Текст книги "Мир Темной звезды. Том 1"

Автор книги: Трой Деннинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 46 страниц)

14. Певец

Агис проснулся под звуки нежных трелей на фоне легкого шума дождя. Не открывая глаз, он перевернулся на другой бок и сладко зевнул. Он протянул руку, чтобы обнять Садиру, но вместо гладкой девичьей кожи его пальцы коснулись чего-то пухлого, теплого, покрытого жесткой щетиной. Трели сразу стали еще нежнее и мелодичнее.

– Кто здесь? – спросил Агис.

И тут он вспомнил, что, стремясь избежать поводов для ревности, они этой ночью договорились спать поодиночке.

Агис открыл глаза и прямо перед собой увидел шесть похожих на маленькие сапфиры глаз. А под ними – пара подвижных челюстей, деловито жующих комок собранного рядом с Агисом мха. Терлась друг о друга пара лоснящихся ног, издавая те самые трели, которые разбудили сенатора. Еще четыре ноги поддерживали похожее на барабан тело, на котором и покоилась рука Агиса. Сзади до самой земли, свисало большое ярко-желтое брюхо.

Вскрикнув, Агис поспешно отдернул руку и схватился за меч. Огромный паук поспешно забрался по тонкой блестящей паутинке в раскинутую над головой человека сеть. Там он и повис вниз головой, наигрывая нежную, успокоительную музыку.

Агис сел. Он с удивлением отметил, что кругом, несмотря на дождь, совершенно сухо. Подняв голову, аристократ с любопытством поглядел на поющего паука. Гнулись под порывами ветра высокие ели. Качалась тонкая паутина. Моросил дождь. И тем не менее, под сетью паутины было так же сухо, как под самой надежной крышей.

Оглядевшись вокруг, Агис заметил еще десяток подобных паутин. И под каждой, на конец тонкой нити, щипал мох большой мохнатый паук. И Рикуса, и Садиру, и Нииву прикрывали от дождя серебристые зонтики, Только Анезка, свернувшись в клубок, мокрая и дрожащая, спала прямо под дождем.

Паук над головой Агиса нерешительно тренькнул и, словно спрашивая разрешения, потянулся к земле двумя ногами. Хмыкнув, Агис спрятал меч в ножны. К его удивлению, он спокойно принялся за еду, наигрывая задними ногами тихую и задумчивую мелодию, изумительно подходящую раннему лесному утру. В отличие от рассветов Тира, жестокое солнце здесь пряталось в густом утреннем тумане, а свет был ласков и зелен.

Задумавшись, Агис поглядел на своих дремлющих спутников. Они спали беспокойно, беспрерывно ворочаясь с боку на бок, словно даже в объятиях сна сжимались в ожидании удара кнута… или, что более вероятно, мечтая о том дне, когда смогут сполна расплатиться с бывшими хозяевами.

– Что я здесь делаю, Певец? – спросил Агис у паука. Внезапно аристократ явственно ощутил огромную пропасть, отделявшую его от остальных спутников. – Мои предки сочли бы меня сумасшедшим! Рисковать именем и поместьем Астиклов ради каких-то рабов…

Паук игриво запиликал и, подойдя поближе к Агису, потерся о его ногу. Сенатор прекрасно понимал, что животному хотелось бы, чтобы его еще раз погладили, но это было выше человеческих сил. Каким бы дружелюбным ни оказалось гигантское насекомое, его облик все равно оставался слишком отвратительным.

– И однако, мы знаем, где правда, – продолжал беседу Агис. – Если бы мои предки поступали, как велит им честь и совесть, а не шли на поводу у страха за свою шкуру, нам теперь, возможно, не пришлось бы беспокоиться о зловещих планах Калака.

Напротив Агиса, на другой стороне импровизированного лагеря путешественников, бесшумно раздвинулись ветви елей, и из-за них показались двое хафлингов. Они осторожно подкрадывались к одному из деловито жующих мох пауков. Внешне полурослики очень напоминали Анезку – только это были мужчины, одетые в потрепанные набедренные повязки. Грязь ручейками стекала с их тел. В руках хафлинги держали копья с кремниевыми наконечниками, а за поясом торчали костяные кинжалы.

Агис уже хотел разбудить своих друзей, когда хафлинги, положив копья, бросились на их паука. Не хрустнула ни единая веточка, а шум дождя заглушал шаги. Даже чуткий паук не замечал полуросликов.

Схватив меч, Агис поднялся с земли. Певец (так аристократ прозвал паука, с которым успел познакомиться) удивленно запиликал и повернулся туда, куда глядел Агис. Но ни он сам, ни другие его собраться не обращали на полуросликов никакого внимания. Агис замер. Он не мог понять, почему пауки остаются такими беспечными перед лицом явной опасности. Может, у них плохое зрение? Или они – ручные животные хафлингов?

Через мгновение Агис знал ответ. Пение паука, ставшего объектом внимания полуросликом, сменилось паническим визгом. Судорожно перебирая лапами, он полез вверх по своей паутинке. Эхом отозвавшись на его трель, остальные пауки тоже бросились наверх.

Но хафлинги оказались быстрее. Они сбили свою жертву на землю, и в этот миг, выйдя из под паутиной крыши под дождь, Агис окликнул их:

– Эй, ребята! Что вы там делаете?

Успевшие вытащить из-за пояса кинжалы, хафлинги дружно подняли головы.

– Если вы голодны, – продолжал сенатор, – у нас есть с собой еда, – и он указал на один из вещевых мешков.

Как ни спокойно старался говорить Агис, полурослики явно почуяли в его словах угрозу. Забыв о добыче, они мигом скрылись в зарослях, даже не подобрав валявшиеся на мху копья.

У себя за спиной Агис услышал цветистую ругань Рикуса и вопль Ниивы:

– Убирайся прочь, мерзкая тварь!

Судя по звукам, Садира проснулась последней, что, впрочем, не помешало ей завизжать на весь лес.

– Откуда они взялись? – спросила она, немного придя в себя.

Агис не ответил: он все еще выглядывал полуросликов. Но они нырнули в чашу, и ни одна веточка, ни один листик не шевелился, выдавая их продвижение. Единственными доказательствами их существования оставались пара копий да сердито стрекочущий паук, теперь уже не рискующий спускаться со своей паутины.

– Что за шум? – спросил Рикус, подходя к Агису. В одной руке мул держал свой мешок, в другой – топор. – Ты что, испугался маленького паучка?

– С пауками-то я нашел общий язык, – в тон ему ответил Агис. – Дело в том, что я только что спугнул хафлингов.

– Хафлингов? – переспросила Ниива.

– Они были вон там, – показал Агис. – Я их испугал, но, возможно, они решаются показаться еще раз…

– Что это вы тут говорите о хафлингах? – вмешалась Садира, подходя к ним. Сумка с книгой заклинаний уже висела у нее через плечо, а в руке она крепко сжимала посох Ктандео.

– Наш друг видел полуросликов, – пояснил Рикус. – Он рассчитывает, что они вернутся. Только зря. Хафлинги слишком осторожны. У Анезки больше шансов…

Новая паническая трель паука прервала речь мула. На сей раз она раздалась оттуда, где еще совсем недавно спал Агис. Круто повернувшись, аристократ увидел, как Анезка всем весом своего тела прижимает паука к земле.

– Нет! Не надо! – крикнул Агис, бросаясь на помощь Певцу.

Но опоздал. Высоко подняв над головой стальной кинжал, подаренный ей Агисом, полурослик одним махом вспорола пауку брюхо. Жалобно поскрипывая, Певец тщетно пытался скинуть свою мучительницу. В его музыке звучало страдание.

Не обращая внимания на мучения паука, Анезка засунула руку во взрезанное острым клинком брюхо и принялась там шарить. Рывок, и она вытащила наружу гроздь покрытых слизью яиц. Певец еще яростнее задвигал ногами, оглашая воздух полными боли звуками. Другие пауки начали дружно наигрывать медленные печальные мелодии.

– Что ты делаешь? – вскричал Агис, хватая хафлинга за плечи.

Руки Анезки по локоть были покрыты зеленой слизью. Мрачно посмотрев на аристократа, она невозмутимо принялась уплетать яйца, только что вырванные из тела еще живого паука.

Этого Агис вынести не мог, Схватив женщину, он отшвырнул ее в сторону и повернулся к Певцу, который теперь выводил грустную и немного задумчивую песню. Желая избавить животное от ненужных страданий, Агис обнажил меч… и только тут понял, что не знает, куда ударить. Ему хотелось, чтобы смерть была быстрой и безболезненной, но…

– Агис, сзади! – услышал он крик Рикуса.

Оглянувшись, аристократ увидел Анезку с кинжалом в руке, изготовившуюся к броску. Подскочив к хафлингу, Рикус в последний момент успел толкнуть ее в плечо. Острый клинок по рукоятку вошел в землю у ног Агиса.

– Спасибо, – сказал сенатор, глядя на мула.

– Я лишь отплатил тебе за то, что ты сделал для меня на скале, – ответил гладиатор. – Теперь мы в расчете.

Схватив Анезку, Рикус крепко прижал ее к груди, не давая продолжить атаку. Полурослик отчаянно вырывалась, но мул был сильнее.

– Что не слишком-то умно швыряться нашим единственным проводником, – заметила Ниива. – И чего ты так на нее взъелся? Это же всего-навсего паук.

– Паук или нет, но мы с ним подружились, – отозвался Агис, – Кроме того, они нам помогли, – и он показал на раскинувшиеся над их головами паутины. – Если бы не они, мокнуть бы нам с вами под дождем всю ночь.

– Вероятно, ты прав, – согласилась Садира, – но нам не нужны лишние конфликты. Если Анезке так уж хочется съесть паука, пусть ест на здоровье. В конце концов это ее лес.

И снова Агису пришлось вспомнить о пропасти между ним и его спутниками. Гладиаторы, всю свою жизнь сражавшиеся на потеху толпы, не придавали никакого значения мучениями какого-то паука. Даже Садира в поместье Тихиана наверняка видела да и сама испытала такое, что Агису и не снилось. Потому ничего удивительного, что все они безучастно отнеслись к боли несчастной твари. Но Агис – другое дело. Мучения паука приводили в ужас аристократа, всегда избегавшего подобного рода зрелищ.

Агис не мог смириться с холодной жестокостью хафлинга. Вести себя подобным образом значило, с точки зрения сенатора, встать на одну доску владыкой Тихианом – выжить «любой ценой». Если уж рисковать жизнью, положением и состоянием, то лучше делать это ради принципов, а не из эгоистических, меркантильных соображений.

– Плевать я хотел на то, что Анезка наш проводник, – заявил он. – Я не стану мириться с бессмысленной и жестокой пыткой бессловесной твари! Кто бы эти не занимался!

– Ну, если тебе так хочется, – предложила Ниива, – попроси Анезку, чтобы она убивала свой завтрак прежде, чем его съесть. Только не устраивай больше драк. А теперь, если ты действительно хочешь избавить паука от мучений, ударь вот сюда, – и она показала на грудь Певца. – И поглубже.

Агис с готовностью послушался ее совета. Его меч пронзил мохнатое тело; ноги паука дернулись и застыли. Смерть была мгновенной.

– Спасибо, – Агис, вытер меч мхом. – Откуда ты знаешь, куда следовало нанести удар?

– Мы частенько встречались на арене с гигантскими пауками, – спокойно объяснила Ниива и, закинув за плечи свой мешок, предложила, – давайте-ка лучше идти дальше…

Подобрав торчащий из земли у его ног кинжал, Агис подошел к Рикусу и Анезке.

– Впредь следи, что и как ты ешь, – обратился он к полурослику.

– Ну, знаешь, – удрученно покачал головой Рикус. – Только аристократ мог устроить такое представление из-за какого-то там паука.

– Возможно, – ответил Агис, не отрывая взгляда от маленькой женщины. – И тем не менее, я говорю совершенно серьезно.

Поколебавшись, Агис спрятал кинжал Анезки в свой вещевой мешок. Сперва он собирался вернуть его хафлингу, – так сказать, жест доброй воли. Но по выражению лица Анезки, по тому, как хафлинг на него глядела, Агис внезапно понял, что этого делать не стоит. Отдай он кинжал, и полурослик при первом удобном случае вонзит его в спину своему знатному спутнику.

Агис закинул мешок за плечи, и Рикус отпустил Анезку. Не глядя по сторонам, Хафлинг быстро собрала свои вещи и повела путешественников вниз, вдоль по гребню. Она скользила по лесу мимо громадных елей легко и бесшумно, словно шла по ровной гладкой дороге. Вслед за ней с грацией катящихся по склону валунов, продирались Рикус и Ниива. За ними, опираясь на посох Ктандео, следовала Садира. Последним, старательно глядя под ноги, шел Агис. Он изо всех сил старался ступать осторожно, и тем не менее скользил и падал буквально через шаг.

Они спускались по гребню больше часа, когда внезапно оказались на краю обрыва. Не колеблясь, Анезка свернула в сторону, продолжив спуск по крутому склону. Она прыгала с камня на камень, от дерева к дереву с ловкостью легендарного горного леопарда. За ней следовали остальные: треск ломаемых веток, грохот катящихся камней, приглушенная ругань и шум то и дело падающих тел наглядно свидетельствовали, что обитателями Тира приходилось несладко.

Прошло совсем немного времени, и путешественники услышали какой-то странный гул. Рикус и Ниива взяли оружие наизготовку, Агис обнажил свой меч, а Садира начала лихорадочно вспоминать необходимые заклинания.

Но Анезка только смеялась над их предосторожностями и неутомимо продолжала спускаться. Гул делался все громче. Агис тщетно пытался представить себе, что за животное могло так громко и протяжно гудеть – никогда в жизни аристократ не слыхивал ничего подобного, и сейчас его фантазия оказалась совершенно беспомощной.

Наконец они выбрались на небольшую поляну. Идущие впереди Рикус и Ниива внезапно замерли, словно натолкнувшись на каменную стену. Садира и Агис поспешили присоединиться к гладиаторам и тоже застыли, открыв от изумления рты.

Впереди их путь пересекала двадцатифутовая полоска пенистой, сверкающей на солнце воды. С веселым клокотанием бурный горный поток несся вниз по склону, тучами брызг разбиваясь о камни. Анезка невозмутимо подошла к воде и начала пить.

– Откуда берется столько воды? – недоуменно спросил Рикус, скидывая с плеч мешок и доставая оттуда пустой бурдюк.

– Из дождя, – ответил Агис, следуя примеру мула.

– Но тут слишком много воды, – запротестовала Ниива. – Чтобы наполнить это русло, дождь должен идти на каждый день!

– Почему бы и нет? – вставила Садира. – Может, и идет… В конце концов, растениям требуется очень много воды, а тут их, – и она обвела взглядом густой лес, – видимо-невидимо!

– Дождь каждый день? – фыркнул Рикус. – Это невозможно. За всю жизнь я видел пять дождей – для мула моего возраста это очень много!

– Возможно, дождь притягивается сюда с помощью колдовства, – предположил Агис. Пока он никак не мог понять, как вообще существует нечто столь прекрасное, как этот лес. – Если колдуны черпают силу из растений, то почему бы растениям, используя свою силу, не устроить дождь?

– В том, что здесь замешано колдовство, я не сомневаюсь, – согласилась Садира, – но какое? Может, дело в самом лесе, а может, в чем-то другом. Кто знает? Не уверена, что мы это поймем… и, возможно, он и к лучшему.

– Нет, нет, – запротестовал Агис. – С этим я согласиться не могу! Если в этих горах растет лес, то он может расти и в других местах Ахаса. В Тире, например… Но чтобы этого добиться, мы должны понять, почему и как он растет.

– Этот аристократ, – сказал Рикус, завязывая наполненный бурдюк, – не только слаб телом, но и умом не шибко крепок.

– Ну, не знаю… – протянула Ниива. – Ты видел его поля фаро? Если кому-то и удастся вырастить в Тире лес, то только Агису.

– За это время Калак успеет осуществить все свои планы, – напомнила ему Садира. – Может, когда-нибудь Ахас и станет зеленым, но это будет еще не скоро. И во всяком случае не сейчас, – она показала на удаляющуюся вдоль потока Анезку, – давайте на будем терять ее из виду. Боюсь, она не станет нас дожидаться.

Быстро убрав наполненные бурдюки, путешественники поспешили вдогонку за хафлингом. Постепенно горный поток превратился в настоящую бурную реку, бегущую на дне глубокого ущелья. Рев несущейся через пороги воды заглушал все остальные звуки. Сами стены каньона, казалось, сотрясаются от безумной мощи потока.

Дождь, наконец, перестал. Выглянуло солнце. Шел час за часом, а Анезка шла и шла без остановок, не давая путешественникам времени постоять, посмотреть, насладиться никогда невиданным зрелищем. Их путь лежал вдоль реки, и в конце концов вывел путешественников на тропинку, скрывавшуюся в тени вековых, поросших мхом деревьев.

Выйдя на тропу, Агис вдруг краем глаза увидел, как качнулась ветка, а потом и силуэт прячущегося за деревом хафлинга. Маленький воин целился из лука прямо в спину Рикусу.

– Рикус! Ложись! – крикнул Агис.

Зазвенела тетива, мул послушно бросился на землю, и стрела прошла у него над головой. Маленькая, длиной всего около фута, она глубоко вошла в мягкий ствол пальмы, растущей на краю тропинки. Агис повернулся в сторону стрелка, но хафлинг уже успел исчезнуть. Ниива и Садира изготовились к бою. Выхватив из ножен меч, Агис увидел, как скрылась в лесной чаще Анезка.

– Где они? – спросил Рикус, вскакивая на ноги.

– Я видел только одного, – сообщил Агис, – да и тот куда-то делся.

– Ты что, упустил его из виду?! – сердито воскликнул мул.

– А ты вообще его не заметил, – парировал аристократ.

Ниива тем временем вытащила стрелу из толстой белой коры пальмы.

– Ну, такими штучками они нам ничего не сделают, – пренебрежительно хмыкнула она.

– Она чем-то намазана, – заметил Рикус, беря стрелу и пристально изучая наконечник. – Тут остались следы…

– Яд! – хором воскликнули его спутники.

Снова звон тетивы, и другая стрела вонзилась в бедро Ниивы. Испугано вскрикнув, женщина поспешно вырвала ее и отшвырнула в сторону. Она показала трикалом в сторону едва заметно качающихся веток одной из елей.

– Он там! – воскликнула она, бросаясь в атаку.

На втором шаге ее ноги подкосились, и она повалилась лицом в мох. Садира склонилась над поверженной Ниивой. Одним прыжком перескочив через женщин, Рикус бросился в лес. Садира закричала. Агис хотел было последовать за мулом, но тут гладиатор торжествующе завопил:

– Попался, поганец!

Послышались звуки ударов, и на тропинке снова появился Рикус. В одной руке он небрежно держал бесчувственное тело хафлинга.

– Может, это несколько охладит их пыл…

Снова звон тетивы, теперь уже с другой стороны тропы. Тонкая стрела впилась мулу в грудь. Отшвырнув своего пленника, Рикус повернулся в сторону новой угрозы. Он только успел вытащить стрелу, но тут же зашатался и рухнул на тропу как подкошенный.

Садира подняла посох.

– Нет! – воскликнул Агис. – Пока не надо!

Не вдаваясь в объяснения, он развел руки в стороны, закрыл глаза. Открыв путь внутренней силе от точки слияния к ладоням, адепт представил себе невидимые нити, идущие к самым кончикам его пальцев. Мгновение спустя энергия пси уже билась в его руках.

Вспомнив повышенный пусть и гастрономический интерес, хафлингов к гигантским паукам, Агис решил посвятить свою атаку памяти несчастного Певца. Усилием мысли он представил себе, как его руки превращаются в огромных пауков – только не поющих, не таких, какими с готовностью лакомились Анезка и его соплеменники. Нет, эти пауки были черны как ночь, с большими круглыми головами и хитиновыми панцирями, твердыми как скала.

Эти твари жили только в сознании Агиса и потому, конечно, реально не существовали. Но для своих врагов они скоро станут такими же материальными, как любое дерево, любой куст, любое животное в этом лесу. Все, что требовалось, – это чтобы хафлинги посмотрели на человека на тропе, казалось, безмятежно раскинувшего руки.

Предположив, что полурослики наблюдают за ним, Агис отправил своих воображаемых пауков в лес. Вот они спрыгнули с его рук, вот приземлились на мягкий мох. Вначале маленькие, они, достигнув земли, стали размером с Рикуса. Вертя головами, иллюзорные чудища на своих восьми ногах – каждая с длинными, как кинжалы, и острыми, как зубы горного леопарда, когтями – устремились в чашу.

Устремив свои взоры на Агиса, хафлинги тем самым создали пусть слабый, но все же контакт со своим грозным противником. Огромные пауки быстро обнаружили эти тончайшие связи и, словно по нитям паутины, побежали по ним к своим жертвам. Сквозь глаза созданных им чудищ Агис наблюдал, как двое полуросликом подняла луки, целясь в стоящих на тропе людей.

И в этот миг творения Агиса проникли в их разум. Хафлинги закричали, в панике бросая луки. Наложенные на тетиву стрелы с черными наконечниками вонзились в землю. Не сомневаясь в реальности невесть откуда появившихся чудовищ, полурослики выхватили из-за поясов кинжалы. Агис представил себе раскрывающиеся паучьи челюсти, длинные клыки, с которых капает черный, как деготь, смертоносный яд. Маленькие лучники завизжали от страха и боли – воображаемые клыки вонзились в их тела. Они отчаянно и, разумеется, тщетно пытались освободиться. Их сотрясали судороги, руки отказывались повиноваться… Еще миг, и убежденные в своей смерти хафлинги замолкли, впав в беспамятство.

Вскоре, как прекрасно знал Агис, они придут в себя. Он не проник в мозг полуросликов достаточно глубоко, чтобы убедить их подсознание в истинности смерти. Подобное усилие требовало времени и дополнительных затрат драгоценной жизненной энергии. Кроме того, Агису не хотелось убивать маленьких воинов. Это, как ему казалось, было бы не самым благоразумным поступком: ведь именно хафлинги владели волшебным копьем, жизненно необходимым Агису и его друзьям.

Когда маленькие лучники окончательно впали в забытье, Агис позволил своим воображаемым охотникам немного побродить по лесу. Возможно, в засаде сидел еще кто-то… Через несколько секунд адепт уже не сомневался – полуросликов было всего трое.

Он прекратил подпитку пауков энергией и, тяжело вздохнув, устало опустил руки на колени. Подобная атака, наиболее действенная из всех известных адепту, давалась очень нелегко.

– Мы в безопасности, – тихо сказал Агис. – Во всяком случае, на некоторое время…

– Ты уверен? – с сомнением покосилась на него Садира.

– Уверен, – кивнул Агис. – Это Путь… Как там Ниива и Рикус?

– Дышат, – ответила девушка. – Похоже, смерть им не грозит.

– Ты можешь их разбудить?

Садира испробовала все: она трясла, хлопала по щекам, и кричала на лежащих без движения гладиаторов. Ничего не помогало.

– Придется сидеть и ждать, пока они придут в себя, – уныло сообщила девушка.

– Это невозможно, – покачал головой Агис. – Примерно через час хафлинги очнутся, и тогда…

– Лучше бы они попали в нас! – с горечью воскликнула Садира. – Нам никогда не поднять Рикуса и Нииву… Мул один мог бы унести нас с тобой…

– А как твое колдовство? – поинтересовался Агис.

– Я не знаю заклинаний, – позволяющих переносить людей с места на место, – растерянно сказала Садира.

– Ну, так что толку от этих ваших чудес?… Посмотри, Анезки нигде не видно?

– Зачем ее искать? – отозвалась девушка. – Она нас бросила.

– Но тропинка все-таки куда-то ведет, так ведь? – спросил сенатор. – Может, она приведет нас к Ноку. Кто знает?…

С помощью Садиры он перевернул гладиаторов на спину и положил их бок о бок. Взяв Рикуса и Нииву за руки, Агис закрыл глаза и открыл дорогу от средоточия своих жизненных сил в бесчувственные тела. Он представил себе, как плоть и кровь превращаются в невесомые, парящие на землей облака…

Когда тела гладиаторов оторвались от земли, Агис снова открыл глаза. По-прежнему держа своих спящих спутников за руки, он повернулся к Садире.

– Пошли, – сказал он. – И побыстрее. Боюсь, я смогу протянуть всего пару часов. Кроме того, чем дальше мы уберемся отсюда, тем лучше.

Почти два часа они шли по тропе без всяких приключений. Ущелье постепенно расширялось, превращаясь в настоящую долину. Наконец, тропинка свернула в лес, прочь от берега горной реки.

Внезапно Садира остановилась.

– Правильно, – с благодарностью пропыхтел Агис. – Давно пора отдохнуть. – Я так устал, что уже не различаю, где тропа, а где чащоба.

– Я остановилась не для отдыха, – Садира указала на тонкую коричневую нить, протянутую поперек тропы. – Наши маленькие друзья, похоже, приготовили для нас сюрприз.

Она хотела уже перешагнуть нить, но Агис оказался быстрее.

– Стой! – воскликнул он. – Потыкай землю на той стороне, – посоветовал сенатор в ответ на недоуменный взгляд колдуньи. – Возьми хотя бы трикал Ниивы…

– Чего это ты вдруг стал таким осторожным? – удивилась девушка, но все-таки последовала совету аристократа.

Настил из переплетенных веток, посыпанных тонким слоем дорожной пыли, рухнул от первого же прикосновения. Сразу же ниже лежала большая и очень глубокая яма.

Садира судорожно сглотнула.

– Похоже, идти по этой тропке становится небезопасно, – с деланной небрежностью заметила она.

Агис хотел ответить, но тут впереди на тропе показался хафлинг.

– Берегись! – крикнул сенатор.

Выпустив руки гладиаторов, Агис прыгнул к Садире. У себя за спиной он услышал звон тетивы, и что-то больно кольнуло его между лопаток.

В тот же миг, не ожидавшая нападения Садира задела ногой нить. Негромкий треск – и большой тяжелый сук, сорвавшись с дерева, полетел и точно в голову колдуньи.

Агис шагнул вперед, намереваясь оттащить девушку в сторону. Но ноги отказали. Колени подогнулись, и он полетел вниз. Он падал медленно, словно во сне: яд, похоже, добрался до мозга. Агис успел заметить, как сук со всего размаху ударил Садиру по голове, а потом перед его взором поплыли земляные стены ямы, в которую он по иронии судьбы все-таки угодил…