Текст книги "Вкус греха"
Автор книги: Уильям Гилл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)
В сознание Ариан ворвались звуки Девятой симфонии Бетховена. Тело ее пронизала дрожь. Резким движением она сорвала с головы наушники, словно они обожгли ее. Сначала Ариан подумала, что это подстроил Чарлз, чтобы причинить ей боль именно в тот момент, когда она чувствовала себя беззащитной. Немного успокоившись, Ариан сообразила, что это было невозможно – только Нана могла знать, какие кошмары будила в ее памяти именно эта музыка.
Пилот наконец получил разрешение на взлет. Взревев двигателями, «Сахарный номер один» помчался вперед. За окном самолета все замелькало, словно на кинопленке, пущенной с удвоенной скоростью, но Ариан не смотрела в иллюминатор. Ее глаза были плотно закрыты. Она тихонько всхлипывала, вспоминая то, что ей так хотелось забыть.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава 6
Рио-де-Жанейро
Март 1957 года
– Мама! Мама!
Крик пронзил ночную тишину. Карлота Соса торопливо приподнялась на тряпье, расстеленном на грязном полу, и принялась шарить в темноте, пока не нащупала светильник, который она тут же зажгла.
Направив огонь в ту сторону, где спали ее дети, Карлота заметила громадную черную крысу, шмыгнувшую в темный угол. Карлота вскрикнула от ужаса, но ее напугала не крыса: тварь успела укусить Сильвию за ногу, и теперь из ранки обильно сочилась кровь. Она бросилась к дочери.
Захлебываясь слезами, девочка обвила шею матери худенькими ручонками. Карлота промыла место укуса пальмовой водкой и крепко прижала дочку к себе, лихорадочно целуя ее.
Крик сестры разбудил Флоринду. Вооружившись двумя длинными палками, она загнала в угол метавшуюся по комнате тварь и принялась изо всех сил молотить ее. Она колотила мерзкое создание до тех пор, пока один из глаз-бусинок не выкатился из орбиты, а из крысиной пасти с острыми, как стамеска, зубами не потекла кровь. Отодвинув в сторону ржавый железный лист, заменявший дверь, девочка ухватила мертвую крысу за длинный хвост и, как следует размахнувшись, швырнула со склона вниз, надеясь, что она упадет в саду одного из красивых домов, расположившихся у подножия холма. Флоринде было всего десять лет, но она уже успела научиться ненавидеть.
Вернувшись в лачугу, девочка снова улеглась на кучу тряпок и старых газет. Ее сестра все еще плакала.
– Заткнись, я спать хочу! – выкрикнула Флоринда.
Сидя в темноте и обнимая всхлипывавшую девочку, Карлота молила Бога о дожде. Только ливень мог хоть немного остудить раскаленный воздух в трущобах, смыть экскременты, которыми были усеяны протоптанные между хижинами тропинки, сделать жизнь хотя бы чуть более сносной.
Жизнь никогда не щадила Карлоту. Она казалась немолодой, хотя ей было всего двадцать семь. Родилась она на одной из фазенд в штате Пернамбуку. Ее мать была одной из стряпух, которые готовили еду для рабочих. Она даже не смогла сказать Карлоте, кто именно был ее отцом. Мать вообще мало что могла сказать дочери и мало чему ее научить.
Карлота выросла поразительной красавицей – такой когда-то была и ее мать. Внешность Карлоты и ее необычно высокий рост были результатом многовекового смешения рас. Прямые, цвета воронова крыла волосы и миндалевидный разрез глаз свидетельствовали о том, что в жилах девушки течет немалая доля индейской крови; высокие скулы и стройную фигуру Карлота взяла от своих чернокожих предков; медовый цвет глаз и великолепная, чуть смугловатая кожа были «вкладом» португальских колонизаторов. Но любому было ясно, что непосильная работа и нищета уничтожат эту красоту раньше, чем Карлота сможет воспользоваться ею, чтобы бежать от своей ужасной доли. С другой стороны, привлекательность представляла опасность для самой Карлоты – вокруг них были отнюдь не джентльмены.
Одиннадцать лет назад на девушку положила глаз целая группа, а точнее, шайка сезонных рабочих, которых хозяева фазенды наняли для сбора сахарного тростника. Получив деньги, они большую часть заработка истратили в первый же вечер, отмечая это событие в местном баре. Накачавшись спиртным, мужчины вывалились в горячую и влажную тропическую ночь и прямиком отправились к хижине, где жили Карлота с матерью.
Мать Карлоты пыталась помешать подонкам, но тщетно. Один из обрушившихся на нее ударов сломал ей шейные позвонки. Пьяные мерзавцы бросили Карлоту на кровать и всю ночь насиловали девушку, после чего ушли, связав несчастную и заткнув ей кляпом рот.
Именно тогда, на кровати, мокрой от ее собственной крови, задыхаясь от ненавистного ей чужого запаха, которым, как ей казалась, она пропиталась навсегда, Карлота приняла важное для себя решение. После того как ее мать похоронили у стен маленькой часовенки, она отправилась домой и достала из спрятанной консервной банки тоненькую пачку крузейро, скопленных ими на черный день. Эти деньги должны были помочь ей добраться до Рио.
Денег едва хватило на железнодорожный билет третьего класса, а дорога заняла целых четыре дня.
Когда Карлота вышла из здания вокзала, почти стемнело. Чувствуя, как сердце холодеет от страха, она пересекла широкую улицу и вошла в парк. Здесь она почувствовала себя несколько увереннее: огромные деревья напоминали родные места.
Девушка устроилась спать на скамейке, но посреди ночи ее разбудил полицейский. Блюститель порядка потребовал у бродяжки документы. Когда Карлота рассказала ему свою историю, этот человек вытащил из кармана записную книжку, нацарапал на листке адрес агентства, подбиравшего кадры для работы в качестве домашней прислуги, и отпустил.
На следующее утро Карлота отправилась в агентство и к полудню уже получила место горничной в чудесном доме на руа Редентор, около пляжа. Семья, обитавшая в доме, оказалась очень приятной. Хозяин занимал один из руководящих постов в крупной компании с трудным названием; его жена спала допоздна, а днем, проснувшись, увозила детей на пляж. Карлота делала всю работу по дому, за исключением кухни – там распоряжалась кухарка по имени Отилия.
Впервые в жизни Карлота получила в свое единоличное распоряжение небольшую комнатку и возможность пользоваться ванной. Девушка была счастлива. Получив в конце месяца жалованье, она сразу же истратила значительную его часть на покупку купальника, чтобы по воскресеньям ходить на пляж вместе с Отилией.
В той веселой и чувственной атмосфере, которая царила на пляжах Рио, девушка, подобная Карлоте, не могла остаться незамеченной. Однако, какими бы дружескими ни были приглашения провести время, какими бы смешными шутками ни пытались развлечь ее местные ловеласы, она не проявляла никакого интереса к ухаживаниям. Когда мужчины, улыбаясь, склонялись над ней, чтобы попытаться завязать разговор, вид их покрытых волосами грудей вызывал у нее страх.
У нее прекратились месячные. Мать однажды объяснила ей, что регулярные кратковременные кровотечения – естественная особенность женского организма. Карлота решила, что отсутствие ставшего уже привычным неудобства вызвано ее переездом в Рио.
Грудь ее увеличилась, и Карлоте отчего-то стало трудно застегивать на талии пуговицы униформы. Однажды сеньора сказала, что хочет с ней поговорить. Карлоту вначале удивили, а потом смутили вопросы хозяйки.
В тот же вечер один из многочисленных кузенов сеньора, по профессии врач, был приглашен вместе с супругой на обед. Незадолго до обеда Карлоте сказали, что доктор ее осмотрит. Осмотр показался девушке очень неприятным, но длился недолго. Закончив его, врач сообщил, что она беременна.
На следующее утро сеньора объявила Карлоте, что возмущена ее безответственностью и не намерена терпеть в доме такую ненадежную и недостойную доверия особу. Четыре дня спустя в доме появилась новая горничная.
Сложив скудные пожитки в картонную коробку, Карлота с остатками жалованья отправилась обратно в агентство. Увидев ее, женщина в приемной сразу же заявила, что больше ее не удастся никуда устроить.
Выйдя из здания агентства, Карлота зашагала по улице к вокзалу. Она решила вернуться обратно домой, но ей сказали, что поезда в нужном направлении не будет до полудня. Девушка направилась в парк на другой стороне улицы – очень хотелось побыть в таком месте, которое было бы ей хоть немного знакомо. Отыскав ту скамейку, на которой она совсем недавно пыталась переночевать, Карлота уселась, вытянула занывшие от усталости ноги… и тут наконец осознала весь ужас своего положения. Дома ее никто не ждал. Собственно, и дома у нее не было. Как же она сможет растить ребенка, ухаживать за ним?
Вид горько плакавшей молодой девушки привлекал внимание прохожих. У одних это зрелище вызывало в душе сочувствие, у других возникало мимолетное желание узнать, что так расстроило бедняжку, однако большинство равнодушно проходили мимо. Тем не менее нашелся человек, который, бросив на Карлоту короткий взгляд, мгновенно и точно оценил ситуацию. Чико Рибейро видел подобные сцены не раз и отлично знал, что ему следует делать.
Подойдя к скамейке, он уселся рядом с Карлотой и сказал:
– Не стоит так переживать.
Он повторял эту незамысловатую фразу снова и снова, вытирая с лица девушки слезы сильно надушенным платком.
Карлота никогда не видела таких чутких молодых людей с таким количеством золотых цепочек на шее и на запястьях, да еще обутых в такие замечательные белые туфли из крокодиловой кожи с чудесными кубинскими каблуками.
Ее душу захлестнула волна благодарности. Зарывшись лицом в его плечо, она заплакала еще горше. Вытащить деньги из кармана девушки для него было проще простого. Он еще некоторое время бормотал слова утешения, пока Карлота не начала понемногу успокаиваться. Затем посмотрел на свои золотые часы и воскликнул:
– Боже, мне пора бежать!
Впрочем, он ушел совсем недалеко – до ближайшего куста. Спрятавшись, Чико принялся наблюдать за девушкой. Посидев еще немного на скамейке, та встала и направилась к выходу из парка. Вскоре она скрылась из виду, но это не имело значения – Чико знал, что эта дурочка обязательно вернется.
Ждать пришлось каких-нибудь пятнадцать минут. Лицо девушки на этот раз было искажено ужасом. Опустившись на четвереньки, она принялась ползать около скамейки, просеивая между пальцами гравий. Наконец девушка рухнула на скамью и закрыла лицо руками.
Выйдя из-за куста, Чико Рибейро направился к ней.
– О, ты все еще здесь. Все в порядке? – обратился он к девушке с жизнерадостной улыбкой.
Вопрос, который в Рио-де-Жанейро был чем-то вроде приветствия, отозвался в сердце Карлоты острой болью.
– Не уходите, сеньор, – взмолилась она.
Чико и не собирался уходить. Более того, выслушав рассказ о ее бедах, он немедленно предложил ей поселиться у его невесты до той поры, пока она не подыщет себе работу и жилье. Карлота, не веря своему счастью, направилась за молодым человеком к его машине, прижимая к себе картонную коробку с вещами.
Невеста молодого человека жила в небольшой квартире на площади Мауа, неподалеку от порта. Она приветливо встретила Карлоту, назвалась Лулой и пригласила гостью на кухню, где готовила ужин.
Когда все трое уселись за стол, Карлота почувствовала, что страшно голодна, и, как только перед ней поставили тарелку, набросилась на мясо, рис и жареные бананы. Лула выслушала ее печальную историю и сказала, что, поскольку Карлота имеет опыт работы по дому, ее, возможно, заинтересует вакансия в салоне, которым она руководит. Заведение это, по ее словам, специализировалось на расслабляющем массаже. Массажистки, пояснила она, там же и живут, они все как одна большая семья. Девушка, занимавшаяся уборкой и другой подсобной работой, недавно уволилась, и на ее место еще не успели никого взять. Карлота с восторгом приняла предложение Лулы.
На следующее утро Чико отвез девушек в довольно неприглядного вида район. Прежде чем войти в дом, Лула быстро оглядела улицу, после чего, отперев замок входной двери, втолкнула Карлоту внутрь. Запах дешевых духов, разлитый в спертом воздухе, не мог заглушить вонь кошачьей мочи. Где-то в доме было включено радио, из которого лились звуки самбы.
Когда Лула и Карлота поднимались по лестнице, на площадку первого этажа вышла девушка-мулатка. На ней не было абсолютно ничего, если не считать босоножек на очень высоком каблуке. Весьма внушительных размеров бюст, впрочем, частично прикрывал эмалированный таз с водой, который девушка держала обеими руками. Лула познакомила их – имя мулатки было Неринья.
В конце коридора открылась дверь, из-за которой появился молодой светловолосый матрос. Он хотел было пройти к выходу, но Неринья, крепко сжав губы и выставив вперед объемистую грудь, преградила ему дорогу.
– Неблагодарный, сделай мне подарок, давай сюда доллары, – обратилась она к молодому человеку. – Неринья ведь была с тобой всю ночь, верно?
Мужчина осторожно вытащил из кармана банкноту. Приняв ее, Неринья уже собиралась зажать купюру в кулак, но Лула ловким, точным движением выхватила у нее кредитку и с улыбкой опустила себе в карман.
Карлота прижилась в салоне. Кроме нее и Нериньи, в заведении было еще две девушки – Мимоса из Сеары и Магнолия, родом из Пелотаса. У Магнолии было две кошки. Каждая из девушек имела свою комнату. Застекленные двери комнат, прикрытые занавесками в цветочек, выходили в коридор первого этажа. Комната Карлоты представляла собой маленький чердак, где было душно и жарко, даже когда со стороны гавани дул прохладный бриз. Но Карлота очень гордилась тем, что у нее снова есть свое жилье. Работа ее состояла в приготовлении еды для девушек, мытья полов и уборки постелей.
Расчет Чико был прост. Карлота была ему благодарна, а он вполне мог позволить себе подождать до тех пор, пока она будет способна оказывать его клиентам полный набор услуг. Что же касается ребенка, то он, по мнению Чико, мог быть полезен в другом виде его бизнеса, а именно в попрошайничестве.
Пока же жизнь Карлоты текла довольно размеренно. Девушки спали допоздна, а около полудня отправлялись на пляж. Карлота тем временем прибирала в комнатах. Около трех или четырех часов пополудни девушки возвращались и снова укладывались вздремнуть; затем все собирались в комнате Нериньи и слушали ее новый радиоприемник, обсуждая проблемы героинь «мыльных» опер. Между делом они шили и вязали одежду для будущего ребенка Карлоты.
По ночам Лула пускала в салон клиентов. В ожидании гостей она усаживалась в стоявшее в прихожей кресло-качалку и одну за другой курила сигареты. В те вечера, когда клиентов не было, ее и девушек иногда навещали Чико или Морена ду Сул, приятельница Лулы, работавшая в одном из баров рядом с портом. Карлота по вечерам сидела у себя на чердаке. Она боялась выходить в город одна, опасаясь, что с ребенком, который уже скоро должен был появиться на свет, что-нибудь случится.
Однажды Чико поручил Карлоте новую работу. Вместе с Мореной они должны были ездить по Рио в переполненных автобусах. Задача Карлоты состояла в том, чтобы, присмотрев наиболее обеспеченного по виду пассажира, устроившегося на сиденье, встать рядом с ним, выпятив живот. Пассажир, как правило, уступал ей место, руководствуясь самыми добрыми побуждениями. Если же он этого не делал, Морена начинала на весь салон честить бедолагу за отсутствие манер. Так или иначе, в конце концов мужчина вставал, и в неизбежно возникавшей при этой толчее Морена забиралась к нему в карман. Сделав свое дело, она выходила на ближайшей остановке. На следующей покидала автобус Карлота. Она поджидала Морену, после чего обе садились в очередной автобус.
Как-то они разыгрывали отработанный сценарий. Все прошло как будто благополучно, Морена пробиралась к выходу. Внезапно мужчина, которого она только что обчистила, обнаружил пропажу и закричал. Морена выскочила из салона, пассажир бросился следом. Карлота лихорадочно пыталась сообразить, что ей делать, но вдруг почувствовала резкую боль внизу живота и ощутила, как из нее начала хлестать жидкость, заливая сиденье. Страшно смутившись, она торопливо вышла, хотя другие пассажиры предлагали ей помощь.
Оказавшись на улице, Карлота побрела куда глаза глядят, но вскоре приступ боли повторился. Она с трудом сохранила равновесие, опершись о ствол огромной пальмы.
Вскоре она потеряла сознание. Карета «скорой помощи» доставила молодую женщину в больницу «Роча Маиа», и семнадцать часов спустя Карлота уже прижимала к груди новорожденную дочь.
Во время пребывания в больнице Карлота подружилась с уборщицей, приехавшей в Рио из Ресифи. Участие, которое проявила пожилая женщина к ней и к ее ребенку, заставило Карлоту поплакать о том, что ее мать не дожила до рождения крохотной Флоринды. Карлота назвала дочь в честь главной героини любимой «мыльной» оперы, искренне надеясь, что когда-нибудь ее Флоринда тоже станет богатой и известной.
Чико и пальцем не пошевельнул, чтобы попытаться разыскать Карлоту. Он был уверен, что она вернется, и оказался прав: через несколько дней после своего исчезновения Карлота появилась снова. В салоне поднялся переполох – Лула, Неринья, Магнолия и Мимоса ворковали над малюткой, пока не появился первый клиент.
Спустя месяц, когда Карлота готовила ужин, медленно помешивая фасоль и кусочки свинины вилкой, в кухню вошел улыбавшийся Чико с Флориндой на руках.
– Малышка готова к тому, чтобы немного подышать свежим воздухом, – заявил он. – Завтра утром вывезу ее погулять.
Карлота не поняла, о чем идет речь. Она каждый день гуляла с Флориндой, и ей казалось, что свежего воздуха ее дочь получает более чем достаточно.
– Но я не могу никуда отлучаться завтра утром, – сказала Карлота. – Я должна помочь Луле здесь.
– Тебе и не надо никуда отлучаться. И вообще, с сегодняшнего дня ты будешь видеть Флоринду только тогда, когда я тебе позволю. Я ее у тебя забираю.
Чико знал Карлоту уже несколько месяцев и привык к ее покорности. Однако он ее явно недооценил. Широко раскрыв глаза, Карлота прыгнула на него. Левой рукой выхватив девочку, правой она рассекла ему лицо вилкой от брови до подбородка. Брызнула кровь, заливая Чико глаз. На его крики сверху сбежались девушки. Они увидели, что входная дверь заведения распахнута, а Карлота и Флоринда исчезли.
Магнолия занялась лицом Чико, а Мимоса и Неринья бросились на улицу, но свист и улюлюканье мужчин, громкое гудение автомобильных клаксонов заставили их вспомнить, что они выскочили из дома в чем были – в туфлях на высоких каблуках и черном нижнем белье. Испугавшись, что вмешается полиция, они вернулись.
По шее Карлоты стекал пот, сердце бешено колотилось, но она продолжала мчаться все дальше, прижимая к себе ребенка. Флоринда заплакала. Задержавшись у входа в церковь, Карлота покормила младенца. Прикосновение десен малышки к груди помогло ей успокоиться. Глядя на личико Флоринды, Карлота вспомнила, как впервые кормила ее в больнице, и подумала о Марии, уборщице, которая была к ней так добра.
Насытившись, Флоринда заснула. Струйки молока стекали по ее щекам и губам, на которых появилась умиротворенная улыбка. Карлота охраняла ее сон, сколько могла, но когда церковные колокола прозвонили два часа ночи, тоже провалилась в сонное забытье.
Когда она проснулась, было все еще темно. Пеленки на Флоринде промокли насквозь. Ребенок беспокойно шевелился и хныкал. Карлота осторожно прижала дочку к груди и зашагала по пустынным улицам. Она забрела в какой-то обсаженный деревьями переулок и, убедившись, что вокруг никого нет, присела и справила нужду на тротуар. Взгляд Карлоты упал на приоткрытое окно дома, забранное металлической решеткой с декоративными завитушками. Между прутьями виднелся край занавески.
Оглядевшись, Карлота подняла с земли осколок стекла. Положив ребенка на подоконник, куском стекла она быстро отрезала от занавески лоскут. Пройдя пару кварталов, беглянка увидела неприметную арку, в которой перепеленала малышку в чистую ткань.
На улицах уже начали появляться люди. Карлота несколько раз спрашивала у прохожих дорогу и наконец оказалась возле больницы, в которой родила Флоринду. Неподалеку от входа она принялась ждать. Марию Карлота увидела издали. Окликнув ее, она впервые после своего бегства из массажного салона почувствовала себя в безопасности. Выслушав ее, Мария отправилась в здание больницы. Через некоторое время она вернулась с картонным стаканчиком кофе и пирожным и, протянув Карлоте, попросила ее подождать где-нибудь на улице до конца смены.
Карлота с малышкой на руках уселась на скамейку под пальмой и принялась ждать. В конце концов усталость взяла свое, и мать и дочь, разомлев под лучами утреннего солнца, уснули.
Мария в это время мыла пол нескончаемого коридора и думала о Карлоте. С ее помощью, рассуждала уборщица, легче будет управляться с работой по дому, и к тому же ее сыну Нелсону была нужна женщина. Карлота понравилась Марии: она была способна рожать красивых, здоровых детей.
Закончив работу, Мария предложила Карлоте пожить у нее. Уборщица рассказала, что у нее есть сын по имени Нелсон, который наверняка будет рад Карлоте. По ее словам, они с сыном жили в очень хорошей части города, из которой видны Жокейский клуб и бухта. Это произвело на Карлоту большое впечатление.
После долгой поездки на автобусе женщины почти час взбирались по крутому склону холма, продираясь сквозь заросли папоротников и лиан. Мария несколько раз предлагала Карлоте понести девочку, но та не соглашалась.
Наконец они оказались на тропинке между выстроенными из чего попало лачугами, лепившимися к склону горы. Тут Карлоте пришлось идти, держа Флоринду одной рукой – другой она вынуждена была отмахиваться от мух, тучами вившихся над грудами мусора и кучками экскрементов. Карлота не замечала голых ребятишек, тощих и чумазых, которые стайками играли вокруг – зрелище было для нее привычным с детских лет.
Мария открыла жестяную дверь одной из хижин. Внутри Карлота увидела молодого человека. Лежа на полу в брюках, он громко храпел. Рядом стояла пустая бутылка.
– Нелсон! – позвала Мария.
Тот не пошевелился. Мария тряхнула его за плечо, после чего Нелсон наконец проснулся и встал. Карлота увидела, что одна нога у него изувечена.
– Нелсон, это Карлота, – сказала Мария. – Она будет жить с нами. Ее дочку зовут Флоринда.
– Отлично, – сказал молодой человек, оглядывая Карлоту. Никаких объяснений ему не требовалось. Мать содержала его, и вот теперь привела ему миловидную женщину. Нелсон был доволен.
Через десять месяцев Карлота родила Сильвию. Младшую дочь она назвала в честь Сильвии да Коста, кинозвезды, которая в то время была невероятно популярна в Бразилии.
В день, когда Сильвии исполнилось три года, Мария заболела. Они с Карлотой собирались пойти на площадь и сфотографироваться вместе на память о дне рождения малышки, но в последний момент у Марии страшно разболелась голова, и она предпочла остаться дома. Нелсон объявил, что тоже останется в лачуге, чтобы присмотреть за матерью. Вскоре после того, как Карлота и девочки ушли, Мария заснула, а Нелсон отправился на ипподром.
На следующий день Марию осмотрели в больнице, где она работала. Врачи обнаружили у нее опухоль в мозгу. Вскоре она умерла. Не долго думая Нелсон, прихватив сбережения матери, отправился в Сан-Паулу, где, как ему сказали, можно было жить легко и беззаботно.
Карлота никогда больше его не видела. Нужно было как-то зарабатывать на жизнь, но она не могла ходить на работу, оставляя без присмотра Флоринду и Сильвию. Она прекрасно знала, что рано или поздно, вернувшись домой, не найдет там дочерей. Попрошайничество стало для нее единственным способом заработать хотя бы несколько крузейро, а обыскивание мусорных баков – единственной возможностью добыть для детей хоть что-нибудь съестное. Через два года после исчезновения Нелсона Карлота начала кашлять, а еще через год у нее в мокроте появилась кровь.
Да, жизнь никогда не щадила Карлоту. Порой она жалела о том, что ей все время не везло, но тут же спохватывалась и благодарила Бога за то, что он подарил ей ее девочек. Она любила их и давала им все, что могла.
…Наконец младшая дочь, успокоившись, заснула в ее объятиях, и Карлота, поцеловав Сильвию в лоб, уложила ее на постель из тряпья.
Глядя на спящих девочек, она в который раз поразилась их красоте, испытав невольный прилив гордости и тревогу.
Что будет с ними дальше?
