Текст книги "Сватовство шкипера. Рассказы"

Автор книги: Уильям Джейкобс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

В. В. Джекобс
Сватовство шкипера. Рассказы
Собрание сочинений в 2-х томах. Том 3 (дополнительный)

Сватовство шкипера
(роман)

ГЛАВА I

На шхуне «Чайка», принадлежавшей капитану Вильсону, только что закончилась в Нортфлите погрузка цемента для Бритльси. Каждый вершок в трюме был загружен. Цементная пыль придавала бородатым лицам моряков свирепый вид, что совершенно не соответствовало их настроению, и эта же пыль в виде заправки помешалась к многочисленным составным частям вкусного паштета, жарившегося к обеду. Когда вымыли палубу, и шхуна снова стала чистенькой и нарядной, штурман подумал о собственном туалете. Стояло жаркое майское утро, и к разгоряченному добродушному лицу штурмана прилипли крупинки цемента, забившиеся в усы, в бороду и в волосы. Юнга принес деревянную чашку с теплой водой и положил рядом на поручни кусок желтого мыла и полотенце. Штурман с довольной улыбкой следил за приготовлениями, потом снял рубаху, подпоясался подтяжками и старательно, с шумом и плеском начал мыться. Трижды сменил воду благодетельный дух – кстати, находившийся в том возрасте, когда не особенно заботятся о собственной чистоте, пока штурман не был вполне удовлетворен. Докрасна натерев лицо и шею полотенцем, он спустился в свою каюту, чтобы переодеться. Он вернулся на палубу, пообедав в одиночестве: шкипера не было на борту. Команда тоже отобедала, и матросы лениво курили.

Штурман набил трубку и молча курил.

– Я поставил капитанский обед в духовую, сэр, – проговорил повар, высовывая голову из камбуза.

– Ладно, – ответил штурман.

– Странно, куда это капитан девался в такое время, – продолжал повар, не обращаясь ни к кому, но искоса поглядывая на штурмана.

– Да, странновато, – подтвердил штурман, бывший, очевидно, в добродушном настроении.

Повар вышел из кухни и, вытирая мокрые руки о грязные парусиновые штаны, подошел поближе и растерянно поглядел на берег.

– Он самый лучший шкипер, с каким я когда-либо плавал, – медленно проговорил он. – Не заметили ли вы, сэр, что он что-то расстроен в нынешний рейс? Я ему говорю, когда он собрался на берег, что у нас нынче к обеду паштет, а он говорит: "Ладно, Джо", да таким голосом, как будто я сказал "картошка" или "вареное мясо", или "хорошая погода", сэр!

Штурман покачал головой, выпустил огромный клуб дыма и лениво следил за его исчезновением.

– Мне в голову приходит: не насчет ли нового груза он старается, – проговорил толстый старый моряк, подошедший к повару. – Поглядите, до чего он стал наряжаться. Капитан парохода – и то похуже будет!

– Куда там; капитану парохода, Сэм, – подтвердил третий матрос, который подошел поближе, ободренный мирным видом штурмана. – Не думаю, чтобы он за новым грузом ходил. Цемент хорошо оплачивается.

– Он не насчет груза… – послышался тонкий, но уверенный голос.

– Ты убирайся, – проворчал старый Сэм, – Мальчишка, а вмешиваешься в разговор старших. Еще чего не хватало!

– Куда же мне убираться? Я на судне везде могу быть, – захорохорился юнец.

Матросы только было двинулись к нему, но поздно! Дремлющее чувство дисциплины проснулось в штурмане, и он вскочил, разъяренный.

– Ах, вы!.. – крикнул он. – Посмотри, пожалуйста, на эту чертову команду – все как один человек тут! Пожалуйте в кают-компанию, джентльмены, не угодно ли вам рюмочку коньяку да по сигаре. Весь сброд с кубрика расселся тут и сплетничает о шкипере, как кучка прачек. И курят еще, черт их дери, курят! Нет, когда шкипер вернется, пусть поищет себе новую команду или нового штурмана. С меня хватит. Порядки, как на барже! Юнга – единственный настоящий моряк из вас всех. – Он свирепо зашагал взад и вперед по палубе.

Повар исчез в камбузе, а два матроса засуетились у бака. Маленький виновник всей этой бури, вовсе не желавший попасть в нее сам, спрятал свою трубку в карман и стал оглядываться, не найдется ли работы.

– Иди сюда! – строго приказал штурман. Мальчик подошел. – Что это ты сейчас сказал насчет нашего шкипера?

– Я сказал, что он не из-за груза ходит на берег, – ответил Генри.

– Много ты знаешь! – отрезал штурман. Генри почесал ногу, но промолчал.

– Много ты знаешь! – повторил штурман совсем безнадежным тоном. Генри почесал другую ногу.

– Чтобы я больше не слышал твоей болтовни о делах твоего начальства, – сурово проговорил штурман. – Слышишь?

– Есть, сэр, – смиренно ответил юнга. – Конечно, это не мое дело…

– Что не твое дело? – небрежно спросил штурман.

– Шкиперские дела…

Штурман отвернулся взбешенный, и, услышав заглушённый гогот из кухни, подошел туда и смотрел прямо повару в глаза минут пять. За этот короткий промежуток времени он успел открыть, что кухня была самой грязной дырой под солнцем, а повар – грязнейшим из существ, когда-либо готовивших еду. Поделившись своими открытиями с поваром и доведя его до полнейшего отупения, штурман отошел и снова напустился на матросов. Когда они отвечали, он ругал их за нахальство, когда молчали – за тупоумие; наконец, одержав над ними полную победу, сошел вниз, а рассерженные матросы, убедившись, что он не вернется, обрушились на Генри.

– Будь ты моим сыном, – проговорил Сэм, тяжело дыша, – я бы тебя лупил до бесчувствия.

– Будь я вашим сыном, я бы утопился, – весьма резонно ответил Генри.

Отец Генри неоднократно имел возможность убедиться, что Генри был достойным сыном своей мамаши, а мамаша обладала язычком, который славился не только во всем Уэппинге, но даже пользовался известностью в отдаленном Лаймхаузе.

– Нечего искать дисциплины на судне, где шкипер не позволяет пальцем тронуть юнгу, – сумрачно заметил Дик. – И для малого это плохо.

– Пожалуйста, не беспокойтесь обо мне, ребята, – обидно-покровительственным тоном проговорил Генри. – Я прекрасно сумею сам о себе позаботиться. Вы видели разве когда-нибудь, чтобы я пришел с берега такой пьяный, что пытался бы, влезть в трюм, не открыв люка? Разве это я купил пачку фальшивых билетов? Разве это я?..

– Нет, вы только послушайте, – и Сэм побагровел от гнева. – Пусть меня повесят, но я его…

– А не ты, так я ему покажу! – зарычал Дик, для которого фальшивые билеты были больным местом.

– Юнга! – заорал штурман, высунувшись из кают-компании.

– Иду, сэр! – и Генри вежливо откланялся. – Извините. Я, к сожалению, не могу больше остаться с вами. Нам со штурманом надо кое о чем побеседовать.

– Придется мне уходить на другое судно, – проговорил Дик вслед маленькой юркой фигурке, сбегавшей по трапу в кают-компанию. – Я никогда еще не был на судне, где юнга делает все, что ему вздумается.

Сэм покачал головой и вздохнул.

– А ведь, кроме этого, на судне все так идет, что лучше и желать нечего.

– Что с ним будет, когда он вырастет? – Дик даже растерялся при мысли о всех возможностях.

– Нехорошо по отношению к мальчику так его распускать. Ведь одна добрая порка в неделю и ему принесла бы пользу, да и нам, пожалуй, тоже.

Генри спустился в каюту и ждал, что скажет штурман.

– Где шкипер? – спросил тот, прямо приступая к делу.

Генри обернулся и взглянул на маленькие стенные часы.

– Ходит взад вперед по улице в Гревзенде, – ответил он предупредительно.

– Ты, кажется, стал ясновидящим, – покраснев, проговорил штурман. – А зачем он там ходит?

– Чтобы увидеть, как она выйдет.

Штурман, очевидно, с трудом сдерживался.

– А что он сделает, когда она выйдет? – спросил он.

– Ничего, – убежденно сказал "ясновидящий". – А чего вы ищете? – беспокойно спросил он, видя, что штурман встал с сундука и, подняв крышку, роется в нем.

– Веревку, – прозвучал ответ.

– Ну, зачем же вы меня спрашивали? – слезливо заторопился Генри. – Ведь я сказал правду! Он ничего не сделает. Он никогда ничего не делает, а только глядит.

– Ты что хочешь сказать, будто ты меня не морочишь? – крикнул штурман и схватил Генри за шиворот.

– Идите, посмотрите сами, – сказал Генри.

Штурман выпустил его и растерянно уставился на мальчишку, припомнив внезапно тысячу странностей, которые он подметил в шкипере.

– Иди, приведи себя в порядок – строго приказал он. – И помни: если окажется, что ты меня дурачишь, я с тебя шкуру сдеру.

Юнга не заставил себя просить. Он вылетел на палубу и, не обращая внимания на издевательства матросов, начал мыться и одеваться с тщательностью, какой у него никогда в жизни никто не подмечал.

– Что случилось, паренек? – спросил повар, которого любопытство так и разбирало.

– О чем вы говорите? – с достоинством спросил Генри.

– Да вот… моешься и всякое такое… – простодушно сказал повар.

– А ты разве никогда не моешься, грязная свинья? – деликатно спросил Генри. – Ты, наверно, думаешь, что твоя стряпня тебя делает чистеньким?

Повар сжал кулаки и, не замечая плагиата, пробурчал что-то насчет того, что пусть его повесят, но…

– Мы со штурманом выйдем прогуляться, Сэм, – заметил юнга, натягивая фуфайку. – Пожалуйста, будьте повнимательней и не балуйтесь тут. Ты можешь помочь вот ему чистить сковороды, если тебе нечего делать. Только не слоняйся без дела.

Появление штурмана помешало Сэму выразиться по-настоящему, и он, вместе с остальными, молча смотрел, как те двое сошли на берег. Видно было, что Генри шел, гордо подняв голову. Но относилась ли его гордость к спутнику или к собственной умытой персоне, – нельзя было разобрать.

– Полегче…! Иди тише, – пропыхтел штурман, вытирая раскрасневшееся лицо платком. – Куда ты так несешься?

– Если мы не поспешим, мы можем опоздать, – возразил Генри, – и вы будете говорить, что я все врал.

Штурман больше не возражал, и они продолжали быстро шагать, пока не дошли до маленькой тихой улицы на окраине Гревзенда.

– Вот и он! – и Генри торжествующе указал на фигуру мужчины, медленно прогуливавшегося в конце улички. – Она там в школе, учительницей, что ли. Вот они выходят.

Из домика в отдаленном конце улицы показалась маленькая девочка с книжками и связкой нот, а за ней высыпали другие девчушки, разбегавшиеся попарно и по трое в разные стороны.

– Есть хорошенькие, – заметил Генри, одобрительно поглядывая на проходивших девочек. – А вот и она идет! Не могу сказать, чтобы лично мне она была очень по вкусу.

Штурман с большим интересом разглядывал приближавшуюся барышню. Он увидел хорошенькую девушку, с милыми серыми глазами, ярким румянцем, вызванным, может быть, шкипером "Чайки", который на почтительном расстоянии следовал за ней и старался изо всех сил скрыть свое смущение при виде неожиданно появившихся моряков.

– Алло, Джим, – небрежно проговорил он.

– Алло! – с деланным удивлением сказал штурман. – Кто бы мог подумать, что вы окажетесь здесь!

Шкипер, не удостаивая ответом это лицемерие, пристально глядел на Генри, пока с приветливо ухмылявшегося лица мальчика совершенно не стерлась улыбка.

– А я тут гуляю потихоньку, – медленно проговорил шкипер, обращаясь к штурману.

– Ну, до свиданья, – пробормотал тот.

Шкипер кивнул головой, повернулся и продолжал свою "тихую прогулку" в таком темпе, что штурману стало жарко от одного его вида.

– Ему придется приналечь, чтоб догнать ее, – глубокомысленно заметил штурман.

– Он ее не догонит, – сказал Генри. – Он никогда ее не обгоняет. А если и обгонит, так только пройдет да глянет на нее одним глазком. Вечером он пишет ей письма и никогда их не посылает.

– А ты почем знаешь?

– Потому что я заглядывал ему через плечо вечером, когда ставил посуду в шкаф.

Штурман остановился и пристально посмотрел на своего юного, но подающего большие надежды спутника.

– Пожалуй, ты и через мое плечо иногда заглядываешь? – спросил он.

– Да вы никогда никому, кроме своей жены, не пишете, – небрежно заметил Генри. – Вот только еще иногда своей матушке. По крайней мере, я других писем не видел.

– Ты скверно кончишь, дорогой мой, – глухо проговорил штурман. – Скверно, очень скверно…

– Просто не пойму, куда он их девает, – продолжал Генри, не задумываясь над своим мрачным будущим. – Ей он их не дает. Наверно, у него не хватает смелости. Ух, до чего жарко!..

Они снова спустились к реке, и штурман нерешительно задержался у дверей маленькой пивной, приоткрытая дверь и посыпанный песком пол приглашали прохожего зайти.

– Ты бы справился с бутылкой джинджера?[1]1
  Джинджер – слабое имбирное пиво


[Закрыть] – спросил штурман, поддавшись соблазну.

– Нет, – коротко ответил Генри. – не справлюсь. Я уж лучше выпью то же, что вы для себя заказали.

Штурман улыбнулся, вошел первым, заказал "освежающего" на двоих и подмигнул хозяину пивной, когда этот весельчак налил полпинты пива в квартовую кружку и подал Генри.

– Вы бы сдули пену, сэр, – заметил трактирщик, когда Генри, мрачно заглянув в кружку, кивнул штурману и погрузил свое маленькое лицо в оловянную махину. – Ведь иначе у вас все усы будут в пене.

Мальчик поднял лицо и, вытирая губы рукой, пристально посмотрел на обидчика.

– Если только усы от этого не станут рыжими, ничего! – спокойно ответил он. – А потом, едва ли от этих помоев может что-либо статься…

Он быстро вышел, и штурман за ним. Хозяин так и остался стоять, вытирая одной рукой; прилавок, а другой машинально поглаживая свои рыжие усы.

И пока он придумывал подходящий ответ, те двое уже окончательно скрылись из виду.

ГЛАВА II

– Шкиперу Вильсону было жарко и от быстрой ходьбы и от злости. Он продолжал погоню, но те несколько минут, которые он потратил на милую болтовню со своим помощником, оказались для него роковыми. Он и прежде часто отмечал с большим сожалением быстроту походки своей «жертвы», особенно в те минуты, когда он почти набирался храбрости, чтобы заговорить. Сегодня он только успел увидеть, как она исчезла в палисаднике маленького домика, и как-будто нарочно изо всей силы застучала в дверь. Она скрылась в доме в тот момент, когда он подошел к калитке.

– Черт подери штурмана! – пробурчал шкипер. – И юнгу, – добавил он, очевидно, желая быть вполне беспристрастным.

Он бесцельно и медленно пошел вперед. Дома кончились. Дорога переходила в лужайку с тенистыми деревьями, окруженную терновыми изгородями. шкипер прошел несколько шагов вдоль изгороди, нервно ощупал какую-то записку в кармане куртки и остановился.

– Я должен ее увидеть и поговорить с ней, – пробормотал он. – Иду!

Медленно он вернулся к дому, с бьющимся сердцем, со стесненным дыханием подошел к двери и чуть слышно, так сказать, шепотом, постучал. Стук был настолько слабый, что, прождав довольно долго, шкипер решил, что его не услышали, и снова поднял колотушку. Но дверь внезапно открылась, и колотушка, выскользнув из его пальцев, с такой силой грохнулась о доску, что он сам испугался.

Пожилая седоволосая женщина в эту минуту открывала дверь. Она вздрогнула и вопросительно посмотрела на моряка.

– Капитан Джексон дома? – спросил тот, совершенно растерявшись от удара колотушки.

– Кто? – переспросила старушка.

– Капитан Джексон. – повторил моряк, покраснев.

– Здесь такого нет, – ответила женщина. – А вы уверены, что вам нужен именно капитан Джексон?

– Н-нет… я… я не совсем уверен, – откровенно ответил друг Джексона.

Старая женщина пристально посмотрела на него.

– Не зайдете ли вы? – медленно спросила она и, не дав ему опомниться, прошла вперед в комнаты.

Шкипер последовал за ней, чувствуя себя лисой, приглашенной в курятник. В дверях он остановился и смущенно уставился на молодую девушку, поднявшуюся ему навстречу.

– Этот господин спрашивает какого-то капитана Джексона, – проговорила старушка, обращаясь к девушке. – Я думала… он… он не вполне уверен, Джексон ли… Может быть, он принес какие-нибудь известия, – неожиданно заключила она.

– Не думаю, мама, – сказала девушка, глядя на предприимчивого мореплавателя далеко не благосклонно. – Здесь нет никакого капитана Джексона, сэр!

– А вы давно его ищете? – спросила мать.

– Много лет, – сказал шкипер, не задумываясь.

Старушка сочувственно вздохнула.

– Не присядете ли? – попросила она.

– Благодарю вас, – и шкипер уселся на кончик дивана.

– Вы вполне уверены, что такова его фамилия? – холодно спросила девушка.

– Как будто вроде Джексона, – пробормотал навязчивый посетитель робким, тихим голосом. – Может быть, Блексон или даже Спексон. Ручаться не могу…

Старая женщина поднесла руку ко лбу.

– Может быть, вы принесли весточку о моем бедном муже? – сказала она наконец. – Мы потеряли его несколько лет назад, и когда вы спросили о моряке, я подумала, может вы что-нибудь знаете…

– Ах, мама, этот господин ищет совсем другого человека, – сказала девушка. – Ты только мешаешь ему идти искать капитана Джексона.

– Если он искал его столько лет, – мягко возразила старушка, – то какие-нибудь несколько минут ничего не изменят.

– Ну, конечно! – Вильсон тщетно старался придать своему голосу твердость. – Когда вы говорите "потеряли", сударыня, вы подразумеваете, что он пропал без вести?

– Вот уже пять лет. – И старушка сложила руки на коленях. – Как давно вы ищете капитана Джексона, сэр?

– Семь лет, – сказал шкипер, сам удивляясь своему спокойствию.

– И вы, конечно, не потеряли надежды?

– Пока буду жив, не потеряю, – ответил шкипер, пристально разглядывая ковер.

– Вот и я так, – энергично подтвердила старушка. – А какой неожиданностью будет, когда вы его, наконец, встретите!

– Для них обоих, – добавила девушка.

– Пять лет исполнилось в мае – 20 мая, – продолжала старушка, – с тех пор, как я в последний раз видела моего бедного мужа. Он…

– Этому джентльмену совершенно неинтересно слушать все это, мама, – вмешалась девушка.

– Наоборот, очень интересно, сударыня, – смело возразил шкипер. – А, кроме того, когда я буду искать бедного Джексона, я могу случайно встретить, и другого.

– Ах, кто знает, кто знает! – вздохнула старушка. – Один человек уже ищет его, – мистер Гловер, будущий муж моей дочери.

Наступила долгая пауза. Наконец, шкипер, собрав весь свой запас вежливости и христианской кротости, проговорил медленно:

– Надо надеяться, что он его найдет.

– Все, что в человеческих силах, он делает, – продолжала старушка. – Он по профессии коммивояжер и много разъезжает по делам.

– А вы пробовали давать объявления? – спросил шкипер, мужественно стараясь поддержать в себе бескорыстный интерес.

Старушка покачала головой и нерешительно взглянула на дочь.

– Это бесполезно, – тихо проговорила она, – это совершенно бесполезно.

– Конечно, я никоим образом не желаю вмешиваться в ваши дела, – сказал Вильсон. – Но я в течение года бываю во многих портах, и если вы думаете, что я могу быть чем-нибудь полезен в ваших поисках, я был бы очень рад, очень счастлив принять в этом участие, если вы мне только укажете, кого искать.

Старушка явно колебалась, как будто и желая и боясь открыть какую-то тайну.

– Видите ли, мы его потеряли при довольно странных обстоятельствах, – сказала она, снова нерешительно поглядывая на дочь. – Он…

– Я совершенно не хочу вмешиваться в это, сударыня, – мягко прервал шкипер.

– Не имеет смысла давать объявления, – вдруг произнес звонкий голос девушки, – потому что мой отец не умеет ни читать, ни писать. Очень вспыльчивый и резкий человек, он пять лет тому назад ударом свалил с ног одного человека и думал, что убил его. С тех пор мы о нем ничего не знаем.

– Он, наверно, был очень сильный, – заметил шкипер.

– У него что-то было в руке, – и девушка низко опустила голову над шитьем. – Но он вовсе не убил человека. Тот через два дня уже встал на работу и совершенно даже не сердится на отца.

– Он может находиться где угодно, – заметил шкипер, как будто обдумывая что-то.

– Наверно, он там, где есть корабли, – проговорила старушка. – Я уверена в этом. Видите ли, он сам много лет был капитаном шхуны, так что он, во-первых, просто не мог бы жить вдали от воды; а, во-вторых, он только там и может заработать себе на пропитание, если он не ушел в море, чего я не думаю.

– Торговые рейсы, вероятно? – спросил шкипер, глядя на изображение нескольких маленьких суденышек, плававших по морю.

Старушка утвердительно кивнула головой.

– Это его суда, – подтвердила она, следуя за взглядом шкипера. – Вот только никто из художников не мог ему угодить; он был недоволен облаками. Наверно, в Англии не найти человека, которому труднее было бы угодить по части облаков.

– А как он выглядел? – спросил Вильсон.

– Я достану вам его портрет, – поспешно сказала старушка, вставая и выходя из комнаты.

Девушка у окна с горшками герани прилежно шила. Шкипер, желая показать, что чувствует себя совсем свободно, три раза тихонько кашлянул и уже совсем было собрался что-то сказать насчет погоды, но она отвернулась к окну и совершенно погрузилась в рассматривание чего-то на улице. Шкипер снова уставился на облака и смотрел на них даже с большим неудовольствием, чем сам пропавший хозяин.

– Этот снимок сделан как раз перед его исчезновением, – сказала старушка, входя в комнату и протягивая Вильсону фотографию. – Можете его оставить у себя.

Шкипер пристально посмотрел на портрет крепкого бородатого старика, лет шестидесяти, потом аккуратно спрятал карточку во внутренний карман и встал.

– А если я случайно натолкнусь на него, – медленно проговорил он, – как его фамилия?

– Гиссинг, – сказала старушка, – капитан Гиссинг. Если вы встретите его и скажете, что ему нечего бояться и что его жена и дочь Эннис просто умирают с тоски по нем, я буду вам бесконечно благодарна.

– Я сделаю все, что могу! – горячо воскликнул шкипер. – До свиданья!

Он пожал руку старушке и, вытянув руки по швам, нерешительно взглянул на Эннис.

– Когда вы будете в Гревзенде, капитан, мы будем рады видеть вас у себя и знать, как вы поживаете, – сказала она, открывая дверь.

Шкипер поблагодарил. Задержавшись у калитки, он украдкой взглянул на окно. Но девушка снова склонилась над шитьем, и он быстро пошел прочь.

Пока он попал на корабль и уселся за поздний обед, волнуясь и радуясь, что может что-то сделать для мисс Гиссинг, он совершенно забыл, что она обручена с другим человеком. Но когда он вспомнил об этом, он отодвинул тарелку, сжал руками голову и погрузился в глубокую меланхолию. Он вынул фотографию из кармана и пристально стал разглядывать ее, ища сходства между отцом и дочерью. Сходство было.

– Нравится вам ЭТОТ человек? – спросил шкипер, передавая портрет штурману, с любопытством смотревшему на него.

– Это ваш друг? – осторожно спросил штурман.

– Нет.

– Ну, откровенно говоря, он мне не особенно нравится, – ответил штурман. – Откуда это у вас?

– Мне дали, – сказал шкипер. – Он пропал без вести, и я должен найти его, если удастся. И вы тоже смотрите в оба.

– А где вы будете его искать?

– Всюду, – ответил шкипер. – Мне сказали, что он, вероятно, находится в каком-либо портовом городе. Если вы тоже будете искать его, я сочту, это за особое одолжение.

– Конечно, я постараюсь, – ответил штурман. – А чем он занимается?

– Не знаю, – сказал шкипер. – Но он уже пять лет, как пропал без вести, и я обещал сделать все возможное, чтоб найти его.

– Наверно, его друзья беспокоятся? – спросил штурман.

– Да.

– Я всегда полагал, что женщины гораздо больше волнуются в таких случаях, чем мужчины, – продолжал штурман.

– Ближе принимают к сердцу, – заметил, шкипер.

– Лицо как будто не дурное, если его разглядеть получше. – И штурман, совершенно сбитый с толку, еще пристальней вгляделся в портрет. – Мне кажется, что где-то я видел кого-то очень похожего, – барышню, как будто, – но только не помню, где именно.

– Наверно, женщину с бородой, на ярмарке, – отрезал шкипер.

Разговор был прерван появлением Генри, который, увидев карточку в руках у штурмана, тотчас же особенно аккуратно стал ставить масло в шкаф. Скосив глаза, он увидел, что штурман держит карточку кверху ногами, и сразу сообразил, как это может ему пригодиться. Поэтому он чинно смотрел в сторону, убирая со стола, но мысленно занес штурману в дебет его странное поведение.

– Юнга! – позвал внезапно капитан.

– Есть, сэр! – с готовностью отозвался Генри.

– Ты, кажется, сообразительный малый, – сказал шкипер. – Возьми-ка вон ту карточку.

Генри просиял. Он иронически глянул на штурмана, взял у него карточку и внимательно выслушал те же инструкции, какие были даны штурману.

– Можешь отнести карточку на бак и показать всей команде, – закончил капитан.

– Команде? – удивленно повторил Генри.

– Да, команде. Разве я недостаточно ясно сказал? – удивился шкипер.

– Очень ясно, сэр, – подтвердил Генри. – Но ведь они только запутают дело. Подумайте: толстый Сэм, и кок, и Дик!

– Делай, что тебе говорят! – раздраженно сказал шкипер.

– Есть, сэр! Но только они ко мне начнут приставать со всякими вопросами: кто он, да зачем он вам понадобился?

– Ты покажи им карточку и скажи, что первый, кто его найдет, получит от меня два соверена.

Юнга взял карточку, еще раз пристально разглядел ее и, мысленно решив взять приз в этой игре, отнес портрет в кубрик. Толстый Сэм объявил, что видел этого человека дня два тому назад в Попларе; повар знал его в лицо лучше, чем собственную мать, а Дик уже много лет как был знаком с одним из самых старых и уважаемых обывателей Плимута. Генри вернулся к шкиперу, сообщил ему все это и робко предложил, не поискать ли сначала в Гревзенде.

В полночь подняли якорь и медленно пошли вниз по реке. Гревзенд совсем затих, и на спящих улицах мерцали светлые точки фонарей. "Чайка" медленно прошла мимо. Большой пароход впереди подал предупредительный сигнал лоцманской лодке и, замедлив ход, когда маленькое суденышко скользнуло от берега навстречу ему, на некоторое время рассеял меланхолию шкипера, задев за бушприт "Чайки". Пока шкипер справился окончательно с бедой и выпил чашку горячего кофе, Гревзенд исчез за поворотом, и добровольные поиски могли начаться!