не была забыта. Когда они подошли к "Чайке", душа шкипера упала в пятки: штурман, карауливший их, со всех ног бежал им навстречу.

– Бесполезно, мы опоздали, – сочувственно сказал он. – Они уже вышли из гавани. Окликнуть нам их, что ли, когда они пойдут мимо нас?

Шкипер, бесцеремонно оставив Эннис на набережной, спрыгнул на палубу и взволнованно стал вглядываться вдаль. В слабом свете звезд он еле различил небольшое судно, приближавшееся к ним.

– Зажгите фонари, Джим, и зовите скорей команду! – крикнул шкипер штурману.

– Зачем? – удивился тот.

– Подать им сигнал, – взволнованно объяснил шкипер. – Генри, помоги скорей открыть люки!

Он опустился на пол с юнгой и стал открывать люки, а штурман зажег фонарь и побежал будить команду. "Победа" была теперь ярдах в двадцати от "Чайки".

– Эгой, шхуна, э-гой! – заревел вдруг Вильсон у бакборта.

– Халло! – ответил хриплый голос.

– Нагрузка полная? – крикнул Вильсон.

– Нет, – последовал ответ.

– Бросайте якорь и пришвартовывайтесь к нам, – крикнул шкипер решительно. – Мне здесь еще неделю стоять, а надо в Лондон поскорее передать дюжину бочонков сельдей.

"Победа" шла с "Чайкой" уже бок-о-бок, и шкипер, затаив дыхание, ждал ответа.

– Вас это задержит на полчаса, не больше, – взволнованно крикнул он.

Скрип якорного каната сладкой музыкой зазвучал в его ушах, и, едва веря своим глазам, он увидел, как команда "Победы" стала убирать только что поставленные паруса,

Через десять минут "Победа" терлась боком о "Чайку".

На "Чайке" все люки были открыты, и висячий фонарь бросал бледные блики на заспанные физиономии команды. Штурман на баке давал Эннис шепотом какие-то указания.

– Ну, торопитесь, – сказал хозяин "Победы". – Я возьму бочки, только живей.

Он засуетился у бакборта, отдавая приказания, и с любопытством поглядел на Эннис, внимательно следившую за работой.

– Какой красивый корабль! – сказала она. – Можно мне к вам на палубу?

– Конечно, пожалуйста. Только, если вы не будете нам мешать, – последовал ответ. Приняв это любезное приглашение, Эннис взошла на палубу "Победы" и медленно стала прохаживаться взад и вперед. У рубки она остановилась и оглянулась. На палубе все были заняты. Дрожа от напряжения, девушка минуту стояла в нерешительности, а затем спустилась в темную каюту.

– Вы капитан? – спросил голос. – Чего мы стоим?

Эннис не ответила.

– Кто это? – спросил голос.

– Тише! – шепнула Эннис.

– Ну, ладно! – резко сказал Тиллотсон. – Что там такое случилось?

Эннис с замиранием ждала, что услышит другой голос, но напрасно. Ей показалось, что в каюте еще кто-то дышит, но голоса слышно не было.

– Отец! – вскрикнула она вдруг. – Это я, Эннис! Где ты, отец?

В глубине каюты кто-то ахнул. В темноте что-то большое прыгнуло вперед, схватило девушку в могучие объятия, и ее нежное личико утонуло в колючей длинной бороде. Смеясь и плача, она охватила шею старика руками и судорожно прижалась к нему.

– Ну, будет, будет, детка моя, – наконец проговорил капитан Гиссинг.

– Мы только чудом остановили вас, – всхлипывая, проговорила Эннис. – Тут рядом стоит "Чайка", и я не могу понять, зачем ты пытался сбежать с нее.

– Я и сам не понимаю, – устало сказал капитан Гиссинг.

– Ты ведь понимаешь, что я никогда не подвергну тебя опасности, – нежно проговорила Эннис. – Надевай пальто и пойдем со мной.

Капитан Гиссинг безмолвно и беспрекословно, повиновался.

Он остановился на полдороге, чтобы сказать на прощанье несколько слов Тиллотсону, но, очевидно, передумал и пошел за дочерью на палубу.

– Я с вами не поеду, капитан, – сказал он, когда хозяин "Победы" прошел мимо них, катя бочку с сельдями.

– Отлично, – коротко ответил тот. – Денег обратно не получите.

Смущенный и пристыженный, капитан Гиссинг, крепко держа дочь за руку, взошел на палубу "Чайки" и пожал руку ее шкиперу. Когда он стал рассказывать все, что с ним произошло, Вильсон высказал горячее желание пойти на то судно и поглядеть на Тиллотсона. Но Эннис упрямо воспротивилась, очевидно, находясь в заблуждении относительно личности, уведшей капитана Гиссинга. "Победа" забрала бочки с сельдями и снялась с якоря, пожелав "Чайке" спокойной ночи. Команда "Чайки" следила за тем, как ставили паруса, а затем по настоянию Генри, взявшего на себя режиссуру, ушла в кубрик.

– Вы теперь удовлетворены? – тихо спросил Вильсон, когда капитан Гиссинг с мудростью старца оценил создавшееся положение, и тоже ушел вниз.

– Вполне, – мягко шепнула Эннис.

– А я не совсем, – сказал Вильсон очень многозначительным голосом.

Мисс Гиссинг улыбнулась и, облокотясь о поручни, стала с усиленным интересом рассматривать темную воду и спящий город. Она не пошевельнулась, когда Вильсон подошел к ней вплотную, и не сопротивлялась, когда он взял ее руку.

– А я еще не совсем доволен, – повторил Вильсон и поднес руку Эннис к губам.

Ему показалось, что фонари на баке горят чересчур уж ярко. Он подошел, снял их и потушил. И вдруг кто-то лукаво и тихонько рассмеялся. Капитан обернулся, но – поздно! Эннис Гиссинг уже сбежала вниз.

Рассказы

Испытание

В Пебльси было невыносимо скучно, и мистер Фредерик Дикс, штурман с судна «Морская Звезда», отчаявшись найти в этот вечер какое-либо развлечение, возвращался домой в самом скверном настроении.

Немногочисленные магазины на Гай-Стрите были закрыты, а в тавернах вряд ли можно было получить что-нибудь интересное. К тому же таверны не привлекали теперь мистера Дикса: он все еще никак не мог забыть лица владельда "Надежды Моряков", который выставил его из ресторана за попытку развеселить присутствующих песнями и танцами.

Вся команда судна со шкипером во главе не вернулась, и "Морская Звезда" выглядела до того уныло, что штурман предпочел остаться на берегу.

Глубоко засунув руки в карманы, он стал прогуливаться вдоль набережной.

Уже было очень темно, но все же мистеру Диксу удалось разглядеть какого-то человека, который стоял у самого края набережной и упорно глядел на воду.

В такой позе он стоял так долго, что невольно затронул любопытство штурмана. Тот, пройдя два раза мимо него, рискнул подойти совсем близко и сделать какое-то незначительное замечание относительно красоты ночи.

– Самая обыкновенная ночь! – мрачно ответил молодой человек.

– Вы слишком близко подошли к краю! – после некоторой паузы произнес штурман.

– Мне нравится так стоять! – последовал ответ.

Мистер Дикс тихонько засвистел, бесцеремонно взглянул на стоящего пред ним высокого, бледного юношу, затем приподнял картуз и почесал затылок.

– А не надумали ли вы чего-нибудь такого? – спросил он.

Молодой человек что-то буркнул в ответ и отвернулся, а штурман, утвердившись в своем предположении, тихонько схватил его за рукав и отвел от края набережной.

Участие в беде порождает доверие, и не более, чем через десять минут, штурман уже знал, что Артур Хирд, отвергнутый Эммой Смис, задумал топиться.

– Подумайте только, ведь, я знаком с ней целых семь лет! – сказал Артур Хирд. – И вот после семи лет знакомства такой конец.

Штурман сочувственно покачал головой.

– Я так и сказал ей, что иду прямо к реке! – продолжал мистер Хирд. – Мои последние слова к ней были: "вы по-верите мне и раскаетесь, когда увидите мой посиневший и вздутый труп"!

– Я думаю, что ваша смерть очень огорчит бедную девушку! – вежливо произнес штурман.

Молодой человек круто повернулся:

– Послушайте! Вы, кажется, предполагаете, что я на самом деле решил топиться? Знайте же, что ни за что на свете я не сделал бы этого даже для пятидесяти красавиц! Вот еще!

– Но, если так, зачем же вы пришли сюда? – спросил озабоченный штурман.

– Я полагал, что мои слова расстроят ее, и она мне уступит! – с горечью ответил мистер Хирд. – До сих пор она всегда смеялась над моими слезами и нисколько не верила мне.

– А знаете, мистер, вам следовало бы ее проучить и на самом деле утопиться! – простодушно произнес штурман. – Это на нее здорово подействовало бы и, пожалуй, испортило бы всю жизнь!

– Надо думать, что это и мою жизнь несколько испортило бы! – с ядовитым сарказмом произнес Хирд.

– А теперь что? – размышлял вслух штурман. – Теперь она еще больше посмеется над вами, когда увидит вас живым! Смотрите, она еще разнесет о вас по всему городу. Она что, из болтливых?

Ответ на этот вопрос последовал самый утвердительный. Временно, совершенно забыв про свою пылкую страсть, Хирд стал отзываться о мисс Смис в самых нелестных выражениях и открыто назвал ее сплетницей.

Штурман, разочарованный такой неожиданной развязкой, задумчиво посмотрел на Хирда.

– А почему бы вам не сделать этого только для виду, – только для виду! – начал он тоном прелестной обольстительницы. – Войти в воду, сейчас же выйти и промокшим насквозь явиться к возлюбленной!.. А, как вы думаете?

– Удивительно остроумно! – злобно отозвался тот. – Решиться на самоубийство и вдруг испугаться! Да, ведь, я, действительно, на всю жизнь стал бы посмешищем в ее глазах… Ну, нет, знаете… Отстаньте, пожалуйста, с вашими проектами!

– Ну-с, а допустим, что я против вашей воли спасу вас? – едва дыша, сказал искуситель. – Тогда что?

– Это было бы прекрасно, если бы у меня была малейшая охота рисковать своей жизнью. Но охоты нет никакой, – поняли вы или нет? Пока вы там станете искать меня над водой, я могу захлебнуться под водой. Нет! Слуга покорный!

– Но я вовсе и не думаю искать вас! – поспешно заявил штурман. – В моем теплом платье это была бы слишком опасная штука. Я просто имел в виду, стоя на берегу, вытащить вас из воды.

Мистер Хирд взглянул на черную воду, которая находилась на расстоянии двадцати футов от него.

– Как? – коротко спросил он.

– Нет, не здесь! – деловито ответил штурман. – Нам придется пойти к концу набережной. Здесь слишком высоко, а там берег отлогий и доходит до самой воды. К тому же, там очень мелко. А мисс Эмме вы скажете, что бросились в воду отсюда… Ей, ведь, все равно – лишь бы вы были в воде.

С энтузиазмом, который мистер Хирд разделял в самой незначительной степени, штурман повел его к указанному месту. Придя в еще больший восторг от красоты местоположения, он усиленно стал предлагать молодому человеку немедленно же проделать спасительное "самоубийство".

– Ночь удивительно благоприятствует вашим планам! – весело произнес он. – Знаете, меня самого подмывает окунуться.

Мистер Хирд что-то буркнул под нос, а затем рукой попробовал температуру воды. После того он неторопливо занес одну ногу. Тут им овладела внезапная решимость, и он бросился в воду, где пробыл не больше двух-трех секунд.

– Ну, знаете, так нельзя! – оживленно воскликнул штурмак. – Каждое дело нужно выполнить основательно… Ведь, вы недостаточно намокли! А ну-ка, еще раз окунитесь… Да не бойтесь… Как вам не стыдно!

Мистер Хирд снова нырнул и затем, спотыкаясь, тяжело дыша и фыркая во все стороны, направился к берегу.

– Да вытаскивайте же меня! – громко закричал он.

Мистер Дикс, снисходительно улыбаясь, протянул ему руку, которую тот схватил с необыкновенной горячностью.

– Послушайте! Да вы полегче немного… Вы, очевидно, совершенно забыли, что между нами расстояние в четыре фута… Легче же, говорю я вам!.. Да что это с вами?

– Как же это вы можете спасти меня против моей воли, оставаясь при этом на суше? – заявил мистер Хирд. – Нет, вам необходимо доказать, что вы, действительно, прыгнули за мной в воду… Будте уж настоящим героем.

Штурман был на 2–3 стоуна[8]8
  Стоун (stone, «камень»). Старинная английская мера веса. 1 стоун равен 14 фунтам, или 6,35 кг.


[Закрыть] легче мистера Хирда, к тому же он стоял на скользком, отлогом берегу. Одним словом, через минуту несколько кругов на воде отметили то место, на котором исчезли оба тела.

Мистер Хирд показался раньше на поверхности воды. Штурман же полетел в воду с открытым ртом и чуть-чуть не захлебнулся. Вынырнув на поверхность, он стал кашлять, плевать и фыркать и с превеликим трудом поплыл к берегу.

– Ну, постойте же! – завопил он. – Уж я вам покажу, дайте мне только добраться до вас.

– Надеюсь, что вы не пострадали? – с беспокойством осведомился мистер Хирд. – Не волнуйтесь напрасно. Зато я теперь всем расскажу о вашей замечательной храбрости… Да не волнуйтесь же из-за таких пустяков… Стоит ли?

Мистер Дикс сжал кулаки, но при виде жалкой, насквозь промокшей фигуры мистера Хирда, он вдруг разразился безудержным детским смехом.

– Ну, друг сердечный, идем представляться! – сказал он, хлопнув его по плечу. – Если уж теперь Эмма не влюбится в вас, значит, кончено дело навсегда: никогда не влюбится… Ну, брат, и вид же у тебя!

Он пошел вперед, а мистер Хирд, широко расставляя ноги и растопырив руки, поплелся за ним.

Они молча шли по набережной и почти достигли ее конца, как вдруг от стены какого-то дома отделилась фигура и тяжелой походкой направилась к ним.

– Старый Смис! – торопливым шепотом произнес мистер Хирд. – Будьте осторожны… Возьмите меня крепче за рукав.

Смис повернул было в боковую улочку, но вдруг, пораженный, остановился: на лица "утопленника" и "спасителя" упал свет уличного фонаря.

– Артур! – воскликнул он.

– Что такое? – мрачно и бессильно произнес тот.

– Как это вам на ум взбрело! – строго сказал мистер Смис. – Эмма мне говорила о вашем намерении, но я никогда не подумал бы, что вы способны на такую глупость… Я, право, удивляюсь вам… Взрослый человек…

– Мне, к сожалению, не удалось выполнить свое намерение! – так же мрачно произнес мистер Хирд. – Даже утопиться не дадут спокойно… Каждый встречный и поперечный имеет право спасать тебя. А откуда, спрашиваю я, эти права? Откуда?

Мистер Смис оглянулся на штурмана, – вдруг все лицо его просияло, и с сердечной улыбкой он пожал обе честные, благородные руки спасителя.

– Идемте ко мне, – сказал он с большой теплотой. – Вам обоим необходимо сейчас же переменить белье.

Он стал между мистером Хирдом и штурманом и, схватив обоих за шиворот, повел к своему дому. Шиурман начал бормотать что-то о позднем времени и необходимости тотчас же вернуться на корабль, но мистер Смис, не обращая никакого внимания на эти слова, подталкивал своих пленников вперед.

Когда это интересное трио переступило порог прелестного коттеджа, навстречу выбежали очень миловидная дама и хорошенькая двадцатилетняя девушка.

Слух мистера Хирда приятно пощекотал испуганный крик мисс Эммы.

– Вот вам самоубийца! – торжественно заорал мистер Смис. – Едва-едва удалось спасти в последнюю минуту… С трудом откачали…

– Как?! Целых двое?! – не без гордости вскричала мисс Эмма.

При этом она ласково взглянула на молодцеватого штурмана.

– Ну, нет! – сказал ее отец. – Утопал Артур, а вот этот господин бросился в воду и после долгих усилий спас его…

– Ах, Артур! – укоризненно произнесла девушка. – Как же вам на самом деле не стыдно! Вы просто жестокий человек! Никогда бы я не подумала, что вы способны на такую вещь… Ну, вот видите теперь, какой вы скверный!

Мистер Хирд глупо улыбался и молчал.

– Но я предупреждал вас, что сделаю это! – сказал он наконец.

– Однако, господа, чего вы стоите здесь? – спросила мистрисс Смис, искоса поглядывая на лужу среди ковра. – Друг мой, – обратилась она к мужу, – возьми их наверх и дай им переодеться. Ведь, этак они насмерть простудятся. А я пока-что прикажу подать виски.

– Ром лучше! – сказал мистер Смис, – и повел гостей по узенькой лестнице наверх. – Пошли Джо за ромом, и пусть он принесет его нам, наверх… Да скорей… Не забудь еще послать три стакана…

Джо был послан в трактир за ромом… Группа любопытных соседей, желая разузнать подробности, проводила его до трактира и обратно. Затем они остановились у порога полуоткрытой двери, выпялили глаза на мисс Эмму и стали вслух обмениваться впечатлениями.

Ром и энергичная помощь мистера Смиса возымели свое действие, и гости оставались наверху очень недолго. Переодевшись, они снова спустились в гостиную.

Мистер Хирд старался изобразить на лице самый безнадежный, меланхолический вид. А штурман, желая хоть как-нибудь скрыть смущение, с громадным, деланным интересом рассматривал костюм, в который легко могли влезть три таких субъекта, как он.

– Да! – с выражением произнес мистер Смис. – Оба были, что называется, на волосок от смерти. – Молодой человек рассказывает, что Артур кусался и отбивался, как сумасшедший… Во что бы то ни стало хотел умереть… Подумайте только, какой отчаянный… Нелегкое дело справиться с таким упрямцем…

– Да, право же, тут ничего особенного нет! – почти неслышным голосом произнес штурман, чувствуя на себе восторженный взгляд мисс Смис. – Ну, самое обыкновенное дело… Все храбрые люди таковы… Да и все англичане таковы. Эта-то черта и сделала нас великой нацией. Как же!

– Он, видно, не знал, кого спасал! – послышался за дверью ехидный голос.

– И вовсе я не хотел, чтобы он меня спасал! – в сердцах сказал мистер Хирд и обратился к штурману. – Ну, кто вас просил спасать меня? Чего вы сунулись не в свое дело? Чего?

– Чего кричать? – послышался тот же ехидный голос. – Ведь, река-то не убежала. Всегда на месте… И всегда можно опять утопиться, да удачнее.

Мистер Хирд нахмурился и злобно посмотрел на говорящего.

– Нет! – воскликнула мисс Эмма. – Вы должны нам рассказать все и по порядку: как и что было?

С каждой минутой она все ласковее смотрела на смущенного штурмана.

– Вы видели собственными глазами, как он бросился в реку?

Мистер Дикс повел глазами и взглядом попросил помощи у мистера Хирда.

– Не… е… совсем… – замялся он. – Но почти, что совсем… Дело, видите-ли, было так… Гуляю это я по набережной… думал уже, было, отправиться на шхуну, как вдруг слышу, кто-то страшным голосом зовет на помощь… "Помогите"…

– И неправда! – зарычал мистер Хирд.

– Ну, может быть, и неправда! – произнес несколько огорошенный штурман. – Но что-то похожее на это…

– Наплевать мне на то, на что оно было похоже… Во всяком случае, "помогите" я не кричал… Я закричал, как кричит всякий человек в свою последнюю минуту… Я не просил вас спасти меня…

– Может быть, он крикнул "Эм-ма"!" – сказал голос за дверью.

– Может быть, и так! – согласился штурман. – Трудно так сказать… Вот, значит, я, как услышал голос, сейчас же подбежал к краю набережной и взглянул вниз, на воду. Ничего не видно… Потом мне показалось, будто собака тонет. Но сейчас же я подумал, что собака не может кричать "помогите"!..

– "Эмма"! – поправил мистер Хирд.

– "Эмма"! – поправился штурман. – Тут я всплеснул руками и бросился вниз… Вынырнув, я пустился к нему… Да не тут-то было! Понимаете, какая история… Я хочу схватить его сзади, а он, как обернется да как бросится на меня!.. Обнял меня, ну, точно, я был…

– Эммой! – подсказал тот же голос за дверью.

Мисс Эмма величественно поднялась со своего места и с должным достоинством спросила:

– А вас, Джорж Гаррис, кто приглашал к нам?

– Да так, что никто. Но я вижу, что дверь ваша открыта, и заглянул…

– Так вот если еще раз заглянете…

Мистер Гаррис, не дожидаясь конца фразы, предусмотрительно ретировался.

– Как камни, пошли мы ко дну! – продолжал иллюстрировать штурман, когда мисс Эмма села на место и снова приветливо улыбнулась ему.

– Трудно помнить, сколько раз мы ныряли. Чуть-чуть я его схвачу, а он, как окаянный, вырывается. Наконец, я, как следует, вцепился в него и вытащил на берег.

– А вы знаете, что он мог утопить вас, – сказала мисс Эмма, строго взглянув на своего несчастного поклонника. – Я так думаю, что он просто нечаянно свалился в реку. Это скорее похоже на него.

– Ну, довольно, Эмма. Слава Богу, что все кончилось благополучно! – воскликнул мистер Смис. – А этому молодому человеку я непременно выхлопочу медаль за спасение утопающего.

– Уж не беспокойтесь! – добавила Эмма.

– Ах нет, нет, – торопливо произнес штурман, – я ни за что не возьму ее. Так и знайте, что не возьму. Я и думать не хочу об этом.

– Ну это уже ваше дело брать ее или не брать! – ответил мистер Смис. – А мое дело заявить полиции.

– Да поймите же, что я не могу взять ее! – с ужасом воскликнул штурман. – Ведь она, она… впрочем, об этом лучше будем молчать. – Он добавил поспешно. – Иначе мистера Хирда засадят в тюрьму за покушение на самоубийство.