Текст книги "Сватовство шкипера. Рассказы"

Автор книги: Уильям Джейкобс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

ГЛАВА VII

Поиски в Баймуте продолжались без помощи Сэма. Он предпочитал все время, пока «Чайка» там стояла, быть на борту, чтоб не встречать на берегу веселых людей, желавших, во что бы то ни стало купить шнурки для ботинок. С Диком и юнгой он совершенно не разговаривал, и только в Кокльмуте он соизволил принять от повара немного табаку для трубки.

Кокльмут – маленький, тихий городок на валлийском берегу. Когда большое судно входит в крохотную гавань, все жители высыпают на берег, а шкиперы маленьких суденышек выглядывают из своих кают и громко спрашивают, куда оно идет. И даже, когда концы уже отданы и судно пришвартовывают, они навязчиво пытаются вмешаться и помочь.

– Здесь нам его не найти, кок, – говорил Сэм вечером, когда "синдикат", сидя на палубе, задумчиво созерцал редкие огни, вспыхнувшие в сгустившихся сумерках. – Пустяковый городишко!

– У меня и вообще-то нет никакой надежды его найти, – подтвердил кок.

– Если б я не боялся, что его найдет Дик, – злобно сказал Сэм, – или юнга, я бы совершенно бросил это дело, кок.

– Если кто его отыщет, так, это сам шкипер, – понизив голос, сказал Сэм, когда Вильсон прошел мимо них на берег. – Он пойдет в полицейский участок с портретом и спросит там. Что же нам после этого остается делать?

Сэм долго качал головой и ничего не говорил, а потом вместе с коком пошел на берег и допился до безнадежного пессимизма. В таком состоянии он всех прощал и, почувствовав себя очень скверно, тут же сделал завещание, причем оно заключалось просто в отдаче Дику ножа, а Генри – семипенсовой монеты. Проснувшись утром, он с таким трудом "отменил" свое завещание, что было ясно, как низко иногда может пасть человек.

Но чудесный, ясный день немножко улучшил его настроение, особенно после завтрака. Веселый звон надтреснутого колокола в маленькой церкви и две девушки с молитвенниками, прошедшие по набережной, напомнили ему, что было воскресенье. Шкипер, у которого в последнее время завелись новые привычки, послушался зова колокола. Штурман пошел прогуляться мили за три от набережной. Команда расположилась на палубе, следя за поваром, готовившим обед, и изредка помогая ему. Только после обеда все нарядились в воскресное платье и пошли на берег.

Первым пошел Дик, предусмотрительно захватив карточку пропавшего капитана, предназначенную для всех. Сначала он направился в город. Но запертые лавки и безлюдные улицы раздражали его, и он вернулся в гавань. Тут он завязал разговор с пожилым, солидного вида, человеком и после общих фраз, сначала о погоде, затем о табаке, вытащил карточку и заговорил о капитане Гиссинге.

– Да, я как будто видел человека, очень похожего на этого, – медленно сказал старик, пристально разглядывая карточку.

– Где? – быстро спросил Дик.

– Не скажу, чтобы это был тот самый, – медленно продолжал тот, возвращая карточку. – Но если это не он, то, наверное, его брат.

– Где же? – нетерпеливо повторил Дик.

– Да я не знаю, стоит ли вмешиваться, – ответил незнакомец. – Ведь это вовсе не мое дело.

– Если вот такой кругляш поможет… – начал Дик.

– Поможет! – улыбаясь сказал человек, пряча мзду в карман. – Он живёт у бухты Пиготта, – выразительно сказал он.

– А где она находится? – спросил Дик.

Тот обернулся и показал вдаль. Там, за грязным пустырем, начиналась дорожка, ведущая на вершину скал.

– Идите по этой дороге все прямо и прямо, – сказал он.

– А далеко? – спросил Дик.

– Да, знаете, одним далеко, другим близко, – тоном оракула произнес незнакомец. – Ну, скажем, мили три… А, может быть, и шесть…

Дик заметил, что лучше, если бы мили три.

– Ну, скажем, около шести, – снисходительно улыбнулся старик. – Прощайте, счастливого вам пути!

– Прощайте, друг! – И Дик пошел вперед, прямо через пустырь к дорожке.

К несчастью, Сэм и повар, которые вышли просто пройтись и совсем не намеревались искать капитана Гиссинга, издали были свидетелями разговора. Они догнали старика и путем перекрестных вопросов установили причину поспешного ухода Дика.

– А где это место? – спросил Сэм.

Вы идите за ним следом и попадете туда с ним одновременно, – посоветовал старик.

Забыта была спокойная прогулка, и оба на почтительном расстоянии последовали за ничего не подозревавшим товарищем. День был жаркий, и тропинка, шедшая по самой круче скал, очевидно, ускользала от внимания местного муниципального совета. Никого не было видно; только несколько овец, щипавших короткую травку, пугливо бросились в сторону, да чайка скользнула в воздухе.

– Нам нужно попасть туда до него, – сказал Сэм, осторожно ступая по узкой тропке.

– Он увидит нас, если мы пойдем по берегу, – возразил повар.

– А по этим камням быстро не пойдешь, – сказал Сэм. – И потом, какой смысл нам поспеть туда, чтобы как раз увидеть, как он найдет капитана?

– Надо подождать какой-нибудь оказии, – заметил повар.

Сэм что-то проворчал.

– И как только что-нибудь подвернется, сейчас и воспользоваться, – не обращая внимания на ворчанье, продолжал повар.

Они продолжали идти, хотя Сэм и жаловался горько на жару и непрестанно вытирал мокрый лоб.

– Смотри, он спускается к берегу, – вдруг сказал, кок. – Ну-ка, Сэм, приналяг, и мы его обгоним.

Толстый Сэм старался изо всех сил, но, дойдя до места, где Дик исчез из виду, бросился в траву, пыхтя, и отдуваясь. Внезапный возглас повара поднял его на ноги.

– Идем скорее, Сэм, – воскликнул он. – Смотри, он идет купаться.

Сэм пододвинулся к краю скалы и посмотрел вниз. Прямо под ним лежало маленькой кучкой платье, а Дик шагал по песку к воде.

– Пойдем скорее, – повторил нетерпеливо кок. – Мы теперь обгоним его!

– Вот я бы смеялся, если бы кто-нибудь украл его одежду. – злорадно сказал Сэм.

– Нам бы хорошо было, – сказал повар. – Мы бы могли спокойно поискать Бухту Пиготта.

Он взглянул на Сэма и прочел в его взгляде страшное намерение.

– Нет, нет, – поспешно сказал он.

– Не украсть, кок, – стал искушать его Сэм. – Не украсть, а просто спрятать под камнями.

Секунд шестьдесят боролся повар с соблазнителем.

– Да ведь это просто шутка, кок, – весело сказал Сэм. – Дик первый хохотал бы, если бы это была не его, а чужая одежда. Давай бросим жребий, кому прятать.

Он подбросил пенни в воздух и, ловко прикрыв рукой, протянул повару.

– Орел, – робко сказал тот.

– Решка! – весело крикнул Сэм. – Ну-ка, живее, кок!

Кок беспрекословно спустился вниз и, спрятав платье под гальками и песком, боязливо взглянул на море и быстро взобрался на скалу к своему восхищенному соучастнику. Молча они пошли дальше.

– Поделом ему, – сказал повар после недолгого молчания. – Он не хотел войти в "синдикат"

– Он пожадничал и захотел все себе, – строго заметил Сэм.

– Может, ему это послужит уроком, – елейно ответил повар, – Я запомнил это место, на случай, если он не найдет платья. Ведь не всякий поступил бы так.

Еще с час шли они между скал и внезапно увидели маленькую рыбачью деревушку, расположенную на берегу крохотного залива.

У каменной пристани стояло на якоре несколько маленьких суденышек, а по набережной, сильно стесненные воскресной одеждой, чинно прогуливались взад и вперед ребята.

– Вот, наверно, это и есть, – сказал Сэм. – Ну, кок, гляди в оба.

– Как называется это местечко, земляк? – спросил Сэм и выжидательно уставился на старого рыбака, проходившего мимо.

– Каменный берег, – ответил тот.

У Сэма даже лицо вытянулось.

– А далеко до бухты Пиготта? – спросил он.

– До чего? – спросил старик и даже вынул трубку изо рта от изумления.

– До бухты Пиготта, – повторил Сэм.

– Вы хотите сказать, что вы ищете бухту Пиготта? – спросил старик.

– А почему бы нет? – отрезал Сэм.

Вместо ответа, старик хлопнул себя по ляжкам я залился тоненьким старческим смехом.

– Перестанете ли вы гоготать? – с достоинством спросил повар.

– Да я не гогочу. – И старик еще пуще засмеялся. – Они ищут бухту Пиготта, Джо, – сказал он, обращаясь к одному из подошедших рыбаков.

– Вот так штука! – Джо расплылся от удовольствия. – Вы издалека идете?

– Из Кокльмута, – ответил Сэм сердито. – В чем дело?

– Да ведь такого места и нет, – сказал старик. – Это просто в наших местах такая поговорка.

– Такая что? – растерянно спросил Сэм.

– Поговорка такая, – объяснил тот, переглядываясь с остальными.

– Не понимаю вас, – сказал повар. – Как это бухта может быть поговоркой?

– Понимаете, это название пошло от одного здешнего человека, которого звали капитан Пиготт, – медленно стал рассказывать один из рыбаков. – Чудной он был парень и однажды на него нашло какое-то затмение. Где это было, Дэн, в Южной Америке, что ли?

– Как будто там, – сказал старик.

– Он решил, что открыл новый остров, – продолжал рыбак, – высадился на берег, на материке, водрузил союзный флаг и назвал это место в честь себя самого бухтой Пиготта. По крайней мере, так рассказывали его матросы, когда они вернулись домой. Теперь, когда на кого-нибудь находит затмение, мы говорим, что он ищет бухту Пиготта. Это просто у нас такая поговорка.

И рыбак снова рассмеялся. Сэм, с сожалением осмотрел его высокую фигуру и крепкие мускулы, повернулся и пошел прочь, догоняя повара, который уже взбирался на скалу. Наверху они остановились и оглянулись: рыбаки внизу все еще весело смеялись.

Они сделали крюк в добрые две мили, чтобы ради личной безопасности избегать встречи с Диком. Разговор не клеился, и уныло они тащились по пыльной дороге с пересохшими губами и ноющими ногами.

Часов в семь они вернулись на "Чайку" и, ласково поздоровавшись с Генри, уговорили его дать им чаю.

– А где Дик? – как бы мимоходом спросил Сэм, попивая чаек.

– Не видал его с самого обеда, – ответил юнга. – Я думал, не с вами ли он.

Сэм покачал головой, допил чай и, усевшись с поваром на палубе, с наслаждением вдыхал вечерний воздух. Оба так устали, что часов до девяти сидели, не двигаясь, а потом, бросив прощальный взгляд по тому направлению, откуда должен был появиться Дик, они спустились в кубрик и легли.

Лампу они оставили гореть к великой радости Генри, читавшего книгу. Когда где-то в городе часы пробили десять, они обменялись испуганным взглядом, беспокоясь за Дика. Им было очень уютно и тепло на койках, и обоим пришло в голову: не слишком ли эгоистично они поступили. Полчаса спустя Генри обернулся от стука: что-то мягкое прыгнуло на палубу и зашлепало по трапу в кубрик. В следующий миг испуг Генри сменился возмущением и он с укоризной, достойной самой миссис Грэнди[5]5
  Миссис Грэнди – олицетворение английской благопристойности.


[Закрыть], воскликнул: «Дик!» и еще раз: «Ди-ик!».

– Заткнись, – сердито крикнул Дик и, отдуваясь, бросился на койку.

– О, господи, вот ужас!

– Я тебе удивляюсь! – строго сказал Генри, стаскивая с койки одеяло и закрывая обессиленного матроса. – Где твой стыд, Дик?

– Если ты скажешь хоть слово, я оторву твою паршивую башку! – яростно зашипел Дик. – Если бы у меня не было стыда, я бы пришел домой днем. Ох, что было, что было!

– А где твоя одежда? – спросил Генри.

– А черт ее знает! – огрызнулся тот. – Я оставил ее на берегу и пошел искупаться, а когда вернулся, она исчезла. Я с трех часов дня сидел на этих проклятых холодных камнях и ни одной живой души не видел. Первый раз пошел искать капитана Гиссинга и уж, конечно, в последний раз.

– Ага, ты вот зачем ходил! – сказал Генри. – Говорил же я вам всем, что вы, ребята, с этим делом вляпаетесь в историю!

– Ты что-то чертовски много знаешь для твоих лет, – проворчал Дик.

– Только помни: ни слова не говори об этом Сэму и повару.

– А почему? – спросил Генри.

– Потому что я так хочу, – свирепо огрызнулся Дик, – Вот и все!

– Может, они уже знают, – спокойно ответил Генри. – По-моему, Сэм подслушивает со сна.

Дик встал и тщательно прислушался у каждой койки, спят ли его товарищи. Еще раз предупредив Генри, что за болтовню он будет жестоко наказан, Дик повалился на койку и заснул мертвым сном. Он молчал весь следующий день. Но каково было его изумление, когда в четверг утром он нашел свое платье на палубе, в грязной оберточной бумаге! Он рассказал об этом Сэму и повару и проникся большим уважением к обоим, когда увидел, что они совершенно не смеются над ним. Они не только не улыбнулись, но даже и не высказали особенного сочувствия, апатично слушая его рассказ. Как только он смолк, они оба сразу задремали, не двигаясь с места. И этот маневр они оба повторяли каждый раз, когда речь заходила о приключениях Дика.

ГЛАВА VIII

«Чайка» стояла в Кокльмуте еще дня три, и Дик за эти три дня успел узнать, прогулявшись двенадцать миль, что такое бухта Пиготта. Эта вторая неудача могла бы на него подействовать весьма сильно, но, когда он лег спать, перед ним мелькнула блестящая мысль, и заснул он спокойно.

– Я вот думал, Сэм, – сказал он утром, – что нехорошо было с моей стороны не вступить в синдикат. Надо было мне присоединиться к вам.

– Ну, и радуйся, – сказал Сэм.

– Но лучше поздно, чем никогда, – продолжал Дик, обращаясь к повару, подошедшему к ним. – Я хочу указать вам, как найти капитана Гиссинга.

На лице повара отразилось изумление и благодарность.

– Я знаю наверняка, что он живет в одной деревушке, у так называемой бухты Пиготта, недалеко отсюда, – продолжал Дик. – Если вы, ребята, захотите пройтись нынче вечерком, вы его, наверное, найдете, получите по две монеты каждый, а одну дадите мне.

– О-о-о! – только и мог произнести Сэм, совершенно ошеломленный этой наглостью.

– Но ведь это будет нечестно по отношению к тебе, Дик, – вмешался повар. – Мы не хотим тебя обидеть. Пять фунтов – твои.

– Они мне не нужны, – серьезно сказал Дик. – Я хочу наказать себя за жадность. Если вы оба пойдете туда и найдете его, я буду просто считать это одолжением с вашей стороны.

– Ну, ладно, мы пойдем! – с деланной радостью сказал повар.

– Дик – сердечный человек. – обратился Сэм к повару. – Нам, пожалуй, нужно выйти сейчас же после чаю.

– Дай, пожму твою руку, Дик! – горячо сказал повар.

– И я, – присоединился Сэм, тряся руку Дика. – Ты, Дик, молодец, вот и все!

– Хороший парень, – любезно подтвердил кок.

– Мы выйдем сейчас же после чаю, если ты достанешь нам флаг, Дик.

– Флаг? – спросил Дик, – Какой флаг?

– Ну, как же? – удивленно взглянул на него Сэм. – Американский флаг, конечно! Какой же смысл идти в бухту Пиготта без флага? Как же ты не знаешь этого, Дик? А сам ходил туда вчера вечером!

Он спокойно стоял, ожидая ответа, и сделал удивленное лицо, когда Дик свирепо затопал по трапу вниз. Сэм даже притворился, будто думает, что Дик пошел вниз за флагом, и, осторожно просунув голову в люк, крикнул, что, если он не найдет флага, то его можно будет заменить купальными трусиками. Впрочем, эти слова он охотно бы взял назад, увидев лицо Дика за обедом.

Когда они снова вернулись в Нортфлит, весь интерес к поискам исчез. С одной стороны, взрослым было не особенно приятно подвергаться непрестанному издевательству со стороны Генри, а с другой стороны, рассуждая здраво, они видели, как маловероятен успешный исход дела. В кают-компании настроение было тоже пессимистическое, и тон задавал штурман.

– Ведь это совершенно против здравого смысла, – сказал он, обсуждая со шкипером положение дела. – Нечего надеяться найти его. Послушайтесь моего совета, оставьте все это и продолжайте спокойно делать рейсы между Бритлси и Нортфлитом.

– Не желаю, – упрямо ответил шкипер.

– Ведь это жестоко – охотиться за стариками только потому, что у них седые бороды. А кроме того, вы увидите: кто-нибудь из команды попадет в переделку.

– Говорите, сколько влезет, все равно, я не обращаю внимания, – ответил шкипер, спускаясь к крану мыться.

– Вот, вы опять идете прихорашиваться, – продолжал штурман. – А зачем? Ради чужой невесты! Как ни верти, а ничего не поделаешь. Все к этому сводится!

– Когда мне понадобятся ваши советы, я вас спрошу, – ответил шкипер и, чтобы скрыть свое смущение, стал яростно вытираться.

Он молча оделся, сошел на берег и, предусмотрительно оглянувшись, направился к Гревзенду.

Единственным отрадным явлением его мрачной жизни было школьное расписание, и он благословлял точность, с которой учительский персонал выходил из школы в четыре часа.

Но в этот день его радость была преждевременной. Дети давно уже разошлись, а Эннис Гиссинг нигде не было видно. Шкипер недоумевал. Он ходил взад и вперед мимо школы. Половина пятого, пять… Он прождал до шести, – к величайшему любопытству местных дам, следивших за ним в окна, – и уже собирался уйти, как вдруг увидел Эннис, шедшую навстречу ему.

– Вы вернулись! – сказала она, здороваясь с ним.

– Да, только что, – подтвердил он.

– Ничего не узнали о моем отце?

– К сожалению, ничего, – ответил шкипер. – А вы сегодня что-то поздно.

– Да, запоздала, – ответила она.

– У вас очень усталый вид, – нежно проговорил шкипер.

– Да? А я совсем не устала. Я просто осталась пить чай у мисс Граттен. Мамы нет дома, так что я не торопилась.

– И сейчас нет дома? – спросил шкипер.

Мисс Гиссинг весело кивнула. Дошли до угла, и она остановилась.

– Я еще не пойду домой, – сказала она. – Мне хочется погулять.

– Надеюсь, вы хорошо пройдетесь, – сказал Вильсон после небольшой паузы, во время которой он обдумывал, осмелиться ли ему предложить проводить ее.

– До свидания. – И он протянул ей руку.

– До свидания, – сказала Эннис. – Если вы захотите зайти и подождать маму, она будет очень рада вас видеть.

– А там есть кто-нибудь, кто впустил бы меня? – спросил Вильсон.

– Мистер Гловер, наверно, там, – сказала Эннис, пристально глядя на дорогу.

– Я… я лучше зайду в другой раз, – растерялся Вильсон. – Но мне кажется, что…

– Что вам кажется? – спросила она.

– Ничего, – ответил он. – Я… А, вы… вы далеко идете гулять?

– Не особенно, – ответила она. – А что?

– Вы, вероятно, предпочитаете идти одна?

– Мне все равно, – ответила Эннис. – Вы можете пойти со мной, если хотите.

Они повернули и молча пошли рядом.

– Что вы хотели только что сказать? – спросила Эннис, когда молчание стало тягостным.

– Когда? – опешил Вильсон.

– Когда я сказала, что мистер Гловер у нас дома, вы сказали, что вам кажется… – Она, не докончив, посмотрела на него каким-то странным взглядом.

– Мне… мне показалось… Я думал, – начал он и с внезапной решимостью договорил, – я думал, что вы захотите поскорее пойти домой, раз там мистер Гловер!

– Я не понимаю вас, – холодно прервала Эннис. – По-моему, вы очень невежливы.

– Простите, – робко сказал Вильсон. – Я, право, очень виноват…

Снова они смолкли и повернули с большой дороги на тропинку. Тропинка была очень узкая, и Эннис шла впереди.

– Я бы отдал все, чтобы отыскать вашего отца, – серьезно сказал Вильсон.

– Ах, как я хотела бы, чтоб вы его нашли! – воскликнула Эннис, смотря на него через плечо.

– Кажется, мистер Гловер делает все, что только возможно, – продолжал Вильсон.

– Я очень хочу видеть отца, – с внезапной горячностью сказала Эннис, – страшно хочу! Но лучше бы кто-нибудь другой нашел его, а не мистер Гловер.

– Но ведь вы выйдете замуж, когда его найдут? – сказал совершенно ошеломленный Вильсон.

– Да, если мистер Гловер найдет его, – тихо подтвердила Эннис.

– Неужели вы хотите сказать, – шкипер взволнованно схватил девушку за руку, и она не противилась, – неужели вы хотите сказать, что вы не выйдете замуж за этого Гловера, если он не найдет вашего отца?

– Да, – сказала Эннис. – Мать так переживает из-за отца. Я считаю, это самое важное – нийти его, так что я обещала…

– А если кто-нибудь другой найдет его? – запинаясь, пробормотал Вильсон и, не обращая внимания на посевы, пошел рядом с ней.

– Тогда, – весело сказала Эннис, глядя на него, – тогда я не выйду замуж. Вы это хотели спросить?

– Нет… не совсем… – сказал Вильсон. – Я хотел сказать, что…

– Смотрите, – прервала Эннис, внезапно останавливаясь у поворота. – Смотрите, какой чудесный вид отсюда на реку, не правда ли?

– Замечательный… – пробормотал Вильсон.

– Это мое любимое место, – добавила Эннис. Вильсон решил запомнить это.

– Особенно, когда мистер Гловер сидит у вас дома, – опрометчиво добавил он.

– Мистер Гловер был очень мил, – строго сказала Эннис. – Он был очень добр по отношению к маме и очень старался найти отца.

– Ну, я надеюсь, что он его не найдет, – сказал Вильсон.

Эннис повернулась к нему и пристально посмотрела на него.

– Очень мило с вашей стороны! – еще строже сказала она.

– Я сам хочу его найти, – сказал Вильсон, пристально глядя на реку. – И вы отлично знаете, почему.

– Мне надо домой, – проговорила Эннис, не пытаясь опровергнуть это утверждение.

Вильсон почувствовал, что храбрость начинает покидать его, и попытался намекнуть на то, чего сказать не решался.

– Я хотел бы, чтобы вы вели себя со мной, как с мистером Гловером, – быстро сказал он.

– С удовольствием! – быстро ответила Эннис, причем она не могла справиться с улыбкой, дрожавшей в уголках ее рта и блестевшей в ее глазах.

– Я полюбил вас с первого раза, как увидел, – с внезапной решимостью сказал Вильсон.

Бедная мисс Гиссинг совершенно не приготовилась к такой атаке. Карты были раскрыты, и она, краснея и конфузясь, ничего не ответила.

– Я целыми днями ходил по той улице, где школа, потому что вы были там, – продолжал Вильсон. – Я иногда даже думал: неужели дети этого не замечают?

У мисс Гиссинг щеки стали совершенно алыми.

– Если вам доставит удовольствие, могу сказать, что они отлично все заметили, – сердито сказала она. – Недавно мне даже пришлось оставить без обеда одну девочку, чтобы внушить ей, что молчание – золото!

– Я не виноват, – пробормотал Вильсон. – придется вам оставлять хоть всю школу без обеда, а я не оставлю и не разлюблю эту улицу. А что сказала ваша ученица?

– Не вернуться ли нам? – холодно прервала Эннис, молча повернула и пошла за Вильсоном.

Оба молчали, пока не дошли до лужайки. Вильсон остановился и прямо, честно поглядел в глаза Эннис. Мисс Гиссинг минуточку стойко выдержала взгляд, но сдалась и опустила глаза.

– Вы ко мне и к мистеру Гловеру будете относиться одинаково? – тихо спросил Вильсон.

– Н-нет, – сказала Эннис и, робко подняв на него глаза, улыбнулась.

Его сразу как будто осенило и, схватив ее за руку, он попытался притянуть ее к себе.

– Нет, – сказала Эннис, резко отодвигаясь, – это было бы нехорошо.

Вильсон сразу струсил, боясь, что зашел слишком далеко.

– Что было бы нехорошо? – спросил он невинным тоном. Но крохотная зловещая искорка, сверкнувшая в глазах Эннис, сразу дала ему понять, как нечестны его слова.

– Простите, – смиренно пробормотал он.

– За что? – в свою очередь, совершенно непонимающим тоном спросила Эннис.

Вильсону уже надоели обиняки и околичности, и он решил идти напрямик.

– За то, что я пытался поцеловать вас, а потом сделал вид, что не понимаю, о чем вы говорите, когда вы сказали, что это нехорошо!

– Капитан Вильсон! – ахнула мисс Гиссинг. – Я… я совершенно не понимаю вас.

– Нет, понимаете, – спокойно возразил Вильсон. В глазах мисс Гиссинг снова блеснул зловещий огонек, но тут же она закусила губу и отвернулась, чувствуя, что совершенно не в силах проявить к этому грешнику всю строгость, какую он заслуживает.

– Вы, наверно, первый раз говорите с девушкой о таких вещах, – сказала она, наконец.

– Да, – подтвердил Вильсон просто.

– Вам необходима практика, – презрительно бросила мисс Гиссинг.

– Вот, именно, – горячо подтвердил Вильсон. Он снова попытался приблизиться к ней, но она остановила его взглядом.

– Только не с девушкой, которая наполовину обручена с другим человеком, – сказала она, ласково глядя на него. – Это нехорошо!

– А он знает, как обстоит дело? – сказал Вильсон, намекая на благополучно отсутствующего Гловера.

Мисс Гиссинг кивнула головкой.

– Ну, значит, тогда ничего нехорошего нет! – сказал Вильсон.

– А по-моему, есть! – и Эннис протянула руку.

– Я хочу с вами проститься, – стойко проговорила она, и мы не увидимся, пока мой отец не будет найден. А если его найдет мистер Гловер, мы совсем не увидимся! Прощайте!

Шкипер взял ее за руку и, сам удивляясь своей храбрости, притянул ее к себе. Она слегка сопротивлялась, но он нагнулся и не без ее содействия поцеловал краешек ее шляпы. Эннис вырвала руку и легко побежала по лужайке, остановилась у поворота, помахала шкиперу рукой и исчезла. Шкипер кивнул ей в ответ и победоносно взглянул на лошадь, наблюдавшую за ними через забор, пошел в Нортфлит, чтобы убедить павшую духом команду продолжать поиски капитана Гиссинга.