Текст книги "Обезьяны"

Автор книги: Уилл Селф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц)

Белинда взмахом лапы оборвала старуху:

– Вот что. У вас нет, случайно, запасных ключей от ее квартиры «хууууу»?

– «ХУУУУУ» Да, есть.

– Отлично, в таком случае «уч-уч», – Белинда схватила пони за уздечку и перекинула ее через ограду, несчастное животное глухо шлепнулось наземь, – вы окажете мне большую услугу, если присмотрите за этой клячей, пока хозяйки нет дома «хууууу».

Старуха – с которой никто не спаривался уже двадцать лет кряду – проводила Белинду, бодро проскакавшую по дорожке и впрыгнувшую в заднюю дверь «скорой», взглядом, полным нескрываемого презрения. Мерзкая юная шлюшка, подумала возмущенная самка, расправляя пальцами задней лапы гриву Грейси, посмотрите только, как она всем сует под морду свою мозоль, а ей до течки еще неделю, куда мир катится. Потом она отвела Грейси в свой дом, насквозь пропахший мебельным лаком, и принялась искать макинтош – надо допрыгать до магазина и принести бедной лошадке на обед сена.

По дороге – недолгой – в больницу «Чаринг-Кросс» двух шимпанзе было не оторвать друг от друга, и по прибытии Сара наотмашь отпоказалась оставить Саймона одного. Пол поместил их в небольшой бокс, где обычно осматривают вновь прибывших пациентов, и занялся заполнением бумаг по госпитализации художника.

– Пусть остынут немного, – махнул Пол Белинде. – Ей предложи чаю, а его даже будить не думай, кто знает, может, на этот раз силушки в лапах у него окажется побольше. И подыщи ему халат «хуууууу», а то голышом он уж точно не почувствует себя по-шимпанзечески.

Белинда нашла подходящий халат и с помощью Сары продела негнущиеся передние лапы Саймона в широкие лапава. Беднягу уложили на кушетку, он свернулся клубочком, как эмбрион, вся его поза показывала, что он отторгает присутствующих, не желает иметь с ними ничего общего. Дышал он учащенно, неглубоко, но в остальном выглядел нормально и, судя по всему, физической боли не испытывал.

– Не хотите ли чашку чаю «хуууууу»? – показала Белинда, когда они с Сарой закончили одевать Саймона.

– Да, будьте так добры, – отзначила Сара, – с удовольствием.

– Не хотите ли немного побарабанить о том, что произошло «хуууууу»? – запустила пробный шар Белинда, нежно извлекая из белой шерсти вокруг Сариной мозоли катышки засохшей спермы Саймона.

– Я… я… «хууууу» не знаю даже…

– Если не хотите, не стоит. Я просто подумала, может, вам будет легче сначала показать про это мне…

– Ну, понимаете, дело в том, да вы уже и так знаете, ну, мы, в общем, мы живем в одном гнезде…

– Да.

– Я вовсе не уводила его из группы – если вы так думаете, то ошибаетесь. Группа распалась относительно давно, мы еще не были знакомы. Дело в том, что… ну, он очень талантливый шимпанзе, знаете ли, иные думают, что он просто-таки великий, как показывается, большая обезьяна, и я очень не хочу, чтобы эта история как-то сказалась на его карьера. Вы ведь знаете, он художник – у него выставка открывается на следующей неделе.

– Вот как, – не вкладывая в жесты эмоций, отмахнула Белинда. Ей было откровенно неприятно видеть, как эта красивая, да просто шикарная самка вся дрожит при каждом жесте про своего самца.

– Да вот, выставка. И… «ух-ух-ух»… ну… в общем, я не хочу, чтобы… ну, какие-нибудь обстоятельства помешали ей пройти на «ХуууууГрррааааа».

– А что бы такое могло ей помешать?

– Ну, вы понимаете.

– Сара, – Белинда поглубже зарылась пальцами в шерсть молодой самки, дабы убедить ее во всей серьезности того, что сейчас покажет. – Вы вчера принимали наркотики, верно «хуууу»? Вы ведь об этом беспокоитесь, так «хууууу»?

Отзнака Белинда не получила – в этот миг дверь бокса распахнулась и вошел Пол, сжимая в передней лапе лист бумаги, а в задней – шариковую ручку.

– Так, я зарезервировал для Саймона палату в Гафе, – показал он. – Теперь нам нужно ухнуть его личному врачу и групповым, вы нам не поможете «хуууу»?

– Я… «хуууу»… я просто его самка. – Сара совсем смутилась.

– Так, сейчас не время для экивоков, милочка, выкладывайте-ка все, что знаете. – Близость больницы и начальников отражалась в жестах Пола – они стали более уверенными, как у настоящего врача, и Сара, почувствовав это, выпрямилась и начала показывать гораздо яснее и резче, чем раньше.

– Его бывшую первую самку обозначают Джин Дайкс. – Пол записал это на листке. – Она живет в Оксфордшире, в местечке под обозначением Браун-Хаус, это Отмур, близ Тейма. Я… ее видеофон я не знаю…

– Это мы в два счета выясним. Его врач «хуууу»?

– Бом, Энтони Бом. Он работает в центре здоровья в Тейме. Он… он…

– Да «хууууу»?

– Он лечил Саймона от «хуууу», ох, в общем, от депрессии он его лечил, некоторое время назад.

– Значит, Саймон принимает сейчас таблетки «хууууу»?

– Не знаю, раньше принимал антидепрессанты.

– Понятно. И что произошло прошлой ночью «хуууууу»?

– Ничего особенного… – Сара опустила лапы, сплела пальцы в замок.

Пол принялся исподтишка разглядывать ее седалищную мозоль. Он сам был коренастый, мускулистый самец с приятной мордой в коричневых пятнах, поэтому самок у него было сколько угодно, и он знал, что, несмотря на нервное состояние, Сара находила его привлекательным. Возможно, она вела себя сдержанно потому, что была в шоке – еще бы, ее самец нежданно-негаданно превратился из респектабельного шимпанзе в агрессивное чудовище.

– Сара «груууунннн», – Пол изогнул пальцы так, чтобы их касания передавали максимум заботы, но одновременно и решительности. – Мы не сумеем помочь Саймону, если вы нам не покажете, что с ним произошло, особенно если тут замешаны наркотики. Мы совершенно не собираемся рушить чьи-либо жизни и ставить крест на чьих-то карьерах, мы только хотим помочь. Можете не сомневаться: все, что вы нам покажете, совершенно конфиденциально.

– «Хуууу» хорошо, в общем, прошлой ночью мы немного закинулись…

– И чем же именно «хуууууу»? Таблетками? Кокаин нюхали?

– Да, кокаин.

– Что-нибудь пили «хууууу»?

– Пили, конечно, виски и прочее, и еще пару «голубок».

– Экстази «хууууу»?

– Верно, верно…

Сара снова опустила лапы – в бокс вошел санитар.

– Этого, что ли, в Гаф, шеф «хуууууу»? – показал он Полу.

– Именно так, и вы приползли его забрать «хуууууу»?

– Ну, мы собирались, – санитар ткнул пальцем в своего коллегу, который переминался с лапы на лапу в коридоре. – Старший по отделению показал, что его можно нести в кресле, поэтому мы взяли с собой только кресло, а тут, я вижу, понадобятся «уч-уч» носилки, так что придется ему маленько подождать.

– Ради всего святого, что ты несешь, самец «уч-уч»! – Пол был вне себя; он не выносил подобного отношения к пациентам – лентяйского и наплевательского, – именно от этого он был избавлен, работая в спецназе. – Посадите его в кресло, подложите там что-нибудь со всех сторон «уаааа», а если не выйдет, так просто взвалите себе на спину…

– …шеф, я не хотел об этом махать, но вы же знаете, у нас не такая работа, в наши обязанности не входит таскать пациентов на своем горбу…

Допоказать он не успел – Пол вскочил на задние лапы, а обеими передними отвесил ему несколько пощечин, да так, что раскроил когтями морду. Из раны над бровью хлынула кровь.

– «Ииииииккк!» – завопил санитар, отступая и хватаясь одной лапой за израненную морду, а другой отчаянно жестикулируя: – Простите меня, шеф, простите, «ух-ух-ух» я вовсе не хотел вас обидеть. Я знаю, вы очень опытный врач, хороший врач, очень влиятельный и сильный врач, я преклоняюсь перед складками на вашей заднице, простите меня…

Он повернулся задом к Полу и очень низко поклонился.

– Все в порядке, санитарушко мой, – отстучал Пол пальцами ему по спине, одновременно расправляя шерсть. – Я принимаю твои знаки почтения, я восхищаюсь твоей подобострастностью, а теперь хватай-ка живо этого самца и вон отсюда.

– Доверь это мне, – махнул раненому товарищу второй санитар, вкатываясь в бокс. Огромной узловатой задней лапой он схватил Саймона за загривок, вытянул его во весь рост, водрузил этаким коромыслом себе на плечи и вышел в коридор. Саймон прыгал у него на спине как сломанная кукла.

– Вот так, все отлично, все путем, несчастный мой самец «чапп-чапп», все отлично.

Он же просто меня касается, ничего не говорит, как же я его понимаю? Саймон четко ощущает смысл, вложенный санитаром в прикосновение:

– Все будет хорошо, только не надо торопиться. Вот сейчас уложим тебя в гнездо, и все будет отлично.

– Эй, осторожнее, ты же не хочешь получить еще одну взбучку от этой шишки, ведь нет же? Ну так неси его как новорожденного детеныша!

Он на миг открывает глаза, видит, как в небо бьет фонтан, только небо внизу, а фонтан вверху/Думает: я знаю это место. Поворачивает голову, видит ряды машин, «вольво», «воксхоллы», «форды». Машины – их вид успокаивает, знакомые названия марок тоже успокаивают. Он снова осторожно поворачивает голову, чтобы посмотреть – кто или что его несет. Обезьяны. Макаки. Как на этих сраных рекламных плакатах диснеевских мультфильмов. Сраные макаки в коротких белых халатах. Пародия на человечество. Карикатура. Кричать он уже не может, и от шока его опять парализует, он снова теряет сознание.

– «Хууууу?» Ну и что ты думаешь? – поинтересовался Пол у коллеги.

– «Уч-уч» ну, по крайней мере, выглядит именно так, – отзначила Белинда.

– «Хуууу» да, похоже, так оно и есть…

– О чем вы жестикулировали? – Сара подняла глаза – она не видела их обмен жестами, так как до этого пристально разглядывала свою седалищную мозоль, словно бы та сочувствовала попавшей в затруднительное положение хозяйке и могла подпоказать выход из него.

– Ну… – Пол встал на задние лапы и направился к двери, – я просто спросил коллегу, что она думает по поводу поставленного мной предварительного диагноза…

– И что же это за диагноз «хууууу»?

– Думаю, у вашего самца случился психоз на фоне наркотической интоксикации. Все симптомы на морду: иррациональность, паранойя, агрессия. Единственное, что выпадает из картины, – слабость. Обычно мы имеем дело с прямо противоположным эффектом. Но мой диагноз лишь предварительный, мы проконсультируемся с другими коллегами и с лечащим врачом Дайкса – с этим, как его, Бомом, – тогда все станет яснее.

Пол собрался уходить, но тут Сара в почтительной позе подошла к нему и начала чистить – впервые после прибытия «скорой». Хороший знак, подумал Пол.

– Доктор, – застучала Сара, – с ним правда все будет «чапп-чапп» в порядке, правда ведь «хуууу»? Я… я чувствую себя ужасно виноватой. Понимаете, думаю, если бы не я, он не стал бы глотать эту наркоту.

Пол серьезно поглядел на Сару.

– Вы что, силой заставляли его принимать наркотики, Сара «хууууу»?

– Н-нет.

– «Хууууу» что же, в таком случае я не вижу, почему вас должна мучить совесть. Но как бы то ни было, не думаю, что вам стоит так уж беспокоиться, прогноз для таких случаев в целом весьма благоприятный. Ему нужно полежать у нас пару деньков, успокоиться. Мы будем за ним ухаживать. А вы четверенькайте себе домой, пожестикулируйте с кем-нибудь, почиститесь, вам станет легче, а потом ухните нам, попозже.

Отмахнув это, дежурный врач скорой психиатрической помощи побарабанил на прощание по притолоке и покинул бокс.

Оптимистический прогноз Пола немедленно начал оправдываться – однако иначе, нежели он предполагал. Пол со старшим врачом отделения Гаф, д-ром Джейн Боуэн, не встретили никаких трудностей при помещении Саймона Дайкса в палату – тот «и» не думал приходить в сознание. Проблем с группой Дайкса тоже не возникло. Как показал обмен жестами с его бывшей первой самкой, она едва ли не с нетерпением ожидала, когда же ей сообщат о Саймоне что-нибудь подобное. Джейн Боуэн ухнула ей по видеофону; она появилась на экране с зажатыми в одной лапе богато украшенными четками из золота и янтаря. Все время, пока самки махали лапами, Джин Дайкс не переставая теребила их, так что все ее знаки были пересыпаны оборванными цитатами из молитв. На ней было тяжелое платье черного бархата с кружевным воротником, и это сочетание старомодного костюма и сосредоточенного, немигающего взгляда произвело на психиатра крайне удручающее впечатление.

Вдобавок в соответствии со своими религиозными и не уступающими костюму в старомодности взглядами, миссис Дайкс не вызначивала ни малейших возражений против того, чтобы во все время жестикуляции над ее задом неутомимо трудились целых два самца, по каковой причине ее напыщенные жесты получали достойное сопровождение в виде непрекращающихся копулятивных охов и рыков.

– «Хуууу» миссис Дайкс?

– «Хуууух-грррннн» да, это я, чем могу быть «хууууу» полезна?

– Видите ли, у нас сейчас ваш экс-первый самец Саймон…

– Ох, Саймон, Вожакородице, Дево, радуйся, Вожак с тобою [63]63
  Здесь и ниже миссис Дайкс сбивается на молитвы «Вожакородице, Дево» и «Вожаче наш».


[Закрыть]«ххххууууу…»

– Миссис Дайкс, боюсь, у меня для вас плохие новости…

– Благословенна Ты между самками «хххууууу», и благословен плод седалищной мозоли Твоей… У него что, случился какой-то «хуууууу» припадок?

– Совершенно верно, нервный срыв, меня обозначают доктор Боуэн, и я…

– Святая Мария, Матерь Вожачья, молись за нас грешных «ххххххууууиииииииик»!.. – Спаривание закончилось под дружные вопли заинтересованных морд. – Что же, меня это вовсе не удивляет, он ведь давно свернул с пути истинного… ныне, и в час нашей смерти…

– Миссис Дайкс, я старший по отделению для тяжелых психиатрических больных больницы «Чаринг-Кросс», Лондон. Мы считаем, что Саймону необходимо полежать у нас некоторое время, – вы из его группы, и нам нужно ваше согласие на помещение его в стационар на семьдесят два часа.

– Разумеется, разумеется… Вожаче наш, иже еси на небеси, да лучится задница Твоя… – Поток знаков оборвался, и впервые с начала уханья лапы самки повисли вдоль тела.

– Хотела бы спросить у вас, – воспользовалась шансом Джейн Боуэн, – я верно понимаю, что вы ожидали чего-то подобного «хууууу»? У Саймона подобные срывы случались и раньше «хууууу»?

– Да приидет вожачество Твое, да будет воля… Он был тяжким испытанием как для меня, так и для его детенышей, Генри и Магнуса, да, очень тяжким. Мерзкий грешник, сочащийся ядовитой желчью собственной порочности. [64]64
  Миссис Дайкс цитирует комментарии к псалмам Давида (конкретно к ст. 8 Псалма 73) известнейшего самца-проповедника XIX в., Чарльза Хаддона Сперджона (1834–1892), ярого пуританина и сторонника кальвинистской версии англиканства (его ученики публично отрицали истинность теории эволюции Дарвина и т. п.), демонстрируя тем самым глубину своих религиозных познаний и вероисповедальный фундаментализм.


[Закрыть]Что же до его умственного здоровья, вам следует обратиться к Энтони…

– Вы имеете в виду доктора Бома из Теймского центра здоровья?

– Его самого. Энтони был для нас большой поддержкой, большой побочной поддержкой… – Она опустила лапы – на экране появился молодой самец лет девяти и полез вверх по спине взрослого, который только что спаривался с его матерью. Морду малыша было почти невозможно отличить от морды Саймона Дайкса – те же вытаращенные глаза, та же пышная шерсть.

– Магнус, ты же видишь, я жестикулирую, право же… – Она снова прервалась, чтобы хорошенько дернуть юнца за ухо. Тот завыл и убежал. – Прошу прощения. Вы понимаете, с самцом, который правил так недолго…

– Разумеется, разумеется. Я ухну доктору Бому сразу же, как закончу с вами. Мне только нужно ваше обещание зайти к нему сегодня же и подписать бумаги, которые я вышлю по факсу.

– С радостью это сделаю, доктор Боуэн. Теперь же прошу меня извинить… – Крупный самец с рыжими бакенбардами снова принялся за ее задницу. – Слава Вожаку, и Детенышу, и Святому Ду» хууууууу!!!!»

Джейн Боуэн повесила трубку и почетверенькала из своего кабинета обратно в Гаф, потрясенно качая головой и размышляя. Похоже, распад группы Дайкса проходил совсем не так просто, как означивала его теперешняя самка.

Глянув в глазок, Боуэн увидела, что Саймон Дайкс сидит в той же позе, в какой они с Полом его оставили, – на краю гнезда, как-то странно выпрямив торс и свесив задние лапы вниз, а не подобрав их под себя. Джейн Боуэн решила рискнуть – кто знает, он может и напасть, а она не такая уж крупная самка, всего-то 36 кило – и вошла.

– «Хууу» Саймон?

Он не повернулся к ней, но его пальцы пришли в движение, складываясь в неуклюжие знаки:

– Пошлавон, гадюка, мерзкое чудище, исчадие ада, пошлапрочь… Вот, я псих, сошел с ума, что ж с того, пошлапротшшшшшь…

Боуэн сочла это хорошим знаком, – кажется, самец выходит из кризиса – и продвинулась немного дальше в глубь комнаты.

– Саймон, – легкими касаниями вывела она у него на плече, – как ты думаешь, не можешь ли ты…

Он резко обернулся, завопил и принялся царапать ей морду. Несмотря на свои скромные размеры, Боуэн легко отбилась и даже сумела схватить его за лапы.

– «Рррряв!» Саймон, я же врач, я пытаюсь помочь тебе!

– «Аааааааииииии! Аааааииии! Аааааииии!» Пошла прочь, пошла прочь! Не прикасайся ко мне, вонючая макака! Пошла прочь!

Джейн Боуэн отступила к двери палаты. Саймон Дайкс рухнул на пол, едва только она его отпустила, и попытался окатить ее дерьмом. Получилось не очень – в основном все излилось ему на задние лапы, – и теперь он лежал в луже собственных экскрементов, тихо скуля. Джейн Боуэн аккуратно прикрыла дверь, заперла ее и вызвала медсамку.

– Не спускать с него глаз, – показала врач. – Он не опасен, но может попытаться причинить вред самому себе. Наберите в шприц двадцать кубиков валиума, я введу их ему внутривенно, – надеюсь, это его успокоит. Потом попробуйте прибрать там и его самого привести в порядок – только не вздумайте заниматься чисткой, полагаю, его психоз связан с неприятием тактильного контакта. – Боуэн поправила халат, который сполз и закрыл ее задницу. – А я тем временем пойду ухну его лечащему врачу, – может, он распокажет побольше про нашего несчастного гения.

– «Хуууу» доктор Бом?

– «Ххуууу» чем могу служить? – Черты морды, как и жесты, были солидны, толстые пальцы складывали знаки в самой середине экрана. Гигантская нижняя челюсть самца, размером с иную задницу, была украшена седой бородой.

– Меня обозначают доктор Джейн Боуэн, я старший по психиатрическому отделению больницы «Чаринг-Кросс».

– Чем могу быть полезен «хууууу»?

– Я насчет вашего пациента, Саймона Дайкса…

– Саймон «хуууууу»? Что случилось «хууууу»? Надеюсь, ничего серьезного…

– Боюсь, не могу вас обрадовать, у него случилось что-то вроде нервного срыва, возможно психоз на фоне наркотической интоксикации. Нам, конечно, понадобится его история болезни, а я меж тем передам вам по факсу документы на трехсуточную принудительную госпитализацию…

– Это необходимо «хууууу»? Он что, буйный «хууууу»?

– «Хууугрррннн» ну, не то чтобы буйный, хотя несколько раз атаковал других шимпанзе без малейшего к тому повода…

– Так какого черта, самка «уч-уч»! Если шимпанзе не представляет опасности для окружающих, зачем запирать его в кутузку «хууууу»? Дайкс же не просто никому не известная обезьяна, он знаменитый художник…

– Я все это хорошо понимаю, доктор Бом; поверьте, если бы мы не полагали, что он представляет опасность для себя самого, мы бы и не подумали его госпитализировать. Покажу вам так: у него был припадок, психоз, который, не побоюсь этого знака, расцвел в одно мгновение махровым цветом. У него раньше были случаи нарушения работы психики «хуУУУУ»?

– «Уч-уч» как вам показать… «Уч-уч» да вы ведь все равно прочтете это в истории болезни. Да, у него бывали припадки. Депрессия, тяжелая депрессия, он дважды гнездился с ней в больнице, последний раз около года назад. И еще раз за два года до того. В ту пору распалась его группа, вы об этом знаете, если ухали его экс-первой самке…

– Я жестикулировала с ней.

– «Хуууу» несчастная самка… видите ли, я пытался ей помочь в это время, помочь весьма непосредственно «грррннн», но, разумеется, лишь в качестве побочного самца, вы понимаете. Так вот, со времен второй госпитализации я посадил его на СИОЗС… [65]65
  СИОЗС – селективные ингибиторы обратного захвата серотонина, класс лекарств от депрессии. Популярны, поскольку могут применяться амбулаторно и имеют мало побочных эффектов, в числе которых, однако, разного рода сексуальные расстройства (задержка эякуляции, ослабление эрекции, аноргазмия), кроме того, эти лекарства несовместимы с нейролептиками и алкоголем. Назначенный Саймону прозак относится к этому классу лекарств.


[Закрыть]

– Так он принимает прозак?

– Именно, я и показываю… я постоянно выписывал ему рецепты. Он не обращался ко мне более полугода, и, насколько я знаю, ему гораздо лучше. Он снова взялся за работу и завел себе самку, – по-моему, она не очень-то ему подходит, но мне как его личному врачу и побочному самцу его бывшей первой самки не пристало вмешиваться в такие дела…

– Он когда-либо сидел на наркотиках, доктор Бом «хууууу»?

– Что вы имеете в виду под «сидел на наркотиках» «хууууу»? Если вы хотите знать, принимал ли он наркотики, я покажу вам: да, вероятно, – знаете, творческая личность и все такое, но мы ни разу с ним об этом не жестикулировали. Вы уверены, что тут не обошлось без наркотиков «хууууу»?

– На данный момент похоже, что да, но из самого Дайкса мы пока не вытянули ничего конкретного; у него полномасштабный психоз в острой форме, нарушения моторики и координации, совершенно удивительная потеря мышечного тонуса. Постоянно показывает нам вещи типа «сраная макака», не желает чиститься. Если кто-либо из моих сотрудников подходит слишком близко, он окатывает их дерьмом и тут же теряет сознание.

На некоторое время д-р Бом застыл без движения и лишь еле заметно теребил бороду и подбородок. Затем он снова поднял лапы:

– Что я могу показать? По-моему, дело серьезное, весьма серьезное. Как считаете, стоит мне подъехать и осмотреть его «хууууу»? Он лечится у меня уже многие годы, можно показать, он мой союзник. Да и вообще мы фактически из одной группы, я имею в виду, мы в разное время состояли в одной группе.

– Возможно, это неплохая идея, доктор Бом, я извещу вас о развитии событий. Возможно, знакомая морда или знакомые тычки при чистке приведут его в себя.

– «Хууууу» очень может быть. Будьте так добры, простите меня, я вначале был с вами резок, но вы же знаете, как это все бывает… – Доктор Бом сделал неопределенный жест, намекая, видимо, на все разнообразие немордоприятных мнений о психиатрии и ее статусе среди врачебных профессий.

– Пожалуйста, не беспокойтесь, я признаю ценность и важность вашей приверженности общей терапии и ваш авторитет, признаю равенство нашего с вами ранга и восхищаюсь великолепием вашей задницы.

– Именно так, именно так. Что ж, ухните мне еще, как только что-нибудь изменится – или не изменится, в каковом случае я немедля прибуду. И вот еще напоследок – если вам нужно помахать лапами с кем-нибудь, кто на самом деле ему близок, то ухните его агенту, Джорджу Левинсону, у него галерея на Корк-стрит. Все эти годы никто так не поддерживал Саймона, как Джордж, что же до его экс-первой самки… с ее стороны, признаюсь, ничего хорошего ждать не приходится…

– Я имела возможность в этом убедиться.

– Вот именно, вот именно. Хорошо, в таком случае жду вашего уханья. «Хуууу-Граааа», – показал доктор Бом и без дальнейших расшаркиваний повесил трубку.

Убедившись, что экран погас, провинциальный терапевт сел за свой рабочий стол и долго глядел немигающим взглядом на плакаты с плюшевыми, мишками и карликовыми пони, которые во множестве – усилиями секретаря приемной центра здоровья – украшали стены его кабинета. В конечном итоге доктор сделал над собой усилие и вышвырнул произошедшую жестикуляцию из головы, взмахнув для острастки лапами самому себе:

– И почему нельзя хоть разок обойтись без этой сраной иерархии, черт ее побери, – а затем нажал кнопку видеоселектора и щелкнул пальцами, вызывая следующего пациента.

Но ближе к концу дня, когда бесконечный поток легких ипохондриков на время иссяк, Энтони Бом снова задумался о Саймоне Дайксе. И вопрос, который он себе задал, был такой: а не связан ли, случайно, Саймонов психоз с теми проклятыми клиническими испытаниями и не замешан ли здесь этот нахал с эксгибиционистскими наклонностями, известный в медицинской среде под обозначением Зак Буснер?